CC BY
47
ним. Оно в 1860-х гг., в связи с изменениями на чайном рынке, в очередной раз оказалась в кризисной ситуации. Он мог быть преодолен, но из-за жесткой позиции российского правительства только усугубился и завершился ликвидацией объединения и решением о продаже Русской Америки.
К проблеме освоения Арктики на рубеже XIX-XX вв. обратился выдающийся русский ученый, уроженец Тобольска Д.И. Менделеев. Прозорливо в свете заявления президента РФ Д. А. Медведева в сентябре 2008 г.) о том, что одна из приоритетных на сегодня задач государства — превратить Арктику в «ресурсную базу XXI в.», он считал, что индустриальное освоение Азиатской России должно начаться с Северного Ледовитого океана.
HISTORICAL EXPERIENCE OF ECONOMIC DEVELOPMENT OF ARCTIC REGIONS IN PRE-REVOLUTIONARY RUSSIA AND INCLUSION OF NATIVE
ETHNOSES IN IT
M.V. Shilovskiy
The paper is devoted to problems of development of Arctic regions within wide time range, since the 11th century. The report submits the substantial review on Russian development of the Arctic territories that had been made a part of Russia in 17 th — 18th centuries. The key ways of this development were huntings and trade as far as their main object was furs. There have been tracked forms and ways of trade management, its volumes and dynamics. The author allocates a number of stages and some social, economic, political factors corresponding to them, which defined Russia's concern about northern territories.
Keywords: ethnology, Arctic.
© 2009
Р.Э. Доэль
ВОЕННЫЕ ИНТЕРЕСЫ США В АРКТИКЕ: ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСТОРИИ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ
Доклад посвящен истории изучения Арктики в связи с проблемой глобального потепления в контексте стратегических интересов мировых держав, прежде всего США и СССР/России. Автор показывает наразрывную связь успехов в климатологии и океанологии в связи с задачами организации военной обороны и обозначает перпективы развития междцународ-ных исследований в Арктике.
Ключевые слова: этнология, Арктика, холодная война.
В мае 1947 г., Ханс Альман (Hans Wison Ahlmann) прибыл в Соединённые Штаты из Швеции с лекцией о полярном потеплении. В течение 1930-х гг., Ханс Альман, профессор географии Университета Стокгольма, был заинтригован растущими свидетельствами о потеплении климата в полярных районах. Используя данные об отступающих ледниках в районах Арктики и Антарктики, Ханс Альман рассказывал аудитории в недавно основанном Геофизическом институте Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, что за последние десятилетия температура в Арктике выросла на пять градусов по Цельсию и называл эту цифру «огромной». Поскольку никто не знал причин этих изменений, Ханс Альман заявил, что в силу своей природы, «если районы Антарктики, покрытые льдом и основные снежники Гренландии будут таять теми же темпами, что и в настоящее время», океаны поднимутся «до катастрофического уровня. Люди, проживающие в низменных местностях вдоль берегов, окажутся в зоне затопления». На следующий день доклад Ханс Альман в Лос-Анджелесе появился на 23-ей странице New York Times, наряду с выраженной им надеждой, что «международная организация сможет сформировать условия, необходимые для изучения проблемы на мировом уровне. Это крайне важно».
О чём не было сказано в New York Times, и о чём, по всей видимости, не могли знать репортёры, что через месяц, 16 июня 1947 г. в Пентагоне состоялась секретная встреча, посвящённая проблеме таяния полярных льдов. На это собрание были созваны военные чиновники и ведущие учёные как часть Военного объединённого комитета по НИОКР (RDB). НИОКР (RDB) был учреждён по инициативе Исследовательского совета Национальной обороны и более влиятельных Бюро научных исследований и развития и двух агентств США, которые руководили научными разработками в ходе Второй мировой войны, в том числе и атомной программой. Послевоенный преемник влиятельного Комитета по новому вооружению и оснащению сумел преодолеть границы между академической наукой и военным делом и поощрял их тесное сотрудничество. Цель НИОКР (RDB) — сотрудничество гражданских учёных и военных — для того, чтобы определить сферы науки, значимые для обороны страны при появлении военной угрозы. Поскольку прямого субсидирующего органа не существовало, военные агентства, как правило, следовали рекомендациям НИОКР (RDB). Основной его миссией, таким образом, была оценка климатических изменений Земли, которые могли повлиять на национальную безопасность США, и возможность военных сил эффективно функционировать по всему миру.
Из сохранившихся записей неясно, говорил ли Ханс Альман лично с Комитетом географических исследований RDB или RDB обратились за консультацией к нему. Новости об открытии Ханс Альман, вероятно, рассказал его коллега, учёный -эколог Карл Густав Россби. К. Россби родился в Швеции и был учеником знаменитого норвежского метеоролога Вильгельма Бьеркнеса, после чего в 1928 г. переехал в США и основал метеорологический факультет в Массачусетсском технологическим институте и в университете Чикаго. В течение Второй мировой войны Карл Россби, ведущий метеоролог того времени, организовал ускоренную программу, по которой тысячи метеорологов обучались в соответствии с требованиями военного времени. Как и многие другие учёные, вовлечённые в военную деятельность на Западе, к 1945 г.
Карл Россби активно сотрудничал в профессиональном отношении с военными чиновниками, которые понимали важную роль науки в организации обороны. Карл Россби понимал, что развитие метеорологии и климатологии, а также других областей знаний по окружающей среде, выигрывает от продолжительной поддержки военных. Он и его коллеги осознавали важную роль документирования и интерпретации таяния полярных льдов, но ключевая проблема, с которой они столкнулись — это будут ли военные продолжать поддерживать научные исследования, или прекратят финансирование, как это было после Первой мировой войны.
Карл Россби привлекал внимание военных коллег к стратегическим последствиям таяния льдов. Он убедительно доказывал, что изменение арктического климата угрожает интересам национальной безопасности США. Карл Россби обратил внимание на то, что скандинавский рыбный флот промышлял рядом со Шпицбергеном с XVI в., а советские ледоколы стали намного легче ориентироваться в Северном Ледовитом океане. Эти перемены имели огромное значение. «Это могло стать результатом долгосрочных изменений климата в высокогорьях», говорил он, добавляя что «земли, сегодня не обитаемые, могут стать таковыми; а территории, ныне обитаемые, могут превратиться фактически в пустыни, если имеет место изменение циркуляции воздуха».
Ханс Альман сам придерживался подобной точки зрения, указывая на то, что вследствие потепления навигационный период на западном побережье Шпицбергена удлинился от трёх до восьми месяцев с начала ХХ в., а объём сельскохозяйственной продукции Советского Союза заметно вырос. Выводы Карла Россби убеждают во взаимосвязи климатических изменений и их военных, геополитических и стратегических последствий.
Чиновники Пентагона вскоре осознали значение изучения изменений полярного климата. Если ВМФ США «будет осведомлён о тех долгосрочных изменениях, которые должны произойти в полярных регионах», сказал один из капитанов 1-го ранга ВМФ, «мы сможем лучше понять перспективу климатических изменений и возможно, сможем извлечь выгоду для интересов национальной безопасности». Помимо этого вопроса, военные силы США были заинтересованы в Арктике по двум причинам. Первая — разработанная США оборонная стратегия времён холодной войны. Аляска имела общую границу с Советским Союзом (Сибирью), и самый короткий путь наведения советских ракет на города США лежал через Полюс. Учитывая эту потенциальную угрозу, Стратегическое авиационное командование США, организованное в 1946 г., запустило полёты В-29 вдоль северной границы Северной Америки. Воздушные суда САК (Стратегическое авиационное командование) несли атомное оружие и находились в состоянии боевой готовности на случай вторжения со стороны СССР. Но проблема патрулирования воздушных судов в холодных климатических условиях Крайнего Севера была новой для воздушных сил США. Для американских пилотов, облетающих бескрайние ледяные поля, это была terra incognita, пугающая своей пустотой и сложными поисками потенциальной помощи.
Вторая причина — это то, что к началу холодной войны военные лидеры США твёрдо уверились в том, что конфликт между США и СССР может про-
изойти в Арктике. Военные власти и один гражданский член RDB отмечали, что «поставлены в тупик и не понимают, как работать в подобных условиях». Более того, чиновники Пентагона и их гражданские научные советники к 1947 г. были осведомлены, о том, что Советы продвинулись в изучении Арктики гораздо дальше, чем американские эксперты. С начала ХХ в. советские исследователи снарядили множество экспедиций в Арктику, и первые высадились на устойчивом массивном ледяном покрове, известном в 1937 г. как ледяной остров, установив дрейфующие исследовательские станции; американские учёные, напротив, большей частью игнорировали данный регион.
Следствием растущего внимания было выделение климата Арктики в отдельную сферу исследования: в контексте климатических наук, граничащих с физикой и биологией. Уже к марту 1947 г., до того, как данные о таянии полярных льдов, собранные Г. Ахлманном достигли Пентагона, RDB предприняло шаги к организации своей «Группы по арктическому климату», ключевой задачей которой было привлечение военных агентств и гражданских учёных к изучению Арктики.
Подчёркивая необходимость получения «полезной информации об особых территориях, где ожидаются военные операции», лидеры RDB осознали потребность широкого спектра климатических исследований. В одной инструкции 1949 г. называются новые области для изучения: «снег, лёд и вечная мерзлота; транспортная проходимость покровов и склонов; картография и топография; изучение погоды и климатология; геофизические аспекты коммуникации и навигации». Другие инструкции расширяли диапазон климатических факторов, включая океан, лежащий под снежным покровом, особенно «океанография и гидрография территорий Арктического моря, в том числе Полярный бассейн, с особым вниманием к морскому льду, течениям, и температурно-соле-вым структурам» а также к «соответственным нанесениям на карты и графики».
С появлением напряжения времен холодной войны, вдали от Москвы и Вашингтона, Арктика стала объектом особого интереса. RDB сфокусировало внимание на двух системах вооружения, которые Пентагон предполагал сделать центральными в стратегии обороны и нападения США в ходе холодной войны: управляемые ракеты и подводные лодки. К концу Второй мировой войны военные проектировщики, установившие, что захваченные в Германии управляемые ракеты V-2, усиленные и усовершенствованные, могли быстро донести обычное и атомное орудие на далёкие расстояния, сделали их оружием первостепенной важности. Успешное использование управляемых ракет, однако, зависело от понимания сложного комплекса природных явлений. Точное планирование траектории управляемых ракет зависело от улучшенных геодезических и гравитационных измерений: надёжная информация и управление требовали понимания ионосферы и геомагнитных условий. Для точного наведения было необходимо знать взаимодействие океана и атмосферы, движение воздушных масс, верхнюю атмосферу и атмосферное электричество. Ни одна другая система вооружения не была связана с таким большим количеством наук об окружающей среде, и не оправдывала таких огромных вложений. Преодолевая огромные географические расстояния и пребывая в различных атмосферных условиях, управляемые ракеты подтолкнули военных лидеров к рассмотрению
географических наук с точки зрения общих, «климатических» изменений.
На самом деле, управляемые ракеты помогли развитию наук об окружающей среде в США в начале холодной войны. Почти такое же решающее значение имели подводные лодки, тактическое значение которых стало очевидно ещё во время Второй мировой войны. Подводная среда — топография морского дна, срединные и глубоководные течения, подробный химический состав вод — оставались малоизученными. Однако, американский геофизик В. Морис Эвинг, утверждал, что ведение подводных военных действий требует детального знания «океанографической окружающей среды надлежащего места». На точное определение местонахождения подводной лодки противника влияют океанские температуры, солёность, течения, подводная топография, отмечали военные океанографы Гордон Лил и Артур Максвелл, делая необходимым понимание «воздействия окружающей среды на распространение звука». Успехи СССР в создании подводных лодок, что отмечали другие члены RDB, определяют «особый военный интерес ко всей океанографической программе».
Таким образом, оценка климатических изменений стала объектом национальных интересов США в начале холодной войны. Однако климатология была только одной из наук об окружающей среде, изучение которых было направлено на поднятие престижа, положения, репутации, и прироста средств, а также на обеспечение работы исследовательских институтов ради их вклада в дело национальной безопасности. В 1961 г., через четыре года после запуска спутника, Пентагон заявил о своём «живом интересе к наукам об окружающей среде», поскольку «военные службы должны понимать, иметь возможность предвидеть и даже контролировать климатические условия места действия. Климатические условия, в которых могут находиться армия, ВМФ, ВВС, и морские корпуса, охватывают весь Земной шар, распространяются на глубину океана и достигают межпланетного космоса». Существует много того, что историкам — в России и на Западе — следует изучать сообща, для лучшего понимания изменений концепций Арктики в XX в.
MILITARY INTERESTS OF THE USA IN ARCTIC REGIONS: BACK TO THE HISTORY OF COLD WAR
R.E. Doel
The paper is devoted to a history of studying Arctic regions in connection with a problem of global warming in a context of strategic interests of world powers, first of all the USA and USSR / RUSSIA. The author shows indissoluble linkage of successes in climat science and oceanology in connection with problems of the organization of military defense and designates perspectives of development on international researches in Arctic regions.
Keywords: ethnology, Arctic, Cold War.
