CC BY
87
М.А. Пахомова
вопросы сопоставительного изучения поэтического словотворчества (Игорь Северянин - Леонид Мартынов)
В статье сопоставляются наиболее часто встречающиеся способы словообразования и словообразовательные модели в словотворчестве И. Северянина и Л. Мартынова, а также предлагается программа многопланового сопоставительного изучения поэтического словотворчества вообще. Ключевые слова: окказионализм, индивидуально-авторское новообразование, словотворчество, футуризм, семантика.
Творческое наследие представителей Серебряного века в течение многих десятилетий вызывает большой интерес исследователей. Однако если в литературоведческом аспекте оно представляется довольно широко разработанным, то совсем иным является положение в области изуче-
ния языка поэтов-модернистов: существует лишь небольшое количество ш х работ (преимущественно статей). Что же касается авторских новообразо- ¡51 ваний, то, хотя они уже были предметом рассмотрения, остается неизу- 1 ченным, как соотносятся особенности их поэтической речи с литератур- о ными направлениями, к которым принадлежат данные авторы. ©
В историю русской литературы поэты-футуристы вошли как экспериментаторы, чье творчество ознаменовалось постоянным стремлением к новаторству в области стиля и лексики. Определение места и роли индивидуально-авторских новообразований в таком направлении, как футуризм, принципиально важно для изучения поэтического языка и индивидуального стиля авторов, поскольку отбор определенных моделей для создания индивидуально-авторских новообразований, их характер, причины, обусловившие их появление в конкретном тексте, функции, выполняемые ими, свидетельствуют об определенных тенденциях в литературе данной эпохи вообще и в творчестве И. Северянина и Л. Мартынова в частности, дают представление об особенностях их поэтического мышления.
Игорь Северянин (1887-1942) возглавлял группу эгофутуристов. Приобрел скандальную известность в 1910 г. после отрицательного отзыва Л.Н. Толстого, стал выступать на эстраде с поэзоконцертами, а в 1913 г. вышел один из его лучших сборников «Громокипящий кубок». Игорь Северянин стал кумиром публики. «Не думаем, чтобы надобно было доказывать, что Игорь Северянин - истинный поэт. Это почувствует каждый, способный понимать поэзию, кто прочтет "Громокипящий кубок"», - отзывался о его творчестве В. Брюсов. В «Открытом письме Игоря Северянина» (печатная листовка), датированном 23 октября 1912 г., говорилось: «Теперь, когда для меня миновала надобность в доктрине "я - в будущем", и, находя миссию моего Эго-Футуризма выполненной, я желаю быть одиноким, считаю себя только поэтом, и этому я солнечно рад. Моя интуитивная школа "Вселенский Эго-Футу-ризм" - путь к самоутверждению. В этом смысле она - бессмертна. Но моего Эго-Футуризма больше нет: я себя утвердил. Смелые и сильные! От вас зависит стать Эго-Футуристами!».
Леонид Мартынов примкнул к группе футуристов позже, в 1920 г. Первые его стихотворения были напечатаны в сборнике «Футуристы», изданном в походной типографии агитпарохода «III Интернационал». Леонид Мартынов вошел в футуристическую литературно-художественную группу «Червонная тройка».
Стремление к новаторству заставляло футуристов искать новые, свежие средства выразительности, активно использовать словотворчест-
ш во. Стихотворения Северянина насыщены индивидуально-авторскими ^ новообразованиями. Используя метод сплошной выборки, С.А. Хромова составила словарь из 849 окказионализмов [10]. Но отсутствие полного й собрания сочинений создает сложности для изучения творчества И. Северянина. Используя его архивы, В.В. Никульцева насчитала более 3000 окказионализмов [5].
Мартынов прибегает к ним не так часто. Но и его окказиональные слова нуждаются в изучении и систематизации. Между тем обнаруживается поразительное сходство в словообразовании И. Северянина и Л. Мартынова, обусловленное, вероятнее всего, как влиянием творчества старшего футуриста, так и особенностями данного литературного направления. Футуристы остро чувствовали проблему несоответствия узуальных слов той «действительности», которую пытались выразить в лирике. Существующие в языке модели не удовлетворяли поэтов-модернистов. «Футуризм ориентировал читателя, в первую очередь, на переживание формы, иногда исключительно формы» [4, с. 11]. Если в творчестве символистов преобладают отадъективные существительные абстрактной семантики с суффиксом -ость, то диапазон используемых словообразовательных моделей у футуристов достаточно велик. Например, у И. Северянина С.А. Хромова выделила 64 языковые модели. Видимо, этот выбор зависит, в первую очередь, от пристрастий самого поэта, от его словообразовательной смелости и экспрессивности.
Сопоставительное изучение окказионализмов может проводиться на разных уровнях. В.В. Никульцева в диссертации «Лексические неологизмы Игоря Северянина: деривация, значение, употребление» сопоставляет идентичные окказионализмы И. Северянина и В.В. Маяковского. Анализируя тексты, в которых употреблены такие новообразования, она приходит к выводу о заимствованном характере большинства окказионализмов В.В. Маяковского [5]. Более обобщенно сопоставление представлено в диссертации С.А. Хромовой «Индивидуально-авторское словотворчество в его отношении к языковому образовательному стандарту» [10]. Она сопоставляет новообразования К. Бальмонта и И. Северянина, т.к. оба поэта были активными творцами слова, склонными к экспериментам над языком. Оказалось, что большинство индивидуально-авторских новообразований как К. Бальмонта, так и И. Северянина полностью соответствуют языковому стандарту, что свидетельствует о том, что узус довлеет даже над яркой самобытной личностью. Новообразований, созданных по собственно окказиональным моделям, у Бальмонта всего 5, а у Северянина несколько больше - 43. Желательно провести более детализированное сопоставление индивидуально-авторских новообразований,
которое позволит обнаружить случайные или закономерные совпадения ш х
в словотворчестве поэтов, принадлежавших к одному модернистскому ¡5 |
направлению. 1
Среди окказиональных слов, используемых Л. Мартыновым и И. Севе- §
ряниным, обращают на себя внимание, прежде всего, сложные прилага- © тельные, включающие сему цвета: зеленопламенный у Мартынова и зеле-нобронзовый у Северянина:
Когда
В лесу уже темно, Бывает дерево одно Зеленопламенным закатом Оранжево озарено.
(Л. Мартынов. Закат)
И входит девушка. Вуаль Подняв, очей своих эмаль Вливает мне в глаза, и нити Зеленобронзовых волос Капризно тянутся из кос.
(И. Северянин. Колокола собора чувств)
Такие сложные прилагательные включают семы одновременно двух цветов. У Л. Мартынова - зеленый и пламенный (красного оттенка), который дополнительно подкреплен в тексте окказиональным наречием оранжево. Следует отметить, что автор связывает образование данного прилагательного со словосочетанием зеленый пламень, которое обусловило слитное написание окказионализма зеленопламенный. Это сложение с одновременной суффиксацией. У И. Северянина - зеленый и бронзовый (рыжеватый оттенок волос). Но написание слова указывает на мотивированность словосочетанием зеленая бронза. Таким образом, сходство наблюдается как в семантике, так и в способе словообразования. У Северянина имеется еще один сходный окказионализм: зелено-журчный. Обнаруживается некоторое сходство с зеленопламенным в стилистической сочетаемости. Оба прилагательных используются в контексте описания заката: ...И только ручейки остались - / Зелено-журчный лесной крюшон (Закат при шторме).
Но у Северянина сема цвета в данном прилагательном сочетается с семой звука при подчеркнутой сочинительной связи между двумя признаками, т.е. этот окказионализм образовался от прилагательных зеленый и журчный. Второе прилагательное само по себе тоже окказионально и мотивировано глаголом журчать. Прилагательное фосфорно-просфор-ный, очевидно, имеет смысл, прежде всего, в качестве аллитерации: ...Где тонет византийской лик /В Босфоре фосфорно-просфорном (Узел бурь).
ш Следует отметить также семантику, связанную с религиозной темати-^ кой: фосфорный - излучающий свет, просфорный - от просфора. Среди неологизмов И. Северянина имеются и с подчеркнутой звуковой насы-й щенностью: А ключи, пробудясь, неиссячные - / Неумолчные, звучные, звячные (С озер незамерзших); Не оттого ль так жутко-зорок / Мой взор, вонзенный в Божество? (Не оттого ль?..).
Эти новообразования являются, в первую очередь, примером аллитерации. Интерес представляют и различные отглагольные формы (причастия и деепричастия), использованные Л. Мартыновым. Причастие оледенивший образовано от потенциального глагола оледенить в отличие от узуального оледенеть. Это глагол с префиксом о-, мотивированный существительным лед, со значением «окружить или наполнить тем, что названо мотивирующим словом»:
И лишь тогда, Во время стужи, Оледенившей нам уста, Мы вспомнили...
(Л. Мартынов. Август)
Для И. Северянина такие словообразовательные модели достаточно типичны: ...газель оснеженная ты (Поэза весенних трепетов); Он весь осолнечнен, олунен (Пять поэтов); ...безумным жестом / Остолблен кле-ноход... (Фиолетовый транс); ...предгорье окустено (Узор по канве).
Глаголы оснежить, осолнечнить, олунить, остолбить, окустить образованы по такой же словообразовательной модели. На этом основании, пожалуй, можно говорить о влиянии словотворчества И. Северянина на словотворчество Л. Мартынова. Мотивировано ли деепричастие шарлатаня существительным шарлатан? Поскольку деепричастие не допускает образования от имен существительных, то можно допустить образование данного окказионализма от редкоупотребимого, но все же зафиксированного в словаре глагола шарлатанить [7]:
Застыл он У подножья зданья, На архитектора похож, Где, гикая и шарлатаня, Толклась ночная молодежь.
(Л. Мартынов. Дедал)
У И. Северянина имеется целый ряд таких деепричастий: ...взором бар-хатя («Один бы лепесток!); Плывет туман от нижней Тормы, / Вуаля бледную звезду (Веймарн); ...путь обратный желобя (Озеро девьих слез); .каблучком молоточа паркет (Эксцессерка).
Базовые глаголы бархатить, вуалить, желобить, молоточить мотиви- ш х рованы существительными и созданы по узуальным моделям, т.е. явля- ¡5 & ются потенциальными словами. 1
о
В текстах Л. Мартынова присутствуют и глаголы, мотивированные су- § ществительными: шумствовать (от шум + -ствова- или от окказиональ- © ного шумство + -ова-), владычить (от владыка), наряду с редкоупотреби-мыми, но все же зафиксированными в «Словаре современного русского литературного языка» Академии наук СССР «молнировать (от молния + -ирова-), телефонить (от телефон + -и-): Ищите меня, телефоньте, / Молнируйте волю судьбы! (Путешественник); Царь лыж блуждал по снежным тропам. / Царь звезд владычил телескопом (Царь природы); «Вам шумствовать хватит, собакины дети! - / Так Петр нам сказал. -Захотели вы плети?..» (Пленный швед).
У И. Северянина подобных глаголов довольно много: пикниковать (от пикник + -ова-), автомобилить (от автомобиль + -и-), астрить (от астры + -и-), звездить (от звезда + -и-), бычить (от бык + -и-), велосипедить (от велосипед + -и-), веслить (от весло + -и-), ветрить (от ветер + -и-) и др.
Если для И. Северянина наличие окказиональных слов является краеугольным камнем идеостиля, то для Л. Мартынова это своеобразное соприкосновение с творчеством других футуристов и влияние, в первую очередь, именно И. Северянина. В 1973 г. появляется стихотворение Л. Мартынова «Северянин», в котором используется окказиональный глагол започиваться:
А ему писалось плохо, -Как в былом, не получалось, Будто целая эпоха На глазах его кончалась, А другая начиналась, Но не все оттуда видел, Где ему започивалось, -Вот как он себя обидел!
(Л. Мартынов. Северянин)
Подобная глагольная форма есть и у Северянина: Ледок на лужах, зах-русталясь, / Сыпучим снегом запорошен... (Закат при шторме). Глагол захрусталиться, как и глагол започиваться, с префиксом за- и постфиксом -ся имеет значение начала действия.
Таким образом, можно обнаружить большое сходство в моделях образования окказиональных слов, отметить определенную взаимосвязь творчества И. Северянина и Л. Мартынова и их стремление к новаторству в области словообразования, связанному с устремлением футуризма в будущее: «В ходу была теория "самовитого слова", автономности поэти-
ш ческого языка. Слова обновлялись помимо возникновения новых реалий ^ (поэтические неологизмы)» [3, с. 169].
В заключение подчеркнем, что более многоплановое сопоставитель-й ное изучение поэтического словотворчества вообще должно включать в себя, на наш взгляд, выявление сходств и различий как в излюбленных способах словообразования, словных моделях - узуальных или окказиональных, так и в частеречных предпочтениях не только производных, но и производящих слов.
Библиографический список
1. Григорьев В.П. Поэтика слова. М., 1979.
2. Краткая литературная энциклопедия: В 8 т. М., 1975.
3. Лыков А.Г. Современная русская лексикология. Русское окказиональное слово. М., 1976.
4. Мильков Д.Э. Русский литературный авангард: поэтика жеста. СПб., 2000.
5. Никульцева В.В. Лексические неологизмы Игоря Северянина: деривация, значение, употребление. М., 2004.
6. Пахомова М.А. Окказиональные слова и словари окказионализмов // Вестник МГГУ им. М.А. Шолохова. Сер. «Филологические науки». 2013. № 3. С. 79-87.
7. Словарь современного русского литературного языка Академии наук СССР: В 17 т. М.-Л., 1963.
8. Словарь языка русской советской поэзии ХХ в. / Под ред. Григорьева В.П. М., 2010.
9. Улуханов И.С. Узуальные и окказиональные единицы словообразовательной системы // Вопросы языкознания. 1984. № 1. С. 44-54.
10. Хромова С.А. Индивидуально-авторское словотворчество в его отношении к языковому образовательному стандарту. Саратов, 2007.
