CC BY
27
ВОСПОМИНАНИЯ о первой экспедиции
ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО В Ж3
Закончив с геологией бассейна Торговой, мы вышли к р. Щугер. Далее маршрут следовал по правому берегу р. Щугер. Мы миновали метеостанцию Верхний Щугер, обогнули г. Тельпосиз (каменное гнездо ветров), перевалив, оказались на реке Няртысыю, и по ней спустились опять до р. Щугер. Здесь переправа через Щугер представляла уже серьезную опасность, но на карте был обозначен брод, по которому мы благополучно форсировали реку, не замочив груз на лошадях, а сами, отжав одежду и портянки и вылив воду из сапог, досушивались уже на ходу. Нам надо было выйти на р. Большой Паток и отработать геологические точки на его притоках — рр. Сивъяге и По-тэмъю. На Патоке мы встретили старых друзей М. В. Фишмана и Б. А. Голдина. Это были жители дер. Усть-Щугер. Дружба эта возникла еще в те времена, когда геологическим отрядам приходилось первым пароходом из г. Печоры добираться до дер. Усть-Щугер, там или арендовать лодки на сезон, или покупать. Обычно вместе с лодкой нанимали проводника из местных жителей и поднимали груженные экспедиционным грузом лодки на бечеве. Лодку тащили вдоль берега, а чтобы она его не касалась, один человек, стоя на корме, управлял ею шестом, а заодно облегчал движение лодки, отталкиваясь шестом от грунта. Этим способом отряды достигали верховьев рек и создавали базы, откуда геологи совершали пешие кольцевые и радиальные маршруты. На базах же проводились и камеральные работы. Если точки исследований были значительно удалены от основной базы, то приходилось делать подбазы и уже с них отправляться в маршруты к намеченным геологическим объектам.
Поскольку пользоваться услугами местных жителей приходилось не один сезон, постепенно завязывались дружеские отношения, основанные на взаимном доверии и уважении друг к другу. Из встреченных нами на сей раз аборигенов мне особенно запомнился колоритный мужик по прозвищу «Рашпиль». Очевидно, такую кличку ему дали за изъеденное оспой лицо. Он возглавлял рыболовецкую бригаду, ловившую хариуса в бассейне Большого Па-
тока. Обменявшись с рыбаками приветствиями и поведав друг другу о своих делах, мы тепло расстались. Перед расставанием бригадир предложил нам взять у них из лодки, дно которой было все завалено рыбой, по хариусу на бра-
Верхний Щугер та для ухи. Марк Вениаминович поручил это мне, поскольку я в этот день был дежурным и отвечал за приготовление пищи. Не долго думая, я выбрал шесть самых крупных рыбин, весом около 1,5 кг каждая, и занялся разведением костра. Как только рыбаки отплыли на приличное расстояние, М. В. Фишман пожурил меня за мою «находчивость», дескать, такое количество рыбы не войдет в кастрюлю, да к тому
Форсирование р. Щугер же крупный хариус не такой вкусный и нежный. Нужно было выбрать рыбу среднего размера, но я-то хотел как лучше.
В бассейне р. Б. Паток нам приходилось при подходах к обнажениям пересекать роскошные травяные заросли. Для наших лошадей это был рай, а мы их проклинали, так как, пробираясь
сквозь траву, мокрую от утренней росы, вымокали до нитки. И как мы были благодарны медведям, которых было в тех краях изобилие, когда они, проследовав впереди нас по своим делам, сбивали росу, раздвигали и приминали траву, оставляя после себя хорошо утоптанную тропу. Но в большинстве случаев их маршрут не совпадал с нашим, о чем мы очень сожалели. Окончив все работы на Б. Патоке, мы перебрались на Малый Паток. Несмотря на хороший травостой в здешних местах, запасы овса для наших лошадок быстро истощались, и надо было их срочно пополнить, навестив отряд Е. П. Калинина, работавшего в верховье р. Торговой. Дело в том, что по договоренности с ними при заброске отряда они взяли с собой и мешки с овсом для наших лошадей.
Было решено, что на р. Торговую с лошадьми пойдем мы с Б. А. Голдиным, а коногон Володя Турышев остаются в лагере вместо меня. В нескольких километрах от лагеря нам повстречалась небольшая протока, которую лошади не захотели преодолеть с ходу и через нее пришлось их проводить поодиночке за повод. Борис Алексеевич, перепрыгнув на другую сторону протоки потащил за повод первую лошадь, но она со страху резко мотнула головой назад, сбросив Голдина в протоку. Над водой раздался возглас: « Су..., су...». Я бросился на выручку, решив, что случилась судорога от холодной воды, но Борис Алексеевич пытался спасти полевую сумку с картами и документами, намокание которых не сулило ничего хорошего. Подхватив сумку, я помог Голдину выбраться на берег. Операцию по преодолению протоки при-
З**?
г» ^еаИНик , май, 2004 г., № 5
шлось повторить, искоренив лошадиный страх при помощи кнута. Но на этом наши приключения не кончились. Пересекая горную часть перевала с М. Патока на Торговую, проходящего по курумнику, одна из лошадей оступилась и попала ногой в расщелину. Все попытки вызволить ногу бедного животного ни к чему не приводили. Возникла угроза перелома кости, а как известно, переломы у лошадей не заживают. Пришлось бы ее пристрелить. Решили сделать последнюю попытку. Голдин осторожно пропихнул чрессе-дельник под копытом лошади и изо всех сил стал тянуть вверх, помогая бьющейся лошади вызволить его из расщелины. После неоднократных попыток это удалось. Радость наша была безмерной. Немного похромав, лошадь пришла в себя и снова была в строю.
Встреча с отрядом Е. П. Калинина прошла в теплой, дружеской обстановке. Здесь были все свои: сам Евгений Павлович, Виктор Пучков, Михаил Соколов, Николай Суханов, Саша Роман-чук и повариха Галя Малыгина. Она нам поведала такую историю. Отряд забрасывался на вертолете Ми-6. На ту точку, куда просили геологи, вертолет сесть не мог из-за слабого грунта, а посадку произвел на галечниковой косе, метров за 300 от выбранного места. Решено было груз перетаскать на себе, а пока попросили Галю сварить кашу. Мужчины развели костер и занялись переноской груза. Г аля же, когда закипела вода стала засыпать крупу в кастрюлю. Ей казалось, что каша получается жидкая, и она добавляла крупу до тех пор, пока ложка с трудом смогла проворачиваться в кастрюле. Эта опрометчивость скоро дала о себе знать. Каша стала покидать тесное пространство кастрюли, подгорая снизу. Характерный запах уже распространялся за пределы околокострового пространства. Слезы обильно заливали Галино лицо. Геологи, оценив ситуацию, как могли успокаивали неопытную стряпуху, заверив что к концу сезона она будет заправским поваром, а затем, перекусив захваченным в Печоре хлебом с тушенкой и попив чайку, легли спать. Рассказывая эту историю, Галя уже улыбалась, она действительно научилась готовить на костре.
Навьючивая на лошадей мешки с овсом, мы увидели, что один мешок явно лишний, и его пришлось оставить в отряде Калинина. Как они были бла-
годарны этому обстоятельству, когда закончился полевой сезон и им пришлось сидеть в горах 21 день из-за нелетной погоды и выживать благодаря этому мешку овса.
Обратный путь был тоже нелегким, к тому же пошел дождь, а мы, спускаясь с перевала в долину М. Патока, траверсом проходили склон, поросший травой чуть ниже человеческого роста. Естественно, мы промокли с ног до головы. Решили остановиться на ночлег под раскидистой елью, натянули тент в виде палатки. Раздевшись, я обнаружил на майке сухое пятно на груди с пятикопеечную монету - все остальное было насквозь мокрым.
Добравшись до лагеря, мы услышали не менее занимательную историю и тоже по поводу приготовления пищи. Обычно коногон в отряде освобождается от дежурства по кухне, а когда мы с Голдиным ушли с лошадьми, Володя Турышев остался как бы не у дел и был назначен дежурным по кухне. Каша, правда, у него не пригорела, он ее просто пересолил так, что М. В. Фишман отказался ее есть, сварив себе в котелке манную кашу. В обед новоявленный повар сварил уху из хариуса, но когда стали ее есть, то обнаружили, что чешуя на рыбе не почищена. На вопрос, в чем дело, Володя ответил, что у них дома чешую не чистят. В самом деле, зачем чистить чешую с окуня, щуки, ерша? У этих рыб чешуя мелкая, и чистить ее довольно трудоемкая работа, да и уха из этих рыб с чешуей получается наваристей. Но у хариуса-то чешуя крупная, и чистить ее надо обязательно. Высказав неудовольствие по этому поводу, Марк Вениаминович от ухи отказался и решил доесть манную кашу, оставшуюся в котелке от завтрака, но не тут-то было... Володя утром котелок с
остатками манной каши положил возле палатки М. В. Фишмана. Днем прошел дождь, и в котелок с палатки натекла вода, испортив тем самым кашу. Пришлось Марку Вениаминовичу попить чай со сгущенным молоком и сухарями.
Закончив работу в районе М. Патока, наш отряд перебрался на восточный склон Урала. Посетив по пути геологические базы на Маньхамбо и Парнуке, принадлежащие 106 Тюменской геологоразведочной экспедиции, мы вышли в район горных образований «Старик» и «Старуха». Надо отметить, что на восточном склоне климат резко отличается от западного. На стороне Тюмени больше погожих дней, теплее, причем настолько, что тут даже растут кедры. А когда мы возвращались обратно на западный склон через перевал «Неприступный», нас встретили снежные заряды с порывистым ветром. Было так холодно, что наш студент Володя Рочев на руки надел шерстяные носки, вместо варежек. По плану наш отряд должен был перебазироваться к горе Народа, самой высокой на Приполярном Урале. Фишман и Голдин решили на лошадях съездить в поселок хрустальщиков Пеленгичей и узнать обстановку в районе предстоящих работ. Возвратившись через два дня, они поведали нам, что г. Народа уже покрылась снегом, работы производить невозможно, тем более что имел место случай падения геолога, закончившийся тяжелыми последствиями. Местные геологи посоветовали нам этот сезон завершить и посещение г. Народа отложить до более благоприятного времени. Всем отрядом мы прибыли в поселок Пеленгичей, а через несколько дней нас с грузом подбросили на вездеходе до устья Лимбекою, откуда мы на лодках стали спускаться по р. Ко-жым, а лошади с сопровождающими шли берегом. В поселке Кожим-рудник закончилась активная часть нашей экспедиции. Впереди был поезд на Сыктывкар и еще много-много полевых сезонов, но о первой экспедиции я вспоминаю особенно трепетно. На то она и первая.
Н. Калмыков
Б. А. Голдин с лошадьми
