CC BY
61
References
1. Petuhov A.Yu. Manipulyacii soznaniem v sovremennyh informacionnyh vojnah: uchebnoe posobie. Available at: http://www.unn.ru/books/met_files/MCIW.pdf
2. Yakunin V.I., Bagdasaryan V.'E., Sulakshin S.S. Novye tehnologii bor'by s rossijskoj gosudarstvennost'yu: monografiya. Moskva, 2013.
3. Levina O.M. Rechevaya manipulyaciya v kontekste mezhkul'turnogo inoyazychnogo obrazovaniya: interpretaciya ponyatiya. Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki. Moskva, 2018; № 7 (85); Chast' 2: 426 - 429.
4. Levina O.M. Kommunikativnaya strategiya manipulirovaniya kak ob'ekt didaktizacii v mezhkul'turnom yazykovom obrazovanii: kollektivnaya monografiya. Dialektikasovremennogo mezhkul'turnogo inoyazychnogo obrazovaniya: vektory i smysle. Moskva, 2018: 123 - 132.
5. Levina O.M. Sovremennaya translyaciya mezhkul'turnogo inoyazychnogo obrazovaniya: problema «myagkoj sily» v prizme advisivnyh rechevyh aktov. Sborniknauchnyh trudov. Kommunikaciya v sovremennom polikul'turnom mire: kul'tura, obrazovanie, politika. Vyp. 6. Moskva, 2018: 189 - 193.
6. Levina O.M. Kommunikativnaya strategiya manipulyativnogo vozdejstviya: problema iskazheniya nacional'noj kartiny mira v usloviyah mezhkul'turnoj kommunikacii. Sbornik nauchnyh statej XX Mezhdunarodnoj konferencii «Rossiya i Zapad: dialog kul'tur». Moskva, 2018: 278 - 284.
7. Bratchenko S.L. Diagnostika lichnostno-razvivayuschego potenciala. Pskov, 1997.
8. Gal'skova N.D. Teoriya obucheniya inostrannym yazykam. Lingvodidaktika i metodika: uchebnoe posobie dlya vuzov. Moskva, 2004.
9. Ter-Minasova S.G. Yazyk i mezhkul'turnaya kommunikaciya. Moskva: Slovo. 2000.
10. Yazykova N.V. Kul'tura i obuchenie inostrannym yazykam: lingvodidakticheskij aspekt. Vestnik MGPU. Seriya «Filologiya. Teoriya yazyka. Yazykovoe obrazovanie». Moskva: MGPU. 2009: 95 - 100.
11. Baryshnikov N.V. Mezhkul'turnaya kommunikaciya ipoliticheskie processy Available at: http://pglu.ru/upload/iblock/fc0/uch_2010_i_00003.pdf_
12. Dacyuk S. Kommunikativnyestrategii. Available at: http://korolewstvo.narod.ru/psychostat/comstr.htm
13. Elizarova G.V. Kul'tura i obuchenie inostrannym yazykam: uchebnoe posobie dlya studentov vysshih uchebnyh zavedenij. Sankt-Peterburg, 2005.
14. Karaulov Yu.N. Russkaya yazykovaya lichnost': integrativnyj aspekt v usloviyah mezhkul'turnyh kommunikaciya. Available at: http://web-local.rudn.ru/web-local/uem/iop_pdf/192-Karaulov.pdf
15. lonin L.G. Sociologiya kultury: uchebnoe posobie. Moskva: Logos, 1998.
16. Borhodoeva L.A. Pragmaticheskj tekst kak sredstvo formirovaniya sociokul'turnoj kompetencii studentov yazykovogo vuza. Dissertaciya ... kandidata pedagogicheskih nauk. Ulan-Ud'e, 2002.
17. Leont'ev A.N. Izbrannyepsihologicheskieproizvedeniya. Moskva, 1981.
Статья поступила в редакцию 21.02.19
УДК 37.017.92
Lukash S.N., Doctor of Sciences (Pedagogy), Professor, Armavir State Pedagogical University (Armavir, Russia), E-mail: [email protected]
Apoeva K.V., Cand. of Sciences (Pedagogy), senior lecturer, Armavir State Pedagogical University (Armavir, Russia), E-mail: [email protected]
Grishko A.L., postgraduate, Armavir State Pedagogical University (Armavir, Russia), E-mail: [email protected]
THE EDUCATIONAL POTENTIAL OF THE CULTURE OF COSSACKS: THE FORMATION OF RUSSIAN NATIONAL IDENTITY. Socio-economic processes of modern world development, caused by the vectors of globalization-glocalization, contributed to the turn of the Russian scientific discourse to the search for internal sources of social development, the appeal to the meanings and values of the millennial Russian civilization. The article deals with the educational potential of the Russian phenomenon of Cossacks, which is an organic socio-cultural fabric of Russian civilization. In particular, the possibilities of this phenomenon in the formation of the Russian national identity are analyzed. Identification of educational opportunities of this phenomenon is carried out in the context of civilizational approach, focusing on the axiological foundations of the culture of the Cossacks. The conducted research allows to draw conclusion that the culture of the Cossacks appears as a spiritual and ideological phenomenon of the Russian civilization, as a national educational value, creating a traditional basis for the formation of the Russian national identity in the past and present.
Key words: Russian civilization, globalization, phenomenon of Cossacks, Russian national identity, people of Russian culture, educational potential of culture of Cossacks.
С.Н. Лукаш, д-р пед. наук, проф., Армавирский государственный педагогический университет, г. Армавир, Е-mail: [email protected]
К.В. Эпоева, канд. пед. наук, доц., Армавирский государственный педагогический университет, г. Армавир, Е-mail:[email protected]
А.Л. Гришко, аспирант, Армавирский государственный педагогический университет, г. Армавир, Е-mail:[email protected]
ВОСПИТАТЕЛЬНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ КУЛЬТУРЫ КАЗАЧЕСТВА: ФОРМИРОВАНИЕ РОССИЙСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
Исследование выполненопри финансовой поддержке РФФИ и администрации Краснодарского края в рамках научного проекта № 18-413-230032 р_а.
Социально-экономические процессы современного мирового развития, обусловленные векторами глобализации - глокализации, способствовали повороту российского научного дискурса к поиску внутренних источников социального развития, обращению к смыслам и ценностям тысячелетней российской цивилизации. В статье рассматривается воспитательный потенциал российского феномена казачества, составляющего органическую социокультурную ткань российской цивилизации. В частности, анализируются возможности этого феномена в формировании российской национальной идентичности. Выявление воспитательных возможностей этого феномена осуществляется в контексте цивилизационного подхода, акцентирующего внимание на аксиологических основах культуры казачества. Проведенные авторами исследования позволяют сделать выводы о том, что культура казачества предстаёт как духовно-идейный феномен российской цивилизации, как национальная образовательная ценность, создающая традиционную основу для формирования российской национальной идентичности в прошлом и настоящем.
Ключевые слова: российская цивилизация, глокализация, феномен казачества, российскя национальная идентичность, человек российской культуры, воспитательный потенциал культуры казачества.
Мировые тенденции современного социального развития обнажили острый кризис глобализации - процесса всемирной экономической, политической, культурной интеграции и усиление альтернативных ему направлений: деглобализации и глокализации. Как ни парадоксально, вектор деглобализации возглавили главные, в недалеком прошлом, бенефициары - США (точнее, нынешняя администрация США), осознавшие, что глобализация, помимо явных для себя плюсов (например, утверждение американской массовой культуры), в экономическом и политическом плане ведет к появлению новых «центров силы», новых мировых лидеров в лице Китая, Индии, России. Провозглашённый США, в лице президента Трампа, курс на сугубо национальные интересы и новую индустриализацию есть не что иное, как поворот от принципов глобализации к национальным корням, к национальным институтам и смыслам, переформатирующим общество и нацию. По сути, это поворот к новой социальной
альтернативе, к глокализации - опоре на локальные, национальные культуры и традиции, смещение локальных процессов на уровень глобальных и превращение их в процессы, сохраняющие и усиливающие региональные отличия и разнообразия.
Для российского общества, втиснутого реформаторами начала 90-х годов в кильватер Западной цивилизации и быстро осознавшего пагубность курса на отказ от национальных интересов, глокализация позволяет обратиться к смыслам и ценностям российской цивилизации, подводя философскую, гносеологическую базу под идею мировой многополярности, где Россия выступает одним из центров мирового развития.
Одной из проблем, актуализировавшихся в последние годы в российском научном дискурсе в свете обращения к ценностям российской цивилизации, является задача, связанная с формированием российской нации, российской наци-
ональной идентичности, способной преодолеть этнические и конфессиональные противоречия [1; 2].
Основу для конструирования национально-цивилизационной идентичности задают, в частности, федеральные образовательные стандарты, которые определяют современный национальный воспитательный идеал как личность, укорененную «в духовных и культурных традициях многонационального народа Российской Федерации». Образовательные стандарты определяют и цель воспитания в современном российском обществе - человека российской культуры, основным содержанием духовно-нравственного развития, воспитания и социализации которого, «являются базовые национальные ценности, хранимые в социально-исторических, культурных, семейных традициях многонационального народа России» [3, с. 18]. Таким образом, проблема формирования российской национальной идентичности в своем социально -педагогическом аспекте конкретизируется в задачу воспитания человека российской национальной культуры; в поиск соответствующих социокультурных феноменов тысячелетней российской цивилизации, которые веками реализовывали национально-культурные традиции единства российского общества, в изучение аксиологических основ и воспитательных потенциалов этих феноменов.
Российская национально-культурная парадигма, формировавшаяся в традициях многонациональности и многовекторности, содержит некие системообразующие феномены, отражающие ее сущностную основу и составляющие органическую социокультурную ткань российского общества. Одним из таких феноменов является российское казачество [4]. В российских гуманитарных исследованиях в вопросах изучения казачества и его культуры утвердился довольно консервативный методологический подход, основанный на использовании понятийного аппарата отдельных наук (истории, социологии, культурологии, этнологии и т. д.) и представляющих казачество с одной, пусть и самой значимой, стороны (этнос, субэтнос, историко - культурная группа, сословие и пр.) [5, с. 10]. Данный алгоритм исследований вступает в явное противоречие с многогранной основой феномена казачества, заметно сужает и выхолащивают его сущность, тем самым упрощает его значение в историко-культурном развитии российского социума и, в целом, российской цивилизации.
В контексте новых вызовов, стоящих перед Россией, нам представляется целесообразным в осуществлении анализа феномена казачества, исходить из методологии цивилизационного подхода, ориентирующего исследователя на смысловое, мотивационное, духовно-идейное понимание сущности казачества, задействующего глубинные основы этого явления. В рамках цивилизационного подхода мы акцентируем внимание на феноменологическом, историософском осмыслении казачества, предопределяющих проникновение в исследовательском поиске в его глубинные сути, интерпретацию пути его изучения, «очищение» данного феномена от накапливавшихся столетиями социальных штампов и стереотипов. Мы полагаем, что возвращение к изначальной сущности этого феномена, уяснение значимости его воспитательного потенциала в становлении и укреплении российской цивилизации в прошлом, создают реальные предпосылки в понимании конструктивной роли казачества в процессах формирования российской национальной идентичности в настоящем и будущем. Ниже остановимся на теоретическом развитии и подтверждении выдвинутых нами положений.
Следует констатировать, что при всей своей изученности, казачество до сих пор «не понятый», с точки зрения его народно - идейной, аксиологической основы, в российском научном и социальном дискурсе, феномен. Чтобы понять казачество, увидеть ценность для российского общества его идеалов и духовных основ, необходимо обратиться к его внутреннему миру, на что указывали, в частности, известные эмигрантские исследователи казачества. Например, профессор Н.С. Мельников-Разведёнков писал: «Обычно, касаясь казачества, всегда говорят то об его истории, то о быте, о казачьем военном искусстве, о гражданских формах, устройстве казачьего общества, о взаимоотношениях его с Россией и соседями, о прочем и прочем. Но кто и когда говорил о самом главном: о духовной сущности казачества? Кто анализировал ту идею, которая послужила первопричиной появления казачества и которая вдохновляла его в продолжение всей его славной истории на жизнь, на борьбу, на подвиги, на труд. Надо ли доказывать, что только такой подход был бы правильным...» [6, с. 92]. Соглашаясь с автором в данной оценке, гораздо важнее понять причины такого узкого и одностороннего подхода в исследовании казачества._
Проведённые нами феноменологические исследования в этом направлении показывают, что укоренившаяся в научном дискурсе характеристика казачества как этносословного явления «загораживает» другую, истинно народную, духовно-идейную его основу [7]. Объясняется это в первую очередь тем, что феномен казачества, в силу своего мощного воздействия на социально - политическую жизнь России, всегда подвергался существенному идеологическому давлению, обрастая штампами и стереотипами классической феноменологической «засоренности» и «зашлакованности». Действительно, для царизма казачество, с одной стороны, опора державной власти, с другой - сохранявшийся, притягательный для всего народа, образчик народовластия, относительной свободы - воли, прогрессивных земельных отношений. Отсюда настоятельное стремление самодержавия оберегать и всемерно поддерживать военно - сословный статус-кво казачества и пресекать любые попытки его изменения снизу. Еще большие идеологические шоры по отношению к казачеству внедряли в сознание масс большевики. В период борьбы за власть в конце XIX - начале XX
столетий, казаки - «душители свободы», «нагаечники»; во время Гражданской войны - декрет Я. Свердлова об уничтожении казачества; в эпоху индустриализации и коллективизации - расказачивание, борьба с казачьей ментальностью, голодомор; в послевоенный период - стереотип «советского казачества» (кинофильм «Кубанские казаки»). Примечательно, что оказываясь столетиями под таким мощным идеологическим давлением казачество, тем не менее, не изменяло своей изначальной народовластной сущности.
Активное обращение к осмыслению духовно - идейных истоков казачества начинается в годы эмиграции первой волны на Западе, когда снимается идеологический прессинг, когда происходит оценка и анализ пройденного пути, причин поражений Белого движения в Гражданской войне. В этом плане характерна, в целом, высокая оценка духовно - идейных основ казачества, присутствующая в высказываниях знаковых фигур белой эмиграции: общественных и политических деятелей, военачальников и духовных лиц, ученых и писателей, когда Правление Казачьего союза (Париж) в конце 1920-х годов, провело анкету о прошлом, настоящем и будущем казачества [8]. Анализ высказываний авторов анкет показывает, что, в своем подавляющем большинстве, казачество понимается ими как выразитель лучших качеств и социальных устремлений русского народа и, шире, российской нации. Примечательно, что в контексте вопросов анкеты о прошлом, настоящем и будущем казачества происходит, по сути, продолжение поиска лучшей доли, приемлемой формы жизнеустройства русского народа, поиск идеального образа человека российской культуры. Данный процесс начался гораздо раньше, когда великие русские писатели (А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, М.Ю. Лермонтов, Л.Н. Толстой) в поисках примеров лучшей народной доли обращаются к казачеству, к его социальному устройству, к его ценностям, видя в них приемлемые формы и смыслы жизни для значительной части российского общества, формируя тем самым совершенный образ-идеал человека российской национальной культуры [7].
Н.В. Гоголь в повести «Тарас Бульба» апеллирует к народному духу, духовно - идейной основе, характеризуя казачество как «широкую, разгульную замашку русской природы», как «необыкновенное явленье русской силы: его вышибло из народной груди огниво бед», как «русский характере, получивший здесь могучий, широкий размах, крепкую наружность». Николай Васильевич призывает к единению всех исконных русских земель, а людей, их населяющих, принять казачью мораль, ценности казачьего образа жизни, «породниться родством по душе, а не по крови».
Л.Н. Толстой в своих дневниках пишет: «Вся история России сделана казаками... Народ казаками желает быть» [9, с. 123]. Размышляя далее об идеале социального устройства русской действительности, великий писатель отмечает: «Будущность России - казачество: свобода, равенство и обязательная военная служба каждого. Всемирно-народная задача России состоит в том, чтобы внести в мир идею общественного устройства без поземельной собственности.. Эту истину понимает одинаково ученый русский и мужик, который говорит: пусть запишут нас в казаки и земля будет вольная» [10].
Казачество в российском обществе всегда обладало притягательной силой. Смыслы позднего «лыцарства», защитников Веры, православного люда и православной цивилизации от посягательств со стороны воинствующей Оттоманской Порты и ее сателлитов, наделяли казаков почетом и уважением в российском социуме. Это особенно заметно в ранний период казачьей истории, когда волны пассионариев разбивали любые государевы препоны и заставы на пути к вольной жизни на Дону, Волге, Яике и Тереке. Однако и позже, в XIX столетии, несмотря на существенные ограничения прав и свобод «вольного» периода казачьей истории, тысячи людей продолжали искать иной, нежели самодержавный абсолютизм и крепостническое рабство, образ жизни. Общероссийский вектор притягательности казачьего образа жизни, казачьих идеалов и ценностей, продолжал существовать, а идеалы казачьего образа жизни в XIX столетии находили своих сторонников среди представителей разных сословий: крестьян, мещан, дворянства и даже высшей аристократии [7]. Как справедливо пишет русский историк Н.И. Костомаров: «Народ русский, выбиваясь из государственных рамок, искал в казачестве нового, иного общественного строя» [11, с. 525].
Итак, несомненным достижением казачьей культуры явилось то, что она, выступая выразителем народных чаяний и являя собой истинно народный характер, внесла весомую лепту в консолидацию общественного сознания вокруг формирования совершенного образа - человека российской национальной культуры. Основу самосознания этого образа составляли, в том числе, ценности, идеалы и смыслы казачьей культуры [7].
Рассмотрение казачества с позиций цивилизационного подхода приводит также к важным выводам относительно его участия в российском нациестрои-тельстве. Дело в том, что казачество в процессе своего культурогенеза, эволюционируя от монотеистической общности к некоему общероссийскому явлению, включающему в себя представителей разных народов и религиозных конфессий (некоторые казачьи войска к середине XIX века являли собой многонациональные образования), выработало определенные социальные парадигмы, которые обрели метакультурный характер, выходящие в своих ценностных основаниях за пределы субъэтнической и сословной сущности казачества.
Ярким выражением одной из таких парадигм, формирующей оригинальную модель российской общенациональной идентичности, выступает концепция «российскости», предложенная кавказоведческой научно-педагогической школой
академика В.Б. Виноградова [12]. Под идеей «российскости» понимается, прежде всего, обретение народами, входящими в состав российского государства, российского самосознания, их интеграция в общекультурное российское поле, признание России своим Отечеством, выработка общих культурно-воспитательных парадигм. Культура казачества, выступая авангардом российского геополитического расширения, являла собой яркое проявление парадигмы «российскости». Казачество, как особое военно-служивое сословие и носитель государственной и, в определенной мере, мессианской идеи, несло еще в своем статусе и все признаки «российскости», выступая первым, проверенным в деле алгоритмом «совместничества» России и включаемых в её орбиту народов [4].
Наиболее ярко этот процесс наблюдался в культуре терских и кубанских казаков, заимствовавших элементы быта, одежды, оружия у горцев. Однако и горцы переняли у казаков немало: способы ведения сельского хозяйства, сельскохозяйственную технику, усовершенствовали строительство домов и т.д. Взаимопроникновение происходило не только на уровне быта и ментальности. Известны примеры, когда, попадая в среду другого народа, казаки, беря в жены местных женщин, быстро обрастали автохтонными чертами, привнося в новую среду идеи православия, социального единства, служения Отечеству [13].
Примечательно, что некоторые казачьи войска - Терское, Оренбургское, Сибирское, Забайкальское, Якутский казачий полк - к началу XX столетия являли собой многонациональные образования, что позволило отдельным исследователям говорить о собственно «русском казачестве» как этносоциальной части русского народа, так и о российском казачестве, в которое могли входить казаки разных национальностей и вероисповеданий [14].
Характерным примером в этом вопросе выступает этно - конфессиональный состав Терского Казачьего Войска. Исследования, проведенные профессором А.А. Головлевым, проливают свет на формирование полиэтнического и поликонфессионального субэтноса терского казачества, в состав которого, помимо гребенских , донских и волжских казаков а также крестьян-малороссов и отставных женатых солдат Кавказской армии, зачисленных в казачье сословие, вливаются этнические группы калмыков, осетин, кабардинцев, грузин и казанских татар. «Калмыки, подавляющая часть осетин-казаков и кабардинцев-казаков приняли православную веру. Незначительная часть осетин-казаков и кабардинцев-казаков и все татары-казаки сохранили мусульманство. Постепенно формировался полиэтнический и поликонфессиональный субэтнос терских казаков, разрушенный и рассеянный в ходе гражданской войны и после окончательной победы советской власти на Тереке», - отмечает А.А. Головлев [15]. Аналогичные процессы происходили и в других войсках, имеющих многонациональный и поликонфессиональный состав.
Вполне закономерен вывод, вытекающий из анализа данных процессов: российское казачество, являющее собой общенародное движение, выступало, помимо прочего, еще и определенной общенациональной моделью нациестро-ительства, вводя народы России в культурно-историческое поле российской цивилизации, выполняя роль своеобразного «плавильного котла» в формировании российской национальной идентичности.
Естественный процесс общенационального российского строительства, выразителем которого выступала, в том числе, казачья культура, был прерван
Библиографический список
известными событиями отечественной истории в 1917 году. Однако, народная сущность феномена казачества с особой силой проявилась в период возрождения казачества в 90-х годах XX столетия. На короткое время штампы и стереотипы советского времени в отношении казачества были отброшены. Вслед за этим открылась изначальная, народовластная сущность казачества, когда оно, как и в былые стародавние времена, стало народным движением за новую, свободную от тоталитаризма жизнь, выразителем народных чаяний и надежд. Этот короткий период 30 - 25 летней давности, ознаменованный замечательной поддержкой народом Юга России казачьих представителей в их вхождении в результате прямых выборов во все структуры законодательной власти России (от Госдумы до местных органов власти), не оценен еще по достоинству в российском социально-политическом и историческом дискурсе.
В процессе возрождения казачества ярко обозначилась и другая его сторона - педагогический, воспитательный потенциал культуры казачества, основанный, с одной стороны, на ценностях российского народовластия, а с другой - на традициях государственности и служения Отечеству. Прерванная цивилизационная миссия культуры российского казачества в формировании российской национальной идентичности продолжилась в современном феномене педагогики казачества [7]. Динамично развиваясь в образовательном пространстве краев и областей Юга России (классы казачьей направленности, «казачьи» школы, казачьи кадетские корпуса, молодёжные казачьи клубы, учреждения дополнительного образования с казачьей направленностью, и пр.), включая в себя десятки и сотни тысяч участников (в том числе и представителей разных народов), современная педагогика казачества возрождает в воспитательном пространстве широкого социума востребованные ныне ценности российской цивилизации: любовь к России и своей малой родине, служение Отечеству «не за страх, а за совесть», народовластие, гражданственность, веротерпимость, культурный плюрализм [7].
Итак, обратимся к выводам. Казачество на протяжении своего историко-культурного развития реализовывало свою особую, отличную от самодержавно-государственной и советско-коллективистской доктрины, идею социального устройства, в основе которой лежало общее стремление людей строить свои внутренние отношения не на принуждении и угнетении личности, а на корневых традициях славяно-русского народовластия, раскрепощающих личность во имя выполнения определенной смысложизненной миссии. В процессе своего развития казачья культура сохраняла важнейшие социальные маркеры народно-демократического развития русско-российского социума: идею свободы - воли, народовластие, парадигму российскости, осознанное служение обществу и государству. Тем самым её воспитательная ценность является не преходящей для современного российского общества, ищущего адекватные ответы на мировые вызовы. Воспитательный потенциал культуры казачества существенно обогащается и расширяется в феноменологическом, историософском его рассмотрении с позиций цивилизационного подхода. В этом аспекте культура казачества предстает как духовно-идейный феномен российской цивилизации, как национальная образовательная ценность, воплощающая идею российскости в евразийском векторе развития России, создающая традиционную основу для формирования российской национальной идентичности в прошлом и настоящем.
1. Лубский А.В. Государство-цивилизация и национально-цивилизационная идентичность в России. Гуманитарий Юга России. 2015; 2: 30 - 45.
2. Указ Президента РФ от 19 декабря 2012 г. № 1666 «О Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года». Available at: http://yandex.ru/clck/jsredir7bu
3. Данилюк А.Я., Кондаков А.М., Тишков А.М. Концепция духовно-нравственного развития и воспитания личности гражданина России в сфере общего образования. Москва: Просвещение, 2009.
4. Лукаш С.Н. «Российскость» как базовая парадигма человека культуры. Известия Волгоградского государственного педагогического университета. 2016; 1: 60 - 66.
5. Матвеев О.В. Очерки традиционной культуры казачеств России. Под редакцией Н.И. Бондаря. Москва - Краснодар: 2002.
6. Мельников-Разведенков Н.С. Что такое казачество? Кубанец: Донской атаманский вестник 1996; 2: 92 - 94.
7. Лукаш С.Н. Казачество Юга России: от традиций к инновациям: монография. 2-е изд., перераб. и доп. Армавир: РИО АГПУ, 2014.
8. Казачество. Мысли современников о прошлом, настоящем и будущем казачества. Ростов-на-Дону, 1992.
9. Толстой Л.Н. Полн. собр. соч. в 90 т. Москва, 1952 г, Т. 48.
10. Из дневника Л.Н. Толстого. История Кубани в русской художественной литературе. Вторая половина XIX- начало XX в.: хрестоматия к интегрированному учебному курсу для школ, гимназий, лицеев и вузов. Армавир, 2004; Ч. II: 58 - 59.
11. Костомаров Н. История России в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Москва: Эксмо, 2007.
12. Виноградов В.Б. Российскость как парадигма северокавказского историко-культурного единства в составе России. Российскость в истории Северного Кавказа. Армавир, 2002: 3 - 11.
13. Левандовский А. Сибирь из нас «не вытянешь.». Родина. 1995; 2: 99 - 100.
14. Аверьянов Ю.Г. Счастье быть казаком. Наш современник. 1992; 3: 139 - 140.
15. Головлёв А.А. Этно-конфессиональный состав Терского казачьего войска (вторая половина 19-го - начало 20-го вв.). Региональное развитие: электронный научно-практический журнал. 2017; 3 (21). Available at: https://regrazvitie.ru/etno-konfessionalnyj-sostav-terskogo-kazachego-vojska-vtoraya-polovina-19-go-nachalo-20-go-v/
References
1. Lubskij A.V. Gosudarstvo-civilizaciya i nacional'no-civilizacionnaya identichnost' v Rossii. Gumanitarij Yuga Rossii. 2015; 2: 30 - 45.
2. Ukaz Prezidenta RF ot 19 dekabrya 2012 g. № 1666 "O Strategii gosudarstvennoj nacional'noj politiki Rossijskoj Federacii na period do 2025 goda". Available at: http://yandex. ru/clck/jsredir7bu
3. Danilyuk A.Ya., Kondakov A.M., Tishkov A.M. Koncepciya duhovno-nravstvennogo razvitiya i vospitaniya lichnosti grazhdanina Rossii v sfere obschego obrazovaniya. Moskva: Prosveschenie, 2009.
4. Lukash S.N. «Rossijskost'» kak bazovaya paradigma cheloveka kul'tury. Izvestiya Volgogradskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. 2016; 1: 60 - 66.
5. Matveev O.V. Ocherkitradicionnojkul'turykazachestvRossii. Pod redakciej N.I. Bondarya. Moskva - Krasnodar: 2002.
6. Mel'nikov-Razvedenkov N.S. Chto takoe kazachestvo? Kubanec: Donskoj atamanskij vestnik. 1996; 2: 92 - 94.
7. Lukash S.N. Kazachestvo Yuga Rossii: ot tradicijk innovaciyam: monografiya. 2-e izd., pererab. i dop. Armavir: RIO AGPU, 2014.
8. Kazachestvo. Mysli sovremennikov o proshlom, nastoyaschem i buduschem kazachestva. Rostov-na-Donu, 1992.
9. Tolstoj L.N. Poln. sobr. soch. v 90 t. Moskva, 1952 g., T. 48.
10. Iz dnevnika L.N. Tolstogo. Istoriya Kubani v russkoj hudozhestvennoj literature. Vtoraya polovina XIX- nachalo XX v.: hrestomatiya k integrirovannomu uchebnomu kursu dlya shkol, gimnazij, liceev i vuzov. Armavir, 2004; Ch. II: 58 - 59.
11. Kostomarov N. Istoriya Rossii v zhizneopisaniyah ee glavnejshih deyatelej. Moskva: 'Eksmo, 2007.
12. Vinogradov V.B. Rossijskost' kak paradigma severokavkazskogo istoriko-kul'turnogo edinstva v sostave Rossii. Rossijskost' v istorii Severnogo Kavkaza. Armavir, 2002: 3 - 11.
13. Levandovskij A. Sibir' iz nas «ne vytyanesh'...». Rodina. 1995; 2: 99 - 100.
14. Aver'yanov Yu.G. Schast'e byt' kazakom. Nash sovremennik. 1992; 3: 139 - 140.
15. Golovlev A.A. 'Etno-konfessional'nyj sostav Terskogo kazach'ego vojska (vtoraya polovina 19-go - nachalo 20-go vv.). Regional'noe razvitie: 'elektonnyj nauchno-prakticheskij zhurnal. 2017; 3 (21). Available at: https://regrazvitie.ru/etno-konfessionalnyj-sostav-terskogo-kazachego-vojska-vtoraya-polovina-19-go-nachalo-20-go-v/
Статья поступила в редакцию 08.02.19
УДК 37
Magomadova Z.H., postgraduate, Department of Pedagogy, Chechen State Pedagogical University (Stavropol, Russia), E-mail: [email protected]
HUMANISTIC IDEAS AS THE BASIS FOR THE DEVELOPMENT OF TOLERANT CONSCIOUSNESS OF YOUNG PEOPLE. The article is dedicated to a relevant problem in modern conditions that refers to the use of ideas of humanism in the education of tolerance in the development of толерантнбого consciousness of youth. The author emphasizes the relevance of the ideas of humanists of different eras for modern pedagogical science. On the basis of the analysis of works of domestic and foreign authors the basics and features of development of ideas of humanism in various historical epochs are defined. The formation of the experience of tolerant behavior and acceptance of the value of tolerant consciousness can provide young people with a critical style of thinking, mobility of activities and the ability to dialogue. The paper presents material that shows the importance of humanistic ideas in the development of tolerant consciousness of young people. The article concludes that the humanization of education has led to recognition of the value of each individual, to recognition of individuality, identity, self-worth of each person, his development not as a "collective subject", but as an individual, endowed with its own unique subjective experience.
Key words: multicultural world, humanistic education, humanism, humanistic ideas, development, tolerant consciousness.
З.Х. Магомадова, аспирантка, ФГБОУ ВО «Чеченский государственный педагогический университет», г. Грозный, E-mail: [email protected]
ГУМАНИСТИЧЕСКИЕ ИДЕИ КАК ОСНОВА РАЗВИТИЯ ТОЛЕРАНТНОГО СОЗНАНИЯ МОЛОДЁЖИ
Статья посвящена актуальной в современных условиях проблеме использования идей гуманизма в воспитании толерантности, в развитии толерант-нбого сознания молодёжи. Автор подчёркивает актуальность идей гуманистов разных эпох для современной педагогической науки. На основе анализа трудов отечественных и зарубежных авторов определены сущность и особенности развития идей гуманизма в различные исторические эпохи. В работе представлен материал, показывающий значимость гуманистических идей в развитии толерантного сознания молодёжи. Формирование опыта толерантного поведения и принятие ценности толерантного сознания может обеспечить молодёжи критичный стиль мышления, мобильность деятельности и способность к диалогу. В статье делается вывод о том, что гуманизация образования привела к признанию ценности каждой личности, к признанию индивидуальности, самобытности, самоценности каждого человека, его развития не как «коллективного субъекта», но, прежде всего, как индивида, наделенного своим неповторимым субъектным опытом.
Ключевые слова: многокультурный мир, гуманистическое воспитание, гуманизм, гуманистические идеи, развитие, толерантное сознание.
В современных условиях одной из задач подготовки молодёжи к жизни в многокультурном мире является гуманистическое воспитание, которое рассматривается как воспитание человека, способного обратиться к лучшим сторонам своей личности и, развивая их, осуществлять продуктивное общение с другими людьми на основе взаимного уважения.
Анализ психолого-педагогической литературы показал, что понятие гуманизма наполняется новым содержанием: актуализируется позиция человека как субъекта гуманных отношений, основанных на принципах соглашения, взаимопонимания, сотрудничества и осуществления конструктивного межкультурного диалога. В этой связи, сущность гуманизма мы определяем как совокупность объективного и субъективного в отношении к каждому человеку как высшей самостоятельной ценности [1].
Идеи гуманизма появились в античные времена. Понятие «гуманизм» (итал. «humanista», «umanista») первоначально появилось в источниках конца XV в. Примером обращения к идеям гуманизма как воплощению терпимости может служить трактат Тертуллиана «О терпимости», который видел идеал терпимости в образе Христа. Терпимость Тертуллиан связывает с главными ценностями христианства.
Если рассмотреть гуманизм в широком смысле, то он означает общий принцип жизнеустройства на основе признания самоценности человеческой жизни. В этом смысле он прослеживается в духовной истории практически у всех народов мира, и это свидетельствует о его универсальности [2].
Понятие «гуманизация» отражает процессуальность данного явления, обозначая обретение человеком самого себя и «очеловечивание» им окружающего мира. В контексте исследуемой проблемы особое значение приобретают гуманистические идеи, зародившиеся и получившие оформление во времена итальянского Возрождения, на основе которых в последующие века возникали наиболее прогрессивные направления философии и педагогики.
Дальнейшую эволюцию гуманистического мировоззрения можно проследить на примере развития одного из его базовых постулатов - прав человека. В последующие века гуманистические идеи получили развитие в работах Т. Гобб-са, Дж. Локка, Ш. де Монтескье, Т. Пейна, Ж.-Ж. Руссо и др. Все они проявляли интерес к вопросу о правах человека, о взаимоотношениях человека и государства. Но если Дж. Локк и Т. Пейн считали права и свободы важнее законов, то Т. Гоббс, а затем и Ш. де Монтескье первенство отдавали именно законам и го-
сударству как гаранту законности. Такого же мнения придерживался и Э. де Ват-тель, считавший, что интересы частных лиц являются вторичными по отношению к интересам государства [3 - 8].
Несомненный интерес для развития идей гуманизма в педагогике и в той ее части, которая затрагивает проблемы развития толерантности и становления толерантной позиции молодёжи, представляют труды швейцарского педагога И.П Песталоцци, который теоретически обосновывал и реализовал в практике положения о гуманном характере воспитания, доброжелательном отношении к детям, привитии им чувства сострадательности и милосердия как основам воспитания («Линград и Пертруда» (1781-87), «Как Пертруда учит своих детей» (1801), «Письмо к другу о пребывании в Станце» (1799), «Лебединая песня» (1826) и др.).
По мнению ученого, только деятельная любовь к людям и доброта к ближним являются основами для духовного совершенствования человека. Плавная цель педагога была, по его словам «... в первую очередь направлена на то, чтобы, воспользовавшись пробудившимся в детях чувством... сделать их братьями, сплотить весь дом, словно одну большую семью, и на основе таких отношений и вытекающих из них настроений оживить во всех детях чувства справедливости и нравственности» [9]. Идеи постепенного освоения сущности толерантности особенно близки автору. В исследовании нами предлагается система стратоме-трической (послойной) структуры развития толерантного сознания учащихся, которая совершенствуется по мере их взросления [10].
Такая структура основывается на позиция расширения круга общения и осознания человеком необходимости принятия не только взглядов Другого человека, но и культурного кода Другого народа. Идеи гуманистической педагогики были развиты и в трудах таких крупных педагогов прошлого, как И.Ф. Пербарт, А. Дистервег.
В теоретическом исследовании основ развития толерантного сознания учащейся молодёжи мы обратились к истокам гуманистической школы и в отечественном образовании (К.Н. Вентцель, И.И. Порбунов-Посадов, В.А. Сухом-линский и др.).
Образ школы, в которой ценится, прежде всего, личность ребёнка, самостоятельная работа его ума, возникает благодаря деятельности известного русского писателя, просветителя, педагога, одного из ближайших сподвижников Л.Н. Толстого - И.И. Порбунова-Посадова (1864 - 1940). Этот педагог стремился к тому,
