CC BY
80
УДК 94(73) "1943/1945"
Д. В. Ильин
ВОСПРИЯТИЕ СОВЕТСКОГО СОЮЗА АМЕРИКАНСКИМИ ПАРЛАМЕНТАРИЯМИ И ПРОЛОНГАЦИЯ АКТА О ЛЕНД-ЛИЗЕ (1943-1945 гг.)*
В статье рассматривается влияние советского фактора на принятие Конгрессом США решений о продлении программы ленд-лиза. Автор показывает, что по мере приближения конца Второй мировой войны вопрос о помощи СССР всё более приобретал политический, а не военный характер.
The article examines the influence of the Soviet factor in adoption by the U. S. Congress decisions to extend the Lend-Lease program. The author shows that as the end of the Second World War, the question of aid to the USSR acquired more political than military.
Ключевые слова: ленд-лиз, Конгресс США, американо-советские отношения, послевоенное сотрудничество.
Keywords: Lend-lease, U.S. Congress, American-Soviet relations, postwar cooperation.
Программа поставок по закону «Об укреплении обороны США», более известная как ленд-лиз, является одной из самых примечательных страниц истории взаимоотношений СССР и США. Ленд-лизу суждено было стать и ярким примером широкомасштабного сотрудничества двух государств с различными политическими и экономическими системами, и источником политических противоречий в послевоенный период. Задуманный как средство оказания помощи союзникам без втягивания Америки в войну, ленд-лиз после вступления США в конфликт «стал гигантским "снабженческим резервуаром", в который каждое из союзнических государств вливало по возможности свои ресурсы и брало то, что было ему необходимо для ведения войны» [1]. Поставки США не были абсолютно безвозмездными, как может показаться на первый взгляд, и как минимум предусматривали частичный возврат материалов. К примеру, советско-американское соглашение, подписанное в июне 1942 г. госсекретарём К. Хэллом и послом М. М. Литвиновым, предусматривало возврат сохранившихся после окончания боевых действий
* Статья подготовлена в рамках выполнения программы «Государственные задания высшим учебным заведениям на 2012 и на плановый период 2013 и 2014 годов в части проведения научно-исследовательских работ» ФГБОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет», рук. В. Т. Юнгблюд
© Ильин Д. В., 2012
оборонных материалов американской стороне [2]. Указанное обстоятельство вкупе с задолженностью за материалы, отгруженные после окончания войны, стало в послевоенный период источником длительных разногласий в отношениях Москвы и Вашингтона [3].
История разработки программы ленд-лиза, включение в неё Советского Союза, механизмы доставки грузов в условиях военного времени получили достаточно широкое освещение как в отечественной [4], так и в зарубежной научной литературе [5]. Наибольшие расхождения историков вызывал вопрос о роли союзнической помощи в советских победах. Зарубежные исследователи, особенно в 1950-1960-е гг., зачастую были склонны преувеличивать роль американской техники и военных материалов в достижении общей победы. Справедливо утверждение Д. Херринга о возникшей у отдельных авторов иллюзии, согласно которой Советский Союз будто бы получил основную часть своих вооружений от США и якобы только это обеспечило его спасение [6]. Как отмечает Л. В. Поздеева, на современном этапе большинство западных историков не отрицает скромное место поставок по ленд-лизу на фоне советского промышленного производства, но подчёркивает важную роль отдельных наименований зарубежной военной продукции в укреплении боеспособности советских войск [7].
Данная статья посвящена малоизученному аспекту истории ленд-лиза - механизму принятия решений о пролонгации законодательства ленд-лиза, в функционировании которого важную роль играли не только органы исполнительной власти США, но и Конгресс. Как воспринималась и оценивалась помощь заокеанскому союзнику в кругах сенаторов и конгрессменов на завершающих стадиях войны? Какие мотивы были доминирующими в действиях Конгресса? Как стратегическая обстановка на фронтах и конкретные проблемы взаимоотношений двух государств влияли на содержание законодательства? В настоящей работе автор пытается дать ответы на эти вопросы.
Акт о ленд-лизе (Н. R. 1776), подписанный президентом Ф. Д. Рузвельтом 11 марта 1941 г., завершал своё действие в конце июня 1943 г. Поэтому на втором году участия в боевых действиях перед американским руководством встал вопрос о новом законодательстве о ленд-лизе. Успех республиканской оппозиции на выборах 1942 г. придавал продлению ленд-лиза особую остроту [8]. В администрации не сомневались в положительном исходе голосования по новому закону, однако стремились избежать длительных дебатов, которые в условиях военного времени выглядели неуместными [9].
Спокойное рассмотрение нового билля чуть не было поставлено под угрозу действиями американского посла в Москве У. Стэндли. Он был весьма раздосадован нежеланием советского руководства сделать официальное заявление о важности американских и британских поставок для боевых действий на Восточном фронте. Последней каплей стало выступление И. В. Сталина, приуроченное к Дню Советской Армии и военно-морского флота. В нем советский лидер не просто ничего не сказал о помощи по программе ленд-лиза, но дополнительно подчеркнул, что СССР в одиночку несет всю тяжесть войны с Германией. 8 марта Стэндли созвал в здании посольства пресс-конференцию для американских журналистов, на которой обвинил советское руководство в стремлении создать видимость того, будто ведёт войну в одиночку, а также в преднамеренном сокрытии фактов американской помощи от общественности СССР [10].
Отдельно глава дипломатической миссии затронул вопрос о продлении программы ленд-лиза американскими законодателями. Стэндли подчеркнул, что Конгресс «великодушен и щедр» и он всегда окажет союзнику требуемую помощь, если будет уверен, что эта помощь действительно полезна. В противном случае, предупреждал посол, Конгресс «может занять другую позицию» [11].
Реакция официальных лиц как в Москве, так и в Вашингтоне не заставила себя ждать. На следующий день, 9 марта, Стэндли был приглашён к В. М. Молотову. Советский нарком откровенно заявил, что считает заявление посла «неправильным». Молотов подчёркивал, что «ни у советского правительства, ни у советского народа нет недооценки значения и важности этой помощи (по ленд-лизу. - Д. И.)» [12]. Объяснения Стэнд-ли были путаными и не вполне логичными. Сперва он попытался доказать, что в своём заявлении в первую очередь имел в виду помощь, оказываемую частными лицами и американским Красным Крестом. Когда разговор коснулся ленд-лиза, адмирал признался, что знал о публикации в советской печати отчётов главы администрации ленд-лиза Э. Стеттиниуса о ходе поставок в Россию, но посчитал, что для пролонгации законодательства также необходима информация о конкретном применении американских грузов. «Было бы весьма полезно, если бы Конгресс знал, как используется вооружение, которое Советский Союз получает на основании закона о займе-аренде», - отметил Стэндли [13]. Американский посланник де-факто признал свой промах, заметив, что не стал бы выступать на пресс-конференции, если бы знал о том резонансе, который произвели его слова. Молотов, внешне удовлетворённый объяснениями посла, примирительно заметил, что журналисты «любят делать из та-
ких заявлений сенсацию и поднимать вокруг них большой шум» [14].
Заранее предчувствуя резкую реакцию Москвы, в Вашингтоне попытались максимально дистанцироваться от заявлений Стэндли. Заместитель госсекретаря С. Уэллес на спешно созванной пресс-конференции заявил о том, что посол не проводил никаких предварительных консультаций с руководством Госдепартамента о содержании своего выступления и не намеревался разрушить доверие и взаимопонимание между союзниками «вне зависимости от того, что именно он сказал» [15]. Стремясь минимизировать влияние демарша Стэндли на парламентариев, глава Администрации ленд-лиза Стеттиниус оперативно предоставил руководителям профильных комитетов Сената и Палаты представителей Т. Кон-нэлли и С. Блуму подборку американской и советской прессы, подтверждающую достаточную информированность советских граждан об американской помощи [16].
Открывая дебаты в нижней палате, Блум огласил приведённые в «Нью-Йорк Таймс» и материалах агентства «Ассошиэйтед Пресс» факты, свидетельствующие о том, что «советские солдаты и народ Советского Союза имеют достаточно сведений о поставках ленд-лиза» [17]. Коннэлли, выступая в верхней палате, назвал заявление Стэндли «исключительно неудачным». «По сути дела, русский народ получает информацию о помощи, оказываемой Соединёнными Штатами русской армии», - подчеркнул он. Сенатор заверил советских граждан в том, что «мы без колебаний будем поставлять продовольствие, вооружение и боеприпасы в будущем так же, как это имело место в прошлом» [18].
Московское заявление Стэндли не стало доминирующим мотивом в дебатах. Отдельные конгрессмены (П. Джармен, Р. Спрингер) выразили недоумение и удивление по поводу позиции советского руководства, не желающего афишировать американскую помощь, однако предметом отдельной дискуссии этот вопрос не стал [19]. Сам законопроект также не вызвал серьёзных нареканий со стороны законодателей. Даже те парламентарии, которые в 1941 г. голосовали против ленд-лиза, теперь готовы были безоговорочно поддержать эту программу в качестве «военной меры», направленной на достижение победы в войне. Отмечая отдельные недостатки в управлении поставками, конгрессмен-республиканец К. Мундт (один из самых активных изоляционистов предвоенных лет) признавал, что «предпочтительнее улучшить управление ленд-лизом, чем в ходе войны создавать новый механизм, служащий той же цели» [20].
Единственным пунктом, порождавшим претензии отдельных конгрессменов и сенаторов,
была лазейка, позволяющая использовать механизм поставок в мирное время для восстановления разрушенного войной хозяйства отдельных государств. В Палате представителей с критикой послевоенной «благотворительности» выступили конгрессмены А. Андерсен, Д. Уэдсуорт, Д. Робинсон [21]. Сенатор А. Ванденберг в верхней палате подчеркивал, что не возражает против ленд-лиза в условиях военного времени, когда США своими поставками способствовали успешным военным действиям против врагов Америки. Однако после окончания войны ленд-лиз, по мысли сенатора, неизбежно превращался в «улицу с односторонним движением», что явно противоречило экономическим интересам США [22].
Однако дальше обычных разговоров дело так и не двинулось - в законопроект не было внесено ни одной поправки. В Палате представителей обсуждение, занявшее два дня, завершилось голосованием с более чем убедительным перевесом в пользу продления ленд-лиза: 407 - «за», 6 - «против». Сенаторы уложились в один день, утвердив закон с таким же подавляющим преимуществом: 82 голоса «за» и ни одного «против» [23]. Необходимость беречь единство Антигитлеровской коалиции обусловила краткость и спокойный ход дебатов. Однако высказывания парламентариев относительно нежелательности использования ленд-лиза в послевоенный период указывали на то, что в недалеком будущем (ленд-лиз был продлён на 1 год) данная проблема может быть поднята на Капитолийском холме со всей серьёзностью. Вполне закономерно, что в январе 1944 г. новый американский посол в Москве А. Гарриман в своей переписке с Госдепартаментом предлагал сделать основой послевоенной помощи Советскому Союзу долгосрочный американский кредит на закупку в США необходимого оборудования и материалов [24].
Правоту посла частично подтвердили дебаты в Конгрессе весной 1944 г., посвящённые пролонгации Закона о ленд-лизе на очередной 12-месячный срок. На слушаниях в комитете по иностранным делам Палаты представителей законопроект (Н^. 4254) получил единогласную поддержку его членов. В заключении комитета, переданном в палату, отмечалось, что ленд-лиз является «первейшей военной необходимостью» [25].
Новый законопроект несколько отличался от всех предыдущих: комитет внёс в оригинальный текст закона поправку к параграфу 3(Ь), который полностью отдавал в руки президента определение условий ленд-лиза в рамках каждого отдельного соглашения. Дополнение, предложенное конгрессменом Э. Шиффлером и доработанное его коллегами Уодсвортом и Мундтом, разрешало президенту принимать «обязательства со
стороны Соединённых Штатов в отношении послевоенной экономики и оборонной политики» только при соблюдении «установленных конституционных процедур» [26]. Конгрессменам было очевидно: инициатива Шиффлера направлена на то, чтобы «помешать распространению ленд-лиза на послевоенное планирование и послевоенные отношения с различными странами» [27]. Сам автор поправки не скрывал своего желания поставить под контроль Конгресса выработку условий, на которых оказывается американская помощь [28]. Из выступлений конгрессменов, выступивших в поддержку поправки, достаточно явно следовало, что Конгресс не будет столь лоялен к получателям американской помощи, как администрация Рузвельта. «Дни, когда мы всё раздавали без малейшей перспективы возврата, прошли», - заявил конгрессмен Спрингер [29].
В речах законодателей, окрашенных в негативные тона, преобладал достаточно абстрактный образ союзника, который пользовался американским великодушием, но не спешил разделить американские идеалы и пополнить союзническую «копилку» своими поставками. Конкретных претензий в адрес союзников было высказано немного. Советский Союз был упомянут считанное число раз. В ходе комитетских слушаний ряд парламентариев был обеспокоен распространяемыми токийским радио слухами о том, будто СССР обменивает в Японии поставляемые по ленд-лизу самолёты на искусственный каучук, после чего японцы используют американскую авиацию против американцев на Тихом океане. Слухи эти были опровергнуты сотрудниками Государственного департамента, о чём глава внешнеполитического комитета Блум не замедлил проинформировать остальных членов палаты [30]. В разгар дебатов конгрессмен Д. Ричардс, рассуждая об эгоистичности отдельных союзников, осудил намерение советского руководства решить польский вопрос своими методами без консультаций с Вашингтоном [31]. 19 апреля нижняя палата одобрила предложенный вариант закона вместе с поправкой Шиффлера. Законопроект поддержали 334 конгрессмена, и только 20 проголосовали против него [32].
Профильный комитет Сената несколько дней спустя одобрил переданный из нижней палаты законопроект. Сенаторы не были склонны преувеличивать значение одиозной поправки Шиф-флера. Открывая дебаты, Коннэлли и Д. Дана-хер пришли к выводу, что к моменту «окончательного урегулирования» президент не будет рассматривать поправку как сдерживающий фактор, а до этого ему ничего не помешает принимать обязательства по оказанию помощи [33].
В верхней палате Конгресса беспокойство консерваторов относительно возможности исполь-
зования ленд-лиза после окончания войны носило чуть более выраженный характер. Лидер консервативных республиканцев Р. Тафт недоумевал, почему строительство нефтепровода из Саудовской Аравии финансируется из фондов ленд-лиза, хотя этот объект, по мнению сенатора из Огайо, носил совершенно невоенный характер [34]. Ванденберг, поддерживая поправку Шиф-флера, подчеркнул, что положения статьи 7 закона, обязывающие получателей помощи «устранить все формы дискриминации в международной торговле», автоматически подразумевают главенствующую роль Конгресса. Мичиганец был непримиримо настроен в отношении использования ленд-лиза для невоенных целей, полагая, что закон «ни на одну минуту и ни на один доллар не должен распространяться на послевоенный период». Глава внешнеполитического комитета Коннэлли, будучи главным выразителем взглядов исполнительной власти, вынужден был признать, что Конгресс никогда не намеревался «сделать так, чтобы ленд-лиз служил иной цели, кроме как оказанию помощи в военных операциях в ходе этой войны» [35].
Обсуждение завершилось 8 мая 1944 г. одобрением законопроекта. «Против» проголосовал только один сенатор, «за» - 63 [36]. Однако главным политическим итогом дебатов в палатах следует признать проявившуюся со всей очевидностью оппозицию парламентариев к использованию ленд-лиза для целей послевоенного восстановления. Выпады критически настроенных сенаторов и конгрессменов на тот момент не носили сколько-нибудь ярко выраженного антисоветского характера, однако было понятно, что консервативно настроенные законодатели не намерены делать послаблений для союзников, поведение которых на международной арене не оправдает их ожиданий.
Лидеры Конгресса осознавали, что пострадавшим в войне странам будет крайне трудно обойтись без финансовой помощи США. Законодатели принципиально не возражали против выдачи кредитов иностранным государствам на нужды послевоенного восстановления, но при обязательном условии строгого парламентского контроля за ними, а также ограниченности выделяемых сумм. Так, Ванденберг подчёркивал, что для финансирования послевоенных программ должны применяться настоящие кредиты, а не «бухгалтерские схемы, посредством которых мы сами же оплатим свой экспорт» [37]. Его коллега Тафт, отличавшийся особым консерватизмом в финансовой сфере, и вовсе предлагал ограничить общую сумму послевоенных иностранных кредитов 6 млрд долларов [38].
Администрация Рузвельта оказалась в сложной ситуации. С одной стороны, нежелание Кон-
гресса «спонсировать» ленд-лизом экономическое восстановление других стран. С другой стороны, специальное кредитование также наталкивалось на ряд трудностей. Оставался в силе Акт Джонсона 1934 г., запрещавший предоставление кредитов государствам-должникам, к которым относился СССР - за советским правительством числились ещё царские долги. Кроме того, фонды Экспортно-импортного банка, через который можно было бы предоставить кредиты, не превышали 700 млн долларов и уже были сильно истощены.
С конца 1944 г. Белый дом начал подстраиваться под Конгресс в вопросах ленд-лиза. В ноябре Рузвельт отменил практически принятое решение увеличить поставки в Великобританию сверх её военных нужд на период войны с Японией. Одновременно администрация несколько раз давала понять через прессу, что не намерена продлевать программы ленд-лиза на послевоенный период. Официальные заявления не вызывали доверия у республиканской оппозиции [39].
В начале 1945 г. «кредитный вариант» оказания помощи СССР приобрёл новый импульс в своём развитии. 1 января министр финансов Г. Мор-гентау предложил Рузвельту выделить советскому правительству кредит размером 10 млрд долларов под 2% годовых на приобретение американских товаров. Предполагалось, что Москва будет возвращать кредит преимущественно поставками стратегического сырья [40]. 3 января Молотов на встрече с Гарриманом сделал официальный запрос на предоставление Советскому Союзу шестимиллиардного кредита на 30 лет под 2,5% годовых. Цель кредита была очерчена предельно ясно - закупки в США товаров, необходимых для восстановления советской экономики [41].
Глава американского государства весьма сдержанно встретил предложения Моргентау. Также он не намеревался реагировать на предложения Молотова до тех пор, пока не встретится в Ялте со Сталиным. «Полагаю, что очень важно сдержаться и не давать им никаких финансовых обещаний до тех пор, пока мы не получим то, что нам нужно», - заявил президент своему министру при личной встрече [42]. Очевидно, что Рузвельт расценивал вопрос о кредите как весомый козырь в грядущих крымских переговорах.
Определённые успехи Рузвельта, достигнутые на Ялтинской конференции в феврале 1945 г., вполне могли претендовать на признание в обществе и политическом истэблишменте с оценкой «то, что нам нужно», однако они не решали имеющихся трудностей в сфере взаимодействия с Конгрессом. Ещё в январе Рузвельт обратился к законодателям с просьбой отменить Акт Джонсона и расширить кредитные возможности Экспортно-импортного банка, но не придал этим мерам перво-
очередной значимости и не настаивал на срочном рассмотрении данных вопросов [43].
Представители исполнительной власти пытались поддержать положительный имидж ленд-лиза в глазах парламентариев. В феврале 1945 г. глава Администрации внешнеэкономической помощи Л. Кроули вынужден был в очередной раз развеивать перед Комитетом по иностранным делам Палаты представителей слухи о нецелевом использовании американской помощи британцами и русскими. Военный министр Г. Стим-сон, появившись в стенах того же комитета, пытался доказать конгрессменам, что ленд-лиз оказался наиболее эффективным средством завоевания советского доверия и именно он должен стать одной из основ будущего «союза наций» [44]. Однако уже через несколько недель стало ясно, что «рейтинг» ленд-лиза под сводами Капитолия подошёл к критической отметке.
Когда в марте 1945 г. Палата представителей приступила к рассмотрению нового законопроекта о пролонгации ленд-лиза (Н. R. 2013), неприятие конгрессменами послевоенного использования американской помощи проявилось с новой силой. В ходе комитетских слушаний Кроу-ли выступил с дежурными заверениями о принципиальном намерении исполнительной власти не использовать ленд-лиз для нужд послевоенного восстановления. Однако республиканцы требовали законодательно оформленных гарантий. Конгрессмен Д. Ворис предложил поправку, прямо запрещавшую использование фондов ленд-лиза для оказания иностранным государствам помощи, не связанной с ведением боевых действий в ходе текущей войны. Опасаясь спровоцировать рост подозрительности со стороны конгрессменов, администрация Рузвельта не стала жёстко противодействовать требованиям оппозиционеров. Максимум, что удалось сделать Кроули, -снабдить поправку Вориса оговоркой, позволявшей адресатам поставок получить причитающиеся им грузы по уже заключённым соглашениям, но с условием последующей оплаты [45]. Комитет рекомендовал палате одобрить внесённую поправку, поскольку его члены были уверены в том, что «чёткое выражение позиции Конгресса предотвратит дальнейшие недоразумения». Мундт, давно слывший одним из главных противников послевоенного ленд-лиза, торжествовал и подчёркивал, что отныне послевоенное применение ленд-лизовских фондов будет возможно «только при самом вопиющем нарушении замысла Конгресса» [46].
В верхней палате законопроект столкнулся с ещё большими трудностями. Относительно безболезненно провести законопроект через профильный комитет Сената исполнительной власти помогли только приятельские отношения меж-
ду Кроули и Ванденбергом [47]. Однако в ходе дебатов в палате предложенный вариант закона подвергся резкой критике со стороны Тафта. Влиятельный республиканец полагал, что сделанное из поправки Вориса исключение сводило к нулю всю её практическую ценность. Палата представителей своими действиями де-факто одобрила предоставление послевоенных кредитов из фондов ленд-лиза. Сенатор из Огайо подчёркивал, что он принципиально поддерживает кредитование зарубежных государств, но в строго ограниченных размерах - не более 3 млрд долларов на ближайший год. По его же оценкам сумма помощи по уже заключенным с Великобританией, Советским Союзом и Францией соглашениям, намного превысила данный порог. Единственным способом уберечь Соединённые Штаты от грядущего банкротства Тафт видел удаление из законопроекта внесённой оговорки [48].
Предложение Тафта вызвало бурную реакцию в Сенате. Его инициативу поддержали не только сенаторы, имеющие репутацию изоляционистов (У. Лэнджер, К. Уэрри, X. Батлер), но и такие ярые сторонники внешнеполитического курса Рузвельта, как Д. Болл и Д. Бёртон. В разгар дебатов их поддержали Ванденберг, а также демократы М. Тайдингс и А. Эллендер [49]. Голосование по предложению Тафта было драматичным. Голоса разделились поровну. Решающей стала позиция вице-президента Г. Трумэна. Он выступил за сохранение варианта, поступившего из нижней палаты [50]. Предложенная сенатором Уэрри поправка, запрещавшая применение фондов ленд-лиза для оплаты поставок союзникам «любых механизмов, приборов и оборудования, пригодных к использованию в сельском хозяйстве», была провалена с более уверенным перевесом в голосах (29 - 47) [51]. Многострадальный законопроект был в итоге одобрен Сенатом и подписан президентом Г. Трумэном 17 апреля 1945 г. [52]
Следует отметить, что поправка Вориса не была самым радикальным вариантом из всех, что потенциально могли рассматриваться на Капитолийском холме. Польское лобби, являвшееся источником многих антисоветских выпадов (в том числе и в вопросе ленд-лиза), отметилось с негативной стороны. Конгрессмен Э. О'Конски поместил в протокол заседания нижней палаты петицию, призывавшую Конгресс приостановить оказание помощи Москве и Лондону «до тех пор, пока коммунистическая Россия и Великобритания не гарантируют публично политическую независимость и территориальное единство польской нации» [53].
В сравнительно лояльных материалах Конгресса Советский Союз сравнивался с зарвавшимся нападающим спортивной команды, который «иг-
рает в атаке и забивает все мячи», но при этом забывает о том, что эти мячи (т. е. военные победы) - заслуга всей команды [54]. Журналист «Вашингтон пост» Э. Лидли, чья статья была приобщена к протоколам Конгресса конгрессву-мэн Э. Роджерс, напоминал своим читателям (а заодно и законодателям), что «атакующие удары Красной Армии в не меньшей степени американское достижение» и это «должны понимать советский народ и советское правительство» [55].
После того как Л. Кроули 14 мая официально объявил о продолжении поставок ленд-лиза европейским странам, не находящимся в состоянии войны с Японией, в сторону администрации полетели обвинения в нарушении данных Конгрессу обещаний. Сенатор от Нью-Гэмпшира С. Бриджес указывал своим коллегам на то, что если Сенат проявил бы больше решительности и настоял на удалении двусмысленной оговорки, то законодатели имели бы чёткие гарантии и могли бы не полагаться на заявления представителей исполнительной власти. Бриджес, а также Тафт и Х. Башфилд полагали, что поставки СССР, Франции и Нидерландам прямо противоречили устным обязательствам администрации не использовать ленд-лиз в послевоенный период [56].
В конце мая пятеро конгрессменов-республиканцев (Ворис, Мундт, Б. Джонкман, Л. Смит, Р. Чиперфильд) обратились с открытым письмом к президенту Трумэну, в котором требовали прояснить позицию Белого дома в отношении послевоенного ленд-лиза. Республиканцы настаивали на том, чтобы правительства Франции, Бельгии и Нидерландов оплачивали американские поставки, сделанные после 8 мая, за наличные доллары. «Подобные принципы должны быть применимы и ко всему остальному ленд-лизу», -утверждали в своём послании конгрессмены. Заключительная часть письма сводилась к неприкрытому политическому торгу с новоиспечённым президентом: в случае ограничения ленд-лиза ему обещалась поддержка в «других важных вопросах». Если же Трумэн под предлогом войны с Японией продолжит поставки России, Франции и Нидерландам, то члены нижней палаты были готовы «считать себя одураченными» [57].
Негативные настроения, набиравшие силу в стенах Конгресса, заставили исполнительную власть поздней весной 1945 г. более предметно рассмотреть вопрос о предоставлении Советскому Союзу долговременного кредита. В апреле 1945 г. директор Управления финансов и развития Госдепартамента Э. Колладо рекомендовал Стеттиниусу после окончания работы конференции Объединённых Наций в Сан-Франциско законодательно урегулировать вопрос об увеличении ресурсов Экспортно-импортного банка и предоставить через него России кредит, «если
позволят политические условия» [58]. Однако речь шла уже не о шести и тем более не десяти миллиардах долларов, а только об одном миллиарде и под больший процент. 2 июня Д. Грю, первый заместитель Стеттиниуса, информировал Гарримана о том, что администрация намерена расширить кредитные возможности Экспортно-импортного банка [59].
Одновременно предпринимались попытки умиротворить фрондирующих парламентариев. Новый президент прекрасно осознавал, что не сможет в сфере внешней политики обойтись без поддержки Конгресса [60]. В течение мая - июня 1945 г. представители Госдепартамента во главе с Д. Аче-соном «бешено лоббировали» ряд экономических инициатив администрации (кроме Экспортно-импортного банка это были Бреттон-Вудские соглашения о создании Международного валютного фонда и Международного банка реконструкции и развития, а также Закон о взаимных торговых соглашениях) среди законодателей [61]. Влиятельнейший председатель Комитета по ассигнованиям К. Маккеллар был приглашён на совещание Трумэна с министрами. Кроме того, президент провёл неофициальную встречу с Тафтом и экс-президентом Г. Гувером [62].
Усилия администрации возымели своё действие. В июле 1945 г. в Конгресс был внесён законопроект, предусматривающий расширение капитала Экспортно-импортного банка до 3,5 млрд долларов, а также отмену положений Акта Джонсона, запрещавших кредитование правительств государств-должников. Дебаты были непродолжительными и не сопровождались ожесточёнными спорами. В Палате представителей республиканец Э. Дирксен предложил поправку, запрещающую предоставление кредитов государствам, отказывающимся следовать принципам Атлантической хартии. Данная инициатива была направлена против СССР и Великобритании, не скрывавших своей приверженности политике баланса сил и сфер влияния, однако она не нашла поддержки среди большей части конгрессменов. В верхней палате Тафт вновь поднял тему подмены кредитов ленд-лизом, однако также не нашёл понимания среди большинства своих коллег. Законопроект был уверенно одобрен обеими палатами и подписан Трумэном 31 июля 1945 г. [63] Отныне исполнительная власть получала техническую возможность предоставить Советскому Союзу кредит на нужды послевоенного восстановления в пределах 1 млрд долларов.
Усиливающиеся политические противоречия между бывшими союзниками довольно быстро оттеснили на задний план вопросы экономического сотрудничества США и СССР. Холодная война, ставшая фактом к концу 1940-х гг., на долгое время сняла с повестки дня масштабные
экономические проекты, свободные от идеологических антагонизмов и враждебного взаимовосприятия. Летом 1945 г. Рубикон ещё не был перейдён, мосты не были сожжены. И Конгресс в этом плане являлся не исключением, а скорее подтверждением общей тенденции.
В рассмотренный период образ СССР в глазах американских парламентариев претерпел скорее отрицательную динамику развития, которая пока не приняла необратимого характера. С одной стороны, в последние месяцы войны на фоне политических противоречий почти исчезло восприятие Советского государства как главной «ударной силы» антигитлеровской коалиции, что предопределяло сравнительно безболезненную пролонгацию ленд-лизовского законодательства в предыдущие годы. По мере приближения победы аргументы военно-стратегического характера постепенно теряли убедительность в глазах политиков Капитолия. Всё больше становился соблазн обусловить предоставление помощи политическими условиями. Также набирал обороты и фактор соперничества институтов власти: в Конгрессе без восторга относились к определяющей роли Белого дома в управлении ленд-лизом и всегда были готовы увеличить свое влияние на программы зарубежной помощи.
С другой стороны, Советский Союз всё ещё воспринимался как партнёр, работа с которым не лишена проблем, но способна давать положительные результаты. Фактически поставив крест на использовании ленд-лиза для послевоенных задач, американские сенаторы и конгрессмены не отрицали как таковую возможность американо-советского сотрудничества. Будущее этого сотрудничества в последние недели Второй мировой войны оставалось неопределённым.
Примечания
1. Супрун M. Н. Ленд-лиз в стратегии антигитлеровской коалиции в годы Второй мировой войны // Россия и США: политика и дипломатия в XX-XXI вв. М., 2008. С. 78.
2. Советско-американские отношения во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Т. 1. 1941-1945. М., 1984. С. 200.
3. Картина советско-американских, а затем и российско-американских переговоров вокруг размеров и порядка выплаты задолженности Москвы дана в монографии Н. В. Бутениной (См.: Бутенина Н. В. Ленд-лиз: сделка века. М., 2004. С. 164-178).
4. Поздеева Л. В. Англо-американские отношения в годы Второй мировой войны 1941-1945. М., 1969; Чузавков Л. M. Военно-экономическое сотрудничество СССР с США и Великобританией в годы Второй мировой войны. М., 1972; Супрун Н. M. Ленд-лиз и северные конвои. М., 1997; Загадки ленд-лиза. М., 2000; Бутенина Н. В. Указ. соч.; Краснов В. Н., Краснов И. В. Ленд-лиз для СССР, 1941-1945. М., 2008.
5. Matloff M., Snell E. M. Strategic Planning for the Coalition Warfare, 1941-1942. Wash., 1953;
Dawson R. Decision to Aid Russia, 1941: Foreign Policy and Domestic Politics. Chapel Hill, 1959; Kimball W. F. The Most Unsordid Act.: Lend-Lease, 1939-1941. Baltimore, 1969; Jones R. H. Roads to Russia: United States Lend-Lease to the Soviet Union. Norman, 1969; Herring G. C. Aid to Russia, 1941-1946. Strategy, Diplomacy, the Origins of Cold War. N. Y.; L., 1973. Van Tuyll H. P. Feading the Bear: American Aid to the Soviet Union, 1941-1945. N. Y., 1989; Weeks A. L. Russia's Life-saver : Lend-lease Aid to the USSR in World War II. Lanham, 2004.
6. Herring G. Op. cit. P. XIV-XVI.
7. Поздеева Л. В. Ленд-лиз для СССР: дискуссия продолжается // Вторая мировая война: актуальные проблемы. М., 1995. С. 327.
8. По итогам промежуточных выборов Демократическая партия сохранила контроль над Сенатом (58 мест) и формальное большинство в Палате представителей (218 мест), однако де-факто потерпела поражение - таких численных потерь фракции демократов не имели с 1920-х гг. Извечные соперники демократов, республиканцы, приобрели 46 новых мест в нижней палате (всего - 208) и 9 (всего 38) - в верхней. (Политические партии США в новейшее время / под ред. Н. В. Сивачёва. М., 1982. С. 272.)
9. Herring G. Op. cit. P. 91.
10. Данн Д. Между Рузвельтом и Сталиным: американские послы в Москве. М., 2004. C. 268-269.
11. Herring G. Op. cit. P. 92.
12. Архив внешней политики Российской Федерации (далее - АВП). Ф. 06. Оп. 5. П. 29. Д. 333. Л. 2324.
13. Там же. Л. 24-25.
14. Там же. Л. 27.
15. FRUS. 1943. Vol. III. P. 628-629.
16. Herring G. Op.cit. P. 93.
17. Congressional Record. Proceedings and Debates of 78th Congress (далее - CR). Vol. 89. Wash., 1943. P. 1732-1733.
18. АВП. Ф. 06. Оп. 5. П. 38. Д. 479. Л. 1.
19. CR. Vol. 89. P. 1739, 1742.
20. Ibid. P. 1745.
21. Ibid. P. 1737, 1742.
22. Ibid. P. 1846.
23. Ibid. P. 1815, 1853.
24. Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers. (далее - FRUS). 1944. Vol. IV. Wash., 1967. P. 1032-1037.
25. CR. Vol. 90. Wash., 1944. P. 3507.
26. Ibid. P. 3517.
27. Ibid.
28. Ibid. P. 3543.
29. Ibid. P. 3541.
30. Ibid. P. 3515.
31. Ibid. P. 3537.
32. Ibid. P. 3581-3582.
33. Ibid. P. 3998.
34. Ibid. P. 4044.
35. Ibid. P. 4097.
36. Ibid. P. 4106.
37. Цит. по: Herring G. Op. cit. P. 166.
38. Taft R. Government Guarantee of Private Investment Abroad // Vital Speeches of a Day. Vol. 11. 1 August 1945. P. 634-638.
39. Herring G. Op. cit. P. 166, 173.
40. FRUS. 1945. Vol. V. P. 937-938, 948-949.
41. Ibid. P. 942-944.
42. Blum M. From Morgenthau Diaries. Vol. 3. Boston, 1967. P. 305.
43. Public Papers and Addresses of Franklin Delano Roosevelt. Vol. XIII. N. Y., 1950. P. 447-448, 553.
44. Jones R. Op. cit. P. 254-255.
45. Gaddis G. The United States and the Origins of Cold War. N. Y., 1972. P. 194-195.
46. CR. Vol. 91. Wash., 1945. P. 2120-2121, 2124.
47. Herring G. Op. cit. P. 188.
48. CR. Vol. 91. P. 3198-3202, 3218-3222.
49. Ibid. P. 3232-3246.
50. Ibid. P. 3246.
51. Ibid. P. 3254.
52. Jones R. Op. cit. P. 255.
53. Ibid. P. A1330.
54. CR. Vol. 91. P. A1375.
55. Ibid. P. A470.
56. Ibid. P. 4689-4690.
57. Ibid. P. A2626-2627.
58. FRUS. 1945. Vol. V. P. 997-998.
59. Ibid. P. 1011-1012.
60. Truman H. The Memoirs. Vol. 1. Year of Decision. N. Y., 1956. P. 231-232.
61. Acheson D. Present at the Creation. N. Y., 1969. P. 106-108.
62. Herring G. Op.cit. P. 223.
63. CR. Vol. 91. P. 7535-7548, 7827-7841.
