CC BY
71
ИСТОРИЯ И ПОЛИТОЛОГИЯ
УДК 94(47).07+930.2:51
ВНЕШНИЙ ОБЛИК ТАМБОВА ПЕРВОЙ ТРЕТИ XIX в.
И ИСТОРИЧЕСКИЕ РЕАЛИИ ПОЭМЫ М.Ю. ЛЕРМОНТОВА «ТАМБОВСКАЯ КАЗНАЧЕЙША»1
© Валерий Владимирович КАНИЩЕВ
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, доктор исторических наук, профессор кафедры российской истории, e-mail: valcan@mail.ru © Юрий Александрович МИЗИС Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, доктор исторических наук, профессор, зав. кафедрой российской истории, e-mail: valcan@mail.ru
На основе использования современных информационных технологий рассматривается внешний облик Тамбова как типичного губернского города России первой трети XIX в., выясняется степень соответствия историческим фактам того времени сведений о Тамбове, которые были отражены в поэме М.Ю. Лермонтова «Тамбовская казначейша».
Современные историки считают литературные произведения одним из важных видов исторических источников, во многом достоверно отражавшим главным образом реалии повседневной жизни общества, современного автору произведения. При таком подходе перестает быть непреложно важным факт пребывания Лермонтова в Тамбове. Существенно то, что поэт наверняка знал повседневную жизнь губернских городов России типа Тамбова.
Приведены исторические факты, в т. ч. ставшие известными недавно, которые подтверждают возможность пребывания Лермонтова в Тамбове. Но еще важнее нам было выяснить то, что он мог увидеть в периоды своего кратковременного пребывания в городе проездом. Мы шли не от реалий поэмы как художественного произведения, а, напротив, от широкой совокупности фактов, извлеченных из разных исторических источников и показывающих то, что М.Ю. Лермонтов мог увидеть и услышать в Тамбове, а затем реалистично отобразить в поэме.
Создание электронной информационной системы о внешнем облике Тамбова 1830-х гг. позволило на новой основе вернуться к вопросу о пребывании М.Ю. Лермонтова в Тамбове и реалиях поэмы «Тамбовская казначейша». С помощью компьютерных реконструкций и ГИС-технологий нам удалось существенно уточнить степень лермонтовских представлений о внешнем облике Тамбова. Даже если поэт не бывал в этом городе, он явно имел достаточные точные представления о русском губернском городе вообще (прямые в смысле направлений улицы, построенные по регулярному плану, наличие частично мощенных и относительно широких улиц в центре города, полицейских будок при въездах-выездах из города, освещения фонарями). Какие-то элементы внешнего облика Тамбова Лермонтов знал весьма точно (существование двух трактиров, «привлекательный» облик тюремного замка). А вот сюжеты о хозяевах и внешнем виде домов, связанных с основными персонажами «Тамбовской казначейши», не нашли подтверждения в исторических источниках и представляются художественным вымыслом поэта.
Ключевые слова: губернский город; историческая информатика; источниковедение; художественная литература как исторический источник; М.Ю. Лермонтов; поэма «Тамбовская казначейша».
Вопрос о реалиях знаменитой лермонтовской поэмы не раз становился предметом специального изучения [1-3]. Но при этом нет ни одной работы профессиональных ис-
1 Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 12-01-12005в.
ториков на эту тему. Долгое время художественная литература большинством представителей исторического научного сообщества не воспринималась в качестве серьезного источника для изучения прошлого. В случае с «Тамбовской казначейшей» ситуация ослож-
нялась тем, что недоказанным считается сам факт пребывания М.Ю. Лермонтова в Тамбове.
Современные историки признали литературные произведения одним из важных видов исторических источников, достоверно отражающим главным образом реалии повседневной жизни современного автору общества [4-7]. При таком подходе перестает быть непреложно важным факт пребывания Лермонтова в Тамбове. Существенно то, что поэт хорошо знал повседневную жизнь губернских городов России типа Тамбова. Он наверняка бывал в Пензе и Рязани. Да и Москва, в которой немало лет прожил поэт, в те годы была и формально, и по образу жизни губернским городом, отличаясь от Рязани, Пензы, Тамбова и им подобным региональных столиц главным образом огромным размером («большая деревня»). Но она явно не была похожа на западноевропейский по своему социокультурному облику Петербург.
В процессе изучения художественной литературы, как и любого другого вида исторических источников, историк должен неуклонно следовать научному требованию, основанному на принципе объективности и выражающемуся в обязательности сопоставления разных видов источников между собой.
Л. В. Полякова считает доказательством пребывания Лермонтова в Тамбове строки из романа «Герой нашего времени», в которых он писал о своем переезде через Крестовую гору: «...Эта долина была завалена снеговыми сугробами, напоминавшими довольно живо Саратов, Тамбов и прочие милые места нашего отечества» [3]. Думается, что не нужно обладать большим воображением, чтобы представить сугробы в любом среднерусском городе вне зависимости от пребывания в нем.
Другое дело, что возможность пребывания Лермонтова в Тамбове подтверждают, хотя и косвенно, другие исторические документы. В частности, уже упоминавшиеся литературоведы часто ссылаются на переписку поэта с бабушкой в декабре 1835 г. и ее совет Михаилу ехать из Москвы в Тарханы через Тамбов [2; 3].
Еще одним весомым доказательством посещения Лермонтовым Тамбова, только в 1824 г., могут считаться недавно опубликованные воспоминания бывшего тамбовского учителя А.П. Острякова, внука нотариуса
Червинского, бывавшего в детстве в доме нотариуса Телепнева и видевшего вещички, подаренные мальчиком Мишей Лермонтовым своей ровеснице - дочери хозяина дома. Но следует помнить, что воспоминания сами по себе весьма субъективный источник. Тем более, в данном случае речь идет о том, что сам мемуарист Лермонтова не видел, а почти сто лет спустя после его вероятного посещения Тамбова видел какие-то вещи [8, с. 64].
На «помощь» воспоминаниям А.П. Ост-рякова пришел и другой источник: доклад председателя Тамбовской ученой архивной комиссии о деятельности А.Н. Норцова 1911 г. В этом документе факт пребывания М. Ю. Лермонтова в Тамбове опять-таки связывается с фамилией Телепнева, хотя в очередной раз косвенно. Председатель ТУАК на основе рассказов старожилов сообщал о том, что Лермонтов в 1835 г. останавливался в гостинице «Московской», которая якобы располагалась на том самом месте, где впоследствии находился дом нотариуса Телепне-ва [9, с. 21].
Можно искать и другие источники или сочетания фактов, подтверждающих версию о пребывании М.Ю. Лермонтова в Тамбове. Но еще важнее выяснить, а что он мог увидеть в периоды своего кратковременного пребывания в городе проездом, видимо, с остановкой, на одну ночь. Поэтому задачей данной статьи является характеристика внешнего облика Тамбова как типичного губернского города первой половины XIX в. Другими словами, мы «танцуем» не от реалий «Тамбовской казначейши» как художественного произведения, а, напротив, от широкой совокупности фактов, извлеченных из разных исторических источников и показывающих то, что М.Ю. Лермонтов мог увидеть и услышать в Тамбове, а затем реалистично отобразить в поэме.
Мы уже писали о природно-климатических условиях в Тамбове в 1830-е гг. В частности, было обращено внимание на явные неточности в известных строках лермонтовской поэмы о тамбовской казначейше («Тамбов на карте генеральной кружком означен не всегда. Там есть три улицы прямые»), лишний раз подчеркивающие, что это стихотворное произведение, а не научный труд, и поэт просто искал подходящие рифмы, для своего вступительного «красного словца» [10].
Во-первых, напомним наш тезис о том, что Тамбов как губернский город в первой половине XIX в. должен был обязательно присутствовать на Генеральных картах Российской империи (была даже Генеральная карта самой Тамбовской губернии). А впервые он появился в географических атласах России середины XVIII в. [11; 12, с. 28].
Во-вторых, обратим внимание на то, что еще с 1780-х гг. Тамбов, как и в другие города Российской империи, стал застраиваться по регулярному плану [13, с. 149-157]. На плане города 1828 г. (наиболее близком к лермонтовскому времени) все улицы в смысле направления выглядят прямыми [14, ф. 1356, оп. 1, д. 291/5838].
Не совсем понятно, почему поэт пишет о трех прямых улицах. Позволим себе предположить, что, будучи в Тамбове проездом, он только три-четыре улицы и видел. Въезжая в город со стороны Козлова, любой проезжий сразу попадал либо на Базарную, либо на Московскую улицу (отрезок современной Мичуринской от Северной площади до современной Московской). На обеих улицах по дороге в центр Тамбова были мосты через еще широкий тогда Студенец.
Но явно удобней было ехать по Московской, поскольку дорога по Базарной требовала объезда Сенной площади (современного Центрального рынка). К тому же, в 1830-е гг. Московская уже стала моститься. Далее дорога шла по Большой Астраханской (современной Советской). Независимо от того, в какой из двух предполагаемых гостиниц (других, судя по плану 1828 г., просто не было) путешественник останавливался, он не мог миновать Широкую улицу (современную Интернациональную). Выезжая из Тамбова по дороге на Кирсанов, а затем Тарханы, Лермонтов неизбежно должен был проехать отрезок той же Большой Астраханской, а также небольшую прямую, которая так и называлась «дорога на Кирсанов» (начальный отрезок современной Коммунальной до Советской). Подробнее план Тамбова можно посмотреть на сайте проекта «Тамбов Лермонтовский» (https://sites.google.com/site/tambov3d).
Нужно учесть и то, что Лермонтов вряд ли придавал особое значение этим отрезкам улиц, возможно, приезжая в Тамбов поздно вечером, а уезжая ранним зимним утром (иначе, учитывая расстояния между Козло-
вом и Тамбовом, Тамбов и Пензой, соответственно, было невозможно) он просто не мог отчетливо рассмотреть город.
Эти предположения можно перенести и на представления М.Ю. Лермонтова о зданиях города. Как показала компьютерная реконструкция «Тамбова Лермонтовского», среди городских зданий были очень красивые для своего времени (рис. 1-4). Наиболее эффектно, как и «положено», выглядел дворец губернатора.
Красивый вид имел дом дворянина Беклемишева, в котором в первой половине XIX в. располагался Тамбовский кадетский корпус и губернское Дворянское собрание.
Одним из лучших зданий города считался дом генерала Андреевского. В нем в 1837 г. останавливался В.А. Жуковский, сопровождавший в поездке по России наследника престола Александра Николаевича (будущего Александра II) [15, с. 335]. Кстати, Жуковский, прогулявшийся по городу, увидел всего две хорошие, по его мнению, улицы - Астраханскую и Дворянскую (так к данному времени стала называться Широкая на плане 1828 г.). Так что указание Лермонтова на три прямые улицы, если иметь в виду их привлекательность, недалеко от истины.
Судя по вероятному лермонтовскому маршруту, он не мог не увидеть Тамбовского тюремного замка (старинное название тюрьмы - острог), который находился при въезде в город со стороны Козлова. Строение имело вид средневекового замка, что могло произвести впечатление на романтичного поэта. Явно надуманными являются слова некоторых краеведов о том, что тюремный замок спешно строился к приезду наследника престола Александра Николаевича в 1837 г. Во-первых, тюрьма стояла на своем постоянном месте уже с конца XVIII в., где она запечатлена на виде города 1799 г., нарисованном губернским архитектором Усачевым. Во-вторых, известно, что решение о «распространении» (говоря современным языком, расширении) тюремного замка состоялось в 1833 г., когда на торгах в Казенной палате подряд получил купец И. Суворов, который предложил сумму в 89 тыс. 950 руб., что считалось уступкой от сметы [16, ф. 59, оп. 1, д. 3, л. 1-2]. В данном случае речь идет об Иване Алексеевиче Суворове, который в конце 1820-х гг. был Тамбовским городским
Рис. 1. Дом Тамбовского губернатора
Рис. 2. Дворянский училищный корпус
Рис. 3. Женская гимназия
Рис. 4. Тамбовский тюремный замок
головой, а наиболее известен тамбовчанам как хозяин оригинального дома в стиле классицизма на углу современных улиц Октябрьской и Носовской [13, с. 561]. Думается, что человек с таким архитектурным вкусом вполне мог «красиво» перестроить тюремный замок, который показался М.Ю. Лермонтову лучшим зданием в городе.
Другие «лучшие» здания в силу указанных временных обстоятельств потенциального пребывания Лермонтова в Тамбове он мог просто не увидеть. Угол Долгой и Студенецкой Набережной, где находился дом Беклемишева, путник, въезжавший в Тамбов, миновал далеко стороной.
Дом Андреевского выходил на Широкую (Дворянскую) улицу не самой красивой торцовой стороной. Лермонтов мог и не обратить на него внимания или не рассмотреть четко с дальней стороны самой широкой в прямом смысле улицы города. К тому же, этот дом славился, скорее всего, не столько внешней красотой, сколько внутренним убранством. В.А. Жуковский записал в своем дневнике: «Прекрасные комнаты, золото, бронза, малахит; а все-таки тараканы» [15, с. 335]. Последний признак, наверное, оставался неотъемлемой чертой русского губернского города того времени.
Вероятно и то, что Лермонтов, даже если и проезжал по Большой Астраханской улице, не увидел Дома губернатора, находившегося
несколько в глубине современного городского (тогда губернаторского) сада, деревья которого в декабре были покрыты снегом или инеем, тем существенно осложняя видимость здания.
На плане Тамбова 1828 г. вообще не указано ни одной гостиницы. Но это не значит, что их не было вовсе. Среди крупных зданий города в легенде плана отмечены два больших купеческих дома с трактирами [14, ф. 1356, оп. 1, д. 291/5838]. Получается, что Лермонтов был абсолютно прав, написав в поэме о двух трактирах в Тамбове. Для русских городов было обычным явлением расположение в зданиях трактиров гостиничных номеров. Мы не знаем исторических источников, кроме самой поэмы, в которых были бы указаны названия тамбовских трактиров первой трети XIX в. Лермонтов вполне мог быть точен в этом вопросе. Упомянутые им названия вполне типичны для российских трактиров того времени.
Тамбовские краеведы попытались связать трактиры и гостиницы «Московский» и «Берлин» со зданиями на современной Ленинской площади (бывшая гостиница «Интернациональная») и на углу Советской и Комсомольской (на месте кинотеатра «Модерн») [9, с. 21; 2, с. 25-26]. Но на плане Тамбова 1828 г. на этих местах больших зданий не было. Может быть, краеведы немного ошиблись. Один из двух обозначенных на
плане домов с трактиром находился напротив того дома, где якобы располагался легендарный трактир «Московский». Речь идет о существенно перестроенном к нашему времени здании на углу современных улиц Интернациональной и Карла Маркса. Здесь долгое время находились губернское воинское присутствие, а впоследствии облвоенкомат. В 2000-е гг. здание было передано Тамбовскому государственному университету. В ходе начавшихся тогда ремонтных работ в подвале здания были найдены винные бутылки образов первой половины XIX в., а также амбарная книга 1815 г. для ведения финансовых дел, явно не характерных для военных заведений. В книге представлено два типа записей. Один тип связан с регистрацией денежных сумм, выданных определенным лицам. Другой тип записей - счета на выдачу продуктов: вина белого, красного, цимлянского, французского, водки кизляр и померанцевой, рома, также чая и сахара. Выдачи денег и продуктов взаем были типичными купеческими операциями того времени. Поэтому есть немало оснований предположить, что в подвале дома находился винный погреб от трактира.
Согласно современному техническому паспорту, ныне существующее здание построено в 1895 г. Но, судя по всему, в нем сохранились остатки прежней постройки. Крепкий фундамент вполне мог стать основанием для нового здания, а большие подвалы, которые не особенно требовались казенному учреждению, были обычным явлением для купеческого дома с трактиром.
Изучение алфавитного списка домовладельцев Тамбова, составленного в начале 1830-х гг., позволило с большой долей вероятности предположить, что рассматриваемое здание, обозначенное на плане Тамбова 1828 г. как каменный двухэтажный дом обывательский с трактиром в первом этаже и винным погребом, принадлежало торговцу Ивану Степановичу Васильеву [14, ф. 16, оп. 13, д. 14].
Интересно, что в том же квартале, по данным алфавитного списка, располагался дом Ф.А. Давыдова, который приходился дядей однокашнику Лермонтова И.Р. Грузи-нову. Факт службы Грузинова в Тамбове в 1830-е гг. вполне доказан, так же как и факт отсутствия в Тамбове его дядюшки, который
в это время служил Моршанским уездным предводителем дворянства и, вероятнее всего, жил в своем имении Спасское (Кулевато-во) того же уезда [7]. В алфавитных списках домовладельцев И.Р. Грузинов не числился. Но можно предположить, что он жил в доме отсутствующего в Тамбове дяди. Учитывая близость этого дома к предполагаемому месту трактира «Московский», где якобы останавливался Лермонтов, мы можем сделать и предположение о том, что встреча однокашников могла состояться.
Основательное изучение историками плана 1828 г. и списка домовладельцев начала 1830-х гг. позволяет строить рассуждения о местонахождении и хозяевах других зданий, прямо или косвенно упомянутых в «Тамбовской казначейше». План и список четко свидетельствуют, что напротив предполагаемых зданий гостиниц больших домов не было, а реальный тамбовский губернский казначей того времени Муратов среди владельцев домов не значился. Скорее всего, в сюжете с домом лермонтовского казначея Бобовского мы имеем дело с художественным вымыслом, как и в строках об улане, который «в трактире номер занимал «окно-в-окно с ее уборной». Ситуация «окно-в-окно» с крупными домами в Тамбове была маловероятна в принципе. Центральные улицы города были широкими. Данные о мощении улиц Тамбова в середине 1820-1830-х гг. свидетельствуют о том, что их средняя замощенная ширина равнялась 4 с лишним саженям, т. е. более чем 10 м. Некоторые мощеные участки центральных улиц были вдвое шире [16]. Кстати, такую среднюю ширину улиц подтверждает и сам Лермонтов, когда пишет о том, что уланы вступали в город «справа-пошести», что могло быть при ширине мостовой не менее 10 м.
Особо отметим, что наши измерения с помощью ГИС-технологий протяженности и площади мощеных улиц Тамбова с очень высокой точностью совпали с длиной соответствующих отрезков улиц, отображенной на плане города 1828 г. Это еще раз подтвердило очень хорошее качество плана как исто-рико-картографического источника.
Но видел ли М.Ю. Лермонтов эти мостовые? Ведь наиболее вероятная версия его проезда через Тамбов относится к декабрю месяцу, когда дороги были под снегом, ука-
танным многочисленными ездоками большого города. Скорее всего, он слышал от кого-то историю с многолетним мощением тамбовских улиц.
Возвращаясь к ситуации «окно-в-окно», отметим и то, что она маловероятна и для зданий одной стороны улицы, стоявших друг к другу торцами. Во-первых, торцовые окна в домах, развернутых вдоль улицы, существовали далеко не всегда. Во-вторых, вокруг предполагаемых зданий гостиницы «Московской» находились только одноэтажные дома, а гостиничные номера располагались обычно на вторых этажах зданий с трактиром на первом.
Имеющиеся в нашем распоряжении источники не подтверждают факт существования дома Протасьевых, который некоторые краеведы связывают с «карточным домиком» поэмы. На плане Тамбова 1828 г. на всех углах современной улицы Советской и Максима Горького двухэтажных домов не отмечено. Следовательно, недавно утраченный деревянный дом в 2 этажа (на месте магазина «Огонек»), который считался домом Про-тасьевых, во времена Лермонтова просто не был построен. Судя по плану, не было двухэтажных домов и на другом углу квартала напротив кинотеатра «Модерн» (там тоже предполагалось расположение «карточного домика»). Если и был дом Протасьевых, то в этом квартале он мог быть только одноэтажным. Но самое главное состоит в том, что в алфавитном списке домовладельцев Тамбова начала 1830-х гг. нет владельцев с подобной и похожей фамилией.
Определенные предположения породили и строчки поэмы «Когда лишь куполы собора роскошно золотит Аврора». Краевед В. П. Пешков, говоря о том, что поэт имел в виду Казанский собор, в качестве дополнительного доказательства привел записки известного мемуариста А.Т. Болотова [2, с. 28]. Но, во-первых, Болотов не писал о золоченых куполах, просто отмечал великолепие Казанского монастыря. Во-вторых, и это главное, из работ историков тамбовских церквей известно, что их купола в первой половине XIX в. были покрыты листовым железом (окраска не указывалась) и только в 1840-е гг., лет через десять после предполагаемого проезда Лермонтова через Тамбов,
на Спасо-Преображенском соборе купола были позолочены [17, с. 13, 23, 26].
В.П. Пешков пытался опровергнуть слова поэмы «Тамбовская казначейша» о том, что «там есть еще четыре будки, при них два будочника есть», рассуждая о том, что в Тамбове на 3-х въездных и выездных заставах было 6 будок. Но эти рассуждения не подкреплены конкретными историческими источниками [2, с. 26]. Располагая планом Тамбова 1828 г., мы можем утверждать, что в этот момент в городе было 6 въездов, на которых располагались караульные будки со шлагбаумами - как минимум 9. Кроме того, внутри города на плане обозначены 4 каменных и 3 деревянных полицейских будки [14, ф. 1356, оп. 1, д. 291/5838].
Так что ни Лермонтов, ни опровергавший его краевед были неточны. Но поэт вряд ли ставил перед собой задачу указать точное число будок. Ему, видимо, просто нужно было сказать о наличии полицейских будок в Тамбове как типичном губернском городе своего времени. А вот краевед невольно дал нам повод лишний раз подчеркнуть важность опоры на наиболее точные исторические документы, в данном случае картографические источники.
Примерно то же самое можно сказать и о фонарях, факт наличия которых в Тамбове Лермонтов просто констатирует. И. И. Дуба-сов писал, что фонари появились примерно в 1830-е гг. при губернаторе Гамалее, когда фонари были установлены на главных улицах, и «около присутственных мест появились фонари» [18, с. 153]. По данным военно-топографического описания Тамбовской губернии 1840-х гг., главные улицы губернского города освещались 72 фонарями, отстоящими далеко друг от друга [19, с. 121]. Поэт просто не располагал, да и наверняка не пытался располагать такими точными данными.
Создание электронной информационной системы о внешнем облике Тамбова 1830-х гг. позволило на новой основе вернуться к вопросу о пребывании М.Ю. Лермонтова в Тамбове и реалиях поэмы «Тамбовская казначейша». Наши работы показали, что современные информационные технологии не позволяют «придумывать» несуществующие факты. И все-таки с помощью компьютерных реконструкций и ГИС-технологий нам удалось существенно уточнить степень лермон-
товских представлений о внешнем облике Тамбова. Даже если поэт не бывал в этом городе, он явно имел достаточные точные представления о русском губернском городе вообще (прямые в смысле направлений улицы, построенные по регулярному плану, наличие частично мощеных и относительно широких улиц в центре города, полицейских будок при въездах-выездах из города, освещения фонарями). Какие-то элементы внешнего облика Тамбова Лермонтов знал весьма точно (существование двух трактиров, «привлекательный» облик тюремного замка). А вот сюжеты о хозяевах и внешнем виде домов, связанных с основными персонажами «Тамбовской казначейши», не нашли подтверждения в исторических источниках и представляются художественным вымыслом поэта.
1. Богданов Д. Лермонтов в Тамбове // Подъем. Воронеж, 1935. № 3.
2. Пешков В. Страницы прошлого читая... Воронеж, 1972.
3. Полякова Л.В. Роскошь форм и образов. Перечитывая «Тамбовскую казначейшу» // Тамбовский альманах. 2010. N° 10.
4. Миронец Н.И. Художественная литература как исторический источник: к историографии вопроса // История СССР. 1976. № 1. С. 125-176.
5. Нечкина М.В. Функция художественного образа в историческом процессе. М., 1982.
6. Шмидт С.О. Памятники художественной литературы как источник исторических знаний // Отечественная история. 2002. № 1 .
7. Шмидт С.О. Историографические источники и литературные памятники // Шмидт С.О. Путь историка: избранные труды по источниковедению и историографии. М., 1997.
8. Остряков А.П. Мои воспоминания. Тамбов, 2007.
9. Норцов А.Н. Значение военного мундира, как символа, и некоторые тамбовские военные факты // Известия Тамбовской ученой архивной комиссии (Избранное. Т. 5). Тамбов, 2011.
10. Канищев В.В. Тамбов лермонтовского времени. Природно-климатические условия // Вестник Тамбовского университета. Серия Гуманитарные науки. Тамбов, 2011. Вып. 8 (100). С. 337-339.
11. Атлас Российской империи, состоящий из девятнадцати карт / сост. И.К. Кирилов. Спб., 1745.
12. Атлас Грибовского рукописный. Спб., 1845.
13. Тамбовская энциклопедия. Тамбов, 2004.
14. РГАДА (Российский государственный архив древних актов).
15. Дневник В.А. Жуковского с примечаниями И.А. Бычкова. Спб., 1903.
16. ГАТО (Государственный архив Тамбовской области).
17. Кученкова В.А. Неизвестный Тамбов. Тамбов, 1993.
18. Дубасов И.И. Очерки из истории Тамбовского края. Тамбов, 1993.
19. Военно-статистическое обозрение. Тамбовская губерния. Т. 13. Ч. 1. Тамбовская губерния. Спб., 1851.
Поступила в редакцию 1.10.2013 г.
UDC 94(47).07+930.2:51
OUTER IMAGE OF TAMBOV OF THE BEGINNING OF 19th CENTURY AND HISTORICAL REALITIES OF M.Y. LERMONTOV'S POEM 'TAMBOV TREASURER'S WIFE"
Valeriy Vladimirovich KANISHCHEV, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Doctor of History, Professor of Russian History Department e-mail: valcan@mail.ru
Yuri Aleksandrovich MIZIS, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Doctor of History, Professor, Head of Russian History Department e-mail: valcan@mail.ru
At the base of use of modern informational technologies the outer image of Tambov as typical provincial town of Russia of the beginning of 19th century is considered, the level of correlation to historical facts of that time of information about Tambov, which were reflected in M.Y. Lermontov's poem 'Tambov Treasurer's wife".
The modern historians consider literary works as one of the important types of historical sources, largely significantly mainly reflects the realities of everyday life of modern society to the author of the work. With this approach it stops to be an important fact of Lermontov being in Tambov. What is essential is that the poet must have known the daily lives of the provincial cities of Russia Tambov type.
The historical facts, including known recently that confirm the possibility of Lermontov's staying in Tambov. But more important we have to figure out what he could see in his brief periods of stay. We did not go from the realities of the poem as a work of art, but rather from the general set of facts extracted from various historical sources and show that M.Y. Lermontov could see and hear in Tambov, and then realistically display in the poem.
The creation of an electronic information system on the external appearance of 1830s Tambov allowed on a new basis to revisit the stay of M.Y. Lermontov in Tambov and the realities of the poem "Tambov Treasurer's wife". With the help of
computer reconstructions and GIS technology we managed to clarify the degree of Lermontov's ideas about the external appearance of Tambov. Even if the poet had not been to this city, he obviously had a fairly accurate picture of the Russian provincial town (in the sense of direct lines of streets, built on a regular plan, the presence of partially paved and relatively wide streets in the city center, police booths at the entrances and exits of city, lighting lanterns ). Some elements of the external appearance of Tambov Lermontov knew very accurately (there are two restaurants, "attractive" appearance of prison castle). But stories about the hosts and appearance of homes connected to the main characters of "Tambov Treasurer's wife" found no evidence in the historical sources and presented as a fiction of poet.
Key words: provincial town; historical informatics; source; fiction as historical source; M.Y. Lermontov; poem; "Tambov Treasurer's wife".
