CC BY
11
© 2009
Л.И. Швыдкая
К ВОПРОСУ О НОВЫХ ВОЗМОЖНОСТЯХ ВО ФРАЗЕОГРАФИЧЕСКОЙ ПРАКТИКЕ
Фразеологические единицы в лексикографических и фразеографических источниках чаще всего представлены с позиций учета их формальной лекси-ко-синтаксической структуры на основе критерия устойчивости, но без учета закономерностей порождения речевого высказывания, что однозначно привело к устойчивому представлению о том, что ФЕ — это неизменяемая, застывшая единица языка, вводимая в речевую цепь в виде готового блока. Во фразеологических словарях традиционного типа такие фразеологические единицы (ФЕ), как А drowning man grasps (or catches, or will catch, clutch) at a straw, grasp (clutch) at (a straw/straws, straw-clutching, утопающий хватается за соломинку, хвататься за соломинку, схватиться за соломинку и им подобные разносят по разным словарным статьям и трактуют как разные языковые единицы, несмотря на ярко выраженную общность значения, идентичность лексического состава при частичном различии в грамматической структуре. При этом игнорируется наличие у них общего лексико-семантического ядра-основы (инвариант-схемы).
Ядро — основа приведенных единиц в русском языке (хвататься-соломин-ка) — представляет собой некую константу, являющуюся их общим дифференциальным признаком как на структурно-формальном, так и на семантическом уровнях. В основе взаимодействия и функционирования компонентов ядра лежит асимметрия их узуальных и контекстуальных значений. Это и является необходимым условием существования идиомы. С позиций когнитивистики семантическая сущность инвариант-схемы соотносится с определенным фреймом, отражающим некую ситуацию, целостный образ, в виде которых происходит восприятие мира [Болдырев 2002: 25] и его реализация в дискурсе.
Традиционный подход к ФЕ, или идиомам, как к статичному ядру речевого отрезка базируется на точке зрения адресата (реципиента) речи. Рассмотрение идиом в качестве ядра речевого отрезка является продуктивным в плане изучения их семантической структуры, особенностей семантической синтагматики, формальной деформации, т.е. в языковом плане.
Если же занять в исследовании позицию отправителя речи, то форма идиомы, реализующейся на определенном речевом отрезке, окажется подвижной. Ее конкретная репрезентация зависит от предшествующих элементов речевого отрезка. При этом неизменной остается концептуальная основа, представленная инвариант-схемой. Понятие инвариант-схемы согласуется с трактовкой фразеологизма как единицы широкой формальной мобильности при сохранении семантического тождества.
Речевой поток как единство, динамически организованное в линейной последовательности в пространстве и во времени, не может не оказывать влияния на каждый входящий в его состав компонент, подчиняя его форму структурным закономерностям речи. В то же время единица языка, являющаяся составным
элементом речи, стремится сохранить свою инвариантную форму, что особенно характерно для идиом. В результате диалектического взаимодействия части и целого речевой цепи, под давлением структуры речевого высказывания и в зависимости от его коммуникативной направленности, идиомы модифицируют свою форму, не выходя при этом за рамки системно-структурных параметров языка.
Текст как конечный продукт речевой деятельности имеет своей целью донести максимум заключенной в нем информации до адресата речи. Восприятие текста, как и его создание, обеспечивается в первую очередь своего рода семантическими блоками, являющимися ситуативным отражением определенного концепта. Грамматическая же структура компонентов речевого отрезка не является столь существенной для обеспечения коммуникативной функции (т.е. в тексте, а не на уровне отдельного предложения).
Традиционно контекстуальная реализация ФЕ, ее семантическая и синтаксическая сочетаемость рассматриваются с точки зрения самой ФЕ, ее грамматической структуры, характера выражения грамматически господствующего компонента, и на этом основании определяется структурный тип ФЕ, характеризующийся определенными внешними связями со словами свободного употребления, определенной валентностью. В результате формируется представление о том, что ФЕ управляет формой окружения, оставаясь, как правило, в застывшей, неизменной форме, за исключением некоторых случаев морфологической и синтаксической вариантности и стилистических трансформаций, признаваемых фразеологами.
Подход к проблемам фразеологии и идиоматики в активном плане, в аспекте синтеза речи — от концепта к форме — только намечается. В речи границы слов и фраз довольно зыбки. В речи мы имеем дело не с отдельными словами и фразами, а с целым высказыванием, которое описывает определенную ситуацию.
Сравним несколько примеров употребления английской ФЕ со значением 'грубая шутка, розыгрыш, фальсификация', которая в различных толковых и двуязычных словарях представлена в форме a practical joke. 1. It must have been meant for a practical joke. (Wodehouse) 2. I have a particular horror ofpractical joking. (Wodehouse) 3. She said if she thought I was a practical joker she would never speak to me again. (Wodehouse) 4. ... one ofthe dearest fellows in the world and one of the most incorrigible practical jokers that ever lived (Irvin Cobb). Как показывают примеры, данная ФЕ появляется не только в своей исходной форме, но и в виде сложно-производного слова с продуктивным агентивным суффиксом, и как герундий. Если синтаксическое и лексическое окружение анализируемой ФЕ требует ее появления в исходной форме, она следует за глаголом с предлогом, после которого по правилам нормативной грамматики употребляется субстантивная группа в функции предложного дополнения; в этом случае описывается конкретное, индивидуальное проявление свойства, выраженного семантической структурой дополнения; во втором примере после существительного, относящегося к семантической группе «чувства, эмоции», должно следовать дополнение, выраженное существительным, обозначающим не конкретное, единичное проявление свойства, а обобщающее, характеризующее многократное, типичное действие. Отсюда закономерность появления в тексте инговой формы.
И, наконец, в третьем и четвертом примерах синтаксическая формула высказывания требует появления существительного, обозначающего человека, выполняющего какие-то действия, поэтому исходная форма ФЕ соединяется с высоко продуктивным агентивным суффиксом.
Говорящий в своем высказывании стремится подчеркнуть тот аспект, который с его точки зрения является наиболее важным, существенным в данной ситуации, и, следовательно, использует элементы, из которых строится высказывание, таким образом, чтобы, с одной стороны, донести максимум информации до реципиента, а с другой стороны, сделать это с минимальной затратой языковых средств. Т.е. действует закон экономии и достаточности. Исходные варианты ФЕ, которые чаще всего зарегистрированы во фразеологических словарях, не дифференцированы с точки зрения коммуникативных целей высказывания. Их модификация является непосредственно речевой характеристикой. При речевых модификациях ФЕ чаще всего используется механизм, получивший название традиционной лексической деривации.
Значительно более сложным является процесс образования дериватов по продуктивным моделям не от свободных морфем, а от ФЕ, как номинативных, так и коммуникативных. К наиболее продуктивным среди них следует отнести аффиксацию, которая в случае модификации идиом (ФЕ) оказывается только суффиксальной. Суффиксация в основном представлена субстантивными суффиксами, характеризующимися очень высокой продуктивностью и частотностью употребления. Агентивный суффикс встречается в следующих моделях:
а) к последнему компоненту ФЕ присоединяется суффикс, превращая ее в сложнопроизводное слово. Суффикс относится ко всей единице, оформляя ее целиком, а не только последний компонент, который может быть представлен разными частями речи: to do good — do-gooder, to scratch one's back — back-scratcher;
б) к субстантивной ФЕ присоединяется агентивный суффикс и образуется новый субстантив, который является не фразой, а сложнопроизводным словом: week end — weekender, first night - first-nighter,
в) во ФЕ опускается глагол, обозначающий действие, и затем к ней присоединяется агентивный суффикс, который, с одной стороны, указывает на деятеля, а с другой стороны — на его способность производить действие. Хотя конкретный глагол исчезает, его основное значение 'производить действие', заключенное в субстантивной группе, сохраняется и реализуется агентивным суффиксом: practicaljoker — to play a practical joke и т.д.
Итак, при речевой реализации ФЕ ее конкретная морфологическая и синтаксическая форма и структура зависят от непосредственного окружения и меняется, в основном, в зависимости от предшествующих ей в речевой цепи элементов. Речевые формы, рассмотренные выше как результат деривационного механизма, представляют собой, с точки зрения текста, не разные единицы, а вариант одной и той же сущности, являющейся инвариант-схемой ФЕ. Эти варианты можно представить в виде формальной парадигмы ФЕ, позволяющей реализовать определенный концепт в разных речевых условиях (по аналогии с парадигмой существительного, глагола и т.п.). Поскольку ФЕ — единицы более высокого ранга, то деривационные морфемы, а не функциональные, как в слу-
чае со словами, служат для более гибкой связи ФЕ с контекстом. И в данном случае следует говорить именно о парадигме одной единицы, а не о дериватах, и, следовательно, разных языковых единицах. В качестве примера могут служить следующие единицы и в русском языке: сходить с ума — сумасшедший — с сумасшедшинкой; шапками закидать (закидывать) — шапками закидаем — шапкозакидательство — шапкозакидательский. Если исключить наличие такой парадигмы, придется признать, что словосочетание вступает в синтагматические отношения с деривационными морфемами, а это противоречило бы устоявшемуся представлению о том, что синтагматические отношения характеризуют одноуровневые единицы.
Не языковая единица, а говорящий намеренно указывает на объект, употребляя нужное языковое выражение, соотнося его с ситуацией в соответствии со своей интенцией [Макаров 2003: 121]. По справедливому замечанию Ж. Фо-конье, языки структурированы таким образом, что подсказывают нам адекватные для данного контекста минимальные структуры [Fauconnier 1998: XVIII].
Вышеприведенные наблюдения позволяют сформулировать гипотезу относительно возможности осуществления нового подхода к лексикографической и фразеографической практике и создания словарей с учетом когнитивной основы ФЕ и идиом, представленной в их инвариант-схеме.
ЛИТЕРАТУРА
Болдырев Н.Н. Когнитивная семантика. — Тамбов: изд-во Тамбов. гос. ун-та, 2002.
Макаров М.Л. Основы теории дискурса. — М.: Гнозис, 2003.
Fauconnier G. Mental Spaces. — New York: Cambridge University Press,1998.
A FRESH APPROACH TO PHRASEOGRAPHY L.I. Shvydkaya
The article puts forward a hypothesis concerning a new approach to phraseogrphy from the standpoint of conceptual-figurative basis of a fixed phrase that makes up its invariant foundation. It will make it possible to present in one vocabulary entry units that are traditionally listed under different headings due to their multi-structural character, which, in its turn, will allow to model speech chain structure comprising a figurative element from the addressant's viewpoint.
