CC BY
116
У книжной полки
Войтиков С.С. Троцкий и заговор в Красной Ставке. М.: Вече, 2009. - 352 с.
15 июня 1919 г. высший военный руководитель Советской России и член Политбюро ЦК партии большевиков Троцкий заявил членам ЦК: «Мы начинаем экспериментировать - с оттенком озорства - в области Ставки. Американская мудрость вообще рекомендует не пересаживаться с лошади на лошадь, когда переезжаешь через быстрый поток». Так со свойственным ему многозначительным многословием глава военного ведомства охарактеризовал ситуацию с арестом Главнокомандующего всеми вооруженными силами Республики Иоакима Вацетиса.
Именно об этом и рассказывает книга Сергея Войтикова «Троцкий и заговор в Красной Ставке».
Книга представляет собой историческое расследование одного из самых загадочных эпизодов советской военно-политической истории - антибольшевистского заговора в Полевом штабе Реввоенсовета Республики. В начале июля 1919 г. был арестован главком Вацетис. За компанию с ним - с десяток его ближайших сотрудников. В этом загадочном, драматическом эпизоде кроются истоки сразу нескольких проблем - военных, политических, нравственных. Проблем, над которыми ломают голову историки последние 15-20 лет.
Своими корнями события заговора уходят в 1918 г. - «темные века» советской истории, могильную плиту на изучение которых положил академик И.И. Минц своим трудом «Год 1918-й» (М., 1982). Хотя Ленин, создатель большевистской партии, в этот период и оставался ее реальным вождем, под ним несколько раз шаталось кресло председателя Совнаркома. А вопрос о власти в то время был вопросом о жизни. В августе 1918 г., после выстрелов Каплан, Троцкий вознесся до небес. Он уже считал себя «организатором Октябрьского переворота» и «создателем Красной Армии». Теперь его авторитет в партии стал реально конкурировать с авторитетом самого Ильича. Такое положение никак не могло устроить Ленина -вспыхнула жесточайшая борьба за власть внутри большевистской верхушки. Отголоски ее были слышны вплоть до конца 1920 г.
В тех событиях и обрел свой первый опыт ведения закулисной борьбы товарищ Сталин - достойный ученик Ленина. ВЧК начала крепнуть, бороться за контроль над всем и вся, хотя товарищ Дзержинский и представить себе не мог, до какой невиданной репрессивной мощи разрастется создаваемый им аппарат к середине 1930-х...
В книге раскрыты бонапартистские замыслы Троцкого. Читателю представлены личность главкома Вацетиса и «коллективный портрет» сотрудников Полевого штаба PB СР в ноябре 1918 - июле 1919г. Вскрыт механизм принятия высшим большевистским руководством решения о «чистке» Красной Ставки и ход арестов «заговорщиков». Противопоставлены Ленин и Троцкий - как вожди, политики и стратеги. Рассказано о судьбах арестованных генштабистов. Показана реакция Троцкого на аресты его подчиненных и влияние «дела» на расстановку сил в Политбюро и Реввоенсовете Республики.
Основана книга на доселе не известных документах трехх архивов -Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Российского государственного военного архива (РГВА) и Центрального архива общественно-политической истории Москвы (ЦАОПИМ).
По форме книга эта - научно-популярная. В лучшем смысле этого словосочетания. Фактологическая основательность и достоверность, хорошее «обыгрывание» документов сочетаются с живостью, увлекательностью повествования, яркими образами реальных участников той исторической драмы. Специально для читателей, стремящихся составить свое собственное впечатление, прийти к собственным, оригинальным умозаключениям книга снабжена основательным документальным приложением.
Сергей Войтиков, выпускник Историко-архивного института РГГУ -историк молодой. Но первой же своей книгой он заявил о себе очень громко. И как настоящий архивист, способный находить документы, которых никому прежде не посчастливилось найти. И как вдумчивый исследователь, лишенный падкости на дешевые и притянутые зауши сенсации. И как автор, старающийся писать не для одного себя, не для «научного сообщества», а для массового читателя, интересующегося прошлым России, а значит - не равнодушным к ее будущему.
A.B. Крушелъницкий
Широкорад А.Б. Упущенный шанс Врангеля: Крым, Бизерта, Галлиполи. М.: Вече, 2009. - 352 с.
УПУЩЕННЫЙ ШАНС ШИРОКОРАДА,
ИЛИ БЕЛОЕ ДЕЛО И ЕГО РАЗОБЛАЧЕНИЕ
История - штука занимательная и поучительная. И привлекает, интересует всех, кто вдумывается в прошлое, кто стремится или хотя бы имеет неосознанную тягу понять, почему Россия, а заодно он (она) вместе с ней, живет сейчас именно так, а не иначе.
Интересоваться историей, изучать ее можно по-разному. Можно читать исторические романы - очень благоугодное занятие, особенно если написаны они одаренными литераторами, «погруженными» в прошлое, а не графоманами с буйной фантазией на пустом месте. А если о Гражданской войне, о Белом движении - еще занятнее и полезнее читать мемуары. Десятки офицеров бывших белых армий оставили столь яркие, образные, увлекательные повествования о пережитом, что многим нынешним писателям ох как далеко до них (подтверждение тому - почившая в Бозе серия романов «Белое движение», выпускавшаяся издательством «Астрель»), Можно подняться ступенькой выше - налечь на научно-популярную литературу (только вот историков хороших много, а «читабельно» пишущих среди них - до обидного мало). А можно, набрав какой-то багаж знаний, браться и за научные труды («капитальные», как выражались в «историческом сообществе» советских времен).
Но можно, как оказалось, и по-другому историей интересоваться: сразу писать про нее, про историю.
Успешный пример подобного способа - научно-популярные книги по военной истории, на обложке которых автором указан Александр Широкорад.
Широк разброс интересов и безоглядна смелость, с какими составитель справочников по артиллерии и автор книг по истории русского флота, смахивающих на справочники, хватается за сюжеты самых разных «систем» и «калибров». Они ничуть не уступают всеядности читателя, вынужденного пару-тройку часов трястись в пригородной электричке или томиться в зале ожидания вокзала. В его книгах галопом проносятся эпохи, народы, государства, войны, монархи, министры, генералы, адмиралы, казаки, древние литовцы, батыевы татары. И по-хлестаковски бездумно, с «легкостью в мыслях необыкновенной», всему и вся выносятся приговоры. Степень их «справедливости» напрямую зависит от того, что за сочинения по «избранной теме» угодили автору в руки. О тех, что не угодили, заботы нет. Как и прочие поставщики на книжный рынок давно раскрытых «тайн» и высосанных из пальца «сенсаций», А. Широкорад не чует различия мея?ду научным и противоположным ему, между фактами и домыслами, между «историческим фэнтези» в рамках здравого смысла и бредом за пределами оных.
Стиль его работы уже давно оценен по достоинству. Самая корректная «аттестация» его книг: «сколоченные на скорую руку компиляции». Попадаются и другие оценки - но они, конечно, не для научного журнала. Характерные, фирменные, признаки авторского стиля: обильное цитирование и пересказ чужих книг, «позаимствованные» из этих же книг сноски, легковесность и претенциозность суяедений, обилие фактических ошибок, неведение относительно большинства источников и литературы по теме.
Очередная книга А. Широкорада - о генерале П.Н. Врангеле - «сколочена» тем же манером.
Тут самое время задаться вопросом, чем же это последний главнокомандующий Русской армией спровоцировал авторское внимание к себе -
внимание, которое, признаться, лестным не назовут ни преданные поклонники Врангеля, ни его самые тенденциозные критики. Бог весть... Русская история «по Широкораду» не мыслима без позорных столбов. К одному, например, он ничтоже сумнящеся пригвоздил канцлера Российской империи А.М. Горчакова (Широкорад А.Б. Россия - Англия: неизвестная война, 1857-1907. М., 2003). Теперь чаша сия преподнесена Врангелю. Спервых же страниц очевидно: «Упущенный шанс Врангеля» - по авторскому обыкновению - книга-разоблачение, книга-приговор. Но если старый канцлер ошельмован за «трусость» перед державами Запада, то Врангелю вменяются в вину «заурядность» и «слабоумие». Правда, «скудоумие» - черта, уверен А. Широкорад, присущая не только генералу Врангелю, но и всем почти его соратникам по Белому движению (с. 340). Потому-то упорно именует он Врангеля «ротмистром». Дескать, на всю оставшуюся жизнь им и остался. Никак не выше. Эдакое посмертное «разжалование» стараниями А. Широкорада, кажется, впервые «введено в научный оборот».
Такова, что называется, «красная нить» книги. А что же текст?
Многостраничные цитаты из «Записок» Врангеля сменяются их пересказом, пересказ - цитатами. Пересказ порой настолько цитатен, что кажется, будто второпях А. Широкорад забыл поставить кавычки.
Иногда они пересыпаны сравнительно небольшими пересказами и цитатами из «Очерков русской смуты» Деникина, воспоминаний Лукомс-кош, Слащова и Ширинской, сборника документов о русской военной эмиграции, монографии С. Карпенко «Очерки истории Белого движения на юге России» и еще нескольких работ, включая «висящие» в Интернете. Сноски на них когда есть, когда нет. Из тех, что есть, некоторые изуродованы до неузнаваемости. Мелькают и «позаимствованные» сноски, но их так мало, что упрекать А. Широкорада - только мелочиться. Да и вообще не стоит: «заимствованные» у других авторов, а то и банально «сочиненные» сноски на архивные документы, периодику и мемуары встречается теперь и в диссертациях, и в монографиях.
Все эти цитаты и пересказы, будто гвозди, «сколачивают» в книгу ремарки самого А. Широкорада. Иногда они - предельно краткое изложение пропущенных, то бишь не удостоенных цитирования, кусков врангелевского текста. Иногда-умозаключения и умопостроения: либо пустые, либо наивные, либо примитивные, либо воинственно-невежественные, либо претенциозные, либо забавные.
Ремарки эти ярко раскрывают «творческую кухню» А. Широкорада: он так спешит процитировать страницами «Записки» Врангеля, «надуть» текст до книжного объема, что не успевает даже вникнуть в процитированное, хотя бы уловить фактическую сторону дела.
Вот самое примечательное.
«Какой черт тянул его кЦарицыну?» (с. 163) -это о Врангеле. Вопрос исключительно важный, рождающий не утихающие и поныне споры - о стратегии донского и «добровольческого» командования, о возможности и
целесообразности соединения фронтов армий Колчака и Деникина на Средней Волге. Но А. Широкорад ни сам ответа на него не нашел, ни читателям (а ведь они есть у него, читатели) не растолковал. В деникинских «Очерках русской смуты» и врангелевских «Записках» почти все написано: надо только внимательно читать, сопоставлять, вдумываться, а не «кройкой и шитьем» цитат заниматься. А еще поработать с воспоминаниями Краснова, Полякова, Денисова, Добрынина, Голубинцева, Махрова. Только так можно понять, «какой черт тянул к Царицыну» Краснова в 1918-м, Деникина и Врангеля в 1919-м, как и почему Царицын стал «яблоком раздора» сначала меяеду Красновым и Деникиным, а потом между Деникиным и Врангелем. Многовато, конечно, читать получается. Был вариант полегче: «позаимствовать» нужный материал из свежеиспеченной книги А. Венкова «Атаман Краснов и Донская армия, 1918 г.» (М., 2008). Так или иначе, А. Широкорад упустил свой шанс понять, чем для южнорусских антибольшевиков был Царицын, прозванный ими «Красным Карфагеном», оценить аргументы Врангеля за царицынское направление как главное, разобраться, в чем и когда барон был прав, а в чем, когда и почему заблуждался.
«Переписка Врангеля и Деникина... свидетельствует о полнейшем бардаке в верхах Добрармии» (с. 168). Эго умозаключение свидетельствует скорее о «полнейшем бардаке» в голове самого А. Широкорада. Он так и не вник в причины и суть разногласий между Деникиным и Врангелем, отнюдь не случайно переросших в острый конфликт. Читая только «Очерки русской смуты» Деникина и «Записки» Врангеля, в этой запутанной истории не разобраться - перелопатить нужно десятки и десятки изданий. Можно было пойти по легкому пути - почитать роман-хронику С. Карпенко «Последний главком» (М., 2006). Тут, правда, другая есть трудность: все-таки художественный текст, страницами не «позаимствуешь». А «выжимать» из него научно-популярный пересказ - какая-никакая работа. В итоге и здесь А. Широкорад упустил свой шанс: и самому понять, и читателям внятно рассказать об этой трагичной и поучительной странице истории Белого движения на юге России.
«Поначалу Врангель хотел использовать противоречия между Радой и Добрармией, дабы свалить Деникина, но позже решил не рисковать и воздержаться от поддержки Рады» (с. 177). Этому умозаключению достоверностью ничуть не уступило бы такое: Врангель, «дабы свалить Деникина», поначалу хотел использовать «противоречия» между Советом народных комиссаров и Добровольческой армией, но позже «решил не рисковать и воздержаться». Не сумел А. Широкорад разобрался в конфликте между главным командованием ВСЮР и Кубанской радой, прояснить роль Врангеля в этом конфликте. Надо было почитать воспоминания Филимонова, Соколова, Роговца и Шкуро, заглянуть в опубликованные стенограммы заседаний Рады, полистать кубанские и «добровольческие» газеты 1919 г. Или хотя бы дотерпеть до выхода книги С. Карпенко «Белые генералы и красная смута» (М., 2009): оттуда можно цитатами «накроить» или напе-
ресказать добрую сотню страниц о причинах и сути «кубанского действа», о позиции и роли Врангеля в этой кровавой драме. Так что и здесь А. Широкорад упустил свой шанс понять, что нашел и что потерял Врангель на Кубани осенью 1919 г.
Удивительное дело, но три ключевые, «крымские», главы - про тот самый «упущенный шанс Врангеля» - вышли куцыми и особенно пустословными: из 340 страниц книги - всего 62. А, может, и нечему тут удивляться: просто в предыдущих главах за счет многостраничных цитат нужный объем уже был «надут» и дальше не стоило особенно утруждаться. И то верно: многие ли читателя перевалят хотя бы за середину такого текста? Но мы - по долгу рецензента - поднапряглись и перевалили. И вот что обнаружили: какова была стратегия Врангеля, были ли у него какие-то шансы на успех, в чем они состояли, почему не были использованы и т.д. - ничего вразумительного в тексте, «сколоченном» А. Широкорадом, нет. Один «полнейший бардак». Да еще вульгарное поношение «ротмистра» Врангеля в стиле советских пропагандистов. (Если не считать кусков, «позаимствованных» из «Очерков истории Белого движения на юге России» С. Карпенко -про инфляцию, финансовую политику правительства Врангеля, материальное положение и «трудовые будни» чиновников и т.д.) И ни слова о том, как Врангель, успешно проведя операцию по дезинформации, обманул командование советского Юго-Западного фронта (конкретно - товарищей Сталина и Егорова) относительно направления главного удара Русской армии в июне 1920 г., как умело маневрировал между Великобританией и Францией, играя на противоречиях между ними, как настойчиво добивался от союзников по Антанте займов и снабжения военными материалами, как с миру по нитки собирал валюту для продолжения вооруженной борьбы с большевиками.
Впрочем, некоторые слова, прощения просим, есть. Такие, например: «Французы потребовали, чтобы барон признал и обещал выплатить все царские долги. Естественно, Врангель на все согласился». От них тянет затхлым, тяжким душком советских энциклопедий. Неужели так трудно было у С. Карпенко еще несколько страниц «позаимствовать»? И уж совсем что было бы кстати - заглянуть в новую, очень интересную, документально богатую книгу О. Будницкого «Деньги русской эмиграции: Колчаковское золото, 1918-1957» (М., 2008).
Подробно, сугубо батально описанный штурм Перекопа, равно как и примитивные рассуждения о «превращении Крыма в остров», в «Русский Гонконг», могли бы пролить некоторый свет на «упущенный шанс Врангеля». Но при одном условии: если бы А. Широкораду угодила в руки превосходная работа выдающегося русского фортификатора Д. Карбышева «Белый Верден». Опудаможно было так много интересного «позаимствовать»! Увы...
В общем, и в «крымских» главах А. Широкорад упустил шанс и самому разобраться в истории Белого Крыма 1920 г., и рассказать ее, вернее -пересказать, читателю.
24-страничная глава «Галлиполи и Бизерта» - воистину «голое поле» по сравнению с богатой палитрой воспоминаний и первых эмигрантских исследований, изобилующих порой самыми невероятными событиями, живыми сценами, яркими образами, а еще - пронизанных горечью поражения, трагизмом унижений на чужбине, болью безысходности. «Не повезло» им угодить в руки А. Широкораду - вот и осталось для него многое неведомым. Включая подготовку командованием 1-ш армейского корпуса операции по захвату Константинополя. Вот уж где нашел бы он «оперативный простор» для своих умопостроений! Полегче, правда, была возможность: немного потерпеть и дождаться выхода книги Н. Кузнецова «Русский флот на чужбине» (М., 2009). В общем, и тут А. Широкорад упустил свой шанс.
Одна из ремарок - достойное уважения признание: «Я несколько раз перечитал «Записки» барона, но внятного ответа на сей вопрос не нашел» (с. 73). Эго о возможности поступления Врангеля на службу к гетману Скоропадскому в 1918 г. Отдадим должное искренности А. Широкорада. Даже посочувствуем: искать ответы в тексте Врангеля - работа непростая. По себе знаем. Не для того писал Врангель свои «Записки», чтобы потомки получали из них прямые, исчерпывающие ответы на сложные, острые вопросы. «Разговор историка с Врангелем» требует, как минимум, глубокого знания обширной мемуарной литературы, периодики и хотя бы опубликованных документов, недюжинных навыков источниковедческого анализа, глубокого знания личностных качеств последнего главкома. Иногда, правда,
А. Широкорад ловит Врангеля на умолчании или тенденциозности: дескать, «Врангель в очередной раз врет». И все. Будто не историк в наши дни с Врангелем «разговаривает», а опер госбезопасности в 37-м барона допрашивает.
Главное же в другом: сломя голову спеша «сколотить» книгу и «надуть» объем, А. Широкорад «пронесся галопом» мимо многих ярких сюжетов, поучительных ситуаций и острых проблем, «вечных» для нашего многострадального Отечества, мимо огромного массива интереснейшей исторической информации. Иными словами, он упустил свой шанс и вопросы важные внятно сформулировать, и ответы серьезные на них найти, и честно, вразумительно поделиться этими ответами с читателями.
По ходу ремарок А. Широкорад по своему обыкновению поругивает профессиональных историков, презрительно величая их «историками-об-разованцами». Не называя, правда, ни имен, ни хотя бы заголовков книг. А жаль... По сути, это тоже честное признание - и в том, что «не читаю я вас, господа хорошие», и в том, что «не слишком обременен историческим образованием», а и не надо нам его - сами с усами.
О фактических ошибках. Ими книга нашпигована от души, как украинская утка салом. Перечислять их все - бездарно тратить журнальные страницы. Они разные: есть копеечные, есть глупые, есть забавные, есть «позаимствованные». А есть оскорбительные.
В начале 2-й главы сообщается о датско-шведских корнях Врангеля. В «крымских» же главах он уничижительно аттестуется «немецким бароном», именуется «фон Врангелем» (с. 217,23 5 и т.д.). То ли не один человек «сколачивал» эту книгу, то ли в спешке А. Широкораду было не до «стыковки» «позаимствованных» кусков и собственных умопостроений. А может, у автора случился приступ худшего сорта «славянофильства» - в духе гоголевского портного Петровича, который «любил при случае ругнуть немцев»?
Отъезд Деникина из Франции в США после Второй мировой войны трактуется А. Широкорадом таким манером: всю войну ждал-ждал Деникин, что Гитлер его «позовет», не дождался (за это, собственно, и «не любил Гитлера») и тогда «начал налаживать контакты» с «русскими, воевавшими на стороне Г итлера» - вот он и «боялся расправы со стороны местного населения», поэтому-то и бежал, «как таракан», в США (с. 337). Столь же правдоподобным было бы следующее утверждение будущего биографа, если таковой найдется, самого А. Широкорада: «Опасаясь расправы со стороны своих читателей за налаживание контактов со всемирным кагалом, он вынужден был, как таракан, бежать в Палестинскую автономию».
Среди «генералов и титулованных особ», разбежавшихся, «как тараканы», «с насиженных мест» после Второй мировой войны по той же самой причине, что и Деникин, А. Широкорад, распалившись, заклеймил и якобы бежавшего из Франции во франкистскую Испанию «царя Кирюху» (с. 337). Так скоморошнически титулует он вел. кн. Кирилла Владимировича Романова, который в эмиграции провозгласил себя российским императором. И который умер в Париже в 193 8 г.
Итак, уровень книги понятен: халтура из халтур, воинственная по форме и невежественная по содержанию.
Но это вовсе не значит, что она достойна одного лишь эдакого интеллигентского «молчаливого осуждения».
Многие из тех самых «историков-образованцев» чистоплюйски воротят нос от книг А. Широкорада. Напрасно. «Упущенный шанс Врангеля» дает повод к серьезному, и даже очень, разговору.
Обозначим - только обозначим - два момента.
Первый. Не нарочитые, а естественные - от души - примитивизм изложения, вульгарность тона и козыряние невежеством стали для А. Широкорада, а равно и прочих подобных ему «рор-1ш1опков». яркой «блесной» для косяков «массового» читателя, мечущихся в мутных, изрядно загаженных глубинах нынешнего книжного потока. Того самого «массового» читателя, чей уровень исторической образованности стремительно падает, приближаясь к уровню чеховской институтки Наденьки: «Недавно Россия воевала с Заграницей, при чем много было убито турков». Падает отчасти благодаря чтению таких вот «научно-популярных» изданий, авторы которых, кажется, сознательно задались целью оболванить соотечественников, сбить их уровень исторической образованности, сузить их исторический кругозор до полного неведения, «откуда есть пошла» современная Россия.
Второй. Давайте вспомним: анекдоты про Чапаева стали естественной, здоровой реакцией на лживую напыщенную «красную» героику «той единственной гражданской». Теперь, кажется, разоблачение и полу советское охаивание Врангеля А. Широкорадом стало реакцией на столь же напыщенную, велеречивую «белую» героику. И, пожалуй, реакцией нормальной, своего рода симптомом. Как повышенная температура тела указывает на воспалительный процесс в организме человека, так и «сколоченная»
А. Широкорадом книга про «кавалерийского ротмистра» Врангеля указывает на затянувшуюся болезнь нынешней научной и научно-популярной литературы о Белом движении: восторженное восхваление, непомерное превознесение «святого Белого дела», воздвижение заоблачных пьедесталов «белым рыцарям». Так что, вполне вероятно, следующая за «Упущенным шансом Врангеля» ступень - анекдоты. Скажем, такой: «Является генерал Врангель на прием к генералу Деникину. Докладывает: “Получил я, ваше превосходительство, рапорт полковника Брежнева...”».
Рецензии, по-доброму если, принято завершать пожеланием автору новых книг. В смысле написать еще. Мы тоже пожелаем А. Широкораду новых книг. Но в другом смысле: прочитать.
И.А. Белоконь
Голдин В.И. Солдаты на чужбине: Русский Обще-Воинский союз, Россия и Русское Зарубежье в ХХ-ХХ1 веках. Архангельск: СОЛТИ, 2006. - 796 с.
Вышедшая в 2006 г. новая книга известного архангельского историка профессора, доктора исторических наук В.И. Голдина не могла не привлечь к себе внимания историков и всех тех, кто интересуется Русским зарубежьем, сформировавшимся в результате национальной катастрофы, пережитой Россией в 1917-1922 гг. На сегодняшний день едва ли можно сравнить с книгой В.И. Голдина какое-либо иное издание, будь то монография, брошюра или учебное пособие, посвященное данной теме.
Прежде всего, бесспорным достоинством книги является введение в оборот большого массива самых разнообразных документов, в первую очередь архивных, которые выявил автор.
Кроме того, работы отечественных исследователей, написанные в 1990-х гг., ограничивались хронологическими рамками межвоенного периода. Свое изложение они заканчивали или обрывали на пороге Второй мировой войны. Объяснить это можно тем, что, рассматривая историю Второй мировой войны, нельзя обойти молчанием такую острую и сложную тему, как Русское освободительное движение - РОД. В отличие от Гражданской, война 1941-1945 гг. еще не отошла в далекое прошлое, она
теснейшим образом вплетена в современную политику, живы сотни и тысячи участников и свидетелей тех событий, в первую очередь - наших соотечественников, оказавшихся по разные стороны линии фронта. К чести В .И. Голдина, он не уклонился от этой острой темы, не остановился на пороге Второй мировой войны, осветил эти сложнейшие, порой весьма болезненные, вопросы как истинный профессионал: научно, объективно, вдумчиво.
Еще одно достоинство и несомненная новизна книги - изложение истории русского воинства в изгнании в послевоенные десятилетия. До этого едва ли не единственной попыткой изложить хотя бы вкратце историю РОВ С с момента его создания и до наших дней была предпринята петербургским историком И.Б. Ивановым (Русский Обще-Воинский Союз: Краткий исторический очерк. СПб., 1994). Однако за время, прошедшее с той поры, произошло немало важных событий как в России, так и в Русском зарубежье. Это так же нашло отражение в монографии В .И. Голдина.
Рассказывая о межвоенном периоде, автор впервые вводит в научный оборот прежде не известные документы, рассказывает о малоизвестных фактах. Более полно, чем его предшественниками, им освещены: похищения генералов А.П. Кутепова и Е.К. Миллера; сложные взаимоотношения между РОВ С и Корпусом императорских армии и флота, монархической легитимистской организации, признававшей права на русский трон вел. кн. Кирилла Владимировича и его наследника; между РОВС и Русским национальным союзом участников войны, созданным генералом A.B. Туркулом и занимавшим более правые позиции, чем РОВС; участие русских добровольцев в Гражданской войне в Испании и в Зимней войне на стороне Финляндии против СССР.
Особенно обстоятельно В.И. Голдин останавливается на том драматическом выборе, который русским белым эмигрантам пришлось сделать в 22 июня 1941 г. Свой взгляд на этот выбор и на участие русской военной эмиграции в Русском освободительном движении он изложил в своей предыдущей монографии, вышедшей в 2005 г., «Роковой выбор: Русское военное Зарубежье в годы Второй мировой войны», название которой говорит за себя.
Как далее аргументировано и всесторонне показывается в книге, восстановленный после 1945 г. РОВС еще некоторое время напоминал то, чем был до Второй мировой войны - кадрированной армией в изгнании. Но чем дальше в прошлое уходила война, а международная обстановка «разряжалась», тем быстрее и необратимее шло превращение его в военно-мемориальную ветеранскую организацию. Рассматриваются смена его личного состава и попытка переноса деятельности в пределы России. Излагается точка зрения нынешнего руководства РОВС на предпринятую несколько лет назад попытку Объединения кадет зарубежных российских кадетских корпусов «закрыть» РОВС.
Стремление В.И. Голдина оставаться беспристрастным профессионалом, быть максимально объективным при подаче материала, даже дистанцироваться от своих героев - одновременно и сильная, и слабая сторо-
на монографии. Кого-то из читателей это привлечет, кого-то, напротив, разочарует. Но вряд ли оставит равнодушным, не подтолкнет к размышлениям о судьбах русской военной эмиграции. И потому нельзя не пожалеть, что такая сильная, глубокая работа вышла тиражом всего 300 экземпляров. Таковы горькие реалии современного книжного рынка России: тиражи халтуры и плагиата - в разы больше.
В.Г. Чичерюкин-Мейнгардт
Симонов АЛ. Сидоров против Гиммлера: Раскрытая тайна ареста. Саратов: Волга-ХХ1 век, 2008. -156 с.
В Саратове за короткий срок - в течение неполных полутора лет -двумя изданиями вышла книга известного саратовского журналиста Александра Симонова, много пишущего на военно-историческую тематику.
Участник и инвалид Великой Отечественной войны, он родился в 1929 году в г. Балаково Саратовской области, окончил филологический факультет Саратовского государственного университета имени Н. Г. Чернышевского в 1952 г. и отделение печати Высшей партийной школы при ЦК КПСС в 1967 г. Работал в ровенской районной газете, «Балашовской правде», воронежской «Коммуне», саратовском «Коммунисте». Прошел все ступени журналистской иерархии: от литсотрудника и корреспондента до заместителя главного редактора областной газеты. Публиковался в региональных и столичных изданиях и издательствах, участвовал во многих коллективных сборниках. Лауреат журналистской премии имени М. С. Ольминского.
Книга «Сидоров против Гиммлера» стала новым этапом творчества Александра Симонова. Большой читательский интерес к ней вызван тем, что в заглавном очерке автор ярко и убедительно раскрывает одну из тайн Второй мировой войны. А именно: как был пойман один из самых могущественных руководителей нацистской Германии Генрих Гиммлер. На строго документальной основе показано, что рейхсфюрера СС задержали не части 2-й британской армии, как принято считать, а бывшие пленные красноармейцы - саратовец Иван Егорович Сидоров и рязанец Василий Ильич Губарев.
После освобождения из плена они находились в сборно-пересыльном пункте для советских граждан в английской зоне оккупации и, добровольно вступив в комендантскую роту, исправно несли патрульную службу. Им-то и попался Гиммлер. Произошло это вечером 21 мая 1945 г. на окраине деревни Майнштедт.
Кто пустил по свету фальшивку? Кому и зачем понадобилось вводить мир в заблуждение? Как все происходило в действительности? На эти и другие вопросы очерк дает конкретный и убедительный ответ. При его подготовке на рабочем столе автора побывало множество изданий отече-
ственных и зарубежных авторов, журнальных и газетных публикаций, о чем красноречиво свидетельствует внушительный справочный аппарат. Они-то и помогли восстановить историческую правду. В том числе и такую: если бы не два бывших пленных красноармейца - Гиммлер вообще мог избежать ареста.
Автор оспаривает бытующее среди летописцев Второй мировой войны мнение о том, что рейхсфюрер СС после капитуляции Германии вел себя как загнанный зверь, стремящийся любым способом спасти свою шкуру. Достоверных сведений об истинных планах Гиммлера пока нет. Но есть косвенные доказательства (они приводятся в очерке), согласно которым Г иммлер не намеревался подобно Борману или Мюллеру скрыться тайно, хотя возможностей для этого у него было куда больше, чем у них. Наоборот, он публично заявил, что «судьба поставила перед ним новую задачу. И решать ее он будет один, но несколько человек могут пойти с ним вместе». Поэтому весьма убедительной представляется выдвинутая в очерке гипотеза: Гиммлер направлялся к главнокомандующему британскими оккупационными войсками в Германии фельдмаршалу Б. Монтгомери с целью договориться о совместных действиях против СССР. А это грозило трагическими последствиями для судеб послевоенной Европы.
Последнее утверждение может показаться невероятным, однако логическая цепочка событий, выстроенная автором на основе скрупулезного изучения многочисленных источников, - вполне убедительна. В очерке широко показан исторический фон, на котором развивались описываемые события. И это чрезвычайно важно. Ведь далеко не всякому читателю известно, что по секретному предписанию премьер-министра Великобритании У Черчилля в английской зоне оккупации под крылом фельдмаршала Монтгомери тщательно собиралась немецкая военная техника, германские войска содержались в полной боевой готовности для возможного совместного выступления против Красной армии. Александр Симонов справедливо считает, что Гиммлер был прекрасно осведомлен на этот счет, а потому он энергично искал контакты с военными и политическими руководителями западных держав.
Но в конце концов этому не суждено было случиться: на пути бывшего рейхсфюрера оказались бывшие пленные красноармейцы. И как тут не согласиться с приведенным в книге мнением нашего коллеги, доктора исторических наук Антона Посадского: «В дверь стучалась новая конфронтация, пахло новой войной. И если бы не этот поступок Сидорова и Губарева, которые Гиммлера поймали, вся конфигурация послевоенного мира могла пойти какими-то другими, более тяжелыми путями».
С особой теплотой автор рассказывает о поймавших Г иммлера русских воинах - Василии Ильиче Губареве и Иване Егоровиче Сидорове. Оба они селяне. Оба служили ездовыми - один на Украине, другой в Белоруссии. Оба проявили верность присяге и мужество во вражеском окружении, в гиммлеровских лагерях смерти для советских военнопленных. И в высшей
степени справедливо, подчеркивает автор, что именно им судьбою дано было поймать кровавого палача, одного из главных, если не главного, военных преступников. Перед читателем предстают верные присяге и долгу простые русские воины, которые в неординарной ситуации проявили высолю бдительность и воинскую хватку, повели себя так, что их имена стали достоянием истории.
Второе представленное в книге произведение - «Легенда - собственная жизнь» - является документальной повестью о 18-летней разведчице Нине Латышевой. Весной 1942 г. ее, изъявившую желание служить в войсковой разведке, зачислили в состав разведотдела 63-й армии. Она прошла необходимую подготовку. Летом и осенью трижды отправлялась за Дон, во вражеский тыл, и возвращалась с ценнейшими сведениями о противнике. В один из таких «походов» ей удалось устроиться у немцев на работу, сколотить вокруг себя верных людей и с их помощью добывать необходимую информацию.
В повести нет ни острых сцен с погонями и перестрелками, ни хитроумных сюжетов, связанных с допросами в застенках гестапо. Но внимание читателя держится в постоянном напряжении. Автор ведет свое повествование так, что мы чувствуем, понимаем, какой смертельной опасности ежечасно подвергают себя юная разведчица и ее помощники. Особую ценность для современного читателя представляет то, что, по признанию автора, в очерке нет ни одного выдуманного эпизода, все персонажи носят свои настоящие имена и фамилии. О значении того, что совершила героиня повести, красноречиво говорит ее награда - боевой орден Красного Знамени.
Убежден, книгу «Сидоров против Гиммлера» с огромным интересом прочитает каждый, кто хочет знать правду о Великой Отечественной войне. И получат при этом немалое удовольствие: основанная на документах, книга она ярко, увлекательно, живым, великолепным русским языком.
В.Н. Данилов
Жильцов С.С. Украина: Перезагрузка... М.: Восток-Запад, 2009.-464 с.
НОВЫЙ ШАГ В ИЗУЧЕНИИ «ОРАНЖЕВОЙ РЕВОЛЮЦИИ»
В конце 2004 г. в Украине произошло знаковое для всего постсоветского пространства событие: в результате острого политического противостояния на президентских выборах победил кандидат от оппозиции Виктор Ющенко. Событие это вошло в историю под названием «оранжевая революция».
Волна митингов, прокатившаяся тогда по Украине, смела все нормы права и морали. Под мощным напором улицы, наивысшей точкой которого стал не прекращавшийся несколько недель митинг-концерт на Майдане Незалежности в Киеве, власть и оппозиция пошли на компромисс. Результатом их соглашения стали принятая «в пакете» политическая реформа и назначение вопреки Конституции третьего тура президентских выборов. Кандидат от оппозиции В. Ющенко получил так желаемое им президентство, а страна - политическую реформу, которая и стала отправной точкой нынешнего системного кризиса. И вот, в конце 2009 - начале 2010 гг. в Украине вновь должны пройти президентские выборы, которые либо положат конец «оранжевому периоду» современной истории Украины, либо закрепят завоевания «Майдана».
Действительно, «оранжевая революция» в Украине, как мы видим сейчас, имела далеко идущие последствия для украинской государственности. При этом данная проблема - проблема феномена «цветной революции» в украинском варианте - ни в отечественной, ни в зарубежной историографии до сих пор не изучена. И вряд ли скоро будет изучена хоть в сколько-нибудь полной мере: слишком масштабны и многоплановы события, слишком тесно вплетены в мировую политику, слишком много открытых, бьющих на воображение «народа» эмоций и хорошо спрятанных интересов, однако крайне мало источников, позволяющих заглянуть за кулисы событий. Многие политологи, экономисты, историки, да и простые люди, задаются вопросом: как все это могло случиться, была ли «оранжевая революция» неизбежной, какие силы были задействованы в ней, какие цели они преследовали? Ответов находится много - слишком много, чтобы выявить истину.
Так что не будет преувеличением сказать, что до полноценного комплексного исследования причин и итогов «оранжевой революции» с применением системного анализа еще очень далеко. Все же нельзя не отметить, что сегодня растет число работ о ней, прежде всего, что естественно, -мемуарного и публицистического характера. И это, пожалуй, - самая существенная из черт современной историографической ситуации данной проблематики. Но, с другой стороны, мемуарные и публицистические работы создают необходимую почву для дальнейшего, подлинно научного ее изучения.
Публицистический характер отличает и новую книгу доктора политических наук С.С. Жильцова «Украина: Перезагрузка...». Автор, работавший во время «оранжевой революции» киевским корреспондентом московской газеты «Российские вести», на большом фактическом материале исследует причины, хронологию, основные моменты и последствия продолжающегося кризиса украинской государственности.
Новая книга Жильцова - доработанный и дополненный вариант выпущенной автором в 2005 г. книги «Неоконченная пьеса для «оранжевой» Украины: По следам событий», вызвавшей большой интерес читателей. Редакции подверглось содержание, а в текст добавлены четыре новых гла-
вы, посвященные событиям, последовавшим за «оранжевой революции» вплоть до наших дней. Вызывает некоторые сомнения целесообразность такой структуры. Так, глава 9-я третьей части книги составляет более 20 страниц, а глава 1-я второй части - более чем в 10 раз меньше. Подобная несбалансированность порой мешает читателю составить объективную картину повествования, невольно навевает мысли о поспешности, незавершенности работы автора.
В монографии затрагивается ряд слабо изученных проблем, а именно: роль молодежи и молодежных организаций, отравление Ющенко, евро-интеграционные устремления «оранжевых». Автор впервые пытается показать механизм принятия важнейших решений, истинные цели всех игроков украинского «политикума», ошибки, просчеты и победы украинских политиков. В то же время он рассматривает ряд непосредственных итогов «оранжевой революции»: непрофессионализм правительства Ю. Тимошенко, неспособность нового президента руководить государством, паралич верховной власти и т.д.
Жильцов опирается на тщательное изучение наиболее яркого, красноречивого, «живого» источника - ведущих украинских газет и жу рналов. Многие из почерпнутых оттуда материалов впервые вводится в научный оборот. Автор также широко использует интернет-источники, которые позволили ему не только сформировать свою концепцию, но насытить работу малоизвестными фактами. И все же автору, возможно, было бы полезно обогатить свой труд источниками официального происхождения, особенно в части изучения экономического и политического развития Украины накануне «оранжевой революции».
Фактический материал удачно сочетается в книге с четко выраженной авторской концепцией. Как известно, к событиям конца 2004 г. Украину привел целый комплекс экономических проблем. Это и изначальный перекос, диспропорции в развитии экономики страны, и общее плачевное состояние экономики после распада СССР, и ограниченная емкость внутреннего рынка, и экспортная модель экономического роста, государственная политика в налоговой и денежно-кредитной сфере, отсутствие какого-либо серьезного прогресса на ключевых направлениях экономического реформирования, укрепление ряда мощных отраслевых группировок, не оправдавшая надежд приватизация. В рамках этой концепции Жильцов приходит к выводу, что рекордные темпы экономического роста 2003-2004 гг. не смогли дать стране гарантию стабильного и уверенного развития. Экономика по-прежнему оставалась уязвимой и подверженной опасным диспропорциям, иногда создавалось впечатление, что «возникновение какого-либо шокового форс-мажора вполне может ее развалить» (с. 21). С этим выводом нельзя не согласиться.
Большую роль в «оранжевой революции» сыграл и фактор влияния на ситуацию молодежных и неправительственных структур. Рассматривая его значение, Жильцов акцентирует внимание на деятельности молодеж-
ной организации «Пора». Именно она, по мнению автора, стала проводником западных идей и ценностей в среде украинской молодежи. В связи с этим автором рассмотрена не только деятельность этой организации, но и прослежена ее связь со своими предшественниками в Сербии и Грузии. Жильцов также отмечает тот факт, что активисты «Поры» проходили тренинги по тактике и стратегии восстаний без применения силы под руководством опытных зарубежных экспертов и революционеров-практиков. Важной была и роль международных и украинских гражданских организаций в подготовке акций протеста (с. 124). Автор приходит к вполне обоснованному выводу, что активисты «Поры» пытались изобразить из себя независимых борцов за свободу, открещиваясь от всякой поддержки именно В. Ющенко и от связей с зарубежными странами (с. 125), хотя на самом деле являлись проводниками интересов определенных западных государств и существовали на деньги американских неправительственных организаций.
Вполне объективно рассматривает Жильцов и такой важный фактор «оранжевой революции», как целенаправленное психологическое воздействие идейных вдохновителей и лидеров протестующей оппозиции на население. «Участникам митинга на Майдане, и особенно тем, кто проживал в палаточном городке на Крещатике, - справедливо утверждает автор, - внушили, что с приходом в качестве президента В. Ющенко их жизнь кардинально и очень быстро измениться в лучшую сторону. В разговорах они уже не слышали никаких аргументов против этой крепко вбитой в их головы мысли» (с. 109). В результате он приходит к верному выводу, что в сложившихся в Украине социально-экономических и политических условиях в политической борьбе впервые в таких масштабах были использованы психологические манипуляции и информационно-психологическое воздействие на население.
Отравление В. Ющенко в период предвыборной кампании, которое сыграло большую роль в его победе, также попадает в поле зрения Жильцова. Мифы о ядах, сочиненные В. Ющенко «со товарищи», по мнению автора, во многом помогли ему выиграть президентскую гонку. Он обстоятельно, со знанием дела рассматривает хронологию сообщений об отравлении, меняющиеся позиции и высказывания обследовавших его специалистов, динамику подачи данного факта в украинских средствах массовой информации, поддерживавших В. Ющенко. И приводит альтернативную точку зрения, определенно заслуживающую внимания, на «отравление» кандидата в президенты: это было ни чем иным, как попыткой пластической операции, которая оказалась неудачной (с. 255).
Не обходит Жильцов своим вниманием и тему возможности присоединения Украины к Европейскому Союзу после «оранжевой революции». Как известно, в период событий конца 2004 г. В. Ющенко и его команда активно манипулировали тезисом присоединения Украины к Европейскому Союзу в случае победы «оранжевых», что, по их прогнозам, должно было произойти в самое ближайшее время после победы «революции».
Однако автор отчетливо показывает нежелание Европейского Союза видеть Украину в семье европейских народов: «Европейские страны сдержанно реагировали на заявления нового украинского лидера о желании присоединить свою страну к Европейскому Союзу. Причем европейские представители демонстрировали небывалую оперативность: не успевал МИД Украины или кто-то из заметных фигур из команды нового президента высказаться по поводу евроинтеграционных устремлений, как буквально через несколько часов из Брюсселя доносился отрезвляющий отклик» (с. 263).
По мнению Жильцова, именно из-за иллюзорных надежд на скорое вступление в Европейский Союз Украина отказывалась от более тесного сотрудничества со странами СНГ, необоснованно опасаясь, что это закроет ей все евроинтеграционные перспективы. В русле европейского внешнеполитического курса и евроатлантической интеграции выстраивалась и политика по газу, отношения с непризнанным республикам, позиция по русскому языку. Наконец, с целью доказать готовность «оранжевого» Киева служить интересам европейских стран и в надежде заслужить благосклонность европейцев Украина приняла участие в разных международных энергетических и транспортных проектах, направленных на ослабление России (с. 390).
С этим тезисом автора сложно не согласиться. Хотя следует признать, что именно этот, меяедународный, аспект «оранжевой революции» особенно нуждается в углубленном изучении, поиске новых источников и подходов.
Как говорилось выше, в своей книге Жильцов показывает не только события, предшествовавшие «оранжевой революции», но и анализирует ее последствия. Противостояние по линии Ю. Тимошенко - В. Ющенко занимает в этом ряду одно из первых мест. Широко известно, что уже во время первого опыта руководства правительством некогда ближайшей сподвижницы президента по «Майдану» в Украине разразился ряд кризисов: мясной (апрель-май 2005 г.), валютный (апрель 2005 г.), сахарный (июнь-август 2005 г.) (с. 290). В этих условиях отношения между Ю. Тимошенко и
В. Ющенко постоянно ухудшались, а последний все чаще перекладывал вину за собственные провалы на бывших соратников по «оранжевой революции». «Президент не знает, что делается за его спиной», - такова, по мнению Жильцова, важнейшая составляющая политического курса В. Ющенко (с. 302).
Одним из первых в отечественной историографии Жильцов поднял в своей книге вопрос о «конце оранжевых иллюзий», особенно в экономической сфере. По его мнению, несмотря на рапорты правительственных чиновников об экономическом росте в Украине, реальные данные свидетельствуют об обратном: в стране образовался гигантский дефицит пенсионного бюджета; неурегулированными оставались вопросы цены на природный газ; каждый месяц увеличивалось отрицательное сальдо торгового баланса и т.д. (с. 322). По этому поводу Жильцов справедливо резюмирует: «Проведение необходимых стране реформ власть принесла в жертву политическим играм и манипуляциям общественным мнением. Для этого ис-
пользовался широкий арсенал заявлений и повсеместная подмена понятий» (с. 325).
Отдельно Жильцов рассматривает еще один острый сюжет украинской политической жизни, а именно: борьбу за вступление восточного соседа России в Североатлантический Альянс. Не секрет, что основной контингент «оранжевых» видит во вступлении Украины в НАТО своего рода охранную грамоту от потенциальной «российской агрессии»; именно поэтому одним из обещаний В. Ющенко своим сторонникам стало ускоренное вхождение страны в этот военно-политический блок, ведомый США. В этой связи автор акцентирует внимание на нежелании значительной части населения страны вступать в проамериканский блок и делает бесспорный вывод о том, что в Украине набирают силу два прямо противоположных движения: стремление «оранжевых» властей во чтобы то ни стало втянуть Украину в НАТО; и усиливающееся движения со стороны различных политических сил, находящихся в оппозиции «оранжевым», против этого вступления. При этом, отмечает Жильцов, в результате политики В. Ющенко Украина так и не приблизилась к членству в НАТО (с. 3 85).
Не ускользнули от внимания автора и такие актуальные проблемы, как соперничество противостоящих кланов и регионов Украины, вопрос о статусе Черноморского флота, позиция «оранжевых» властей в отношении «шлодомора». Не все они раскрыты с одинаковой степенью обстоятельности, но, так или иначе, книга Жильцова, на наш взгляд, представляется чрезвычайно интересным и полезным исследованием, вполне способным стимулировать дальнейшее научное изучение «оранжевой революции» в Украине.
Вместе с тем, столь многоплановая работа, что естественно, не может быть свободной от отдельных недостатков. Об одних мы уже упомянули. Добавим, что некоторые вопросы истории «оранжевой революции», несмотря на то, что автором был успешно решен ряд исследовательских задач, остались в той или иной мере вне поля его зрения. Это относится и к уже упоминавшемуся отсутствию анализа официальных, дипломатических, статистических материалов; и к реакции некоторых мировых политиков на события в Украине; и к еще ряду моментов.
С этим связан и еще один недостаток книги. Дело в том, что ход событий до, вовремя и после «оранжевой революции» преподносятся Жильцовым как отдельные эпизоды украинской политической жизни. А потому ощущается нехватка системного анализа, столь необходимого при изучении таких масштабных событий. Сделать это, как представляется, возможно с помощью применения системного подхода, который, как известно, позволяет успешно решать большое количество исследовательских задач и постигать суть сложных процессов и явлений политической жизни.
И все же книга Жильцова - безусловный шаг вперед в плане изучения истинных причин и объективных последствий феномена украинской «цветной революции». Характерно, что в заключении автор дает прогноз развития Украины на ближайшие годы, который прямо вытекает из его основно-
го вывода: период острой политической борьбы на Украине не завершен, следует ожидать ее продолжения, так как противоречия между двумя основными лагерями не преодолены. В итоге нерешенность многих проблем и усиление культурно-исторических противоречий может привести к распаду Украины (с. 457,459).
И с этим выводом нельзя не согласиться: вместо реализации чаяний простого народа о светлом европейском будущем «оранжевая революция» привела молодое и неокрепшее украинское государство к всеобъемлющему и продолжительному во времени и пространстве системному кризису, конца которому, по крайней мере пока, явно не предвидится.
А.Ю. Наумова
Шабров А.В., РоманюкВ.П. Санкт-Петербургская государственная медицинская академия имени П.П. Мечникова: К 100-летию со дня основания. Ч. 1 (1907-1945). СПб: СПбГМА, 2006. - 504 с.; Ч. 2. (1945-2007). СПб: СПбГМА, 2008. - 832 с.
НОВЫЕ СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ МЕДИЦИНСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИИ
В истории российского высшего медицинского образования Санкт-Петербургская медицинская академия имени И.И. Мечникова занимает особое место. В ее 100-летней деятельности, начавшейся в 1907 г. с уникального в мировой практике Психоневрологического института, как в зеркале отразились те драматические сюжеты, те новации и те реформы, которые пережила высшая медицинская школа России в XX в.
Психоневрологический институт, благодаря замыслу его создателя академика В .М. Бехтерева, стал первым в России научно-учебным заведением, где наряду с исследованием личности и человеческого мозга были организованы учебные занятия. В первые годы институт имел три факультета: общеобразовательный (обязательный для всех в течение первых двух лет обучения), юридический и педагогический. В 1911 г. к ним добавился медицинский факультет. Здесь совместно обучались студенты независимо от пола, возраста, национальности, вероисповедания. Замечательный коллектив преподавателей, состоящий из именитых профессоров - В.М. Бехтерев, В. А. Вагнер, Н.Е. Введенский, P.P. Вреден, Н.О. Лосский, В.М. Нарбут,
В. А. Оппель, Д.О. Отт, H.H. Петров, Л.М. Пуссеп, Е.В. Тарле, Н.Г. Ушинс-кий, Г.В. Хлопин и другие, - привлекал в институт большое количество слушателей. К1916 г. в нем обучались свыше 7 тыс. человек.
Почетными членами этого самобытного научно-образовательного заведения в разные годы являлись Л.Н. Толстой, И.И. Мечников, И.Е. Репин,
В.М. Бехтерев, В.Н. Коковцов, Жак д’ Арсонваль, а членами Попечительского комитета - князь А. Д. Шереметев (председатель), С.М. Волконский, А.П. Демидов-Сан-Донато, В.А. Гендриков, К.Ф. Головин, В.И. Ковалевский, И.И. Стембок-Фермор, Б.М. Шапиров, П.П. Скоропадский и другие яркие личности рубежа веков.
Институт отличался не только специфичной программой обучения, но и разносторонней внеучебной деятельностью. Студенты имели право участвовать в заседаниях курсового комитета. В вузе работали студенческие организации - касса взаимопомощи, финансовая, экспертная и библиотечная комиссии. Слушатели приезжали в институт со всех концов Российской империи. Их интересы представляли многочисленные землячества - Бессарабское, Виленское, Вятское, Кавказское, Киево-Волынское, Костромское, Кутаисско-Тифлисское, Нижегородское, Пермское, Петербургское, Прибалтийское, Самарские, Саратовское, Смоленское, Таврическое, Туркестанское. Действовало «Общество вспомоществования нуждающимся студентам», созданное по инициативе В.М. Бехтерева.
После 1917 г. деятельность вуза продолжилась, но уже под другими названиями: Частный Петроградский университет - 2-й Петроградский государственный университет - Государственный институт медицинских знаний (ГИМЗ) - 2-й Ленинградский медицинский институт - Ленинградский санитарно-гигиенический медицинский институт - Санкт-Петербургская государственная медицинская академия им. И.И.Мечникова. Многогранная история вуза - частица непростой истории высшей медицинской школы, всестороннее изучение которой, свободное от идеологических наслоений, в последние годы только начинается. Тем более важно появление капитального исследования его истории. Авторы книги, опубликованной в 2-х частях, - питерские ученые: академик РАМН профессор А.В .Шабров и профессор В.П.Романюк. На протяжении последнего десятилетия они активно изучали историю академии, публикуя результаты своих исследований в виде статей. Изданная книга представляет собой целостную, всестороннюю картину становления и развития одного из крупнейших и ведущих медицинских учебных заведений страны.
Опираясь на архивные документы, авторы прослеживают перемены в системе высшего медицинского образования в советское время. Несмотря на эмиграцию за границу ряда известных ученых, численность профессоров в институте выросла до 104 человек. Эго объяснялось реализацией постановления об отмене ученых степеней и званий, а также практикой присвоения звания профессора всем приват-доцентам и преподавателям, самостоятельно читающим курсы. Изменился контингент студентов, состоящий в значительной степени из рабочей и крестьянской молодежи. Однако даже соблюдение классового принципа при приеме не оградило институт от «плохого классового воспитания студенчества и отсутствия пролетарской закалки». Причина - сокрытие своего социального происхождения и более медленная, по сравнению с техническими вузами, «про-
летаризация» студенческого состава медицинских факультетов. В 1925 г. из
1 800 студентов института лишь 314 были из рабочих, 575 - из крестьян, что немногим превышало половину.
По-новому в исследовании освещаются некоторые стороны деятельности студкома и комсомольской организации вуза. Активные в общественной и политической работе, они занимали позицию бойкота по отношению к «излишне требовательным» профессорам, расценивая их принципиальность в соблюдении учебной дисциплины и оценке знаний студентов как «вредительство и ненависть к Советской власти».
Говоря о нововведениях середины 20-х гг., авторы оценивают изменения в составе Правления вуза, деятельность предметных комиссий, созданных в противовес факультетским советам, лекционно-лабораторно-групповой метод обучения. Последний трактуется ими как удачный и положительный, что представляется спорным. Эго противоречит убедительным оценкам, данным в исследованиях последних лет по истории высшей школы и вузовской интеллигенции (Ш.Х. Чанбарисов; A.B. Квакин), негативным оценкам, которые давала этому методу «старая вузовская профессура», отстаивавшая лекционную систему, и даже партийно-правительственным документам того времени. Постановлением ЦИК СССР от 19 сентября 1932 г применение этого метода было признано нецелесообразным. А постановление СНК СССР иЦКВКЩб) от 23 июня 1936 г. «О работе высших учебных заведений и о руководстве высшей школой» квалифицировало его как серьезный недостаток в работе вузов. Вскоре после постановления бригадно-лабораторный метод как система практически во всех медицинских вузах был ликвидирован.
Результаты многолетних авторских исследований обобщены в разделе, посвященном деятельности института в годы Великой Отечественной войны. Для большей достоверности изложения, А.В. Шабров и В .П. Рома-нюк многократно обращаются к документальным и мемуарным свидетельствам тех лет. Полные драматизма страницы воспоминаний придают тексту особый колорит. В блокированном Ленинграде, насчитывавшем до войны десятки различных вузов, только медицинские продолжали работать. В условиях непрекращающихся обстрелов продолжались занятия, работали вузовские клиники, в которых разместился сортировочно-эвакуационный госпиталь, принявший за годы войны свыше 310 тыс. раненых и больных.
Авторы подробно раскрывают все сложности учебного процесса военных лет. Помимо трудностей бытового порядка, студентам вместо занятий нередко приходилось рыть траншеи, возводить оборонительные укрепления, нести дежурства в службе местной противовоздушной обороны. Выкопанные студентами осенью 1941 г. противотанковые рвы в деревне Пискаревка с весны 1942 г. стали использовать для захоронения умерших от голода ленинградцев, в том числе сотрудников и студентов института, около 80 % которых страдали дистрофией.
2-я часть книги охватывает период с 1945 г. до настоящего времени. В послевоенный период, особенно после реорганизации вуза в 1947 г., ос-
новной его задачей стала подготовка врачей-гигиенистов. В условиях, когда санитарно-гигиенические факультеты в медицинских институтах оставались слабым звеном, Ленинградский санитарно-гигиенический медицинский институт, как показывают авторы, стал лидером в области подготовки врачей санитарно-гигиенического профиля.
Достоинство книги - раскрытие 100-летней истории академии в контексте истории высшего медицинского образования в России.
Так, анализу деятельности Психоневрологического института предшествует краткий обзор истории высшего медицинского образования в России в XVIII-XIX вв. Рассмотрению основных направлений учебной и научно-практической деятельности института после реорганизации его в санитарно-гигиенический предпослан анализ основных этапов зарождения санитарно-эпидемиологической службы в дореволюционной России.
Отметив, что помимо государственных учреждений в конце XIX в. важную роль в развитии медико-санитарного дела играла общественная медицина, авторы особо выделили многогранную деятельность Русского общества охранения народного здравия и Общества русских врачей в память Н.И. Пирогова. На всех его съездах в повестке дня обязательно стояли санитарно-гигиенические вопросы. После революции 1917 г. и последовавшей за ней волны эпидемий подготовка квалифицированных кадров санитарных врачей и эпидемиологов стала задачей государственной важности. В этой связи, как показывают авторы, в вузах стали открываться кафедры социальной гигиены, эпидемиологии, профессиональной гигиены, школьной гигиены, а в учебные планы в качестве обязательных дисциплин были включены гигиена с организацией врачебного дела и микробиология.
Особую, самостоятельную ценность представляют приложения. Наиболее содержательное из них - биографии профессоров, в разное время работавших в вузе. По объему (437 с.) оно сопоставимо с добротным биографическим словарем. Авторы впервые рассказывают о драматической судьбе многих замечательных ученых, ставших жертвами сталинских репрессий. Среди них - Э.Р. Гессе, И.Я. Вольфсон, Б.П. Эберт, Л.М. Мариам-польский, А.Ю. Харит, Э.Б. Фурман. Тем более странным выглядит то обстоятельство, что в главах, посвященных истории института в конце 1930-х гг. и в послевоенное десятилетие, эта тема не нашла отражения.
Украшением обеих частей книги являются многочисленные фотографии, зримо представляющие историю академии с первых лет ее деятельности. Наряду с портретами известных ученых-медиков здесь собраны уникальные снимки различных событий истории Психоневрологического института, учебных занятий с дореволюционных времен.
Исследование А.В. Шаброва и В.П. Романюка, добротно выполненное как по форме, так и по содержанию, - большой вклад в историографию высшей медицинской школы России.
H. Т. Ерегина
