CC BY
42
УДК 94(5): 930.85
Е. Н. Моисеева
ВОСТОК В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ РУССКО-ФРАНЦУЗСКОЙ ПУТЕШЕСТВЕННИЦЫ, КНЯГИНИ ЛИДИИ ПАШКОВОЙ: РАЗДВИГАЯ ГРАНИЦЫ ОРИЕНТАЛИСТСКОГО ДИСКУРСА
Статья посвящена изучению образа Востока в тра-велогах русской княгини, путешественницы Лидии Александровны Пашковой, опубликованных во Франции и в России в последней трети XIX века. Изучены записки о путешествиях по Османской империи и Дальнему Востоку. В данной статье сделана попытка идентифицировать нарратив, идущий как в русле, так и вразрез с ори-енталистской традицией описания Востока. Характерной чертой записок о путешествиях Лидии Пашковой было внимание к истории и культурному наследию, тех стран, где ей приходилось бывать, что характерно как для ори-енталистского дискурса и традиций изучения Востока на Западе, так и для образа «любознательного наблюдателя». Но гуманистический характер травелогов Пашковой разрывает их с традиционным ориенталистским дискурсом и выводит за пределы европоцентристского наррати-ва. Следует учесть, что имперские идеи оказали влияние
на Пашкову, в частности, это относится к признанию ей цивилизаторской миссии Запада. Но осознание ценности цивилизации Запада и признание цивилизаторской миссии Запада не означало для нее автоматического признания права Запада на обладание странами Востока. Значительное внимание уделяется изучению образов местных жителей. Подчеркивается «гибридный» характер травелогов Пашковой, в которых вопросы истории, культуры, этнографии, экономики, географии заслуживают равного внимания. Для травелогов княгини Лидии Александровной Пашковой характерен подлинный интерес к самым разным сторонам жизни, а не поиск экзотики на Востоке.
Ключевые слова: Лидия Пашкова, ориентализм, травелог, путешествие на Восток, образ Востока, Пальмира, Синоп.
E. N. Moiseeva
THE EAST IN THE WORKS OF RUSSIAN-FRENCH TRAVELER, PRINCESS LYDIA PASHKOVA: PUSHING THE BOUNDARIES OF ORIENTALIST DISCOURSE
The article studies the image of the East in the travelogues of the Russian Princess, traveler Lidia Pashkova, published in France and Russia in the last third of the XIX century. The notes on travel to the Ottoman Empire and the Far East are studied. The article attempts to identify the narrative that runs both in line and contrary to the orientalist tradition. A characteristic feature of the notes about Lydia Pashkova's travels was her attention to the history and cultural heritage of those countries where she had to visit, which is typical both for orientalist discourse and traditions of studying the East in the West, and for the image of an "inquisitive observer". The humanistic character of Pashkova's travelogues differs them from traditional orientalist discourse and outputs beyond the Eurocentric narrative. It should be noted that the Imperial ideas had an impact on
Pashkova. This refers to the recognition of the civilizing mission of the West. However, awareness of the value of Western civilization and recognition of the civilizing mission of the West did not mean the automatic recognition of the right of the West to own the countries of the East. Much attention is paid to the study of the images of local residents. The "hybrid" nature of Pashkova's travelogues is stressed, the problems of history, culture, ethnography, economy, geography are highlighted equally. Travelogues of Princess Lydia Pashkova are characterized by a real interest in different aspects of life; they do not feature the search for exotics in the East.
Key words: Lydia Pashkova, Orientalism, travelogue, travel to the East, the image of the East, Palmyra, Sinop.
Русско-французская писательница, член Французского Географического общества и большой знаток Востока, отважная путешественница, эрудит, знаток истории, журналистка и путешественница княгиня Лидия Александровна Пашкова оставила после себя литературное наследие и многочисленные автобиографические заметки о путешествиях. Во Франции она была популярна как литератор благодаря своим художественным произведениям, новеллам «Няня Марфа»,
«Принцесса Вера Глинская», «Развод в России», представляющих картину жизни в России, и написанные на французском языке. Новеллы были опубликованы отдельным изданием [19] и получили хвалебные отклики в прессе [28]. В 1880 г. отдельным изданием вышла ее работа «На Востоке: драмы и пейзажи» [20]. Заметки о путешествиях публиковались на страницах французских журналов [21, 22, 23]. На русском языке в Одессе вышла книга «Французские и английские колонии
на Крайнем Востоке и на Востоке (Из записок кругосветной путешественницы)» [3]. Она подолгу жила во Франции и была корреспондентскою «Фигаро». В России печаталась в «Гражданине», сотрудничала с «Новороссийским телеграфом». Музыкальной публике она известна как автор либретто к балету Раймонда.
Интерес к травелогам Лидии Александровны Пашковой неслучаен. Они многослойны и позволяют изучать различные аспекты феномена путешествия, образа «Другого», воссоздавать пространственную картину Востока. Известно, что княгиня путешествовала по Египту, Палестине, Сирии, Османской Турции, Китаю, Японии. Во многих местах она побывала неоднократно, например, несколько раз между 1869 и 1886 гг. ей пришлось побывать в Константинополе [3, с. 83]. Синоп, Дамаск, Бурса, Константинополь, Смирна, Сайгон, Сингапур и многие другие города описаны на страницах ее травелогов.
Французская исследовательница Клэр Барат считает, что травелоги Пашковой, и в частности, ее работа «Шесть месяцев в древней столице Митридата и на родине Диогена» [22] имеют «туристический стиль», где автор «с лиризмом повествует о приключениях эмансипированной женщины» [6, р. 13-14]. Но это упрощенный, поверхностный взгляд на текст. Без приключений, конечно, не обходилось, как не обходилось и без самолюбования. Княгиня Лидия Александровна Пашкова была женщина новой эпохи, последовавшей в России после отмены крепостного права в 1861 г. О таких свободных женщинах писал в своей монографии С. А. Экшкут: «.... такая женщина повелительно заявляла не только свету, но и властям о своем праве распоряжаться собой и своей судьбой, так как она это считала нужным, а не так как было принято в свете» [4, с. 129].
Однако, нарративы Л. Пашковой имеют, скорее, «гибридный» характер. Этот термин встречается в работе Рене Шампьон «Гертруда Белл и ее рассказы о путешествии в Сирию (1907 г.) и Месопотамию (1911 г.): двойственный ориентализм начала ХХ в.» [7]. Изучая записки о путешествии англичанки Гертруды Белл, автор отмечает, что в них этнография, история, археология, география и политика смешаны между собой, это делает записки «оригинальными», «гуманистическими» и «разрывает их с традиционным ориенталистским дискурсом» [7]. Для записок о путешествиях Лидии Пашковой характерен именно «гибридный» стиль. В них Пашкова переходила от описания нравов и обычаев, к описаниям географии мест посещения, истории, политики, экономики, археологии. Она не довольствовалась положением «скромного наблюдателя», воспроизводящего стереотипизированное видении Востока. Восток в ее работах мозаичен, его сложно втиснуть в рамки ориенталистского дискурса, но сказать, что записки Пашковой находятся вне этого дискурса также невозможно. Она не могла полностью избежать европоцентристского восприятия Востока, будучи воспитанной в традициях европейской культуры.
В данной работе сделана попытка идентифицировать нарратив, идущий как в русле, так и вразрез с ориенталистской традицией.
Научно-исследовательская литература, в которой изучается феномен путешествий и, в том числе, путешествий женщин на Восток, многообразна. Следует назвать специальные исследования, посвященные женщинам-путешественницам. Среди них работы Барбары Ходсон, Француазы Лапейр и др. [11, 12, 13, 14]. В работе французского автора Бенедикта Моника «Библиография рассказов о путешествиях женщин (XIX век)» [18] перечислены работы женщин-путешественниц и в том числе названа работа Лидии Пашковой «На Востоке. Драмы и пейзажи». Женщинам-путешественницам был посвящен также специальный номер французского научного журнала «CLIO» [10].
Среди коллективных работ следует выделить труд французских историков «Европейские путешественницы в XIX в. Идентичности, виды, коды» [30]. Его авторы изучают то, как женщины конструировали свою идентичность с помощью путешествия, каковы были модели их поведения и модели их повествований, как они представляли страны, по которым совершали путешествия, особенно путешествия по Востоку. Ответы на эти вопросы, по мнению авторов, позволят расширить наше представление о культурной истории Европы. Однако, травелоги Лидии Пашковой не стали объектом внимания авторов данной монографии, как не изучались они и отечественными авторами.
Оказавшись между Россией и Францией (подолгу жила в обеих странах, писала, как на русском, так и на французском языках), Лидия Александровна Пашкова выпала из фокуса внимания французских и отечественных историков. К тому же биографические сведения о княгине скудны. Их можно почерпнуть из ее автобиографических записок о путешествиях. Кое-что можно узнать из французских газет конца XIX века. На страницах французской «Женской газеты» 1879 г. написано следующее: «Мадам Пашкова прожила в Сирии и Египте, то в окружении почтенных сеньоров Дамаска и Каира, то в одиночестве в горах Ливана... Она и побывала у подножья Пальмиры и в тени Пирамид.. Повсюду с этой склонностью к ассимиляции, так свойственной русским, она смогла передать в своих очерках как в общем и целом, так и в деталях характерные черты каждого места» [16, p. 5].
Княгиня дважды была замужем. Ее второй брак с Ипполитом Александровичем Пашковым (1847-1889), по-видимому, способствовал многочисленным знакомствам в свете и связям в консульствах. Пашков Ипполит Александрович служил в Азиатском Департаменте Министерства иностранных дел, и в семидесятых годах был назначен консулом в Яссах. В 1882 году он состоял членом международного суда в Каире в качестве представителя русского правительства, а после занятия Каира англичанами продолжал службу в Азиатском Департаменте в должности начальника отделения [2].
Эти связи княгиня использовала, путешествуя по миру. Во время своих путешествий Лидия Пашкова гостила у русских послов, подолгу жила у них. Например, гостила у Николая Павловича Игнатьева в 1871 г., в 1872 г из Египта отправилась в Пальмиру, ее сопровождал там консул России в Дамаске. В Синоп княгиня Пашкова прибыла по приглашению российского консула и его жены [22, р.402]. Лидия Пашкова провела зиму с 1883 на 1884 г в Фучжоу, где также гостила у русского консула [23, p. 340].
На сайте BNF (Французская национальная библиотека) указан 1845 г рождения княгини. Место рождения - Москва [24]. Удалось выяснить, что в Брюсселе в 1896 г. она попыталась покончить собой, выстрелив из револьвера в сердце после посещения русского консула, но ее удалось спасти [26]. Данных о детях нет Точной даты смерти Л. А. Пашковой пока обнаружить не удалось. До нас дошли ее фотографии в восточных костюмах, которые можно увидеть на сайте Французской национальной библиотеки [15].
Женщина она была отважная, по Ближнему Востоку, например, путешествовала с двумя револьверами в троках своего седла, часто выезжала на прогулки одна, и даже лошадь свою она приучила лягаться, чтобы никто не подошел к ней (в Ливане) [3, с.76]. Французские журналисты не скрывали своего восхищения автором. «Читатели Фигаро уже знают эту бесстрашную путешественницу, которая сегодня в Фучжоу, в семье генерала Тхенг-Ки-Тунга, а спустя несколько недель в Париже, где она выступает в зале Капуцинок...» [17]. Со своей стороны, Пашкова отмечала схожесть характеров русских и французов и симпатизировала французам. «У русских и французов много общего в характере» [3, с. 4], - писала она.
Вообще, следует обратить внимание на интерес к Лидии Пашковой во французском обществе. Возможно, это связано не только с личностью самой княгини, но и с наметившимся сближением Франции и России в последней трети XIX в.
Характерной чертой записок о путешествиях Лидии Пашковой было внимание к истории и культурному наследию, тех стран, где ей приходилось бывать, что характерно как для ориента-листского дискурса и традиций изучения Востока на Западе, так и для образа «любознательного наблюдателя». В этом плане Пашкова не сильно отличалась от своих «коллег» - французских путешественников. В 70-е гг. XIX Лидия Пашкова путешествовала по Ближнему Востоку и долгое время предметом ее мечты была Пальмира, куда она отправилась из Египта 9 марта 1872 г. [21, p. 161]. Безусловно, Л. А. Пашкова хорошо знала историю древней Пальмиры. В своем очерке «Путешествие в Пальмиру» она цитировала графа Вольнея, посетившего Пальмиру за 100 лет до неё, цитировала Плиния, отметила работу Вадингтона «Греческие и латинские описания Сирии» (1870), ссылалась на работы графа Мельхиор де Вогюэ [29].
В другом очерке «Синоп. Шесть месяцев в древней столице Митридата и на родине Диоге-
на» [22] Лидия Пашкова рассказала своим читателям о Синопском сражении и адмирале Нахимове, чья гравюра была напечатана в журнале [22, р. 415-416]. Она буквально по часам воспроизвела битву [22, р. 416]. Пашкова была знакома с историей Китая, и к месту в своем повествовании о пребывании в Китае Лидия Пашкова вставляла исторические факты, например, припомнила события Второй Опиумной войны 1856-1860-х гг. [3, с. 17].
Как и все путешественники по Востоку, она стремилась посетить местные архитектурные памятники. В Китае в Кантоне ее впечатлили храмы, куда отдавали жить животных, там она видела свинью в возрасте 50 лет и очень старых птиц. «В Китае считается добрым делом помещать в храм птиц и зверей с платой за их пожизненное содержание» [3, с. 14].
Внимание княгини в Синопе, привлекла мозаика древнего дворца Митридата, которая была обнаружена случайно, так как местные жители брали камни для своих домов. Мозаика, по ее мнению, хорошо сохранилась. Она даже представила гравюру в своей работе, чтобы заинтересовать, («скромно сигнализировать», как она пишет) ученых археологов и специалистов по истории античности. Она сожалела о том, что культурное наследие практически уничтожается, разграбляется, а ценности распродаются. «Золотая монета времен Перикла продается за 2-3 турецких ливра, а серебряная монета эпохи Митридата за пол ливра или ливр» [22, р. 406]. Каждый год приезжают евреи из Константинополя и покупают по низкой цене все, что удалось найти за год. По ее сведениям, прекрасная коллекция золотых монет была у переводчика русского консула господина Дердерова [22, р. 406]. Лидия Пашкова во время прогулок не раз замечала молодых людей, копающих землю, но никаких серьезных раскопок не происходит, сожалела она.
Следующей достопримечательностью, которую посетила и описала Лидия Пашкова в Синопе был мавзолей Святого Сейита Билала - «красивое строение с минаретом, двором и садом, где находится несколько могил» [22, р. 406]. Внимание путешественницы привлекла наряду с мусульманским памятником мраморная античная колонна во дворе, которую имам выкопал недалеко от мавзолея и, понимая ее ценность, ревностно охранял. Следуя за путешественницей, мы обнаруживаем ее у развалин древней византийской церкви (речь идет о Церкви Балатлар, построенной в начале VII в.), и вновь мозаика впечатлила ее [22, р. 407].
В очерке о своем путешествии в Пальмиру, Лидия Пашкова подробно описала архитектурные особенности древнего города, Лидия Александровна обращала внимание читателей даже на количество метров в высоту или ширину той или иной постройки (описание храма Солнца) [21, р. 172].
Таким образом, интерес к истории и культуре стран Востока у Пашковой проявлялся в тщательном осмотре достопримечательностей и в дальнейшем описании памятников архитектуры на
страницах своих записок о путешествиях. По мнению отечественного исследователя М. В. Белова «излюбленная маска автора путевых записок - это «ученый любитель и «любознательный наблюдатель»» [1, с. 525-526]. Несмотря на то, что данное наблюдение М. В. Белова относится к русским путешественникам первой половины XIX века, столь удачно выбранная маска оказалась впору и следующему поколению путешественников.
В плоскости имперской идеологии лежат рассуждения Лидии Пашковой о цивилизаторской миссии Запада. Термин «цивилизаторская миссия» появился в Европе в эпоху Просвещения и, начиная с 1789 г стал ключевым словом колониальной Франции [5, р. 62]. Идея цивилизаторской миссии была тесно связана с мифом о национальной исключительности Франции, как о стране с богатой культурой, идеалами эпохи Просвещения, а также с мифом о превосходстве Западной цивилизации в целом над остальными народами мира. «Белый человек верил в свою миссию», - писал А. Руссио [25, р. 93].
Безусловно, княгиня разделяла цивилизаторскую миссию Запада. Мы находим точки соприкосновения ее идей с идеями французских имперских идеологов. Так, например, по словам Лидии Пашковой «только католические школы на Востоке цивилизовывают население» [22, р. 410]. Эта фраза вполне вписывается в представление части французской колониальной элиты о том, что деятельность католических миссионеров является составной частью цивилизаторской деятельности Франции. Эту идею отстаивал французский журналист, автор многочисленных работ о колониальной политике Габриэль Шарм [8, 9]. Французский журналист более всего ценил образовательную и врачебную практику французских католических миссионеров, как и Лидия Пашкова. Вопрос, была ли она знакома с работами Г. Шарма? Можно полагать, что была. Шарм активно публиковался в 80-х гг. XIX в. во французских журналах.
Лидия Пашкова давала положительную характеристику тем жителям Востока, которые подверглись благосклонному влиянию западной цивилизации. Так, например, Пашкова упоминала некоторых турецких дам, которые принимали визиты европейских женщин и даже мужчин. Это жена Кабули-паша, жена сына Саида-паши мадам Киассим, известная более под именем Ик-бал-Ханум и жена Халиля-паши [3, с. 84]. Этих цивилизованных женщин она противопоставляла армянским и греческим семействам, ведущих строгую семейную жизнь. С большой долей симпатии Пашкова описала некую девушку, которую называла Д...-Паша. Это племянница паши, которой она познакомилась в Синопе. Она была воспитана a la franca (курсив Л. Пашковой) играла на фортепьяно и разговаривала по-французски. По Босфорской моде она носила велюровые платья, расшитые золотом [22, р. 412].
Будучи представительницей своей эпохи, рассуждения Лидии Пашковой о благотворном влиянии западной цивилизации вписываются в логику
«здравого смысла» и подтверждают в очередной раз факт о том, что записки путешественников говорят не столько о стране, в которой они побывали, сколько о той интеллектуальной среде, из которой они вышли.
Более пристальное внимание хотелось бы обратить на гуманистический характер травелогов Пашковой, который выражен в её искреннем интересе к местным жителям. Люди в ее очерках занимали важное место и это не «вообще все восточные» люди, хотя совершенно обойтись без обобщений Пашковой и не удалось. В рассказах Пашковой вы видим, как уважение к людям, которые встречались ей на пути, так и презрение к некоторым из них. Это означает, что местных жителей она не воспринимала одинаково, в отличии от стереотипизированной ориенталистикой литературы, с установками на всеобщую лень туземцев, например, или какие-либо иные качества. Местные жители Пашкову и восхищали, и удивляли, и настораживали. Превосходство Запада над ними не являлось для нее абсолютным. Европоцентристские стереотипы восприятия Востока не закрывали от Пашковой подлинной картины мира. Но сказать о том, что чувство европейского превосходства было совсем не знакомо Лидии Пашковой также нельзя.
Пашкова в деталях описывала свои приемы у представителей местного сообщества, в которых нет места снисходительному отношению белого человека к туземцу, а есть отношение равного к равному. В Бурсе, например, она познакомилась с Ахмет Вефик-пашой и его семьей. «Паша встретил меня вместе со своей женой. Я была просто поражена его красивой наружностью. Он был в белом халате и в таком же верхнем кафтане; красивое умное лицо его освещалось приятной улыбкой. Жена его высокая красивая турчанка была одета также в белом; на ней была соболья шуба, покрытая малиновым бархатом» [3, с. 89]. У паши были очень красивые дочери. Лидия Пашкова сообщила читателям, что ее одарили подарками. Женщины подарили ей вышивку, а паша фаянсовые плиты как на мечетях [3, с. 90].
Она с почтением вспоминала о своей встрече в Дамаске с арабским эмиром и национальным героем Алжира - Абд аль-Кадиром, который напоил её чаем и предоставил проводников за 20 франков в день [3, с. 80]. С особым уважением Пашкова отзывалась о китайском полковнике Тхенг-Ки-Тунге, с которым она познакомилась в Китае, называла его своим другом [23, р. 334]. Его книга «Китайцы, увиденные ими самими Париж. 1884» [27] - это первое произведение на французском языке китайского автора.
С воодушевлением княгиня писала про храбрых афганцев, которые погнали англичан [3, с. 77] в ходе англо-афганской войны 1838-1842 гг. Хотя это можно расценить как ее реверанс в сторону Франции.
В Пальмире Пашкова восхищалась красотой шейха бедуинов. Вот как она описала свое знакомство с шейхом и его женами. «Шейх, красивый, как ассириец с барельефов Ниневии, встре-
тил нас и проводил к ручью, на берегу которого, мы разбили лагерь» [21, p. 164]. Бедуины, которые встретились Пашковой в Пальмире, вызвали у нее благоприятное впечатление. Но иной раз она писала о бедуинах неприятные вещи, позволяя и обобщения, традиционные для дискурса ориентализма. «Бедуины - народ дикий. Обращение их с женщинами просто зверское. Мне не раз приходилось встречать в пустыне караваны бедуинов, переезжающими с места на место, и я всегда поражалась обращению бедуинов с их женами и вообще с женщинами: обыкновенно мужчины едут верхом, а женщины несут тяжести и идут пешком» [3, с. 79]. Женщин из гарема в Дамаске она также назвала «дикими». «Мусульманки из гарема в Дамаске, какие-то дикие женщины; они меня почти раздели, чтобы лучше рассмотреть мою одежду, до самых интимных подробностей» [3, с. 77], - с некоторой долей кокетства писала Лидия Пашкова.
Нелестную характеристику давала княгиня ливанцам, при этом называя их не «дикими», но «странными». «Странные люди ливанцы! Все разделяются по религиям и секта, а еще отдают детей на воспитание католикам и протестантам» [3, с.79]. «Замечателен тот факт, что они ненавидят друг друга» [3, с. 79], - отмечает путешественница.
Но, признавая «странность» ливанцев, Пашкова отрицала превосходство западных путешественников над ними. Вряд ли возможно встретить в ориенталистском нарративе, рассказ о том, как представитель «низшей» расы успешно обманывал представителя «высшей» расы. Возможно ли чтобы английская аристократка оказалась фактически ободрана как липка ливанцами? Оказывается, да. Как раз такой пример привела Лидия Пашкова. Леди Эстер Стенхоуп - дочь лорда Стенхоупа и племянница министра Питта уехала в Сирию после того как умер ее дядя в 1806 г. и отец в 1816 г. Она купила замок в Ливане и однажды заехала в Пальмиру, где за богатые подарки бедуины провозгласили ее королевой Пальмиры. У нее неотступно выманивали деньги толпы бедуинов [3, с. 79]. Она разорилась перед смертью.
Следует подчеркнуть интерес Пашковой к китайцам. С большим уважением она писала, что «китайцы вообще патриоты от высшего до низшего класса» [3, с. 17]. Она осуждала высокомерное отношение французов к китайцам [3, с. 21], по сути, порывая с европоцентристскими представлениями о превосходстве Запада над Китаем. «Китайцы - живой, не апатичный и совершенствующийся народ. Об этом я твердила и не перестаю твердить на русском и французском языках» [3, с. 46]. «Китайцы - сильная, энергичная, умная раса, у этой расы большое будущее, возможно, гораздо большее, чем об этом думают» [23, p. 340].
Гуманистический характер ее травелогов проявляется в сочувственном отношении к бедам простых людей, в этом нет снисхождения представителя высшей расы к представителю низшей расы, что было характерно для традиционного имперского дискурса.
В качестве примера можно привести ее описание тяжелой участи каторжан в Синопе. Каторжникам в Синопе не всегда могли дать положенные им два куска хлеба, которые должны им выдавать дважды в день, - писала она. Вот почему «Паша разрешает каторжникам зарабатывать себе на пропитание, работая за пределами тюрьмы» [22, р. 413]. Пашкова рассказала о таких каторжниках. Один из Черногории по имени Душан. Его осудили за то, что в ответ на удар ятагана турка, он ответил ножом. Два года он сидел в тюрьме в Стамбуле, а затем был сослан на полтора года на каторгу в Синоп. Он умирал от голода, а так как консулу требовался садовник, то паша посоветовал ему этого молодого человека [22, р. 414]. Другой каторжанин «немного ветеринар», как пишет Пашкова, лечил лошадей в охране консульства. А третий, бывший фальшивомонетчик, делал сандалии, инкрустированные перламутром или простые башмаки из дерева орешника, которым сносу не было, по словам, княгини [22, р. 414]. Лидия Пашкова носила такие, они были удобны для прогулок по плохо мощеным дорогам. Этот фальшивомонетчик изготавливал также портсигары. Но вскоре он перестал приходить в консульство. Оказывается, он занялся прежними делами, за что его посадили в высокую башню и приковали цепями [22, р. 414].
Лидия Пашкова с удивлением отмечала, что в Синопе, несмотря на пять сотен каторжан, бродящих по городу в поисках пропитания, люди спали с открытыми дверями. «Во время моего пребывания, каторжане, прямо напротив консульства построили дом, никого не смущала пребывание порядка тридцати осужденных под окнами и открытыми балконами» [22, р. 414].
Нет смысла отрицать, что Пашковой совершенно было чуждо чувство собственного превосходства по отношению к жителям Востока. Снисходительно и долей презрения Пашкова относилась к турецким женщинам, с которыми ей удалось встретиться. Это сближает ее нарратив с дискурсом ориентализма. Пашкову ужасала жизнь некоторых турчанок. Однажды она побывала в доме богатой вдовы, которая жила с несколькими невольниками. «Она целый день лежит, курит, погуляет, выкупается и опять, лежит и курит...» [3, с. 90]. «Она не читает ни книг, ни журналов. Такая жизнь, какою жила эта турецкая вдова, мне показалась ужасной». «Лежать и курить. Курить и лежать, да заниматься кормлением никому ненужной утробы, - это ужасно!..» [3, с. 90], - восклицала княгиня. Но она нигде не писала о том, что все турецкие женщины одинаково ленивы. «А жизнь женщин в Турции далеко не веселая» [3, с. 90], - отмечала Пашкова.
Кроме того, восточные женщины, которые обладали яркой индивидуальностью, незаурядностью заслуживали уважения Пашковой. В ее записках то там, то здесь появляются такие женщины. Лидия Пашкова обратила внимание в Си-нопе на одну гречанку. Это Хджи-Дуду- собственница красивого белого дома, расположенного недалеко от консульства. Это очень авторитетная
женщина среди православных женщин Синопа. «Оставшись вдовой, оно продолжила заниматься торговлей, как и ее муж!» [22, p. 14]. Это поражало Лидию Пашкову, заставляло ее восхищаться этой женщиной. Таким образом, Лидия Пашкова описывала разные психологические портреты женщин, с которыми она встречалась, но не избежала и некоторых обобщений.
Люди в травелогах Пашковой обладали незаурядностью. Восточные страны, города, которые она посетила также были индивидуальны. Она не искала экзотику повсюду, а пыталась разобраться в самых разных аспектах жизни тех стран, что она посетила. Вот почему немалое место в повествовании Пашковой занимают вопросы экономики. Она могла почти на целую страницу текста поместить таблицу доходов и расходов французов в Китае за 1884-1885 гг. [3, с. 18]. Она была знакома с банковской деятельностью в Гонконге, с торговыми домами. «... богаче и сильней других по оборотам в настоящее время фирма Russel and C, ей дают заказы на материалы для первоклассных железных дорог в Китае. Russel - агент больших немецких и английских торговых домов» [3, с. 11].
Сложно после этого считать работы Пашковой экзотистскими, а стиль легким и туристическим. Ей были интересны финансы Османской империи. Она считала, что они в полном беспорядке. Искреннее она была обеспокоена судьбой Сино-па. В своих заметках Лидия Пашкова высказывала сожаление по поводу того, что Синоп потерял коммерческую активность. «Нет никакого шанса у небольшого населения Снопа расцвести подобно Трапезунду, который после длительного упадка вновь поднялся благодаря росчерку пера министру финансов России Вышнеградского» [22, p. 410]. Далее Лидия Пашкова уточнила, что она имела ввиду. «Министр под влиянием серьезных и таинственных комбинаций подписал декрет о том, что торговцы из Персии, проходя через Кавказ, будут платить на таможне. В Итоге торговцы направлялись в Персию через Трапезунд» [22,
p. 410]. Мы видим, что Лидия Пашкова в своих заметках предстает перед нами дамой, разбирающейся в экономике, она анализировала экономическую ситуация, была знакома с деятельностью министра финансов Ивана Вышнеградского. Пашкова выразила надежду, что Синоп будет восстановлен в ХХ веке и станет важным портом и рынком в торговле Малой Азии, Ирана, Центральной Азии.
Подлинный интерес к самым разным сторонам жизни, а не поиск экзотики на Востоке характерен для травелогов княгини Лидии Александровной Пашковой. Любознательность княгини, а также способность устанавливать дружеские связи с разными людьми на своем пути позволили ей увидеть Восток разным, избежать по возможности однозначных характеристик, но не избежать полностью европоцентристского подхода. Вряд ли мы можем требовать этого от нашей героини. Но осознание ценности цивилизации Запада и признание цивилизаторской миссии Запада не означали для нее автоматического признания права Запада на обладание миром. Она не фаталистка и не считала, что Восток неминуемо погибнет под натиском Запада и уступит Западу. «Города, как и люди умирают и воскресают» [22, p. 416], - писала она.
Бесспорным, на мой взгляд, является гуманистический характер травелогов Пашковой, который выводит их за пределы ориенталистского дискурса с присущим ему использованием широких обобщений, а также с характерным для него презрительным отношением европейца по отношению ко всему неевропейскому. Оригинальность взглядов, глубокий исследовательский подход, знания международной ситуации - вот что характеризует ее тексты, хотя присуща им и живописность в описании природы, и юмор в описании курьезных случаев. Травелоги Пашковой позволяют нам увидеть разный Восток, а также лучше понять ментальный климат эпохи и расширить наши представления о культурной истории Европы.
Источники и литература / References
1. Открытие «братьев-славян»: русские путешественники на Балканах в первой половине XIX века / составление, предисловие, биографические справки, комментарии и заключительная статья М. В. Белова. СПб.: Нестор, 2018. 672 с.
Otkrytie «brat'ev-slavyan»: russkie puteshestvennik na Balkanakh v pervoj polovine XIX veka (The Discovery of "Slavic brothers": Russian Travelers in the Balkans in the First Half of the XIX Century) / ed by M.V. Belov. St.Petersburg: Nestor, 2018. 672 p. (In Russian)
2. Пашков И. А. Биографическая справка URL: http://az.lib.rU/p/pashkow_i_a/text_1911_bio.shtml (Дата обращения 1.11.2018)
Pashkov I. А. biograficheskaya spravka (Pashkov I.A.: Biographical Information) [URL: http://az.lib.ru/p/pashkow_i_a/ text_1911_bio.shtml (Accessed: 1.11.2018) (In Russian)
3. Пашкова Л. А. Французские и английские колонии на Крайнем Востоке и на Востоке (Из записок кругосветной путешественницы). Одесса: Тип. «Новоросс. телеграфа», 1886. 91 с.
Pashkova L. А. Frantsuzskie i anglijskie kolonii na Krajnem Vostoke i na Vostoke (Iz zapisok krugosvetnoj puteshestvennitsy) (French and English Colonies in the Far East and in the East (From the Notes of the World Traveler). Odessa, Tip. «Novoross. telegrafa», 1886. 91 p. (In Russian)
4. Экштут С. А. Повседневная жизнь российской интеллигенции от эпохи Великих реформ до Серебряного века. М.: Молодая гвардия, 2012. 432 с.
Ehkshtut S. А. Povsednevnaya zhizn' rossijskoj intelligentsii ot ehpokhi Velikikh reform do Serebryanogo veka (The Daily Life of the Russian Intelligentsia from the Era of the Great Reforms to the Silver Age). Moscow: Molodaya gvardiya, 2012. 432 p. (In Russian)
5. Ageron Ch.-R. France coloniale ou partie coloniale? Paris: PUF, 1978. 302 p.
6. Barat C. Les antiquités de Sinope du Pont dans les récits de voyageurs (XVIIIe - XIXe siècles)» // F. Baratte éd., L'Antiquité vue par les voyageurs, 130e congrès national des sociétés historiques et scientifiques, La Rochelle, 2005, édition électronique, 2008. P.7-16.
7. Champion Renée Gertrude Bell et ses récits de voyage en Syrie (1907) et en Mésopotamie (1911) : un orientalisme ambivalent au début du XXe siècle, Viatica [En ligne], D'Afrique et d'Orient. Regards littéraires de voyageuses européennes (XIXe-XXIe siècles), mis en ligne le 28/05/2018, URL : http://viatica.univ-bpclermont.fr/d-afrique-et-d-orient-regards-litteraires-de-voyageuses-europeennes-xixe-xxie-siecles/ii-voyageuses-et-imperialismes/gertrude-bell-et-ses-recits-de-voyage-en-syrie-1907-et-en-mesopotamie-1911-un (Accessed: 28.10.2018)
8. Charme G. La politique coloniale // Revue de Deux Mondes. 1883. T. 60. 1 nov. P. 49-90.
9. Charme G. Voyage en Syrie. Impressions et souvenirs. Le Saint-Sepulcre-Pelerins et clerges // Revue de Deux Mondes. 1881. T. 45. 15 juin. P. 303-327.
10. Clio. Histoire, femmes et sociétés 2008. №28.
11. Ernot Isabelle Voyageuses occidentales et impérialisme : l'Orient à la croisée des représentations (XIXe siècle) // Genre & Histoire [En ligne], 8 | Printemps 2011, mis en ligne le 28 octobre 2011, URL : http://genrehistoire.revues.org/1272 (Accessed: 28.10.2017)
12. Hodgson Barbara Les aventurières XVIIe-XIXe siècle : récits de femmes voyageuses,; traduit de l'anglais par Marc Albert et Camille Gerfaut, Paris : Seuil, 2002. 215 p.
13. Lapierre Alexandra et Mouchard Christel Elles ont conquis le monde. Les grandes aventurières 1850 - 1950, Paris : Arthaud, 2007. 238 p.
14. Lapeyre Françoise Le roman des voyageuses françaises. Paris, Payot, 2007. 270 p.
15. Lydie Paschkoff [J. Geiser] Photographe. 1881 URL: http://gallica.bnf.fr/services/engine/search/sru?operation=sear chRetrieve&version=1.2&query=%28dc.title%20all%20%22Lydie%20Paschkoff%20%20J.%20Geiser%22%29&suggest=1 (Accessed: 28.10.2017).
16. Nouveautés Literraires // La Gazette des femmes. Paris. 1879/12/10. No. 60. P. 4-6.
17. Marcade A. Les Russes en Asie Centrale // Figaro. Supplément littéraire du dimanche. 15 aout 1885. P. 131 [Электронный ресурс]. URL: http://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k2741629/f3.item.r=Pachkoff.zoom (Accessed: 28.10.2017)
18. Monicat Bénédicte Pour une bibliographie des récits de voyages au féminin (XIXe siècle) // Romantisme. 1992 n°77. P. 95-100.
19. Paschkoff Lydie La Princesse Vera Glinsky. Paris, Calmann Levy, Editeur. 1876. 254 p.
20. Paschkoff Lydie En Orient. Drames et paysages. Paris: Sandoz et Fischbacher, 1880. 267 p.
21. Paschkoff Lydie Voyage à Palmyre // Le Tour du Monde. (1872). Broché 1877/01 (33) - 1877/06. P.161-176.
22. Paschkoff Lydie Sinope (Asie mineure). Six mois de séjour dans l'antique capitale de Mithridate et la patrie de Diogène» // Le Tour du Monde. 1888-1889, T.57. P. 401-416.
23. Paschkoff Lydie Un hiver a Fou-Tcheou (Chine) 1883-1884. P.332-340.
24. Paschkoff Lydie [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://data.bnf.fr/13006387/lydie_paschkoff/ (Accessed: 28.10.2017)
25. Ruscio A. Le Credo de l'homme blanc. Regards coloniaux français XIX-XX siècle. Paris: Éd. Complexe, 1995. 410 p.
26. Suicide de Lydie Paschoff // Le Journal. 1896. 21 juin. http://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k7620453x/f3.item.r=Le%20 Figaro%20Pashcoff%20Lydie.zoom (Accessed: 28.10.2017)
27. Tcheng-Ki-Tong Les Chinois peints par eux-memes. Paris. 1884. 328 p.
28. Trois nouvelles Russes // Journal de Monaco. 1876. 19 decembre. №964. https://journaldemonaco.gouv.mc/var/jdm/ storage/original/application/a9c03c69dabb11ffcf987ac41d1f0246.pdf (Accessed: 28.10.2017)
29. Vogûé de Eugène-Melchior Syrie, Palestine, Mont Athos ; voyage aux pays du passé. Paris, 1876. 344 p.
30. Voyageuses européennes au XIXe siècle. Identités, genres, codes / dir. F. Estelmann, S. Moussa et F. Wolfzettel. P., 2012. 320 p.
Сведения об авторе
Моисеева Екатерина Николаевна - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории, политологии и социологии Саратовской государственной юридической академии (Саратов) / moiseevaen@ rambler.ru
Information about the author
Moiseeva Ekaterina - PhD in Historical Sciences, Associate Professor, Associate Professor, Chair of History, Political Science, Sociology, Saratov State Law Academy (Saratov) / moiseevaen@ rambler.ru
