CC BY
249
ББК 60.561.7 YAK 316:364-32
М.В. ПЕВНАЯ
M.V. PEVNAYA
ВОЛОНТЁРСТВО КАК ПРЕДМЕТ ТЕОРЕТИКО-СОиИОЛОГИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ
VOLUNTEERING AS A OBJECT OF THEORETICAL SOCIAL RESEARCH
В статье анализируются различные теоретические основания анализа волонтёр-ства - от идей классиков социологии XIX века до теорий XXI века Применительно к изучению волонтёрства как системы и института рассматривается потенциал парадигм структурно-функционального анализа, конфликта, теории обмена, институциональных теорий. В развитии идей классиков относительно понимания сущности волонтёрства как деятельности и общности приоритетны деятельностно-активистские теории, теории общественных движений, социального капитала и доверия.
Various theoretical grounds for the analysis of volunteering - from the ideas of XIX century classical sociologists to the XXI century theories - are considered in the article. The potential of the structural and functional analysis and conflict paradigms, the theory of exchange and institutional theories is considered as applied to studying volunteering as a system and as an institution. Social action theories, the theory of social movements, as well as social capital theory and social trust theories are stated to be preferable in the development of classical researchers4 ideas on understanding the essence of volunteering as activity and community.
Ключевые слова: волонтёрство, добровольчество, волонтёрская деятельность, волонтёр, волонтёрский труд, социальная общность, социальный институт.
Key words: volunteering, volunteerism, volunteering activity, volunteer, volunteering labor, social community, social institution.
Социологическое знание позволяет сгенерировать новую концептуальную схему, разработать теоретическую модель волонтёрства при его изучении как системы, социального института, социальной общности и деятельности. Высокий уровень теоретического мышления, характерный для классической социологической мысли, позволяет использовать концептуальные идеи и подходы её представителей для осмысления волонтёрства с позиции его социологической трактовки. Уже начиная с О. Конта, можно рассматривать трактовку этого явления как деятельности, которая вписывается в «контов-ское» понимание разделения труда не только как экономического, но и социального факта, лежащего в основе общественной солидарности.
В работах Э. Дюркгейма первейшим объективным объединяющим началом в обществе выступает сложное разделение труда, которое создаёт систему зависимых отношений между людьми. На основе теории французского социолога волонтёрство можно рассматривать, с одной стороны, как вид труда в системе его общественного разделения, с другой - как необходимость для поддержания нормальной жизни в обществе, как следствие, влекущее за собой осознание людьми потребности в объединении, то есть формировании «органической солидарности».
В современных реалиях волонтёрство может рассматриваться как один из новых социальных механизмов формирования той самой «социальной солидарности», о которой писал Э. Дюркгейм. По нашему мнению, это обусловлено тем, что в сути исследуемого феномена лежат не экономические интересы индивида и общественные приоритеты, а коллективное и индивидуальное осознание необходимости и значимости этой деятельности для общества. На его основе происходит и процесс формирования самой общности
волонтёров, во многом схожей по своим ключевым характеристикам с профессиональной группой, способной преодолевать состояние аномии в обществе. Ключевые социальные роли членов общности волонтёров заключаются в создании всякого рода образцов, т.е. «обязательных способов действия» [2, с. 9], в формировании условий для урегулирования конфликта интересов, в установлении социального порядка, в нравственном воздействии на другие общности и общество в целом.
Как значимый вклад в формирование методологии исследования во-лонтёрства может рассматриваться теория изучения общества и общности Ф. Тенниса. Волонтёрство способствует тому, что общественная разобщённость преодолевается, так как конструируется круг людей, которые становятся связанными, оставаясь разделёнными. Возникающая вследствие этого социальная связь между волонтёрами влияет не только на укрепление их общности, но и сплочение с теми, кому необходима помощь, и теми, кому она реально оказывается на уровне общественного взаимодействия. В своих работах Э. Дюркгейм и Ф. Теннис активно поддерживают и развивают приоритет общественного над индивидуальным, при этом подчёркивая важность анализа такого сущностного признака социальных явлений, как сочетание объективного и субъективного.
В то же время типология социальных действий классика немецкой социологии М. Вебера позволяет дать характеристику общности волонтёров, оценить это явление как деятельность, имеющую осознанную направленность, определённые гуманистические ценности и идеалы, рационально поставленную цель, направляющую поведение индивида.
Как ещё один значимый шаг в развитии методологии исследования во-лонтёрства можно рассматривать обращение к теоретическому наследию Г. Зиммеля. В его концепции одним из ключевых звеньев в реализации социального существования индивида является деятельность, которую учёный рассматривает через категории «труд» и «профессиональное призвание». Логика его анализа демонстрирует возможность понимания волонтёрства через выделение такого признака, как наличие цели для достижения определённых результатов, значимых для индивида, социальной общности и социальной системы.
Фундаментальными для развития методологии исследования волонтёр-ства можно считать взгляды К. Маркса. Благодаря его работам, в которых в основу понимания будущего общества был заложен принцип свободы, можно в полной мере раскрыть сущностные характеристики свободной деятельности как признака волонтёрства. К. Маркс в своих трудах концентрирует внимание на социальной роли субъектов деятельности, подчёркивая особую важность социальных, экономических и политических последствий их активности. В наследии К. Маркса сформулированы первые теоретические основания осмысления добровольного объединения людей для решения конкретных проблем. В его работах и политической деятельности продемонстрирована возможность перевода результатов теоретизирования в плоскость их практического применения на примере организации коммунистической партии и международного рабочего движения.
Таким образом, труды классиков социологии XIX - начала XX веков, в силу объективных причин не рассматривавших исследуемый нами феномен напрямую, в методологическом плане открывают возможность оценивать всё многообразие социального мира с фундаментальных позиций. Именно в классический период определялись первоначальные понятия социологии, разрабатывались фундаментальные основания социологического подхода к исследованию социальной действительности, которые были в дальнейшем развиты в крупных социологических теориях ХХ - начала XXI веков.
На современном этапе развития социологии теоретическая наука наряду с разработкой исследовательской методологии всё теснее сближается с практикой, обслуживая и удовлетворяя потребности различных структур [3, с. 24]. Социологическая специфика изучения волонтёрства как системы
и социального института адресует нас к фундаментальным традициям прошедшего столетия. Применительно к изучению интересующего нас феномена наиболее значимыми видятся парадигмы структурно-функционального анализа, конфликта, теории обмена, институциональные теории. В развитии идей классиков относительно понимания сущности волонтёрства как деятельности и общности приоритетны деятельностно-активистские теории, теории общественных движений, социального капитала и доверия.
Волонтёрство имеет довольно сложную структуру, выполняет функции в контексте реализации различных видов социальных отношений. Рассматривая его как одну из «систем действия» через призму подхода Т. Пар-сонса, можно выделить три ключевых аспекта: социальную систему, систему личности волонтёра и культурную систему, на основе которой строятся действия субъектов. В качестве исходной единицы анализа интересующей нас проблемы выступает не общество в целом, не отдельная личность волонтёра, а система, в которой взаимодействуют социальные механизмы институцио-нализации практик волонтёрства и «среда», влекущая за собой стихийную самоорганизацию людей для решения конкретных проблем. «Эталонные переменные» или стандарты культурных значений в этих условиях как нормативные или идеальные аспекты структуры системы действия имеют интегральную значимость [10, с. 218]. Они являются компонентом ценностных ориентаций индивидов в ситуации выбора альтернатив действия (личностный уровень), входят в систему волонтёрства на уровне коллектива как аспекты определения ролей, прав и обязанностей членов общности (общностный уровень). Данные переменные как аспекты ценностных эталонов являются в этом смысле правилами и предписаниями для конкретных действий в обществе (социетальный уровень). Волонтёрство как деятельность интегрируется в систему общественного разделения труда, взаимодействует с различными профессиональными сферами и видами деятельности. Как социальный институт оно взаимодействует с политическими, экономическими, религиозными, образовательными и культурными институтами.
Институциональные теории применимы к изучению волонтёрства в традиции социетального анализа [5, с. 15]. В этом ключе исследуемое явление выступает как один из основных ресурсов развития гражданского общества, элемент «третьего сектора», где концентрируется самоорганизация граждан для уменьшения эффекта социальной энтропии, решения социальных проблем, порождённых вторым сектором. Именно в третьем секторе функционирование института благотворительности проявляется в практиках добровольчества и денежных пожертвований [6, с. 19].
Институциональные теории во многом позволяют рассматривать во-лонтёрство как институт посредством анализа частных форм и видов его проявления не только в экономическом, но и в правовом и политическом контекстах. Становление института волонтёрства в определённых территориальных или географических рамках способствует объективному построению новых организационных структур, формирующих, регламентирующих и контролирующих новые «правила игры» [8] среди его членов. Происходит трансформация национальных традиций и одновременное воспроизводство общепринятых норм мирового сообщества.
Неонституциональные теоретические обобщения позволяют рассматривать волонтёрство со следующих методологических позиций:
• в данном институте следует выделять не только узаконенные нормы социальных взаимоотношений, но также широко практикуемые неформальные правила, координирующие взаимодействие людей;
• важно учитывать, что нетрадиционные правила, установленные волонтёрами как акторами на основе рационального выбора, не противоречащие действующей «системе правил», в конечном счёте закрепляются законом;
• волонтёрство как социальный институт динамично, реагирует на изменения и иные процессы.
Для понимания социальной динамики, в рамках которой волонтёрство из неформального института как результата тесного совместного существования людей в некоторых случаях превращается в формальный институт, закреплённый в правовых нормах, созданный и поддерживаемый специально уполномоченными на это людьми, уместно применить в анализе ключевые идеи теории конфликтов. Интересно отметить, что анализируемое явление -это именно тот социальный феномен, который включён в ситуацию конфликта между государством и обществом. В ряде случаев волонтёрство направлено против политики государства, поскольку не разделяет те ценности, которые идеологизируются и продвигаются в рамках социальной, демографической, экологической политики, а в отдельных ситуациях предлагает свои сценарии действий, механизмы поиска решений сложившихся проблем.
В современной России получает активное развитие политическое во-лонтёрство, когда желания людей повлиять на политическую ситуацию в стране выливаются в конкретные действия (добровольный общественный мониторинг за выборами, безвозмездное участие в агитационных кампаниях и т.д.) по защите гражданских прав. Волонтёры также выступают одними из акторов, которые включены в экополитические конфликты, вызванные проникновением глобализации на местный уровень [12, с. 50]. В логике О.Н. Яницкого это те конфликтные действия, которые представляют собой попытку защитить, реконструировать или адаптировать некоторый слабый элемент социальной системы: «Если конфликты представляют собой механизмы для изменения систем принятия решений и, таким образом, являются факторами изменения структуры политических сил в самом широком смысле этого слова, предлагается говорить о борьбе» [15, с. 35].
В структуре самого волонтёрства также существуют отношения конфликта в разных своих проявлениях: внутри общности волонтёров, с членами других социальных групп, непосредственно пересекающихся с волонтёрами в процессе осуществления их деятельности, с людьми, которым оказывается та или иная помощь. Например, А.А. Клепикова, анализируя волонтёрскую работу с детьми-инвалидами, отмечает случаи появления напряжённых отношений между волонтёрами и сотрудниками дома-интерната [4]. Исследователь находит объяснение возникающим противоречиям в различии взглядов на содержание деятельности со стороны профессионалов и волонтёров, оказывающихся в одной и той же ситуации.
Поскольку в рамках обозначенных выше теорий конфликт рассматривается как всеобщее универсальное отношение между отдельными людьми и группами людей, мы можем исследовать волонтёрство как конкретный социальный феномен, который не только вписывается в рамки этой парадигмы, но и по сути своей вытекает из различных типов конфликтных отношений.
Если сделать попытку сближения векторов анализа волонтёрства как деятельности, общности, системы и института, то одним из общих объектов исследования будет поведенческое взаимодействие, или «элементарное социальное поведение», проявляющееся в виде обменных отношений. Парадигма обмена позволяет рассматривать волонтёрство на микроуровне через призму межличностного взаимодействия. Интерпретируя поведение волонтёров с позиции этой теории, можно предположить, что каждый из них рационально рассчитывает свои усилия и ту выгоду, которую он может получить в результате собственных действий.
Применим и результативен к анализу нашего феномена ряд постулатов Д. Хоманса, объясняющих социальное поведение. В качестве примера приведём лишь один из них. Согласно первому постулату, позитивный опыт волонтёрской деятельности в прошлом, благодаря которому человек получил вознаграждение (социальное одобрение, признание и т.д.), повышает вероятность того, что он выполнит эту или какую-то подобную деятельность в настоящем и будущем. С этой теоретической позиции во многом объяснимы
дискретность деятельности людей, время от времени занимающихся волон-тёрством, а также разнообразие волонтёрских практик и стихийность этого движения.
Интересно отметить, что реальные события в одном из ведущих вузов России, Уральском федеральном университете, демонстрируют жизнеспособность представленной теории. При организации мероприятий областного значения был сформирован отряд добровольцев, способных оказать существенную помощь в организации и проведении выставки международного уровня. Так как работа была выполнена безупречно, областная власть выделила средства на материальное поощрение активного студенчества. Неожиданная выплата финансового вознаграждения имела неоднозначные последствия. При наборе волонтёров для проведения подобных мероприятий это стало одним из ключевых мотивов, который руководил желанием большей части студентов принять участие в подобных проектах. Кроме того, ожидания тех, кто единожды получил достаточно ощутимое материальное вознаграждение за свою добровольную работу, не оправдались в дальнейшем и послужили одной из причин разочарования в целесообразности своих действий.
Потенциал парадигмы обмена широко используется зарубежными исследователями для построения теорий волонтёрства. Д. Хаски, анализируя целый ряд отдельных исследований, подчёркивает: сущность социального обмена как основы волонтёрства заключается в том, что любой человек получает помощь (для себя или своих близких) от общества и благодаря этому испытывает чувство обязанности. Волонтёрство же является реальным способом снять такое обязательство [22, р. 271]. В целом участники этого движения оцениваются как люди, получающие осознанную или неосознанную [20] личную выгоду, имеющую внутренние или внешние проявления, различные для определённых социальных групп. Пожилым людям оно позволяет компенсировать душевные и социальные выгоды (общение, связи), получаемые прежде на оплачиваемой работе [7, с. 43]. Молодёжи волонтёрство позволяет приобрести практические навыки, открывает доступ на рынок труда, даёт старт карьеры [21].
Парадигма обмена позволяет рассматривать волонтёрство как явление, которое жёстко вписывается в ситуацию обменных отношений между отдельными людьми и различными социальными группами. Однако в силу своих ограничений она не даёт полного объяснения интегративной роли этого явления, его устойчивости в условиях постоянных изменений и жизнеспособности феномена в различных политических, экономических и культурных условиях.
В.А. Ядов, оценивая потенциал современной российской социологии, особо подчёркивает, что деятельность социальных субъектов (в нашем случае волонтёры таковыми и являются) регулируется формальными и неформальными правилами в разных полях взаимодействия: экономическом, поле социальных повседневных взаимодействий, правовом, в поле политики и социально-культурном [14, с. 39]. В этом ключе деятельностно-активистская парадигма, интегрирующая теоретические идеи П. Бурдье, П. Штомпки, А. Турена, Ф. Фукуямы, представляется сегодня наиболее адекватной для изучения волонтёрства. Определяющими здесь являются следующие теоретические установки:
• институциональные изменения есть постоянное становление, результат человеческих практик;
• ключевыми элементами социальных институтов выступают не только индивиды, но и коммуникации, практики и взаимодействия;
• наибольшую активность проявляет «агент» или «актор». При таком подходе практические действия волонтёров как многообразных социальных субъектов определяют направленность социальных изменений, формируют поле межличностных, внутригрупповых и межгрупповых отношений.
П. Штомпка подчёркивает, что любая общность может рассматриваться не как жёсткая система, а как «мягкое поле» взаимоотношений между индивидами со своими привязанностями, образом жизни, «сетями» взаимодействия; она «является специфической общественной средой, или тканью, соединяющей людей друг с другом» [13, с. 27]. Межличностное поле волонтёров находится в постоянном движении. Определяющей характеристикой здесь является постоянство процессов группировки и перегруппировки, организации и реорганизации, выстраивающих и структурирующих поле волон-тёрства и его взаимодействие с другими структурными полями, в первую очередь с полем мировой и региональной политики.
В процессе изучения значения поля волонтёрства в отношении с другими полями выявлено, что существует связь между высоким уровнем трат на социальное обеспечение и высоким уровнем добровольчества и благотворительности [25]. Наряду с полем политики существенное влияние на развитие волонтёрства оказывают поля религии и экономики [24]. Кросс-культурные социологические исследования доказывают существующие тренды вовлечённости населения в волонтёрство, различные для стран с неодинаковым уровнем экономического развития и характером политического режима.
Оказываясь включёнными в структуру поля волонтёрства, добровольцы как субъекты, проявляющие активность, накапливают свой личный капитал (культурный, социальный), наращивают капитал волонтёрской общности во всех его проявлениях. Они формируют своей деятельностью капитал общества в целом, где исследуемое движение само выступает в качестве ресурса, а его участники рассматриваются как человеческий капитал.
Конец ХХ - начало XXI века характеризуется большим количеством исследований интересующего нас явления, теоретико-методологическим основанием которых является теория социального капитала. Определяя ценность социального капитала волонтёрства на макроуровне, исследователи пытаются найти закономерности, объясняющие различия в его развитии в разных социокультурных условиях, делают попытки выделить характеристики среды, социальные, экономические и политические факторы, оказывающие существенное влияние на него.
Относительно социального капитала волонтёрства следует особо отметить, что социальные взаимоотношения открывают волонтёрам доступ к ресурсам волонтёрской общности, где качество социального капитала отдельно взятого добровольца напрямую зависит от качества ресурсов, которые он использует. В. Вильсон в своей концепции рассматривает волонтёрство как почётный труд, наделяющий волонтёров неким статусом, который обеспечивает престиж, наряду с благотворительностью и другими добродетелями [27]. И в этом смысле волонтёрство для конкретного человека выступает в качестве социального капитала.
Такой социальный капитал связан с рядом ценностей и установок людей, определяющих то, как они относятся друг к другу и насколько эффективно взаимодействие между ними в определённых условиях. Особенно важны установки и ценности, которые имеют решающее значение для социальной стабильности и сотрудничества. Доверие - одна из таких наиболее важных интегрирующих констант. Оно бывает личным - к конкретному человеку, и абстрактным, когда строится не на основе личных (семейных, дружеских и т.п.) отношений, а порождается социальными институтами [11].
Теория доверия - одна из базовых теорий, используемых сегодня для понимания волонтёрства. В её разработке активное участие принял Ф. Фукуяма, по мнению которого принцип добровольности лежит в основе социального развития, а образование различных социальных общностей объяснимо в терминах добровольного договора между индивидами. С его теоретических позиций волонтёрство, с одной стороны, базируется на сфере «фундаментальных ценностей», с другой - на эгоистических интересах людей, не связанных с культурными основаниями общества.
По мнению российских исследователей, именно социальное доверие «порождает» социальный капитал, который определяет практики взаимодействия на любой из социальных дистанций: от ближнего окружения индивида до общественных организаций [9, с. 17]. Л. Гудков в теоретическом и эмпирическом измерениях доказывает, что различные виды социального доверия, образующие институционализированный «социальный капитал», соотносятся с разными сетями общения и взаимодействия [1]. Именно тесная связь теорий социального капитала и доверия может выступать основанием для анализа феномена волонтёрства. Например, при прогнозировании комплекса проблем, связанного с развитием волонтёрского движения в современной России под опекой «государства» при относительно низком уровне доверия со стороны населения к его основным институтам.
С другой стороны, нельзя не выделить в волонтёрстве ресурс повышения уровня социального доверия в обществе. Включаясь в процессы межсекторного взаимодействия, волонтёры видят, что реально делают региональные и местные власти, сотрудники социальных служб, служб МЧС и т.д. Сотрудники коммерческих организаций в проектах корпоративного волон-тёрства имеют возможность оценить реальную дееспособность третьего сектора, важность и значимость института благотворительности.
История развития волонтёрства демонстрирует популяризацию и массовое распространение данного явления в мире во второй половине ХХ -начале XXI века. С этого периода проявляется конкретный интерес социологов к изучению различных форм массовых коллективных действий. Рассмотрение волонтёрства в русле теорий социального движения позволяет охарактеризовать его как общность, в которой коллективное поведение её членов, дистанцирующихся от своих инвестиций, но при этом идентифицирующих себя как активных субъектов деятельности, обеспечивает им статус не потребителя, а создателя общественной ситуации.
В рамках «теории коллективного действия», сформировавшейся в исследованиях социальных движений, волонтёрство представляется как легитимная часть политической и управленческой систем, институционализирующаяся в виде новых организационных структур, популяризируемых добровольческих практик, формирующих новые ценностные основания существования и жизнедеятельности общества как на национальном, так и на мировом уровнях. Как социальное движение, имеющее институциональные характеристики, волонтёрство представляет собой горизонтальное образование сетевого характера, где элементы сопряжены интенсивными связями солидарности, которые проявляются вне границ конкретных организаций [16].
В теории социальных движений изучаемое явление рассматривается лишь как один из многочисленных видов коллективных действий людей наряду с протестной и революционной активностью. При этом предлагается использовать наработанный в этом направлении теоретический потенциал для объяснения сущности волонтёрства как вида коллективных действий в контексте мобилизации, инициированной природной, геополитической, техногенной катастрофами или социальными противоречиями и проблемами, вызванными конфликтными ситуациями, противоречиями правового или нормативного характера. Мобилизация волонтёров как социальный процесс имеет позитивную направленность, как правило, он не ориентирует действия членов данной общности на существенные экономические и политические системные преобразования.
В первом десятилетии XXI века зарубежные исследователи сделали несколько попыток обобщить частные теории волонтёрства с целью построения единой интегративной теории. В 2008 году в докладе Американской социологической ассоциации С.М. Чамбрэ и К. Энолф выделили три парадигмы, проявляющиеся в теоретических дискуссиях и эмпирических исследованиях рассматриваемого явления [19, p. 30]. В рамках первой парадигмы, объединяющей наибольшее число частных теорий, волонтёрство рассматри-
вается в экономическом дискурсе как труд или работа. Волонтёрский труд анализируется по одинаковым основаниям наряду с оплачиваемым в формальном секторе экономики трудом, трудом в неформальном секторе и домашним трудом [26]. Ключевыми характеристиками здесь является экономическая ценность труда, а волонтёры рассматриваются как рабочая сила.
Вторая парадигма объединяет теории, конституирующие трактовку волонтёрства как разновидность просоциального поведения через категорию альтруизма, через понимание социального взаимодействия, оценку вовлечённости населения в гражданское общество [23]. В контексте данной парадигмы рассматриваются теории, объясняющие взаимосвязь религии и волонтёрства, сочетание альтруистических настроений и личной выгоды волонтёров. В ещё одной из групп теорий данное явление характеризуется в контексте гражданской активности и политического участия.
В третьей парадигме подчёркивается, что добровольчество является одним из аспектов образа жизни, видом досуговой практики, наиболее характерной для людей пожилого возраста. В ряде теорий рассматривается преемственность волонтёрского участия в течение всей жизни человека, при этом выделяется следующая закономерность: люди, проявляющие мультиролевое поведение, активно включённые в жизнь своей общности и занимающиеся волонтёрством, поддерживают этот поведенческий паттерн и в другие периоды своей жизни [18]. В целой группе теорий волонтёрство трактуется как социальная активность; в отличие от понимания феномена как просоциаль-ного поведения это означает, что люди участвуют в волонтёрстве для удовольствия, в дополнение к любым мотивам альтруистического и эгоистического характера [17].
Итак, в середине ХХ столетия в социологическом знании была выстроена система (алгоритм) исследования, позволяющая применять макротеории к анализу волонтёрства. При этом приоритетность сохранялась за рассмотрением его системных и институциональных проявлений.
Постклассический период даёт значительный объём разрозненных эмпирических материалов в контексте исследования волонтёрства как деятельности и общности, но демонстрирует отсутствие должного внимания социологов к его изучению как системы и института. В частных теориях во-лонтёрства актуализируется необходимость теоретического обобщения более высокого порядка, выходящего за пределы социологии труда и социологии гражданского общества. Динамика социальных изменений, фрагментарность волонтёрских практик и при этом единство волонтёрского движения в различных социальных, политических, экономических и культурных условиях диктуют необходимость построения теории, которая будет адаптивна к разным культурам, откроет перспективы для объяснения специфики российского волонтёрства в контексте мировых трендов.
Литература
1. Гудков, Л. Доверие в России: смысл, функции, структура [Электронный ресурс] // НЛО. - 2012. - № 117. - Режим доступа : http://magazines.russ.ru/ nlo/2 012/117/g25-pr.html.
2. Дюркгейм, Э. О разделении общественного труда [Текст] / Э. Дюркгейм / пер. с фр. А.Б. Гофмана. - М. : Канон, 1996. - 432 с.
3. Зборовский, Г.Е. Теоретическая социология XX - начала XXI века [Текст] / Г.Е. Зборовский. - Екатеринбург : ГУ, 2007. - 364 с.
4. Клепикова, А.А. Добровольцы благотворительной организации в государственном учреждении для людей с тяжёлой инвалидностью: конструкты волонтёрства и профессионализма [Текст] / А.А. Клепикова // Журнал исследований социальной политики. — 2011. — Т. 9. — № 3. - С. 406-418.
5. Кудринская, Л.А. Добровольческий труд: сущность, функции, специфика [Текст] // Л.А. Кудринская // Социс. - 2006. - № 5. - С. 15-22.
6. Мерсиянова, И.В. Факторы вовлечённости россиян в добровольческую деятельность [Электронный ресурс] / И.В. Мерсиянова // Эмпирические исследования гражданского общества. - 2011. - № 2. - Режим доступа : http:// wwwxivisbook.ru/files/File/GO-2_2011 .pdf.
7. Мерсиянова, И.В. Вовлечённость населения в неформальные практики гражданского общества и деятельность НКО: региональное измерение [Текст] / И.В. Мерсиянова, И.Е. Корнеева. - М. : НИУ ВШЭ, 2011. - 196 с.
8. Норт, Д. Институты, институциональные изменения функционирования экономики [Текст] / Д. Норт ; пер. с англ. А.Н. Нестеренко. - М. : Фонд экономической книги «Начала», 1997. - 112 с.
9. Отчёт ФОМ «Ресурс добровольческого движения авангардных групп для российской модернизации» [Электронный ресурс]. - Режим доступа : http:// soc.fom.ru/dobrovolchestvo.html.
10. Парсонс, Т. О структуре социального действия. [Текст] / Т. Парсонс ; под ред. В.Ф. Чесноковой, С.А. Белоновского. - М. : Академический Проект, 2000. - 880 с.
11. Патрушев, С.В. Социальный капитал [Электронный ресурс] // Электронная библиотека «Гражданское общество в России». - Режим доступа : http:// www.civisbook.ru/files/File/Patrushev_soz_kapital.pdf.
12. Халий, И.А. Общественные движения как инновационный потенциал местных сообществ [Текст] : автореф. докт. дис. ... д-ра социол. наук / И.А. Халий. - М., 2008. - 50 с.
13. Штомпка, П. Социология социальных изменений [Текст] / П. Штомпка ; пер. с англ. ; под ред. проф. В.А. Ядова. - М. : Аспект Пресс, 1996. - 664 с.
14. Ядов, В.А. Современная теоретическая социология как концептуальная основа исследования российских трансформаций [Текст] / В.А. Ядов - 2-е изд. - СПб. : Интерсоцис, 2009. - 138 с.
15. Яницкий, О.Н. Элементы теории социальных движений [Электронный ресурс] // Официальный сайт ИС РАН. - Режим доступа : http://www.isras.ru/ publ.html?id=2429.
16. Яницкий, О.Н. Развитие экологических движений на Западе и Восток Европы [Текст] / О.Н. Яницкий // Социол. исследования. - 1992. - № 1. - С. 32-39.
17. Bekkers, R. Participation in voluntary associations: Relations with resources, personality, and political values [Text] / R. Bekker // Political Psychology. - 26 (3). -2005. - Р. 439-454.
18. Butrica, B.A. Volunteer transitions among older americans. [Text] / B.A. Butrica, R.W. Johnson, S.R. Zedlewski // Journal of Gerontology: Social Sciences. - 2009. -64B (5). - P. 644-655.
19. Chambré, S. Is volunteering work, prosocial behavior, or leisure? An empirical study [Text] / S. Chambré, С. Einolf // Сenter for nonprofit strategy and management. Working papers series. - 2008. - USA. - 30 p.
20. Cnaan, R.A. Mapping volunteer activity [Text] / R.A. Cnaan, L. Amrofell // Nonprofit and Voluntary Sector Quarterly. - 1994. - 23. - P. 335-351.
21. Hackl, F. Volunteering and income: The fallacy of the Good Samaritan? [Text] / F. Hackl, M. Halla, G.J. Pruckner. - Kyklos, 2007. - № 60. - Р. 77-104.
22. Haski-Leventhal, D. Altruism and Volunteerism: The perceptionsof altruism in four disciplines and their impacton the study of volunteerism [Text] / D. Has-ki-Leventhal // Journal for the Theory of Social Behaviour. - 39 (3). - 2009. -Р. 270-292.
23. Penner, L.A. Prosocial behavior [Text] / L.A. Penner, J.F. Dovidio, J.A. Piliavin, D.A. Schroeder // Annual Review of Psychology. - 2005. - № 56. - Р. 365-392.
24. Ram, C. Religious people, religious congregations, and volunteerism in human services: Is there a link? [Text] / C. Ram, A. Kasternakis, R. Wineberg // Nonprofit and Voluntary Sector. - 1993. - № 22. - Р.33-51.
25. Sаlomon, M. Measuring the economic value of volunteer work globally: concepts, Estimates and a roadmap to the future [Теxt] / M. Sаlomon, S. Sokolowski, М. Haddock // Annals of Public and Cooperative Economics 82:3 : Johns Hopkins University, - USA. - 2011. - Р. 217-252.
26. Tilly, C. Work under capitalism ^xt] / C. Tilly, C. Tilly. - CO : Westview Press. -1998.
27. Wilson, J. Who Cares? Toward an Integrated Theory of Volunteer Work [Теxt] / J. Wilson, M. Musick // American Sociological Review. - 1997. - Vol. 62. - P. 694713.
