CC BY
7
была почти у 100 % учащихся как при первичном, так и при заключительном осмотре, что в определенной мере свидетельствовало о хорошем функциональном состоянии аппарата внешнего дыхания и кровообращения.
Следует отметить, что по итоговым показателям заболеваемости число лиц с функциональными и морфологическими отклонениями в процессе обучения не увеличилось, однако по некоторым классам отмечался их рост. Так, возросло число лиц с нарушением осанки и другими изменениями кост-но-мышечной системы, с ожирением, что свидетельствовало о том, что подростки недостаточно занимаются спортом. И действительно, социологические исследования показали, что среди учащихся ПТУ только 12 % участвуют в работе спортивных секций. Увеличения частоты хронических заболеваний не отмечено.
Показатели заболеваемости с временной утратой трудоспособности на 2-м году обучения были несколько выше, чем на 1-м, тогда как к концу 3-го
года они снизились почти до исходного уровня. Исключение составляло только учащение производственного травматизма на 3-м году, что было связано с работой учащихся на заводе. Ухудшение состояния здоровья на 2-м году обучения совпало с увеличением в этом году частоты сдвигов физиологических функций и более низкой успеваемостью учащихся по сравнению с 1-м и 3-м годами обу чения.
Полученные данные физиологических исследова ний и анализ состояния здоровья свидетельствовали о развитии адаптации учащихся к режиму и условиям обучения в среднем металлургическом ПТУ.
В результате проведенных исследований разработаны рекомендации, направленные на оптимизацию учебно-производственного процесса (снижение учебной нагрузки до 36 ч, введение весенних каникул и др.), улучшение санитарно-гигиенических условий обучения, сохранение и укрепление здоровья учащихся.
\
ЛИТЕРАТУРА
Гельтшцева Е. А. — В кн.: Современный научно-технический прогресс и задачи гигиены труда подростков. М., 1972. с. 27—29. Калюжная Р. А. Физиология и патология сердечно-сосудистой системы детей и подростков. М., 1973. Крюкова А. А., Кувшинникова Л. А., Крамаренно Т. В. и др. — В кн.: Гигиена труда и охрана здоровья на-
селения. Минск, 1974, с. 148—151. Михайлова Л. В., Усищева Ц. Л. Гигиена труда учащихся
в машиностроении. М., 1963. Сердюковская Г. Н. — В кн.: Международный симпозиум университетской и школьной гигиены и медицины. 11-й. Сборник аннотаций. М., 1976, с. 9—11.
Поступила 5/11 1979 г.
HYGIENIC EVALUATION OF CONDITIONS OF TRAINING FOR ADOLESCENTS WHO ARE STUDENTS OF A SECONDARY METALLURGICAL TECHNICAL
SCHOOL
, A. P. Podgaiskaya
A study was made into the effect of conditions of training on the working capacity and health status of students of a vocational training school mastering the trade of crane
operators for metalworks. The study spanned the entire three-year period of training and resulted In a number of recommendations.
УДК 613.63:547.391.Г261
Канд. мед. наук Г. В. Ломонова, М. А. Грицевский, Э. И. Климова,
Е. Б. Малышева
ВЛИЯНИЕ РЕЖИМА ЗАТРАВОК НА РАЗВИТИЕ ХРОНИЧЕСКОЙ ИНТОКСИКАЦИИ МЕТИЛОВЫМ ЭФИРОМ АКРИЛОВОЙ И МЕТАКРИЛОВОЙ КИСЛОТ
Научно-исследовательский институт гигиены труда и профзаболеваний, г. Горький
Стремясь к повышению «надежности» аппаратчиков в системах управления, некоторые химические производства в последнее время начали переходить на новые графики сменности, суть которых заключается в укорочении ночной рабочей недели за счет удлинения рабочего дня до 8 ч (М. А. Грицевский и соавт.). Если представить себе чередование утренней, дневной, вечерней и ночной смен в виде схем уууу — уууу — вввв — нннн и в новом графике уувв — нн — уувв, то обращает на себя внимание, что одновременно удлиняются меж-
сменные периоды отдыха за счет сокращения их числа (см. таблицу).
Поскольку речь идет о химических производствах, где не исключен контакт рабочих с теми или иными токсичными продуктами, внедрение нового графика требует гарантии, его «безвредности». В плане этой общей задачи перед нами была постаД лена частная, т. е. было необходимо с помощью токсикологического эксперимента ответить на вопрос о вероятности усиления токсического воздей-
\
ствия осноеных продуктов производства метилового эфира акриловой кислоты (МА) и метилового эфира метакриловой кислоты (ММА) при новом суточном и недельном распределении периодов работы и отдыха.
Для решения этой задачи проведено прямое сопоставление двух режимов затравок, модглировав-
«шх особенности нового графика по длительности невного контакта и соотношению ежесуточных и недельных периодов отдыха (см. таблицу).
Соответственно моделировали 2 режима затравок: 1-й — ежедневные 3-часовые затравки крыс с 1 днем отдыха в неделю (I серия), 2-й — 6-часовые затравки 3 дня подряд с последующими 4 днями отдыха. Суммарная длительность контакта с продуктом за неделю была одинаковой. Эксперимент продолжался 4 мес. Исследуемые концентрации превышали пороговые в хроническом эксперименте в 2—3 раза и составляли для МА 71,0± ±2,8 мг/м3 (пороговая, по данным Н. Е. Михайлова и соавт., 20,0 мг/м3), для ММА—115,0± ±2,1 мг/м3 (пороговая, по данным Е. С. Смирновой, 50 мг/м3). Исследования проведены на 90 белых крысах.
Результаты исследований показали, что при действии МА наиболее неблагоприятным оказался режим с 3-часовыми экспозициями. Крысы данной серии на 20—25 с стали беспокойными, более возбудимыми; в этот же период у них отмечалось достоверное увеличение суммационно-порогового показателя (СПИ). На 70-е сутки отмечено четкое усиление ориентировочной реакции (в контроле) на фоне увеличения СПИ. В эти же сроки наблюдалось угнетение активности пероксидазы крови и снижение содержания восстановленной формы глу-татиона (до 61 % при 80 % в контроле) за счет по-йышения окисленной (20—40-е сутки). В конце ' периода отравления уменьшалась активность окси-даз смешанной функции печени. При'патоморфо-логическом исследовании только у животных данной серии выявлено некоторое усиление клеточно-инфильтративного процесса в межуточной ткани внутренних органов (легких, почках, печени). У крыс с 6-часовыми экспозициями наблюдались лишь аналогичные изменения содержания глута-тиона на 20-е сутки и небольшая активизация ориентировочной реакции на 70-е сутки.
В отношении ММА получены разнонаправленные данные. У крыс обеих серий р течение почти всего периода наблюдения отмечено значительное ! повышение содержания катехоламинов в крови (до 18,5—15,3 мкг % при 5,5—6,0 мкг % в контроле); изменения со стороны окислительно-восстановительных процессов диуреза функции печени носили также одинаковый характер. У крыс с пре-| рыв истым режимом (6-часовыми экспозициями) от-* начались нарушения со стороны нервной системы: I на 40—70-е сутки у животных появилось беспокойство, животные пищали, становились либо агрессивными, либо слишком пугливыми. Отмеченная особенность поведенческой реакции, как и в
Распределение периодов работы (контакта) и отдыха ■ производственных графиках и эксперименте
Признак Производственный график Экспериментальный режим
6 ч — А дня 8 ч —2 дня 3 ч —6 дней 6 ч —3 дня
Максимальный су-
точный контакт,
% от времени
суток 25 33 12,5 25
Число рабочих
Дней за месяц.
% 80 60 80 40
Число перерывов
между сменами 24 19 25 16
Средняя продол-
жительность од-
ного перерыва.
ч 23,4 32,0 24,5 43
Максимальная
длительность
перерывов. ча-
сы/число в ме-
сяц 48/2 72/3 43/3 114/4
случае с МА, имелась на фоне достоверно самого высокого в этот период уровня СПП. В этот же период повышалось содержание катехоламинов в крови в 3 раза по сравнению с контролем (18,5 мкг % против 6,0 мкг %). Такое парадоксальное сочетание поведенческой реакции и СПП можно объяснить тем, что, по данным Дж. Росси и А. Цанкетти, повышенный уровень активации ретикулярной формации сопровождается одновременным снижением чувствительности анализаторных систем, в данном случае — электрокожной чувствительности. Е. А. Снегирев указывает, что двигательное возбуждение у крыс может быть обусловлено активированием адренергических механизмов головного мозга. О наиболее высоком тонусе симпатико-адреналовой системы у животных 2-й группы именно на 40—70-е сутки свидетельствует также учащение пульса до 550 в минуту в среднем при 500 в контроле (Я<0,05). У крыс же с 3-часовыми затравками изменений поведенческих реакций и СПП не выявлено, но на первый, план выступили нарушения со стороны сердечнососудистой системы. На 40-е и 130-е сутки отмечалось значительное(на 40—50 % от исходного)снижение вольтажа зубцов желудочкового комплекса (/? и 5), в то время как в контроле и у крыс 2-й группы они не изменялись. У отдельных животных в этот же период появлялись желудочковые экстрасистолы. На вскрытии забитых животных только у крыс I серии отмечались повышенное кровенаполнение печени и почек и тенденция к увеличению коэффициентов их массы. При морфологическом исследовании внутренних органов лишь у крыс I серии выявлено нарушение проницаемости в миокарде и почках (эритродиапедез), в печени — нерезко расширенные синусы.
Полученные данные свидетельствуют о том, что режим затравок играет важную и неоднозначную роль в развитии начальных признаков хронической интоксикации разными продуктами. Так, контакт животных с ММА приводит в одном режиме к превалированию признаков поражения центральной нервной системы, в другом — к преобладанию признаков нарушения в сердечно-сосудистой системе. Это согласуется с результатами клинических наблюдений Е. Д. Дорофеевой, показавшей, что выраженные поражения сердечно-сосудистой системы при хронической интоксикации ММА не всегда коррелируют со степенью поражения нервной системы. Вместе с тем в плане поставленной перед нами задачи мы не можем охарактеризовать те или иные функциональные сдвиги как более желательные и тем самым не можем отдать пред-
почтение одному из моделируемых режимов. Более четкие данные получены в опытах с МА. Материалы исследований показывают, что, несмотря на удлинение дневного контакта, режим с более длительными межсменными интервалами оказывается более благоприятным.
Выводы
1. Длительный контакт животных с метилметам крилатом при различных режимах вызывает различные функциональные изменения, в связи с чем обосновать целесообразность одного из режимов не представляется возможным.
2. Контакт с метилакрилатом предпочтительнее в режиме большей длительности межсменных перерывов даже при удлинении ежедневных затравок.
ЛИТЕРАТУРА
Грицевский М. А., Башкирова Л. С., Фатьянова Е. А. и др. — В кн.: Организация рациональных режимов труда и отдыха на промышленных предприятиях. М., 1977, с. 33—36.
Дорофеева Е. Д., Голова И. А. — В кн.: Вопросы гигиены труда, пром. токсикологии, профессиональной патологии и санитарной химии. М., 1975, с. 48—53.
Дорофеева Е. Д. — Гиг. труда, 1976, № 8, с. 31—35.
Михайлов Н. Е., Ивахникова И. Г., Волгина А. В. и др.—
В кн.: Научная конф. по вопросам гигиены и проф. патологии в химической промышленности. Материалы, Саратов, 1970, с. 41—42.
Росси Дж., Цанкетти А. Ретикулярная формация ствола мозга. М., 1960, с. 192—196.
Смирнова Е. С. — В кн.: Вопросы гигиены труда, промышленной токсикологии, профессиональной патологии и санитарной химии. Горький, 1972, с. 9—11.
Снегирев Е. А. — Бюлл. экспер. бнол., 1964, № 4, с. 58.
Поступила 8/1 1979 г.
EFFECT OF EXPOSURE REGIMEN ON THE DEVELOPMENT OF CHRONIC INTOXICATION BY METHYL ACRYLATE AND METHYL METHACRYLATE
G. V. Lomonova, M. A. Gritsevsky, E. I. Klimova, and E. B. Malysheva
Describes an animal experiment designed to show how the development of chronic intoxication by the title compounds is affected by the duration of exposure to them alternating with various periods free from exposure, given a constant total number of hours of exposure per week. In the case of methyl acrylate, the most pronounced adverse
effects resulted from a monotonous exposure regimen involving a 3-hour exposure daily and one exposure-free day per week. As regards methyl methacrylate, it was not possible to decide which exposure regimen was associated with the strongest adverse effects.
УДК 612.821-053.2-06:612.763
К. А. Лисицына '
СИЛОВЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ДВИЖЕНИЙ ПРИ ПИСЬМЕ КАК КРИТЕРИЙ ОЦЕНКИ ФУНКЦИОНАЛЬНОГО СОСТОЯНИЯ ЦЕНТРАЛЬНОЙ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ
Институт гигиены детей и подростков Министерства здравоохранения СССР, Москва
Движения, осуществляющие акт письма, являются в нервном и биомеханическом отношении одним из наиболее сложных и тонких форм двнга-тельнрй активности человека. По современным представлениям, навык письма становится устойчивым лишь к 25-му году жизни (В. В. Томи-лин). В акте письма отражается неразрывная связь речи, мышления, двигательных навыков и других элементов постепенно формирующегося индивидуального опыта. Если устная речь усваивается достаточно полно к 5 годам на основе неосознавае-
мого «прилаживания» к речи взрослых, то письмо с самого начала является осознанным актом, произвольно строящимся в процессе специального длительного обучения. Выполнение сложного акта письма обеспечивается непосредственно нервными приборами и мышцами пишущей руки, а управление ими, особенно в процессе скорописи, когф весь «ансамбль» мышц, вовлекаемых в процесс письма, достигает полной и четкой сыгранности, обеспечивается сложным взаимодействием вертикально и горизонтально ориентированных нервных
