CC BY
25УДК 809.461.28 /.29-73 М.А. Гасанова
Волк и собака в табасаранской паремиологической картине мира
Дагестанский государственный университет; gsalminat@yandex.ru
В статье рассматриваются паремиологические образы собаки и волка. Актуальность исследования связана с тем, что они не были предметом специального лингвокультурологического анализа. Между тем исследование образов животных в паремиологических единицах способствует реконструкции одного из важных компонентов национальной языковой картины мира и определению ценностных ориентиров лингвокультуры любого языка.
Ключевые слова: табасаранский язык, паремии, зоонимы, собака, волк.
The article is devoted to the analysis of paroemic images of wolf and dog. The relevance of this research is connected with the fact that these images have not been subjected to special lingual and cultural analysis. The research of the animals' images in the paroemic units contributes to the reconstruction of one of the most important components of the national lingual culture of the world and to the definition of value reference points of lingual culture of any language.
Keywords: Tabasaran language, paremijas, zoonyms, dog, wolf.
Зоонимы часто выступают в качестве универсальной культурной метафоры, своеобразного культурного кода, в которых сущностные признаки человека и взаимоотношения людей раскрываются через наделение определенными качествами представителей животного мира.
Паремиологические образы животных в табасаранском языке актуализируются путем употребления названий как домашних, так и диких животных. Особого предпочтения тем или иным группам зоонимов при этом не наблюдается, но в составе табасаранских паремий можно выделить образы животных, противопоставленных друг другу, создающих бинарные оппозиции. Например, антонимические отношения «слабый - сильный» закрепились в языковой культуре через образы «лев - заяц», «кот - мышь»: Дубк1най асландихъан гъюразра гуч1 шулдар «Мертвого льва и заяц не боится». Гатдиз мажал - кьюлаз аьжал «У кошки время есть, значит мышке смерть». Гату адри йишваъ кьюлар шулу «Где нет кота, мыши заводятся».
Имеет место противопоставление «лошадь - осел», где лошадь, как правило, символизирует превосходство, достаток в противоположность ослу: Гьяйвниз - пирпйир, даждиз - хъюрар бал-гур «Лошади - седло подходит, а ослу - вьючное седло». Гьяйвнилан элдеуриз, даждиин элеуз къемиш даршул «С коня слезая, на осла сесть не захочется».
Причиной выбора образа того или иного животного является представление, которое закрепилось за соответствующим животным в языковом сознании носителей языка. Фразеологические и паремиологические единицы при этом отражают сложившийся речевой стереотип: лиса - хитрая, заяц - трусливый, осел - упрямый, змея - коварная и т. д. Положительные и отрицательные по коннотации семы, маркирующие те или иные качества, в паремиях могут быть актуализированы как в эксплицитной, так и вимплицитной формах.
В настоящей статье нами рассматриваются паремиологические образы собаки и волка. Актуальность рассмотрения именно этих образов связана с тем, что они не были предметом специального лингвокультурологического анализа. Между тем исследование образов животных в паремиологических и фразеологических единицах способствует воссозданию одного из важных компонентов национальной языковой картины мира и определению ценностных ориентиров лингвокультуры любого языка.
Среди пословиц и поговорок с компонентом - названием домашних животных - образ собаки наряду с образами кошки, осла и лошади является репрезентативным. Это связано с тем, что данные животные играли большую роль в повседневной жизни людей и представления о них всегда присутствовали в сознании человека.
Образ собаки в дагестанских языках, как правило, имеет негативный характер, что связано в т. ч. и с религиозными представлениями о дозволенном - недозволенном с точки зрения ис-
лама [2, с. 50-51]. Соответствующие паремиологические образы с данным компонентом наполнены отрицательной коннотацией: Хуйиз йивузкьан ярамиш дару маргъ даршул «Собаку бить [чтобы] любая палка подойдет».
В паремиях с рассматриваемым зоонимическим кодом культуры выражаются и предостережения о возможной опасности, исходящей от собаки: Хуйин улхьан, гьяйвниин мягъян «Не ходи впереди собаки, позади коня» [собака кусается, конь лягается]. Хуйин гаф, хилиъ маргъ ади ап1ин «О собаке говори с палкой в руках». Хуйихъди дуст махьан, гъашишра маргъ мак1ат1абхьан «С собакой не дружи, а подружишься - палку не выбрасывай».
Отрицательной коннотацией наделяется и тихая, молчаливая собака, символизирующая опасного человека: Бисру ху хътребгур «Кусачая собака не лает». Данный образ построен на основе внеязыковой алогичной ситуации: собака кусачая, но не лает. Такой алогизм приводит к реализации в паремиологической единице так называемого семантического «конфликта» между составляющими культурнозначимого образа.
Еще одна отрицательная черта, концептуализируемая образом собаки в табасаранском языке, - это трусость: Гуч1ру хуйи кьялхъянди бисиру «Трусливая собака сзади кусает». Но и сама собака может выступать «индикатором» человеческой трусости: Гуч1рур ухди хуйи бисуру «Трусливого собака кусает» Хуйи игитриз гъямпар ап1уру, услириз кьац1 йивуру «Собака на храбреца лает, а труса кусает».
В пословицах и поговорках табасаранского языка, репрезентирующих взаимоотношения «хозяин - собака», может быть обозначена ситуация, когда слабый, трусливый человек, чувствует себя храбрым только рядом с более сильным и действительно храбрым. Такая ситуация в языковой культуре актуализируется путем использования метафорического зооморфного кода культуры: Даллу хъади гъабшиш, саб хуйира жанавар басмиш ап1ур «При поддержке собака волка одолеет». Аьхю хуйихъди лицурайи куц1лихьанра игьтият дап1ну ккунду «Рядом с большой собакой и щенок угрозой становится».
Собака отчасти символизирует человека, жестокого по отношению к слабым и трусливого по отношению к сильным: Хуйиз чан ибар алдат1урихъан гуч1 шулу «Собака боится того, кто ей уши отрезал».
Для выражения пренебрежительного отношения к человеку, готовому поступиться своими принципами, используются следующие образы: Жвуву жвуван тяриф ап1уб - хуйи чан рижв гъут1убччву мисал ву «Человек, который сам себя хвалит, похож на собаку, виляющую хвостом». Ич1и хлиз ху лигдар «В пустую руку собака не смотрит». Кьюрдну хал ап1урза к1уру хуйи, хъа хьадну к1ваълая гьаъру «Зимой дом построю, говорит собака, а летом забывает».
Вместе с тем собака характеризуется как благодарное животное в сравнении с лицемерной кошкой: Хуйин к1ваълан эйси, гатдин к1ваълан хал гъягъюдар «Собака не забудет хозяина, а кошка - дома». Или: Ужуб ху багьна дарди хътриву «Хорошая собака без повода не лает». С другой же стороны, актуализируется мысль, что собака не заслуживает постоянного и бескорыстного добра, так как собака [= подобный человек] никак не оценивает это добро: Хуйиз уьл ккипну к1ури, аьгъю даршул «Собака не оценит, что ее хлебом кормили». В этом случае актуализируется образ неблагодарного человека.
Часто различные зоонимы фигурируют в одном контексте, создавая противоположные оценочные оппозиции. Лексеме собака (ху) в табасаранских паремиях часто противопоставляется лексема кошка (гату): Дурар хуйирна гатарси юла гъягъюра «Они как собака с кошкой живут». Хуйярна гатйирси ву «Как собаки с кошками». Хялижв айиган, гатдиз «вишт» мап1ан, хуйиз «тури» «Когда гость дома, то на кошку и на собаку не кричат».
Имеет место типологически общий для разных языков компаративный образ Хуйиз маргъси ккунду «Любит (в значении «не любит») как собака палку». Паремиологический образ построен на «столкновении» составляющих алогично ситуации «собака - палка» [для битья собаки]: собака не может любить палку, которой ее бьют. Использование же смысла «любит» способствует категоризации противоположного смысла «не любит» и выражению экспрессивно-эмоциональной коннотации.
В табасаранских паремиях с наименованиями диких животных наиболее репрезентативной является лексема волк (жанавар). Волк представлен как символ сильного и грозного человека, наводящего на окружающих страх: Жанавар кьаби гъабшиган, чакъал рази шул «Шакал до-
вольным бывает, когда волк стареет» [становится бессильным]. Волк олицетворяет также опасного, хитрого и жестокого человека, рядом с которым никогда нельзя терять бдительности: Жанавар рякъюъ гьадрабхъиш, ц1игь кяъбайиз душну гъюр «Если волк по дороге не попадется, коза до Каабы [место совершения хаджа] сходит и вернется». Жанавар марччаригьна, кулак колходигьна гъюз мигъитан «Не подпускай волка к овцам, а кулака - к колхозу»: второй образ мотивирован ситуацией, создавшейся на заре советской власти.
Волк символизирует источник наследственных отрицательных качеств, подчеркивающих связь поколений в одном роду: Жанаварин бякьдикан жанавар шул «Из волчонка волк вырастает». Волк может символизировать и братство людей, единомышленников: Жанаври жанаврин йикк ип1дар «Волк волчьего мяса не ест». Аналогичная по смыслу паремиологическая единица построена на образе собаки: Хуйи хуин йикк дирип1ур «Собака собачье мясо не ест».
Имеет место противопоставление составляющих типологически общего для разных языков образа «волк - овца»: Жанаварира марччли саб йишв*ин шид убхъдар «Волк и овца вместе в одном месте воду не пьют».
В табасаранских паремиях образу волка противопоставляется образ осла и овцы/козы, которые символизируют взаимоотношения слабых людей, потенциальных «жертв» и опасных, жестоких людей - волков: Жанавар гъябкъган, дажди улар улч1юкьюру «Волка увидев, осел глаза закрывает». Жанаврира марччли саб йишв 'ин шид убхъдар «Волк и овца в одном месте воду не пьют». Нирин заихъ хъайи жанаври асихъ хъайи ччилиз нир кьалу ап1урава гъапну «Волк, пьющий воду на реке сверху, обвиняет ягненка, который пьет снизу, что он воду мутит». Жанаври мудриз гъапну: «Йиз каркаригъ гъябхъхъантина «п1я-я» гъапишра, «ц1я-я» гъапишра, ип1урзаву. Гьаддиз варт1ан ужуб - ккебехъну гъузб» «Волк сказал козленку: «Если в мои лапы попадешься, хоть «пя-я» говори, хоть «ця-я» говори, все равно съем. Поэтому самое лучшее -молча сидеть». Данная паремиологическая единица интересна и тем, что здесь используются звукообразы междометного характера.
Образ волка используется для актуализации недостойного человека, лицемерно выдающего себя за смелого, отважного: Жанавриси гьарйир ап1ури, гъюрси гьергру «Воет как волк, убегает как заяц». Компаративный по семантике и форме паремиологический образ построен на противопоставлении волка [смелый человек] и зайца [трусливый человек] и их соответствующих действий [волк воет - заяц убегает]. Или: Жвувандариз - жанавар, жарадариз - марчч «Для своих - волк, для чужих - овца».
В ряде паремий через образ волка характеризуют человека, который никогда не сможет избавиться от каких-то черт своего характера, которого перевоспитать, переделать невозможно: Жа-наврин саб гъвал к1аруб, тмунуб ц1аруб шулдар «У волка один бок черным, а другой серым не бывает». Жанавар, фукьан гъуллугъ гъап1ишра, ярквраз либгур «Сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит». Жанавар, марччлин гъидкьиъ гъабшишра, жанаварди гъубзур «Волк и в овечьей шкуре волком останется». Подобного рода паремии встречаются и с компонентом «собака»: Хуйирин аьхюбра, биц1ибра ху ву «Собака, что большая, что маленькая, все равно собака».
Образы волка и собаки, концептуализируемые паремиологическими единицами с зооморфным кодом культуры, можно считать одними из ярких фрагментов табасаранской языковой картины мира. Нами обнаружено 110 пословиц и поговорок с рассматриваемыми образами, в которых собака, как правило, наделяется отрицательной коннотацией, актуализирующей образ трусливого, безотвественного и злого человека. Волк в табасаранских паремиях символизирует бесстрашного, но опасного человека. Оба образа в целом являются носителями отрицательного содержания.
Литература
1. Гасанов М.М. Табасаранские пословицы, поговорки, загадки. - Махачкала: Дагучпед-гиз, 1978.
2. Самедов М.Д. Фразеологические единицы, обозначающие эмоциональные и интеллектуальные состояния человека, в арчинском и английском языках. - Махачкала, 2008.
Поступила в редакцию 6 сентября 2011 г.
