CC BY
29Предположим, что, гипотетически, избежать противоречий между Польским королевством и Киевской Русью можно было в самом начале их появления, если бы удалось путем переговоров поделить Червенские города и прилегающую к ним территорию, однако сделать этого не удалось, в том числе из-за чрезмерных амбиций обеих сторон, каждая из которых желала получить все и не делиться с другой. Как известно, история довольно поздно узнала пример такого компромисса -уже между И. Сталиным и Б. Берутом (главой польской коммунистической партии), когда Червенские города были поделены между Советским Союзом и Польшей: Сталин передал полякам город Перемышль с прилегающей территорией, и в современной Польше этот город получил название Пшемысль.
В заключение остается лишь выразить сожаление об отсутствии в современных условиях должного уровня взаимопонимания, не говоря уже о единстве мнений между Российской Федерацией и Польшей, ибо от этого единства выиграли бы не только два соседних братских славянских народа (русские и поляки), но и их ближайшие восточнославянские соседи - белорусы и украинцы.
Литература и источники
1. "Великая хроника" о Польше, Руси и их соседях XI-XIII вв. / под ред. чл.-корр. АН СССР В.Л. Янина. - М.: изд.-во Московского университета, 1987. - 264 с.
2. Советская историческая энциклопедия. - Т.15 / гл. ред. Е.М. Жуков. - М.: изд.-во "Советская энциклопедия", 1974. - 1006 стлб.
3. Карамзин Н.М. История государства Российского. Книга первая. Тома I, II, III, IV. Репринтное воспроизведение издания 1842-1844 годов. - М.: Книга, 1988. - 174 стлб.
4. Соловьев С.М. Сочинения. Книга I. История России с древнейших времен. Т. 1-2. - М.: Мысль, 1988. - 797 с.
References and Sources
1. "Velikaya hronika" o Pol'she, Rusi i ih sosedyah XI-XIII vv. / pod red. chl.-korr. AN SSSR V.L. YAnina. - M.: izd.-vo Moskovskogo universiteta, 1987. - 264 s.
2. Sovetskaya istoricheskaya enciklopediya. - T.15 / gl. red. E.M. Zhukov. - M.: izd.-vo "Sovetskaya enciklopediya", 1974. - 1006 stlb.
3. Karamzin N.M. Istoriya gosudarstva Rossijskogo. Kniga pervaya. Toma I, II, III, IV. Reprintnoe vosproizvedenie izdaniya 1842-1844 godov. - M.: Kniga, 1988. - 174 stlb.
4. Solov'ev S.M. Sochineniya. Kniga I. Istoriya Rossii s drevnejshih vremen. T. 1-2. - M.: Mysl', 1988. - 797 s.
ВОРОБЬЕВ АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ - кандидат исторических наук, доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин, Могилевский институт МВД Республики Беларусь, Могилев ([email protected]).
VOROBIEV, ALEXANDR A. - Ph.D. in History, Associate Professor, Department of Social and Humanitarian Sciences, Mogilev Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Republic of Belarus.
УДК 94(47+476)" 18-19"(929)
ШИМУКОВИЧ С.Ф.
ВНЕВРЕМЕННОЙ РЕСУРС НАЦИИ: ИСТОРИКИ - УРОЖЕНЦЫ БЕЛОРУССКИХ ЗЕМЕЛЬ В РОССИЙСКИХ УНИВЕРСИТЕТАХ В XIX - НАЧАЛЕ XX ВВ.
Ключевые слова: белорусские земли; белорусский национальный проект; ученые историки; университет; научная элита; долгий XIX век.
Автор анализирует роль уроженцев белорусских земель - представителей научной элиты, в первую очередь ученых историков, в процессах формирования белорусской модерной нации в период «долгого XIX века». Автор отмечает, что отсутствие учреждений высшего образования во второй половине XIX - начале XX веков на белорусских землях препятствовало появлению профессиональной белорусской национальной исторической школы и сказалось на слабом научном обосновании белорусского национального проекта, а также на процессах его продвижения через систему университетского образования.
SHYMUKOVICH, S.F.
TIMELESS RESOURCE OF A NATION: HISTORIANS - NATIVES OF BELARUSIAN LANDS IN RUSSIAN UNIVERSITIES IN THE XIX - EARLY XX CENTURIES
Keywords: Belarusian lands; Belarusian national project; historians; University; scientific elite; long XIX century
The author analyzes the role of natives of the Belarusian lands - representatives of the scientific elite, primarily historians, in the formation of the Belarusian modern nation during the "long XIX century". The author notes that the lack of higher education institutions in the second half of the XIX - early XX centuries in the Belarusian lands prevented the emergence of a professional Belarusian national historical school and affected the weak scientific justification of the Belarusian national project, as well as the processes of its promotion through the University education system.
Проблема формирования белорусской модерной нации в период «долгого XIX века» является актуальной в современном контексте развития белорусского общества и государства и
оценки ближайшей и долгосрочной перспектив нациестроительства. Реконструкция процессов, происходивших в период «долгого XIX века», когда происходила социальная модернизация общества, в частности, наблюдалась серьезная трансформация региональных элит, отмечалась активная подвижность идентичностей на окраинах империи, последовательно реализовывались стратегические программы имперской унификации и модернизации позволяет диагностировать и адекватно описать специфику современного понимания того, что есть «белорусская нация», каковы индикаторы и критерии белорусской идентичности, в чем заключается незавершенность белорусского проекта по созданию нации модерного типа. Поиск адекватных ответов на сложные вопросы современности может быть успешным лишь при осмыслении процессов, которые проходили в условиях буржуазной модернизации. Не случайно данная проблематика стала полем всесторонних исследований историков, социологов, политологов, антропологов и пр.
Нас в первую очередь интересует ряд аспектов, которые напрямую влияли на формирование и продвижение белорусского национального проекта. Так, по мнению Э. Хобсбаума, нацией является та значительная социальная общность, которая таковой считает саму себя, ученый при этом отмечает, что все остальные известные признаки и критерии нации не могут считаться полными и объективными [1, с. 11-13, 17]. Осознание себя нацией во многом строится на понимании собственного своеобразия и отличия своей наций от своих соседей, что наиболее очевидно возможно оформить в рамках определенной исторической концепции национального развития, разработка которой ложилась на плечи национальной элиты, прежде всего ученых-историков. В этой связи нас интересует степень вовлеченности в процессы создания национального исторического мифа представителей научной элиты в лице профессиональных историков - уроженцев белорусских земель, их количественный состав, особенности профессиональной и общественной деятельности, позволяющие охарактеризовать их идентичности.
В XIX веке были заложены основы формирования многих модерных наций этнокультурного типа, в т.ч. и современной белорусской. В процессах нациестроительства были задействованы разные социальные группы. Авторы конструктивистских и постконструктивистских теорий нациестроительства связывают данные процессы с разносторонней модернизацией общества Нового времени, ростом социальной активности среднего класса. Майкл Манн отмечает, что наибольший уровень национализма был свойственен не столько среднему классу и буржуазии, сколько государственным служащим, карьеристам в высшем образовании и профессионалам, хотя он же отмечает, что степень проявления национализма варьировалась в зависимости от религиозных и региональных идентичностей, которые также влияли на их позицию по национальному вопросу [2, с. 234]. Изучение идентичностей научной элиты, происходившей из белорусского региона, условий и направлений их деятельности, может объяснить специфику белорусского «догоняющего» проекта конструирования модерной нации, его слабость, четко обозначившуюся уже в конце XIX - начале XX веков.
В этой связи выявление роли университетской профессуры, имеющей происхождение из национальных окраин Российской империи, в формировании соответствующих национальных проектов и в их продвижении имеет особое значение. Что касается профессиональных историков
- профессоров высших учебных заведений, то им принадлежала важнейшая роль в формировании привлекательной и понятной широкому обывателю концепции «историчности» конкретной модерной нации, преемственности модерного политического национального проекта и исторических форм реализации политической власти на конкретной территории, в нашем случае
- на белорусских землях.
В этом случае важное значение имело наличие собственных региональных образовательных и научных центров, составляющих научную инфраструктуру, обеспечивающих систему подготовки и воспроизводства региональных элит, что влияло на скорость прохождения этапов нациестроительства (по М. Гроху). Так, создание и функционирование в регионе собственной научной инфраструктуры давало значительные преимущества региональным элитам в процессе конструирования, например, украинского национального проекта, обозначило его силу и перспективность, на что указывают Р. Линднер и П. Терешкович [3, с. 66-69; 4, с. 195].
В частности, еще в 1860-х годах М. И. Сухомлинов отмечал, что из 240 признанных на то время украинских писателей и просветителей, около половины получили образование в Харьковском университете [5, с. 573], но на украинских землях был еще и Киевский (с 1835 года), Новороссийский университет (с 1865 года), и на австрийской части украинских земель -Львовский (с 1661 года) и Черновицкий (с 1875 года), где концентрировались региональные интеллектуальные кадры. Именно выпускниками и профессорами украинских университетов была сформирована концепция историчности украинской нации (М. С. Грушевский, М. П. Драгоманов, И. Я. Франко, Е. О. Партицкий, Я. Ф. Головацкий и др.).
В свою очередь, белорусский исследователь П. В. Терешкович констатирует, что «...доля украинцев среди юристов вдвое превышала аналогичный показатель среди белорусов. Отсутствие университетских центров в Беларуси не только не позволило сформироваться национально-ориентированной профессуре, но значительно ограничило возможность социальной мобильности для коренного населения: численность крестьян с университетским образованием в Украине была в 20 раз больше, чем в Беларуси» [4, с. 195].
Аналогичную позицию занимает германский историк Р. Линднер, который считает, что белорусский и украинский регионы отличались по такому признаку, как уровень развития научной и образовательной инфраструктуры, и это повлияло на степень развития соответствующих национальных проектов. Он отмечает, что университеты на украинских землях «.стали организационной средой национальных патриотов. Вместе с тем университет св. Владимира в Киеве можно считать местом столкновения прорусской образовательной политики и украинского научного национализма», а белорусская историография и историческое мышление преимущественно возникали в университетах европейской части Российской империи [3, с. 67, 69]. При этом мы помним, что университет в Киеве открывался как замена закрытому Виленскому, Киев был выбран как город с «русскими» традициями, где наиболее эффективно можно было противостоять «польскому» влиянию.
При этом стоит отметить, что важен сам факт присутствия университета на определенной территории. Так, университеты в Харькове, Киеве и Одессе должны были в первую очередь стать центрами русификации и проводниками имперской унификации региона, однако при этом они реально стали и центрами подготовки региональных элит. Показателен тот факт, что в успешном продвижении чешского национального проекта в XIX веке М. Грох отмечает значительную роль Карлового университета в Праге, и это несмотря на то, что он традиционно считался цитаделью немецкого влияния на чешских землях [6, с. 99].
Белорусский регион утратил собственную высшую научно-образовательную инфраструктуру к середине XIX века с ликвидацией Полоцкой академии (в 1820 году), Виленского университета (в 1832 году) и его «осколков» (к началу 1840-х годов). Безусловно, в регионе работали «неинституционализированные» талантливые исследователи, относящиеся к польскому, литвинскому, западнорусскому направлениям (Е. и К. Тышкевичи, Т. Нарбут, А.Г. Кирков, А. Чарноцкий, И.И. Григорович, Д.И. Довгялло, К.А. Говорский, Г.Я. Киприанович, А.О. Турцевич, Ю.Ф. Крачковский, Н.И. Горбачевский и др.), они занимались изучением истории, культуры, этнографии белорусского региона. Однако степень результативности их деятельности, методическое совершенство исследований, доступ к каналам социальной коммуникации и возможности трансляции полученных результатов не шли в сравнение с тем мультипликативным эффектом, который предоставляла научная инфраструктура «институционализированным» профессиональным исследователям.
В этой связи все аспекты деятельности рожденных на белорусских землях профессиональных историков, имевших ученые степени, занимавших должности в высших учебных заведениях империи, представляет особый интерес. Формальные индикаторы, такие как общее число историков, их распределение по хронологическим периодам, распределение по научным центрам империи дают представления о масштабах «потерянного» для белорусского национального проекта интеллектуального ресурса. В свою очередь информация об их происхождении, сферах научных интересов, уровне и формах общественной активности позволяют сформировать представление о сложившихся идентичностях данной группы научной элиты.
Материалы изданных в XIX - начале XX века специализированных биографических справочников [7-14] и ряда современных энциклопедических изданий [15, 16] содержат определенный объем фактической информации о профессуре высших учебных заведений Российской империи XIX - начала XX веков, которые либо непосредственно родились в белорусском регионе, либо были рождены в семьях выходцев из региона. Так, нами выявлено 66 ученых, родившихся на территории белорусского региона, профессиональная деятельность которых связана с проведением исторических исследований в университетах, академиях и институтах империи. Условно этих лиц можно разделить на три группы: это профессиональные историки, имевшие ученые степени, преподававшие исторические дисциплины, имевшие научные публикации по исторической проблематике, а так же лица, имевшие исторические исследования, но реализующие свой основной интерес в смежных отраслях гуманитарного знания (44 чел.); во-вторых это ученые, в рамках междисциплинарных гуманитарных исследований, таких как сравнительная филология, история права, ориенталистика, история отдельных научных направлений и т.д., обращавшиеся к исторической проблематике (19 чел.); в-третьих это ученые, работавшие в иных научных отраслях (например, медицина), однако обращавшиеся к историческим исследованиям на уровне хобби (3 чел.).
В их деятельности можно выделить три хронологических периода, границы которых проходят через начало 30-х и 70-х годов XIX века и определяются кардинальными изменениями в сфере образовательной ситуации в белорусском регионе и империи в целом, так и масштабными социальным трансформациями в обществе. Первый период представлен в основном историками, работавшими в Виленском университете (это 13 чел. из 17), где сложилась сильная историческая школа, у истоков которой стоял Т. Гусаржевский, родившийся в Варшаве в семье шляхтича, выходца из ВКЛ (он был учителем И. Лелевеля и ряда других ученых) [15, с. 126-127]. В последние 10 лет существования университета здесь было сформировано самостоятельное направление изучения истории белорусского региона в обстановке доминирования польской исторической традиции. Однако оппозиционность университета привела к тому, что ряд профессоров (И.С. Анацевич, И.Н. Данилович, М.К. Бобровский и др.) и перспективных выпускников, оставленных ранее при университете (О.М. Ковалевский, И.А. Верниковский и др.), были уволены, либо переведены в другие образовательные центры империи (Харьков, Казань).
Первый период, в целом, характеризуется почти полным отсутствием уроженцев белорусских земель в иных университетах империи. В качестве исключения можно отметить О.И. Сенковского, который отказался от преподавания в Виленском университете в пользу Санкт-Петербургского, где участвовал в основании научной школы российской ориенталистики. Также в Варшавском университете, до его закрытия в начале 1830-х, читал курс библиографии Л. Голембовский (родом из Пинщины), в будущем автор трехтомной истории Польши (издана в 1846-1848). Высланный из Вильно И.Н. Данилович сочетал преподавание в Харьковском (позднее - Киевском и Московском) университете с изданием своих трудов по истории права ВКЛ, а О.М. Ковалевский и И.А. Верниковский начинали в Казани с преподавания студентам древней истории и изучения восточных языков.
В связи с закрытием Виленского университета в 1832 году, стоит отметить его нереализованный потенциал как центра подготовки «собственных» кадров высшей научной квалификации и центра белорусских исследований. При этом опыт деятельности российских императорских университетов на украинских землях, Карлового университета в Праге позволяет утверждать, что польское доминирование в Виленском университете реально возможно было преодолеть, о чем свидетельствуют тенденции 1820-х годов, когда региональная проблематика, зачастую не отвечающая польским интересам, стала активно продвигаться как в естественнонаучных, так и в гуманитарных исследованиях (прежде всего деятельность И.Н. Даниловича и М.К. Бобровского) среди профессуры Виленского университета.
В 1830-1860-е годы, на которые приходится второй хронологический период, белорусский регион утратил собственные высшие учебные заведения. Соответственно, ученые, специализировавшиеся в исторических исследованиях (в этом периоде нами выявлено 16 чел.), опирались на имевшуюся в то время в империи научную инфраструктуру. Более всего лиц, проводивших исторические исследования, было в Петербургском университете (7 чел.), по 3 - в Харькове, Киеве и Казани.
В 1870-х - 1910-х годах начали свои карьеры профессиональных историков в российских университетах, академиях и институтах более 30 уроженцев белорусских земель, это при том, что значительное число исследователей, работавших в рамках второго периода, также продолжали свою профессиональную и научную деятельность. Немногим менее половины новичков принял Петербургский университет (14 чел.), в трех «украинских» университетах начали карьеры 9 историков, в Варшавском - 4.
В целом, распределение ученых-историков из Беларуси по высшим учебным заведениям империи (с учетом перемещений некоторых из них между университетами) за весь XIX - начало XX веков дает следующую картину: Петербургский университет привлек 22 чел., Виленский (только до 1832 года) - 13, Варшавский - 9, Киевский - 8, Московский и Харьковский - по 7, Казанский - 6, Дерптский (Юрьевский) - 5, Новороссийский и Томский - по 4, Нежинский историко-филологический институт - 3, Петербургская духовная академия и Академия художеств - по 2, единично были представлены некоторые другие высшие учебные заведения, в которых работали уроженцы белорусских земель.
Около трети выявленных нами ученых - историков (чуть более 20 чел.) по разным причинам практиковали перемещения между учебными заведениями, при этом три и более учреждений за карьеру сменили более 10 человек, среди которых можно отметить И.Н. Даниловича, О.М. Кояловича, А.С. Будиловича, В.М. Грибовского, М.С. Прахова, Н.Н. Кравченко, В.В. Новодворского, М.А. Рейснера.
Здесь стоит отметить один важный аспект - при всей подвижности ученых, свидетельствующей о высоком уровне академической мобильности, после революции 1917 года только единицы из десятков профессоров и ученых приехали в Минск и приняли непосредственное участие в формировании научной и образовательной инфраструктуры и белорусской национальной исторической школы. Одним из инициаторов создания БГУ стал академик Е.Ф. Карский, однако вскоре он выехал в Петроград по причине расхождения во взглядах с некоторыми белорусскими деятелями. М.В. Довнар-Запольский также участвовал в создании белорусской научной инфраструктуры и системы высшего образования, но его удалили из Минска и заблокировали принятие в число академиков по требованию белорусских партийных органов [17, с. 8]. Одновременно десятки профессиональных историков, уроженцев белорусского региона, по разным причинам, либо проигнорировали факт создания национальной системы белорусской высшего образования и науки, либо изначально были отвергнуты Минском. Так, историк церкви К.В. Харлампович, исследовавший роль православной церкви в истории украинских и белорусских земель, был приглашен в Украинскую ССР, но не принят на родине - в БССР. Не спешили в Минск и другие уроженцы Беларуси, представлявшие другие отрасли научного знания. Данное явление имеет как субъективные, так и объективные причины, на наш взгляд, в некотором смысле, стало следствием индифферентного отношения интеллектуальной элиты родом из Беларуси к вопросам белорусского национального проекта. Именно этим объясняется его слабость и принципиальные отличия от подобного украинского проекта. В этой связи представляет интерес и информация о научных интересах ученых, занимавшихся историческими изысканиями.
Так, анализируя тематику защищенных диссертаций, подготовленных и изданных трудов, информация о которых содержится в биографических справочниках [7-16] можно отметить, что только у третьей части ученых (чуть более 20 чел.), в том либо ином виде, присутствует проблематика, которая затрагивает вопросы истории, этнографии, археологии и т.д. белорусских земель, преимущественно через призму интересов польской или российской истории, либо в контексте истории «большого» западного региона империи, либо в рамках освещения отдельных аспектов истории права, культуры, литературы, и т.д., но не в качестве самостоятельного объекта исследования.
В то же время стоит отметить, что еще в первой трети XIX века в Виленском университете почти у всех историков - уроженцев белорусского региона местная проблематика присутствовала в их исследовательской деятельности. При общем доминировании польского взгляда на историю региона, проводимого уроженцем Варшавы И. Лелевелем, уже четко оформились элементы самостоятельной региональной версии истории с элементами литвинской (И.С. Анацевич, И.О. Ярошевич) и белорусской (М.К. Бобровский, И.Н. Данилович, А.К. Повстанский) версий интерпретации событий [15, с. 21-22, 32-33, 140-141, 322, 488]. В пространной биографии И.Н.
Даниловича после описания его научной деятельности задается вопрос о том, кем был этот ученый. Ответ предлагается весьма интересный: «... он был патриот-литвин, гражданин государства, давно исчезнувшего <...> с этой точки зрения Москва и Польша были для него одинаково чужды и одинаково близки, как нации соседственные и родственные» [8, с. 169]. Похожий уровень самоидентификации был свойственен и некоторым другим профессорам Виленского университета. Однако развитие региональной школы исторических исследований было прервано с закрытием университета.
Интерес к истории региона проявили профессора Виленского университета из других научных отраслей. Так, доктора медицины А.Ф. Адамович и М.Л. Гомолицкий после закрытия университета написали работы по истории Вильно (последний также тесно контактировал с А. Киркором в его исследованиях по истории и этнографии белорусских земель) [15, с. 12, 108-109].
При этом за более чем сто лет рассматриваемого нами периода исключительно на белорусском региональном материале свои исследовательские стратегии построили, пожалуй, только семь ученых, которых стоит перечислить поименно: это И.Н. Данилович, М.К. Бобровский, Е.Ф. Карский, М.О. Коялович, И.И. Лаппо, А.С. Будилович, М.В. Довнар-Запольский (последний фактически является основоположником белорусской национальной исторической школы). Основная масса их работ посвящена истории, этнографии белорусских земель, проблемам лингвистики и т.д. правда, в разных идеологических интерпретациях.
В то же время подавляющая часть историков - уроженцев белорусских земель в российских университетах сферы своих научных интересов формовали в областях, очень далеких от белорусской региональной проблематики. Многие ученые интересовались историей и культурой Востока, как древнего, так и более современного периодов, античной историей и культурой, историей права, историей Западной Европы и т.д. О высочайшем профессиональном уровне этих ученых свидетельствует тот факт, что многие из них стояли у истоков оформления ряда научных направлений и школ, формальным признанием их заслуг были членство в Российской императорской академии наук и престижных отечественных и зарубежных ученых обществах, избрание на должности деканов и ректоров университетов и т.д.
С Петербургским университетом связана профессиональная деятельность О.И. Сенковского - профессора по кафедре арабской и турецкой словесности, автора истории мусульманского Востока, писателя, ученого, который сформировал мощную школу ориенталистики (среди его учеников был еще один уроженец белорусского региона, профессор Петербургского университета А.О. Мухлинский). Уроженец Мстиславля М.С. Куторга к середине XIX века создал российскую школу антиковедения и, в принципе, стоял у истоков формирования петербургской исторической школы. В конце своей карьеры он пять лет (с 1869 по 1874) преподавал историю в Московском университете. В начале XX века Б.А. Тураев создал отечественную школу изучения истории Древнего Египта и Нубии. В.Н. Бенешевич специализировался в истории Византии и древнегреческой палеографии, истории церковного права. Именно он в начале XX века привез из Египта в Россию части трех листов Синайского кодекса в дополнение к листам, ранее найденным К. фон Тишендорфом. В это же время преподавал историю в Петербургском университете С.М. Дубнов - еврей из Мстиславля, который был одним из редакторов еврейской энциклопедии и автором масштабного исследования в десяти томах «История еврейского народа», что сделало его классиком научной истории еврейства.
О.М. Ковалевский в 1830-1840-х годах в Казани создал отечественную школу монголоведения, его изыскания получили всемирное признание. Но Варшавский период его деятельности оценивается сдержаннее. На эту оценку в большей степени повлияла общественная позиция ученого. Польское общество не поняло и не приняло лояльность профессора к российским властям в 1863-1864 годах [18, с. 129-130]. В Казани началась, а в Нежине продолжилась карьера В.В. Качановского, который изучал санскрит, южно-славянские языки и открыл миру хорватского литератора из Дубровника Антона-Марина Глегевича. Он же является автором исследований по истории средневековой Сербии, истории литературы южнославянских народов, истории афонских монастырей.
Это только некоторые фамилии ученых-историков - уроженцев белорусских земель. Их научные интересы формировались, исходя из запросов общества и государства во внешней и внутренней политике (империя расширялась в восточном направлении и проводила политику
унификации своих регионов), доступности источниковой базы, в некоторой степени - моды на исследования, а также текущей международной обстановкой (интерес к истории южнославянских народов в контексте их национально-освободительной борьбы. Одновременно научное изучение собственного региона оставалось невостребованным в силу его территориальной удаленности и слабой доступности архивных материалов и иных источников.
Таким образом, можно предположить, что на научные интересы и, в определенной степени, идентичности ученых - уроженцев белорусского региона воздействовали своеобразный космополитизм научной среды в российских императорских университетах, актуальность работ по направлениям научных исследований, востребованных в рамках научной моды XIX века и государственных потребностей империи, а также возможности и формы общественной активности, которые доминировали в имперских центрах и способствовали формированию разных уровней идентичности российской гражданской нации (в нашем случае способствовали формированию идентичности «российский профессор»). При этом необходимо отметить, что отсутствие постоянной и тесной связи с родным регионом зачастую способствовало размыванию региональных и конфессиональных идентичностей, связанных с государственностью Речи Посполитой и региональной этнической самоидентификацией. В этой связи ученые - уроженцы белорусского региона отчасти представляли собой «потерянный» сиюминутный ресурс для национального белорусского проекта. В первую очередь такая ситуация сложилась в результате отсутствия собственной научной инфраструктуры и университетов в белорусском регионе. В то же время, нужно признать, что это вневременной ресурс белорусской нации, развитие которой не только сегодня, но и завтра будет во многом строиться на фундаменте достижений российско-белорусских историков XIX-XX вв., внесших весомый вклад в развитие мировой науки.
Литература и источники
1. Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1870 года / Пер. с англ. А.А. Васильев. - СПб.: Алетейя, 2017. - 308 с.
2. Манн Майкл. Источники социальной власти: в 4 т. Т. 2. Становление классов и наций-государств, 1760-1914 годы (кн. 2) / Пер. с англ. А. В. Лазаревича; под науч. ред. Д.Ю. Карасева. - М.: Издат дом «Дело» РАНХиГС, 2018. - 520 с.
3. Лтднэр Р. Псторыю i улада: нацыятворчы працэс i пстарычная палпыка у Беларуа XIX-XX ti. / Пер. з ням. Л. Баршчэускага; нав. рэд. Г. Сагановiча. Выд. 2. - СПб.: Неусю прасцяг, 2005. - 540 с.
4. Терешкович П.В. Этническая история Беларуси XIX - начала XX в.: В контексте Центрально-Восточной Европы. - Минск: БГУ, 2004. - 223 с.
5. Университет в Российской империи XVIII - первой половины XIX века / под общ. ред. А.Ю. Андреева, С.И. Посохова. -М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. - 671 с.
6. Павленко О.В. Йиржи Коржалка: новый взгляд на процессы формирования наций в Центральной Европе // Национализм и формирование наций. Теории - модели - концепции / отв. ред. А. И. Миллер. - М.: РАН, Ин-т славяновед. и балканист., 1994.
- С. 94-111.
7. Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского Казанского университета (1804-1904) : в 2 ч. / Под ред. Н. П. Загоскина. - Казань: Казан. ун-т, 1904. - Ч. 1. - 553 с.; - Ч. 2. - 455 с.
8. Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского университета Св. Владимира (1834-1884) / Сост. и изд. под ред. ордин. проф. В.С. Иконникова. - Киев : Тип. Имп. ун-та Св. Владимира, 1884. - 803 с.
9. Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского Московского университета (1755-1855). В 2 ч. -М.: Унив. тип., 1855. - Ч. 1. - 520 с.; - Ч. 2. - 684 с.
10. Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского Юрьевского, бывшего Дерптского университета за сто лет его существования: (1802-1902). В 2 т. / Под ред.: Г.В. Левицкий, орд. проф. Имп. Юрьев. ун-та. - Юрьев: Тип. К. Маттисена, 1902-1903. - Т. 1. - 674 с.; - Т. 2. - 680 с.
11. Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского С.-Петербургского университета за истекшую третью четверть века его существования (1869-1894). В 2 т. - СПб.: Тип. и лит. Б.М. Вольфа, 1896-1898. - Т. 1. - 803 с.; - Т. 2.
- 381 с.
12. Историко-филологический факультет Харьковского университета за первые 100 лет его существования (1805-1905) / Харьковский университет; под ред. М.Г. Халанского, Д.И. Багалея. - Харьков: Тип. Адольфа Дарре, 1908. - VIII, 168, 390, XII с., 15 л. портр.
13. Юридический факультет Харьковского университета за первые сто лет его существования (1805-1905) / Харьковский университет ; под ред. М.П. Чубинского и Д.И. Багалея. - Харьков: Тип. «Печатное дело», 1908. VIII, 311, III, (22) с. : ил.
14. Janowski Ludwik. Slownik bio-bibliograficzny dawnego Uniwersytetu Wilenskiego / Ludwik Janowski ; wydany pod kier. R. Mienickiego przy wspóludziale M. Burbianki i B. Zwolskiego. Wilno: nakl. TPN : skl. gl. w Ksi^garni Sw. Wojciecha, 1939. XI, -527, [1] s.
15. Асветнт зямш Беларускай: Энцыкл. Даведтк / Рэдкал.: Г. П. Пашкоу i шт.; Маст. У.М. Жук. - Мшск: БелЭн, 2001. - 496 с.: ш.
16. Профессора Томского университета: Биографический словарь. Вып.1. 1888-1917. / Отв. ред. С.Ф. Фоминых. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 1996. - 288 с.
17. Научно-организационные связи Академии наук СССР и Академии наук БССР: 1929-1941 гг.: сб. док. / Рос. акад. наук [и др.]; сост.: Л.Д. Бондарь, Н.В. Токарев, К.Г. Шишкина. - Минск: Беларуская навука, 2015. - 247 с.
18. Шимукович С.Ф. От филомата до ректора императорского университета: О.М. Ковалевский на службе науке и образованию // История и историография: объективная реальность и научная интерпретация: сб. науч. ст. по материалам
междунар. науч. конф., посвящ. 140-летию со дня рождения акад. В.И. Пичеты / редкол: А.Д. Король (гл. ред.) [и др.]. - Минск: БГУ, 2018. - С. 123-131.
References and Sources
1. Hobsbaum E. Nacii i nacionalizm posle 1870 goda / Per. s angl. A.A. Vasil'ev. - SPb.: Aletejya, 2017. - 308 s.
2. Mann Majkl. Istochniki social'noj vlasti: v 4 t. T. 2. Stanovlenie klassov i nacij-gosudarstv, 1760-1914 gody (kn. 2) / Per. s angl. A. V. Lazarevicha; pod nauch. red. D.Yu. Karaseva. - M.: Izdat dom «Delo» RANHiGS, 2018. - 520 s.
3. Lindner R. Gistoryki i ulada: nacyyatvorchy praces i gistarychnaya palityka у Belarusi XIX-XX si. / Per. z nyam. L. Barshcheyskaga; nav. red. G. Saganovicha. Vyd. 2. - SPb.: Neyski prascyag, 2005. - 540 s.
4. Tereshkovich P.V. Etnicheskaya istoriya Belarusi XIX - nachala XX v.: V kontekste Central'no-Vostochnoj Evropy. - Minsk: BGU, 2004. - 223 s.
5. Universitet v Rossijskoj imperii XVIII - pervoj poloviny XIX veka / pod obshch. red. A.Yu. Andreeva, S.I. Posohova. - M.: Rossijskaya politicheskaya enciklopediya (ROSSPEN), 2012. - 671 s.
6. Pavlenko O.V. Jirzhi Korzhalka: novyj vzglyad na processy formirovaniya nacij v Central'noj Evrope // Nacionalizm i formirovanie nacij. Teorii -modeli - koncepcii / otv. red. A. I. Miller. - M.: RAN, In-t slavyanoved. i balkanist., 1994. - S. 94-111.
7. Biograficheskij slovar' professorov i prepodavatelej Imperatorskogo Kazanskogo universiteta (1804-1904) : v 2 ch. / Pod red. N.P. Zagoskina. -Kazan': Kazan. un-t, 1904. - Ch. 1. - 553 s.; - Ch. 2. - 455 c.
8. Biograficheskij slovar' professorov i prepodavatelej Imperatorskogo universiteta Sv. Vladimira (1834-1884) / Sost. i izd. pod red. ordin. prof. V.S. Ikonnikova. - Kiev : Tip. Imp. un-ta Sv. Vladimira, 1884. - 803 s.
9. Biograficheskij slovar' professorov i prepodavatelej Imperatorskogo Moskovskogo universiteta (1755-1855). V 2 ch. - M.: Univ. tip., 1855. - Ch. 1. - 520 s.; - Ch. 2. - 684 s.
10. Biograficheskij slovar' professorov i prepodavatelej Imperatorskogo Yur'evskogo, byvshego Derptskogo universiteta za sto let ego sushchestvovaniya: (1802-1902). V 2 t. / Pod red.: G.V. Levickij, ord. prof. Imp. Yur'ev. un-ta. - Yur'ev: Tip. K. Mattisena, 1902-1903. - T. 1. - 674 s.; - T. 2. - 680 s.
11. Biograficheskij slovar' professorov i prepodavatelej Imperatorskogo S.-Peterburgskogo universiteta za istekshuyu tret'yu chetvert' veka ego sushchestvovaniya (1869-1894). V 2 t. - SPb.: Tip. i lit. B.M. Vol'fa, 1896-1898. - T. 1. - 803 s.; - T. 2. - 381 s.
12. Istoriko-filologicheskij fakul'tet Har'kovskogo universiteta za pervye 100 let ego sushchestvovaniya (1805-1905) / Har'kovskij universitet; pod red. M.G. Halanskogo, D.I. Bagaleya. - Har'kov: Tip. Adol'fa Darre, 1908. - VIII, 168, 390, XII s., 15 l. portr.
13. YUridicheskij fakul'tet Har'kovskogo universiteta za pervye sto let ego sushchestvovaniya (1805-1905) / Har'kovskij universitet ; pod red. M.P. CHubinskogo i D.I. Bagaleya. - Har'kov: Tip. «Pechatnoe delo», 1908. VIII, 311, III, (22) s. : il.
14. Janowski Ludwik. Slownik bio-bibliograficzny dawnego Uniwersytetu Wilenskiego / Ludwik Janowski ; wydany pod kier. R. Mienickiego przy wspoludziale M. Burbianki i B. Zwolskiego. Wilno: nakl. TPN : skl. gl. w Ksi^garni Sw. Wojciecha, 1939. XI, - 527, [1] s.
15. Asvetniki zyamli Belaruskaj: Encykl. Davednik / Redkal.: G. P. Pashkoy i insh.; Mast. U.M. Zhuk. - Minsk: BelEn, 2001. - 496 s.: il.
16. Professora Tomskogo universiteta: Biograficheskij slovar'. Vyp.1. 1888-1917./ Otv. red. S.F. Fominyh. - Tomsk: Izd-vo Tom. un-ta, 1996. - 288 s.
17. Nauchno-organizacionnye svyazi Akademii nauk SSSR i Akademii nauk BSSR: 1929-1941 gg.: sb. dok. / Ros. akad. nauk i dr.; sost.: L.D. Bondar', N.V. Tokarev, K.G. Shishkina. - Minsk: Belaruskaya navuka, 2015. - 247 s.
18. Shimukovich S.F. Ot filomata do rektora imperatorskogo universiteta: O.M. Kovalevskij na sluzhbe nauke i obrazovaniyu // Istoriya i istoriografiya: ob"ektivnaya real'nost' i nauchnaya interpretaciya: sb. nauch. st. po materialam mezhdunar. nauch. konf., posvyashch. 140-letiyu so dnya rozhdeniya akad. V.I. Pichety / redkol.: A.D. Korol' (gl. red.) i dr. - Minsk: BGU, 2018. - S. 123-131.
ШИМУКОВИЧ СЕРГЕЙ ФАДЕЕВИЧ - кандидат исторических наук, доцент; профессор кафедры проектирования образовательных систем государственного учреждения образования "Республиканский институт высшей школы" Беларусь, Минск ([email protected]).
SHYMUKOVICH, SERGUEI F. - Ph.D. in History, Associate Professor, National Institute for Higher Education, Minsk, Belarus.
УДК 329.12(= 161.1)(476)« 1905/1917»
ЛАВРИНОВИЧ Д.С. МОНАРХИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В ВИЛЬНО В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА
Ключевые слова: Вильно, консерватизм, либерализм, национализм, политические партии, межнациональные отношения, национальная политика.
В статье раскрывается состав монархического движения в Вильно в начале ХХ века. Автор показывает структуру и дает характеристику социального, национально-конфессионального и численного состава местных отделов общероссийский политических партий, региональных и городских объединений («Русского собрания», Союза русского народа, Русского народного союза имени Михаила Архангела, Всероссийского Дубровинского Союза русского народа, «Союза 17 октября», Всроссийского национального союза, «Северо-Западного Русского Веча», Русского окраинного союза, кружка русских женщин, Русского окраинного общества и других). Раскрываются их основные политические позиции и отношение к межнациональным проблемам на региональном уровне.
LAVRINOVICH, D.S.
THE MONARCHICAL MOVEMENT IN VILNA AT THE BEGINNING OF THE XX CENTURY
Keywords: Vilna, conservatism, liberalism, nationalism, political parties, interethnic relations, national policy.
In the article reveals the composition of the monarchical movement in Vilna at the beginning of the XX century. The author examines the structure and characterizes social, national-confessional and numerical composition of the local departments of all-Russian political parties, regional and municipal associations (the "Russian Assembly", the Union of the Russian People, the Russian People's Union named after Mikhail Archangel, the Russian People of All-Russian Dubrovinsky Union, the "Union of October 17", the All-Russian National Union, the "North-West Russian Veche", the Russian Suburban Union, the circle of Russian women, the Russian Suburban Society and others). It revealed their main political positions and attitude towards interethnic problems at the regional level.
В начале ХХ в. Вильно был крупным городом Российской империи - центром генерал-губернаторства, культурной столицей земель, входивших ранее в состав Великого княжества
