CC BY
71
Е.Д. Макеева
ПЕРВЫЕ ОБЩЕСТВЕННЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ ПРИРОДООХРАННОЙ ..
ный интерес, ознакомление широких масс населения с ними, воспитание чувства заботы об охране памятников природы [6].
Таким образом, общественное природоохранное движение уже в начале XX в. стало неотъемлемым элементом общественной и научной жизни России. Оно характеризовалось организованностью, целеустремленностью и оказывало влияние на государственную политику в сфере охраны природы. В целом, возникновение общественного природоохранного движения было закономерным явлением во взаимоотношениях человека и природы, признаком культурной и моральной зрелости российского общества.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бусыгин А.Г. Десмоэкология или теория образования для устойчивого развития. Ульяновск, 2003. 220 с.
2. Посошков И.Т. Книга о скудости и богатстве. М., 2010. 596 с.
3. Бородин И.П. Охрана памятников природы. СПб., 1914. 31 с.
4. Тарнавский А.Г. Природоохранительное движение в России // Правовая охрана окружающей среды. М., 1985. С. 98-127.
5. Дороватовский Н.С. Охрана природы нашей Родины (исторический очерк) // Об охране природы. М., 1962. С. 157-172.
6. Кожевников Г.А. О необходимости устройства заповедных участков для русской природы // Труды Всероссийского юбилейного акклиматизационного съезда 1908 года в Москве. В. 1. М., 1909. С. 18-27.
7. Вайнер Д. Экология в Советской России. Архипелаг свободы: заповедники и охрана природы. М., 1991. 397 с.
THE FIRST PUBLIC ORGANIZATION ENVIRONMENTAL THEMES IN RUSSIA
© 2014
E.D. Makeeva, candidate of history sciences, associate professor of the chair «Physics and methodology of teaching»
Samara State Academy of Social Sciences and Humanities
Annotation: The article considers the history of the early twentieth century, the first Russian public organizations, whose activity was connected with the study and protection of nature, as well as the first state measures for conservation of nature monuments of the country.
Keywords: the public, nature protection, nature monuments, scientific society, the environmental movement. УДК 111
ВОПЛОЩЕНИЕ ИНКЛЮЗИВНЫХ ИДЕЙ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТВОРЧЕСТВЕ
© 2014
Е.Л. Яковлева, доктор философских наук, кандидат культурологии, профессор кафедры «Философия»
Институт экономики, управления и права, Казань (Россия)
Аннотация: Объектом исследования становится инклюзивный подход к бытию, связанный с появлением огромного количества Других/нетипичных и формирующий свою ценностную систему. Одной из ключевых задач инклюзии является формирование личности, способной органично входить в социум.
Ключевые слова: инклюзия, инклюзивный подход к бытию, Другие/нетипичные, инклюзивное образование, шкала ценностей, толерантность, гуманизм, творческое начало.
Постановка проблемы в общем виде и ее связь с важными научными и практическими задачами. В современном мире безудержного соблазна и безумного потребления, человек потерял ценностные основы своей жизни и самого себя. Он живет в мире, где власть захватывает Ничто: здесь все виртуально-нереально, текуче и зыбко. Вера во всемогущество человека, научно-технический прогресс и высокие технологии обернулась глобальными проблемами и, связанными с ними, катастрофами. Модус человеческой жизни смещается с поиска себя/смысла своей жизни к искусственной жизни-напо-каз и гламурной театрализации, о чем говорят многочисленные шоу и, набирающий обороты, лайфлоггинг. Сам человек, постепенно погружаясь в пучину сетевого Ничто, начинает жить в ситуациях пропавших/неизвле-ченных/сокрытых смыслов, испытывая «одиночество в сети», несмотря на окружающий гул коммуникации/ информации.
Формирование целей статьи (постановка задания). Все перечисленные обстоятельства приводят к тому, что в современном обществе наблюдается рост «неформатных» людей, отклоняющихся от нормы в сторону патологии. Как правило, эти люди отличаются по своим культурным матрицам (например, взглядам, вероисповеданию, национальности, творческому потенциалу, поведенческим проявлениям) или психофизиологическому состоянию. Это влечет определенные трудности их социализации, адаптации, коммуникации, получения знаний, трудоустройства и другое. В связи с этим в последнее время в научном и философском дискурсе активно обсуждаются концепции, связанные с внедрением и распространением инклюзии.
Анализ последних исследований и публикаций, в которых рассматривались аспекты этой проблемы и на которых обосновывается автор; выделение неразрешенных раньше частей общей проблемы. Необходимо заметить, что философский аспект инклюзивного подхода к бытию не рассматривался. Большинство авторов, разрабатывая проблемы инклюзии, исследуют ее психологические и педагогические стороны. Все это способствует актуальности предпринятого исследования.
Изложение основного материала исследования с полным обоснованием полученных научных результатов. Сегодня модернизируются все сферы жизни, в том числе, и сфера образования. Происходит изменение отношения к Другим/нетипичным. С одной стороны, увеличивается число «неформатных» людей, более того, некоторые из них великолепно самоутверждаются и самореализуются в социуме. С другой стороны, все больше людей признает их права на уникальность и уважение. Подобная ситуация складывается благодаря распространению идеологии инклюзии, учитывающей природные задатки, интересы и способности Других/нетипичных. Неслучайно инклюзивное образование, а если брать шире - инклюзивный подход к бытию можно считать одной из актуальных проблем в современности.
Модель инклюзивного подхода выступает своеобразным Ответом на Вызовы современности: она направлена на Другого, его понимание и преобразование/преобразование, создавая приемлемые для него условия и реализуя субъективно-экзистенциальные потребности. В центре инклюзивного подхода стоит личность и ее гармоничное развитие, связанное с воспитанием/образованием/деятельностью, вследствие которого она сможет
Е.Л. Яковлева
ВОПЛОЩЕНИЕ ИНКЛЮЗИВНЫХ ИДЕЙ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ...
войти в социум и адекватно отвечать на бесконечные Вызовы современности как полноценная ее часть.
Инклюзивный подход к бытию и инклюзивное образование формируют собственную шкалу ценностей, где ключевыми выступают три мировоззренческих принципа - толерантность, гуманизм и творческое начало, детерминирующих собою методологическую базу. Помимо этого три ценностных компонента инклюзивного подхода к бытию способствуют конструированию человека посредством технологий (в том числе, образовательных), где оказываются задействованными экзистенциальные составляющие каждой личности, а также интеллектуальный, моральный и эстетический аспекты.
Инклюзия исходит из того, что каждый человек -неповторимая и уникальная Личность со своими интересами, способностями и потребностями, что требует индивидуального подхода в процессе взаимодействия и гибкости в коммуникации. Эти обстоятельства способствуют проявлению таких качеств как этичность и деликатность, сочувствие/со-чувствие и соучастие/соучастие, умение услышать и понять Другого. Все это является компонентами толерантности.
Толерантность как ценность связана с доброжелательно-терпимым, дружелюбно-отзывчивым, нередко снисходительным отношением к Другому, не порождая при этом ненависти, агрессии и отчуждения. Она сохраняет и признает идентичность Другого, создавая условия для эффективного взаимодействия с ним. Вспомним великий смысл слов Ф.М. Достоевского: «способность примирительного взгляда на чужое есть высочайший и благороднейший дар природы, который дается очень немногим...» [1, с. 13]. Из этой цитаты следует вывод, что не всем людям свойственна толерантность: толерантное отношение к окружающим необходимо воспитывать в себе, проявляя определенное «мужество Быть». Заметим, что дети, в отличие от взрослых, по своей природе толерантны: они способны органично, без препятствий взаимодействовать с Другими, не замечая их нетипичности или приспосабливаясь к ним либо сразу, либо за небольшой промежуток времени.
Благодаря толерантности человек, принимая и пытаясь понять Другого, обеспечивает утверждение нового. Именно различие выступает отправной точкой развития и совершенствования особенно в современной поликультурной и поликонфессиональной среде.
С толерантностью созвучны гуманистические идеи. Гуманизм как мировоззренческая доктрина провозглашает человека в качестве высшей ценности, утверждая его права на свободу и развитие, проявление способностей и счастье. Согласно И. Канту, гуманистична философия, занимающаяся критикой практического разума, под которым он понимал гуманные по своей сути моральное сознание и нравственность: «Максима благоволения (практическое человеколюбие) - долг всех людей друг перед другом (все равно, считают их достойными любви или нет) согласно этическому закону совершенства: люби ближнего своего как самого себя» [2, с. 391]. В кантовской этике человек выступает высшей ценностью, все поступки которого должны быть ориентированы на общее благо.
Какую бы сферу социального бытия мы не взяли, везде гуманизм и человеческое начало выступают в качестве ключевой ценности. Любые ситуации (комические, трагические, драматические и др.) человек измеряет через призму человеческого и человечности. В рамках инклюзивного подхода к бытию и инклюзивного образования необходимо помнить: человек - существо телесно-духовное. Все современные кризисы и риски, в том числе глобального характера, метафизические проблемы и экзистенциальные вопросы решаются на уровне человека в его статусе Быть и нести ответственность за содеянное. Неслучайно установки гуманизма сегодня приобретают актуальность и играют ведущую роль, способствуя не только внешнему, но и внутреннему духов-
но-творческому развитию человека, ресурсы которого неисчерпаемы.
Творческий аспект инклюзивного подхода к бытию связан с рефлексивностью и гибкостью, изобретательностью и новациями, духовным совершенствованием и способностью меняться, отвечая социальным заказам времени, что создает предпосылки для востребованности на современном рынке. При этом творческий аспект инклюзии не только формирует личность, но и корректирует ее в зависимости от современных тенденций, тем самым усиливая праксеологическую модель преобразо-вания/пре-образования человека.
Наиболее ярко и наглядно идеи инклюзивного подхода к бытию проявляют себя в художественном творчестве. Подобное неслучайно. Все шедевры мировой культуры обращены к человеку, задействуя струны его души и подключая к эмпативному восприятию интеллектуально-нравственно-эстетический потенциал. Художественные произведения как воплощенное творчество несут в себе идеи толерантного отношения и гуманизма, что делает их вечными: неслучайно они проносят свой свет через разные эпохи, заставляя совершенно разных людей (подчеркнем, Других по отношению друг к другу) воспринимать их и интерпретировать. Хорошей иллюстрацией может послужить одна из повестей «Цикла Незримого» Э.-Э. Шмитта «Дети Ноя» (2004), в содержании которой обнаруживают себя идеи инклюзивного подхода к бытию с его ценностными доминантами (толерантностью, гуманизмом и творческим началом). Анализируемая повесть глубоко философична. Автор изящно затрагивает метафизические проблемы, в рамках которых решаются экзистенциальные вопросы, связанные с проявлением толерантности и уважения к Другому, ценности личности и ее свободы, диалектического взаимодействия веры и неверия, добра и зла, Бога и Дьявола, рассматриваемые через призму детского восприятия и сознания. При этом поднятые автором проблемы актуальны в современных условиях, где поликультурная среда и неспокойные взаимоотношения внутри нее, интенсивные миграционные/эмиграционные потоки создают почву для распространения и проявления инклюзивного подхода к бытию.
Действие повести-притчи «Дети Ноя» развертывается во время Второй мировой войны в приюте для сирот во французской деревушке, где воспитатель-католик отец Понс скрывает еврейских детей от фашистов. Главный герой произведения - еврейский мальчик Жозеф, которого родители, их знакомые и даже незнакомые люди (нееврейского происхождения, а значит - Другие) пытаются спасти, в подробностях не объясняя смысл событий происходящего, тем самым оберегая ребенка от трагического восприятия жизни. Подчеркнем, в повести идея Других имеет множество аспектов: Другие отличаются по своей национальности (евреи, бельгийцы, французы, немцы), социальному статусу (благородные и неблагородные), конфессии (иудеи, католики), возрасту (дети и взрослые), поведенческим проявлениям (пансионеры и особняком стоящий пансионер, куратор Жозефа, «большой» неудачник Руди), политическому делению, связанному с военными действиями (жители деревни и нацисты). Все герои оказываются вовлеченными в круговорот военных событий, постоянно решая метафизические проблемы. Активно проявляя себе в жизненных ситуациях с позиций толерантного отношения, гуманизма и творческого подхода, происходит диалектическое взаимовлияние своего и Другого, что влечет к появлению их различных комбинаций. Смотря на мир глазами главного героя Жозефа, можно выделить следующие варианты Другого и взаимоотношения с ними:
1. Другой как иной/чужой-облик и его толерантное восприятие: например, аптекарша мадемуазель Марсель, перед которой Жозеф «испытывал известное восхищение»; неудачник и «вселенское бедствие, ошибка природы, катастрофа, ходячее горе луковое» «боль-
Е.Л. Яковлева гуманитарное
ВОПЛОЩЕНИЕ ИНКЛЮЗИВНЫХ ИДЕЙ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ... направление
шой» Руди, который «был просто бесконечным», словно «подвешенным на шнуре», но дружбу и общение с ним Жозеф пронес через всю жизнь, очень часто помогая и выручая товарища. Еще в детстве Жозеф понял, что разница между людьми (между ним и Руди) не разделяет, а дает «почувствовать, как же мы любим друг друга» [3, с. 205].
2. Другой как иной/чужой-облик и его непринятие вследствие аморальных проявлений и отсутствия гуманизма (еврей-предатель Толстый Жак, фашисты). Заметим, персонажей этой категории в повести немного и эпизоды с ними прописаны Э.-Э. Шмиттом не столь подробно и ярко, что подчеркивает его оптимистический настрой и гуманизм.
3. Другой как облик-своих-как-Других: познакомившись с благородной четой де Сюлли и их роскошным образом жизни, Жозеф, глядя на своих родителей, «впервые в жизни подумал, что они - другие» [3, с. 138]. Этот взгляд долгое время будет способствовать дистанцированию и даже отчуждению нашего героя от родителей, который «злился за то, что был евреем, за то, что они сделали меня евреем, за то, что подвергли нас опасности. Безответственная пара!» [3, с. 206]. А «за три года разлуки они сделались мне чужими - и потому, что изменились сами, и потому, что изменился я» [3, с. 238], став из ребенка подростком, обладающим взрослым мировоззрением.
4. Другой как свой-собственный-облик-Другого: в повести показан внутренний мир ребенка, его становление и преобразование/пре-образование, связанные с драматическими жизненными ситуациями. На протяжении всего произведения в результате поворотных событий у Жозефа расширяется не только представление о мире, но и представление о самом себе. Он каждый раз смотрит на себя как на Другого. Так, родительская «забота о моей особе лишь подтверждает мою догадку: я - благородный» [3, с. 139]. Чтобы «спрятать» еврейские корни, Жозефу делают не только фальшивые бумаги, но и придумывают фальшивую историю жизни. Создание образа Другого (не иудея, а католика) как часть спектакля «делало меня нормальным ребенком, как все. Быть евреем в данный момент означало, что мои родители не могли меня воспитывать, что мою фамилию лучше сменить, что мне следовало постоянно контролировать свои эмоции и вдобавок лгать» [3, с. 166].
5. Другой как желание своего-собственного-обли-ка-Другого, возникшее под влиянием авторитета, привлекательных жизненных ценностей или невыносимого одиночества. Так, впервые увидев отца Понса и проехав с ним в обнимку на велосипеде, Жозеф проникся к нему особым чувством, близким родственному: впоследствии он долгое время мечтал не только стать Другим/католиком, но и чтобы отец Понс был его настоящим отцом. Сам отец Понс своими действиями и словами всегда показывал и внушал своим воспитанникам уважение и толерантное отношение к людям, которое выразил словами «для меня вообще все люди. благородные», а «уважение является постоянной обязанностью» [3, с. 173, 211]. По наблюдению Жозефа в отце Понсе проявлялась «одна доброта. И не видеть этого мог только слепой!» [3, с. 180]. По отношению к себе главный герой нередко, когда накатывала волна одиночества, испытывал отчуждение, связанное с отвращением: «мне совсем не нравилось мое собственное общество.. .Я был просто грязным отребьем, вошью, и даже в навозной куче было больше смысла и прелести, чем во мне» [3, с. 181].
Читая и анализируя произведение, проникаешься оптимизмом, которым оно пронизано. Подобное впечатление складывается благодаря тому, что автор, описывая драматическую ситуацию военного времени, показал множество игр, в которые оказываются включенными все герои повествования. Именно игра помогает адаптироваться в непростых жизненных обстоятельствах и принять, поняв, Другого. Герои произведения живут 14
различными ситуациями, облачая некоторые из них в игровую форму, что определенным образом снимает напряжение и отвлекает от сложных коллизий действительности. Среди ситуаций-игр можно выделить прятки, связанные с постоянным укрывательством ради спасения жизни. Игра в тайну, где практически каждый герой прячет свое истинное лицо, облачаясь в маску Другого. При этом секрет связан и с еще одним метафизическим пластом - этическим. Неожиданное посвящение в тайну Другого заставляет героев поступать порядочно: делать вид, что никто ничего не знает и при этом быть заодно. Чтобы не выделяться, Жозеф принимает правила игры Других и в Других, вписывая их в свой жизненный сценарий. Так, графиня «совершенствовала мой французский, запрещая вставлять в разговор малейшее словечко на идиш» [3, с. 143], что в итоге выработало привычку не изъясняться на родном языке. В приюте Жозеф начал ходить в церковь на мессу, чувствуя, «что стать католиком очень полезно: это избавляло от опасности» [3, с. 166]. Все это делается во имя спасения человека, потому что экзистенциальная ценность жизни стоит выше всего.
Именно в игровом контексте складывается парадоксальная ситуация, характерная для детского мировосприятия - стать Другим: Жозеф страстно хочет стать католиком, а отец Понс - стать евреем. Но при этом взрослые пытаются сохранить конфессиональную принадлежность ребенка: «Давай заключим такой договор, Жозеф, - говорит отец Понс. - Ты будешь делать вид, что ты христианин, а я буду делать вид, что я еврей» [3, с. 188]. Играя в Другое вероисповедание, Жозеф проявляет толерантное отношение вообще к религиозным вероисповеданиям.
Пусть даже временная игра в Другое ставит перед главным героем множество вопросов, решаемых им с позиций гуманизма, толерантности и проявления творческого начала. Несмотря на детский возраст (нашему герою около 8 лет), Жозеф без капризов мирится с ситуацией брошенного родителями ребенка и постоянной опасности со стороны нацистов. Возникающие вопросы он задает как реально окружающим его людям, так и мысленно, обращаясь к идеальному Богу. При этом ребенок строит диалог, демонстрируя свою готовность услышать исчерпывающий ответ на него. В своих беседах с отцом Понсом Жозеф пытается понять, почему Бог не вмешивается в дела людей во время войны и допускает зло? На что получает мудрый ответ отца Понса: «Люди сами причиняют друг другу зло, и Бог тут совершенно ни при чем. Бог свою работу завершил. И теперь наша очередь. Мы должны позаботиться о себе сами» [3, с. 204]. Вопрошающий гуманизм Жозефа, затрагивающий проблемы страданий человека и ценности жизни, показывает его пытливый ум и рефлексивное отношение к происходящему, что позволяет нам говорить о философичности маленького героя.
В мировоззрении Жозефа проявляет себя образная мифологичность, что характерно для его возраста: детское и мифологическое сознание имеют много общего, высвечивая тем самым творческий подход к бытию. Вспомним, как наш герой представлял приют Желтой Виллы в виде разлегшейся на вершине холма огромной кошки: «каменные лапы лестницы вели к ее пасти - вестибюлю,... где вытертые диваны торчали сомнительным языком. На втором этаже выделялись два больших овальных окна, словно два глаза, внимательно наблюдающие за происходящим во дворе, между воротами и платанами. На крыше два надстроенных балкона, щетинившиеся решетками из кованого железа, напоминали уши, а здание трапезной закруглялось с левой стороны хвостом» [3, с. 160]. В свою очередь мифологическая компонента выступает в качестве основания для проявления религиозного мировидения, снимая любые различия между религиями и тем самым обнажая толерантность.
Детская синкретичность в мировосприятии и направ-Карельский научный журнал. 2014. № 3
Е.Л. Яковлева
ВОПЛОЩЕНИЕ ИНКЛЮЗИВНЫХ ИДЕЙ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ...
ленность на гармоническую установку способствуют рождению оптимизма и толерантности к Другим, тем самым нивелируя любые различия и не выстраивая при взаимодействии (межкультурном/межнациональном/ межконфессиональном) никаких преград. В итоге именно ребенок, вследствие своей естественности, ярко выраженных бессознательно-мифологических структур, интуитивности и непосредственного восприятия мира, оказывается мудрее взрослых, принимая верное решение в экстремальных ситуациях. Покорность судьбе, связанная с пониманием невозможности изменить трагическую ситуацию, не ведет к пессимизму. Герои Э.-Э. Шмитта интуитивно верно находят определенную нишу спасения для себя, где не последнюю роль играет юмор, помогающий забыться в мире жестоких игр взрослых, нацизма и предательства. Так, Жозеф следующим образом рассуждал о первой встрече с отцом Понсом: «мне было интересно встретиться с человеком, который был «отцом» всех на свете, или, по крайней мере, считался таковым». Далее, с определенной долей детской непосредственности и врожденного чувства юмора наш герой описывает первое впечатление от встречи с отцом Понсом. «Этот длинный, узкий человек состоит из двух частей, не имеющих между собой ничего общего: головы и всего остального. Его тело казалось бесплотным, под тканью не было заметно никаких выпуклостей, черная сутана выглядела совершенно плоской, словно висела на вешалке, и из-под нее виднелись начищенные до блеска ботинки, над которыми невозможно было заподозрить хоть какие-нибудь щиколотки.
Зато голова словно выскакивала из ворота, розовая, плотная, живая, новенькая и невинная, словно младенец после купания. Ее хотелось поцеловать и взять на руки» [3, с. 146-147].
В своей повести Э.-Э. Шмитт мир детства органично вписывает в сложный мир взрослых, затеявших войну и заставляющих детей, страдая, решать проблемы межкультурных / межконфессиональных / межличностных взаимоотношений. Маленькие герои писателя, вовлеченные в непростые жизненные ситуации и постоянно находясь в ситуации морального выбора, совершают ответственные поступки, связанные с этическими аспектами, поиском духовных корней и личной самоидентификации. Долгое пребывание в пограничной ситуации формирует инклюзивный подход к бытию, основанный на толерантности, гуманизме, творческом подходе и ответственности за каждый шаг/жест/слово. Все это способствует проявлению жизнелюбия, сострадания/сострадания, понимания и уважение к Другому. При этом уважение к Другому может высвечиваться даже в парадоксально-трагических ситуациях. Вспомним эпизод с нацистом, ворвавшимся в душевую и понявшим, что перед ним дети-евреи. Тем не менее, офицер совершил гуманно-толерантный поступок: он дал пять франков отцу Понсу для детей, уводя свою команду. Подчеркнем, этот эпизод повести иллюстрирует толерантное и гуманное отношение к Другим, несмотря на войну с ними. Более того, для Жозефа этот эпизод стал памятным: когда война подошла к концу он «увидел в машине с открытым
верхом того самого немецкого офицера, который не выдал нас тогда, в душевой, - в одной сорочке, окровавленный, с покрытым синяками лицом и обритой головой, он сидел, плотно зажатый между вооруженными освободителями, которые везли его навстречу бог знает какому возмездию...» [3, с. 225]. Жозеф, глядя в след машине, сочувственно рассуждал о возможных вариантах судьбы этого человека (процесс в рамках денацификации, суд, тюрьма до последних дней или виселица). Пройдя через тяжелые испытания, наш герой научился толерантности, уважительному и гуманному отношению к Другому, пониманию ценности жизни и умению выживать в сложных ситуациях, демонстрируя инклюзивный подход к бытию.
Выводы исследования и перспективы дальнейших изысканий данного направления. В целом, инклюзивный подход к бытию представляет собой форму жизни, принятие которой будет способствовать выходу из кризиса и дальнейшему витку развития культуры, строящейся на понимании и соучастии, принятии Другого и построении с ним диалога. Инклюзия как своеобразная философия жизни, базирующаяся на толерантности, гуманизме и творческом подходе, удовлетворяет множество потребностей людей, особенно Других, раскрывая и развивая их индивидуальные способности, поддерживая и придавая уверенность, способствуя хорошей адаптации и самореализации, приобретению опыта (коммуникативного, социального, психологического). В рамках инклюзии учитываются индивидуальные особенности и интеллектуально-морально-эстетический потенциал, которые развиваются, переводятся в созидательное русло и оцениваются в позитивном плане. На примере анализа повести, имеющей реальные основания, мы увидели, что дети в результате инклюзивного подхода в бытию, внедренного независимо от их воли и желания, а вследствие сложившихся обстоятельств, учатся решать довольно сложные проблемы, связанные с их становлением, формированием духовного мира и умением разрешать внутренние/внешние конфликты. Дети реализуют, заложенный в них громадный потенциал, постепенно открывая для себя окружающий мир во всех его противоречиях и даже предельных, жестоких, проявлениях. Решая метафизические проблемы, они обучаются инклюзивному подходу к бытию, учатся примиряться с его различными аспектами, проявляя гуманно-толерантное отношение к Другим. Именно инклюзивный подход к бытию, заложенный в детстве, выступает в качестве жизненной ценности и несет благо как для отдельного человека, так и социума в целом. Все это создает позитивные условия для дальнейшего проявления и жизнедеятельности Другого в социуме, способствуя распространению инклюзии.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Достоевский Ф.М. Политическое завещание. Сб. статей за 1861-1881. М., 2006. С. 13.
2. Кант И. Критика практического разума // Соч. в 6 т. М.: Наука, 1965. Т. 4. Ч. 2. 478 с.
3. Шмитт Э.-Э. Дети Ноя// Шмитт Э.-Э. Оскар и Розовая Дама. СПб.: Азбука, 2011. С. 127-250.
INCARNATION INCLUSIVE IDEAS IN ART
© 2014
E.L. Yakovleva, doctor of philosophy sciences, candidate of Culturology, professor of the chair «Philosophy»
Institute of Economy, Management and ^w, Kazan (Russia)
Annotation: The object of research is becoming an inclusive approach to being associated with the emergence of a huge number of Other/atypical and forming their value system. One of the key problems is the inclusion formation of personality, capable of seamlessly enter into society.
Keywords: inclusion, inclusive approach to being, Other/atypical, inclusive education, the scale of values, tolerance, humanism and creativity.
