CC BY
96
II. ЗНАНИЯ И ЯЗЫКОВАЯ КАРТИНА МИРА В КОНЦЕПТУАЛЬНОМ АСПЕКТЕ
УДК 81'22; 811.111
М.Б. Антонова
АРХЕТИПИЧЕСКАЯ ОППОЗИЦИЯ СВОЙ - ЧУЖОЙ КАК КОНЦЕПТУАЛЬНОЕ ОСНОВАНИЕ СЕМАНТИКИ АНГЛИЙСКИХ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ
В статье в когнитивном ракурсе рассматривается специфика формирования семантики английских прилагательных, обозначающих ментальные характеристики человека. Устанавливается роль архетипической оппозиции СВОЙ - ЧУЖОЙ в организации концептуального основания семантики прилагательных, а также рассматриваются способы реализации данной оппозиции в семантике адъективных имен.
Ключевые слова: концептуальная оппозиция, концептуальное основание лексической семантики,
концептуальная метафора.
В настоящее время многие языковые явления и проблемы получают новое освещение в рамках когнитивно-дискурсивной парадигмы лингвистического знания. Особенно это касается такого явления, как формирование языковых категорий. Главную задачу когнитивной науки Дж. Лакофф видит в том, чтобы установить, что представляет собой мышление и, соответственно, что представляют собой категории [Ьако£Г 1990: 10]. На современном этапе развития лингвистики языковая категоризация стала рассматриваться в плане выявления концептуальных оснований категорий. Как отмечает Г.Г. Бондарчук, на смену прежним принципам категоризации приходит «более глубинное представление о категории» как об образовании, которое имеет единое концептуальное основание, включающее определенные концептуальные составляющие [Бондарчук 2011: 16].
Несомненно интересно, на наш взгляд, установить, каким образом формировалась лексическая категория английских прилагательных, обозначающих интеллектуальные характеристики человека, и какую роль в процессе формирования лексической категории играют концептуальные основания семантики входящих в категорию лексических единиц.
Своеобразие имен прилагательных обнаруживается прежде всего при типологическом сопоставлении языков. Дело в том, что при вербализации концептов вначале выбирается способ языкового оформления ментального содержания, т.е. его выражение посредством слов той или иной
части речи. А поскольку инвентарь частей речи варьируется в разных языках, то и способы закрепления концептов на языковом уровне также могут различаться. В частности, в отличие от общераспространенных категорий глагола и имени существительного, прилагательные образуют самостоятельный класс слов не во всех современных языках. В таких случаях, как отмечает Т. Ги-вон, слова, относимые в европейских языках к разряду прилагательных, относятся к категории глагола и функционируют как стативные глаголы (stative verbs). Кроме того, есть языки, в которых категория имен прилагательных включает небольшое количество единиц, обозначающих только ингерентные, постоянные признаки типа размера, формы, цвета, вкуса, текстуры. Изменяющиеся с течением времени признаки, в свою очередь, обычно лексикализуются как глаголы. И наконец, в некоторых языках ингерентные, неизменные признаки лексикализованы как существительные [Givon 1979: 13-14].
Кроме того, прилагательные демонстрируют признаки, характерные для других знаменательных частей речи, и именно в силу этого факта относительно статуса прилагательных существуют самые разные, даже полярные мнения: от выделения адъективов в самостоятельную языковую категорию до причисления их к категории глагола. Так, Дж. Росс и Дж. Лакофф пришли к выводу, что есть «веские аргументы, позволяющие утверждать, что слова, которые традиционные грамматисты квалифицировали как адъективы и глаголы,
на самом деле относятся к одной и той же большой грамматической категории (пер. наш - М.А.) (strong evidence for the assertion that what traditional grammarians called adjectives and verbs are really members of the same major grammatical category) (цит. по: [Givon 1970: 830]).
В трансформационной грамматике исследователи впервые обратились к изучению глубинной структуры прилагательных. Согласно гипотезе Н. Хомского, прилагательные являются производными от предложений, и на глубинном уровне фразы The tall man left находится пропозиция The man is tall. А Дж. Лакофф полагает, что за каждым прилагательным в атрибутивной функции стоит экстра глубинное предложение (extra deep structure sentence) [Lakoff 1970: 145]. Эти данные указывают на необходимость дальнейшего изучения глубинных аспектов семантики прилагательных.
Наша гипотеза состоит в том, что семантика английских прилагательных, обозначающих ментальные характеристики человека, формируется на основе элементарных, архетипических представлений человека. По нашему мнению, именно архетипические оппозиции играют существенную роль в формировании того, что Дж. Лакофф называет идеализированными когнитивными моделями (idealized cognitive models - ICMs) [Lakoff 1990: 68], а Е.Г. Беляевская - концептуальной внутренней формой [Беляевская 2005; 2007].
Поскольку речь пойдет об архетипическом в сознании человека, необходимо отметить, что согласно К.Г. Юнгу, архетипы существуют на глубочайшем уровне сознания и свойственны не одной личности, а целому сообществу. Эти универсальные идеи, или «коллективное бессознательное», могут проявляться постоянно и во всем, поскольку, как писал К.Г. Юнг, «фантазии, имеющие архети-пическую структуру, возникают самопроизвольно и в любое время и в любом месте, даже если всякая возможность для их заимствования отсутствует» [Юнг 1995: 12]. Т. Манн рассматривал архетип как «изначальный образец, изначальную форму жизни, вневременную схему, издревле заданную формулу, в которую укладывается осознающая себя жизнь» [Аверинцев 1992: 110].
Наряду с данной особенностью человеческого мышления многие ученые отмечают и другую, а именно: представлять все явления и процессы окружающей действительности в виде антиномических пар (см.: [Подосинов 1999: 501]). Примечательно, что еще в древности люди осознавали эту особенность человеческого мышления. Так, Аристотель писал о классификации, разрабо-
танной пифагорейцами, которая включала десять оппозиций, или «начал» [Подосинов 1999: 502].
Принципиально важной особенностью бинарных классификаций, создаваемых человеком, является то, что они имеют под собой «некоторые общесемантические основания, которые проявляются и в естественных языках, и в мифологии» [Мелетинский 1976: 231]. Е.М. Мелетинский выделил и детально исследовал многочисленные элементарные семантические оппозиции и пришел к заключению, что они соответствуют «простейшей пространственной и чувственной ориентации человека (верх/низ, левый/правый, ...светлый/темный,...)». Данные оппозиции «затем «объективируются» и дополняются простейшими соотношениями в космическом пространственно-временном континууме (небо/земля, .солнце/ луна.), в социуме (свой/чужой.)» [Мелетинский 1976: 230]. При этом один элемент оппозиции маркирован положительно, а противоположный - отрицательно.
Свойство человеческого мышления структурировать окружающий мир как множество антиномических пар отразилось и в восприятии интеллектуальных качеств человека. Как показал проведенный анализ, в концептуальном основании семантики английских прилагательных, обозначающих интеллектуальные качества человека, просматривается архетипическая концептуальная оппозиция СВОЙ - ЧУЖОЙ. Поскольку первый член архетипического противопоставления маркирован положительно, то прилагательные, семантика которых определена соответствующим концептом, передают положительную ментальную характеристику человека; соответственно, второй член концептуальной оппозиции содержит указание на отрицательную ментальную характеристику человека.
Указание на архетипические оппозиции можно обнаружить посредством анализа этимологии лексической единицы, т.е. прослеживая «жизнь слова» и изменение его значений в ходе развития языковой системы [Беляевская 2005а]. Отметим, что плодотворность учета древних семантических состояний слова признается не только при рассмотрении концептуальных оснований семантики лексических единиц, но и при конструировании концептов в рамках концептологии И.А. Стернина [Антология концептов 2005].
Изучение этимологии прилагательных английского языка, обозначающих умственные характеристики человека, показало, что в данной группе слов встречается два случая, когда объект
квалифицируется как «свой». Во-первых, это предмет, относящийся к числу тех, которыми человек владеет; во-вторых, это лицо, принадлежащее к тому же сообществу, что и говорящий. Рассмотрим первый случай. Если человек обладает неким предметом, это означает, что имело место присвоение данного предмета, понимаемое в широком смысле. В качестве примера приведем прилагательные inventive изобретательный, находчивый - having or showing creativity or original thought [COED], uninventive неизобретательный. Эти прилагательные появились в английском языке в XV в., они восходят к лат. гл. invenire до-бывать1. На основании операций естественного вывода можно заключить, что «добывание» есть приобретение или присвоение, и следовательно, семантика английского прилагательного inventive основывается на идее приобретения или присвоения нового знания.
Онтологическое знание говорит о том, что элементарное присвоение предмета может осуществляться посредством двух близких по характеру протекания действий, различающихся по интенсивности: либо «хватать», либо «брать». Идея «хватать» организует концептуальное основание семантики адъектива clever (1590 г.) умный, способный, талантливый, умелый - quick to understand, learn, and devise or apply ideas [COED]. Данное прилагательное этимологически связано с ср. -англ. сущ. clivers - claws, talons, clutches когти, лапа с когтями, клешни. Прилагательное употреблялось в значении nimble of claws, sharp to seize умеющий ловко пользоваться когтями, ловко хватающий. В XVI в. номинативные возможности слова расширились: оно стало применяться для характеристики умения работать руками, уровня ремесленного мастерства. Знания и ум искусного мастера проявляются в ручном творчестве, у него «умные» руки: clever - having the brain in the hand. Употребление адъектива по отношению к интеллектуальным способностям впервые зарегистрировано в начале XVIII в.
В концептуальном основании семантики некоторых прилагательных фиксируются обе идеи «брать» и «хватать». Так, прилагательные apt очень способный - quick to learn and understand [LDCE], inept, adept знающий, опытный -very skilled or proficient [COED] восходят к лат. гл. apere, образованному от праиндоевропейской основы *ap- to grasp, take [BDEE].
1 Этимология прилагательных дается по [Oxford Dictionary of English Etymology 1982].
Кроме того, в концептуальном основании семантики слова может передаваться идея взаимосвязанных операций «брать» - «держать». Причем первое действие (брать) является обязательным условием для осуществления второго (держать). Например, прилагательные able знающий, способный, талантливый, квалифицированный - having considerable proficiency or intelligence [COED] и unable (XIV в.) берут свое начало от лат. гл. habere брать, держать.
Сфера обозначений интеллектуальных характеристик человека принадлежит к «невидимым мирам» (по Н.Д. Арутюновой и В.Н. Телия), т.е. к области абстракций, где, как известно, большую роль играет концептуально-метафорическая репрезентация - видение абстрактных сущностей через конкретные, хорошо знакомые по опыту объекты и явления. Рассматриваемая концептуальная оппозиция, как показывает проведенное нами исследование, проявляется и в концептуальных метафорах, репрезентирующих область интеллектуальной деятельности человека.
Значения рассмотренных прилагательных возникают в результате метафорической проекции механического действия (область-источник) на умственную деятельность (область-цель). Механические действия «брать» и «хватать» включают несколько последовательных этапов: человеку нужно приблизиться к предмету - протянуть руку - взять/схватить - удержать. Аналогично, чтобы приобрести некое знание, требуется иметь доступ к информации, понять, освоить (схватить), удержать в памяти, проявить быстроту мышления. И объем знания должен быть посильным для освоения.
Однако при совершении действий «брать, хватать» важным оказывается не только размер предмета, но и объем наполняемой емкости. То, что представление о данных действиях неразрывно связано с идеей контейнера, прослеживается в этимологии прилагательных capable одаренный, способный, квалифицированный - having the skills, intelligence etc needed to do something [LDCE], incapable (XVI в.), perceptive проницательный -having or showing acute insight [COED] и percipient сообразительный - having a perceptive understanding of things [COED] (XVII в.): лат. гл. ca-pere, к которому они восходят, означает «хватать, брать, получать» и «вмещать». Учитывая, что латинский глагол берет свое начало от IE основы *qap- to seize, hold, contain [Klein 1966], возможно заключить, что взаимообусловленность этих действий осознавалась в различных древних культу-
рах. Ярким примером может служить слово из санскрита kapati «two handfuls» две пригоршни [Klein 1966]. При метафорическом переносе на интеллектуальные способности человека разум трактуется как контейнер, накапливающий и сохраняющий знания. Соответственно, человек характеризуется как «умный» или «глупый» в зависимости от способности постигать, запоминать большое количество информации.
Таким образом, возникает концептуальная метафора «Человек берет знания» благодаря объективации абстрактного понятия «знание», трактуемого как предмет, который возможно взять в руку, удержать, сделать «своим». Подчеркнем, что Дж. Лакофф и Джонсон выделяют концептуальную метафору «Понимание - это схватывание» [Лакофф 2004: 45].
Идея «получения» или «приобретения» присутствует в концептуальном основании семантики прилагательных ingenious находчивый, изобретательный, искусный - clever, inventive [COED], un-ingenious (XV в.), которые восходят к латинскому существительному ingenium со значением природные свойства, врожденные особенности, дарования, талант, гений. Способности, присущие человеку от рождения, также являются даром, но полученным свыше, т.е. источником дара является не человек, что отличает концептуальные структуры, лежащие в основе семантики слов ingenious, uningenious от концептуальных структур рассмотренных выше прилагательных. Каждый человек обладает своим даром, обусловливающим его индивидуальность среди других людей.
Необходимо упомянуть, что среди элементов концептуальных структур, лежащих в основе семантики английских прилагательных, обозначающих интеллектуальные характеристики человека, был выделен синкретический концепт «брать/давать», конкретизирующий концепт СВОЙ. Так, прилагательные gifted (1644 г.) наделенный природными способностями, одаренный - having exceptional talent or ability [COED], ungifted образованы от существительного gift, происходящего от той же германской основы, что и глагол give. Данный глагол восходит к IE основе *ghab(h)- to take, hold, have; to give [Klein 1966] брать, держать, иметь, давать, интегрирующей полярные значения «to take - to give». Исследователи возводят современные конверсные значения «брать - давать» к индоевропейскому «термину обмена *t'oH-», отражающего «обобщенный обмен, включающий и акт давания, и акт взятия» [Гамкрелидзе 1984: xci: 753]. Таким образом, данная индоевропейская
основа фиксирует целую ситуацию, которая метафорически может проецироваться на процесс получения и передачи знаний.
Тот факт, что идеи «брать» и «давать» мыслились нерасторжимо, А.Я. Гуревич объясняет тем, что в обществе на архаической стадии развития одностороннее дарение было абсолютно несвойственно людям, и за актом получения непременно следовал акт передачи. Целью «обмена имуществом, пирами и услугами» было выразить и скрепить верность и дружеские отношения, обмен дарами «являлся универсальной формой социального общения» [Гуревич 1984: 235]. Иначе говоря, совершив обмен дарами, люди причислялись к кругу преданных друзей и родных, т.е. из врагов, «чужих» становились «своими». Интересно, что отношения между человеком и богами также строились на принципах обмена - взамен жертвоприношений, т.е. даров от человека, боги ниспосылали людям свое благорасположение, в частности, одаривали талантом или выдающимися способностями [Гамкрелидзе 1984: 752]. Не вызывает никакого сомнения, что именно в силу восприятия конверсных отношений «брать» -«давать» как неразделимого целого, и сложилось концептуальное единство «брать/давать», которое является основанием семантики прилагательных gifted, ungifted. Принимая во внимание вышеизложенное и то, что система представлений древнего человека об окружающем мире состояла из представлений о первопредметах и перводействи-ях [Мелетинский 1976: 173], на наш взгляд, действия «давать» и «брать» возможно отнести к так называемым «перводействиям» т.е. действиям, которые были выделены сознанием в первую очередь, ранее других получили свое обозначение в языке и далее стали продуцировать новые смыслы, входя в концептуальное основание семантики возникающих позднее лексических единиц.
Проведенное исследование показало, что в концептуальных структурах, лежащих в основе семантики английских прилагательных, обозначающих ментальные характеристики человека, архетипические представления могут иметь два способа реализации: универсальный, встречающийся и в других языках, а также культурно-специфический в том случае, если слово является исконным и концептуально отражает характерные для данной культурной традиции символические коды. Например, упомянутые метафоры «Человек берет знания» и «Понимание - это схватывание» встречаются и в русском языке, ср.: схватывать не лету, получать знания, нахвататься и т.д.
Следовательно, воплощение архетипической оппозиции СВОЙ - ЧУЖОЙ при помощи рассмотренных выше концептуальных метафор можно назвать универсальным способом формирования семантики интеллектуальной деятельности в английском и русском языках.
Второй случай, когда объект оценивается как «свой», касается принадлежности лица к определенному сообществу.
Концептуальная оппозиция «принадлежность к группе - не принадлежность к группе» формирует концептуальное основание семантики целого ряда прилагательных. В вершине концептуальных структур, лежащих в основе семантики английских адъективов familiar, unfamiliar находится представление о семье: familiar (XIV в.) знающий, хорошо осведомленный - having a good knowledge of [COED] происходит от латинского существительного familiaris друг, домочадец, раб, которое в свою очередь образовано от familia семья, дом (включая всех домочадцев и слуг). Ясно, что люди, принадлежащие к одной и той же семье, считаются «своими», и прилагательное familiar имело значение очень близкий, очень дружеский. Метафорическая проекция на область интеллектуальной деятельности и процесс приобретения знаний возникла в конце XV в. Обычно члены семьи хорошо знают друг друга, поскольку виделись не единожды, близко общались. И точно так же человек хорошо осведомлен о чем-то потому, что ранее это встречал, применял и т.д., и в результате приобрел опытное знание, сделав его «близким», «своим».
В вершине концептуальных структур, лежащих в основе семантики прилагательных politic проницательный, благоразумный - prudent and sagacious [COED], impolitic находится представление о государстве. Жителей одного города объединяет и сближает общая территория, и по данному признаку они являются «своими». Прилагательное politic (XV в.), заимствованное через французский, происходит от греческого politikos, производного от существительного polis город, государство. Само собой разумеется, для того чтобы правильно общаться с согражданами, оставаться «своим», человек помимо знаний правил этикета, должен понимать менталитет конкретного социума, чтобы разбираться в мотивах поведения окружающих и поступать в соответствии с их ожиданиями.
Как известно, в Древней Греции институт государства играл особую роль в жизни людей и
вовлеченность каждого человека в общественную деятельность характеризовала его во многих отношениях, в том числе и в интеллектуальном. Например, прилагательное idiotic 1713 г. слабоумный, тупой (разг.) мотивировано сущ. idiot, которое происходит от греч. idiotes неуч, невежда, не имеющий профессиональных умений и знаний. Данное греческое слово берет свое начало от пра-индоевропейской основы *swe- oneself и буквально означало «частное лицо» в его противопоставлении государству: private person or individual, as opposed to the state [Barnhart Dictionary 1988]. Интересно, что «у древних греков идиотом назывался тот, кто не принимал участия в государственных делах, ...частное лицо в противоположность государственному деятелю» [Брокгауз 1991]. Не вызывает сомнения, что назвать кого-либо «своим» возможно только с позиции определенного коллектива, поэтому частное лицо, находящееся вне этого коллектива, всегда остается «чужим» для его членов. Кроме того априори считается, что решать государственные вопросы должен человек умный и компетентный, на основании чего правомерно предположить, что неучастие в этой деятельности трактовалось как следствие недостатка профессионализма и знаний, в конечном итоге - как следствие глупости индивида.
Дар речи является важнейшим свойством и способностью человека, отличающим его от животных. Как указывают исследователи, классификация «говорящий - неговорящий» восходит к эпохе индоевропейского языка, при этом они полагают, что с даром речи отождествлялась разумность человека, его способность мыслить, размышлять. Данное заключение вытекает из «факта этимологической соотнесенности в разных индоевропейских диалектах лексемы со значением «говорить» и лексемы со значением «думать», «мыслить», «помнить»» [Гамкрелидзе 1984: 473]. По нашему мнению, поскольку способный говорить и, следовательно, думать, классифицировался как принадлежащий к миру людей, то он одновременно классифицировался и как «свой». Тем самым в мировидении древних вербальное общение приобретает особое значение не только для причисления кого-либо к рангу себе подобных, но и для оценки интеллектуальных способностей человека. И одной из главных причин, по которой человек воспринимается как чужой, даже враждебный для конкретного социума, является его неучастие в акте коммуникации. Так, мысли и намерения немого человека остаются скрытыми,
и это непонимание вызывает у окружающих недоверчивое, подозрительное отношение: исконное прилагательное dumb возникло в древнеанглийский период и имело единственное значение destitute of speech немой. Идея о том, что общение является непременной составляющей жизни, прослеживается и в этимологии прилагательных conversant, unconversant (XIV в.), образованных от гл. to converse жить (уст.), восходящего к лат. гл. conversare вращать. Общение между людьми будет тем успешнее, чем больше совпадают их взгляды, поэтому говорящий всегда подсознательно стремится привлечь слушателей на свою сторону, сделать своими единомышленниками. И в процессе коммуникации сам приобретает новые знания и опыт. Представление о жизни как о «вращении», общении с разными людьми присутствует и в русском языке, ср.: вращаться в обществе / в высших кругах. Непременными составляющими коммуникации выступают многократность действия и протяженность во времени - идеи, заложенные в этимоне. Примечательно, что изначально прилагательное conversant имело значение «dwelling habitually, associating familiarly with».
Концептуальные структуры, лежащие в основе семантики рассмотренных выше прилагательных, определяет вершинная концептуальная оппозиция «наличие коммуникации - отсутствие коммуникации».
Крайне любопытен тот факт, что в концептуальных структурах семантики прилагательных отрицательной ментальной характеристики человека также может реализовываться первый элемент архетипической оппозиции - «свой». На первый взгляд, такое концептуальное основание противоречит семантике слова, однако номинатор может причислять даже умственно отсталого человека к «своим», руководствуясь определенными соображениями. Так, прилагательное cretinous идиотский мотивировано существительным cretin (XVIII в.) человек, страдающий кретинизмом. Данный медицинский термин происходит от швейцарского французского слова crestin, которое обозначало умственно больных в альпийских долинах. Безусловно, поведение и внешний вид умственно отсталых разительно отличает их от остальных людей, делает похожими на животных, и с этой точки зрения они являются «чужими». Именно поэтому в наименовании crestin от латинского Christianus фиксируется принадлежность больного к человеческому роду, а не к зверям: в романских языках слово Christian обозначало
также человека в противоположность зверю, животному. Однако поскольку в концептуальные структуры, лежащие в основе семантики данного прилагательного, наряду с представлением о «принадлежности к роду людей» входит также представление о «нездоровье» и сочетание этих двух концептуальных составляющих определяет то, что семантика прилагательного cretinous передает отрицательную характеристику интеллектуальных способностей человека.
Итак, мы привели некоторые результаты изучения концептуальных оснований семантики группы английских прилагательных, обозначающих ментальные характеристики человека. Полученные данные позволяют заключить, что концептуальной основой семантики целого ряда прилагательных, независимо от времени их появления в английском языке, являются элементарные, архетипические представления. Они реализуются посредством базовых концептов СВОЙ - ЧУЖОЙ, образующих бинарную оппозицию и формирующих семантику прилагательных, передающих соответственно положительную или отрицательную характеристику умственной деятельности человека.
Список литературы
Аверинцев С.С. Архетипы // Мифы народов мира. В 2 томах. М.: Советская энциклопедия, 1992. Т. 1. С. 110.
Антология концептов / В.И. Карасик, И.А. Стернин. В 2 томах. Волгоград: Парадигма, 2005.
Беляевская Е.Г. Воспроизводимы ли результаты концептуализации? (к вопросу о методике когнитивного анализа) // Вопросы когнитивной лингвистики. 2005. № 1. С. 5-14.
Беляевская Е.Г. Понятие коннотации с когнитивной точки зрения // Концептуальное пространство языка: сборник научных трудов / под ред. Е.С. Кубряковой. Тамбов: ТГУ им. Г.Р. Державина, 2005а. С. 53-65.
Беляевская Е.Г. Фоносемантика в когнитивном аспекте // Лингвистическая полифония: сборник статей в честь юбилея Р.К. Потаповой / отв. ред. В.А. Виноградов. М: Языки славянских культур, 2007. С. 541-554.
Большой латинско-русский словарь. URL: http: //linguaeterna.com/vocabula/ alph.html
Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. Репринт. изд. М.: «Терра» - «Terra», 1991.
Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. В 2 томах. Тбилиси: Изд-во Тбилисского университета, 1984.
Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1984.
Лакофф Дж., Джонсон М.. Метафоры, которыми мы живем. М.: Едиториал УРСС, 2004.
Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Наука, 1976.
Подосинов А.В. Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии. М.: Языки русской культуры, 1999.
Юнг К.Г. Психологический комментарий к «Тибетской книге мертвых» // Тибетская книга мертвых. М., 1995. С. 5-18.
BDEE - Barnhart Dictionary of English Etymology. The H.W. Wilson Company, 1988.
COED - Concise Oxford English Dictionary. Oxford: Oxford Univ. Press, 2002.
Givon T. Notes on the semantic structure of English adjectives. // Language. Vol. 46. № 4. Baltimore, Linguistic Society of America, 1970. P. 816-837.
Givon T. On understanding grammar. N.Y., San Francisco, London: Academic Press, 1979.
Klein E. A comprehensive etymological dictionary of the English language. Vol. 1. Amsterdam, London, N.Y.: Elsevier publishing company, 1966.
Lakoff G. Pronominalization, negation, and the analysis of adverbs // Readings in English transformational grammar. Wiltham, Massachusetts, 1970. P.145-165.
Lakoff G. Women, fire and dangerous things. Chicago and London: Chicago Univ. Press, 1990.
LDCE - Longman Dictionary of Contemporary English. Third edition. Longman, 2001.
Oxford Dictionary of English Etymology. Oxford: The Clarendon Press, 1982.
M.B. Antonova
ARCHETYPICAL OPPOSITION SELF - OTHER AS A CONCEPTUAL BASE OF ENGLISH ADJECTIVES MEANING
The article focuses on the conceptual structures determining the semantics of English adjectives that denote a human being's mental characteristics. It is argued that the archetypical opposition SELF -OTHER forms the conceptual base of semantics of certain adjectives in question. The author describes how this conceptual opposition is realized in the meanings of the adjectives.
Key words: conceptual oppositions, conceptual base of lexical semantics, conceptual metaphor.
