CC BY
35
взятке, не превышающей 25 тыс. рублей, совершенное деяние образует преступление, предусмотренное общей нормой за соучастие в получении или даче взятки (ч. 5 ст. 33 и ч. 1 ст. 290 или 291 УК РФ, наказание за которое, соответственно, лишение свободы до трех или двух лет).
Попытки обосновать декриминализацию посредничества во взяточничестве на сумму, не превышающую 25 тыс. рублей, нельзя признать обоснованными. Введение законодателем специальной нормы с сохранением уголовной ответственности по общей норме означает, что посредничество во взяточничестве на сумму не свыше 25 тыс. рублей (деяние с более мягкими признаками) нужно квалифицировать по общей норме, предусматривающей более легкое наказание.
Принципы законности, равенства и справедливости не соблюдены рекомендацией Пленума Верховного Суда РФ 2015 года о поэтапном применении правил, предусмотренных частью 5 статьи 62 (гл. 40 УПК РФ) и частью 1 статьи 62 УК РФ1.
В пункте 38 этого же постановления установлено, что при стечении оснований для назначения наказания при деятельном раскаянии (ч. 1 ст. 62 УК РФ) и досудебном соглашении о сотрудничестве (ч. 2 ст. 62 УК РФ), смягчение применяется один раз (действует правило конкуренции уголовно-правовых норм). В ситуации же сочетания оснований для назначения наказания при деятельном раскаянии и согласии обвиняемого с предъявленным обвинением (ч. 5 ст. 62 УК РФ) смягчение осуществляется последовательно, то есть два раза снижается наказание.
Аргументации применению правила, предусмотренного частью 1 статьи 62 УК РФ, после формализованного назначения наказания по правилам, закрепленным частью 5 статьи 62 УК РФ, в постановлении не приведено.
Разные подходы к определению наказания (например, виновный в совершении преступления, установленного частью 1 статьи 2051 УК РФ, при деятельном раскаянии и судебной сделке, будет осужден на срок не свыше 4 лет 5 месяцев 10 дней, в то же время виновный при деятельном раскаянии и досудебном соглашении о сотрудничестве — на срок не свыше 5 лет). Хотя смягчение по закону предусмотрено изначально большее для лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве (1/2 против 2/3).
Применять следует не последовательное смягчение, а конкуренцию специальных уголовно-правовых норм в пользу нормы о согласии с предъявленным обвинением (ч. 5 ст. 62 УК РФ). Последовательное формализованное назначение наказания, сначала по части 5 статьи 62 УК РФ, а потом по части 1 статьи 62 УК РФ, уголовным законом не предусмотрено.
Согласно части 3 статьи 64 УК РФ нельзя назначать наказание ниже низшего предела лицам, совершившим преступления террористического и экстремистского характера, перечисленные в этой части. Судебная рекомендация о последовательном назначении наказания фактически приводит к тому, что этот запрет смягчения наказания может быть обойден. Как указывалось в примере, суд обязан выйти за минимум санкции в пять лет (ч. 1 ст. 2051 УК РФ).
Положение пункта 39 рассматриваемого постановления не соответствует запрету, установленному частью 3 статьи 64 УК РФ, и предписанию, предусмотренному частью 2 статьи 60 УК РФ, что основания для назначения менее строгого наказания, чем предусмотрено законом, определяются статьей 64 УК РФ; нарушает принципы справедливости (ст. 6 УК РФ) и равенства (ст. 4 УК РФ). Разное применение правил формализованного смягчения наказания нарушает важнейшие принципы международного уголовного, конституционного и российского уголовного права.
И.А. Александрова, кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права Нижегородской академии МВД России
Определение курса современной уголовной политики противодействия преступности
в сфере экономической деятельности
Нет проблемы более актуальной в настоящее время, чем обеспечение экономической безопасности нашей страны. Уголовная политика по противодействию преступности в сфере предпринимательской или иной экономической деятельности вызывает наибольшую озабоченность у руководства нашей страны и научного сообщества. Отмечая возможные плюсы отдельных ново-
1 См.: О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 г. (п. 39). Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (Судебная практика).
введений, профессор А.И. Коробеев ярко обозначил свое видение проблемы «гиперинфляции» ныне действующего уголовного закона, когда развитие стратегии и тактики борьбы с преступностью основывается лишь на отдельных идеях, векторах в спонтанно возникающих директивах, исходящих от властных структур и противоречиво и непоследовательно реализуемых в реальной действительности1. Как «особо вопиющие изъяны»2 оценены А.И. Коробеевым изменения в УК РФ в части подхода к определению размера наказания, обесценивающие сам уголовный закон. С этим нельзя не согласиться: современные возможности для усмотрения (произвола) судьи расширились3.
Президент в последнее время постоянно обращался к теме уголовной политики по противодействию преступности в сфере экономической деятельности в своих публичных выступлениях. В частности, им было сказано, что эта сфера чрезвычайно важна, потому что только при создании благоприятного бизнес-климата мы можем рассчитывать на то, что наша экономика, в целом экономика Российской Федерации будет конкурентоспособной и эффективной4.
Примечательны и слова, сказанные президентом в своем Послании Федеральному Собранию от 3 декабря 2015 года. Президент, с одной стороны, подтвердил преемственность курса проводимой уголовной политики в сфере предпринимательской деятельности. Однако четко указал на то, что роль правоохранительной, судебной системы состоит в том, чтобы оградить экономику, граждан от мошенничества и преступников и защитить права, собственность, достоинство всех, кто соблюдает закон, честно ведет свое дело5.
Должна еще раз повторить главную мысль. Она состоит в том, что, не ставя под сомнение либерально-правовую идеологию анализируемой уголовной политики, считаю, что юридико-тех-нические средства ее воплощения в позитивном праве (уголовном, уголовно-процессуальном) не являются оптимальными. Не верен сам тактический ход, сделанный при реализации либерально-правовой стратегии: невмешательство уголовной юстиции в разрешение экономических споров, ограничение вмешательства публично-правовыми средствами в дела данной категории. Конкретные выводы по этому поводу и система их аргументации составляют содержание моей диссертации6. Я против «приватизации» правового механизма привлечения к уголовной ответственности за налоговые и экономические преступления, создания специальных изъятий из общего уголовно-правового и уголовно-процессуального механизма привлечения к уголовной ответственности для отдельной категории лиц — «предпринимателей».
Данные МВД свидетельствуют, что, начиная с 2010 года, произошло резкое падение количества выявленных преступлений экономической направленности. Вместе с тем, именно в эти годы наблюдаются положительные изменения в процентном отношении предварительно расследованных преступлений экономической направленности и преступлений, уголовные дела по которым направлены в суд. Формально улучшились показатели деятельности органов внутренних дел по противодействию преступности в сфере экономики и в целом — показатели работы уголовной юстиции. Однако не оставляет сомнение в том, что все эти данные не вполне корректны, созданы искусственно. Не случайно ведь и сам президент, негативно характеризуя современную уголовную политику противодействия преступлениям в сфере экономической деятельности, привел «цифры, которые подготовило одно из наших деловых объединений»7, а не данные официальной статистики.
Я разделяю мнение коллег о том, что проводимые до последнего времени «реформы» и «эксперименты» по модернизации правовой организации досудебного производства по уголовным делам8
1 См.: Коробеев А.И. Лоскутное одеяло Уголовного кодекса // Независимая газета. 2013. 5 февраля.
2 Там же.
3 Заметим, что, например, в США существует совершенно иная система определения размера наказаний, в которой роль судьи сведена к роли счетчика, производящего элементарные арифметические действия.
4 Путин В.В. Заседание рабочей группы по мониторингу и анализу правоприменительной практики в сфере предпринимательства. 23 марта 2016 года. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/51556
5 URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/50864
6 Александрова И.А. Современная уголовная политика по обеспечению экономической безопасности и противодействию коррупции: дис. ... д-ра. юрид. наук. Н. Новгород, 2016.
7 Послание Президента Федеральному Собранию от 3 декабря 2015 года. URL: http://www.kremlin.ru/events/ president/news/50864 (дата обращения: 23.05.2016).
8 Вроде эксперимента по введению порядка принятия процессуальных решений по заявлениям (сообщениям) о преступлениях только следователями и дознавателями.
не сломали существующего (во многом порочного) стиля работы правоохранителей, которые нацелены на формирование «вала»; «натягивание» составов; искусственное создание показателей «раскрываемости» и «направляемости» и пр. По-видимому, сложился такой стиль деятельности следственных и оперативных аппаратов, который более ориентирован на отчетность, а не на реальную борьбу с преступностью1.
Уменьшение количества выявленных преступлений не является показателем того, что реальный уровень экономической безопасности в России стал выше и что угроза от экономической преступности стала меньше (международная консалтинговая компания PwC отчиталась о своей работе по оценке уровня экономической преступности в России в 2016 году так: снижение на 20%).
На мой взгляд, преступления в сфере экономики с начала 2010 года остались без адекватной реакции со стороны государства — правоохранительная система перестала «видеть» экономическую преступность и реагировать на нее. Борьба с экономической преступностью более имитируется, чем ведется.
Что же делать? Ведь от здоровья экономики зависит будущее общества, нации. А современная российская экономика, по признанию специалистов, не эффективна. Мы проигрываем нашим конкурентам. И одной из причин этого является преступность — элитарная, верхушечная коррупция и преступность в сфере экономической деятельности. В основе неконкурентности нашей экономики лежит преступная смычка бизнеса и власти. Пока не произойдут системные, институциональные реформы, в том числе в сфере уголовной юстиции, эта проблема консервируется. Отдельные акции правоохранителей по «посадкам» отдельных коррупционеров и бизнес-мошенников долгое время не могут успокаивать общественность.
В настоящее время намечаются две стратегии экономико-политического развития страны, которые, очевидно, будут реализовываться после 2018 года, после завершения выборного цикла. Сейчас идет конкуренция между ними. Первая связана с А. Кудриным и его Комитетом гражданских инициатив, которые разработали достаточно продуманный и последовательный план реформы правоохранительной системы; вторую персонифицируют некоторые члены «Столыпинского клуба» — Б. Титов, С. Глазьев.
Считаю возможным поддержать в целом проект судебный реформы, разработанный экспертами А. Кудрина. Не в последнюю очередь из-за того, что главным пунктом данного проекта является такая реформа полиции и всей правоохранительной системы2, которая вполне соответствует доктринальной модели обвинительной власти и ее деятельности, предлагаемой нижегородскими учеными-процессуалистами. Несомненным плюсом ее является ориентированность на международно-правовые стандарты правовой организации досудебного производства, выявления и расследования преступлений.
Свою теоретическую концепцию3 я выстраивала с учетом вышеуказанной «Концепции комплексной организационно-управленческой реформы правоохранительных органов РФ». Считаю основные ее положения правильными в том, что касается реорганизации органов уголовной юстиции и правовой формы их деятельности.
То, что делал Б. Титов и идеологи первого этапа создания новой либеральной уголовной политики, на мой взгляд, является неверным: выгораживание уголовных дел о преступлениях, совершаемых в сфере экономической деятельности, в отдельный институт, создание привилегий для предпринимателей-обвиняемых и пр. и т. п. Ни в Китае, ни в других странах БРИКС, ни в странах со сложившейся буржуазной правовой системой и высокоразвитой рыночной экономикой, таких мер по защите бизнеса от правоохранительной системы и уголовного закона нет. Вообще, изобретение «самобытных» правовых средств в этой сфере считаю делом бесперспективным. Проведя в своем исследовании сравнительный анализ нашего и зарубежного законодательства, я пришла к однозначному выводу о том, что в поисках адекватного ответа на угрозы экономической безопасности и порядку государственного и муниципального управления нужно воспользоваться положительным правовым опытом наших зарубежных коллег.
1 См. подробнее: Александров А.С. Реформа полиции, реформа обвинительной власти России — путь к ев-роинтеграции // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2013. № 4 (26); Титаев К., Шклярук М. Российский следователь: призвание, профессия, повседневность. М., 2016. С. 11.
2 Концепция комплексной организационно-управленческой реформы правоохранительных органов РФ. СПб., 2013. URL: http://www.enforce.spb.ru/images/Issledovanya/IRL_KGI_Reform_final_11.13
3 Сайт МАСП. URL: http://www.iuaj.net/node/1881
Надо ужесточить правовой режим в сфере противодействия экономическим и финансовым преступлениям, ужесточить антикоррупционную политику. Соответствующие меры изложены в моей теоретической концепции. Кроме того, я выступаю за возможно более последовательную имплемен-тацию международно-правовых стандартов. Это один из принципиальных выводов в моей работе.
Необходимо понять, что уголовная политика — это сфера столкновения интересов различных сил. Как сказал недавно президент России: «В общем и целом это понятно, есть определенный конфликт. Правоохранители защищают интересы всего общества и государства, и это их святая обязанность. Предприниматели указывают на то, что сотрудники правоохранительных органов преувеличивают или, так скажем, превышают свои полномочия и, действуя таким образом, разрушают так нужную нам благоприятную бизнес-среду»1.
Я стою на стороне МВД России, на стороне сотрудников БЭПиПК, которые подвергаются незаслуженной критике, за тех, кто сам вынужден оправдываться в глазах общественного мнения и стал объектом системной дискредитации. Я полагаю, что выступаю за интересы общества, простых людей. Мой проект является альтернативой, с одной стороны, предложениям правых либералов, которые выступают за укрепление и продолжение в неизменном виде курса современной уголовной политики, а с другой — планам консерваторов, которые хотят полного сворачивания либерально-демократических реформ в области правового строительства, отказа от политики противодействия преступности инструментарием правового государства, возврата к авторитарным методам борьбы с преступностью.
Закончить свой текст хотелось бы опять же словами Президента России, сказанными им 26 марта 2016 года: «Нам нужно обеспечить главное — безусловное выполнение законов со стороны всех граждан России, чем бы они ни занимались: и правоохранительной деятельностью, и бизнесом»2.
А.В. Петрянин, кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права Нижегородской академии МВД России
Влияние уголовной политики на формирование оперативно-разыскной характеристики преступлений экстремистской направленности
Современное состояние экстремизма и постоянная его трансформация требует выработки новых уголовно-правовых и оперативно-разыскных концепций в области противодействия преступлениям экстремистской направленности. При этом особое значение при ее формировании принадлежит уголовной политике, существенно изменившейся за последние 10 лет3.
Правовую оболочку в рассматриваемой области противодействие экстремизму получило в 2002 году, с момента принятия Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности»4.
Смысл разработки данного нормативного акта состоял в создании единого комплекса норм, регламентирующих правовые основы борьбы с экстремизмом.
Однако, с учетом существенно видоизменяющейся уголовной политики как в целом в борьбе с преступностью, так и в исследуемой нами области вышеназванный нормативный правовой акт уже был существенно изменен, после внесения в него более десятка поправок.
Основной проблемой, существующей сегодня концепции в борьбе с экстремизмом, является отсутствие основополагающего понятия, закрепляющего в себе концептуальные признаки экстремизма, что и создает основные проблемы при формировании оперативно-разыскной характеристики преступлений экстремистской направленности.
1 Путин В.В. Заседание рабочей группы по мониторингу и анализу правоприменительной практики в сфере предпринимательства. 23 марта 2016 года. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/51556
2 Там же.
3 См.: Петрянин А. В., Черных Е. Е., Кузьменко В.С. Уголовная политика Российской Федерации: состояние, направления и перспективы. Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2014. № 26. С. 159—164.
4 О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности»: федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 112-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2002. № 30, ст. 3029.
