CC BY
290
УДК 343
ВОЗМЕЗДИЕ КАК ЦЕЛЬ УГОЛОВНОГО НАКАЗАНИЯ*
RETRIBUTION AS A TARGET OF CRIMINAL PUNISHMENT
О. Н. БИБИК (O. N. BIBIK)
Рассматривается проблема отнесения возмездия к целям уголовного наказания на основе концепции права Е.Б. Пашуканиса.
Ключевые слова: возмездие, уголовное наказание, символический обмен, эквивалентность в общественных отношениях, «меновая» концепция права Е. Б. Пашуканиса.
In article the problem inclusion of retribution for purposes of criminal punishment based on the concept of law E. B. Pashukanis.
Key words: Retribution, criminal punishment, symbolic exchange, equivalent in public relations, «exchange» concept of law E. B. Pashukanis.
С древних времен уголовное наказание рассматривалось как возмездие преступникам за причинённое ими зло. Одной из форм выражения возмездия являлся принцип талиона, который предусматривал тождественность преступных последствий и наказания. Так, в законах Хаммурапи говорится: «Если он переломит другому кость, то должно и ему переломить кость» [1]. Эти же постулаты мы находим и в русском уголовном праве [2]. В настоящее время возмездие нередко отрицается со ссылкой на необходимость построения карательной системы на основе гуманизма [3]. Есть и другое мнение, согласно которому наказание по-прежнему рассматривается в качестве справедливого возмездия
[4]. С учётом неоднозначного понимания указанной цели наказания актуальным представляется её исследование.
1. Как отмечают учёные, слово «возмездие» было заимствовано из старославянского языка и выступало синонимом слова «мзда»
[5]. Возмездие является словообразовательной калькой греческого слова antimisthia (anti - воз, misth - мзда, месть). Буквально это означает «ответная плата» [6]. Подобное осмысление возмездия прослеживается и в понимании вины. В отношении преступников принято было говорить об искуплении вины наказанием [7]. Этимология слова «искупить» говорит о том, что оно заимствовано из старославянского, где было образовано префиксальным способом от «купити» (купить). Первоначальное значение глагола ис-купити - «выкупить», а впоследствии оно переосмыслилось («искупить вину») [8].
Рассмотрение наказания как своеобразной платы за совершённое преступление являлось составной частью так называемой «меновой» концепции права Е. Б. Пашуканиса. Согласно данной концепции, в юриспруденции возможно применение подхода, аналогичного теории товарного обмена К. Маркса, поскольку наиболее абстрактные
* Исследование выполнено при финансовой поддержке Министерства образования и науки РФ в рамках научно-исследовательского проекта «Правовое обеспечение решения социальных конфликтов в субъекте Российской Федерации: защита прав человека в условиях криминализации общественных отношений», Соглашение № 14.В37.21.0045 от 25 июля 2012 г.
© Бибик О. Н., 2012
и формальные понятия права («правовая норма», «правовые отношения», «субъект права») в конечном счёте являются выражением экономических отношений. Юридическое отношение порождается непосредственно наличными материальными производственными отношениями. Е. Б. Пашуканис полагал, что право возникает при наличии общения (коммуникации) отдельных обособленных субъектов, связанных посредством эквивалентного обмена [9].
Можно найти немало подтверждений указанному выше выводу. Так, в рамках теории социального обмена было доказано, что отношения в обществе имеют обменный характер [10]. Общество как таковое априори предполагает взаимные поступки его членов, обусловленность действий человека ответными действиями других людей. В «золотом правиле нравственности», на котором тысячелетиями основываются нормы морали, отражена идея эквивалентности, ибо оно подразумевает необходимость поступать с другими людьми так, как нам бы хотелось, чтобы они поступали с нами. В самом общем виде можно сказать, что на добро отвечают добром, на зло - злом.
Множество примеров обменного характера общественных отношений без особого труда мы находим среди артефактов нематериальной культуры. Например, в основе института брака исторически прослеживается идея обмена, в том числе в виде различных свадебных обрядов, купли невесты, брака -договора между родственниками жениха и невесты [11]. В Древнем Риме жертвоприношения ради римского народа совершались в форме договора общины с богом, по которому они передавались взамен обеспечения процветания [12]. Идея общественного договора также, по сути, является выражением эквивалентности и обменного характера отношений в социуме. Краеугольным камнем современного международного права выступает принцип взаимности. Уровень соблюдения норм международного права одной стороной зависит от степени их уважения другой, действует правило эквивалентности интересов и равновесия получаемых благ [13].
Помимо изложенного, можно отметить, что основной принцип права - справедливость (по латыни - aequi) - также подразуме-
вает эквивалентность. Не случайно пифагорейцы отстаивали понимание справедливости как воздаяния равным за равное [14]. Понятие справедливости включает в себя согласно взглядам Платона, Аристотеля, Цицерона, стоиков, римских юристов момент равенства, соразмерности, эквивалентности в человеческих взаимоотношениях [15]. Согласно Ульпиану, право (jus) получило своё название от justitia (правда, справедливость). Цитируя другого римского юриста Цельса, он отмечает, что право есть ars (искусство) boni (добра) и aequi (эквивалента, соразмерности, равномерности, равенства, справедливости). Ульпиан полагал, что справедливость означает «воздавать каждому своё право», в частности, жить честно, не причинять вред другим, каждому предоставлять то, что ему принадлежит [16].
Сформулированный Е. Б. Пашуканисом подход к правопониманию вполне применим и в уголовном праве. Представляется обоснованным рассмотрение им преступления как особой разновидности оборота, в которой меновое, т. е. договорное, отношение устанавливается после своевольного действия одной из сторон. Указанный учёный считал, что правосудие есть эквивалент товарообмена, в котором преступление обменивается на эквивалентный вред, причиняемый преступнику, -наказание. При этом делается ссылка на Аристотеля, который считал эквивалентный обмен видом справедливости, а недобровольный эквивалентный обмен связанным с наказанием как попыткой восстановления справедливости посредством эквивалентного воздаяния [17]. Формула Папиниана гласит: «Наказание есть оценка преступления (poena est estimatio delicti)» [18]. Другая старая латинская формула уточняет, что наказание есть зло, причиняемое преступнику соразмерно с тем злом, которое причинил он сам [19]. В рамках сформулированного Е. Б. Пашука-нисом подхода к пониманию преступления уголовный процесс, закрепляющий принцип состязательности сторон, приобретает характер коммерческой сделки, представляет некий торг между защитой и обвинением [20]. Вообще договор рассматривался указанным учёным как центральное понятие в праве, как составная часть идеи права [21]. Стоит заметить, что первоначально в римском праве де-
ликты являлись основанием возникновения обязательств [22]. Этот факт также подтверждает, что деликтным отношениям генетически присущ обменный характер. Идеи Е. Б. Пашуканиса были поддержаны рядом других учёных. Так, М. Фуко писал: «Наказание должно рассматриваться как вознаграждение, которое виновный выплачивает каждому из сограждан за преступление, нанёсшее ущерб всем им» [23]. По сути, он также подтверждает обменный характер наказания.
Есть ещё один аргумент в пользу понимания уголовного наказания как символической платы за преступление: месть, предшественница уголовного наказания, по мнению учёных, представляет собой «двусторонний обмен, вытекающий из возврата оскорбления и перемены ролей оскорбителя и оскорбленного. Обида вызывает контробиду, и начальное отношение переворачивается, и теперь оскорбленный становится оскорбителем, и наоборот...» [24]. Говоря об этике возмездия,
Н. Рулан отмечает: «Применение системы возмездия основывается на комплексе общих ценностей, характерных для групп - участниц конфликта. Они сводятся к двум основным идеям: нанесенное оскорбление ставит группы в положение возврата соответствующего долга; долг обиды есть долг жизни» [25]. Указанный вывод подкрепляется богатым этнографическим материалом [26].
Подтверждает предложенный подход к наказанию также способ оценки последствий преступления. Исследуя экономическую теорию преступлений и наказаний с учётом тотальной монетизации всех сторон жизни в американской культуре на примере практики возмещения ущерба родственникам жертвы преступления, Ю. В. Латов сформулировал её особенности: указанная теория «неизбежно вынуждает в конечном счёте признать, что “всему на свете есть цена” - в том числе и человеческой жизни» [27]. Последствия преступления выступают отправной точкой при определении вида и размера наказания. В указанной системе координат наказание также приобретает черты товара - будучи соответствующей «ценой» преступления, оно определяется так же, как в условиях рынка определяется цена товара, - посредством спроса и предложения. При этом спрос формирует общественное мнение, а предложение - госу-
дарственная система уголовной юстиции. Данная «цена» не задана свыше, не рассчитана подобно математической формуле. Она, как и цена на товар, основана на «издержках»
- последствиях преступления, объективно причиняющего ущерб общественным отношениям, оцениваемых участниками «сделки» субъективно, ведь ни одна конкретная уголовно-правовая санкция не имеет под собой практически никакого рационального обоснования, кроме практики её применения.
2. Продолжая рассмотрение вопроса о возмездии как цели наказания, необходимым представляется привести пример, на основе которого далее мы предпримем попытку разобраться с его психологической основой.
Мишель Мартен была арестована в 1996 г. и впоследствии осуждена за соучастие в преступлениях, совершённых её мужем Марком Дютру. Его в свою очередь признали виновным в похищении и изнасиловании шестерых девочек и девушек, четыре из которых умерли. Две потерпевшие были изнасилованы, избиты, накачаны наркотиками и погребёны заживо. Две восьмилетние девочки умерли от голода, а до этого были много раз изнасилованы. Виновного приговорили к пожизненному заключению. М. Мартен признали виновной в соучастии при похищении жертв. Было также доказано, что женщина держала похищенных в заключении, а двух восьмилетних девочек уморила голодом. Суд приговорил М. Мартен, сообщницу «Монстра из Шарлеруа», к тридцати годам тюрьмы. Следует отметить, что после вынесения данного приговора в 1996 г. триста тысяч человек прошли по Брюсселю в белых одеждах с требованием реформ полиции и судебной системы. В 2012 г. суд удовлетворил ходатайство о досрочном освобождении М. Мартен. В заключении она провела шестнадцать лет. После освобождения виновную должны отправить в один из монастырей. Первоначально предполагалось, что М. Мартен отправится в монастырь Франции. Новость об освобождении преступницы вызвала настолько серьёзное общественное негодование в Бельгии, что французские власти отказали ей во въезде. В результате М. Мартен перевели в один из бельгийских монастырей [28]. Зададимся вопросом - насколько обоснованно считается,
1б8
что наказание ничего не возмещает ни обществу, ни потерпевшему, не имеет такой цели по своей природе и не может ничего возместить в принципе [29]?
Указанный выше случай весьма показателен. Даже по прошествии шестнадцати лет преступления М. Мартен продолжают будоражить бельгийское общество, которое, очевидно, не удовлетворено применённым к ней наказанием. Цель воздаяния в наказании имеет глубокие психологические корни. Прежде всего, эта цель тесно связана с символизмом самого акта наказания. Последнее предполагает специфические психические переживания, которые являются непременным его атрибутом. Эти переживания должны быть эквивалентны в определённой пропорции (принцип талиона или любая другая пропорция, обеспечивающая справедливое воздаяние [30]) тем переживаниям, которые испытало общество в момент совершения преступления. Н. А. Беляев обоснованно утверждал: «Наказание выступает как возмездие тогда, когда страдания и лишения причиняются виновному за совершённое деяние с целью удовлетворения чувства справедливости общества, против которого совершено преступление» [31]. Целая группа учёных также указывает на то, что целью наказания является возмещение морального ущерба [32]. Некоторые авторы относят возмездие к целям уголовной ответственности. При этом отмечается, что в процессе её реализации «снимаются» антиобщественные цели преступления, происходит торжество справедливости через возмездие [33].
Психологический контекст идеи возмездия ярко проявляется в институте давности.
А. А. Пионтковский справедливо указывал, что «обществу нет интереса преследовать и наказывать преступления, воспоминания о которых успели уже изгладиться из памяти». Запоздалое преследование не способно удовлетворить и успокоить общество, а скорее вызовет недовольство и ропот. В связи с этим помимо характера преступного деяния обоснованием установления определённого срока давности является общественный интерес [34]. Основной довод в пользу института давности - именно отсутствие тех психических переживаний, которые присущи наказанию как специфической реакции на преступление,
обусловленной идеей возмездия. Этот факт можно также доказать, обратив внимание на те преступления, которые не подпадают под условия давности, - это наиболее опасные, резонансные преступления (преступления против жизни, против общественной безопасности, против мира и безопасности человечества), вызывающие столь сильные эмоции в обществе, что они и по прошествии значительного периода времени не способны изгладиться из памяти людей.
Социальный обмен, поддерживаемый культурными силами, свойственен исключительно человеку, а потому является символическим. Учёные констатируют, что процедура обмена производится для того, чтобы предотвратить проявление деструктивных негативных чувств [35]. То есть обмен нужен для преобразования натурального (природного) поведения в культурно организованное. К. Леви-Стросс, в частности, заметил, что брачный обычай, предполагающий обмен женщинами внутри социальной группы, был необходим для того, чтобы заменить систему кровного родства биологического происхождения социальной системой отношений свойства [36].
Сам по себе акт возмездия при применении уголовного наказания является, безусловно, символическим. Но в основе своей он всё же имеет биологические предпосылки. Совершение преступления рождает эмоции, обусловленные природными характеристиками человека. Его страх, ярость, гнев выливаются в требование возмездия, которое символически воплощается в наказании. Применение уголовной репрессии направлено, помимо прочего, на удовлетворение специфических биологических потребностей, в том числе потребности в безопасности.
Как было отмечено выше, социальный обмен нужен для преобразования натурального (природного) поведения в культурно организованное. То же самое характерно и для уголовного наказания. Вместо агрессии, имеющей место в природе, человек научился довольствоваться символическим возмещением причинённого ущерба, что является некоей конвенцией - общей договоренностью, условием общественной жизни, которая невозможна в рамках натурального поведения. Известная в науке уголовного права триада
«самозащита - кровная месть - уголовное наказание» отражает потребность в переходе от природного к культурно организованному поведению, которое обеспечивает необходимый уровень социального развития.
Далее необходимо остановиться на рассмотрении кары в качестве цели наказания. Это объясняется тем, что в русском языке слова «возмездие» и «кара» являются синонимами [37]. В науке уголовного права возмездие и кара в качестве целей уголовного наказания, напротив, чаще всего различаются. При этом кара отождествляется со страданием, рассматривается как объективное свойство наказания (а не его цель) и отграничивается от возмездия, которое при таком подходе воспринимается исключительно как наказание, направленное на причинение страдания преступнику [38].
Следует согласиться с тем, что любое наказание причиняет страдания, в том числе если оно применяется в педагогическом процессе. Даже когда ребёнку делают замечание за плохое поведение, он испытывает нравственные страдания, связанные с переживанием негативной оценки со стороны лица, наказавшего ребёнка. Тем более уголовное наказание не может не нести страданий осуждённому. Как справедливо заметил В. И. Сергеевич: «Всякое наказание состоит в причинении какой-нибудь неприятности преступнику, какого-нибудь страдания» [39]. М. Д. Шаргород-ский также полагал, что наказание неизбежно причиняет страдание [40]. При этом, конечно, страдание не является целью наказания.
Таким образом, если рассматривать кару как причинение страданий, то таковая, несомненно, должна быть отнесена к свойствам наказания. Возмездие как справедливое воздаяние за причинённое преступником зло является неотъемлемой целью уголовного наказания вследствие социального характера правовых норм, основанных на эквивалентности общественных отношений.
1. См.: Лопухин А. П. Законодательство Моисея. Суд над Иисусом Христом. Вавилонский царь правды Аммураби. - М. : Зерцало, 2005.
- С. 296.
2. См.: Латкин В. Н. Учебник истории русского права периода империи (XVIII и XIX вв.). -М. : Зерцало, 2004. - С. 427.
3. См.: Курс советского уголовного права : в 6 т. Часть Общая. Т. III: Наказание. - М. : Наука, 1970. - С. 20, 34-35.
4. Там же. - С. 32.
5. См.: ФасмерМ. Этимологический словарь русского языка : в 4 т. / пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачева ; под ред. и с предисл. Б. А. Ларина. - 2-е изд., стереотип. - М. : Прогресс, 1986. - Т. I. - С. 334, 618.
6. См.: Этимологический словарь русского языка / сост. Г. А. Крылов. - СПб. : ООО «Поли-графуслуги», 2005. - С. 73.
7. См.: Поздняков Э. А. Философия преступления. - М. : Интурреклама, 2001. - С. 456.
8. См.: Этимологический словарь русского языка / сост. Г. А. Крылов. - С. 164.
9. См.: ПашуканисЕ. Б. Избранные произведения по общей теории права и государства. -М. : Наука, 1980. - С. 75, 89 ; Щитов Н. Г. Социолого-правовая теория наказания Е. Б. Пашуканиса // СоцИс. - 2012. - № 3. -С. 40-41.
10. См.: История социологии в Западной Европе и США : учебник для вузов / отв. ред. Г. В. Осипов. - М. : НОРМА, 2001. - С. 393424.
11. См.: Загоровский А. И. Курс семейного права.
- М. : Зерцало, 2003. - С. 102.
12. См.: Жреческие коллегии в Раннем Риме. К вопросу о становлении римского сакрального и публичного права. - М. : Наука, 2001. -С. 23-25.
13. См.: ЛукашукИ. И. Международное право. Общая часть. - М. : Волтерс Клувер, 2005. -С. 183.
14. История политических и правовых учений / под ред. В. С. Нерсесянца. - М. : НОРМА, 2005. - С. 45.
15. Там же. - С. 101-102.
16. Там же.
17. См.: ПашуканисЕ. Б. Указ. соч. - С. 160161 ; Щитов Н. Г. Указ. соч. - С. 43.
18. См.: АнсельМ. Новая социальная защита (Гуманистическое движение в уголовной политике) / под ред. и с вступит. стат. А. А. Пи-онтковского. - М. : Прогресс, 1970. - С. 266.
19. Там же. - С. 201.
20. См.: ПашуканисЕ. Б. Указ. соч. - С. 162, 174.
21. Там же. - С. 113.
22. См.: Римское частное право : учебник /
В. А. Краснокутский и др. ; под ред. И. Б. Новицкого, И. С. Перетерского. - М. : Волтерс Клувер, 2010. - С. 575-576.
23. См.: Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы / пер. с фр. В. Наумова ; под ред. И. Борисовой. - М. : «Ad Ма^іпеш», 1999. - С. 159.
24. Цит. по: Рулан Н. Юридическая антропология. - М. : НОРМА, 1999. - С. 173.
25. Там же.
26. Там же. - С. 174-179.
27. Латов Ю. В. Экономика вне закона : очерки по теории и истории теневой экономики. -М. : Московский общественный научный фонд, 2001. - С. 5S-59.
2S. URL: http:IIlenta.ruIworldI2004I0бI22IjailedI ;
http:IIlenta.ruInewsI2012I07I31ImartinI ; http :IInews.mail.ruIincidentI97б3344I .
29. Курс советского уголовного права (Часть Общая). - Т. II. - Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1970. - С. 223.
30. Согласно Аристотелю справедливость включает не равенство, а правильную пропорцию, которая лишь иногда является равенством См.: Рассел Б. История западной философии и её связи с политическими и социальными условиями от античности до наших дней : в трёх книгах. - 3-е изд., стереотип. - М. : Академический Проект, 2000. - С. 174.
31. Цит. по: Курс советского уголовного права : в б т. Часть Общая. - Т. III: Наказание. - М. : Наука, 1970. - С. 3б.
32. См.: Курс советского уголовного права (Часть Общая). - Т. II. - Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1970. - С. 222-223.
33. См.: Марцев А. И. Избранные труды. - Омск : Омская академия МВД России, 2005. - С. 129.
34. Пионтковский А. А. Избранные труды. - Т. 1.
- Казань : Изд-во Казан. ун-та, 2004. - С. 10, 15.
35. См.: История социологии в Западной Европе и США : учебник для вузов / отв. ред. Г. В. Осипов. - М. : НОРМА, 2001. - С. 403.
36. Леви-Стросс К. Структурная антропология. -М. : Эксмо-Пресс, 2001. - С. 65.
37. См.: Ожегов С. И. Словарь русского языка / под ред. Н. Ю. Шведовой. - М. : Рус. яз., 1988. - С. 76, 216.
38. См.: Курс советского уголовного права : в 6 т. Часть Общая. Т. III: Наказание. - М. : Наука, 1970. - С. 27 ; Курс советского уголовного права (Часть Общая). - Т. II. - Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1970. - С. 207-209, 216, 221.
39. Сергеевич В. И. Лекции и исследования по древней истории русского права. - М. : Зерцало, 2004. - С. 275.
40. См.: Курс советского уголовного права (Часть Общая). - Т. 2. - Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1970. - С. 190. См. также: Курс советского уголовного права : в 6 т. Часть Общая. Т. III: Наказание. - М. : Наука, 1970. - С. 26.
