CC BY
0
тогда как в Twitter они предпочитают выражать неучтивость, называя конкретных людей. Ниже приведены примеры этих трех групповых связей с комментариями, взятыми из двух корпусов:
Анализ стратегий невежливости в социальных сетях в настоящее время переживает исследовательский бум во многом благодаря тому, что в этих цифровых медиа люди часто прибегают к невежливости, в то время как при общении лицом к лицу всё было наоборот: нормой было вежливое обращение к собеседнику. Каул [11] объясняет это социальное изменение тем, что в наши дни люди «[...] чувствуют желание публично выразить то, что в прежнем обществе было дурным тоном: свои интимные и тривиальные переживания; независимо от характера сообщения, которое они по-
Библиографический список / References
сылают, первенство акта коммуникации превалирует над характером того, что сообщается».
Результаты этого исследования показывают очень высокий процент использования грубых и негативных выражений, достигающий 70,66% в Facebook и 60,66% в Twitter, при этом дискурс в первой социальной сети значительно агрессивнее, чем во второй. С другой стороны, самый высокий процент вежливости наблюдается в Twitter - 8% выражений согласия, а в Facebook - 4% вежливости, связанной с выражением поддержки и добрых пожеланий. Что касается статистики групповых связей, то пользователи Facebook предпочитают говорить о группе в целом (37,33%), в то время как пользователи Twitter предпочитают упоминать наиболее заметного лидера или представителя (34,66%).
1. Albelda M. La intensificación en el español coloquial. Tesis doctoral. Valencia: Universidad de Valencia. 2005.
2. Arundale R.B. "Face as relational and interactional: A communication framework for research on face, facework, and politeness". Journal of Politeness Research. 2006; № 2: 193-216.
3. Blas Arroyo J.L. "'No diga chorradas...': La descortesía en el debate político cara a cara. Una aproximación pragma-variacionista". Oralia. 2001; № 4: 9-46.
4. Boyd D.M., S. Golder y G. Lotan "Tweet, tweet, retweet: Conversational aspects of retweeting on Twitter", Proceedings of the 43rd Hawaii International Conference on System Sciences. 2010. Hawai, HI, IEEE Press. Available at: http://www. danah.org/papers/TweetTweetRetweet.pdf
5. Bravo D. "¿'Imagen positiva' vs. 'imagen negativa'?: Pragmática social y componentes del face". Oralia. 1999; № 2: 155-184.
6. Brown P. y S. Levinson Politeness: Some universals in language usage. Cambridge: Cambridge University Press, 1987.
7. Culpeper J. "Impoliteness and entertainment in the television quiz show: The Weakest Link". Journal of Politeness Research. 2005; Vol., № 1: 35-72.
8. Díaz Pérez J.C. Pragmalingüistica del disfemismo y la descortesía. Los actos de habla hostiles en los medios de comunicación virtual. Tesis doctoral. Madrid: Universidad Carlos III, 2012.
9. Goffman E. The presentation of the self in everyday life. Nueva York: Doubleday, 1959.
10. Haverkate HLa cortesía verbal. Estudiopragmalingüístico. Madrid: Gredos, 1994.
11. Kaul S. y A. Cordisco "La descortesía verbal en el contexto político-ideológico de las redes sociales". Revista de Filología de la Universidad de la Laguna. 2014; № 32: 145-161.
12. Kienpointner M. "Cortesía, emociones y argumentación". Cortesía y conversación: de lo escrito a lo oral. Tercer coloquio internacional del programa EDICE, 25-52. Valencia/ Estocolmo: Universidad de Valencia-Programa Edice, 2008.
13. Lakoff R. "The Logic of Politeness: Or, Minding your p's and q's", Papers from the Regional Meeting Chicago Linguistic Society. 1973; IX: 292-305.
14. Lara T. "La nueva esfera pública. Los medios de comunicación como redes sociales". Telos. 2008; № 76. Available at: http://sociedadinformacion.fundacion.telefonica. com/telos/ articulocuaderno.asp@idarticulo=9&rev=76.htm
15. Leech G. Principles of Pragmatics. Londres: Longman, 1983.
16. Locher M.A. y R. Watts "Politeness theory and relational work". Journal of Politeness Research. 2005; Vol. 1, № 1: 9-33.
17. Maíz Arévalo C. "Just click 'like': Computer-mediated responses to Spanish compliments". Journal of Pragmatics. 2013; № 51: 47-67.
18. Mancera A. "Cortesía en 140 caracteres: Interacciones en Twitter entre periodistas y prosumidores", Revista de Filología de la Universidad de la Laguna. 2014; № 32: 163-181.
19. Menna L. Un acercamiento sociopragmático al uso de la lengua en Twitter. Tesis de Máster. Universidad de Barcelona, 2011.
20. Miller V. "New media, networking and phatic culture". Convergence. 2008; Vol. 14, № 4: 387-400.
21. Ridao S. Las estrategias de (des)cortesía en las mediaciones laborales. Murcia: Editum, 2009.
22. Spencer-Oatey H. "(Im)politeness, face and perceptions of rapport: unpackaging their bases and relationships". Journal of Politeness Research. 2005; Vol. 1; № 1: 113-137.
23. Vivas J. y S. Ridao "'Lo siento pero me parecen horribles!!!': Análisis pragmalingüístico de la descortesía en la red social Facebook". Revista de Filología de la Universidad de La Laguna. 2015; № 33: 217-236.
24. Watts R "Rudeness, conceptual blending theory and relational work". Journal of Politeness Research. 2008; Vol. 4; № 2: 289-317.
25. Yus F. Ciberpragmática 2.0. Nuevos usos del lenguaje en internet. Barcelona: Ariel, 2010.
Статья поступила в редакцию 25.07.24
УДК 39. 392+394. 21
Bayazitova R.R., Cand. of Sciences (History), senior researcher, Department of Ethnology, Order of the Badge of Honor of the Institute of History,
Language and Literature, Ufa Federal Research Center of the Russian Academy of Sciences (Ufa, Russia), E-mail: rosali8@mail.ru
FELT IN TRADITIONAL CULTURE AND FOLKLORE OF BASHKIR. The article examines features of making felt, as well as the practical and symbolic significance of felt products in everyday life and the ritual culture of the Bashkirs, and reveals their reflection in folklore. The relevance of the study is due to the need to identify and record modern felting masters in order to preserve unique ethnic traditions. Analysis of folklore materials in order to discover ethnographic information in them also actualizes the topic and emphasizes the interdisciplinary approach of the research. In addition, many aspects of the topic under study remain unattended by previous scientists, and previously recorded materials need to be rethought from the point of view of modern scientific achievements. The work is based on unpublished field materials, published folklore texts, and on the records of Russian scientific travelers of the 18th-19th centuries. Traditions of making felt are described, the significance of felt products in the everyday and ritual culture of the Bashkirs is revealed. It has been determined that qualitative characteristics of felt cloths are reflected in different genres of folklore, and the symbolic meaning of felt is more often traced in the ritual folklore of the Bashkirs.
Key words: felting, white felt, felt carpets, wool, rituals and customs of the Bashkirs
Р.Р. Баязитова, канд. ист. наук, ст. науч. сотр. отдела этнологии, Ордена Знак Почета Института истории, языка и литературы - обособленного
структурного подразделения Федерального государственного бюджетного научного учреждения Уфимского федерального исследовательского
центра Российской академии наук, г. Уфа, E-mail: rosali8@mail.ru
ВОЙЛОК В ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЕ И ФОЛЬКЛОРЕ БАШКИР
В данной статье рассмотрены особенности изготовления войлока, а также практическое и символическое значение войлочных изделий в повседневной жизни и обрядовой культуре башкир, выявлено их отражение в фольклоре. Актуальность изучения обусловлена необходимостью определения и фиксации современных мастеров валяния войлока с целью сохранения уникальных этнических традиций. Анализ фольклорных материалов с целью обнаружения в них этнографической информации также актуализирует тему, подчеркивает междисцилинарный подход проведенного исследования. Кроме того, многие аспекты изучаемой темы остались вне внимания ученых-предшественников, ранее зафиксированные материалы нуждаются в переосмыслении с точки зрения современных научных достижений. Работа основана на неопубликованных полевых материалах, опубликованных фольклорных текстах, на записях русских ученых-путешественников XVIII-XIX вв. Описаны традиции изготовления войлока, раскрыто значение войлочных изделий в повседневной и обрядовой культуре башкир. Определено, что качественные характеристики войлочных полотен нашли отражение в разных жанрах фольклора, а знаково-сим-волическое значение войлока чаще прослеживается в обрядовом фольклоре башкир.
Ключевые слова: фольклор башкир, валяние войлока, белый войлок, войлочные ковры, шерсть, обряды и обычаи башкир
Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда № 24-28-01650, https://rscf.ru/project/24-28-01650/
Предметный мир в фольклоре играет важную роль, так как он помогает понять культуру, традиции и мировоззрение народа, отражает его представления о мире и месте человека в нем. Настоящее исследование посвящено вопросам изготовления и применения войлока в повседневной жизни и обрядовой культуре башкир, исследованию их отражения в фольклоре. Актуальность изучения войлоковаляния, в том числе обрядов, связанных с применением войлока, обусловлена тем, что традиции изготовления войлочных полотен в несколько измененном виде продолжают бытовать не только среди жителей села, но и в городской среде, а ритуалы и ритуализированные действия, связанные с применением войлока, постепенно утрачивают свое значение. В связи с этим возникает необходимость фиксации и изучения войлоковаляния в контексте проблемы сохранения уникальных этнических традиций. Кроме того, многие аспекты изучаемой темы остались вне внимания предыдущих ученых, ранее зафиксированные материалы нуждаются в переосмыслении с точки зрения современных научных достижений.
Народное прикладное творчество башкир определялось их этнической историей, особенностями хозяйственной деятельности, представлениями о мире. Оно отражает способы приспособления к окружающей среде, систему ценностей и эстетические предпочтения народа. В данной статье рассмотрим практическое и символическое значения войлока в традиционной культуре башкирского народа, запечатленные в устном народном творчестве. Общеизвестно, что фольклорные тексты передают знания, верования, обычаи и традиции, связанные с предметным миром, помогают сохранить и развивать национальную идентичность.
В настоящее время накоплена значительная информация по изготовлению и применению войлока в традиционной культуре башкир. Труды русских ученых-путешественников внесли значительный вклад в изучение изготовления войлока и его роли в повседневной жизни башкир. Так, особенности валяния войлока в XVIII в. описаны в работе И.П Георги [1, с. 93-108]. Применение войлока в быту представлено в трудах П.И. Небольсина [2], В.М. Черемшанского [3]. Вопросы историко-этнографического изучения войлока, важнейшего предмета материального мира башкир, нашли отражение в исследованиях таких ученых, как С.И. Руденко [4], С.А. Авижанская, Н.В. Бикбулатов, РП Кузеев [5], Н.В. Бикбула-тов, Р.П. Кузеев, С.Н. Шитова [6], С.Н. Шитова [7], А.П Янбухтина [8] и др. Рассмотрение научных трудов по исследуемой проблеме показало, что изготовление войлока, его практические, символические функции в повседневной жизни и обрядовой культуре, а также их отражение в фольклоре очень ограниченно представлены в башкироведении, что подтверждает новизну и актуальность данного исследования.
Цель исследования - определение значения войлочных изделий в повседневной жизни и обрядовой культуре башкир, выявление в фольклорных текстах сферы применения войлока. Для достижения цели исследования поставлены следующие задачи: изучить способы изготовления войлока, характерные для башкир; определить применение войлочных изделий в повседневной жизни и обрядах жизненного цикла; проанализировать фольклорные тексты, отражающие сферы применения войлока; определить семиотическую нагрузку войлока в обрядовой культуре башкир.
Научная новизна исследования заключается в том, что на основе комплексного подхода были выявлены сохранившиеся способы валяния войлока и мастера, владеющие этим навыком, рассмотрены сферы применения войлока и их отражение в фольклоре, определена семиотическая нагрузка войлочных изделий в обрядовой культуре.
Теоретическая значимость работы определяется тем, что выявленные материалы могут стать основой для проведений дальнейших исследований по материальной культуре башкир, ориентиром применения фольклорных текстов в качестве источника этнологических знаний. Результаты исследования носят практико-ориентированный характер и могут быть использованы в образовательной и культурной сферах деятельности.
Работа выполнена на основе неопубликованных полевых материалов, опубликованных фольклорных текстов. Также ценным источником при подготовке статьи выступили записи русских ученых-путешественников XVШ-XIX вв.
Представленное исследование проведено на основе комплексного подхода, который позволил рассмотреть предметы материальной культуры в фольклорном контексте. Междисциплинарный характер исследования предполагает интегрирование этнологических и собственно фольклористических методов изучения. Полевая работа, а также методы анализа и синтеза, сравнительно-исторического изучения позволили проследить эволюцию войлоковаляния, обнаружить параллели в технологии создания и использования войлока в культуре разных народов, в разные исторические периоды. Функционально-семантический подход помог понять символическое значение войлока в культуре башкир и его роль в их повседневной жизни.
Войлоковаляние у башкир
Доступность используемых материалов и качественные характеристики шерсти способствовали широкому применению войлока в повседневной жизни. Сырьем для его валяния чаще служила более рыхлая и легко уплотняемая овечья шерсть осенней стрижки («ке^ге йен»).
Войлоковаляние было одним из основных занятий многих кочевых и полукочевых народов, в том числе и у башкир. По С.Н. Шитовой, с изготовлением
кошем в прошлом были знакомы все башкиры, но с переходом их к оседлости и сокращением поголовья овец территория бытования ремесла постепенно сократилась [7, с. 23]. Войлок изготавливали, как правило, женщины. По сведениям В.М. Черемшанского, поправкой печей и чувалов, обтягиванием брюхавицей окон, приготовлением крупы, обделкой пеньки, шерсти, выделкой сукна, онучей, шитьем кафтанов, шуб, сапог, валянием кошм для кибиток занимались исключительно женщины [3, с. 149]. Для изготовления крупных войлочных полотен устраивали помочи, приглашая соседей, родственниц, которые за день успевали изготовить 25-30 аршинов войлока. Совместная работа проходила в атмосфере веселья, сопровождалась угощениями, песнями. Например: «Войлок наш, ах, белый войлок
Мы валяли от души. Наших девушек нет краше -Чернобровы, хороши» [9, с. 248].
Башкиры владели несколькими способами изготовления войлока. С.Н. Шитова отмечает: «Башкиры, зная все способы получения войлоков, предпочитали тот или иной, руководствуясь целесообразностью: количеством шерсти в хозяйстве, назначением и размерами кошмы. Тяжелые войлоки для юрт катали на лошадях, домашние - ногами и руками. Иногда начинали уплотнение с более интенсивной обработки, затем переходили на ручную отделку» [7, с. 26]. С.И. Ру-денко в своем труде приводит описание способа катания войлока с помощью лошади, который был известен степным кочевникам-скотоводам. Так, сбитую шерсть, разложенную на камышовой циновке, накручивали на вал. Вал сцепляли к лошади и катали его по степи до получения хорошо свалянной шерсти. Этот способ применялся до начала ХХ в. [4, с. 128].
Войлоки маленьких размеров катали вручную. Данный способ получения войлока пользовался популярностью и сохранился до наших дней. В 2010 году под моим руководством студентами IV курса БППУ им. М. Акмуллы, Хисматул-линой Алиной и Хисматуллиной Алитой была проведена работа по выявлению и описанию данного способа изготовления войлока в своей родной д. Яратово Баймакского района. Они провели опрос среди 39 женщин в возрасте от 50 до 90 лет для определения мастериц этого ремесла. Согласно полученным ответам, женщины, рожденные в 30-40-е годы прошлого столетия, не только знали технологию изготовления, но и сами принимали участие в валянии войлока. Большинство информантов, родившихся в 1950-е годы не владели знаниями и навыками войлоковаляния.
Информант из той же деревни, Мурзакаева Сафия, не только рассказала, но и показала весьма распространенный способ получения войлока. Так, в летнем домике, который чаще служит у башкир помещением для выполнения женских хозяйственных работ, на столе на хопчатобумажной ткани в несколько слоев разложили прочесанную овечью шерсть осенней стрижки толщиной 3-4 см. На ровно расстеленное шерстяное полотно разместили заранее подготовленные орнаментальные узоры из войлока черного цвета. Тут же в печи разогревали воду для обрызгивания шерсти. Сафия инэй (инэй называют женщину старше матери) давала указания, показывала что и как нужно делать. Сначала сбрызгав водой через березовый веник, край полотна аккуратно накручивали на длинную палку. Затем, постепенно поливая горячей водой, закатывали разложенную шерсть в рулон, который катали до тех пор, пока волокна шерсти полностью не свалялись. Время от времени полотно разворачивали и проверяли качество уваливания шерсти. В работе участвовало 4 человека [ПМ, 2010]. Валяние шерсти, напоминающее камыр бадыу 'разминание, раскатывание теста', называется у башкир кейед бадыу 'валяние войлока'. Также отметим, что для улучшения сцепления шерсти башкирки использовали горячую воду, мыльный раствор, а казахские мастерицы в «в процессе валяния войлок поливали горячей водой (горячей сывороткой), добиваясь усадки» [10, с. 193].
Аналогичный способ сваливания шерсти описан И.П Пеорги: «Разложив толщиною в большой палец перещипанную шерсть на простыне или рогоже, вспрыскивают горячею водою, потом катают вместе с рогожею или простынею и опять вспрыскивают, катают и топчут из всей силы до тех пор, пока шерсть очень крепко сляжется» [1, с. 102]. В описанном фрагменте описывается, что для облегчения весьма трудоемкого процесса, войлок уплотняли ногами.
Применение войлочных изделий в повседневной жизни
Полученные войлочные изделия широко применялись в быту, хозяйственной деятельности. Войлок был основным материалом для наружного покрытия, утепления юрт. В башкирской загадке об этом говорится следующее: «Десять крыльев распахнула, Белый чекмень накинула, Полову в небо устремила, Сама синим зипуном накрылась, Из синей травы стог поставила, Верхушку открытой оставила» [11, с. 370].
П.И. Небольсином подмечено, что кибитка полностью покрывается длинными войлочными полостями, причем у богатых - чисто белыми, а у простых людей - серыми [2, с. 249]. Исходя из этого, можно сказать, что цвет и качество войлока транслировали информацию о социальном и имущественном состоянии владельца жилища, белый войлок символизировал знатность хозяина. Подобная оценка белого войлочного жилища бытовала и у других народов. Например, исследователи отмечают, что «семьи калмыцкой аристократии, буддийские иерар-
хи и состоятельные простолюдины имели возможность покрывать свою кибитку прочными белыми кошмами; семьи среднего достатка - серыми или черными» [12, с. 414-415].
Войлочными коврами украшали интерьер: застилали пол, завешивали стены, обозначали почетное место и т. п. Известно, что в кочевом, полукочевом мире не было мебели, ее заменяли различные кошмы и коврики. А. Янбухтина считает, что «изделия из войлока, сукна, декоративно разработанные в различных техниках: аппликация в сочетании с вышивкой в чепраках, в национальной обуви, вкатывание узоров в белый или черный войлок в кошмах, в подстилочных ковриках (сергетыш), - все они вместе в пространстве войлочного жилища и в единстве с ним составляют характерный художественный образ дома, в котором традиционно обитают степняки-кочевники» [8, с. 33]. Согласно полевым материалам 2024 г., войлочные изделия занимают особое место в составе приданого невесты. Информанты отмечают, что до наших дней продолжают делать красиво оформленную накидку на лошадь - сергетыш, которую показательно заправляют вместе со всеми остальными постельными принадлежностями молодой в доме супруга [ПМА, 2024]. Нужно отметить, что мастерица еще до начала работы определяла для себя назначение войлока в оформлении жилища, наделяла его определенными функциями. В.М. Черемшанский писал: «Нары эти покрываются кошмами, узорчатыми войлоками или коврами; в переднем углу на них кладутся перины, подушки...» [3, с. 151-152].
В афоризме: «Кто палас разостлал, тот сам на уголке присядет» заключена культура приема гостя и поведения хозяина [11, с. 121]. Известно, что дорогие кошмы и паласы расстилали на почетном месте, чтобы показать достаток и благополучие семьи, а в знак уважения туда усаживали высоких гостей, старших по возрасту. У башкир сохранились различные названия войлочных изделий, связанные с их оформлением и практическим применением: аласа кейед 'узорная кошма', калын кейед 'толстая кошма', тышлы кейед 'зачехленная кошма', тур кейеде 'узкая подстилка из войлока, которая расстилалась у трапезного места в почетной части жилища', ишек кейеде 'войлочная подвесная дверь юрты, войлок для обивки двери' и т. п. Изделия, выполняющие определенную практическую функцию, должны были создавать атмосферу уюта и комфорта в жилище.
Войлок использовался в боевом снаряжении воина, убранстве коня. При изготовлении деталей конского снаряжения войлоком обшивали внутреннюю сторону хомута камыт кейеде 'войлок для хомута', делали потники. Исследователи отмечают, что наиболее древним способом орнаментации потника была аппликация по войлоку - наложение узоров, вырезанных из тканей, непосредственно на кошму. Узор делался крупным и с четкими очертаниями для обозрения издали. Особое внимание обращалось на орнаментацию краев и уголков потника, выступающих из-под седла [6, с. 63]. Фольклористами также зафиксировано то, что на сабантуе на штаны наездника, участника скачек, нашивали мягкий войлок, чтобы ему было удобно сидеть на неоседланной лошади [13, с. 239].
Символическое значение войлочных изделий
В традиционной культуре повседневные предметы часто наделялись символическим значением. Войлок не стал исключением. Вещи из него наряду с утилитарными функциями служили символами, передавали информацию о владельце, его социальном положении, благосостоянии и т. п. Белый войлок, символизирующий чистые намерения, часто применялся в обрядах жизненного цикла и наиболее значимых для общества мероприятиях. Например, Р.М. Юсуповым описан обряд «хан кутэреу», при котором три раза поднимали новоизбранного хана на белом войлочном полотне: «После этого кошму, на которой поднимали хана, его верхнюю одежду (елэн) разрезали или разрывали на мелкие лоскутки и уносили с собой в память об участии в важнейшем для общества событии» [14, с. 177]. По сведениям С.И. Вайнштейна, похожий ритуал бытовал у древних тюрок тугю [15, с. 172].
С помощью войлока белого цвета выказывали уважение к почетным, особым гостям. Например, Ч.Ч. Валихановым зафиксировано использование этого изделия у казахов в почитании умерших. Для духа предка в течение 4 или 40 ночей родственники усопшего справа от порога расстилали белую кошму [16, с. 113]. В повседневной жизни войлочные ковры выполняли аналогичную функцию, их стелили для почетных гостей. Например, С.Н. Шитова отмечает: «К разряду свадебных войлоков относился комплект узких постилок (тур юрган), состоявший из длинного и двух коротких тюфячков с узороной покрышкой. Они расстилались у трапезного места в почетной части жилища» [7, с. 33]. Традиции
Библиографический список
изготовления и использования тур юрган, буй юрган, аркыры юрган 'комплекты узких постилок' сохранились до наших дней, но сейчас вместо войлока применяют искусственные волокна.
Положительные коннотации войлока нашли отражение в семейно-бытовых обрядах. Так, новорожденного укладывали на белое войлочное полотно, а также замечено, что при затянувшихся родах «роженицу заворачивали в белый войлок и катали по полу, а мужа просили трижды перешагнуть через роженицу» [9, с. 281].
В свадебной обрядности часто применяется белый войлок. Например, встречая невестку на стороне жениха, в ее первый приезд, перед ней растилали войлок. По фольклорным данным, свекровь подводит к невесте названную скотину, а посаженная мать раскладывает перед ней войлок с подушкой [9, с. 389]. Таким образом, первый приезд и первые шаги невесты в доме родителей супруга закреплялись обрядами с использованием войлочного полотна. и благопоже-ланиями «Котло булhын!». Частое упоминание в благопожеланиях выражения «Котло булhын!» («Пусть будет удачливой, счастливой») связано с верой в бытование «кот» (жизненой силы, удачи, счастья, благополучия, уюта) [17, с. 123], а в контексте свадебной обрядности - с зарождением новой жизни.
В записях фольклористов, сделанных в Курганской области, также упоминается палас: «Килен йектэн тешеугэ кэйнэhе уныц аят адтына мендэр ташлап ебэрэ. Бала? тушэй...» [18, с. 175]. Значение применения войлока в ритуале встречи невестки восходит к контагиозной магии. В следующем примере в благо-пожелании свекрови эта особеноость ярко прослеживается: «Аяктарыц йомшак булhын, куцелдэрец киц булhын...» ("Пусть у тебя будут мягкие ноги и добрый, приветливый нрав") [19, с. 51].
Широкое применение войлочных изделий в свадебной обрядности запечатлено в разных жанрах фольклора. Так, в эпосе «Идукай и Мурадым» в обращении Тук-батыра к матери есть такие строки:
«Свадьбу изображала, в куклы играя, Тешилась, войлок расстилая» [20, с. 175].
Важно отметить, что овечья шерсть обрела символическое значение благодаря культу животных, согласно которому образ овцы (барана) связан с идеей плодородия , богатства, благополучия.
Таким образом, предметный мир в фольклоре играет важную роль, так как он помогает понять культуру, традиции и мировоззрение народа, отражает его представления о мире и месте человека в нем. В разных жанрах башкирского фольклора зафиксирована ценная информация о значении войлока в повседневной жизни и обрядовой культуре башкирского народа. Если качественные характеристики войлочных полотен нашли отражение во многих жанрах устного народного творчества, то знаково-символическое значение войлока чаще прослеживается в обрядовом фольклоре.
Башкирам были известны несколько способов изготовления войлока, до наших дней сохранился ручной способ сваливания шерсти. Полученные войлочные полотна шли на изготовление различных предметов быта, одежды. Широкое применение войлока в традиционной культуре объясняется его качественными свойствами: он хорошо сохраняет тепло, отталкивает воду, обеспечивает звукоизоляцию. Целебные свойства войлока применялись и в народной медицине башкир. Согласно представлениям башкир, войлок также оберегал от злых духов. Обилие войлочных изделий в жилище башкир отражает древнюю традицию, восходящую к принципам организации интерьера кочевников.
Символические характеристики войлока обеспечили его использование в семейных и общественных обрядах. Он ассоциировался с благополучием, достатком, обеспечивал связь с предками и культурой своего народа. В последние годы в республике наблюдается возрождение валяния войлока. Однако следует отметить, что в наше время происходит постепенная утрата символического значения войлока в семейно-бытовых обрядах. Хочется верить, что изделия из войлока продолжат существовать, ведь его полезные свойства и художественно-эстетический потенциал безграничны, а символическое значение войлока отражает нашу этническую историю, культуру и истоки.
Сокращения
ПМ - полевые материалы
ПМА - полевые материалы автора
БППУ им. М. Акмуллы - ФПБОУ ВО «Башкирский государственный педагогический университет им. М. Акмуллы»
1. Пеорги И.П. Башкирцы. Описание всех обитающих в Российском государстве народов и их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, вероисповеданий и прочих достопамятностей. О народах татарского племени и других не решенного еще происхождения Северных Сибирских. Санкт-Петербург: Императорская Академия наук, 1799; Ч. 2: 93-108.
2. Небольсин П.И. Рассказы проезжего. Санкт-Петербург: Типография штаба военно-учебных заведений, 1854.
3. Черемшанский В.М. Описание Оренбургской губернии в хозяйственно-статистическом, этнографическом и промышленном отношениях. Уфа: Типография Оренбургского губернского правления, 1859.
4. Руденко С.И. Башкиры: Историко-этнографические очерки. Уфа: Китап, 2006.
5. Народное искусство башкир. Альбом. Составители С.А. Авижанская, Н.В. Бикбулатов, РП. Кузеев. Ленинград: Советский художник, 1968.
6. Кузеев РП., Бикбулатов Н.В., Шитова С.Н. Декоративное творчество башкирского народа. Уфа: БФАН СССР 1979.
7. Шитова С.Н. Народное искусство: войлоки, ковры и ткани у южных башкир (Этнографические очерки). Уфа: Китап, 2006.
8. Янбухтина А.П. Декоративное искусство Башкортостана. ХХ век: От тамги до авангарда. Уфа: Китап, 2006.
9. Башкирское народное творчество. Обрядовый фольклор. Составители, вступительная статья, комментарии, глоссарий РА. Султангареевой, А.М. Сулейманова. Уфа: Китап, 2010; Т. 12.
10. Октябрьская И.В., Сураганова З.К., Сураганов С.К. Традиционные узорные войлоки казахов. Вестник Сургутского государственного педагогического университета. 2012; № 4: 190-199.
11. Башкирское народное творчество. Пословицы, поговорки. Приметы. Загадки. Составитель, автор вступительной статьи и комментариев Ф.А. Надршина. Уфа: Башкирское издательство «Китап», 1993; Т. 7.
12. Бадмаев Е.Н., Батыров В.В. Трансформация жилища калмыков в условиях их перевода на оседлость в имперский и советский периоды. Научный диалог. 2023; № 12 (5): 409-426.
13. Башкирское народное творчество. Обрядовый фольклор. Составители, авторы вступительной статьи А.М. Сулейманов, РА. Султангареева. Уфа: Китап, 1995; Т. 1.
14. Башкиры: Этническая история и традиционная культура. Уфа: Научное издательство «Башкирская энциклопедия», 2002.
15. Вайнштейн С.И. Тувинцы-тоджинцы: историко-этнографические очерки. Москва: Издательство восточной литературы, 1961.
16. Валиханов Ч.Ч. Тенгри (бог). Собрание сочинений: в 5 т. Алма-Ата: АН КазССР 1961; Т. 1: 112-120.
17. Баязитова РР Категория «хот» / «gut» - основа традиционного этикета башкир. Вестник Томского государственного университета. История. 2017; № 46: 123-128.
18. Фольклор курганских (ялан-катайских) башкир: материалы комплексной экспедиции. Подбор материала, составители А.М. Сулейманова и Н.А. Хуббитдинова. Уфа: Издательство БГПУ 2008.
19. Хайдаров Х.Х. Семейные обряды. Уфа: Башкирское книжное издательство, 1991.
20. Башкирское народное творество. Исторический эпос. Уфа: Башкирское издательство «Китап». 1999; Т. 10.
References
1. Georgi I.G. Bashkircy. Opisanie vseh obitayuschih v Rossijskom gosudarstve narodov i ih zhitejskih obryadov, obyknovenij, odezhd, zhilisch, veroispovedanij i prochih dostopamyatnostej. O narodah tatarskogo plemenii drugih ne reshennogo esche proishozhdeniya Severnyh Sibirskih. Sankt-Peterburg: Imperatorskaya Akademiya nauk, 1799; Ch. 2: 93-108.
2. Nebol'sin P.I. Rasskazyproezzhego. Sankt-Peterburg: Tipografiya shtaba voenno-uchebnyh zavedenij, 1854.
3. Cheremshanskij V.M. Opisanie Orenburgskoj gubernii v hozyajstvenno-statisticheskom, 'etnograficheskom i promyshlennom otnosheniyah. Ufa: Tipografiya Orenburgskogo gubernskogo pravleniya, 1859.
4. Rudenko S.I. Bashkiry: Istoriko-'etnograficheskie ocherki. Ufa: Kitap, 2006.
5. Narodnoe iskusstvo bashkir. Al'bom. Sostaviteli S.A. Avizhanskaya, N.V. Bikbulatov, R.G. Kuzeev. Leningrad: Sovetskij hudozhnik, 1968.
6. Kuzeev R.G., Bikbulatov N.V., Shitova S.N. Dekorativnoe tvorchestvo bashkirskogonaroda. Ufa: BFAN SSSR, 1979.
7. Shitova S.N. Narodnoe iskusstvo: vojloki, kovry i tkani u yuzhnyh bashkir ('Etnograficheskie ocherki). Ufa: Kitap, 2006.
8. Yanbuhtina A.G. Dekorativnoe iskusstvo Bashkortostana. HH vek: Ot tamgido avangarda. Ufa: Kitap, 2006.
9. Bashkirskoe narodnoe tvorchestvo. Obryadovyj fol'klor. Sostaviteli, vstupitel'naya stat'ya, kommentarii, glossarij R.A. Sultangareevoj, A.M. Sulejmanova. Ufa: Kitap, 2010; T. 12.
10. Oktyabr'skaya I.V., Suraganova Z.K., Suraganov S.K. Tradicionnye uzornye vojloki kazahov. VestnikSuigutskogogosudarstvennogopedagogicheskogo universiteta. 2012; № 4: 190-199.
11. Bashkirskoe narodnoe tvorchestvo. Poslovicy, pogovorki. Primety. Zagadki. Sostavitel', avtor vstupitel'noj stat'i i kommentariev F.A. Nadrshina. Ufa: Bashkirskoe izdatel'stvo «Kitap», 1993; T. 7.
12. Badmaev E.N., Batyrov V.V. Transformaciya zhilischa kalmykov v usloviyah ih perevoda na osedlost' v imperskij i sovetskij periody. Nauchnyjdialog. 2023; № 12 (5): 409-426.
13. Bashkirskoe narodnoe tvorchestvo. Obryadovyj fol'klor. Sostaviteli, avtory vstupitel'noj stat'i A.M. Sulejmanov, R.A. Sultangareeva. Ufa: Kitap, 1995; T. 1.
14. Bashkiry: 'Etnicheskaya istoriya i tradicionnaya kul'tura. Ufa: Nauchnoe izdatel'stvo «Bashkirskaya 'enciklopediya», 2002.
15. Vajnshtejn S.I. Tuvincy-todzhincy: istoriko-'etnograficheskie ocherki. Moskva: Izdatel'stvo vostochnoj literatury, 1961.
16. Valihanov Ch.Ch. Tengri (bog). Sobranie sochinenj: v 5 t. Alma-Ata: AN KazSSR, 1961; T. 1: 112-120.
17. Bayazitova R.R. Kategoriya «xot» / «gut» - osnova tradicionnogo 'etiketa bashkir. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya. 2017; № 46: 123-128.
18. Fol'klor kurganskih (yalan-katajskih) bashkir: materialy kompleksnoj 'ekspedicii. Podbor materiala, sostaviteli A.M. Sulejmanova i N.A. Hubbitdinova. Ufa: Izdatel'stvo BGPU, 2008.
19. Hajdarov H.H. Semejnyeobryady. Ufa: Bashkirskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1991.
20. Bashkirskoe narodnoe tvorestvo. Istoricheskij 'epos. Ufa: Bashkirskoe izdatel'stvo «Kitap». 1999; T. 10.
Статья поступила в редакцию 25.07.24
УДК 81.271
Blokhina T.R., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Faculty of Foreign Languages, Synergy University (Moscow, Russia), E-mail: tk-10421@mail.ru Pogrebnyak Yu.V, Doctor of Sciences (Philology), Senior Lecturer, Institute of Foreign Languages and International Relations of Zhengzhou University (Zhengzhou, China), E-mail: pyuma@yandex.ru
Zhigalova M.R., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Linguistics and Intercultural Communications, Moscow International University (Moscow, Russia), E-mail: mmr-zh2008@yandex.ru
THE ROLE OF EMOTIVITY IN CREATING THE IMAGE OF A TEACHER AND MENTOR IN RUSSIAN LINGUOCULTURE (BASED ON INTERNET RESOURCES). The article examines the role of emotive means of language in creating the image of a teacher and mentor based on materials of the official website dedicated to the Year of Teacher and Mentor in the context of the formation of a socially significant image in the modern society. In addition, emotivity is considered from the point of view of its verbalization in written texts, graphics and photographic images, as well as from the point of view of the critical attitude of recipients and consumers of text messages. Based on the work of domestic and foreign linguists, the authors of the article define the categorical status of emotivity and correlates the concept of "emotivity" with the related category "expressiveness", explores features of their implementation in real space through the use of elements of virtual communication. The state website dedicated to the Year 2023 of Teacher and Mentor in Russia provides rich material for systematizing linguistic means to verbalize emotions, including the following language units of the lexical-semantic level and stylistic organization of the text: nominative emotives, associative emotives, expressive emotives.
Key words: emotivity, expressiveness, verbalization of emotions, image, emotive vocabulary, nominative emotives, associative emotives, expressive emotives
Т.Р. Блохина, канд. филол. наук, доц., Московский финансово-промышленный университет «Синергия», г. Москва, E-mail: tk-10421@mail.ru Ю.В. Погребняк. д-р филол. наук, доц., Институт международного образования Чжэнчжоуского университета, г. Чжэнчжоу, E-mail: pyuma@yandex.ru М.Р. Жигалова, канд. филол. наук, доц., Автономная негосударственная организация высшего образования АНОВО «Московский международный университет», г. Москва, E-mail: mmr-zh2008@yandex.ru
РОЛЬ ЭМОТИВНОСТИ В ФОРМИРОВАНИИ ИМИДЖА ПЕДАГОГА И НАСТАВНИКА В РУССКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРЕ (НА МАТЕРИАЛЕ РЕСУРСОВ ИНТЕРНЕТ)
В статье рассматриваются роль эмотивных средств языка при создании имиджа педагога и наставника на основе статей официального сайта, посвященного году педагога и наставника, в контексте формирования социально значимого имиджа в современном обществе. Кроме этого, эмотивность рассматривается с точки зрения ее вербализации в письменных текстах, графике и фотообразах, видеороликах, а также с точки зрения критического отношения получателей и потребителей текстовых сообщений. Основываясь на работах отечественных и зарубежных лингвистов, авторы статьи определяют категориальный статус эмотивности и соотносят понятие «эмотивность» со смежной категорией «экспрессивность», исследуют особенности их реализации в реальном пространстве посредством использования элементов виртуальной коммуникации. Государственный сайт, посвященный Году педагога и наставника в России (2023), предоставляет богатый для исследования материал для систематизации языковых средств, направленных на вербализацию эмоций, включая следующие языковые единицы лексико-семантического уровня и стилистической организации текста: эмотивы-номинативы, эмотивы-ассоциати-вы, эмотивы-экспрессивы.
Ключевые слова: эмотивность; экспрессивность; вербализация эмоций; имидж, эмотивная лексика, эмотивы-номинативы, эмотивы-ассоциа-тивы, эмотивы-экспрессивы
