CC BY
30
DOI: 10.51522/2307-0382-2021-224-1-18-30 УДК 343.81
Н. А. БЕЛОВА
доцент кафедры философии и истории ВИПЭ ФСИН России, кандидат исторических наук, подполковник внутренней службы
Вологда
NADEZHDA A. BELOVA
Assistant Professor of the Department of Philosophy and History of the VILE
of the FPS of Russia, Candidate of History, Lieutenant-Colonel of the Internal Service
Vologda
Воспитательно-исправительные учреждения для несовершеннолетних женского пола в России во второй половине XIX - начале XX века
Educational and correctional institutions for female minors in Russia in the second half of the 19th - early 20th centuries
Аннотация. В статье рассмотрена история создания и развития воспитательно-исправительных приютов для преступных и порочных девочек в России во второй половине XIX -начале XX века. Дана характеристика условий приема и порядка содержания воспитанниц в этих заведениях, особенностей школьного и трудового обучения, методов воспитания.
Ключевые слова: история пенитенциарной системы России, воспитательно-исправительные заведения, несовершеннолетние правонарушители, женщины, исправление, воспитание.
Abstract. The article analyzes the history of the creation and development of educational and correctional shelters for criminal and depraved girls in Russia in the second half of the 19th - early 20th centuries. The article characterizes the admission conditions and the procedure for keeping pupils in those institutions, the characteristics of school and labor training, and methods of education.
Key words: history of the penitentiary system in Russia, educational and correctional institutions, juvenile delinquents, women, correction, education.
12.00.01 Теория и история права и государства; история правовых учений Theory and history of law and state; history of studies of law and state
Учреждения, исполняющие наказание в виде лишения свободы в отношении несовершеннолетних женского пола, прошли в нашей стра-
не долгий и сложный путь развития. И хотя из 21 действующей в настоящее время воспитательной колонии для несовершеннолетних правонарушителей де-
вушки содержатся лишь в двух из них: Новооскольской (Белгородская область) и Томской, эти заведения, в силу специфики отбывающего там наказание контингента, являются особой категорией пенитенциарных учреждений. Для поиска путей дальнейшего совершенствования их деятельности с целью достижения наибольшего исправительного эффекта в отношении воспитанниц представляется важным обращение к историческому опыту, изучению становления и функционирования учреждений для несовершеннолетних женского пола в досоветскую эпоху.
Существенный вклад в разработку рассматриваемой тематики внесли работы таких исследователей, как Е. И. Альбицкий, Д. Г. Тальберг, С. П. Яковлев, Л. И. Беляева, Ю. А Кашуба, Г. А. Груничева, Л. В. Шевни-на, С. В. Ворошилова, И. В. Синова, Т. В. Калашникова и других.
В статье уточнен и обобщен отечественный опыт становления и развития воспитательно-исправительных приютов для девочек во второй половине XIX - начале XX века. Научная новизна исследования состоит в том, что оно содержит выводы, ранее никем не сформулированные.
Идея учреждения в России особых воспитательно-исправительных заведений для малолетних правонарушителей впервые была нормативно закреплена Уставом о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, введенным 20 ноября 1864 года. Судьи получили право направлять несовершеннолетних в возрасте от 10 до 17 лет взамен тюремного заключения в исправительные приюты на срок, определяемый по их усмотрению, но до достижения этими лицами 18 лет [1]. Соответствующие изменения были внесены в статью 137 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных при его пересмотре в 1866
году [2], а 5 декабря того же года утверждены Правила об исправительных приютах (далее - Правила) [3]. Их устройство согласно статье 1 Правил возлагалось на правительство, но одновременно к созданию этих «богоугодных и общеполезных» учреждений призывались: «земство, общества, духовные установления, равно как и частные лица» [3]. Частные приюты позволялось учреждать с разрешения министра внутренних дел, от которого по соглашению с министром юстиции зависело утверждение отдельного положения для каждого из таких заведений. Устраивать приюты предписывалось «не иначе, как отдельно для несовершеннолетних того и другого пола» (статья 6) [3]. Это требование было сохранено в Положении о воспитательно-исправительных заведениях для несовершеннолетних от 19 апреля 1909 года, призванном «поставить...их деятельность в однообразные условия» [4, 5]. На практике же правительство не открыло ни одного приюта, но «воззвание законодателя к частной инициативе и общественной самодеятельности не осталось без ответа» [6].
Первым заведением для девочек (в нарушение требования закона о раздельном содержании детей обоего пола) стало женское отделение учебно-исправительного приюта, открытого 20 сентября 1873 года в восьми верстах от города Саратова, в местности, называемой Большой Гуселкой. Приют был устроен на частные пожертвования и средства, собранные тогдашним саратовским губернатором М. Н. Галкиным-Враским. С 12 ноября 1891 года в честь своего основателя приют стал именоваться «Галкинским» [7].
Согласно уставу заведения, утвержденному 8 февраля 1873 года, оно состояло в ведении Министерства внутренних дел. Управление приютом было сосредо-
точено в Саратовском губернском попечительном о тюрьмах комитете, а непосредственное руководство им возлагалось на особое правление [8]. Направлению в приют подлежали несовершеннолетние без различия пола, осужденные Саратовским окружным судом, мировыми учреждениями Саратовской губернии и Но-воузенского уезда Самарской губернии, а также бесприютные, нищие и сироты из Саратова. Малолетние преступники, отличавшиеся «усердием к занятиям» и примерным поведением, по усмотрению правления могли быть освобождены при отбытии 2/3 назначенного судом срока содержания [9]. Остальные воспитанники помещались на неопределенный срок, но до достижения ими 17 лет. Правление обязывалось оказывать выпускникам содействие в устройстве будущего и патронировать бывших воспитанников в течение трех лет после выпуска [10].
Для достижения главной цели приюта - улучшения участи питомцев, предусматривалось обучение их предметам, преподаваемым в начальном народном училище (закону Божьему, чтению, письму, черчению, арифметике и пению), а также ремеслу, которое могло «в будущем обеспечить наиболее прочный заработок» [11]. Поскольку при трудовом обучении воспитанников следовало учитывать их пол и способности, девочек полагалось обучать «вязанию, шитью с кройкою и башмачному ремеслу», а «смотря по удобству» могли вводиться «огородничество и садоводство» [9].
Приют, изначально приспособленный для размещения 15 воспитанников мужского пола и 10 - женского, был открыт при наличии одного мальчика и двух девочек, детей «молчальников» (раскольников), отбывавших наказание в местном тюремном замке. К концу первого года
деятельности заведения в нем содержалось по приговорам мировых судей 17 мальчиков и пять девочек [7]. Число воспитанников приюта стабильным не было. В 1881 году там находилось 72 мальчика и 16 девочек [11], на 1 января 1895 года -85 мальчиков и 10 девочек. Из числа поступивших в заведение за 1894 год 39 мальчиков и восьми девочек, 38 мальчиков и семь девочек были осуждены за воровство, одна девочка 14 лет - за удушение порученных ее присмотру грудных детей [12].
В 1897 году, ввиду дефицита средств и малого числа воспитанниц, было принято решение об упразднении женского отделения Галкинского приюта [13]. На 1 января 1898 года в нем еще содержалось семь девочек, объединенных в одну воспитательную группу [14]. За время существования отделения через него прошло 126 девочек в возрасте от 14 до 17 лет [13].
Первым самостоятельным воспитательно-исправительным заведением для малолетних женского пола стал Большев-ский ремесленно-исправительный приют, учредителем которого выступило Общество поощрения трудолюбия в Москве, состоявшее в ведомстве Императорского Человеколюбивого общества. В Уставе заведения, утвержденном 24 ноября 1873 года, указывалось, что оно имеет целью «призревать и воспитывать в строгих правилах религии девиц нищенствующих и приговоренных мировыми судьями за кражу» [15]. Этих лиц следовало обучать закону Божьему, грамоте и ремеслам, которые позволили бы им в дальнейшем существовать собственным честным трудом. В приют, рассчитанный на содержание 20 призреваемых, принимались девочки от четырех до 14 лет. Они могли там оставаться до достижения 16-летнего возраста [15, 16].
Официальное открытие исправительного заведения в селе Большеве Московского уезда состоялось 27 июля 1874 года. Его правление составили члены комиссии, заведовавшей устройством приюта: попечительница - С. С. Сабашникова, сотрудники - С. Н. Рожнов и С. П. Яковлев [17]. В знак признания особых организаторских и педагогических заслуг последнего из них, в начале 1900-х годов приюту было присвоено неофициальное название «Яковлевский». Важную роль в судьбе заведения сыграли преемницы С. С. Сабаш-никовой: А. Н. Стрекалова, М. К. Кирич-ко, А. Г. Калиш, Е. Л. Ценкер и другие.
Поступление детей в приют не зависело от распоряжений его попечительства, поэтому лишь после многочисленных обращений последнего за содействием к заинтересованным органам и лицам, девочки появились в заведении в 1875 году. Их направляли по указаниям церковных старост, сотрудников приюта, полиции, приговорам мировых судей и просьбам родителей. К марту 1876 года в приюте была уже 21 питомица [18].
В период привыкания девочек к жизни в новой обстановке, построенной по принципу семьи и основанной на строгом подчинении порядку, познании религии и уважении к труду, было организовано лишь их обучение грамоте. Разное время поступления и разновозрастной состав питомиц не позволили сразу начать их ремесленное образование. Но постепенно все включились в работу: старшие учились шить, младшие - вязать. Для приучения воспитанниц к домашнему хозяйству организовали огород, построили птичий и скотный двор. Питомицы, пользуясь относительной свободой, «не высказывали... желания скрыться из приюта» [19]. Особый надзор был установлен лишь за девочками, осужденными за кражу (за
первые три года существования заведения таковых поступило пять). Наблюдение за этими воспитанницами привело руководство приюта к убеждению, что совершенные ими проступки объяснялись не дурными наклонностями, а «случайною, неудовлетворительною в нравственном отношении обстановкою» [20].
Полезность заведения была по достоинству оценена на Международной выставке гигиены и спасения погибающих 1876 года в Брюсселе. За устройство и содержание приюту была присуждена бронзовая медаль [21].
Население приюта постепенно увеличивалось. В 1878 году в нем было 25 девочек [22], в 1880 году - 32 [22, 23]. На выбор ремесла для их обучения, выгодного для содержания заведения и полезного после выхода питомиц из приюта, повлияла его близость к образцовой для того времени шелковой фабрике Сапожниковых. С ее владельцами удалось договориться о доставке в приют шелка для размотки воспитанницами. В заведении была оборудована шелкомотальня, а лучшие ученицы впоследствии трудоустраивались на эту фабрику. Для освоения портновского дела были закуплены швейные машины. Пошитые старшими воспитанницами на заказ платья охотно покупались и приносили доход приюту [24]. Соглашение с Московской ремесленной управой позволило питомицам сдавать экзамен по ремеслу. Достойные из числа получавших свидетельства «мастериц» приписывались к ремесленному сословию, в будущем обеспечивавшему им более надежный социальный статус [25]. Все воспитанницы участвовали в «общем строе» приютской жизни - дежурили по кухне, в прачечной, на птичьем и скотном дворе, в огороде.
Весьма успешна в заведении была и учебная деятельность: девочки «на ис-
пытании. отвечали бойко, со смыслом и пониманием», введено преподавание пения и организован хор [26]. С. П. Яковлев, делясь опытом постановки учебного дела в Большеве, на Втором съезде представителей исправительных заведений (1884 год) сообщал, что там было принято в конце года экзаменовать воспитанниц и успевавших поощрять книгами, картинками и тому подобным. Практиковалось также поощрение воспитанниц на Рождество (на устраиваемой по этому поводу елке) и Пасху. При этом учитывалось их поведение: более прилежные из питомиц получали лучшие подарки [27].
Касательно нравственной стороны воспитания, то случаев «особо важных» проступков со стороны девочек не было, свидания с родными им разрешались под надзором смотрительницы на территории приюта [26].
Значимым направлением деятельности заведения являлось попечение в отношении выбывающих из него лиц. С 1903 года практиковалось помещение лучших выпускниц в профессиональную школу М. Н. Ермоловой и М. М. Линдеман для усовершенствования ремесленного образования [28].
Со временем улучшалось материальное положение приюта. Определенные суммы регулярно отчислялись Обществом поощрения трудолюбия и Московской купеческой управой, пожертвования поступали от частных лиц и по завещаниям, приносили доходы благотворительные лотереи, продажа принятых от населения ненужных вещей, ремесленные, сельскохозяйственные занятия питомиц и другое. Соответственно, возрастало число воспитанниц. На начало 1898 года в приюте содержались 72 девочки [29]. В 1900 году их количество увеличилось до 110, правда, к концу года снизилось до 85
[30]. В 1903 году число питомиц достигло 111 [31]. Рост численности воспитанниц потребовал решения вопроса об их разделении по возрастам. Попечительство изыскало средства на осуществление этой задачи, и в 1904 году к зданию приюта сделали пристройку [32]. В дальнейшем количество воспитанниц не превышало установленной для заведения предельной нормы в 75 человек. Так, на 1 января 1911 года и 1912 года в приюте состояло 67 девочек [33], на 1 января 1914 года - 72, 1915 -69 [34].
Опыт работы Большевского приюта вызывал интерес не только в России, но и за рубежом. Его попечители и сотрудники принимали активное участие в работе съездов представителей русских исправительных заведений для малолетних. В рамках IV Международного пенитенциарного конгресса (19 июня 1890 года) приют посетили представители Германии, Аргентины, Австро-Венгрии, Дании, Испании, США, Франции, Италии, Португалии, Сербии, Швейцарии [35]. Приют просуществовал 44 года и был закрыт после прихода к власти большевиков в 1918 году [36].
Третий по счету приют для девочек был открыт Варшавским обществом земледельческих колоний в усадьбе Пуща под Варшавой в конце 1891 года [37]. Лимит его наполнения составлял 20 мест [38]. На 1 января 1894 года там находилось 14 воспитанниц, затем добавилось еще две. Девочки были в возрасте от 11 до 16 лет; по роду совершенных преступлений одна была отдана в приют за умышленное убийство, одна - за поджог, остальные -за кражи [39].
Воспитанницы обучались в школе, организованной по образцу одноклассных начальных училищ. Целью их трудового воспитания была подготовка к жизни
«сельских хозяек и служанок», поэтому они занимались приготовлением пищи, стиркой и починкой белья, уходом за домашними животными и птицами, поддержанием порядка в комнатах, вязанием чулок, хлебопечением, садоводством и прочим [40].
Семейная воспитательная система не была организована, и дисциплина в заведении поддерживалась сочетанием наград и наказаний. Так, в 1896 году дисциплинарные взыскания на девочек налагались 95 раз, причем в двух случаях был применен темный карцер. За тот же период им было выдано 234 награды (свидание с родителями, публичная похвала, прибавка в еде, другое). Труд и хорошее поведение воспитанниц поощрялись материально: в день они получали от одной до четырех копеек. Занятия питомиц приносили доход и приюту. Например, в 1896 году его сумма составила 1 059 рублей 76 копеек [40].
На 1 января 1899 года в Пущинском приюте содержалось 17 девочек [41], в 1903 году их было 15 [42]. На 1 января
1911 года в заведении при лимите в 40 мест пребывало 28 питомиц, к 1 января
1912 года их число возросло до 34 [43]. Несмотря на повышение предельной нормы наполняемости приюта до 50 мест, на 1 января 1914 года и 1915 года в нем оставалось по 46 воспитанниц [44]. Приют прекратил свое существование во время Первой мировой войны, в связи оккупацией территории Польши в 1915 году.
Еще один приют для юных преступниц открылся 26 февраля 1895 года при Санкт-Петербургском дамском благотворительно-тюремном комитете [45]. (Впоследствии ему было присвоено имя императора Александра III.) Целью заведения согласно его Уставу, утвержденному от 13 сентября 1894 года, объявлялось содействие «исправлению нравственности
и улучшению участи несовершеннолетних женского пола, впавших в преступление» [46].
По Уставу в приют принимались осужденные к лишению свободы малолетние преступницы и содержались в нем до исправления, но не менее года, и не могли оставляться в приюте по достижении 18 лет. Прием в приют лиц без копий судебных приговоров и одержимых душевными, нервными или «заразительными» болезнями запрещался. Предусматривалось отдельное содержание воспитанниц по возрастам: от 10 до 14 лет и свыше 14 лет. Наряду с нравственно-религиозным воспитанием они получали элементарное образование, имели возможность изучить домашнее хозяйство и какое-либо ремесло (осваивали рукоделие, вязание, кройку и шитье, стирку, кухонное дело, огородничество, садоводство). Выходившие из приюта питомицы снабжались при необходимости одеждой, небольшим денежным пособием и в течение трех лет оставались под патронатом его попечительного совета.
Первая девочка поступила в приют 23 марта 1895 года, всего за год было принято пять питомиц, в 1896 - еще четыре. В 1897 году их было 20, в 1898 - 29 [47]. Школьное обучение, занятия ремеслами и хозяйственными работами шли в установленном порядке, а в шитье воспитанницы достигли таких успехов, что на продажу исполняли даже дамские наряды [48]. Причиной резкого роста в 1911 году числа питомиц в приюте (до 63) стало учреждение 21 января 1910 года в Петербурге суда по делам малолетних [49]. Предвидя такую ситуацию, руководство заведения арендовало дополнительное помещение. В итоге его вместимость увеличилась до 125 человек [50]. Однако собственное и арендованное здания были мало приспо-
соблены для обеспечения достаточного отделения трудно-исправимых девочек от основной массы воспитанниц. Изменение состава поступающих в заведение (туда помещались наиболее испорченные лица, прочих по возможности отдавали «под ответственный надзор») осложняло его деятельность.
Летом 1910 года в приюте для стимулирования воспитанниц к исправлению и оценки их поведения и прилежания к работе была введена заимствованная в Англии «система марок». Девочки, разделенные по возрасту на младшее (до 15 лет) и старшее (свыше 15 лет) отделения, распределялись еще и на разряды по поведению: I - лучший, II - средний, III - худший. Сначала все зачислялись в последний из них. Ежедневно каждой воспитаннице выставлялись 2 марки (отметки): одна - за поведение, другая - за работу. Для перевода из III разряда во II требовалось в течение трех месяцев набрать 170 марок. Условием перехода из II разряда в I была общая сумма в 500 марок за пребывание в этом и предыдущем разрядах. Воспитанница, получившая в течение трех месяцев в I разряде менее 170 марок, возвращалась во II, а за «особо выдающиеся» проступки - в III разряд. Заслуги во всех разрядах поощрялись наградными марками, которые засчитывались в общую сумму. Воспитанницы I разряда могли пользоваться краткосрочными отпусками в праздники, а набравшие не менее 1 000 марок (при наличии учебной и ремесленной подготовки, достижении возраста 16-17 лет и другое) становились кандидатками на освобождение [51]. Такая система благотворно влияла на питомиц. Но при выходе из приюта перед ними вновь вставала проблема выбора, связанная с жильем, работой, образом жизни.
С началом Первой мировой войны финансовое положение приюта, переименованного по манифесту от 31 августа 1914 года в Петроградский, ухудшилось, но особо не отразилось на его наполняемости. На 1 января 1914 года в заведении содержалось 111 воспитанниц, а на 1 января 1915 года - 125 [44] и 1916 - 121 [52].
Приют продолжал свою деятельность до передачи его в ведение Наркомпро-са на основании декрета СНК РСФСР от 5 июня 1918 года «О передаче в ведение Народного комиссариата просвещения учебных и образовательных учреждений и заведений всех ведомств» [53].
Следующим исправительным заведением для малолетних преступниц стал приют для нравственно порочных девочек в Черноморской Марии-Магдалин-ской женской обители. Торжественное открытие при монастырях Кубанской области (ныне - Краснодарский край) сразу двух приютов для несовершеннолетних преступников и преступниц состоялось 9 октября 1898 года. Для размещения воспитанниц (приют был рассчитан на 25 мест) в обители было выделено два здания: недавно отстроенный дом в центральной ее части и помещение для школы [54].
На 1 января 1903 года в Кубанском приюте содержалось 12 девочек [55]. Столько же их было к 1 января 1911 года [33]. На начало 1914 года - 17 [34], 1915 - 20 воспитанниц, на 1 января 1916 года их числилось 19 [56]. Крайне сложным было материальное положение приюта. В 1908 году, при средней стоимости годичного содержания питомцев в подобных заведениях в 266 рублей 80 копеек, на одну девочку в Кубанском приюте тратилось 65 рублей 33 копейки [57]. В 1912 году эта сумма равнялась 81 рублю 61 копейке [58], а в 1915 году она достигла «ненормально низкого» предела в 48 рублей 27 копеек [59].
В 1909 году к министру юстиции обращалась настоятельница женского монастыря Вировской Спаса Всемилостливо-го пустыни в городе Соколов Седлецкой губернии (ныне - территория Польши) с заявлением о желании монастыря устроить ремесленный приют для осужденных женского пола в возрасте до 15 лет. Была начата разработка проектов устава и устройства заведения, но эта идея осталась нереализованной [60].
Последними в рассматриваемом периоде были учреждены Санкт-Петербургским домом милосердия в 1912 году два воспитательно-исправительных приюта для несовершеннолетних девушек: один - для младшего возраста (10-14 лет), другой - для старшего (14-17 лет). Лимит наполнения первого составлял 30 мест, второго - 35. Основанием к открытию приютов послужил рост детской преступности и беспризорности, поскольку «единственный на столицу приют не удовлетворял. потребности помещения в воспитательно-исправительные заведения девочек, впавших в порок и преступление» [50, 61].
На начало 1914 года в приюте для девочек старшего возраста содержалось 22 воспитанницы, приюте для младшего возраста - 33 [34]. К 1 января 1915 года их число возросло до 27 и 34 человек, а на 1 января 1916 года сократилось до 25 и 32, соответственно [62].
Итак, можно констатировать, что процесс возникновения и развития воспитательно-исправительных учреждений для девочек в дореволюционной России явился закономерным результатом реализации особого подхода государства к уголовно-правовому воздействию на малолетних правонарушителей, вне зависимости от их пола. Своим существованием эти заведения, предназначенные
для содержания и исправления не только преступных, но и порочных малолетних, были обязаны, прежде всего, общественности. Ввиду того, что уровень женской подростковой преступности традиционно существенно ниже уровня преступности несовершеннолетних мужского пола, число исправительных учреждений для девочек, в отличие от подобных заведений для мальчиков, было незначительно, и процесс их создания проходил довольно медленно. При идентичности методов воспитательного воздействия, применявшихся ко всем питомцам исправительных учреждений, пол учитывался лишь при трудовом обучении. Девочки обучались женским ремеслам и занятиям. Европейский опыт по устройству смешанных заведений (с отделениями для разнополых детей) на российской почве не прижился. Моделью воспитательно-исправительного заведения для несовершеннолетних женского пола по праву стал Большевский приют, устройство и деятельность которого были высоко оценены в нашей стране и за рубежом. Обращение к истории учреждений для малолетних правонарушительниц может способствовать решению современных проблем, связанных с реализацией стратегии и тактики исполнения наказаний в отношении этого контингента. Наиболее ценным представляется опыт успешного привлечения к процессу исправления несовершеннолетних осужденных женского пола сил общественности, применения на практике различных воспитательных систем и программ стимулирования воспитанниц к исправлению, обучения их востребованным на рынке труда «женским» профессиям, взаимодействия администрации учреждений с потенциальными работодателями. ■
1. Судебные уставы 20 ноября 1864 года, с изложением рассуждений, на коих они основаны. Ч. 4. СПб. : Гос. канцелярия, 1867. С. 10.
2. Таганцев Н. С. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1866 года. С дополнениями по 1 января 1876 года. СПб. : Типография М. Стасюлевича, 1876. С. 77-78.
3. Полное Собрание Законов Российской империи. Собр. 2. Т. 41. № 43949. СПб., 1868. С. 352-353.
4. Александровский Ю. В. Положение о воспитательно-исправительных заведениях для несовершеннолетних. СПб., 1909. С. 6.
5. Там же. С. 14.
6. Альбицкий Е. И., Ширген А. Исправительно-воспитательные заведения для несовершеннолетних преступников и детей заброшенных в связи с законодательством о принудительном воспитании. Саратов : Типография губернского земства, 1893. С. 195.
7. Диомидов И. М. Саратовский Галкинский учебно-исправительный приют // Журнал Министерства юстиции. 1916. № 3. С. 225.
8. Устав учебно-исправительного приюта в Саратове. Саратов, 1873. С. 4-5.
9. Там же. С. 12-13.
10. Там же. С. 14.
11. Тальберг Д. Г. Исправительные приюты и колонии в России. СПб. : Типография В. С. Ба-лашева, 1882. С. 26.
12. Отчет о состоянии Саратовского Галкинского учебно-исправительного приюта за 1894 год. - Саратов 1895 // Тюремный вестник. 1895. № 12. С. 623.
13. Диомидов И. М. Указ. соч. С. 227.
14. Красовский М. Основные вопросы устройства русских исправительных заведений для малолетних // Тюремный вестник. 1900. № 2. С. 95.
15. Большевский ремесленно-исправительный приют для нищенствующих девочек (Моск. уезд). Очерк деятельности приюта с основания оного по 1 января 1884 года. М. : Печатня С. П. Яковлева, 1884. С. 108.
16. Там же. С. 109.
17. Там же. С. 10.
18. Там же. С. 18.
19. Там же. С. 21-22.
20. Там же. С. 25.
21. Там же. С. 28.
22. Там же. С. 31.
23. Там же. С. 38.
24. Там же. С. 27-29.
25. Бондаренко Л. К. Болшевский исправительно-трудовой приют // Московский журнал. 1999. № 7. URL: http://mosjour.ru/2017061495/ (дата обращения: 04.12.2020).
26. Большевский ремесленно-исправительный приют для нищенствующих девочек (Моск. уезд). Указ. соч. С. 30.
27. Рукавишников К. В. Труды Высочайше разрешенного Второго съезда представителей русских исправительных заведений для малолетних. М., 1885. С. 131.
28. Обозрение деятельности за 1904 г. Яковлевского ремесленного исправительного приюта для девочек в селе Большеве // Тюремный вестник. 1906. № 6. С. 446.
29. Большевский исправительный приют для нищенствующих девочек. Отчет за 1897 г. Москва 1893 // Тюремный вестник. 1900. № 2. С. 112.
30. Отчет Большевского ремесленно-исправительного приюта для нищенствующих девочек за 1900 год // Тюремный вестник. 1902. № 2. С. 105.
31. Яковлевский ремесленно-исправительный приют для девочек в селе Большеве за 1903 отчетный год // Тюремный вестник. 1904. № 8. С. 586.
32. Обозрение деятельности за 1904 г. Яковлевского ремесленного исправительного приюта для девочек в селе Большеве. Указ. соч. С. 447.
33. Отчет по Главному тюремному управлению за 1911 год. Ч. 2. СПб. : Типо-Литография С.-Петербургской тюрьмы, 1913. С. 368.
34. Отчет по Главному тюремному управлению за 1914 год. Ч. 2. Петроград : Типо-Литогра-фия Петроградской тюрьмы, 1915. С. 252.
35. Первое двадцатипятилетие Большевского ремесленно-исправительного приюта для нищенствующих девочек (1874-1899 гг.): Исторический очерк. М. : Печатня С. П. Яковлева, 1899. С. 89.
36. Бондаренко Л. К. Благое дело // Московский журнал. 2009. № 2. С. 17. URL: http://skr. korolev-culture.ru/ubilejnyj/arhiv_ubilejnyj/akovlevskijpriutotvetnafotozagadku-3 (дата обращения: 05.12.2020).
37. Исправительные приюты для несовершеннолетних женского пола // Тюремный вестник. 1895. № 4. С. 179.
38. Красовский М. Указ. соч. С. 93.
39. Отчет о деятельности общества земледельческих колоний и ремесленных приютов за 1894 год. - Варшава 1895 // Тюремный вестник. 1895. № 12. С. 620.
40. Отчет о деятельности Варшавского общества земледельческих колоний и ремесленных приютов за 1896 год. Варшава 1898 // Тюремный вестник. 1898. № 3. С. 133.
41. Красовский М. Указ. соч. С. 94.
42. Отчет по Главному тюремному управлению за 1903 год. СПб. : Типо-Литография С.-Петербургской тюрьмы, 1905. С. 210.
43. Отчет по Главному тюремному управлению за 1911 год. Указ. соч. С. 370.
44. Отчет по Главному тюремному управлению за 1914 год. Указ соч. С. 254.
45. Сведения о деятельности состоящего под Высочайшим покровительством исправитель-но-воспитательного приюта для девочек при С.-Петербургском дамском благотворительно-тюремном комитете, за первый год существования приюта, С.-Петербург. 1896 г. // Тюремный вестник. 1898. № 1. С. 36.
46. Устав исправительно-воспитательного приюта для девочек, при С.-Петербургском дамском благотворительно-тюремном комитете // Тюремный вестник. 1894. № 10. С. 462.
47. Сведения о деятельности исправительно-воспитательного приюта для девочек при С.-Петербургском дамском благотворительно-тюремном комитете за 1897 г. С.-Петербург 1899 // Тюремный вестник. 1899. № 11. С. 492-493.
48. Сведения о деятельности состоящего под Высочайшим покровительством исправительно-воспитательного приюта для девочек при С.-Петербургском дамском благотворительно-тюремном комитете, за первый год существования приюта, С.-Петербург 1896 г. Указ. соч. С. 37.
49. Баранцевич Е. М. Патронат в жизни России: (Средства борьбы с преступностью). Томск : Типография Приюта и Дома трудолюбия, 1914. С. 169.
50. Отчет по Главному тюремному управлению за 1912 год. Ч. 1. СПб. : Типо-Литография С.-Петербургской тюрьмы, 1914. С. 91.
51. Баранцевич Е. М. Указ. соч. С. 170-171.
52. Отчет по Главному тюремному управлению за 1915 год. Ч. 2. Петроград : Типография Петроградской тюрьмы, 1916. С. 244.
53. О передаче в ведение Народного Комиссариата Просвещения учебных и образовательных учреждений и заведений всех ведомств : декрет СНК РСФСР от 05.06.1918 // Исторические материалы [сайт]. URL: https://istmat.info/node/30013 (дата обращения: 07.12.2020).
54. Исправительные заведения для несовершеннолетних // Тюремный вестник. 1898. № 11. С. 573-574.
55. Отчет по Главному тюремному управлению за 1903 год. Указ. соч. С. 208.
56. Отчет по Главному тюремному управлению за 1915 год. Ч. 2. Указ. соч. С. 242.
57. Отчет по Главному тюремному управлению за 1908 год. Ч. 1. СПб. : Тип. С.-Петербургской тюрьмы, 1910 С. 174.
58. Отчет по Главному тюремному управлению за 1912 год. Указ. соч. С. 95.
59. Отчет по Главному тюремному управлению за 1915 год. Ч. 1. Указ. соч. С. 105.
60. Отчет по Главному тюремному управлению за 1909 год. Ч. 1. СПб. : Типо-Литография С.-Петербургской тюрьмы, 1911. С. 174.
61. Отчет по Главному тюремному управлению за 1912 год. Указ. соч. С. 91.
62. Отчет по ГТУ за 1915 год. Ч. 2. Указ. соч. С. 242.
1. Judicial Charters of November 20, 1864, with set out reasoning on which they are based (1867). Part 4. SPb. : State chancellery, p. 10.
2. Tagantsev, N. S. (1876) Code of 1866 on penal and correctional punishments. With additions until January 1,1876. SPb. : Printing house of M. Stasyulevich, pp. 77-78.
3. Complete collection of laws of the Russian Empire (1868). Collected 2. Vol. 41. No 43949. SPb., pp. 352-353.
4. Aleksandrovsky, Yu. V. (1909) Regulations on educational and correctional institutions for minors. SPb., p. 6.
5. In the same ref. p. 14.
6. Albitsky, E. I., Shirgen, A. (1893) Correctional and educational institutions for juvenile criminals and children abandoned in connection with the legislation on compulsory education. Saratov : Printing house of the Provincial Board, p. 195.
7. Diomidov, I. M. (1916) Galkin educational and correctional shelter in Saratov // Journal of the Ministry of Justice. 3, 225.
8. Charter of the educational and correctional shelter in Saratov (1873). Saratov, p. 4-5.
9. In the same ref. pp. 12-13.
10. In the same ref. p. 14.
11. Talberg, D. G. (1882) Correctional shelters and colonies in Russia. SPb. : V. S. Balashev's printing house, p. 26.
12. Report on the state of the Galkin educational and correctional shelter in Saratov for 1894. -Saratov 1895 // Prison Bulletin. 1895. 12, 623.
13. Diomidov, I. M. Index of ref. p. 227.
14. Krasovsky, M. (1900) The main issues of the structure of Russian correctional institutions for minors // Prison Bulletin. 2, 95.
15. Bolshevsky Craft and Correctional Shelter for Mendicant Girls (Moscow District). An outline of the shelter's activities from its foundation to January 1,1884 (1884). Moscow : S.P. Yakovlev's press, p. 108.
16. In the same ref. p. 109.
17. In the same ref. p. 10.
18. In the same ref. p. 18.
19. In the same ref. pp. 21-22.
20. In the same ref. p. 25.
21. In the same ref. p. 28.
22. In the same ref. p. 31.
23. In the same ref. p. 38.
24. In the same ref. pp. 27-29.
25. Bondarenko, L. K. (1999) Bolshevsky correctional labor shelter // Moscow magazine. 7. URL: http://mosjour.ru/2017061495/ Accessed 4th December 2020].
26. Bolshevsky Craft and Correctional Shelter for Mendicant Girls (Moscow District). Index of ref. p. 30.
27. Rukavishnikov, K. V. (1885) Proceedings of the Imperially Permitted Second Congress of Representatives of Russian Correctional Institutions for Minors. Moscow, p. 131.
28. Review of the activities for 1904 of the Yakovlevsky craft correctional shelter for girls in the village of Bolshevo (1906) // Prison Bulletin. 6, 446.
29. Bolshevsky Craft and Correctional Shelter for Mendicant Girls. Report for 1897, Moscow 1893 (1900) // Prison Bulletin. 2, 112.
30. Report of the Bolshevsky Craft and Correctional Shelter for Mendicant Girls for 1900 (1902) // Prison Bulletin. 2, 105.
31. Yakovlevsky craft and correctional shelter for girls in the village of Bolshevo for the reporting year 1903 (1904) // Prison Bulletin. 8, 586.
32. Review of the activities for 1904 of the Yakovlevsky craft correctional shelter for girls in the village of Bolshevo. Index of ref. p. 447.
33. Report on the General Prison Administration for 1911. Part 2 (1913). SPb. : Typo-Lithograph Printing House of the St. Petersburg Prison, p. 368.
34. Report on the General Prison Administration for 1914. Part 2 (1915). Petrograd : Typo-Lithograph printing house of the Petrograd prison, p. 252.
35. The first twenty-fifth anniversary of the Bolshevsky Craft and Correctional Shelter for Mendicant Girls (1874-1899) (1899): Historical study. Moscow : S.P. Yakovlev's press, p. 89.
36. Bondarenko, L. K. (2009) Good deed // Moscow journal. 2, 17. URL: http://skr.korolev-culture. ru/ubilejnyj'/arhiv_ubilejnyj'/akovlevskij'priutotvetnafotozagadku-3 [Accessed 7th December 2020].
37. Correctional shelters for female minors (1895) // Prison Bulletin. 4, 179.
38. Krasovsky, M. Index of ref. p. 93.
39. Report on the activities of the association of agricultural colonies and craft shelters for 1894. -Warsaw 1895 (1895) // Prison Bulletin. 12, 620.
40. Report on the activities of the Warsaw association of agricultural colonies and craft shelters for 1896. - Warsaw 1898 (1898) // Prison Bulletin. 3, 133.
41. Krasovsky, M. Index of ref. p. 94.
42. Report on the General Prison Administration for 1903 (1905). SPb. : Typo-Lithograph Printing House of the St. Petersburg Prison, p. 210.
43. Report on the General Prison Administration for 1911. Index of ref. p. 370.
44. Report on the General Prison Administration for 1914. Index of ref. p. 254.
45. Information on the activities of the correctional and educational shelter for girls under the highest patronage under the St. Petersburg Ladies' Charity and Prison Committee, for the first year of the shelter's existence, St. Petersburg. 1896 (1898) // Prison bulletin. 1, 36.
46. Charter of the correctional and educational shelter for girls at the St. Petersburg Ladies' Charity and Prison Committee (1894) // Prison Bulletin. 10, 462.
47. Information on the activities of the correctional and educational shelter for girls under the St. Petersburg Ladies' Charity and Prison Committee for 1897, St. Petersburg 1899 (1899) // Prison Bulletin. 11, 492-493.
48. Information on the activities of the correctional and educational shelter for girls under the highest patronage under the St. Petersburg Ladies' Charity and Prison Committee, for the first year of the shelter's existence, St. Petersburg, 1896. Index of ref. p. 37.
49. Barantsevich, E. M. (1914) Patronage in the life of Russia: (Means of combating crime). Tomsk : Printing house of the Shelter and House of Hard work, p. 169.
50. Report on the General Prison Administration for 1912. Part 1 (1914). SPb. : Typo-Lithograph Printing House of the St. Petersburg Prison, p. 91.
51. Barantsevich, E. M. Index of ref. pp. 170-171.
52. Report on the General Prison Administration for 1915. Part 2 (1916). Petrograd : Printing house of the Petrograd prison, p. 244.
53. On the transfer of educational and educational institutions and institutions of all state departments to the jurisdiction of the People's Commissariat of Education: decree of the Council of People's Commissars of the RSFSR dated 05.06.1918 // Historical materials [site]. URL: https://istmat. info/node/30013 [Accessed 7th December 2020].
54. Correctional facilities for minors (1898) // Prison Bulletin. 11, 573-574.
55. Report on the General Prison Administration for 1903. Index of ref. p. 208.
56. Report on the General Prison Administration for 1915. Part 2. Index of ref. p. 242.
57. Report on the General Prison Administration for 1908. Part 1 (1910). SPb. : Type St. Petersburg prison, p. 174.
58. Report on the General Prison Administration for 1912. Index of ref. p. 95.
59. Report on the General Prison Administration for 1915. Part 1. Index of ref. p. 105.
60. Report on the General Prison Administration for 1909. Part 1 (1911). SPb. : Typo-Lithograph Printing House of the St. Petersburg Prison, p. 174.
61. Report on the General Prison Administration for 1912. Index of ref. p. 91.
62. Report of the General Prison Administration of Russia for 1915. Part 2. Index of ref. p. 242.
