CC BY
3название для рек и речушек Верхневолжья. Заметим, что и в «Путешествии Онегина» путь от Торжка к Москве вдоль берегов Волги и ее притоков передан собирательно: «По гордым волжским берегам...» (VI, 497).
Так или иначе, но первоначальный варйант наброска первой строфы не удовлетворил Пушкина, и сразу же после недолгой работы над второй строфой записывается новый вариант двух стихов первой:
Там, где ровный и отлогой Путь над Волгою лежит...
Не исключено, что эти стихи, соответствующие по смыслу третьей и четвертой строке первого варианта, мыслились в новом варианте как два начальных стиха.
Набросок, однако, остался незавершенным. Прошло два года, прежде чем поэт вспомнил о нем; вспомнил в Тригорском, имении тех же владельцев — П. А. Осиновой и Вульфов, — которым принадлежали Малинники и Павловское. Эта ассоциация — еще одно косвенное свидетельство того, что в наброске 1833 г. также имелась в виду усадьба, связанная с Вульфами.
Стихи были завершены, но теперь в них подразумевалась другая усадьба, фигурировали другие топонимы.
Л. М. Аринштейи
«...Вновь я посетил»
В изданиях сочинений А. С. Пушкина первая часть стихотворени»!
.. Вновь я посетил» (мы будем говорить только о первой части) печатается со следующими знаками препинания:
... Вновь я посетил Тот уголок земли, где я провел Изгнанником два года незаметных. Уж десять лет ушло с тех пор — и много Переменилось в жизни для меня, И сам, покорный общему закону, Переменился я —но здесь опять Минувшее меня объемлет живо, И, кажется, вечор ещё бродил Я в этих рощах.
(III, 399—400)
На наш взгляд, запятая, стоящая в девятом стихе перед словом «кажется», неверна. Это слово, выделенное запятыми, стало вводным, получило значение сомнения и изменило смысл первой тирады стихотворения.
В своей статье «Из последней тетради Пушкина» С. М. Бонди дает расшифровку черновика стихотворения «... Вновь я посетил», указывая, в сносках наиболее значительные варианты слов и стихов.1 Мы их опустим — у нас другая задача — и выпишем первую часть стихотворения из этой сводки:
1 См.: Бонди С. М. Из последней тетради А. С. Пушкина.— В кн.: Стихотворения Пушкина 20—30-х годов: История создания и идейно-художественная проблематика. Л., 1974, с, 377,
Вновь я посетил Тот уголок земли, где я провел Два года бурной юности моей В спокойствии невольном и отрадном, И десять лет ушло с тех пор и много Переменилось в жизни для меня
Далее зачеркнуто:
И сам, покорно общему Закону, Переменился я. Но здесь опять Минувшее ко мне теснится живо И кажется вчера еще бродил Я в этих рощах и сидел недвижно На том холме над озером широким...
Несмотря на отсутствие некоторых знаков препинания, ясно, что в этих стихах идет перечисление фактов и никакого сомнения не выражается, слово «кажется» употребляется в значении глагольной формы, в значении определенного действия: кажется, видится, стоит перед глазами.
В окончательной редакции стихотворения мысли остались прежними — изменились некоторые стихи, зиакп препинания. Известно, что, находясь в состоянии творческого вдохновения и торопясь записать свои мысли, Пушкин иногда пропускал слова, не соблюдал правила пунктуации. В одних и тех же местах чернового и белового автографов стихотворения <(... Вновь я посетил» расстановка знаков препинания несколько различна. Однако слово «кажется» и в том и в другом случаях запятыми не выделено. Не выделено оно и в первой публикации стихотворения в журнале «Современник» под редакцией В. А. Жуковского, а также в изданиях П. В. Анненкова, Я. А. Исакова, Г. Н. Геннади.2 В издании П. А. Ефремова3 впервые появляется запятая, стоящая после слова «кажется». Затем она последовательно повторяется в изданиях сочинений А. С. Пушкина под редакцией П. О. Морозова, JI. И. Поливанова, В. Я. Брюсова и др.4 Интересно, что С. А. Венгеров 5 в своем издании отказался от этой запятой. В однотомнике избранных сочинений А. С. Пушкина Б. Тома-шевский и К. Халабаев изменили знаки препинания, поставленные под редакцией В. А. Жуковского, но оставили запятую после слова «кажется».6
2 См.: Современник, 1837 г., т. 5, с. 320; Пушкин А. С. Соч./Изд. П. В. Анненкова, СПб., 1855, т. 3, с. 52; Пушкин А. С. Соч./Изд. Я. А. Исакова. СПб., 1859, т. 1, с. 519; Пушкин А. С. Полн. собр. соч. 2-е изд./Под ред. Г. Н. Геннади; Изд. Я. А. Исакова. СПб., 1870, т. 1, с. 479.
3 Пушкин А. С. Соч. 3-е изд. / Под ред. П. А. Ефремова; Изд. Я. А. Исакова. СПб., 1880, т. 3, с. 424.
4 Пушкин А. С. Соч./Изд. JI. Поливанова. М., 1887, т. 1, с. 386; Пушкин А. С. Соч. /Под ред. П. О. Морозова. СПб., 1887, т. 2, с. 182; Пушкин А. С. Полн. собр. соч./Под ред. В. Брюсова. М., 1920, т. 1, с. 371.
5 Пушкин А. С. <Соч.>/Под ред. С. А. Венгерова; Изд. Брокгауза и Ефрона. СПб., 1910, т. 1, с. 38.
6 Пушкин А. С. Соч. Д., 1924, с. 377. — Б. Томашевский и К. Халабаев поставили тире в 3-м, 4гМ, 6-м, 7-м стихах, а тире в 8-м стихе послр слова «живо» заменили запятой.
7 Вроменпик, вып. Zi
lib.pushkinskijdom.ru
Современная расстановка зпаков препинания в первой части стихотворения «... Вновь я посетил» появилась в Полпом собрании сочинений А. С. Пушкина под редакцией М. А. Цявловского в 1930 г.7
В. А. Никифоров 7 Пушкин А. С. Поли. собр. соч. М.; Л., 1930, т. 2, с. 200.
«Когда за городом, задумчив, я брожу»
Стихотворение «Когда за городом, задумчив, я брожу» (1836) неоднократно привлекало внимание исследователей творчества Пушкина.
В работе Н. В. Измайлова этому стихотворению, построенному на «противопоставлении двух кладбищ: городского как образа неволи, пошлости, антихудожественности, унижения человека, — и деревенского как воплощения воли, покоя, широты, поэтичности, близости к природе», дана следующая интерпретация: определяя второе кладбище как «приусадебное, помещичье» (отталкиваясь от определения «родовое»), он связывает стихотворение с «целым комплексом социальных размышлений Пушкина о положении передового, культурного (и материально падающего) дворянства <.. .>, о его общественно-политической роли, о его судьбе».1
По мнению Гуковского, в пушкинском произведении «сталкиваются как бы две России: одна — петербургская, чиновничья, торгашеская, лживая, искусственная, страшная; и другая — народная, торжественно-величественная, мощная отчизна, где и смерть легка, мирна и не страшна; ибо смерти в сущности нет, а есть жизнь природы и парода».2 Эти две интерпретации отразились и в других позднейших работах о Пушкине.3
Огромное значение финального образа-символа в стихотворении было специально отмечено Л. Я. Гинзбург, которая писала: «Предметам аллегорической буффонады противопоставлен дуб — царь растительного мира. Образ дуба освобожден от частных аспектов и подробностей <.. .> И эти <.. .> характеристики заимствованы из наиболее общих, традиционных представлений, из многовековой символики, уходящей в глубины народного сознания, народной философии природы».4
Однако значение символа, по природе своей многозначного, этим не исчерпывается. Нам кажется, что тут не просто противопоставление двух «памятников». Для идеи стихотворения важны истоки его образности, которые связаны у Пушкина с национальным самосознанием. Чтобы показать это, необходимо вернуться к предшествующим периодам творчества поэта.
1 Измайлов Н. В. Очерки творчества Пушкина. Л., 1975, с. 256—257.
2Гуковский Г. А. Пушкин и проблемы реалистического стиля. Л., 1957, с. 405.
3 См.: Алексеев М. П. Стихотворение Пушкина «Я памятник себе воздвиг...»: Проблемы его изучения. Л., 1967, с. 122—127; Степанов Н. Л. Лирика Пушкина: Очерки и этюды. Изд. 2-е. М., 1974, с. 31—32; Городецкий Б. П. Лирика Пушкина. М.; Л., 1962, с. 406; М а к огоне нк о Г. П. Творчество Пушкина в 1830-е годы (1833—1836). Л., 1982, с. 442-446.
4 Гинзбург Л. Я. О лирике. 2-е изд. Л., 1974, с. 227.
