CC BY
278
ВОЕННЫЙ МИНИСТР ГЕНЕРАЛ АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ КУРОПАТКИН О НАМЕСТНИЧЕСТВЕ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ НАКАНУНЕ РУССКО-ЯПОНСКОЙ ВОЙНЫ (1903 ГОД)
«Буду все же бороться, пока хватит сил, дабы увлечения по Дальнему Востоку не причинили России и государю бедствий».
Куропаткин, 24 августа 1902 г
Указом Николая II от 30 июля 1903 г.1 было образовано наместничество на Дальнем Востоке во главе с адмиралом Евгением Ивановичем Алексеевым. Как развивались отношения наместника с министерствами и самим императором накануне русско-японской войны 1904-1905 гг., можно проследить по многим документам: «Малиновая книга», «Сборник узаконений и распоряжений правительства», в ряде изданий «Красный архива», а также в известных фундаментальных исследованиях российских историков, таких как: Б. А. Романов, П. А. Зайончковский, Е. В. Тарле, Б. В. Ананьич, Р. Ш. Ганелин, И. Ф. Гиндин, А. В. Ремнев, И. В. Лукоянов и др. К 100-летней годовщине войны были изданы сборники новых документов и воспоминаний2. Новый вектор исследования был заложен А.Н. Сахаровым3, который выдвинул и обосновал, ссылаясь в том числе на зарубежные источники, свое нетрадиционное видение, которое восходит к оценке войны, данной самими главнокомандующими сухопутными силами в Маньчжурии генералами А. Н. Куропаткиным и Н. П. Линевичем. В 2008 г. вышла монография И. В. Лукоянова, в которой автор в главе «Дальневосточное наместничество»4восстанавливет историю и причины создания наместничества, анализирует отношения наместника с МИД и с «теневым кабинетом» А. М. Безобразова. Работа в этом направлении была продолжена историками В. П. Казанцевым, Я. Л. Салогуб, А. В. Милежик и др.5 Однако позиция военного министерства в отношении наместничества, а также то, как институт наместничества повлиял на предвоенный ход событий, просматривается лишь косвенно. В 2010 г.
73
Государственная публичная историческая библиотека России переиздала части дневников А. Н. Куропаткина6, ранее опубликованные в журнале «Красный архив», и только в 1995 г. в свет впервые вышли его «Японские дневники»7. Без сомнения, дневники генерал-адъютанта Куропаткина, даже по оценке его критика — историка, стоявшего на ленинских позициях, М. Н. Покровского, — «первоклассный исторический источник». Такого же мнения придерживались А. М. Зайончковский, П. Н. Симан-ский и др. И. В. Лукоянов пишет: «К сожалению, до сих пор изданы лишь части этого ценного источника. Тем не менее, дневник содержит массу важнейшей информации, которую трудно либо невозможно обнаружить в других источниках»8. Дневники А. Н. Куропаткина — уникальная возможность заглянуть внутрь событий, непосредственным участником которых он являлся на ответственном посту военного министра, лучше узнать человека и государственного деятеля, который взял на себя непосильный труд борьбы с неумолимым ходом истории, и увидеть те события в несколько ином свете.
Об образовании Дальневосточного наместничества во главе с адмиралом Евгением Ивановичем Алексеевым, военный министр Российской империи узнал 31 июля 1903 г. от министра финансов С. Ю. Витте, приехавшего к нему в канцелярию во время приема с номером «Правительственного вестника». До начала русско-японской войны оставалось немногим более 5 месяцев. Для министров, кроме В. К. Плеве и, возможно, самого С. Ю. Витте, это явилось неожиданностью, хотя император и его министры многие годы занимались организационным устройством региона9. Куропаткин и Витте читали указ вместе, и многое было им «непонятно» — непосредственное исполнение указа представлялось им мало выполнимым: у Алексеева не было на тот момент ни органов управления, ни лиц, которые могли бы обеспечить ему действительное вступление в должность наместника. Куропаткин пишет: «В особенности тяжело мне было прочесть, что, несмотря на мнение ген.-адм. Алексеева, переданное мной государю, о том, что Алексеев просит не вверять ему Приамурский край, таковой был ему вручен в главное управление с изъятием всей гражданской части из ведения министерств... В указе значилось, что Алексееву вверяется командование войсками в Приамурском крае, помимо Квантуна. Такое решение государь принял, не выслушав моего мнения»10. Затем, во время доклада 2 августа, испрашивая указаний относительно военной части указа о наместничестве, Куропаткин
видит, что император понимал указ несколько иначе, чем было изложено в тексте, а именно, что и военные дела исключались из ведения министерства. Таким образом, вне ведома военного министра и других министров отделялся большой стратегический регион, а в министерское управление накануне войны привносилась «путаница» и недоверие.
Во время докладов у государя Куропаткин уже ранее, в связи с деятельностью действительного статского советника А. М. Безобразова (одного их нештатных советников по делам Дальнего Востока, возглавлявшего так называемый «безобразовский» курс11), ставил вопрос о доверии и не раз защищал свою позицию12. В очередной раз он оказался в таком положении: «...мне снова придется поставить вопрос о доверии и, вероятно, оставить пост военного министра, ибо в таковом решении государя я усматриваю недоверие к себе, а без доверия управлять с успехом Военным министерством нельзя»13.
В тот же день, 31 июля, у Куропаткина была запланирована встреча с
В. К. Плеве, и они обсуждали тот же указ. Плеве говорил о черте недоверия у Николая II к министрам и, что издание императором важных актов без ведома министров было присуще всем государям, начиная с Александра I, откуда были и «люди со стороны», и двойственность их действий. Плеве считал, что эта черта находилась в связи в основным принципом самодержавия14, и выразил это так: «Уступают внешним образом министрам, а на стороне ищут союзников в защиту самодержавия», приводя в пример, что «даже такой сильный характер, какой был у императора Александра III, не был чужд сему образу действий»15. Плеве вспомнил, как во время особого совещания по вопросу о конституции, когда заседание под председательством Великого князя Владимира Александровича шло полным ходом, вошел министр юстиции Д. Н. Набоков и неожиданно для всех заявил об изданном государем манифесте о закреплении самодержавия: «Все были поражены. Абаза и Лорис-Меликов приготовили прошение об отставке, но Милютин отказался подавать в отставку, указав, что он не должен протестовать в такой форме и что необходимо, чтобы государь имел время приискать ему преемника... я был далек от мысли своим протестом давать дурной пример чинам армии... Плеве дополнил свой рассказ указанием, что манифест Александра III был написан Победоносцевым, что ранее государь вызывал Каткова, беседовал с ним. Мы вспомнили и Сперанского, но все же Сперанский и Победоносцев — не Безобразов»16.
На докладе государю 2 августа генерал Куропаткин приступил к вопросу о недоверии. Признавая августейшую волю и ответственность государей только перед Богом и историей, он подчеркивает, что, даже являясь противником подчинения Приамурского края Алексееву, но верный присяге и долгу, выполнил бы решение государя и приложил бы все силы к наилучшему исполнению его (что он и начал делать в первые же часы по назначении Алексеева, послав ему соответствующие депеши). Идя уаЬапдие, Куропаткин смело отстаивает свой авторитет военного министра17, говоря, что он имеет право надеяться, что ранее, чем будет изменен порядок подчиненности целой окраины, будет выслушено его мнение: «...я не надеюсь, чтобы это мнение было принято, но надо было его спросить, ибо именно то, что это мнение не было спрошено, и составляет доказательство недоверия к своему министру, только что возвратившемуся с Дальнего Востока, где он изучал этот вопрос, узнавал мнение лиц, к сему делу причастных»18. Государь на это отвечал, что мнение министра ему было известно, а вопрос о наместничестве им был решен уже 1,5 года назад19, что по этому поводу он совещался с Великим князем Алексеем Александровичем (который, как оказалось, еще работал над текстом указа, когда случайно узнал о том, что он был издан несколько дней назад). Куропаткин закончил просьбой не принимать его разговор как протест, и чтобы, вслед за Д.А. Милютиным, «не подать дурного примера» своим уходом, просит уволить его в двухмесячный отпуск, с тем, чтобы у государя было время для решения. Отпуск ему был дан, но не сразу, и выйти ему из него пришлось на месяц раньше из-за осложнений на Дальнем Востоке, а император, не видя замены своему военному министру, не решился пойти на разрыв с Куропаткиным.
В середине 1903 г. военное министерство Российской империи, главной задачей которого являлось обеспечение безопасности и защиты государства, будучи сокращенным еще во времена Александра III «Миротворца», находилось в критическом положении. Оно было вынуждено работать на высшем напряжении сил с учетом государственной политики самого императора20, международной дипломатии, морского ведомства с его огромными расходами на строительство флота, «империи Витте» с лозунгом «экономической экспансии» и «сокращения» расходов, воинственно настроенного «черного кабинета»21 А. М. Безобразова и вновь образованного института наместничества на Дальнем Востоке (которое привносило еще большую неопределенность в дипломатическую и в
военную сферы) — и все это в условиях растущего обнищания и недовольства народных масс. Не поднять вопроса о недоверии, как военный министр, Куропаткин не мог: он встал на защиту основополагающего принципа военной иерархии — уважение авторитета и субординации, о чем он пишет в своих рабочих тетрадях и дневниках22.
15 августа 1903 г. государь принимает решение об отставке С. Ю. Витте с поста министра финансов после 11 лет его работы, предложив ему пост председателя Комитета министров, в ведение которого входили дела межведомственного характера, лишенные общегосударственного политического значения, что больно ударило по министру финансов23. К 19 августа на Дальнем Востоке обострились отношения между Приамурским генерал-губернатором Д. И. Суботичем24 и наместником, и первый подал в отставку. Куропаткин, продолжая напряженно работать в тех условиях, всеми путями помогал Алексееву разобраться в порученном ему деле, сделав заметку для себя взять генерала Суботича в Военный совет.
Трения между императором и его военным министром понемногу стали смягчаться к 19 августа, хотя Куропаткин не отступал: «Считая то или другое решение неправильным, я обязанным считаю бороться против него и высказываю прямо вам, государь, свое мнение, даже зная, что этим делаю вам неприятность. Легче молчать и поддакивать, но полезно ли это... раз приказание (курсив в оригинале. — О. Б.) отдано, мы все, военные, подадим пример точному исполнению высочайшей воли»25. Военный министр продолжал балансировать на острие лезвия: шло даже обсуждение его возможного назначения на должность командующего войсками Киевского военного округа26, однако государь твердо стоял на том, что сохранит за Куропаткиным главнокомандование армиями Южного фронта в случае войны на западе. Куропаткин называл даже кандидатов на пост военного министра: В. В. Сахарова и В. А. Сухомлинова. На вопрос военного министра, как реорганизовать Дальневосточный регион, было решено, что наиболее желательно уничтожение Приамурского военного округа и Квантунской области и подчинение всего района Дальнего Востока непосредственно наместнику. Куропаткин доложил о необходимости перенести управление этим районом из Порт-Артура в другое место, поскольку, притягивая дела из Забалькалья и Приамурья искусственно к Порт-Артуру, в жертву приносились интересы русских областей в ущерб их развитию. Решено было ждать приезда Е. И. Алексеева в Петербург для обсуждения этого вопроса. Военный министр напомнил императору
мнение Алексеева о том, что тот не желал подчинения себе Приамурья: «Государь сказал, что он внимательно прочел мой дневник о заседаниях в Порт-Артуре27. Что много думал. Что и ему приходит в голову мысль, что он мог и неправильно (курсив в оригинале. — О. Б.) решить вопрос о наместничестве. Но что же делать? Теперь, так или иначе, вопрос этот решен, и с этим надо всем считаться»28. Прошло менее трех недель со дня издания указа. Однако речь вновь заходит о А.М. Безобразове. Ранее,
12 августа, у Куропаткина появляется запись, что Ламздорф передал ему: «в дипломатических кругах (узнано, вероятно, путем перлюстрации или дешифрования депеши) полагают, что Витте соединился с Безобразовым. Ламздорф этому не верит»29.
Куропаткин, понимая, через что приходится проходить ему самому и всю свою жизнь отличавшийся эмпатией, и будучи старше императора на 20 лет, пытается понять Николая II и говорит ему о том, «какую тяжкую работу ему приходится делать, дабы, выслушав всех министров, выслушав сторонних лиц, прочитав массы бумаги, находить правильный путь к правде и пользе. Что во многих случаях даже доклад самый неприятный, идущий вразрез со своими мыслями, доклад, при котором, по первому впечатлению, дается отпор, при спокойном обсуждении открывает новые горизонты и дает возможность воспринять ту или другую верную мысль». Государь отвечал совсем неожиданно, «что этой работой он занимается, когда гуляет пешком или верхом. Что ему тяжко приходится напрягать свой ум. Что он думает, что это усилие ума, если бы могло проходить в лошадь, то очень встревожило бы ее. Что он тяжко мучается, выбирая из всего слышанного —нужное»30. В тот же день, 19 августа, в кабинет нового министра финансов Э.Д. Плеске принесли депешу в конверте с надписью: вскрыть в присутствии военного министра. «В депеше из Владивостока управляющий банком извещает, что, по донесению военного агента из Японии, японцы готовятся объявить нам очень скоро войну и потому управляющий банком просит немедленно подкрепить ресурсы банка»31. Затем были проведены Псковские маневры, и 31 августа Куро-паткин делает заметку о том, что государь, видимо, решил удержать его министром, и от мысли отправить в Киев отказался.
15 сентября Куропаткин записывает разговор с товарищем министра иностранных дел князем А.Д. Оболенским, которого более всего тревожил вопрос Дальнего Востока, где, по его мнению, собирались серьезные тучи: «Государь повелел вести дела там так, как хочет Алексеев. Между
тем, во мнениях Ламздорфа и Алексеева существуют серьезные разногласия. В Министерстве иностранных дел не хотели заключать нового договора, ни вести особых переговоров, но сделать Китаю твердое заявление, в котором выразить нашу волю. Алексеев же настоял, чтобы наши предложения были сделаны, дабы иметь новый договор. На наши требования, предъявленные китайцам, они по наущению японцев отвечали отказом. Американцы готовятся 26 сентября предъявить свои требования. Они тоже “подуськиваются”, как говорил, Оболенский, японцами. Несомненно, что и англичане тоже поднимут свой голос. И все это поднимается по поводу все того же предложения об устье Ялу. Алексеев горячится. Не умеет вести дипломатические переговоров. У него нет помощников. Вызвал в Порт-Артур барона Розена. Всюду против нас общее возбуждение. Придется или со стыдом отступить, или идти на войну. Оболенский выразился при этом, что “мы все” скоро соберемся в Сочи, отстранившись и отстраненные от дел»32.
Куропаткин уходит в короткий отпуск. 28 октября 1903 г. к нему приезжает граф В.Н. Ламздорф, и из разговора выяснилось, «что государь, несмотря на полномочия, данные Алексееву, все же разрешал и Ламздорфу давать указания нашим послам на Дальнем Востоке. Выходит двойственность распоряжений, путающих дело и смущающих дипломатических представителей других держав. Ламздорф все поговаривает, что надо ему уйти»33.
Из записи Куропаткиным разговора с В.К. Плеве 7 ноября видно, что вопрос о сильной власти на Дальнем Востоке обсуждался государем с Плеве еще в апреле. Сам Плеве признавался Куропаткину, что совершенно не знал дел Дальнего Востока и просил прислать ему новые печатные труды, которые были недавно изданы военным министерством. Куропаткин говорил ему, что недавно сам прочел два тома, содержащие описание Мукденской и Гиринской провинций. Плеве сказал, что весной государь был крайне недоволен противодействием ему министров: «Нельзя ему резко противоречить. Вот почему государь и обратился к Безобразовым... все дело в том, что в Маньчжурии собирались устроить особое государство (разумеется, при этом, государство Витте). Масса ошибок. Например, устройство Дальнего. Теперь это открылось... И ему, согласно с моим мнением, кажется, что России надо ограничиться Северной Маньчжурией... Он упрашивал меня не уходить из состава министерства. “У нас Куропаткин один”»34. Куропаткин подводит итог той беседы
и высказывает свое мнение о выборе адмирала на должность наместника: «...будет война, начнется с Японией. Наделаем ошибок. Пошлют меня поправлять дело. Третий опыт постановки во главе сухопутных войск адмирала тоже окажется неудачным (первый был в 1812 г. с Чичаговым и второй в 1854-1855 гг. с Меншиковым)»35. Из дальнейших записей можно заключить, что император, осознав пагубность деятельности группы Безобразова и «Маньчжурской авантюры с коммерческим портом “лишний” Дальний и ЮМЖД»36 министра финансов, прибег к наместничеству для осуществления контроля на Дальнем Востоке (помимо других целей), но, как оказалось, адмирал Алексеев по-своему понял свои обязанности. Борясь за централизацию власти и подчинение только императору, он стал вести свою внешнюю политику, повторно ввел войска в древнюю столицу Китая Мукден, не желая «очищать» Маньчжурии, и, проводя военные маневры, проявлять «излишне воинственный пыл», на что государь послал ему «цука» и категорически подтвердил, что не хочет войны37.
28 ноября 1903 г. военный министр делает еще одну попытку повлиять на ход событий, отстаивая свою точку зрения, идущую в разрез с точкой зрения и политикой наместника на Дальнем Востоке: «Вчера отправил государю свою записку по маньчжурскому вопросу (окончание), в которой я в сильных выражениях указываю опасность настоящего положения нашего на Дальнем Востоке и советую государю овладеть Северной Маньчжурией путем добровольного соглашения с Китаем, отдав Китаю Южную Маньчжурию, Квантун с Порт-Артуром, ветвь Южной железной дороги и, кроме Северной Маньчжурии, получить еще вознаграждение в 250 млн. р. Указываю, что, ведя далее наступательную политику, мы не только будем иметь войну с Японией и Китаем, но будем иметь против себя весь мир. Что даже Франция, ввиду нашей политики на Дальнем Востоке, начинает сознавать необходимость искать другой опоры и ищет соглашения с Италией и Англиею, а там и до соглашения с Германией один только шаг. Не понимают, что мы хотим, куда идем, и потому тревожатся; что и в Англии просыпаются сказки о наших замыслах на Индию. Написал, что война с Японией будет крайне непопулярна в России, что противоправительственная партия воспользуется этой войной, чтобы увеличить смуту, и проч. (курсив в оригинале. — О. Б.). Писал с полной откровенностью. Читать государю эту записку будет
тяжело, ибо в ней есть осуждение его политики, его мнений. Но надо, чтобы государь знал правду»38.
11 декабря 1903 г. Куропаткин получил телеграмму от военного агента в Шанхае генерал-майора Дессино, что японские министры решили объявить России войну и что японский флот уже отплыл. Он поехал к В.Н. Ламздорфу, который надеялся, что «до войны не дойдет, но неопределенность положения и наших требований тревожит его... Тревожит его и положение, занимаемое в Маньчжурии другими державами. На днях ратифицирован договор Китая и Америки об открытии для торговли Мукдена. Теперь там американцы получили право иметь консула, а китайцы посылают их к нам, жалуясь, что мы не только не очищаем Мукдена, но вторично заняли его... Ламздорфа особенно беспокоит роль во всем этом деле Плеве. Он имеет основание думать, что Плеве не прочь иметь войну»39. В тот же день Куропаткин едет к В. К. Плеве: «...я думаю, мне удалось его убедить, что война с Японией не уменьшит его забот об успокоении России. Что, напротив, если мы на первых порах потерпим неудачи, то внутри страны могут вспыхнуть серьезные волнения, что на нас, самое главное, может ополчиться весь мир, ибо, начав войну с Японией, мы дадим образчик возможных для нас столь же бессмысленных и стихийных действий и в будущем. На очередь, быть может, попадут Тибет, Индия, Персия. Народы поймут опасность распоряжения 130 млн людей одною самодержавною волею при возможности влиять на решения самодержца таких проходимцев, как Безобразов. Я вспомнил Плеве слова Ольденбургского, что война будет иметь “династическое” значение. Плеве указывал, что Россия выйдет победоносною из всех затруднений, но что если будет война, то нельзя оставлять войска в руках Алексеева, а надо туда послать меня»40.
15 декабря состоялось совещание у государя по поводу депеши адмирала Алексеева, в которой он советовал прекратить с японцами переговоры. 20 декабря Куропаткин докладывал подробно соображения адмирала Алексеева о сосредоточении наших сил на Дальнем Востоке на случай войны: «Много оптимизма после прежнего пессимизма. Надеется, что флот наш не может быть разбит. Я докладывал, что положение наших дел на Дальнем Востоке стало так тревожно, что требуются новые усиления войск. Представил доклады...41» (курсив в оригинале. — О. Б.). 23 декабря 1903 г. Куропаткин записывает: «Сегодня докладывал государю о невозможности изъять войска Дальнего Востока из ведения
Военного министерства. Сочинили там удивительный проект... Действительно, и ныне Дальний Восток стоит непомерно дорого, а Алексеев (Флуг, Волков и компания) хотят взвинтить это дело до абсурда»42. Генерал приводит конкретные цифры. В последующие дни он ведет работу над проектом ответа адмиралу Алексееву о мобилизации, который 31 декабря 1903 г. был одобрен императором, а именно: объявление крепостей на военном положении, но лишь подготовка к мобилизации и к выставлению отряда на Ялу, также были выделены ассигнования на чрезвычайные расходы на 3 млн руб. Военный министр вел борьбу за сохранение установленного порядка сношений, в то время как А. М. Абаза, представитель «теневого кабинета», ратовал за то, чтобы наместник сносился только с государем и ним самим, что Куропаткин, считал, приводило к большой путанице. К этому моменту Е. И. Алексеев принял личное решение и согласился с японцами не вести демаркационную черту по Корее по 39-й параллели, а установить нейтральную зону по обе стороны корейской границы на 50 верст, в то время как военное ведомство не признавало это выгодным для России. В разговорах с Куропаткиным ряд высокопоставленных чиновников, в том числе Начальник Морского штаба контрадмирал З. П. Рожественский, нелестно отзывались о личных качествах наместника и критиковали морские порядки в Порт-Артуре.
Уже 3 января 1904 г. император говорил о том, что относится к стратегическим расчетам «деятелей Дальнего Востока» с недоверием, и встретил довольно сочувственно заявление Куропаткина, что «в случае войны нельзя во главе нашей армии, собираемой в Маньчжурии, поставить адмирала»43. На это замечание Куропаткина император вспомнил, что уже были опыты постановки адмирала во главе сухопутных армий и что это были «опыты неудачные». Были одобрены предложения Куропаткина по подготовке театра войны в Маньчжурии.
Запись Куропаткина от 7 января: «Японские дела по-прежнему тревожат всех. Несомненно, что Америка и Англия выступили против России. Кассини телеграфирует, что по американо-китайскому торговому трактату состоялся 31 декабря обмен ратификациями и уже внесены на утверждение Сената штаты консульств в Мукдене, Андунге и Татунго (последние два близ устья Ялу и на Нижнем Ялу)»44. Англичане тоже беспокоились и запрашивали через графа Бенкендорфа о том, какие планы у России в отношении Маньчжурии: оккупация, протекторат или аннексия. В тот же день: «Сегодня государь прислал мне депешу адм. Алексеева, в
которой он снова (курсив в оригинале. — О. Б.) настаивает на высылке к Ялу отряда из 3-й Восточно-Сибирской стрелковой и казачьей бригады»45.
13 января 1904 года — это большая победа военного министерства, но до начала военных действий, к сожалению, остаются считанные дни: «Несомненно, что государь продолжает верить в мирный исход конфликта и продолжает быть настроенным миролюбиво... Государь утвердил сегодня, чтобы войска и управления Дальнего Востока оставались в ведении Военного министерства и чтобы присланный наместником проект нового устройства военного управления был рассмотрен по докладу по Главному штабу Военным советом»46. С этого момента Куропаткин может действовать более свободно: 15 января — Совещание под председательством Великого князя Алексея Александровича по составлению ответа на контрпредложения Японии, где Куропаткин, выступая, говорит, что если война неизбежна, то надо оттянуть ее на 1 год 4 месяца, до окончания работ по Круго-Байкальской железной дороге и усилению Восточно-Китайской. «Если же этого нельзя, то хотя бы на 4 месяца, пока мне удастся послать все подкрепления»47.
19 января на большом балу в Зимнем дворце граф Ламздорф сообщает ему, «что у него был японский посол Курино и умолял поспешить с ответом на последние предложения Японии. Он говорил, что настроение в Японии дошло до такой степени возбуждения, что дорог каждый час. Просил (Куропаткин. — О. Б.) ради возможности сохранить мир, умерить наши требования, написать ответ в приемлемом для Японии смысле. Ламздорф ответил, что наше миролюбие Японии известно, что и Японии надо знать, что есть предел и этому миролюбию. Поэтому-то от Японии будет зависеть умерить свои требования48. Согласились обменяться письмами, как Курино и Ламздорф, но не как министры своих правительств»49.
20 января поздно вечером граф Ламздорф прислал Куропаткину проект ответной ноты японскому правительству, предварительно одобренной государем, но по которому требовалось заключение военного министра. Его внимание было привлечено к тем статьям, которые он отстаивал на совещании ранее: «6-ая статья о нейтральной зоне исключается. Статья 5
о том, чтобы никакая часть корейской территории не занималась со стратегическими целями, отстаивается. По маньчжурскому вопросу указывается на уважение прав Японии, приобретенных по договорам с Китаем наравне с другими державами, но вместе с тем требуется признание Япо-
нией, что Маньчжурия с ее побережьем стоит вне сферы ее интересов. Я ответил, что не имею замечаний»50.
25 января 1904 г. Куропаткин отмечает, что «вчера государь выразил первый раз тревогу по поводу возможной войны с Японией. Вместо обычной уверенности, что войны не будет, с некоторым раздражением сказал мне: “Надо скорее выяснить вопрос о войне, воевать так воевать; мир так мир, а эта неизвестность становится томительною”. Предоставил по моему докладу наместнику объявить мобилизацию и другие меры»51.
Вечером (в 12 часов ночи) Куропаткин получает письмо Ламздорфа с извещением, что «им получена нота японского посланника о том, что ему приказано со всею миссиею покинуть Петербург. Государь приказал отозвать и нашу миссию из Токио... Опасается, чтобы, как он пишет, наши герои на Дальнем Востоке не увлеклись внезапно каким-нибудь инцидентом и не вызвали войну... Ламздорф и Оболенский полагают, что война может начаться без торжественного объявления ее... Сейчас получил от государя записку следующего содержания: “Завтра, 26 января, у меня соберется совещание в 11 1А ч. по вопросу относительно того, следует ли нам разрешить высадку японцев в Корее или принудить их силою к отказу от замысла. Прошу Вас приехать к этому часу. Николай”»52.
26 января, после совещания у государя, предложили редакцию: «Если японцы сами не начнут военных действий флотом или десантом, Алексеев не должен допускать высадки японцев на западном берегу Кореи севернее 38-й параллели. Высадку в Южной Корее и в Чемульпо допускать. На восточном берегу допускать. Если войска японские будут продвигаться в Северную Корею, то это не считать за начало военных действий и их туда допускать”. Государь приказал телеграфировать категорично к исполнению. Мнения наместника не запрашивать. Государь в заключение выразил мнение, что если бы наш флот разбил японский, то этот урок, вероятно, прекратил бы возможность войны, ибо прекратил бы возможность высадки. 28 января: “26-го в 10 1А часов вечера на вечере у ген. Лобко Витте передал мне известие, полученное от коммерческого агента, что японцы напали неожиданно на наш флот в Порт-Артуре ... Поехал к Авелану. В полночь он еще не знал ничего”»53.
Позднее Куропаткин снова с докладом у государя: «Поднес на подпись указ о мобилизации Сибирского военного округа и пяти уездов Казанского. Выставляются с наместничеством 110 000 человек. Сегодня же государь подписал указ о предоставлении Алексееву прав главноко-
мандующего и согласился временно назначить Линевича командующим Маньчжурской армией»54. Среди предложенных Куропаткиным кандидатур были: Н. П. Линевич, Н. Н. Сухотин, В. А. Сухомлинов, В. В. Сахаров, А. А. Бильдерлинг, А. К. Пузыревский, А. В. Каульбарс, Н. И. Гродеков, О.-Ф. К. Гриппенберг, А. Н. Куропаткин. Личный состав флота определял Е. И. Алексеев. Управляющий морским министерством (1903— 1905) Ф. К. Авелан считал, что флот должен был вести Е.И.Алексеев, но назначен был адмирал О. В. Старк, о чьих способностях Авелан выражал сомнение. А. А. Бирилев отказался из-за характера адмирала Е. И. Алексеева, по той же причине отказались ехать З. П. Рожественский и Ф. В. Дубасов.
В тот же день Н. И. Скрыдлов представлялся молодой государыне и просил назначить Куропаткина главнокомандующим сухопутными силами на Дальнем Востоке, на что государыня отвечала, что будет двоевластие. Адмирал Скрыдлов полагал, что Е. И. Алексеев «ничего не понимает и может испортить дело»55. К сожалению, также считал и Куропаткин: «Алексеев ничего не понимает в сухопутной войне»56. Граф Д. М. Соль-ский прислал Куропаткину письмо, в котором писал, что, по дошедшим до него сведениям, генерал уезжает на днях на Дальний Восток. С. Ю. Витте и князь В. П. Мещерский также выступали за замену Е. И. Алексеева, но... государь не мог пойти на это.
На докладе 7 февраля государь говорил Куропаткину, что «из двух представленных ему указов на подпись один о назначении меня командующим армией с оставлением в звании военного министра, другой — с назначением командующим Маньчжурской армией, он не знает, который подписать. Боится, что если через несколько месяцев он остановится в выборе на должность военного министра, то это будет как бы разжалование меня уже при командовании армией... Вернувшись домой, я отправил государю письмо, в котором просил назначить меня командующим армией без прибавления титула военного министра. Писал, что так будет удобнее для Алексеева и проще для государя»57.
14 февраля 1904 г. Куропаткин приехал в г. Торопец проститься с матушкой и обменялся с наместником важными депешами. В записи, сделанной в тот день, уже наметился узел противоречий между генералом от инфантерии и генерал-адмиралом, который приведет ни к одной смене главнокомандующих и скажется на всем ходе войны, но это уже не гражданское время, а военное: «Более двух недель тому назад, тревожась уводом с Квантуна 3-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады, я
телеграфировал Алексееву, не признает ли он необходимым, ввиду вероятной отчаянной попытки японцев взять Дальний, направить на Кван-тун 9-ю стрелковую бригаду, где они могла бы закончить свое формирование. Алексеев ответил, что он еще не видит необходимости изменять высочайше утвержденный план сосредоточения. Неделю тому назад я снова (по получении депеши Линевича, которая раскрыла мне полную разброску привозимых в Южную Маньчжурию войск) телеграфировал Алексееву, что наиболее важными задачами в настоящее время признаю: І) увеличение обороноспособности Порт-Артура и 2) принятие энергичных мер, чтобы наши “вынужденно” разбросанные части не потерпели поражения по частям. Алексеев просил меня высказаться определеннее»58. Куропаткин телеграфировал Алексееву, выделив наиболее важные восемь позиций. Уже послав ему депешу, он получил от Алексеева другую, где тот свидетельствовал, что сосредоточение шло успешно, чего сам Куропаткин не находил. Наместник также признал, что японский флот получил перевес на море.
І5 февраля І905 г. государь прислал Куропаткину перед его отъездом на фронт «теплый рескрипт за 6-летнее министерство и знаки алмазные Александра Невского. В рескрипте он просит божией помощи для успешного выполнения «самоотверженно» принятого мною на себя подвига. Тут разумеется, что я сам вызвался подчиниться Алексееву, дабы не ставить государя в тяжкое положение: сменять Алексеева в такие трудные минуты и этим гласно признать свою ошибку. Государь поручал мне передать свой царский привет и благословение войскам»59. Для генерала Куропаткина это означало еще два года тяжелого труда вплоть до
І0 февраля І906 г., когда он выехал их Харбина в Цицикар, возвращаясь в родное имение Шешурино, на встречу еще многим испытаниям.
Благодаря дневникам можно проследить основную канву событий второй половины І903 г. в освещении их военным министром Российской империи, который, среди немногих, наиболее близко стоял к принятию государственных решений, и которому удалось в трудных условиях внутренней политической борьбы накануне войны отстоять позицию военного министерства. Вопреки воинственной политике Е. И. Алексеева, Россия не вступила первая в войну, структура управления армией была сохранена, был выработан совместный стратегический план, группа Безобразова потеряла силу, а
для исследователя события тех дней приобретают новое измерение в освещении их генералом А. Н. Куропаткиным.
1 Все даты приводятся по старому стилю.
2 Из истории Русско-японской войны 1904-1905 гг. Порт-Артур: Сб. док.: В 2 т. / Под ред. В.П. Козлова; Сост. И. В. Карпеев и др. М., 2008; Из истории Русско-японской войны 1904-1905 гг. Сб. материалов к 100-летию со дня окончания войны / Автор-сост. Е. М. Османова. СПб., 2005; Шацилло В. К., Шацилло Л. А. Русско-японская война. Факты. Документы М., 2004; Золотарев В. А., Соколов Ю. Ф. Трагедия на Дальнем Востоке: Русско-японская война 1904-1905 гг. М., 2004; Айрапетов О.Р. Русско-японская война 1904-1905: Взгляд через столетие: Междунар. ист. сб. / Под ред. О. Р. Айрапетова; Ред.-сост. О. Р. Айрапетов (пер. с англ.). М., 2004; и др.
3 Сахаров А. Н. Исторические обретения на рубеже XXI века: Очерки. М., 2011. С. 41 -67.
4 Лукоянов И. В. «Не отстать от держав...». Россия на Дальнем Востоке в конце XIX - начале XX вв. СПб.,2008. С. 509-527.
5 Салогуб Я. Л. Учреждение дальневосточного наместничества и планы реорганизации регионального управления в начале XX века // Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Владивосток, 2010. № 2. С. 30-36; Милежик А. В. Дальневосточное наместничество (1903-1905 гг.): структура, компетенция, эффективность управления: Дисс. ... канд. ист. наук. Xабаровск, 2007.
6 Куропаткин А. Н. Дневник генерала А. Н. Куропаткина / Вступ. ст. О. Р. Айрапетова. М., 2010.
7 Японские дневники А. Н. Куропаткина // Российский архив. Том VI. М.,1995. С. 393-444; РГВИА.Ф. 165. Оп. 1. Д. 1928. Л. 1-42.
8 Лукоянов И. В. «Не отстать от держав. С. 19.
9 Лукоянов И. В. «Не отстать от держав. С. 509-527.
10 Куропаткин А. Н. Дневник... С.135
11 «В результате всех деяний Безобразова явились на Дальнем Востоке две политики — «императорская» и «безобразовская». Очевидно японцы тревожатся, китайцы тоже и готовят протест» (Куропаткин А. Н. Дневник... С.125. 16 марта 1903 г.)
12 За менее чем неделю до образования наместничества: «Сегодня отправил государю свою записку по Дальнему Востоку с разбором безобразовских фантазий и разбором знаменитого «заслона» на Ялу. Написано сильно». (Куропаткин А. Н. Дневник... С.135. 24 июля 1903 г.)
13 Куропаткин А. Н. Дневник... С.136.
14Ремнев А. В. Самодержавное правительство. Комитет министров в системе высшего управления Российской империи (вторая половина XVIII - начало XX века). М., 2010; Ганелин Р. Ш. Совет министров Российской империи и революционный процесс // Тезисы докладов международной научной конференции 30-31 мая 2013 г. СПб., 2013. С. 14-15. (Р. Ш. Ганелин пишет: «Вся история Совета министров показывает, что самым сложным и даже роковым для его существования всегда было стремление самодержца не выпускать из-под контроля
сколько-нибудь существенных государственных дел... монархи предпочитали доклады министров, делаемые поодиночке и с глазу на глаз...Порой становилось ясно, что отсутствие объединенного правительства помимо всего прочего лишало царя объективной информации... система государственного управления империи сыграла важную роль в ее судьбе»).
15 Куропаткин А. Н. Дневник... С.136.
16 Там же. С. 136-137.
17 Там же. С. 140-141. Запись от 4 августа 1903 г. (о докладе 2 августа). — Куро-паткин описывает свою работу, вспоминая о своем назначении: «Великую новость говорите мне, Ваше Величество. Великое доверие мне оказываете, но я не чувствую в своем сердце радости (курсив в оригинале. — О. Б.). Этой радости я не чувствовал, Ваше Величество, в течение тяжелых 5,5 лет, что я министром. Это был непрерывный, тяжелый, нервный труд. Не было своей жизни. Кроме тяжкой работы по должности, много сил уходило на борьбу с великими князьями, с министрами. Одна борьба из-за добывания денежных средств чего мне стоила». Государь соглашаясь, сказал и повторил несколько раз, что его некем заместить. В то время Куропаткин уже имел назначение главнокомандующим армиями Южного фронта в случае войны на западных границах. (Там же. С. 142-143). «Говоря о трудности министерского служения, я заметил, что год работы отнимает два года жизни. Государь твердо сказал, что во всяком случае он сохранит за мной главнокомандование войсками в военное время».
18 Куропаткин А. Н. Дневник... С.138.
19 Еще 2 мая 1903 г. Николай II направил телеграмму Е. И. Алексееву о намерении объединить в его лице «высшее и ответственное на Дальнем Востоке управление по всем ведомствам» с установлением прямого руководства императором действий Е. И. Алексеева. (РГИА. Ф. 560. Оп. 28. Д. 275. Л. 74 об.-75).
20 «Я говорил Витте, что у нашего государя грандиозные в голове планы: взять для России Маньчжурию, идти к присоединению к России Кореи. Мечтает под свою державу взять и Тибет. Xочет взять Персию, захватить не только Босфор, но и Дарданеллы. Что мы министры, по местным обстоятельствам задерживаем государя в осуществлении его мечтаний, но все разочаровываем; он все же думает, что он прав, что лучше нас понимает вопросы славы и пользы России. Поэтому каждый Безобразов, который поет в унисон, кажется государю более правильно понимающим его замыслы, чем мы, министры. Поэтому государь и хитрит с нами, но что он быстро крепнет опытностью и разумом, и, по моему мнению, несмотря на врожденную недоверчивость в характере, скоро сбросит с себя подпорки вроде Xлопова, Мещерского и Безобразова и будет прямо и твердо ставить нам свое мнение и свою волю. Витте сказал мне, что он вполне присоединяется к моему диагнозу, но что настоящее тяжело, что ему ближе видно, куда тянут государя эти темные личности, и он хорошо может считать те огромные суммы денег, которые уходят зря на нелепые предприятия из казенного сундука». (Куропаткин А. Н. Дневник... С. 115. 16 февраля 1903 г.)
(Если Куропаткин и Витте были почти одного возраста, то Николай II был на двадцать лет их моложе. В данном случае Куропаткин или специально ведет беседу с С. Ю. Витте в таком ключе, или ему неизвестны до конца все амбициозные планы министра финансов, что сомнительно. Судя по тому, что упоминаются Персия и
Босфор, вышеприведенное высказывание скорее выражает нежелание пока еще открытой конфронтации с Витте, а вызвано необходимостью обсуждения этой темы. В более широком контексте за этим виден определенный намек в сторону Витте и критика его политики «экономической экспансии». — О. Б.)
21 Куропаткин А. Н. Дневник... С.140.
22 Там же. С. 138.
23 «Конечно, если бы нужно было в двух словах определить взаимоотношения между этими двумя людьми, то ближе всего к действительности было бы такое утверждение: со стороны Витте по отношению к Николаю — недоверие и презрение; со стороны Николая по отношению к Витте — недоверие и ненависть. Уже всякое третье слово будет чем-то наигранным и вымученным ... сам же он в области финансов и экономической политики за свою долгую деятельность сделал все зависящее, чтобы подбрасывать новые и новые горючие вещества, которые должны были превратить это пламя в пожар. Истинным революционером против самодержавного строя был тот, кто создал завод; а тот, кто вывел из него рабочих на баррикады, был лишь продолжателем и логическим завершителем. Витте связал свое имя не с отдельным заводом, а с громадным по своему абсолютному и относительному значению процессом индустриализации. Кто при этих условиях был виноват в этой раздвоенности замыслов и результатов?» (Тарле Е. В. Граф
С. Ю. Витте. Опыт характеристики внешней политики. М., 1958. С. 509-566).
24 Еще в 1899-1900 гг., по получении назначения на должность начальника Кван-тунской области, Алексеев решительно отказался назначить своим заместителем по военной части генерала Д. И. Суботича, чью кандидатуру выдвигал Куропат-кин (Переписка Е. И. Алексеева и А. Н. Куропаткина. Май 1899 - январь 1900 гг. // РГА ВМФ. Ф. 32. Оп. 1. Д. 4; Суботич Д. И. Задачи России на Дальнем Востоке. Письмо генерала Д. И. Суботича к Военному министру А.Н. Куропаткину в 1903 г. // Амурская дорога и наша политика на Дальнем Востоке. 1908).
25 Куропаткин А. Н. Дневник... С.154.
26 Там же. С. 141. — «Я ответил, что счастлив буду служить на каждом посту, который назначит мне государь, но если спросить моего откровенного мнения, то это назначение составит для меня: “из попов да в дьяконы”. “Почему? — спросил государь, — разве командующие войсками в округах не стоят наравне с военным министром?” Я разъяснил государю существенную разницу и даже неопределенность указаний в законе. Указал, что военный министр имеет власть над всеми округами ту же, что каждый командующий войсками имеет у себя; что военный министр есть прямой начальник всех управлений и учреждений; что командующие войсками сносятся с ним рапортами, “представляют”, «доносят». Что, например, если государь изберет вместо меня Сахарова, то я ему обязан буду писать рапорты. Что мне труднее будет влиять на подготовку к войне войск Одесского и Московского округов, чем если я останусь в Петербурге независимый от должности командующего войсками, что ныне с этой должностью связано и генерал-губернаторство, а мне придется быть только командующим войсками. Государь возразил: “Я раскаиваюсь, что вверил эту должность Драгомирову”».
27 Тетради и записи А. Н. Куропаткина по заседаниям в Порт-Артуре не опубликованы. Отдельные выдержки из журналов Особого совещания приведены по
материалам РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Д. 874. Л. 37-38, 79-82 об. (См.: Из истории Русско-японской войны... Т. 1. С. 121-128).
28 Там же. С. 154. 19 августа 1903 г
29 Куропаткин А. Н. Дневник... С. 149. — «Государю в Дармштадте передали похвальбу Безобразова, что это он свалил Витте, и государь, раздраженный, сказал: “Пора, однако, это окончить”. Затем Витте говорил, что он не мог так прямолинейно действовать по отношению к Безобразову, как действую я, что он Витте, связан с Безобразовым серьезными делами уже с 1900 г. При этом Витте достал из своего секретного шкапа документы, из которых показал мне два. В первом из них были изложены основания действий лесного предприятия на Ялу, а на обороте государь написал почти всю страницу карандашом. Тут значилось, что барыши с предприятия на Ялу должны поступать в доходы Кабинета в соответствии с теми расходами, которые произведены на это предприятие из сумм Кабинета. Что потом дальнейшие барыши должны идти на содержание войск на Дальнем Востоке, и, наконец, на эти же барыши следует развить церковное строительство. Документ, по видимому, 1900 г. Того же года Витте показал мне собственноручное письмо государя к нему, которое начиналось так: “Любезный Сергей Юльевич, сделайте распоряжение об открытии А.М. Безобразову в Русско-китайском банке кредита в два миллиона рублей...” Витте прибавил, что эти 2 млн израсходованы без толка, что теперь сам Безобразов признает неудачу своих предприятий; что никакого отчета в этих 2 млн он никому не дает; что дела ведутся очень темные; что из Русско-китайского банка, по словам Ротштейна, к Безобразову на службу поступили все подозрительные люди и этим очистили личный персонал банка» (Там же. С. 187-188. 31 октября 1903 г.)
30 Там же. С. 155.
31 Куропаткин А. Н. Дневник... С. 159.
32 Там же. С. 180-181.
33 Там же. С. 187.
34 Там же. С. 191.
35 Там же.
36 Панов В. А. Историческая ошибка. Отдельные оттиски из № 23-47 газеты «Дальний Восток». Владивосток, 1908. С. 24-29.
37 Куропаткин А. Н. Дневник... С.196.
38 Там же. С. 200. (Тетрадь № 9. С 28 ноября 1903 г. по 7 февраля 1904 г.)
39 Там же. С. 205-206.
40 Там же.
41 Там же.С. 210.
42 Там же. С. 211.
43 Там же. С. 216.
44 Там же. С. 217.
45 Там же.
46 Там же. С. 218.
47 Там же. С. 221.
48 Первая статья обсуждаемого проекта договора с Японией об уважении неприкосновенности Китая в Маньчжурии серьезно отделяла взгляды японского каби-
нета от взглядов русского правительства. «Дальнейшие уступки, сделанные Россией, нанесли бы ущерб ее обаянию на Дальнем Востоке и ее достоинству, как великой державы; те же уступки, но сделанные Японией, могли вызвать на ее островах полную революцию. При таких условиях наиболее удобным исходом представлялось посредничество третьей державы. К нему и обратились. Но попытка, сделанная в этой области Франциею, закончилась ничем» (Русско-японская война 1904-1905 гг. События на Дальнем Востоке, предшествовавшие войне, и подготовка к этой войне. Работа военно-исторической комиссии по описанию Русско-японской войны. Т. 1. СПб., 1910. С. 73; Рыбаченок И. С. Военное и военно-морское сотрудничество России и Франции на рубеже XIX-XX веков // Россия и Франция XVIII-XX века. Вып. 8. М., 2008. С. 205-237).
49 КуропаткинА.Н. Дневник... С. 222.
50 Там же. С. 223.
51 Там же.
52 Там же. С. 224.
53 Там же. С. 228.
54 Там же. С. 229.
55 Там же. С. 229-230.
56 Там же. С. 236.
57 Там же. С. 230-231.
58 Там же. С. 233.
59 Там же. С. 239.
Информация о статье:
УДК 94(47).083
Автор: Белозерова Ольга Александровна, аспирант кафедры Новейшей истории России исторического факультета СПбГУ, Санкт-Петербург, Россия, [email protected]
Название: Военный министр генерал Алексей Николаевич Куропаткин о наместничестве на Дальнем Востоке накануне русско-японской войны (1903 год)
Аннотация: Указом Николая II от 30 июля 1903 г. было образовано наместничество на Дальнем Востоке во главе с адмиралом Е. И. Алексеевым, что оказалось неожиданным для большинства его министров. Без их ведома отделялся большой стратегический регион с изъятием всей гражданской и военной части из ведения министерств. Это привело к кризису в правительстве накануне русско-японской войны 1904-1905 гг. и значительно повлияло на предвоенный ход событий. Министр финансов С. Ю. Витте был отправлен в отставку. МИД было поставлено в тяжелые условия. Военный министр А. Н. Куропаткин был вынужден поднять вопрос о недоверии и отстаивать позицию военного министерства. В результате проведенной им работы, несмотря на агрессивную политику адмирала Алексеева на Дальнем Востоке, Россия не вступила первой в войну с Японией, структура управления армией была сохранена, был выработан совместный стратегический план военных действий и «теневой кабинет» А. М. Безобразова потерял силу.
Ключевые слова: военный министр А. Н. Куропаткин, наместник адмирал Е. И. Алексеев, наместничество на Дальнем Востоке, Маньчжурия, Квантун, русско-японская война (1904-1905), Николай II, дневник генерала Куропаткина.
Information about the article
Author: Olga A. Belozerova — Ph. D. candidate, Department of Modem History, St. Petersburg State University, Saint-Petersburg, Russia, [email protected]
Title: War Minister General Alexey Nikolaevich Kuropatkin on Viceroyalty in the Russia’s Far East at the threshold of the Russo-Japanese war (1903).
Summary: By the Decree of July 30, 1903, Nicholas II formed a Viceroyalty in the Russian Far Eastern Region with Admiral Evgeniy I. Alekseev (alt. Alexeev) as Viceroy. It was unexpected for most of his ministers. Without their knowledge, a vast strategic region was separated with the removal of all civil and military rights from the ministries. This led to a crisis in the government on the eve of the Russo-Japanese war (1904-1905), and significantly influenced the pre-war events. Finance minister Sergei Witte was dismissed. Ministry of Foreign Affairs had to deal with a difficult situation. War minister Alexey Kuropatkin was forced to raise a question of no-confidence, and defend the position of the Ministry of war. As a result of his work, despite the aggressive policy of Admiral Alekseev at the Russia’s Far East, the Russian Empire did not enter first into the war with Japan, and the army management structure was preserved; a joint strategic plan for military action was developed, and the “shadow cabinet” of Alexander M. Bezobrazov lost its power.
Key words: War minister Alexey Kuropatkin, Viceroy Admiral Alekseev (Alexeev), Viceroyalty in the Russia’s Far East, Manchuria, Kwantun, Russo-Japanese war (19041905), Nicholas II, diaries of Gen. Kuropatkin.
References:
1 Iz istorii Russko-iaponskoi voiny 1904-1905 gg. Port-Artur: Sb. dok.: V 2 t. / Pod red. V. P. Kozlova; sost. I. V. Karpeev i dr. Moscow, 2008.
2 Iz istorii Russko-iaponskoi voiny 1904-1905 gg. Sb. materialov k 100-letiiu so dnia okonchaniia voiny / Avtor-sost. E. M. Osmanova. St. Petersburg, 2005.
3 Shatcillo V. K., Shatcillo L. A. Russko-iaponskaia voina. Fakty. Dokumenty Moscow, 2004. Zolotarev V. A., Sokolov Iu. F. Tragediia na Dalnem Vostoke: Russko-iaponskaia voina 1904-1905 gg. Moscow, 2004.
4 Airapetov O. R. Russko-iaponskaia voina 1904-1905: vzgliad cherez stoletie: mezhdunar. ist. sb. / Pod red. O. R. Airapetova; red.-sost. O. R. Airapetov (per. s angl.). Moscow, 2004.
5 Sakharov A. N. Istoricheskie obreteniia na rubezhe XXI veka: Ocherki. Moscow, 2011.
6 Lukoianov I. V. «Ne otstat ot derzhav...». Rossiia na Dalnem Vostoke v kontce XIX-nachaleXXvv. St. Petersburg., 2008.
7 Salogub Ia. L. Uchrezhdenie dalnevostochnogo namestnichestva i plany reorganizatcii regionalnogo upravleniia v nachale XX veka, in Gumanitarnye issledovaniia v Vostochnoi Sibiri i na Dalnem Vostoke. Vladivostok, 2010. N 2.
8 Milezhik A. V. Dalnevostochnoe namestnichestvo (1903-1905 gg.): struktura, kompetentciia, effektivnost upravleniia : diss. ... kand. ist. nauk. Khabarovsk, 2007.
9 Kuropatkin A. N. Dnevnik generala A. N. Kuropatkina / Vstup. st. O. R. Airapetova. Moscow, 2010.
10 Yaponskie dnevniki A. N. Kuropatkina, in Rossiiskii arkhiv. Vol. VI. Moscow, 1995.
11 Remnev A. V Samoderzhavnoe pravitelstvo. Komitet ministrov v sisteme vysshego upravleniia Rossiiskoi imperii (vtoraia polovina XVIII - nachalo XX veka). Moscow, 2010.
12 Ganelin R. Sh. Sovet ministrov Rossiiskoi imperii i revoliutcionnyi protcess, in Tezisy dokladov mezhdunarodnoi nauchnoi konferentcii 30-31 maia 2013 g. St. Petersburg, 2013.
13 Tarle E. V GrafS. Iu. Vitte. Opyt kharakteristiki vneshneipolitiki. Moscow, 1958.
14 Subotich D. I. Zadachi Rossii na Dalnem Vostoke. Pismo generala D. I. Suboticha k Voennomu ministru A. N. Kuropatkinu v 1903 g., inAmurskaia doroga i nashapolitika na Dalnem Vostoke. 1908.
15 Panov V A. Istoricheskaia oshibka. Otdelnye ottiski iz # 23-47gazety «Dalnii Vostok». Vladivostok, 1908.
16 Russko-iaponskaia voina 1904-1905 g.g. Sobytiia na Dalnem Vostoke, predshestvovavshie voine, i podgotovka k etoi voine. Rabota voenno-istoricheskoi komissiipo opisaniiu Russko-iaponskoi voiny. Vol. 1. St. Petersburg, 1910.
17 Rybachenok I. S. Voennoe i voenno-morskoe sotrudnichestvo Rossii i Frantcii na rubezhe XIX-XX vekov, in Rossiia i Frantciia XVIII-XX veka. Iss. 8. Moscow, 2008.
