CC BY
137Беляевская Е. Г.
ВОСПРОИЗВОДИМЫ ЛИ РЕЗУЛЬТАТЫ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ (К ВОПРОСУ О МЕТОДИКЕ КОГНИТИВНОГО АНАЛИЗА)
Одну из достаточно распространенных точек зрения на современное состояние когнитивной лингвистики выразил П.Б.Паршин, заявивший, что на современном этапе развития языкознания когнитивную лингвистику «с наибольшим основанием можно рассматривать как совокупность индивидуальных исследовательских программ менее, чем десятка широко известных авторов» [1, с. 30]. Подобное мнение обусловлено тем, что каждый из исследователей предлагает свою модель для объяснения того или иного языкового явления и обсуждает концептуальные структуры, лежащие в основе семантики и функционирования языковых сущностей, однако, предлагаемая модель и выделенные концептуальные структуры оказываются неприложимыми к новому языковому материалу. Таким образом, схему анализа приходится разрабатывать заново. В отличие от структурной лингвистики, где много внимания уделялось методике анализа, в когнитивной лингвистике более важным кажется результат, но без надежной методики результата оказывается невоспроизводимым, т.е. «индивидуальной исследовательской программой».
В данной статье мы возвращаемся к методике выделения когнитивной модели слова, предложенной нами в 1992 году [2]. Данная методика применима, с одной стороны, к достаточно узкому (по сравнению с общим набором языковых явлений) кругу проблем — к полисемантичному слову; с другой стороны, мы утверждаем, что она может быть использована при рассмотрении многозначных слов любого языка, хотя в данному случае мы используем в качестве примера материал английского языка.
Исходным для реализации данной методики является представление о двухуровневой структуре семантики многозначного слова. На внешнем, поверхностном, уровне располагаются значения (или лексико-семантические варианты) лексемы; на глубинном уровне располагается когнитивная структура — своеобразная «внутренняя форма», которую мы называем когнитивной моделью (далее КМ), представляющая собой схематизированный ментальный образ. КМ является общей для всех значений лексемы. Иными словами, она повторяется во всех ее лексико-семантических вариантах, обеспечивая тождество слова во всех его контекстуальных реализациях, — то, что Л. Витгенштейн называл «семейным сходством». Существование КМ слова можно предположить, но доказать, что КМ реально существует, можно только предложив такую методику, которая однозначно приводила бы к ее выделению.
Поскольку КМ слова — ментальная сущность, не осознаваемая говорящим, который «интуитивно» знает, как правильно употреблять слово, но не знает, почему то употребление, которое он выбирает правильно, а то, которое он отвергает, — нет, то выделение КМ осуществляется путем выдвижения и подтверждения или опровержения гипотез.
Методика включает несколько этапов. Первый этап, на котором происходит формирование гипотезы, заключается в обращении к этимону лексемы. Несмотря на то, что этимологическое значение может стараться в активной памяти носителей языка, оно, по-видимому не исчезает, но переходит в подсознание и продолжает играть определенную роль как «формирующая» часть семантики лексической единицы. Наши наблюдения показывают, что внутренняя форма-этимон обладает значительной устойчивостью, проявляясь с разной степенью очевидности в существующих в настоящее время значениях, и вли-
яет на когнитивную модель.
Рассмотрим некоторые примеры.
Английский глагол to leave ВОСХОДИТ К Goth. — laibjan — to leave behind и к O.Teut. *laj5jian — remainder, relic, что позволяет выдвинуть гипотезу о том, что в когнитивной модели глагола центральными становятся две идеи «идея ухода и идея «оставить что-либо там, откуда ушел». Рассмотрение значений глагола показывает, что в их семантике эти идеи последовательно воспроизводятся, например,
To have a remainder; to cause or to allow to remain.
To transmit at one's death to heirs or successors.
To allow to remain in the same place or condition.
To depart from, quit, relinquish
To go away from, quit (a person, a place or thing),
To pass (an object) so that it "bears" so and so to one's course и т. д.
Необходимо сразу подчеркнуть, что признак, положенный в основу номинации, — это не сама когнитивная модель, но способ ее декодирования. В основу КМ может быть положена только часть признаков этимона» Рассмотрим для примера глагол to launch, который происходит от ONF launcher — резать, наносить рану копьем. Идея расчленения предмета другим острым режущим предметом передавалась глаголом to cut, и поэтому в основу новой категории — нового слова была положена идея бросания копья для нанесения раны, на базе которой сформировалась когнитивная модель «придать первоначальный толчок для осуществления некоторого результата» (см. значения 1) Hurl, discharge, set forth (missile, blow, censure, threat, decree); 2) set (vessel) afloat; send off, start (person, enterprise, rocket, etc.) on a course; 3) Burst (usu. out) into expense, strong language; 4) Go forth, out, on an enterprise (COD).
В некоторых случаях различия в этимоне и когнитивной модели еще значительнее. В глаголе to hold этимологическое исходное значение «держать в поле зрения» (to watch over, keep charge of) (COD). Последующий анализ показывает, что когнитивная модель несколько отличается от первоначальной идеи, хотя и непосредственного связана c ней — «удерживать в определенном положении».
Возникает естественный вопрос о возможности учета этимона в заимствованных словах, особенно в связи с тем, что в английском языке большинство слов заимствованные (по некоторым источникам до 70% английского словарного состава представлено заимствованиями). Особенно велик пласт заимствований из французского языка. Здесь, однако, следует учесть характер англо-французских языковых контактов, в ходе которых в течение многих десятков лет английский и французский языки существовали на одной территории. Функционирование французского слова, в котором реализовывалась своя когнитивная модель, а именно функционированием когнитивная модель «управляет», позволило англичанам, постоянно слышавшим французскую речь и пользовавшимся французским языком, интуитивно усваивать когнитивное основание слова, которое затем переходило в новое, уже английское, хотя и заимствованное из французского. Это явление отмечено более чем у 60% заимствований из французского языка. Примером может служить глагол to abandon. Данный глагол возник на основе французского словосочетания mettre а bandon — to put under anyone's jurisdiction, to leave to any one's mercy, to leave one to one's own discretion, let loose, let go, to put under public jurisdiction or ban; banish (COD). Все эти значения объединяются вокруг первоначальной идеи словосочетания — «отдать в залог» и реализуют когнитивную модель «передать кому-либо права (на какой-либо объект или свои права)». Именно эта модель может быть выделена и в английском глаголе, ср.:
I. То subjugate absolutely
1. (obs.) To reduce under absolute control or authority;
II. To give up absolutely
2. To give up to the control or discretion of another; to leave to his disposal or mercy; to
surrender a thing absolutely to a person or agent.
3. (obs.) To sacrifice, devote, surrender.
4. To give oneself up without resistance, to yield oneself unrestrainedly — as to the mastery of a passion or unreasoning impulse. (OED)
Обратим внимание на то, что у глаголов to leave и to abandon имеются значительные черты сходства многих референтных областей (ср. оставить, покинуть человека, семью, дом, место и т.д. ) и совершенно различны их когнитивные модели — у глагола to leave на первый план выходит идея удаления от объекта, у глагола to abandon — отказ от своих прав на что-либо. Наши наблюдения показывают, что у сходных или одинаковых референтных областей не может быть идентичных когнитивных моделей — в противном случае одно из обозначений, которые фактически являются дублетными, выходит из употребления.
К аналогичному выводу приходит Т.Ю. Метелкина, которая исследовала динамику семантического развития английских прилагательных, обозначающих моральные качества человека [3]. Номинативно тождественные синонимы, т.е. синонимы, у которых были идентичные признаки, положенные в основу номинации, имели тенденцию к дифференциации, в том смысле, что один из них обычно выходил из употребления после более или менее длительного периода совместного функционирования [3, с.180].
Таким образом, рассмотрение этимона является реальной основой для выдвижения гипотезы о КМ слова. Вместе с тем, необходимо еще раз подчеркнуть, что внутренняя форма как признак или группа признаков сама по себе когнитивной моделью не является.
В целом ряде случаев этимология слова бывает неясной, неустановленной или просто неизвестной (около 10% случаев). При заимствовании также может происходить формирование новой КМ, т.е. изменение КМ исходного наименования. Поэтому можно сказать, что рассмотрение внутренней формы является важным, но не решающим этапом описания.
Фактически гипотеза о когнитивной модели формируется на пересечении этимона и первичного (зафиксированного на английской почве) значения лексемы, поэтому на следующем этапе анализа необходимо рассмотрение всей семантической структуры анализируемого слова. КМ слова реализует видение тех предметных областей, для обозначения которых слово используется; экспликация предметных областей составляет значения (ЛСВ) слова, которые посредством дефиниции представлены в лексикографических источниках.
Как ни парадоксально это звучит, для выделения КМ и описания (достаточно полного; абсолютно полное описание вообще вряд ли возможно) поверхностной семантики единицы нужен словарь, содержащий с точки зрения лексикографа много «лишней» информации. В британском варианте английского языка в качестве такой относительно полной базы данных может рассматриваться Большой Оксфордский словарь (The Oxford English Dictionary), дефиниции которого неоднократно критиковали за чрезмерную длину, противоречивость и неразличение значения и употребления.
В дефиниции отражены как черты поверхностной семантики слова» так и элементы глубинного семантического уровня, которые проявляются прежде всего в том, какие признаки определяются как наиболее важные, а какие — как дополнительные при описании особенностей обозначаемого. Неполнота перечисления признаков обозначаемого для раскрытия его поверхностной семантики не кажется нам достаточно существенной, поскольку она восполняется общим знанием человека о мире, которое «вызывается» из памяти человека, как только происходит «опознание» объекта, обозначаемого данным словом. Знание КМ для носителя языка интуитивно и не нуждается в экспликации. Однако для изучающих иностранный язык и для исследователей эта информация является весьма важной и, поскольку КМ косвенно отражается в дефиниции, изучение дефиниций необходимо.
Анализ семантической структуры слова по дефинициям с целью выделения когнитивной модели должен учитывать следующие моменты:
1. Особое внимание следует уделять первому прямому номинативному значению, поскольку именно на пересечении этимологически исходного и первого прямого-номинативного значения происходит формирование КМ.
2. Для выявления когнитивной модели необходим учет всех значений многозначного слова, поскольку для того, чтобы выделить когнитивное основание отнесения элемента к категории следует предварительно изучить все элементы категории, не исключая ни одного, каким бы «неподходящим» под данную категорию он ни казался.
3. Анализ каждого ЛСВ позволяет или выдвинуть, или подтвердить, или опровергнут гипотезу о когнитивной модели.
Перейдем к рассмотрению примеров.
Рассмотрим английские глаголы to float и to drift (OED) Глагол to float происходит от OTeut. *fleutan со значением to float или to flow. Таким образом, в основу номинации первичного значения положена идея движения в жидкости или в воздухе; возможная, важная для последующего развития семантики глагола импликация «не опускаясь на поверхность земли» словарем не эксплицируется. Первое значение — to set on the surface of any liquid; to be buoyed up; to be or become buoyant — рассматриваемое на фоне исходной идеи позволяет выдвинуть идею о том, что важным аспектом обозначаемого действия — «движения в жидкости, нахождения на поверхности жидкости» является «нахождение в таком состоянии, которое не позволяет опуститься на дно». Значение 1в — of a stranded vessel: To get off the ground, to got afloat — не противоречит выдвинутой гипотезе и добавляет важный момент; float обозначает нахождение на колеблющейся, зыбкой основе, какой является жидкость или газ, обозначение нахождения на твердой прочной основе посредством глагола to float невозможно. Второе значение глагола — to move quietly and gently on the surface of a liquid, participating in its motion подкрепляет предыдущую идею: действия, обозначаемые глаголом to float предполагают пассивность объекта, зыбкость основания на котором он находится, слабые колебательные движения, повторяющие движение основания. Значение 2в — transf. of a person: To move up and down; be conversant вышло из употребления, однако и оно реализует общую «картинку» предыдущих значении. Значение 3 — to be .-suspended in a liquid with freedom to move; also to move freely beneath the surface; (obbi.) of a fish: to swim — почти полностью отражает гипотетическую когнитивную модель, свободное движение под поверхностью воды, движение рыб в воде подчеркивает идею «не опускаясь на дно». Отметим, однако, что в двух последних подзначениях возникает представление об активности движущегося объекта что в предыдущих значениях не отмечено. Значение Зв, помеченное rare (редкое), дефинируется to be drenched or аlooded, однако приводимый пример The pavements float with guilty gore показывает, что здесь реализуется близкая к исходной идея: тротуары залиты жидкостью, на поверхности которой плавает жидкая грязь. Четвертое значение вышло из употребления to move unsteadily to and fro like an object on the surface of a liquid; to oscillate, undulate; fig. to vassilate, waver. В нем на первый план выходит идея колебаний, зыбкости, центральная идея когнитивной модели просматривается тем не менее достаточно отчетливо. Идея "непостоянства, зыбкости" подчеркивается в значении 4в to spread in undulated form и в значении 4с of a column on a march: to present a wavy line; to be unsteady.
Значение 5 — to move freely and gently in or through the air as if buoyed up or carried along by it реализует представление, отраженное в первых значениях «находиться в подвешенном состоянии, совершая при этом небольшие колебательные движения». Аналогично, 5в — the same of air itself or portions of it. Интересное развитие отмечается в значении 5с — fig. with senses: to move or hover dimly in the mind or before the eye; also of a rumour, etc: to pass from mouth to mouth. В первом подзначении исходное зрительное представление проступает более отчетливо.
Второе подзначение реализует исходную идею косвенно — слухи не исчезают («опускаются на дно»), они живут, передаваясь от человека к человеку. Здесь реализуется идея колебания (от одного к другому), идея пассивности слухов, идея «поддержания» слуха его повторением (ср. русск. «Эта идея носится в воздухе»).
Глагол to drift образован посредством конверсии от существительного drift, которое восходит к drifan — to drive. Первое прямое номинативное значение глагола to drift — to move as driven or borne along by a current; сопоставление значения этимона с первым прямым номинативным значением и последующее сравнение референтных областей — микрофреймов каждого из значений лексемы позволяет выдвинуть и подтвердить гипотезу о том, что в основе значения лексемы лежит когнитивная модель — представление о перемещении (движении) объекта под влиянием внешней воздействующей силы, причем воздействующая сила — некоторое самостоятельное движение, в которое вовлекается объект, играющий, как и в случае глагола to float, пассивную роль.
КМ семантики слова может «подходить ближе» к поверхностному семантическому уровню или удаляться от него, переходя в импликацию.
Словарная статья языковой единицы содержит разнообразную информацию; дефиниция является ее важнейшей, но далеко не единственной составляющей. Информация, содержащаяся в словарной статье за вычетом дефиниции, получила в лингвистике наименование глоссы [4]. Данные об этимологии, которые мы рассматривали выше, также относятся к глоссе. Остановимся на двух видах информации, содержащейся в глоссе, которые могут быть очень важными для декодирования КМ — иллюстративные примеры употребления и различного рода экспликации. Ставя своей целью не только обеспечение идентификации обозначаемого, но и обеспечение правильного употребления слова, а также признавая недостаточность для этих целей одной только дефиниции, лексикографы практически всегда прибегают к иллюстративным примерам, которые помогают «почувствовать» и интуитивно усвоить правила употребления слова. «Не мудрствуй лукаво, — призывал лексикографа Л.В.Щерба, — а давай как можно больше разнообразных примеров ... Само собой разумеется, что нет надобности приводить однообразные цитаты; но исчерпать их разнообразие совершенно необходимо» [5]. Иллюстративным примерам, по-видимому, принадлежит роль подтверждающего и корректирующего фактора при интуитивном выделении КМ слова носителями языка. Действительно, рассмотрев дефиницию и создав первоначальное представление об обозначаемом, человек сразу актуализирует весь блок памяти, относящийся к обозначаемому, что позволяет ему гипотетически очертить тот круг ситуации, где данное слово может употребляться. Сравнивая свои прогноз с приводимыми словарем примерами, человек корректирует сформировавшееся у него интегральное представление об употреблении слова — отсекает невозможные употребления, фиксирует типовые и закрепляет те смыслы, которые передает данное слово в разных ситуациях. Иллюстративные примеры могут быть двух основных типов: реальные примеры употребления, взятые из произведений художественной литературы, а также из разговорного языка, и специально сконструированные типовые употребления. В последнем случае типизация и специально сконструированный характер не означает, что примеры носят отпечаток искусственности; это чаще всего та наиболее частотная форма выражения, которую фиксирует составитель словаря как носитель языка. Приводимые лексикографическими источниками примеры могут использоваться для верификации сформировавшейся гипотезы о когнитивной модели слова, поскольку по определению когнитивная модель «управляет» употреблением и ни одно употребление не может ей противоречить (естественно, здесь имеются в виду случаи правильного с точки зрения носителей языка употребления, а не нарушения с целью создания стилистического эффекта или реализации, проистекающие из-за незнания слова, типа «Я такой экспроприации (в смысле оскорбления) не потерплю!»).
Большой Оксфордский словарь приводит примеры из письменных источников спе-
циально сконструированные типизированные примеры приводятся обычно учебными словарями, которые прежде всего должны дать типовые употребления. В соответствии с теми целями, которые ставят перед собой учебные словари, примеры иногда объясняются, перифразируются с тем, чтобы эксплицировать тот смысл, который передает говорящий, если он употребляет слово так, как это показано в приводимом примере. Подобный перифраз представляет собой экспликацию.
Под экспликацией мы понимаем прямое указание или прямое объяснение смысла, лежащего в основе семантики слова или в основе его употребления. Данный лексикографический прием весьма повышает эффективность словаря и во многих случаях позволяет верифицировать когнитивную модель. Приведем некоторые примеры. Глагол to perk реализует когнитивную модель «резко подняться над первоначальным уровнем, проявить жизненную активность» (ср. русск. «выставиться» (разг.) Один из ЛСВ этого глагола to lift one's head, raise oneself or thrust oneself forward, однако в соответствии с когнитивной моделью имеется в виду не просто действие, но проявление активности, эмоции. Приводимый ALD пример The horse perked up its head сопровождается экспликацией, позволяющей выявить эту особенность употребления — lifted its head as a sign of interest. Когнитивная модель глагола to hold -удерживать в стабильном положении; именно этот аспект объясняется перифразом Примера — This new car holds the road well — is stable, e. g. when cornering at speed (ALD). Подобные экспликации носят вспомогательный характер; гораздо важнее описания общих закономерностей употребления слова, во многих случаях прямо указывающих на когнитивную модель, например, part — a portion of the whole (whether really separate from the rest or more often. only separated in thought); to tear — expressing either partial or complete separation of parts; in the latter case usually with adv.
Экспликации обычно не могут быть единственным основанием определения КМ, однако они всегда должны рассматриваться как база для выдвижения гипотезы, которая проверяется при анализе дефиниций и примеров.
На следующем этапе анализируются слова, близкие к анализируемому слову по семантике.
Описывая когнитивные основания семантики лексических единиц, исследователи практически во всех случаях прибегают к словам, относящимся к одной лексико-семантической или тематической группе. Та, например, Ч. Филлмор рассматривает глаголы to write — to sketch — to draw — to paint — to print — to sign — to scribble — to scrawl — to put down, объединенные общей идеей «фиксировать на бумаге», а также существительные excitement — anger — joy — disappointment — frustration — surprise — suspense [6].
Анализ слов в пределах небольших семантических группировок обусловлен теоретическими положениями когнитивного подхода к семантике. Поскольку каждое слово (т. е. значение слова) отображает определенный фрейм и разные слова могут соотноситься с одним фреймом (например, представлением о «движении предмета в жидкости» («плавании»), то естественно предположить, что в этом случае слова будут различаться той частью фрейма, которая акцентируется в данном значении. Иными словами, близкие синонимы будут различаться своими когнитивными моделями, и необходимый этап верификации гипотезы о когнитивной модели слова состоит в сопоставлении ее с когнитивными моделями близких по семантике слов или слов, относящихся к одному микрофрейму.
Рассмотрим организацию семантики глаголов с общим значением «хватать, захватывать, удерживать» — to grasp, to seize, to snatch, to grip, to clutch.
Выделение КМ по первым этапам реализации предлагаемой нами методики — анализу этимона, сравнению этимона с первичным значением лексемы, рассмотрению всей ее семантической структуры и изучению данных глоссы — позволяет сделать заключение о том, что КМ глагола to grasp — это схематизированное представление о фиксации объекта
в определенном положении с охватом объекта со всех сторон. Глагол to grip основывается на идее очень близкой: «зафиксировать в неподвижном положении, охватив со всех сторон». КМ глагола to seize — «удерживать в определенном положении, в своей власти, посредством применения силы». По всем элементам семантической структуры глагола to snatch проходит идея suddenly (внезапно), и можно было бы предположить, что это центральное представление, формирующее КМ глагола. Однако, более внимательный анализ отдельных значений лексемы показывает, что компонент suddenly — это лишь логически выводимое следствие модели. КМ, по-видимому, передает представление о «выхватывании» объекта, т.е. о быстром и, желательно, неожиданном для того, у кого выхватывают, выпаде, захвате объекта. И, наконец, глагол to clutch, который снабжен экспликацией — to clutch is now mainly "to grasp with clokes or claws"; a clutch is mainly "a grasp or grip with claws", — и у которого исходный схематизированный образ связан с идеей «запускать когти», имеет КМ «крепко ухватиться, вцепиться, не отпускать».
Обратим, во-первых, внимание на некоторые уточнения в когнитивных моделях, которые можно сделать по дефинициям, когда глагол толкуется через свои синонимы. Глагол to clutch определяется в одном из своих значений «to seize convulsively or eagerly, из чего можно сделать вывод о том, что глагол to seize не предполагает поспешного необдуманного действия (convulsively) и не предполагает страстного стремления к цели и не содержит указания на сопровождающие действия эмоции (eagerly). Для глагола to clutch, напротив, логически выводимой (сопровождающей) является идея сильного эмоционального и даже стрессового состояния того, кто совершает действие. Аналогично, to grip — это seize firmly and tightly и, следовательно, идея «плотного захвата» не является для seize центральной, в противном случае добавление этих элементов в дефиницию глагола to grip не было бы необходимым.
Во-вторых, как мы видим, в таком представлении когнитивные модели глаголов to grasp и to grip совпадают, что указывает на недостаточно правильное определение одной из когнитивных моделей, поскольку два наименования, относящиеся к одному и тому же фрагменту действительности и имеющие одинаковые фокусы, маловероятны. Вследствие этого необходима корректировка когнитивной модели глагола to grip, где предположительно (с небольшой степенью вероятности) выделялась идея «охватывать со всех сторон». Если вернуться к семантической структуре глагола to grip, то станет очевидно, что во всех значениях эксплицитно проходит идея «силы» — «сжатия при захвате». Действительно, в разных значениях присутствуют указатели firmly и tightly; отмечается, что действие можно осуществить ртом, клювом, когтями, а общим во всех этих случаях для «плотной фиксации» является сжатие объекта. В дефинициях реализуется компонент forcibly, также указывающий на применение силы в действии grip. Имплицитно эта же идея присутствует в обозначении болезненного состояния человека: Fever gripped him — указание на сильный» приступ болезни, делающий больного беспомощным.
В переносном значении дефиниция to take hold upon реализует идею полного подчинения, полной власти над Объектом (ср.: take a (firm) grip/hold on/upon — to control completely). Таким образом, когнитивная модель глагола to grip может быть скорректирована и сформулирована как «зафиксировать в определенном положении, с силой охватив со всех сторон». Представляется, что гипотеза о когнитивной модели может быть принята как достаточно вероятная (абсолютной уверенности о том, какова когнитивная модель, не может быть, потому что мы имеем дело с не наблюдаемым, подсознательным явлением) только в том случае, если посредством анализа будет установлено, что она не совпадает с когнитивными моделями близких по семантике слов.
Рассмотрим еще один пример. У существительных part, portion, fragment, гипотезы о когнитивных моделях которых могут быть представлены следующим образом:
го
portion - часть целого, возникающая при разделении целого при распределении его по различным получателям
fragment - часть целого, взятая отдельно, самостоя-
part — часть целого, выделяемая мысленно, на фоне обще-
тельно при отсутствии целого или в том случае, когда целое не- ; L-
релевантно
\
Наиболее общим по семантике является существительное piece, развитие значений которого не всегда может быть установлено достаточно точно, так же как и исходное значение (OED). По данным романских языков, первоначально слово означало «broken piece, fragment», С последующим развитием «piece of land», «piece of cloth, rag».
Анализ дефиниций свидетельствует о том, что различные микрофреймы значений существительного piece объединяются представлением о небольшой, но самостоятельной части, имеющей четко очерченные границы, по которым она (эта часть) отделена (или может быть отделена от целого. Схематически КМ существительного piece можно представить как показано на следующей схеме
Графическое представление позволяет наглядно передать отличие семантики piece от семантики его синонимов. Сопоставление когнитивных моделей (т.е. гипотез о когнитивных моделях) является одним из основных этапов верификации гипотез . Этот этап настолько важен, что может предшествовать непосредственному анализу и развертыванию дефиниций, следуя сразу за выдвижением гипотез о КМ на основании сопоставления этимологического значения и первого значения лексемы.
Описанные выше этапы выделения КМ многозначного слова можно дополнить еще двумя, вспомогательными, этапами для верификации полученных результатов. Речь идет о словообразовательной и сочетаемостной информации, отражающей парадигматические и синтагматические связи слова.
Информация, проистекающая из словообразовательных связей слов может быть учтена потому, что исходное в словообразовательном плане слова «реализует» некоторые важные элементы своей КМ в производных. Закрепляясь и акцентируясь в производных, элементы КМ исходного слова как бы проявляются, «выходят на поверхность» и могут быть использованы для формирования окончательного суждения о его КМ. Об этом свидетельствуют, например, данные, полученные Л.А. Рекемчук, которая исследовала дифференциацию словообразовательных значений отглагольных существительных и пришла к выводу о том, что в разных производных закрепляются разные (причем различные по
Когнитивная модель существительного piece.
степени обобщенности) признаки пропозициональной структуры исходного глагола [7]. Рассмотрим в подтверждение важности дополнительной словообразовательной информации упомянутые выше глаголы to grasp — to seize — to snatch — to grip — to clutch и соответствующие им существительные1.
Существительное grasp является производным от соответствующего глагола и реализует значения 1) That which is fitted to grasp or clutch; 2) the action of grasping; 3) fig. A firm hold or control; possession; 3b) Intellectual hold; esp. comprehensive mastery of the whole of the subject, hence mental comprehension. Дефиниции значений существительного практически во всех случаях отсылают исследователя к глаголу. В значении 3в, выделенная часть дефиниции, а также смысловое содержание глагола to comprehend указывают на то, что действие grasp предполагает всесторонний охват объекта (в том число и полное (всестороннее) понимание). В свою очередь, существительное grip является первичным по отношению к соответствующему глаголу. В основе семантической структуры лежит образ крепкого (сильного) захвата рукой.
Отметим, что КМ существительного grasp несколько отличается от КМ соответствующего глагола. Анализ показывает, что в существительном на первый план выходит сила захвата. В глаголе эта идея, как мы видели, также присутствует, но проявляется менее явно. Близость слов .в словообразовательном отношении указывает на важность фиксации данного концепта в КМ глагола. Существительное clutch так же, как и в случае grasp является производным. Этимологическое значение существительного — коготь (claw).
Центральной идеей в существительном clutch является «плотность захвата», которая отличается от предыдущего случая (существительного grip) тем, что имеется в виду не столько сила, сколько «мертвая хватка», ассоциируемая с запусканием когтей в объект. Это «нежелание отпустить» индуцирует логически выводимые эмотивные оттенки — подобный захват ассоциируется с жадностью, жестокостью, злобой, если наименование обращается на деятельность человека (см. репрезентанты contemptuously, rapacity, cruelty, violent в дефинициях). В техническом смысле эмотивные элементы, естественно, уходят, и более ярко проявляется идея абсолютной неподвижности захвата. Корреляция между КМ существительного и глагола clutch совершенно очевидна, однако определенные различия также следует отметить: в глаголе центральная, вершинная идея «не отпускать», причем в импликации здесь нет жадного стремления, скорее имеется в виду почти бессознательное, отчаянное «цепляние», на что указывают компоненты convulsively и determined в дефинициях ЛСВ глагола. Существительное snatch также производное.
В существительном snatch первоначальная идея глагола «резко схватить и вырвать у кого-либо (оторвать от чего-либо)» модифицируется довольно значительно, превращаясь в представление о кратковременном (и, соответственно, быстром и порывистом) действии. КМ глагола и существительного snatch не противоречат, но взаимодополняют друг друга.
Производное от глагола to seize существительное seizure имеет следующие значения:
1. The action or an act of seizing or the fact of being seized; confiscation or forcible taking possession (of land or goods); a sudden and forcible baking hold.
1b.(obs.) Grasp, hold; a fastening.
1c.A sudden at back of illness, esp. a fit of apoplexy or epilepsy. Also a sudden visitation of calamity.
2. (obs.) Possession.
Как было показано выше, когнитивная модель соответствующего глагола включает в себя указание на применение силы. В существительном данная идея усиливается и на первый план выходит представление о неожиданном сильном воздействии (власти, болезни и
1 Мы не имеем в виду утверждать, что существительные данной группы происходят от глаголов; между членами данных конверсивных пар существуют разные словообразовательные отношения, т. е. направления производности у них различные. Однако мы стремимся показать, что у слов, связанных словообразовательными отношениями, имеется известная общность в КМ.
т.д.).
Таким образом, рассмотрение семантики производных позволяет скорректировать КМ исходного наименования главным образом по линии уточнения ее импликации. Подчеркнем еще раз, что КМ исходного и производного коррелируют, но не совпадают, хотя, по нашим наблюдениям, никогда не противоречат друг другу [8].
Перейдем к рассмотрению влияния КМ слова на закономерности его сочетаемости с другими словами. При этом следует учитывать формируемые словом свободные сочетания, а также способность слова выступать в качестве элемента устойчивых словосочетаний.
Поскольку устойчивые словосочетания, фиксируемые словарями, обладают разной степенью устойчивости, то и учитываться они должны дифференцирование.
Во-первых, имеются устойчивые сверхсловные единицы с полным или частичным переосмыслением значений компонентов — идиомы. В отношении того, являются ли компоненты подобных образовании в полном смысле словами, мнения лингвистов расходятся. Некоторые считают, что в составе идиомы слова полностью утрачивают свои слов-ные характеристики и становятся некоторым подобием строевых элементов — морфем. Однако большинство исследователей, опираясь на фактор раздельнооформленности многих компонентов идиом и структурные особенности, признают их словный характер. При этом совершенно очевидно, что в семантическом отношении слова -компоненты идиомы не имеют самостоятельности лексем в изолированном употреблении и попытки распределения общего фразеологического значения идиомы по ее компонентам — в большинстве случаев носят искусственный характер. Если, однако, обратиться к переменному прототипу идиомы, т.е. взять свободное словосочетание, от которого затем идиома образовалась, то сопоставление мотивирующего значения, где вклад компонентов проступает достаточно ясно, и результирующего значения идиомы, то можно установить те семантические особенности, которые легли в основу переосмысления при формировании идиомы [9]. Рассмотрев долю участия в этом процессе анализируемого слова, можно сделать некоторые выводы об особенностях его КМ. Например, идиома drift with the stream — «плыть по течению» акцентирует пассивность агенса, его подчинение посторонней движущей силе; идиома to float in one's cup — to be half drunk обыгрывает «неустойчивое» (покачивающееся) состояние, в котором, однако, агенс «не опустился на дно», т.е. не достиг степени окончательного опьянения. Аналогично, идиомы to float before the eyes/to float in (through) one's или the mind — «^оносшься в мыслях, перед глазами», to float on a cloud — «ликовать, радоваться, быть на седьмом небе от счастья» (АРФС) реализуют заложенные в когнитивной модели идеи. Следует, однако отметить, что в большинстве случаев при формировании идиомы активизируется «ассоциативный фон» соответствующего лексического элемента и в большей степени при этом проявляются логические потенциальные характеристики, довольно далеко отстоящие от фокуса обозначаемого. И тем не менее, поскольку в любой реализации слова актуализируется КМ, являющаяся основанием выбора единицы, рассмотрение в качестве дополнительной информации идиом может быть небесполезным. Этот вывод указывает на важную роль КМ слов в процессе фразеологиза-ции, однако ото предварительные данные и в целом проблема нуждается в специальном исследовании. Фразеологизмы меньшей степени устойчивости, фразеоматические единицы, а также конструктивно связанные значения (по В. В. Виноградову), по-видимому, более информативны с точки зрения подтверждения гипотезы о КМ слова. Выше мы рассмотрели существительное piece. Словосочетание to take in pieces — анализировать (букв. брать по частям), to go to pieces — потерять контроль над собой (букв. рассыпаться на кусочки) и др. прямо указывают на КМ существительного piece и могут использоваться для ее верификации.
И, наконец, весьма полезным может быть рассмотрение сочетаемости анализируемой лексемы, и прежде всего для существительных — сочетаемость с глаголами и для глаго-
grasp
лов — сочетаемость с существительными, поскольку при соединении указания на действие с указанием на объект многие особенности когнитивных моделей становятся более явными. Рассмотрим глаголы, с которыми сочетаются существительные grip, grasp, clutch (RWF).
?sen X
grip ^—'_/elax X
ease X ile into X y of in X crush in X elude X entice into X de X in X
ake from X rest from X id X sp in X iw into X ape X sten X free from X grasp in X grip in X :k in X e in X atch from X trive in X
aggle in X trap in X trap in X wrench from X jains reassures X slips strains earies bruises
clutch
clutch
grip
grasp
Близость «сцен» обозначаемых обусловливает сходство выражаемых идей при сочетаемости данных существительных с глаголами «попасть в захват (тиски)», «вырваться (из захвата)», «ослабить / усилить захват». Однако совершенно очевидны и различия: grip передает идею сильного сжатия, поэтому маловероятны сочетания to avoid, evade grip, to gain grip, to entice into grip (ср.: избежать 'зажима», завлечь кого-либо в «зажим»). С другой стороны, grasp, передающее более общую идею охвата и «завладения», логично образует сочетания, реализующие данные представления: можно стараться избежать захвата (to avoid, evade, elude grasp), можно вырваться из захвата (to shake, wrest from grasp), можно завлечь кого-либо таким образом, чтобы его удобно было схватить (to entice into grasp). Представление о полной фиксации, «мертвой хватке», реализующееся в существительном clutch, делает наиболее вероятными при реализации две идеи: стремление активно бороться с тем, чтобы вырваться (to struggle in clutch, to free from clutch, to wrench from clutch) и
стремление усилить захват, чтобы не было возможности из него вырваться (to lock in clutch, to trap in clutch, etc.).
Таким образом, последовательно переходя от формирования гипотезы о КМ многозначного слова к ее уточнению и корректировке, и затем, — к верификации, можно достаточно точно выявить когнитивную структуру, объединяющую все значения полисеманта в единое целое.
Литература
1. Паршин П.Б. Теоретические перевороты и методологический мятеж в лингвистике XX века // Вопросы языкознания. — 1996. — № 2. — С. 19-42.
2. Беляевская Е.Г. Семантическая структура слова в номинативном и коммуникативному аспектах (Когнитивные основания формирования и функционирования семантической структуры слова). Дисс. ...доктора филол. наук. — М., 1991. — 401 с.
3. Метелкина Т.Ю. Историко-ономасиологическое исследование группы английских прилагательных, обозначающих моральные качества человека (проблема семантического эпигенеза). Дисс. ...канд. филол. наук. — М., 1988. — 239 с.
4. Zgusta, L. A Manual of Lexicography. — Prague — The Hague — Paris: Mouton, 1971. — 360 p.
5. Щерба Л.В. Опыт общей теории лексикографии // Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. — Л.: Наука, 1974. — С. 265-303.
6. Филлмор Ч.Дж. Основные проблемы лексической семантики // Новое в зарубежной лингвистике. — Вып. XII. Прикладная лингвистика. — М.: Радуга, 1983. — С. 74-122.
7. Рекемчук Л.А. Дифференциация словообразовательных значений отглагольных существительных действия в современном английском языке: Дисс. ...канд. филол. наук. — М., 1985. — 172 с.
8. Кубрякова Е.С. Глаголы действия через их когнитивные характеристики // Логический анализ языка. Модели действия. — М., 1992. — С. 84-90.
9. Беляевская Е.Г. Проблема сложения смыслов при формировании семантики идиом (процесс фразеологизации в когнитивном аспекте) // Композиционная семантика. Материалы третьей международной школы-семинара по когнитивной лингвистике. 18-20 сентября 2002 года. Часть II. — Тамбов: Изд-во ТГУ, 2002. — С. 4-6.
Словари и принятые сокращения
1. COD — The Concise Oxford Dictionary. 6th ed. / Ed. by J.B.Sykes. — Oxford: Clarendon Press, 1976.—1386 p.
2. OED — The Compact Edition of the Oxford English Dictionaty. V. I-II. — Oxford, Oxford University Press, 1980. — 4116 p.
3. ALD — Oxford Advanced Learner's Dictionary of Current English. A.S. Hornby. new ed. — Oxford, Oxford University Press, 1977. — 1053 p.
4. RWF — The Word Finder (Comp. & ed. by J.I. Rodale). — Pennsylvania: Rodale books. — 1317 p.
Бутакова Л. О., ДорофееваМ. Ю.
СПОСОБЫ КОГНИТИВНОЙ РЕКОНСТРУКЦИИ МЕДИА-СОЗНАНИЯ:
МЕДИА-ТЕКСТ И ЕГО АВТОР
