CC BY
11
КОМПАРАТИВИСТСКИЕ ИССЛЕДОВАНИя УГОЛОВНОГО ПРАВА, КРИМИНОЛОГИИ И УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО ПРАВА
УДК 343.2/8(470+571+476) DOI: 10.12737/jflcl.2022.032
Вопросы унификации отдельных элементов уголовно-правовой репрессии в Российской Федерации и Республике Беларусь
Николай Леонидович Денисов1, Александр Александрович Тит2
1Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, Москва, Россия, DenisovNL@yandex.ru, https://orcid.org/0000-0003-3594-1292
2Академия Министерства внутренних дел Республики Беларусь, Минск, Беларусь, tsitalex@tut.by
Аннотация. В статье дан сравнительный анализ уголовного и уголовно-исполнительного законодательства Российской Федерации и Республики Беларусь относительно института уголовной ответственности и детализации критериев исправления осужденных в процессе отбывания наказания. Проведено научное осмысление сущности уголовной ответственности, содержащейся в кодексах двух стран в контексте целей наказания.
Цели и задачи исследования — унификация уголовного и уголовно-исполнительного законодательства Российской Федерации и Республики Беларусь в рамках формирующегося единого правового пространства Союзного государства в вопросах эффективного исправления осужденных.
Методы исследования: сравнительно-правовой, формально-юридический и догматический. Сравнительно-правовой метод позволил выявить основные модели уголовных репрессий по законодательству Российской Федерации и Республики Беларусь, проанализировать их достоинства и недостатки, а также оценить возможность реализации отдельных решений в национальном уголовном законодательстве. Формально-юридический метод применялся при непосредственном изучении нормативных правовых актов Российской Федерации и Республики Беларусь в сфере уголовного и уголовно-исполнительного законодательства и материалов судебно-следственной практики. Использование догматического метода позволило оценить соответствие национального законодательства в области исправления осужденных в процессе отбывания наказания.
На основе проведенного анализа предложены направления совершенствования уголовного и уголовно-исполнительного законодательства в части их унификации для оптимизации исправления осужденных в процессе отбывания наказания.
Ключевые слова: Союзное государство, унификация законодательства, уголовная ответственность, цели уголовной ответственности, исправление осужденного, степени исправления, освобождение от наказания
Для цитирования. Денисов Н. Л., Тит А. А. Вопросы унификации отдельных элементов уголовно-правовой репрессии в Российской Федерации и Республике Беларусь // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2022. Т. 18. № 3. С. 16—26. DOI: 10.12737/jflcl.2022.032
Unification Issues of Individual Elements of Criminal Law Repression in the Russian Federation and the Republic of Belarus
Nikolay L. Denisov1, Alexander A. Tit2
institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation, Moscow, Russia, DenisovNL@yandex.ru, https://orcid.org/0000-0003-3594-1292
2Academy of the Ministry of Internal Affairs of the Republic of Belarus, Minsk, Belarus, tsitalex@tut.by
Abstract. The article provides a comparative analysis of the criminal and penitentiary legislation of the Russian Federation and the Republic of Belarus regarding the criminal liability institution and the specification of the criteria of the correction of convicts in the process of serving their sentences. The authors carried out an academic understanding of the essence of criminal liability contained in both states' codes in the context of the punishment goals.
This study's goals and objectives are the unification of the criminal and penitentiary legislation of the Russian Federation and the Republic of Belarus in the framework of emerging single legal space within the Union State in matters of effective correction of convicts.
The methods of the study mainly are comparative legal, formal legal and dogmatic methods. The comparative legal method allows identifying the main models of criminal repression under the legislation of the Russian Federation and the Republic of Belarus; to analyze their advantages and disadvantages; and to assess the possibility of implementing individual decisions in
the domestic criminal legislation. The formal legal method is used directly to study both Russian and Belarusian normative legal acts in the field of criminal and penitentiary legislation and materials of judicial and investigative practice. The dogmatic method used allows assessing the compliance of national legislation for correction of convicts in the process of serving their sentence.
On the basis of the analysis carried out, directions for improving the criminal and penitentiary legislation in terms of their unification are proposed to optimize the correction of convicts in the process of serving their sentences.
Keywords: Union State, unification of legislation, criminal liability, goals of criminal liability, correction of the convicted person, degrees of correction, release from punishment
For citation. Denisov N. L., Tit A. A. Unification Issues of Individual Elements of Criminal Law Repression in the Russian Federation and the Republic of Belarus. Journal of Foreign Legislation and Comparative Law, 2022, vol. 18, no. 3, pp. 16—26. (In Russ.) DOI: 10.12737/jflcl.2022.032
Постановка задачи. Формирование отношений в рамках Договора о создании Союзного государства (далее — Договор), заключенного 8 декабря 1999 г. между Российской Федерацией и Республикой Беларусь (далее — государства-участники), обусловил запуск значительного количества интеграционных процессов между государствами-участниками. Контент-анализ Договора показывает, что его положения затрагивают фундаментальные основы проводимой уголовной политики на территории государств-участников. В частности, можно отметить п. 5 ч. 1 ст. 2 Договора, предусматривающего «формирование единой правовой системы демократического государства», а также п. 7 ч. 1 ст. 2 «обеспечение безопасности Союзного государства и борьба с преступностью». Развитие указанных положений предполагает реализацию направлений, содержащих в своей основе шаги, направленные на унификацию существующего законодательства государств-участников. На сегодняшний день правовая основа Союзного государства состоит из законодательства, не имеющего силу закона: рамочных договоров, двусторонних соглашений, решений Высшего государственного совета и др. В совокупности указанные нормативные правовые акты имеют декларативный характер, не устанавливая порядка реализации норм, содержащихся в указанных нормативных правовых актах. Можно согласиться с тем, что «по сути, наработанный за истекшие десятилетия существенный массив союзного законодательства не получил четких, проработанных опор в национальных правовых системах двух стран и в результате словно висит в воздухе»1. Таким образом, для того чтобы законодательство соответствовало заключенному между государствами-участниками Договору необходима имплементация его положений в их национальные законодательства.
Особую актуальность приобретает должное соответствующее правовое обеспечение направлений борьбы с преступностью, а также иных целей, которые преследует уголовное законодательство государств — участников Договора. В связи с этим на передний план по значимости при реализации уго-
1 Семилютина Н. Г., Гайдаенко Шер Н. И., Ладутько В. К., Кочерга О. Р., Маркевич Д. С. Анализ правовой базы Союзного государства: эволюция и перспективы развития. М., 2019. С. 5.
ловной ответственности выходит выработка совместных мер противодействий преступности. На практике реализация закрепленных положений позволит унифицировать уголовное законодательство, синхронизировав таким образом деятельность правоохранительного блока Российской Федерации и Республики Беларусь.
Для наиболее эффективной унификации уголовного законодательства стран-участниц представляется актуальным научное осмысление целесообразности законодательного оформления института уголовной ответственности в уголовном законодательстве и детализация критериев исправления осужденных в процессе отбывания наказания.
Обзор научной литературы. В настоящее время в научной литературе идет серьезная полемика относительно того, какова роль уголовного законодательства в государственном регулировании. Согласно основной точки зрения2 данная отрасль права, как правило, содержит карательные меры, которые одновременно охраняют наиболее важные общественные отношения, в том числе предупреждая преступные посягательства на них. При этом допускается регу-лятивность норм в вопросах разрешительности совершения преступноподобных деяний для достижения социально одобряемых целей.
Под карательной направленностью уголовного права имеется в виду уголовная ответственность. Так, Л. В. Винницкий выделяет два аспекта, которые характерны для уголовной ответственности: позитивный и негативный3. Под позитивным аспектом следует понимать осознание субъектом своей обязанности и чувства долга перед обществом4.
2 См., например: Лопашенко Н. А. Снижение репрессивности уголовного закона: предлагаемые меры и их оценка // Уголовное право. 2017. № 4. С. 84—93; Нудель С. Л. Тенденции современной Российской уголовной политики в контексте криминализации // Человек: преступление и наказание. 2019. Т. 27. № 1. С. 18—26.
3 См.: Винницкий Л. В., Русман А. А., Русман Г. С. Прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон на стадии предварительного расследования: монография. М., 2011. С. 149.
4 См.: Егоров В. С. Теоретические вопросы освобождения
от уголовной ответственности. М., 2002. С. 32.
Более распространенным является негативный аспект уголовной ответственности, сущность которого состоит в необходимости претерпеть отдельные ограничения либо лишения, наложенные на субъекта исходя из его противоправного поведения, итогом которого стало совершение преступления.
Проблемы позитивной уголовной ответственности исследуются и в последние десятилетия. Противники признания позитивной юридической ответственности аргументируют свою позицию тем, что последняя не имеет правового, практического значения.
Тем не менее уголовная ответственность, будучи категорией не только юридической, но и философской, не может не рассматриваться в двух известных философских аспектах. При этом содержанием уголовной ответственности следует считать единство двух форм ее реализации. С одной стороны, это законопослушное поведение лица по отношению к требованиям, закрепленным в уголовном законе, а с другой — возможность принудительного воздействия со стороны общества и государства на лицо, нарушившее эти требования.
Большой вклад в исследование вопросов уголовной ответственности внес А. В. Бриллиантов, обобщив различные точки зрения о сущности уголовной ответственности и сформулировав свое предложение о ее понятии. Так, под уголовной ответственностью автор предлагает понимать отрицательную оценку деяния и лица, его совершившего, со стороны общества и государства, а также претерпевание этим лицом негативных последствий в случае применения к нему уголовного наказания или иных мер уголовно-правового характера при освобождении от наказания5.
Л. Д. Гаухман при формулировании понятия уголовной ответственности обращается к понятию уголовно-правовых отношений6. Автор предлагает под такими отношениями понимать отношения, которые возникают в связи с совершенным преступлением между субъектом, который совершил такое преступление, и компетентными органами государства.
В целом можно отметить, что уголовное наказание является краеугольным элементом реализации уголовной ответственности. В связи с этим оно представляется важным элементом научного осмысления, позволяя сформировать общие подходы для двух самостоятельных государств при уголовно-правовом реагировании на совершение преступлений.
Отметим, что дефиниция «уголовная ответственность» шире по содержанию, чем дефиниция «наказание». В научном сообществе придерживаются мне-
5 См.: Уголовное право России. Части Общая и Особенная: учебник. 2-е изд. / под ред. А. В.Бриллиантова. М., 2015. С. 117.
6 См.: Уголовное право. Часть Общая. Часть Особенная: учебник / под общ. ред. Л. Д. Гаухмана, Л. М. Колодкина, С. В. Максимова. М., 1999. С. 540.
ния, что интегрируемые уголовно-правовыми доктринами теории, объясняющие суть уголовной ответственности, понимают под реализацией уголовной ответственности совокупность всех мер принуждения в отношении лица, совершившего преступление7. Как правило, в качестве основной меры реализации уголовной ответственности понимают наказание.
Вместе с тем реализация уголовной ответственности не всегда совпадает с применением наказания8. Для реализации уголовной ответственности предусматривается применение иных ее мер. Например, после освобождения от наказания у лица в течение определенного срока сохраняется состояние судимости, которое оказывает воздействие на его правосознание, но уже за рамками отбытого наказания.
В результате ряд представителей научного сообщества состояние судимости признает одним из краеугольных элементов феномена уголовной ответственности9, выделяя таким образом судимость в качестве существенного признака уголовной ответственности.
Исследовательская часть. Основы уголовной ответственности закреплены в уголовных кодексах Российской Федерации и Республики Беларусь. Их контент-анализ позволил выявить ряд отличий, а также схожих моментов концептуальных основ уголовной репрессии.
Отличия начинаются с основ закрепления механизма уголовной репрессии. Так, в гл. 9 УК РФ закреплены понятие и цели наказания (ст. 43), а также виды наказаний (ст. 44, 45). Наказание в соответ-
7 См.: Сухарева Н. Д., Байрамуков Р. Б. Освобождение от уголовной ответственности как средство дифференциации уголовной ответственности // Общество и право. 2011. № 3. С. 187.
8 См., например: Гравина А. А., Зайцев О. А., Жилкин М. Г. и др. Научно-практический комментарий к главе 22 «Преступления в сфере экономической деятельности» Уголовного кодекса Российской Федерации: в 2 т. Т. 1. М., 2020; Артемов В. Ю, Голованова Н. А., Гравина А. А. и др. Уголовный закон и экономическая деятельность (соотношение частных и публичных интересов): науч.-практ. пособие. М., 2022.
9 См., например: Габдрахманов Ф. В. Институт судимости в уголовном законодательстве стран бывшего Союза ССР:
сравнительно-правовой анализ // Российский судья. 2015. № 3. С. 35—38; Гравина А. А., Хромова Н. М. Институт судимости и ее правовые последствия // Журнал российского права. 2015. № 5(221). С. 84—93; Адилов З. А., Магомедов Г. Б. О необходимости совершенствования законодательной регламентации института судимости в Уголовном кодексе Российской Федерации // Современный ученый. 2021. № 1. С. 284; Голованова Н. А., Семыкина О. И. Правовые последствия судимости (сравнительно-правовое исследование) // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2021. Т. 17. № 3. С. 36—49.
ствии с ч. 2 ст. 43 УК РФ предусматривает достижение следующих целей: восстановление социальной справедливости; исправление осужденного; предупреждение совершения новых преступлений. Отметим, что доктрина уголовного и уголовно-исполнительного права определяет исправление осужденного в качестве доминирующей цели, т. е. цели, которой законодатель придает наибольшее значение при исполнении наказания.
В Беларуси основы уголовно-правовой репрессии заложены также в гл. 9 УК РБ. Важным отличием уголовного законодательства Республики Беларусь от Российской Федерации выступает наличие закрепленного механизма уголовно-правовой ответственности, законодательно инкорпорированного в институт уголовной ответственности. В отличие от УК РФ в УК РБ изначально указывается на сущность уголовной ответственности, которая в соответствии с ч. 1 ст. 44 УК РБ «выражается в осуждении от имени Республики Беларусь по приговору суда лица, совершившего преступление, и применение на основе осуждения наказания либо иных мер уголовной ответственности».
Существенным отличием белорусской концепции уголовно-правовой репрессии является нормативное закрепление реализации наказания как части уголовной ответственности. В соответствии со ст. 46 УК РБ осуждение к наказанию как мера уголовно-правового воздействия в отношении лица, совершившего преступление, является лишь одной из форм реализации уголовной ответственности. Помимо наказания в ч. 1 ст. 46 УК РБ установлены следующие формы реализации уголовной ответственности, связанные с осуждением лица: с отсрочкой исполнения назначенного наказания; условным неприменением назначенного наказания; осуждением без назначения наказания; с применением в отношении несовершеннолетних принудительных мер воспитательного характера.
В Уголовном кодексе РФ понятие и содержание уголовной ответственности не раскрывается. Только в ст. 8 УК РФ определяются ее основания.
Таким образом, привлечение к уголовной ответственности как институт уголовной репрессии в отношении лица, совершившего преступление, получило нормативное закрепление в уголовном законодательстве Республики Беларусь. Вместе с тем, по мнению Э. А. Саркисовой, существующему в уголовном законодательстве понятию уголовной ответственности недостает закрепления правового статуса лица, в отношении которого обвинительный приговор еще не вынесен10. Несмотря на указанный тезис, наличие в уголовном законодательстве Республики Беларусь легального определения понятия уголовной ответственности обоснованно и соответствует
10 См.: СаркисоваЭ. А. Уголовное право. Общая часть: учеб. пособие. Минск, 2005. С. 281.
современным тенденциям развития уголовно-правовой доктрины.
Российским уголовным законом институт уголовной ответственности нормативно не закреплен. При этом сам термин «уголовная ответственность» используется в УК РФ. Отсутствие понятия уголовной ответственности детерминирует в научном сообществе достаточно большого количества дискуссий о ее сущности. Верно отмечают В. И. Морозов и С. Г. Лосев, что легальное закрепление понятия уголовной ответственности «устанавливает границы, в которых может действовать субъект правотворчества, формулируя конкретные нормы, регулирующие содержание мер уголовно-правового принуждения. Кроме того, правильный ответ на вопрос о том, в каких формах реализуется уголовная ответственность, позволит отграничить ее от иных мер уголовного принуждения, предусмотренных УК РФ»11 В данном контексте согласимся с мнением Е. Я. Мотовиловке-ра о том, что не закрепленный в законодательстве термин «уголовная ответственность» создает определенные трудности при конструировании уголовно-правовых норм. Так, в частности, возникают проблемы отграничения уголовной ответственности от наказания и наоборот12.
Если провести анализ российского уголовного законодательства, то несложно заметить, что законодатель активно использует термин «уголовная ответственность». При этом действующее уголовное законодательство не дает понятия уголовной ответственности. В данном случае гл. 4 «Лица, подлежащие уголовной ответственности» УК РФ устанавливает основы привлечения лиц к уголовной ответственности. Указанная глава достаточно детально оговаривает общие условия привлечения к уголовной ответственности. По мнению А. С. Шабурова, «уголовную ответственность можно рассматривать как специфический метод обеспечения социальной ответственности личности»13. В свою очередь, любая ответственность лица находит выражение посредством форм ее реализации. Таким образом, представляется целесообразным рассмотреть возможность закрепления в
11 Морозов В. И., Лосев С. Г. Формы реализации уголовной ответственности в Республике Беларусь и Российской Федерации // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2021. № 3. С. 94.
12 См.: МотовиловкерЕ. Я. Понятие уголовной ответственности: обнаружение реальности термина в контексте института освобождения от уголовной ответственности // Вопросы факта и права в юридической деятельности. Сб. науч. ст. (посвящается 110-летию со дня рождения проф. Якова Овсееви-ча Мотовиловкера). Серия: Ярославская юридическая школа XXI века. Ярославль, 2020. С. 181.
13 Шабуров А. С. Социальная ответственность личности и уголовное право // Вопросы совершенствования уголовно-правовых норм на современном этапе. Свердловск, 1986. С. 73.
УК РФ как понятия уголовной ответственности, так и основных форм ее реализации.
Модельный уголовный кодекс для государств — участников СНГ14 также не содержит указанных понятия и основных форм. В связи с этим у Союзного государства не будет общих нормативных оснований для единообразного подхода к вопросам реализации уголовной ответственности, если в УК РФ не будут внесены такие изменения.
Ранее уже было отмечено, что наказание является наиболее часто реализуемой формой уголовной ответственности как в России, так и в Беларуси. Ввиду сказанного представляется целесообразным подвергнуть научному анализу подходы законодателя к реализации указанной формы уголовной ответственности и рассмотреть ее сквозь призму достижения целей наказания, а именно — исправления осужденного.
Контент-анализ уголовного законодательства показывает сходство позиций российского и белорусского законодателей в части закрепления видов наказаний.
Особого внимания заслуживает структура закрепленной системы наказаний в России и Беларуси. Несмотря на то, что, как было указано, национальное законодательство рассматриваемых государств предусматривает схожие виды наказаний, отличия все же присутствуют, и при детальном рассмотрении они достаточно глубокие. Анализ системы наказаний представляется важной задачей, поскольку выявление сильных и слабых сторон каждого наказания в отдельности позволит привести систему наказаний в соответствие с потребностями и запросами общества стран — участниц Союзного государства. В результате будет достигнута синхронизация деятельности органов и учреждений, исполняющих наказания и иные меры уголовной ответственности, посредством установления единообразной системы наказаний и иных мер уголовной ответственности на территории Союзного государства.
Прежде всего отметим, что российское уголовное законодательство предусматривает больший перечень наказаний, чем белорусское. В соответствии со ст. 44 УК РФ закрепляются 13 видов наказаний, а в ст. 48 УК РБ — 10. В данном случае отметим сходство позиций законодателей Российской Федерации и Республики Беларусь в части закрепления наказания, которое может быть назначено только в качестве дополнительного — «лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград», устанавливаемого ст. 45 УК РФ, и «лишение воинского или специального звания», устанавливаемого согласно ч. 2 ст. 48 УК РБ.
14 Рекомендательный законодательный акт. Принят 17 февраля 1996 г. постановлением № 7-5 на седьмом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств—участников СНГ.
Наибольшее различие в видах мер уголовно-правовой репрессии можно отметить в видах наказаний, не связанных с изоляцией осужденных от общества.
Видом наказания, заслуживающим внимания, является анализ таких видов наказаний, как ограничение свободы (ст. 53 УК РФ), принудительные работы (ст. 531 УК РФ) и белорусский вариант реализации указанных видов наказания — ограничение свободы (ст. 55 УК РБ). Алгоритм реализации указанного блока наказаний, предусмотренный российским законодательством, понятен по своей сущности.
Белорусский законодатель при закреплении ограничения свободы предусмотрел двойственный вариант реализации указанного вида наказания. Так, в соответствии с ч. 3 ст. 55 УК РБ наказание в виде ограничения свободы назначается с направлением осужденного в исправительное учреждение открытого типа. Вместе с тем в соответствии с той же нормой УК РБ «с учетом личности виновного, характера и степени общественной опасности совершенного преступления, наличия у него постоянного места жительства суд может назначить наказание в виде ограничения свободы без направления в исправительное учреждение открытого типа». Таким образом, ограничение свободы по белорусскому законодательству носит двойственный характер, когда по общему правилу осужденный должен быть направлен при осуждении в исправительное учреждение открытого типа, но вместе с тем законодатель предусмотрел альтернативный вариант исполнения наказания в виде ограничения свободы.
В аспекте видов наказаний, закрепленных в уголовном законодательстве, целесообразно для избежания терминологической путаницы экстраполировать в уголовное законодательство Республики Беларусь опыт России и выделить в качестве самостоятельного вида наказания «ограничение свободы», предусматривающее направление в исправительное учреждение открытого типа, назвав его по аналогии с российским — «принудительные работы».
В части закрепления целей уголовной ответственности можно выделить особенность, суть которой заключается в том, что УК РФ и УК РБ, закрепляя цели уголовного наказания, не конкретизируют их понятие в данном нормативном акте. По сути указанные нормы являются бланкетными, находя развитие в нормах уголовно-исполнительного законодательства. При этом законодатели стран — участниц Союзного государства закрепляют в уголовно-исполнительном законодательстве только понятие такой цели, как исправление осужденного. Отметим, что понятие «исправление осужденных» в России и Беларуси по своему содержанию различно.
В соответствии с ч. 2 ст. 7 Уголовно-исполнительного кодекса Республики Беларусь (далее — УИК РБ) под исправлением осужденных законодателем понимается «формирование у них готовности вести пра-
вопослушный образ жизни». В части 1 ст. 9 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации (далее — УИК РФ) закреплено, что «исправление осужденных — это формирование у них уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития и стимулирование правопослушного поведения».
Несмотря на различия в трактовках понятия указанной дефиниции, необходимо отметить, что концептуально оба понятия содержат главную мысль относительно видения законодателя личности осужденного после отбытия наказания, а именно изменение правосознания осужденного. В данном контексте интерес представляет тезис П. В. Голодова о том, что исправление осужденного в процессе отбывания наказания является содержательной характеристикой процесса социализации в период отбывания наказа-ния15. Сказанное позволяет предположить, что понимание исправления как конечной цели наказания у законодателей стран — участниц Союзного государства происходит в одной смысловой ориентации. Данное обстоятельство говорит о том, что при выработке общих положений в плане унификации союзного законодательства за основу можно брать любое из понятий исправления осужденных для последующей его имплементации в союзное законодательство.
Проводя анализ исправления как цели реализации наказания, нельзя не отметить фундаментальные различия в закреплении подхода оценки исправления осужденного в процессе отбывания наказания. Формирование единой концепции как процесса исправления, так и критериев его оценки позволит сделать существенный шаг в направлении формирования унифицированного союзного законодательства.
Контент-анализ положений кодексов об уголовной ответственности показал, что УИК РБ содержит степени исправления осужденных. Указанные степени исправления выступают для органов и учреждений, исполняющих наказания, а также для осужденных своеобразным «мерилом», позволяющим оценивать поведение осужденного в процессе отбывания наказания. Так, УИК РБ закрепляет степени исправления для осужденных двух основных блоков наказаний: блок наказаний, не связанных с изоляцией от общества, и блок наказаний, связанных с изоляцией осужденных от общества.
Блок наказаний, не связанных с изоляцией осужденных от общества, предполагает следующие степени исправления осужденных: «твердо ставший на путь исправления» и «доказавший свое исправление». Указанные степени закреплены в ст. 1871 УИК РБ. В соответствии с ч. 2 указанной статьи для при-
15 См.: Голодов П. В. Средства исправления осужденных: проблемы классификации правовой регламентации // Вестник института: преступление, наказание, исправление. 2016. № 2. С. 32.
знания осужденного твердо ставшим на путь исправления необходимо, чтобы последний соответствовал следующим критериям: «положительно характеризуется по месту жительства, не имеет действующих взысканий за нарушение порядка и условий отбывания наказания, добросовестно относится к труду, учебе, принял все зависящие от него меры по возмещению ущерба, причиненного преступлением, а также по устранению имущественного и (или) морального вреда, и его поведение свидетельствует об устойчивом стремлении к правопослушному поведению».
Для признания осужденного доказавшим свое исправление необходимо соответствие осужденного критериям степени «твердо ставший на путь исправления», а также дополнительным критериям, содержащимся в ч. 3 рассматриваемой статьи УИК РБ: «если в соответствии с законодательными актами он считается не подвергавшимся в период отбывания наказания административному взысканию», а также если поведение осужденного в период отбывания наказания «свидетельствует о том, что у осужденного сформирована готовность вести правопослушный образ жизни, и если при этом он возместил ущерб, причиненный преступлением, а также устранил имущественный и (или) моральный вред».
Блок наказаний, связанных с изоляцией осужденных от общества, в отличие от блока наказаний, не связанных с изоляцией от общества, предполагает более детальный анализ исправления осужденного, в связи с чем УИК РБ содержит три степени исправления осужденного: «ставший на путь исправления», «твердо ставший на путь исправления» и «доказавший свое исправление». Перечень степеней исправления, а также их критерии содержатся в ст. 116 УИК РБ. «Базовой» или первой степенью исправления осужденного в данном случае является «ставший на путь исправления», соответствующим которой осужденный может быть признан в случае, если он: «принял письменное обязательство о пра-вопослушном поведении, не имеет взысканий, добросовестно относится к труду или учебе, выполнению работ по коллективному самообслуживанию, уборке и благоустройству исправительных учреждений и прилегающих к ним территорий и проявляет полезную инициативу в иной общественно полезной деятельности, а осужденный, не погасивший до постановления приговора суда ущерб, причиненный преступлением, — если он также принял все зависящие от него меры по возмещению ущерба».
Отметим, что осужденный может быть признан в соответствии с ч. 2 ст. 116 УИК РБ ставшим на путь исправления только в случае, если он отбыл не менее одной четверти срока наказания. Твердо ставшим на путь исправления и доказавшим свое исправление может быть признан осужденный в случае, если последний соответствует критериям, предъявляемым к осужденному, признаваемому ставшим на
путь исправления, и его поведение «свидетельствует об устойчивом стремлении к правопослушному поведению» и «о том, что у осужденного сформирована готовность вести правопослушный образ жизни» соответственно.
В соответствии с белорусским законодательством степень исправления осужденного является основанием изменения правового статуса осужденного. Так, согласно ч. 1 ст. 187 УИК РБ «в отношении осужденного, к которому могут быть применены условно-досрочное освобождение или замена неотбытой части наказания более мягким видом наказания, орган или учреждение, исполняющие наказание и иные меры уголовной ответственности, направляют в суд представление об условно-досрочном освобождении осужденного от отбывания наказания либо о замене ему неотбытой части наказания более мягким наказанием». В соответствии с ч. 2 ст. 90 УК РБ «условно-досрочное освобождение от наказания может быть применено к осужденному лишь при его примерном поведении, доказывающем исправление лица». Таким образом, законодателем определена граница в виде степени исправления «доказавший свое исправление», по достижении которой осужденный может быть представлен к условно-досрочному освобождению от наказания. Для замены осужденному неотбытой части наказания более мягким видом наказания осужденный в соответствии с ч. 2 ст. 91 УК РБ должен быть признан твердо ставшим на путь исправления.
Таким образом, белорусский законодатель посредством степеней исправления формирует механизм, содержащий стимулы правопослушного поведения у осужденного в период отбывания наказания. Например, как было отмечено, для того чтобы быть признанным ставшим на путь исправления, осужденному необходимо отбыть одну четверть срока наказания, назначенного по приговору суда. Кроме того, признание осужденного ставшим на путь исправления дает возможность администрации учреждения, где он отбывает наказание, изменять как вид исправительного учреждения, так и условия отбывания наказания. В связи с этим отметим ст. 68 УИК РБ, где устанавливается возможность перевода осужденного к лишению свободы, отбывающего наказание во всех видах колоний, на улучшенные условия содержания по отбытии одной четверти срока наказания (для осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы в исправительных колониях особого режима, — одной трети наказания).
Вместе с тем целесообразность применения институтов досрочного освобождения в зависимости от степени исправления ко всем категориям осужденных к лишению свободы критикуется белорусскими учеными. Например, В. В. Стальбовский считает недопустимыми степени исправления осужденных за совершение преступлений против половой свободы
и неприкосновенности несовершеннолетних. Указанное предложение он обосновывает тем фактом, что педофилические наклонности нельзя вылечить мерами воспитательного характера. В связи с этим ученый предлагает осуществлять исправительный процесс в отношении рассматриваемой категории осужденных сквозь призму медицинского воздействия. В результате для осужденных, имеющих педофили-ческие наклонности, необходимо ввести новый критерий применения институтов досрочного освобождения — хирургическую кастрацию16. Однако данная позиция спорна. Так, А. А. Семочкина верно указала, что «многим педофилам просто не нужна половая потенция для совершения преступлений над не-совершеннолетними»17.
В. С. Шабаль отмечает, что несмотря на закрепленные в законодательстве степени исправления ряд осужденных могут подстраиваться под существующие критерии и имитировать таким образом свое исправление. Вместе с тем, по мнению ученого, указанный факт не умаляет существующую систему оценки исправления осужденного18. Представляется, что оценка динамики изменения правосознания осужденного посредством степеней исправления представляется наиболее оптимальным решением.
Вышесказанное свидетельствует, что белорусским законодателем сформированы возможности изменения правового статуса осужденного вследствие положительной динамики правопослушного поведения последнего в период отбывания наказания. При этом осужденный должен демонстрировать правопослуш-ную динамику в течение достаточно длительного периода отбывания наказания, что сводит к минимуму возможность ошибочного применения поощрительного воздействия на осужденного.
В рамках профессионального дискурса интересна позиция российского законодателя. Уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации не предусматривает анализ исправления осужденного посредством степеней. Ранее в Исправительно-трудовом кодексе (далее — ИТК) РСФСР 1924 г. успешность исправления имела значение для определения правового положения осужденных. Однако в дальнейшем данный подход был упразднен ИТК РСФСР 1933 г. Это было обусловлено активным использованием уголовного наказания как части политических репрессий.
16 См.: Стальбовский В. В. Противодействие преступлениям против половой неприкосновенности или половой свободы несовершеннолетних: уголовно-правовые и криминологические меры. Минск, 2020. С. 84.
17 Семочкина А. А. Актуальные проблемы уголовной ответственности за педофилию // Вестник Московского университета МВД России. 2021. № 6. С. 265.
18 См.: Шабаль В. С. Реализация средств исправления осужденных к лишению свободы: монография. Минск, 2020. С. 174.
Контент-анализ УИК РФ показывает, что он содержит по сути только одну степень несоответствия осужденного понятию исправления, изложенному в ст. 9 УИК РФ, а именно — злостное нарушение порядка отбывания наказания. В соответствии с ч. 1 ст. 116 УИК РФ устанавливаются конкретизированные критерии признания осужденного злостно нарушающим установленный порядок отбывания наказания. В свою очередь, рассматриваемый нормативный правовой акт не содержит критериев степени исправления осужденного. Вместе с тем УИК РФ предполагает оценку степени исправления осужденных. Так, отношение осужденного к применяемым в отношении него средствам исправления учитывается при «определении степени их исправления». Соответствующие положения закреплены в ч. 3 ст. 108 УИК РФ — «отношение осужденных к получению среднего профессионального образования и профессиональному обучению учитывается при определении степени их исправления», ч. 2 ст. 109 УИК РФ — «участие осужденных в проводимых воспитательных мероприятиях учитывается при определении степени их исправления...», ч. 4 ст. 112 УИК РФ — «получение осужденными основного общего и среднего общего образования поощряется и учитывается при определении степени их исправления».
Таким образом, в российском уголовно-исполнительном законодательстве оговорены степени исправления осужденных. Вместе с тем в УИК РФ не пояснено, что именно понимается под степенью исправления осужденных. Приведем несколько примеров из правоприменительной практики, где судами используется терминология, не содержащаяся в УИК РФ. Так, Ярославский областной суд, отказывая осужденному И., указывает, что «для вывода о том, что для своего исправления И. не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания оснований не имеется. В связи с указанным в настоящее время условно-досрочное освобождение И. является преждевременным, так как осужденный не доказал своего исправления»19. В другом постановлении этого же суда при решении вопроса об условно-досрочном освобождении осужденного Е. звучит следующая формулировка: «Основываясь на совокупности представленных сведений, суд и пришел к выводу о том, что уверенное исправление могло не на-ступить»20.
Анализ судебных дел показывает, что при оценке исправления осужденного судами используется различная по содержанию формулировка. В свою очередь, отсутствие закрепленных на законодательном
19 Ярославский областной суд. Апелляционное постановление № 22-728/2021 от 22 апреля 2021 г. по делу № 9/1-35/2021. URL: https://sudact.ru/regular/doc/i0glwnXYc4C/.
20 Ярославский областной суд. Апелляционное постановление № 22-569/2021 от 15 апреля 2021 г. по делу № 4/1-3/2021.
уровне степеней исправления затрудняет формирование единого подхода в оценке исправления осужденного. Таким образом, отсутствие единой терминологии факта исправления осужденного детерминирует в правоприменительной практике органов и учреждений, задействованных в процессе исполнения наказания, субъективный подход в фиксации факта исправления осужденного.
Для того чтобы правоприменитель мог оценить динамику исправления осужденного и соответствующим образом дать обратную связь осужденному в виде улучшения условий содержания либо, наоборот, ухудшения условий содержания уголовно-исполнительным законодательством, в ст. 87 УИК РФ закреплено положение, устанавливающее три вида условий отбывания наказания в исправительном учреждении: обычные, облегченные и строгие условия, предусмотренные видом режима исправительной колонии.
Учитывая отсутствие закрепленных в законодательстве степеней исправления осужденных, указанные условия отбывания наказания по сути их заменяют, позволяя правоприменителю отмечать положительную либо негативную динамику правопослуш-ного поведения осужденного в процессе отбывания наказания. То есть нахождение осужденного на облегченных условиях отбывания наказания в исправительном учреждении позволяет правоприменителю сделать соответствующие выводы о динамике пра-вопослушного поведения осужденного.
В рамках профессионального дискурса по теме заявленной проблемы отметим, что процедура соответствия поведения осужденного условиям отбывания наказания в России и Беларуси проходит в рамках прогрессивной системы исполнения наказаний, подразумевающей смену правового статуса осужденного в зависимости от его поведения в процессе исполнения наказания. Так, если осужденный в процессе исполнения наказания умышленно уклоняется от исполнения обязанностей, предусмотренных порядком и условиями исполнения наказания, то он признается злостно уклоняющимся от отбывания наказания с изменением его правового статуса. Изменение правового статуса в данном случае подразумевает усиление административно-правового воздействия на осужденного посредством ухудшения условий отбывания наказания.
Отсутствие в уголовно-исполнительном законодательстве легального закрепления степеней исправления продуцирует проблемы провоприменительной практики и в сфере досрочного освобождения осужденных от наказания — а именно при условно-досрочном освобождении осужденных от отбывания наказания. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 175 УИК РФ осужденный имеет право обратиться в суд с ходатайством об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания. При обращении в суд администра-
ция учреждения, где осужденный отбывает наказание, должна в соответствии с ч. 2 ст. 175 УИК РФ направить в суд «ходатайство вместе с характеристикой на осужденного. В характеристике должны содержаться данные о поведении осужденного, его отношении к учебе и труду в течение всего периода отбывания наказания, об отношении осужденного к совершенному деянию, о возмещении причиненного преступлением вреда, а также заключение администрации о целесообразности условно-досрочного освобождения».
В своих определениях Конституционный Суд РФ указывал, что вывод о наличии или отсутствии оснований для применения условно-досрочного освобождения, к которому придет суд в своем решении, должен быть обоснован ссылками на конкретные фактические обстоятельства, исследованные в судебном заседании. Возможность же либо невозможность применения условно-досрочного освобождения определяется в том числе обстоятельствами, характеризующими поведение осужденного за все время отбывания наказания21.
В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 мая 2014 г. № 9 «О практике назначения и изменения судами видов исправительных учреждений» разъясняется: «Вывод о том, что осужденный положительно характеризуется, должен быть основан на всестороннем учете данных о его поведении за весь период отбывания наказания, а не только за время, непосредственно предшествующее рассмотрению соответствующего представления или ходатайства. При этом необходимо учитывать соблюдение правил внутреннего распорядка, выполнение требований администрации исправительного учреждения, участие в мероприятиях воспитательного характера и в общественной жизни исправительного учреждения, поощрения и взыскания, поддержание отношений с родственниками, а также с осужденными, положительно или отрицательно характеризуемыми, перевод на облегченные условия содержания и др.».
Как верно отметил Д. А. Щерба, отсутствие в уголовно-исполнительном законодательстве степеней исправления создает возможность условно-досрочного освобождения, по сути не исправившегося осужденного ввиду неопределенности и расплывчатости формулировок, обозначающих исправление осужденного22. Как было уже сказано, в российской правоприменительной практике судами достаточно часто используются формулировки для обозначения степени исправления осужденного, не предусмотренные уголовно-
21 См. определения КС РФ от 28 мая 2009 г. № 640-О-О, от 25 ноября 2010 г. № 1506-О-О, от 29 сентября 2016 г. № 1940-О, от 28 сентября 2017 г. № 2177-О и от 28 февраля 2019 г. № 557-О.
22 См.: Щерба Д. А. Условно-досрочное освобождение от
отбывания наказания: вопросы теории и практики: дис. ... канд. юрид. наук. Хабаровск, 2007. С. 85.
исполнительным законодательством. В совокупности отсутствие в кодексах об уголовной ответственности однозначных и недвусмысленных критериев исправления осужденного препятствует выработке системного механизма оценки процесса исправления осужденного в период отбывания наказания.
Как ранее было отмечено, в Беларуси изменение правового статуса осужденного в период отбывания наказания проводится посредством аттестации последнего комиссией учреждения, где он отбывает наказание. В России изменение правового статуса осужденного проходит в рамках деятельности системы «социальных лифтов»23. Указанная дефиниция содержит в основе систему оценки поведения осужденного в процессе отбывания наказания и меры соответствующего реагирования на его поведение.
Деятельность органов и учреждений, исполняющих наказания в рамках системы «социальных лифтов», концептуально схожа с системой оценки степени исправления, проводимой органами и учреждениями, исполняющими наказания в Республике Беларусь. В рамках унификации законодательства об уголовной ответственности представляется целесообразным экстраполировать механизм оценки факта исправления осужденного в период отбывания наказания. В данном случае наиболее оптимальным вариантом будет являться имплементация степеней исправления осужденных в систему «социальных лифтов». Данный шаг позволит устранить субъективный подход при принятии решения о достигнутом в процессе отбывания наказания прогрессе в части исправления осужденного.
Выводы.
1. Эффективная деятельность стран — участниц Союзного государства по предупреждению преступности представляется наиболее целесообразной в случае, если уголовное законодательство будет унифицировано. Указанный тезис предполагает научное осмысление целей наказания, а также способов и средств их достижения и их единообразное нормативное закрепление в уголовном законодательстве Российской Федерации и Республики Беларусь. Однако для этого необходимо внести изменения в нормативные акты, формирующие единое правовое пространство Союзного государства.
2. В УК РФ на данный момент отсутствует понятие уголовной ответственности, что приводит в законодательной и правоприменительной практике к различным трактовкам понятия уголовной ответствен-
23 См. Методические рекомендации по использованию системы «социальных лифтов» в учреждениях ФСИН России и в условиях действующего законодательства. Указание директора ФСИН России от 25 марта 2011 г. № 15-5093-01. URL: http://73.fsin.su/document/metodicheskie_rekomendatsii_ PO_ispolzovaniyu_sistemy_sotsialnykh_liftov.php (дата обращения: 01.11.2021).
ности и форм ее реализации. Целесообразно рассмотреть опыт Республики Беларусь и законодательно закрепить в УК РФ понятие и формы реализации уголовной ответственности.
3. Белорусскому законодателю целесообразно экстраполировать опыт Российской Федерации и закрепить в качестве самостоятельного вида наказания существующее наказание «ограничение свободы», предусматривающее направление в исправительное учреждение открытого типа, назвав последнее «принудительные работы».
4. В настоящее время в российском уголовно-исполнительном законодательстве не закреплены степени исправления осужденного. Это обстоятельство нередко препятствует формулированию в правоприменительной практике выводов об исправлении осужденного. Представляется целесообразной рецепция позиции белорусского правоприменителя в части заимствования положений относительно критериев поведения осужденного и его последующей оценки посредством степеней исправления.
Список литературы
Адилов З. А., Магомедов Г. Б. О необходимости совершенствования законодательной регламентации института судимости в Уголовном кодексе Российской Федерации // Современный ученый. 2021. № 1.
Артемов В. Ю., Голованова Н. А., Гравина А. А. и др. Уголовный закон и экономическая деятельность (соотношение частных и публичных интересов): науч.-практ. пособие. М., 2022.
Винницкий Л. В., Русман А. А., Русман Г. С. Прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон на стадии предварительного расследования: монография. М., 2011.
Габдрахманов Ф. В. Институт судимости в уголовном законодательстве стран бывшего Союза ССР: сравнительно-правовой анализ // Российский судья. 2015. № 3.
Голованова Н. А., Семыкина О. И. Правовые последствия судимости (сравнительно-правовое исследование) // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2021. Т. 17. № 3.
Голодов П. В. Средства исправления осужденных: проблемы классификации правовой регламентации // Вестник института: преступление, наказание, исправление. 2016. № 2.
Гравина А. А., Зайцев О. А., Жилкин М. Г. и др. Научно-практический комментарий к главе 22 «Преступления в сфере экономической деятельности» Уголовного кодекса Российской Федерации: в 2 т. Т. 1. М., 2020.
Гравина А. А., Хромова Н. М. Институт судимости и ее правовые последствия // Журнал российского права. 2015. № 5(221).
Егоров В. С. Теоретические вопросы освобождения от уголовной ответственности. М., 2002.
Лопашенко Н. А. Снижение репрессивности уголовного закона: предлагаемые меры и их оценка // Уголовное право. 2017. № 4.
Морозов В. И., Лосев С. Г. Формы реализации уголовной ответственности в Республике Беларусь и Российской Федерации // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2021. № 3.
Мотовиловкер Е. Я. Понятие уголовной ответственности: обнаружение реальности термина в контексте института освобождения от уголовной ответственности // Вопросы факта и права в юридической деятельности. Сб. науч. ст. (посвящается 110-летию со дня рождения проф. Якова Овсеевича Мотовиловкера). Серия: Ярославская юридическая школа XXI века. Ярославль, 2020.
Нудель С. Л. Тенденции современной Российской уголовной политики в контексте криминализации // Человек: преступление и наказание. 2019. Т. 27. № 1.
Саркисова Э. А. Уголовное право. Общая часть: учеб. пособие. Минск, 2005.
Семилютина Н. Г., Гайдаенко Шер Н. И., Ладутько В. К., Кочерга О. Р., Маркевич Д. С. Анализ правовой базы Союзного государства: эволюция и перспективы развития. М., 2019.
Семочкина А. А. Актуальные проблемы уголовной ответственности за педофилию // Вестник Московского университета МВД России. 2021. № 6.
Стальбовский В. В. Противодействие преступлениям против половой неприкосновенности или половой свободы несовершеннолетних: уголовно-правовые и криминологические меры. Минск, 2020.
Сухарева Н. Д., Байрамуков Р. Б. Освобождение от уголовной ответственности как средство дифференциации уголовной ответственности // Общество и право. 2011. № 3.
Уголовное право России. Части Общая и Особенная: учебник. 2-е изд. / под ред. А. В. Бриллиантова. М., 2015.
Уголовное право. Часть Общая. Часть Особенная: учебник / под общ. ред. Л. Д. Гаухмана, Л. М. Колодкина, С. В. Максимова. М., 1999.
Шабаль В. С. Реализация средств исправления осужденных к лишению свободы: монография. Минск, 2020.
Шабуров А. С. Социальная ответственность личности и уголовное право // Вопросы совершенствования уголовно-правовых норм на современном этапе. Свердловск, 1986.
Щерба Д. А. Условно-досрочное освобождение от отбывания наказания: вопросы теории и практики: дис. ... канд. юрид. наук. Хабаровск, 2007.
References
Adilov Z. A., Magomedov G. B. On the need to improve the legal regulation of the institution of criminal record in the criminal code of the Russian Federation. Sovremennyy uchenyy, 2021, no. 1, pp. 283—286. (In Russ.)
Artemov V. Yu., Golovanova N. A., Gravina A. A. et al. Criminal law and economic activity (the ratio of private and public interests). Moscow, 2022. 392 p. (In Russ.)
Criminal law of Russia. Parts General and Special: textbook. Ed. by A. V. Brilliantov. 2nd ed. Moscow, 2015. 1184 p. (In Russ.)
Criminal law. The General part. The Part is Special: textbook. Ed. by L. D. Gaukhman, L. M. Kolodkin, S. V. Maksimov. Moscow, 1999. 784 p. (In Russ.)
Egorov V. S. Theoretical issues of exemption from criminal liability. Moscow, 2002. 279 p. (In Russ.).
Gabdrakhmanov F. V. Institute of criminal record in the criminal legislation of the countries of the former USSR: comparative legal analysis. Rossiyskiy sud'ya, 2015, no. 3, pp. 35—38. (In Russ.)
Golodov P. V. Means of convicts correction: problems of classification and legal regulation. Vestnik instituta: prestuplenie, nakazanie, ispravlenie, 2016, no. 2, pp. 30—34. (In Russ.)
Golovanova N. A., Semykina O. I. Legal Consequences of Conviction (Comparative Research). Journal of Foreign Legislation and Comparative Law, 2021, vol. 17, no. 3, pp. 36—49. (In Russ.) DOI: 10.12737/jflcl.2021.028.
Gravina A. A., Khromova N. M. Institute of Criminal Records and its Legal Consequences. Journal of Russian Law, 2015, no. 5, pp. 84—93. (In Russ.) DOI: 10.12737/10723.
Gravina A. A., Zaycev O. A., Zhilkin M. G., etc. Scientific and Practical Commentary on Chapter 22 "Crimes in the Field of Economic Activity" of the Criminal Code of the Russian Federation. Vol. 1. Moscow, 2020. 400 p. (In Russ.).
Lopashenko N. A. Decrease in repressiveness of the criminal law: proposed measures and their assessment. Ugolovnoepravo, 2017, no. 4, pp. 84—93. (In Russ.)
Morozov V. I., Losev S. G. Forms of implementation of criminal liability in the Republic of Belarus and the Russian Federation. Yuridicheskaya nauka i pravookhranitel 'naya praktika, 2021, no. 3, pp. 93—101. (In Russ.).
Motovilovker E. Ya. The concept of criminal responsibility: discovering the reality of the term in the context of the institution of exemption from criminal liability. Questions offact and law in legal activity. Collection of scientific articles (dedicated to the 110th anniversary of the birth of Professor Ya. E. Motovilovker). Series: Yaroslavl Law School of the XXI century. Yaroslavl', 2020. Pp. 180— 192. (In Russ.)
Nudel' S. L. Trends of modern Russian criminal policy in the context of criminalization. Chelovek:prestuplenie i nakazanie, 2019, vol. 27, no. 1, pp. 18—26. (In Russ.)
Sarkisova E. A. Criminal law. The general part. Minsk, 2005. 488 p. (In Russ.)
Semilyutina N. G., Gaydaenko Sher N. I., Ladut'ko V. K., Kocherga O. R., Markevich D. S. Analysis of the legal framework of the Union State: evolution and development prospects. Moscow, 2019. 68 p. (In Russ.)
Semochkina A. A. Actual problems of criminal liability for pedophilia. VestnikMoskovskogo universitetaMVD Rossii, 2021, no. 6, pp. 261—265. (In Russ.)
Shabal' V. S. Implementation of means of correction of persons sentenced to imprisonment. Minsk, 2020. 272 p. (In Russ.)
Shaburov A. S. Social responsibility of the individual and criminal law. Issues of improving criminal law norms at the present stage. Sverdlovsk, 1986. Pp. 68—76. (In Russ.)
Shcherba D. A. Conditional early release from serving a sentence: issues of theory and practice. Cand. diss. Khabarovsk, 2007. 239 p. (In Russ.)
Stal'bovskiy V. V. Countering crimes against sexual inviolability or sexual freedom of minors: criminal law and criminological measures. Minsk, 2020. 243 p. (In Russ.)
Sukhareva N. D., Bayramukov R. B. Exemption from criminal liability as a means of differentiating criminal liability. Obshchestvo i pravo, 2011, no. 3, pp. 186—189. (In Russ.)
Vinnitskiy L. V., Rusman A. A., Rusman G. S. Termination of the criminal case in connection with the reconciliation of the parties at the stage of preliminary investigation. Moscow, 2011. 149 p. (In Russ.)
Информация об авторах
Н. Л. Денисов, старший научный сотрудник центра уголовного, уголовно-процессуального законодательства и судебной практики Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, кандидат юридических наук, доцент
А. А. Тит, доцент кафедры уголовно-исполнительного права и криминологии уголовно-исполнительного факультета Академии Министерства внутренних дел Республики Беларусь, кандидат юридических наук
О
