CC BY
191
2012
НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК МГТУ ГА
№ 182
УДК 9(с) 21(470)
ВОЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ В 1920 ГОДУ НА ЮГЕ РОССИИ: АНАЛИЗ ЭМИГРАНТСКИХ АВТОРОВ
И.С. БАКЛАНОВА
Статья представлена доктором исторических наук, профессором Семенниковой Л.И.
Рассматриваются точки зрения эмигрантских авторов на ход военных действий в 1920 г. на Юге России и причины военного поражения Русской армии генерала П.Н. Врангеля.
Ключевые слова: Гражданская война в России, Белое движение, Южный антибольшевистский фронт, П. Н. Врангель.
Эмигрантские авторы традиционно большое внимание уделяли анализу хода военных действий. В литературе русского зарубежья эксплицировано мнение, согласно которому успех Белого дела во многом зависел от хода военных операций [12, с. 140]. В частности, на взгляд, как он сам себя называл, «строевого офицера» С. Смоленского, крымская катастрофа была обусловлена комплексом политических, экономических и военных факторов. Однако «доминирующую роль» в этом событии сыграла «обстановка на фронте» [11, с. 2]. В данной связи, как писал являвшийся в Крыму Начальником Части печати Отдела Генерального Штаба Г.Н. Немирович-Данченко, озвучивая мнение не названного им «авторитетного лица», «всякий малейший неуспех В.С.Ю.Р.» «мог иметь для Крыма роковые последствия» [6, с. 32].
Первая крупная военная кампания - «аннексия» северных уездов Таврической губернии -была связана, прежде всего, с необходимостью пополнения хлебных запасов. Ибо, как отмечал, в частности, П.Н. Милюков, «Крым не мог просуществовать своим хлебом» [5, с. 224]. Кроме угрожающего продовольственного положения, в литературе русского зарубежья называются и другие причины выступления из Крыма - стремление Главнокомандующего вырвать инициативу из рук красного командования и одновременно обеспечить армии более глубокий тыл [6, с. 16]. По мнению Г.Н. Раковского, продолжительное бездействие негативным образом могло сказаться также и на боеспособности Русской армии [8, с. 60].
25 мая [7 июня] войска генерала П.Н. Врангеля перешли в наступление. На Перекопском перешейке лобовой удар неприятелю наносил 1-й корпус генерала Кутепова, на Чонгарском мосту - Сводный корпус генерала Писарева. Одновременно в тылу красных у деревни Кирил-ловки в районе Геничевска должен был высадиться 2-й корпус под командованием генерала Слащова. Наступление оказалось успешным. 5 [18 июня] июня вся Северная Таврия была очищена от войск большевиков [8, с. 62-64]. Последствия занятия указанной территории, как отмечается в литературе русского зарубежья, носили двоякий характер. С одной стороны, поставленные задачи были выполнены, в частности, значительно увеличились мобилизационные резервы Русской армии, а также удалось избежать продовольственного кризиса в Крыму [11, с. 2]. В данной связи, как отметил П.Н. Врангель, укрепилось положение крымской власти [2, с. 115]. С другой стороны, по мнению А.А. Валентинова, самые надежные части П.Н. Врангеля были обескровлены тяжелыми потерями и стали напоминать «какой-то трагический Тришкин кафтан», пополняемый, как и вся остальная армия, чуть ли не на 80% за счет военнопленных [1, с. 23].
В литературе русского зарубежья также отмечено, что серьезных усилий потребовал от Белой армии и разгром конной группы Д.П. Жлобы, которая должна была в первой половине июня ударом на Мелитопольском направлении выйти в тыл частям Врангеля, отрезав их от перешейков, а затем или нанести им поражение, или заставить отойти в Крым [1, с. 22; 8, с. 65 и др.]. 20 июня [3 июля] части Русской армии под командованием генералов Кутепова и
Слащова окружили и разгромили красную конницу у Большого Токмака. В плен было взято около 2 тысяч красноармейцев, захвачены свыше 40 орудий, около 200 пулеметов, до 3 тысячи коней [2, с. 115]. Данную победу А. А. Валентинов назвал «золотым периодом в краткой истории армии генерала Врангеля». Однако именно этот автор отметил, что переброска «чуть ли не всех лучших сил» белых для спасения от конницы Жлобы позволила красным почти совершенно свободно переправиться на другой берег Днепра и закрепить за собой Каховский плацдарм [1, с. 24, 22]. Что касается военно-стратегического анализа указанной кампании, то и тут мнения эмигрантских авторов разделились. Например, А.Л. Мариюшкин писал: «Замысел на уничтожение проведен с железной настойчивостью и в полном соответствии с волей крупного творчества и высокого умения. Противник многочисленен, обеспечен всеми средствами техники, которые может дать гражданская война, с преобладанием артиллерии и пулеметов, с бешенством дикого, опасного изувера - но тем больше чести для победителей: «бьют не числом, а уменьем»» [6, с. 19]. По мнению Б. А. Штейфона, в боях за выход из Крыма нашли свое отражение «гармоничное сочетание порывов кавалерийского сердца Врангеля с точным, хладнокровным расчетом одаренного полководца» [14, с. 205]. Генерал П.Н. Шатилов, бывший начальник штаба П.Н. Врангеля, назвал действия Русской армии в Северной Таврии «блестящими» [13, с. 8]. В отличие от данных авторов, Г. Н. Раковский, ссылаясь на не названных, но, тем не менее, «весьма авторитетных представителей военного мира», указал, что завоевание Северной Таврии объясняется не военным искусством командования Русской армии и не ее высокой боеспособностью, а слабостью красных частей. А разгром конницы Жлобы стал блестящей победой не по плану этой операции, а по ее итогам [8, с. 70]. Кроме того, эмигрантские авторы склонны расценивать закрепление за красными Каховского тет-де-пона как стратегическую потерю белых, которая, по выражению А. А. Валентинова, имела «в конечном октябрьском итоге смертельный исход для Крыма и армии» [1, с. 22]. С этим мнением согласился и С. Смоленский, отметивший, что красные после захвата плацдарма могли в любой удобный для них момент обрушиться по кратчайшему направлению на Перекопские позиции белых и отрезать Мелитопольскую группу Русской армии от Крымского полуострова [11, с. 3]. К числу негативных последствий выхода Русской армии из Крыма некоторые эмигрантские авторы причисляют и реализацию декларированных ранее намерений английского правительства: всякая поддержка ВСЮР с его стороны была прекращена [8, с. 62].
Следующей крупной операцией Русской армии стала так называемая Кубанская или Таманская операция - высадка десанта на Таманском берегу Азовского моря с целью дальнейшего продвижения на Кубань. На взгляд А.А. Валентинова, ее успех мог открыть перед Крымским руководством «заманчивые перспективы» и, прежде всего, давал возможность получить «необходимые, как воздух и вода, пополнения» [1, с. 42]. Положение о «заманчивых перспективах» раскрыл в своей работе Г.Н. Раковский. Кубань вместе с Тереком, Ставропольской губернией и Черноморьем составляла мощную силу, с помощью которой можно было занять Дон, затем, освободив Украину, идти на Север [8, с. 116]. Однако, как отмечается в литературе русского зарубежья, в подготовке и проведении данной операции были допущены серьезные ошибки. Прежде всего, разведка сильно преувеличивала недовольство кубанского населения советской властью и, соответственно, число антибольшевистских выступлений. Об этом свидетельствует то, что «никакой радости» по прибытии Кубанских частей местные жители не выказали. Мало того, приехавший в Тамань П.Н. Врангель проезжал по пустым улицам, население которой боялось покинуть свои жилища [11, с. 5]. Не было обеспечено секретности операции. Часто кубанские казаки, назначенные в десант, брали с собой все свое имущество и членов семей [1, с. 42].
Базой десанта была объявлена Приморско-Ахтырская бухта. Командовал операцией генерал Улагай, поведший конный авангард на Тимашевскую. Конница генерала Бабиева двинулась на Брюховецкую, а пехота под командованием генерала Казановича - на Ольгинскую - Тима-шевскую, вытянувшись, как указывал А.А. Валентинов, по медиане почти равнобедренного треугольника, вершиной которого была Приморско-Ахтырская. Красные, дав белым отойти от
базы на значительное расстояние, ударили во фланг со стороны левого крыла группы [1, с. 42-43]. Их корабли, воспользовавшись, по мнению С. Смоленского, «преступным» уходом судов Русского флота из Азовского моря, высадили в Ахтырской бухте десант. Только благодаря хладнокровию и военному таланту спешно посланного Главнокомандующим генерала-квартирмейстера Коновалова удалось вывезти остатки Кубанского десанта в Керчь. В то же время ушедший в июне на Дон десант под командованием полковника Назарова частично распылился, частично был уничтожен [11, с. 5-6]. Как отмечал А. А. Валентинов в своих дневниковых записях, версий о причинах неудачи называлось несколько. Самая популярная - обход, «благодаря невнимательности нашего флота, и страх, не то Улагая, не то Драценко (начальник штаба генерала С.Г. Улагая - И.Б.) быть отрезанным от морской базы» [1, с. 45]. Что же касается последствий поражения, то в качестве таковых в литературе русского зарубежья называется изменение морального климата в армии («рядовое офицерство в первый раз усомнилось в своих генералах» [11, с. 5]) и большие потери - до половины шеститысячного десанта [8, с. 127], которые были «компенсированы» неподготовленными для боевых действий «камышатниками» -кубанскими повстанцами [11, с. 5-6]. Но самое главное, по мнению Г.Н. Раковского, поражение Кубанского десанта, разрушив надежды перенесения базы в казачьи области, предопределило дальнейшую судьбу белого движения на юге России [8, с. 129]. В целом, анализируя события 1920 г., генерал П.И. Залесский назвал Таманскую операцию «сплошной карикатурой на военные действия» [4, с. 254].
Следующая операция Русской армии - Заднепровская - началась в ночь с 24 на 25 сентября [с 7 на 8 октября]. Ближайшей задачей в ней являлся выход в тыл Каховской группе противника, однако, рассматривалась как реальная и возможность в дальнейшем завоевания Херсонщи-ны. Главные силы 2-й армии, переправившись у деревни Ушкалки, должны были выйти к станции Апостолово и двигаться далее на Берислав. Одновременно с о. Хортица (у Александровска) переправлялись части 1-го корпуса и конница генерала Бабиева. На левом фланге 2-й армии 2-й корпус под командованием генерала Витковского атаковал Каховку в лоб [11, с. 7]. Однако генерал Драценко, ведя на правом берегу Днепра тяжелые бои с крупными силами противника и неся большие потери, единолично, без разрешения Главнокомандующего, отдает приказ об отступлении на левый берег, что и предопределило исход боевых действий. Таким образом, последняя операция, предпринятая главным командованием, была проиграна. Инициатива окончательно перешла в руки красных [1, с. 67, 70]. По образному выражению С. Смоленского, вследствие поражения армия «потеряла сердце», а критика распоряжений начальствующего состава «усилилась до небывалой степени» [11, с. 9]. Невысокого мнения о действиях главного командования в данной операции придерживался и П.И. Залесский, увидевший в ней стремление помочь Польше. На взгляд указанного автора, помогать полякам вообще не следовало. А наступление Русской армии, предпринятое без согласования с польской стороной, носило характер «авантюры», развивавшейся «в хаотическом порядке» [4, с. 254].
После подписания предварительных условий мира с Польшей большевики получили возможность перебросить части своей армии с запада на юг, против Врангеля. В данной ситуации, как указывал С. Смоленский, вопрос для Главного Командования стоял так: отвести армию в Крым, чтобы сохранить относительно свежие части для обороны Перекопских позиций или попытаться, используя маневр, разбить красных к северу от перешейка. Генерал П.Н. Врангель выбрал второе решение [11, с. 9-10]. Как отмечали эмигрантские авторы, в частности Г.В. Немирович-Данченко, на выбор Главнокомандующего повлияло также и то обстоятельство, что заготовленный в Мелитополе хлеб еще не был вывезен в Крым [6, с. 95].
Дальнейший ход событий хорошо известен. Войска не были готовы к сложным операциям. Поэтому задуманный П.Н. Врангелем маневр не удался. Атакованные красной кавалерией части 1-го корпуса генерала Кутепова отступили в юго-восточном направлении. Одновременно со стороны Каховки был атакован 2-й корпус генерала Витковского, вынужденный отойти практически до самого Перекопа. Только благодаря действиям донцов, выбивших красных из Саль-
кова и Геничевска, остаткам Русской армии удалось откатиться в Крым. Приказ Главнокомандующего о переходе в решительное наступление к северо-западу выполнен не был [6, с. 95]. Даже сторонники П.Н. Врангеля, например, В.Н. фон Дрейер, впоследствии указывали на то, что бой, данный впереди перешейков «в стратегическом отношении был рискован». Генеральное же сражение было выгодно провести «на укрепленной позиции» [3, с. 152]. Что же касается мнения оппонентов П.Н. Врангеля, то, в частности, генерал Я. А. Слащов-Крымский заявил, что высшее командование, заставив войска вместо своевременного отхода на Перекопские позиции две недели непрерывно драться, а затем «пробивать себе дорогу на эти позиции», оказалось явно «не на высоте своего призвания» [10, с. 92]. Сам барон П.Н. Врангель достаточно оптимистично оценивал результаты поражения. Конечно, потери были велики, однако «армия осталась цела», хотя, как отметил Главнокомандующий, ее боеспособность «не была уже прежней» [2, с. 226]. Но в литературе русского зарубежья содержатся и другие точки зрения. В частности, А. А. Валентинов считал, что после отступления в Крым трудно было определить, «существовала ли уже тогда армия как таковая» [1, с. 75]. Да и на взгляд С. Смоленского, «с отходом в Крым началась агония Русской армии» [11, с. 12].
Оборона полуострова была поручена генералу Кутепову, который расформировал 2-ю армию. Позиции на Перекопе должен был защищать корпус генерала Писарева, а Чувашский полуостров - части генерала Фостикова, состоявшие из 9 тыс. «совершенно несколоченных, необученных, с малым количеством офицеров, совсем без пулеметов и средств связи, едва одетых и обутых» людей [11, с. 12-13]. В данной критической ситуации многое зависело от надежности Сивашских и Перекопских укреплений. П.Н. Врангель писал в своих «Записках», что за шесть месяцев напряженной работы «были созданы укрепления, делающие доступ врагу в Крым чрезвычайно трудным». Незаконченными остались лишь блиндажи, укрытия и землянки для войск [2, с. 226]. Однако другие эмигрантские авторы, как правило, оспаривают это утверждение бывшего Главнокомандующего. Так, например, А.А. Валентинов указывал на удовлетворительное состояние Сивашских позиций, но в то же время отмечал, что на Перекопе укреплений, способных противостоять «огню тяжелых, а в девяти из десяти случаев и легких батарей, не было» [1, с. 78-79] (выделено А.А. Валентиновым - И.Б.). В.А. Оболенский по этому поводу выразил свое удивление, как он считал, «поразительной неосведомленности» командования о состоянии обороны Крыма [7, с. 45].
Ошибки Главного Командования предопределили исход последних боев Русской армии. В ночь с 26-го на 27-е октября [с 8 на 9 ноября] красные численностью до двух пехотных дивизий переправились через Сиваш на Чувашский полуостров, легко разбили кубанские формирования и вышли в глубокий тыл Перекопа. Корниловцы и дроздовцы, окруженные с двух сторон, вынуждены были с боями пробивать себе дорогу в тыл. На этом этапе смог выстоять только правый фланг Русской армии на Чонгарском полуострове, отбросивший красных в северном направлении. Последний бой Русской армии произошел на Юшуньских позициях. Сначала красные нанесли массированный артиллерийский удар, в котором участвовало 14 тяжелых и 125 легких орудий. Затем превосходящие по численности силы красных обрушились на пехоту и спешенную конницу генерала Барбовича, оборонявших Юшуньские позиции. В ночь на 29 октября [11 ноября] была прорвана также и Чонгарская оборонительная линия. 30 октября [12 ноября] был объявлен приказ об эвакуации [11, с. 13-14].
Таким образом, в литературе русского зарубежья существуют указания на то, что отнюдь не все было предопределено для генерала П. Н. Врангеля негативным образом с самого начала Крымской эпопеи. Как считает ряд эмигрантских авторов, белое движение на Юге России, возможно, и не выдержало бы противостояния с Советской Россией, но, во всяком случае, смогло продержаться и дольше, не будь допущены Главным Командованием серьезные ошибки в сфере военной политики. А именно: не были бы приняты и проведены в жизнь ряд ошибочных решений в области военной стратегии. При этом, однако, не все авторы склонны инкриминировать неудачи в военных действиях только лично Главнокомандующему П.Н. Врангелю.
В частности, историк Н. Росс считал, что генерал показал в военном деле «незаурядные способности». Но из-за крайней загруженности управленческими проблемами, Врангель «слишком положился на своего начальника штаба, генерала Шатилова», что и привело, по меньшей мере, «к двум крупным военным неудачам» [9, с. 28].
ЛИТЕРАТУРА
1. Валентинов А.А. Крымская эпопея // Архив русской революции. - Берлин: Слово, 1922. - Т. V. - С. 5-100.
2. Врангель П.Н. Записки. (Ноябрь 1916г. - Ноябрь 1920г.) // Белое дело.- Берлин: Медный всадник, 1928. - Т. 6.
3. Дрейер В.Н. Крестный путь во имя Родины. Двухлетняя война красного Севера с белым Югом 1918-1920 года. - Берлин, 1921.
4. Залесский П.И. Возмездие. (Причины русской катастрофы). - Берлин, 1925.
5. Милюков П. Россия на переломе. Большевистский период русской революции: Антибольшевистское движение. - Париж, 1927. - Т. 2.
6. Немирович-Данченко Г.В. В Крыму при Врангеле. Факты и итоги. - Берлин, 1922.
7. Оболенский В. Крым при Врангеле // На чужой стороне. - Берлин, Прага: Ватага; Пламя. - 1925. - № 9. -С. 5-55.
8. Раковский Г.Н. Конец белых: От Днепра до Босфора: (Вырождение, агония и ликвидация). - Прага: Воля России, 1921.
9. Росс Н. Врангель в Крыму. - Франкфурт-на Майне: Посев, 1982.
10. Слащов-Крымский Я.А. Требую суда общества и гласности: (Оборона и сдача Крыма): мемуары и документы. - 2-е изд. - Константинополь: Книгоиздательство М. Шульман, 1921.
11. Смоленский С. Крымская катастрофа. (Записки строевого офицера). - София, 1921.
12. Филатьев Д.В. Катастрофа белого движения в Сибири 1918-1922. Впечатления очевидца. - Paris: YMCA-PRESS, 1985.
13. Шатилов П. Памяти Генерала Врангеля // Часовой. - 1929. - № 7-8. - С. 6-8.
14. Штейфон Б. Военная деятельность П.Н. Врангеля // Главнокомандующий Русской армией генерал барон Г.Н. Врангель. К десятилетию его кончины. 12/25 апреля 1938г.: сб. / под ред. А.А. фон Лампе. - Берлин: Медный всадник, 1938. - С. 190-208.
MILITARY ACTION IN 1920 IN THE SOUTH OF RUSSIA: ANALYSIS OF EMIGRE AUTHORS
Baklanova I.S.
Considered in terms of immigrant writers on the course of hostilities in 1920 in Southern Russia and the reasons for the military defeat of Russian Army General P.N. Vrangel.
Key words: Civil war in Russia, the White movement, the Southern anti-Bolshevik Front, P.N. Vrangel.
Сведения об авторе
Бакланова Ирина Семеновна, окончила МГУ им. М.В. Ломоносова (1980), кандидат исторических наук, доцент, докторант МГТУ ГА, автор более 80 научных работ, область научных интересов -военная история, история Гражданской войны в России, историография.
