CC BY
26Г.В. КОСОВ доктор политических наук,
профессор Пятигорского государственного
*
лингвистического университета
Военная компонента политического процесса современного Ирана
Если обратиться к данным исторической политологии, то можно утверждать, что с самого начала существования человеческой цивилизации военные отношения наряду с тремя другими основными источниками власти (идеологическими, политическими и экономическими), по мнению Майкла Манна, определяли структуру и
Л
состояние социальных отношений1. Военное дело, как и другие формы человеческой деятельности (земледелие, транспорт, мореплавание, коммуникация и, позднее, промышленность), зависело от технологических усовершенствований. Хотя наряду с военными технологиями важную роль играли организация и тактика, применение новых видов вооружений могло переломить ход военных действий. Многие ученые, включая Архимеда, Леонардо да Винчи, Галилея, Ньютона, Декарта занимались решением военных задач.
С возникновением национальных государств эпохи модерна монополия на использование силы формально стала интегральной частью государства. Применение новых военных технологий имело ряд косвенных, но значительных политических последствий, таких как возникновение новых форм и уровней налогообложения населения (включая классическую ситуацию, когда налоги сильно возрастают в период войны и уже никогда не возвращаются на довоенный уровень),
* Kossov1 @yandex.ru
1 Mann M. The Sourses of Social Power. Cambridge University Press,1986.
создание государственной бюрократии, приобретение большинством населения военного опыта1.
После второй мировой войны произошла эволюция или коэволюция военных технологий, политики и политического анализа. Коэволюционный характер этого процесса отразился на взаимосвязях между изменением военных технологий и развитием общества. В послевоенный период резко возросло количество ученых, работающих над военными проблемами, увеличилась их организованность и концентрация. Это привело к фундаментальному изменению роли науки и технологий в развитии военного дела. Впервые в истории военные исследования и развитие стали высокоорганизованным и институализированным процессом даже в мирное время2. Масштабы, скорость и организационная комплексность инновационного процесса дают основания некоторым говорить о революционном прорыве в сфере вооружений, который влияет на политику и политический анализ в трех направлениях:
- инновации в вооружении и военных технологиях становятся предметом политики как внутригосударственной так и международной;
- военные инновации и их влияние на национальную и международную безопасность становится предметом политического анализа;
- развитие военных технологий и их воздействие на общество являются комплексным феноменом, на который воздействует множество факторов, не все из которых подконтрольны политикам, но изучение динамики этого процесса создает контекст важности для политиков.
1
Wim A. Smit. Military Technologies and Politics. The Oxford Handbook of Contextual Political Analysis. Oxford University Press, 2006. P. 722-745.
2 Ibid
Изучение развития науки и технологий показывает, что этот процесс неразрывно связан с изменениями в обществе, поэтому их лучше характеризует понятие коэволюции технологий и общества.
Необходимо отметить, что, по мнению Люсиана В. Пая, западная наука мало внимания уделяла армии и ее роли в политическом
л
процессе1. Недостаток знаний вел к отсутствию доктрины, объясняющей как странам с авторитарными режимами двигаться к представительским институтам и демократии. Когда эта проблема возникла в связи с крушением колониализма, то прогноз, который делали аналитики, был нелогичным и иррациональным: в бывших колониальных странах автоматически возникнут демократические институты. «Нам нечего было предложить лидерам развивающихся стран, кроме наспех склеенных кусков концепций и предположений, взятых из только зарождающихся теорий. Вместо концепций развития и стратегических планов у нас было представление о природе демократических ценностей и видение конечных целей политического развития. Многие положения новым режимам приходилось проверять на практике. Таким образом мы частично провоцировали чувство неуверенности, которое испытывали лидеры таких стран»2.
Л. Пай доказывает, что создать новую армию в традиционном
о
обществе легче, чем другие формы организаций западного типа3. Он отмечает, что существует парадоксальная связь между ритуальными и рациональными моделями поведения, что отражает легкость, с которой люди, столь еще близкие к традиционному укладу, привыкают к военной жизни4. Акцент на профессионализме и точном следовании стандартам в индивидуальном поведении делает армию скорее сакральным, нежели секулярным институтом. Армейская дисциплина
Lucian W. Pye. Armies in the Process of Political Modernization//The Role of the Military in Underdeveloped Countries. Princeton University Press, 1962. P. 85-122.
2 Ibid
3 Ibid
4 Ibid
близка к требованиям привычных обычаев и ритуалов. Можно было бы ожидать, что армии стран, где традиционные модели поведения еще так живучи, будут очень консервативными, как в Западной Европе доиндустриальной эпохи. Но этого нельзя сказать о новых армиях развивающихся стран, которые испытывают сильное влияние западных военных технологий. Тот факт, что государства, находящиеся на доиндустриальной стадии развития, имеют армии индустриального типа, накладывает отпечаток на политическую роль военных в обществе. Умения и навыки, требуемые специализацией современных армий, выходят далеко за рамки чисто военных задач. Обучение в специальных школах и передовые управленческие методики, проникающие в армейскую среду, приводят к тому, что наиболее образованные и амбициозные офицеры оказываются более квалифицированными менеджерами, чем многие гражданские специалисты. Часто офицеры сближаются с интеллектуалами, студентами и другими элементами общества, стремящимися стать частью нового мира, а не с людьми, находящимися в их подчинении. Революционные изменения в армейской жизни повлияли на повышение статуса военной профессии в глазах общества. Если на ранних стадиях развития военного дела на солдат смотрели сверху вниз, то теперь престиж этой профессии сильно вырос. Так, например, в Китае, когда мощь армии зависела от энергии людей и выносливости животных, солдаты стояли на низших ступенях социальной иерархии, с развитием же технологий военные стали продвигаться вверх по социальной лестнице1.
Определяя политические цели и задачи войны, иранская военная доктрина во главу угла ставит принцип тесной взаимосвязи религии, идеологии, политики и войны. Как заявляют политико-религиозные
1
Lucian W. Pye. Armies in the Process of Political Modernization//The Role of the Military in Underdeveloped Countries. Princeton University Press, 1962. P. 85-122.
деятели ИРИ, «наша политика - то же самое, что наша религия, а наша религия - то же, что наша идеология». Поэтому стратегические цели политики и конечные цели войны фактически идентичны. По утверждению Хомейни, «целью великой священной войны является свержение всех навязанных извне тиранических и псевдомусульманских режимов сначала в рамках мусульманского мира, а затем и в глобальном масштабе, освобождение мусульманского отечества для создания мирового исламского государства»1. Однако последние годы наглядно продемонстрировали религиозному руководству ИРИ недосягаемость главных целей своей политики и священной войны в кратчайшие исторические сроки. Исходя из этого объективного факта, сейчас акцент в военной доктрине делается на достижение реальных целей в вероятной войне - разгроме вторгшегося на территорию Ирана вооруженного агрессора и защите суверенитета ИРИ.
Военно-политическая доктрина ИРИ включает и социально-политическую составляющую, которая определяет пути реализации политики военного строительства ИРИ. Общая направленность такой политики заключается в выработке и осуществлении генеральной линии, устремленной на создание особого инструмента для решения глобальных политических и военных задач средствами вооруженного насилия. Таким инструментом, по мнению Хомейни, должны стать хорошо подготовленные, оснащенные самыми современными средствами ведения войны вооруженные силы ИРИ2.
Вооруженные силы Исламской Республики Иран являются крупнейшими по численности на Ближнем и Среднем Востоке. Они обладают опытом ведения боевых действий, полученным в ходе ирано-иракской войны (1980-1988 гг.). В основе их строительства
1 Имам Хомейни. Путь к свободе. Речи и завещание. - М., 1999. - С. 94.
2 Ислам в современной политике стран Востока. - М., 1986.
лежат военно-политические цели клерикального руководства Ирана, а также экономические возможности, национальная и религиозная специфика страны.
Особенностью организационной структуры вооруженных сил Ирана является наличие в их составе двух независимых компонентов: регулярных вооруженных формирований - Армии и Корпуса стражей исламской революции. В каждом из этих компонентов имеются собственные сухопутные войска, военно-воздушные и военно-морские силы (ВВС и ВМС) с соответствующей системой органов управления как в мирное, так и в военное время.
В состав КСИР входит также структура, выполняющая стратегические разведывательно-диверсионные функции, - силы специального назначения (ССН) «Коде».
В вооруженные силы ИРИ правомерно включить и Силы охраны правопорядка (СОП), в мирное время подчиняющиеся министру внутренних дел, в военное - Генеральному штабу ВС.
Кроме этого, хомейнизм предусматривает создание «Исламской армии 20 миллионов», своеобразного народного ополчения под эгидой ксировской структуры - Сил сопротивления «басидж» (ССБ) или сокращенно «басиджа» (басидж» -мобилизация). В соответствии со ст. 110 Конституции Исламской Республики Иран Верховным главнокомандующим всеми вооруженными силами страны является Духовный лидер нации, который обладает практически неограниченными полномочиями во всех военных и военно-политических вопросах1.
Духовный лидер правомочен объявлять войну, мир и всеобщую мобилизацию. Он осуществляет назначение, смещение и принятие отставки начальника генерального штаба ВС, главнокомандующих КСИР, Армии, командующих видами войск ВС, командующего СОП.
Ислам в современной политике стран Востока. - М., 1986.
Духовному лидеру подчиняется Высший совет национальной безопасности (ВСНБ) - важнейший консультативный орган по вопросам безопасности государства, обороны, стратегического планирования и координации деятельности правительства в различных областях. В задачи ВСНБ входит выработка оборонной политики и мер по обеспечению безопасности государства в рамках генеральной линии, определяемой духовным лидером ИРИ. Кроме того, этот орган координирует военную, политическую, экономическую, социальную, информационную и культурную деятельность в стране в интересах обеспечения безопасности государства.
Совет обороны является консультативным органом по военным вопросам. Он имеет право предлагать Верховному главнокомандующему принимать решения об объявлении войны и заключении мира, всеобщей мобилизации, о кандидатурах на высшие военные должности; определять формы и способы взаимодействия между вооруженными силами и гражданскими властями, между Армией, КСИР и СОП; координировать сотрудничество по вопросам проведения военных НИ-ОКР, военного производства, закупок вооружений и военной техники.
Верховный главнокомандующий вооруженными силами Ирана руководит ими через генеральный штаб ВС ИРИ, который осуществляет административное и оперативное управление ВС в мирное и военное время через объединенные штабы Армии и КСИР, штабы видов ВС, штаб СОП и соответствующие территориальные органы, которые в каждой из структур имеют свои наименование, предназначение, состав, функции и задачи.
Генштаб является высшим, центральным органом управления всех компонентов и видов ВС страны, его основные задачи: разработка стратегических вопросов обороны, планирование стратегических операций начального этапа возможной войны, а также
оперативной и боевой подготовки в масштабах всех ВС (в том числе учений и маневров), контроль за уровнем их боеготовности, организация и совершенствование системы управления войсками, взаимодействия между Армией, КСИР, СОП и видами ВС, подготовка оперативных приказов (распоряжений) вооруженным силам, контроль за их выполнением и другие1.
Министерство обороны и поддержки вооруженных сил не имеет непосредственного отношения к боевой деятельности поиск. Оно отвечает за следующие вопросы: военное строительство, разработку военного бюджета, контроль за текущим финансированием, военные НИОКР, функционирование Организации оборонной промышленности, плановые закупки вооружений и военной техники (в том числе за рубежом) для всех типов ВС страны, защита интересов военнослужащих, их правовое, медицинское, страховое и пенсионное обеспечение, издание топографических карт и т. д.
Численность совокупных регулярных вооруженных сил Ирана составляет, по различным данным, от 540 до 900 тыс. человек, из которых от 450 до 670 тыс. насчитывается в сухопутных войсках (армии и КСИР), почти от 70 до 100 тыс. - и ВВС, от 35 до 45 тыс. - в ВМС, а также около 135 тыс. - в ССБ и более 15 тыс. - в ССН «Коде»2. Разброс публикуемых данных объясняется практически абсолютной закрытостью в Исламской Республике Иран темы, касающейся вооруженных сил. Разные неиранские источники приводят неоднозначные сведения о численном и боевом составе иранских ВС, а также о количестве вооружений и боевой техники.
В целом (по разным оценкам) ВС ИРИ имеют от 150 до 300 пусковых установок тактических, оперативно-тактических и противокорабельных ракет; от 1,5 до 3 тыс. танков; от 1,8 до 3,2 тыс.
1
Ислам в современной политике стран Востока. - М., 1986.
2 Ehe military balance. 2002-2003. - Oxford, 2004.
орудий полевой артиллерии; от 250 до 900 реактивных систем залпового огня; от 260 до 306 самолетов боевой авиации; от 300 до 375 ударных вертолетов; около 200 пусковых установок зенитных управляемых ракет; 1,5 тыс. орудий зенитной артиллерии; 26 надводных боевых кораблей, 3 подводные лодки, 170 боевых катеров (ракетных, торпедных и артиллерийских), более 200 противокорабельных ракет на кораблях и катерах1.
По-прежнему важнейшей составляющей боевой подготовки войск является морально-психологическая и идеологическая (религиозная) подготовка, которая в определенной степени, по мнению иранского командования, должна компенсировать недостатки военной выучки. Особо возросла роль политической и религиозной работы в ВС в последние месяцы в связи с резкой радикализацией внутренней и внешней политики и возникновением реальной угрозы военного столкновения.
После прихода на президентский пост выходца и воспитанника КСИР Махмуда Ахмадинежада стала появляться информация о том, что в высшем руководстве страны приняли или планируют принять решение о слиянии двух компонентов ВС ИРИ в единую структуру, причем при верховенстве КСИР. То есть появилась тенденция поглощения армии со стороны КСИР. Об этом мечтали самые радикальные военные и политико-религиозные деятели Исламской Республики Иран ни протяжении многих лет.
Таким образом, новые объединенные вооруженные силы Ирана, несомненно, станут более идеологизированными, то есть более радикальными в политическом и религиозном отношении. Это, конечно, с одной стороны, приведет к определенному усилению ВС, а с другой, - лишит иранский истеблишмент, а точнее, различные его фракции и группировки возможности играть в интересную и в целом
1 Ehe military balance. 2002-2003. - Oxford, 2004.
полезную для взвешенной политики игру: борьбу сдержек и противовесов с использованием двух компонентов вооруженных сил.
Экспансионистская политика Ирана (особенно региональная) объясняется не: только обусловленными доктриной Хомейни политико-идеологическими установками, но и рядом других факторов.
1. Геополитический фактор. Исламская Республика Иран действительно играет одну из доминирующих ролей в важнейшем регионе планеты - Западной Азии, куда входят Ближний и Средний
л
Восток, Кавказ, зона Каспийского моря, Центральная Азия1.
2. Военно-политический фактор.
3. Национально-психологический фактор.
Для достижения своих региональных геополитических целей Иран продолжает применять шиитские инструменты для укрепления своих позиций на Ближнем и Среднем Востоке2.
Обретшая определенную финансовую и сравнительно значимую экономическую мощь, выступая в качестве энергетического донора ряда мировых держав, правящая элита в лице Ахмадинежада пришла к выводу о том, что настало время заявить о себе как о мировом центре исламской цивилизации, как о непоколебимом борце за идеалы ислама, объединяющем исох мусульман против «глобального сионизма и американского империализма», как о супердержаве региона3.
В контексте рассматриваемой проблемы представляет интерес разработанный недавно в ИРИ документ под названием «Двадцатилетняя перспектива». Согласно этому документу, через двадцать лет Иран должен стать развитой страной, сильной региональной держаной и занять первое место в регионе по
Евстафьев Д. Геополитика ракетного нераспространения // Ракеты космос. - №.1. - Т 1.
2 Новиков В.Е. Проблемы нераспространения ядерного оружия на современном этапе. - М.,
экономическому, научному и культурному развитию. Кроме того, в документе говорится, что «Иран станет вдохновителем исламского мира и цивилизационно образующим государством с революционной и иранской идентичностью, реализующим конструктивное и
л
эффективное взаимодействие в международных отношениях»1.
Таким образом, названный документ свидетельствует о том, что в исламском Иране резко активизировалось практическое осуществление главной задачи клерикального хомейнистского режима: создание под эгидой региональной супердержавы - Ирана -«мировой исламской общины - уммы».
Ко всему прочему опасение вызывает и то, что президент Ахмадинежад является апологетом махдизма. Махди - имя последнего из двенадцати шиитских имамов, который, согласно изглядам шиитов, выступает в роли не только потомка Пророка, но сокрытого долгожданного Двенадцатого имама. Он будет таиться до часа, назначенного Богом, а затем, во время Страшного суда, придет на землю, чтобы установить исламскую справедливость2. Наиболее же почитаемый шиитами четвертый праведный халиф Али говорил о Махди: «Имам создаст единое всемирное государство и заставит
о
власть имущих заплатить за все их преступления против людей»3. С самого начала исламской революции в Иране в 1979 г. и до прихода к президентской власти Махмуда Ахмадинежада в августе 2005 г. махдизм оставался в ИРИ лишь религиозной доктриной и шиитской традицией и не имел никакого политического содержания. Однако с началом президентства Ахмадинежада эта религиозная доктрина стала политической философией и заняла одно из центральных мест в иранской политике. Этому в значительной мере способствовал
Котляр В.С. Международное право и современные стратегические концепции США и НАТО. - Казань, 2008.
2 Новиков В.Е. Проблемы нераспространения ядерного оружия на современном этапе. - М.,
духовный наставник Ахма-динежада - ярый радикал аятолла Месбах Язди1.
Махмуд Ахмадинежад не только заявлял о скором пришествии Махди и на этом основании строил и строит свою политику, но и утверждал, что сам непосредственно связан с Богом2. Махдизм для Ахмадинежада - это мощный политический инструмент, предназначенный как для внутреннего, так и для внешнего пользования.
Косов Г.В. Военная компонента политического процесса современного Ирана. В статье рассматривается проблема влияния военного фактора на политический процесс современного Ирана.
Ключевые слова: военный фактор, Иран, политический процесс.
Kosov G.V. The military component of the political process of modern Iran.
In article considers the problem of the influence of the military factor in the modern political process is the exchange of Iran.
Key words: military factor, Iran, the political process.
1
Задонский С.М. Ядерная программа Ирана и российско-американские отношения. - М.,
2002.
2 Новиков В.Е. Проблемы нераспространения ядерного оружия на современном этапе. - М.,
