CC BY
27
Надо ужесточить правовой режим в сфере противодействия экономическим и финансовым преступлениям, ужесточить антикоррупционную политику. Соответствующие меры изложены в моей теоретической концепции. Кроме того, я выступаю за возможно более последовательную имплемен-тацию международно-правовых стандартов. Это один из принципиальных выводов в моей работе.
Необходимо понять, что уголовная политика — это сфера столкновения интересов различных сил. Как сказал недавно президент России: «В общем и целом это понятно, есть определенный конфликт. Правоохранители защищают интересы всего общества и государства, и это их святая обязанность. Предприниматели указывают на то, что сотрудники правоохранительных органов преувеличивают или, так скажем, превышают свои полномочия и, действуя таким образом, разрушают так нужную нам благоприятную бизнес-среду»1.
Я стою на стороне МВД России, на стороне сотрудников БЭПиПК, которые подвергаются незаслуженной критике, за тех, кто сам вынужден оправдываться в глазах общественного мнения и стал объектом системной дискредитации. Я полагаю, что выступаю за интересы общества, простых людей. Мой проект является альтернативой, с одной стороны, предложениям правых либералов, которые выступают за укрепление и продолжение в неизменном виде курса современной уголовной политики, а с другой — планам консерваторов, которые хотят полного сворачивания либерально-демократических реформ в области правового строительства, отказа от политики противодействия преступности инструментарием правового государства, возврата к авторитарным методам борьбы с преступностью.
Закончить свой текст хотелось бы опять же словами Президента России, сказанными им 26 марта 2016 года: «Нам нужно обеспечить главное — безусловное выполнение законов со стороны всех граждан России, чем бы они ни занимались: и правоохранительной деятельностью, и бизнесом»2.
А.В. Петрянин, кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права Нижегородской академии МВД России
Влияние уголовной политики на формирование оперативно-разыскной характеристики преступлений экстремистской направленности
Современное состояние экстремизма и постоянная его трансформация требует выработки новых уголовно-правовых и оперативно-разыскных концепций в области противодействия преступлениям экстремистской направленности. При этом особое значение при ее формировании принадлежит уголовной политике, существенно изменившейся за последние 10 лет3.
Правовую оболочку в рассматриваемой области противодействие экстремизму получило в 2002 году, с момента принятия Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности»4.
Смысл разработки данного нормативного акта состоял в создании единого комплекса норм, регламентирующих правовые основы борьбы с экстремизмом.
Однако, с учетом существенно видоизменяющейся уголовной политики как в целом в борьбе с преступностью, так и в исследуемой нами области вышеназванный нормативный правовой акт уже был существенно изменен, после внесения в него более десятка поправок.
Основной проблемой, существующей сегодня концепции в борьбе с экстремизмом, является отсутствие основополагающего понятия, закрепляющего в себе концептуальные признаки экстремизма, что и создает основные проблемы при формировании оперативно-разыскной характеристики преступлений экстремистской направленности.
1 Путин В.В. Заседание рабочей группы по мониторингу и анализу правоприменительной практики в сфере предпринимательства. 23 марта 2016 года. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/51556
2 Там же.
3 См.: Петрянин А. В., Черных Е. Е., Кузьменко В.С. Уголовная политика Российской Федерации: состояние, направления и перспективы. Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2014. № 26. С. 159—164.
4 О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности»: федеральный закон от 25 июля 2002 г № 112-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2002. № 30, ст. 3029.
Вступив в силу, Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности» открыл начальный этап в разработке уголовно-правового и оперативно-разыскного противодействия рассматриваемому явлению. Криминализировав статью 282.1 УК РФ «Организация экстремистского сообщества» и закрепив в ней исчерпывающий перечень преступлений экстремистской направленности, законодатель четко определил направления деятельность оперативных аппаратов.
Однако главной проблемой, с которой столкнулись правоприменители, стало отсутствие единого понимания криминообразующих признаков, относящихся к экстремистским.
Наука в данном вопросе также была бессильна, по причине несформированности единого мнения по квалификации преступлений экстремистской направленности1, что создавало сложности и в формировании их оперативно-разыскной характеристики. Все это усугубляло противодействие экстремизму.
Ко второму этапу развития уголовной политики в рассматриваемой области, имеющему непосредственное значение в вопросах оперативно-разыскного сопровождения борьбы с деяниями экстремистской направленности, целесообразно отнести поправки, внесенные Федеральным законом № 211-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму»2.
Новый подход существенно видоизменил отношение к содержанию преступлений экстремистской направленности. В частности, была предложена новая редакция примечания к статье 282.1 УК РФ, представившая новое понятие преступлений экстремистской направленности3.
Как видим, основными признаками этих деяний стали ненависть или вражда, а уже потом их разновидности (политическая, идеологическая, расовая, национальная или религиозная).
Закрепив признаки экстремистской мотивации, законодатель ушел от определения исчерпывающего перечня деяний, содержащих в себе проявления экстремизма. Такой подход породил проблемы не только в применении норм уголовного законодательства, но и в формировании их оперативно-разыскной характеристики. Основная причина этих проблем — высочайший уровень бланкетности антиэкстремистского законодательства.
Учитывая содержание примечания 1 к статье 282.1 УК РФ, мы приходим к выводу о том, что любое деяние, закрепленное в Уголовном кодексе РФ, при наличии соответствующего мотива должно быть признано экстремистским.
Считаем, что данный подход является дискуссионным, поскольку не отражает особенностей изучаемого явления. Причина неопределенности заключается в неопределенности самого законодателя в сущности экстремизма.
Полагаем, что до настоящего времени российскому законодателю не удалось определиться с содержанием экстремизма4, что и стало причиной реализации вышеназванного подхода5.
Следующий этап развития уголовной политики в борьбе с экстремизмом, влияющий на оперативно-разыскную характеристику одноименных деяний, сопряжен с принятием Верховным Судом РФ постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 года № 11 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности»6.
В нем четко закреплены рекомендации по применению ряда статей УК РФ способствующие повышению эффективности работы правоохранительных органов в данной области.
Четвертый этап сопряжен с усилением ответственности за криминальные проявления экстремизма. Во-первых, увеличены санкции за уже закрепленные в УК РФ преступления экстремист-
1 Наумов А.В. Практика применения Уголовного кодекса РФ: комментарий судебной практики и доктриналь-ное толкование. М., 2005. С. 389.
2 Собрание законодательства РФ. 2007. № 31, ст. 4008.
3 Под преступлениями экстремистской направленности в настоящем Кодексе понимаются преступления, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, предусмотренные соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса и пунктом «е» части 1 статьи 63 настоящего Кодекса.
4 См.: Александров А.И. Уголовная политика и уголовный процесс в российской государственности: история, современность, перспективы, проблемы. СПб., 2003. С. 481.
5 См.: Залужный А.Г. Экстремизм: сущность и способы противодействия // Современное право. 2002. № 12. С. 31.
6 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2011. № 8.
Вестник Нижегородской академии МВД России, 2016, № 3 (35)
311
ской направленности. Во-вторых, криминализированы новые деяния. В частности, статья 2801 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации»1, статья 3541 УК РФ «Реабилитация нацизма»2, ст. 2823 УК РФ «Финансирование экстремистской деятельности».3
В качестве отдельного этапа развития уголовной политики в области противодействия экстремизму целесообразно выделить законодательные новеллы, заложенные Федеральным законом от 5 мая 2014 года № 130-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»4.
Этот нормативный правовой акт носит комплексный характер и внес изменения не только в Уголовный кодекс РФ, но и в другие документы, прямо или косвенно затрагивающие вопросы борьбы с экстремизмом. Однако значительная его часть, конечно же, посвящена уголовному законодательству.
В частности, за преступления, содержащие в себе признаки экстремизма и терроризма, перечень которых четко закреплен в части 5 статьи 56 УК РФ, установлены новые максимальные размеры наказаний в виде лишения свободы 5.
В рамках статьи 63 УК РФ «Обстоятельства, отягчающие наказание» закреплен новый отягчающий признак — «совершение преступления в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма».
Отдельной частью в статье 2821 «Организация экстремистского сообщества» установлена ответственность за склонение, вербовку или иное вовлечение лица в деятельность экстремистского сообщества.
И это лишь часть изменений, внесенных в УК РФ в области борьбы с преступлениями экстремистской и террористической направленности.
Все вышеизложенное, еще раз актуализирует потребность в исследовании экстремизма и выработке эффективных правовых инструментов противодействия этому сверхопасному явлению, имеющих непосредственно значение в формировании оперативно-разыскной характеристики преступлений экстремистской направленности.
А.В. Федулов, кандидат юридических наук, доцент, докторант Нижегородской академии МВД России
Отказ от уголовного преследования несовершеннолетних в контексте уголовной политики государства
Президент России в своем выступлении перед Федеральным Собранием РФ 3 декабря 2015 года акцентировал внимание на том, что «закон должен быть суров к тем, кто сознательно пошел на тяжкое преступление, нанес ущерб жизни людей, интересам общества и государства. И, конечно, закон должен быть гуманен к тем, кто оступился. Сегодня практически каждое второе уголовное дело, дошедшее до суда, связано с мелкими, незначительными преступлениями, а люди, в том числе совсем молодые, попадают в места лишения свободы, в тюрьму. Пребывание там, сама судимость, как правило, негативно сказываются на их дальнейшей судьбе и нередко приводят к последующим преступлениям».
По данным Федеральной службы исполнения наказаний РФ, в воспитательных колониях для несовершеннолетних содержалось в 2014 году 1776 человек, в 2015 году — 1683 человека.
Можно предположить, что столь суровое наказание, как изоляция от общества, было назначено несовершеннолетним за совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Однако таких только около 18% (в 2014 году — 552 и в 2015 году — 508 несовершеннолетних). Остальные подростки отбывают наказание за совершение преступлений небольшой и средней тяжести (до 2-х лет лишения свободы в 2014 году — 415 и в 2015 году — 402 несовершеннолетних); от 2-х до 3-х лет лишения свободы — соответственно 483 и 465; до 5-ти лет лишения свободы — 552 и 508).
1 Собрание законодательства РФ. 2013. № 52, ч. I, ст. 6998.
2 Собрание законодательства РФ. 2014. № 19, ст. 2333.
3 Собрание законодательства РФ. 2014. № 26, ч. I, ст. 3385.
4 Собрание законодательства РФ. 2014. № 19, ст. 2335.
5 При частичном или полном сложении сроков лишения свободы при назначении наказаний по совокупности преступлений максимальный срок лишения свободы не может быть более тридцати лет, а по совокупности приговоров — более тридцати пяти лет.
