Влияние религии на формирование южнославянских наций Текст научной статьи по специальности «История и археология»

III. Актуальные проблемы славянского мира

И. В. Чуркина

Влияние религии на формирование южнославянских наций

Места обитания южных славян находятся на важных торговых путях. Через их земли проходят дороги из Европы в Малую Азию, из Средней Европы - к Адриатике. Немудрено, что эти места привлекали к себе внимание завоевателей. Они шли с запада на восток, как крестоносцы, и с востока на запад, как турки-османы, и с севера на юг, как многочисленные германские и славянские племена. За многие века здесь произошла смена многих рас и народов, которые, ассимилируя старых поселенцев, воспринимали элементы их культуры и языка. Славяне впитали в себя то, что создавалось тысячелетиями, но одновременно и многое разрушили из того, чего достигли их предшественники.

У славян, поселившихся в этих благословенных и опасных краях, была сложная история, которая наложила свой отпечаток на их менталитет, на их культуру. Одним из исторических феноменов здесь стал факт разделения массы одноязычного и близкоязычного населения на этносы, а затем и, нации по религиозному признаку.

Прежде, чем приступить к изложению интересующей нас темы, я полагаю необходимым определить, совокупность каких общих признаков характеризует нацию или этническую общность. В разное время этот вопрос решался по разному. Для французских просветителей понятия нации и государства были идентичными. Эта точка зрения бытует и в настоящее время. Так, немецкий социолог К. Дейч считает, что «нация - это народ, обладающий государственностью»1.

На востоке Европы, где сложились обширные многонациональные империи (Габсбургская, Османская, Российская), немецкие, а за ними и славянские просветители конца ХУШ-Х1Х вв. полагали, что основным признаком нации является язык. Нация рассматривалась ими в качестве культурно-языкового сообщества, независимого от политической организации.

Во второй половине XIX в. в клерикальных кругах распространилось мнение, что главным признаком нации является ее вероисповедание. Социал-демократы, а затем и коммунисты стали связывать нацию, прежде всего, с социально-экономическими моментами. Наибольшую популярность приобрело определение нации, данное И. В. Сталиным. «Нация, - писал он, -есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры». По мнению Сталина, народ может называться нацией только при наличии всех этих признаков2.

Исследователи, говоря о нации как о современной форме этничности, выделяют ряд ее признаков. Российский этнограф Н. Г. Скворцов указывает, что «этническая идентичность базируется прежде всего на осознании общности происхождения, традиций, ценностей, верований; ощущении исторической и межпоколенной преемственности». Вместе с тем он подчеркивает, что субъективный механизм этнической идентификации поддерживается объективными факторами: территорией, языком, религией, эстетическими канонами, хозяйственными связями и пр.3.

Как можно видеть, современные ученые представляют широкий спектр свойств нации. Остается определить, какое же из них является главным. На первый взгляд, наиболее универсальное свойство нации - ее язык. Однако существуют этносы, говорящие на одном языке, но не считающие себя единой нацией: американцы и англичане, австрийцы и немцы, испанцы и ряд народов Южной Америки. И наоборот- есть народы, потерявшие свой язык, но считающие себя единой нацией, например, ирландцы. Религия тоже не может быть определяющим признаком. Нередко члены одной и той же нации принадлежат к разным конфессиям: среди немцев имеются протестанты и католики, среди армян - грегорианцы и католики и т. д. Государственность много значит для формирования и консолидации нации, но существует много наций, которые не имели и не имеют своей государственной организации.

При всей важности перечисленных признаков нации самым существенным для нее все же является национальное самосознание. Именно оно превращает аморфную этническую массу в этническую общность, связанную незримыми цепями общих верований, симпатий и антипатий. И если нация может существовать без государственности, без общей религии, даже утратив свой язык, то без национального самосознания ее существование невозможно.

Современные российские этнографы (В. И. Козлов, Г. В. Шленов, Ю. В. Бромлей) также выдвигают этническое самосознание на первое место среди признаков нации. Этой же точки зрения придерживаются и историки, в частности авторы трех обобщающих трудов по развитию этнического самосознания славянских народов с раннего средневековья по XV век включительно, изданных; под редакцией Г. Г. Литаврина. Во введении к первому

из них «Развитие этнического самосознания в эпоху раннего средневековья» подчеркивается: «Среди всех прочих необходимых качеств и свойств народности именно ее этническое самосознание является доминирующей чертой, определяющей отличие данной народности от другой и от всякой иной человеческой общности»4.

Национальное (или этническое) самосознание - это комплекс устойчивых представлений всех членов общности и каждого в отдельности как определенного этносоциального организма. В него входят помимо представлений о формах социальной, политической и духовной жизни данного этноса вопросы принадлежности к тому или иному государству (подданство) и вопросы вероисповедания5.

Самосознание субъективно. На его формирование влияют многие факторы как материальные, так и духовные. Оно не всегда было таким, как в настоящее время. В средние века самосознание европейских народов носило, прежде всего, религиозный характер. На первом плане в нем стояло вероисповедание. Человек определял себя как христианина-католика, христианина-православного, иудея, мусульманина, а потом уже указывал на свою принадлежность к государству, к местности, где он проживал или родился. Это самосознание частично разрушила Реформация, которая ослабила связующие силы католицизма и положила начало формированию современных европейских наций. Еще один удар по религиозному восприятию мира нанесло Просвещение, охватившее в XVIII в. все европейские страны. Впрочем, преувеличивать результаты Реформации и особенно Просвещения в деле изменения менталитета народных масс не следует. Если идеи Реформации проникли в достаточно широкие слои населения, то плоды Просвещения были доступны сравнительно узкому кругу европейской интеллигенции. Народы оставались в значительной степени при своем старом восприятии мира, в котором религия занимала очень важные позиции.

Значение вероисповедания в менталитете народных масс подчеркивает российский ученый Д. В. Пивоваров. Он указывает, что религия компенсирует недостатки рациональной науки, дает свое понимание смысла и назначения Вселенной, жизни, общества, класса, человека, разума. Путем мифологизации она делает доступными эти понятия широким народным массам6. Религия захватывает самые широкие пласты ментапьности этнической общности, ибо она делает многие моменты бытия понятными и близкими как для интеллектуала, так и для простого человека.

Конфессии и конфессиональные институты пронизывали практически весь быт, всю культурную жизнь народов, особенно таких отсталых, каковыми являлись южнославянские народы к началу формирования наций. Их отставание объяснялось тем, что все они находились под властью иноземных правителей, утеряв свою государственность несколько столетий назад.

Это стало причиной формирования южнославянских этнических обществ как наций с неполной социальной структурой, у которых отсутствовал национальный господствующий класс, как правило, дававший интеллектуальную светскую элиту. Исключение представляли лишь хорваты, сохранившие свое дворянство. Остальные южнославянские народы являлись по преимуществу крестьянскими, их образованные слои были выходцами из этой среды и принадлежали обычно к среднему и низшему духовенству. Именно духовная интеллигенция формировала в значительной степени самосознание южных славян. Поэтому на него религия оказывала более значительное влияние, чем на самосознание народов, имевших свой господствующий класс и свою светскую образованную элиту.

В центре внимания автора находится период формирования и утверждения южнославянских наций, который невозможно понять без изучения предшествующего периода, периода развития феодальной народности. Ведь именно тогда закладывались основы того влияния конфессий, которое сыграло свою роль в формировании южнославянских наций. Неслучайно исследователи подчеркивают, что «окончательное оформление этнического самосознания славянских народов связывается с принятием и утверждением христианства»7. Роль христианства, различных его течений в становлении и развитии этнического, а затем и национального самосознания южных славян является одной из важных тем предлагаемой статьи. Это не значит, что игнорируется ислам, но все же по сравнению с христианством он занимал второстепенные позиции, ибо его приняла сравнительно небольшая часть южных славян.

Борьба за территорию, на которой поселились южные славяне, не ослабевала на протяжении всего средневековья. Почти сразу после прибытия славян на новое место своего обитания она развернулась между Византией, с одной стороны, и Франкской (затем Священно-Римской) империей в союзе с Римом, с другой. В сферу их противостояния как раз и входили южнославянские племена. Это противостояние ознаменовалось не только военными столкновениями и непосредственными завоеваниями, но и мощной идеологической борьбой. Христианство стало важным идеологическим орудием. Принятие его языческими славянскими племенами из рук Рима или Константинополя определило их вхождение в сферу влияния того или иного центра.

Самые западные южнославянские племена, предки современных словенцев, известные под именем «карантанцы» (хорутане, согласно киевскому летописцу Нестору), уже в середине VIII в. попали под власть баварского герцога. Завоевание сопровождалось их ускоренной христианизацией, которую проводили немецкие проповедники, действовавшие не столько в интересах? папы, сколько светских немецких государей. Это совершенно'справедливо отмечает словенский историк Ф. Долинар. Он подчеркивает, что против Мефодия и его учеников выступали не папы, сочувствовавшие их

деятельности, а немецкие прелаты, поддерживавшие территориальные уст-: ремления немецких феодалов8. Таким образом, христианизация карантанцев укрепила власть над ними немецких государей, препятствовала объединению их сил для отпора завоевателям. После завоевания словенская народность стала формироваться как общество с неполной социальной структурой. Крестьянство в нем было словенским, а феодалы - немцами или итальянцами по этнической принадлежности. Немецкие проповедники проводили богослужение на латыни, что было обычным для западной церкви, поэтому принятие христианства словенцами не привело к созданию словенской письменности и словенской литературы.

Сходным было положение и хорватских племен, ближайших соседей карантанцев на востоке. На их территории борьба между Римом и Константинополем была более острой, но верх в конце концов взял Рим. Хорваты потеряли свою независимость спустя триста пятьдесят лет после словенцев, в 1102 г. У них в течение многих десятилетий существовало собственное государство и, следовательно, имелся сплоченный господствующий класс. Он смог обеспечить себе определенные права у завоевателей венгров. Однако деятельность Византии по распространению христианства в хорватских землях оставила свой ощутимый след: на протяжении всего средневековья и нового времени в центральной и северной Далмации сохранялось славянское богослужение, имели хождение религиозные книги, написанные славянской азбукой глаголицей. Она появилась там, очевидно, в конце IX в. вместе с учениками Кирилла и Мефодия, изгнанными из Великой Моравии. Начиная с 925 г., глаголическое богослужение неоднократно запрещалась Римской церковью, но это не мешало ему продолжать существовать и даже в некоторые периоды переживать определенный подъем.

Принятие христианства имело положительное значение для словенцев и хорватов, несмотря на все издержки, т. к. оно означало для них переход на новую ступень общественного развития - от первобытных племенных отношений к цивилизации. Включение этих народов в сферу западноевропейской культуры способствовало их приобщению к ней. Культурное общение между образованными людьми народов, входивших в ареал действия Римской церкви, облегчалось тем, что языком богослужения и культуры у всех них являлся латинский язык.

В течение многих столетий словенцы и хорваты находились под властью католических государств (Венгрии, Габсбургской империи) и, следовательно, не терпели никакого религиозного притеснения. Хорваты как этническая общность имели преимущество перед словенцами, поскольку у них сохранился свой господствующий класс, обладавший хорватским этническим самосознанием. Часть его представителей поддерживала глаголическую церковь, входившую в сферу подчинения Римской церкви, но не раз

испытывавшую гонения с ее стороны. Во второй половине ХУ-ХУ1 вв. глаголическая церковь переживала определенный расцвет. Связан он был с новыми веяниями в Европе - с Ренессансом в средиземноморских землях и с Реформацией в Средней Европе. Хорваты тоже оказались втянутыми в этот процесс. Реформация не оказала на них сколько-нибудь заметного влияния, но она способствовала росту интереса хорватских образованных людей к глаголице. В это время на средства крупнейших хорватских феодалов Зрин-ских и Франкопанов издаются переводы на глаголицу Библии и ряда других религиозных книг. Интерес к глаголической церкви и письменности части хорватских феодалов и духовных лиц указывал, на мой взгляд, на их стремление превратить ее в национальную хорватскую церковь. С 60-х гг. XVI в. протестантизм в хорватских землях начал подвергаться гонениям со стороны властей. Это привело к наступлению Рима на глаголическую церковь. До конца своего существования (начало XX в.) она уже никогда не испытала того подъема, который пережила в вв. В конце XIX в. дьяковский

епископ Й. Ю. Штросмайер попытался возродить глаголическую традицию. Под его влиянием папа Лев XIII узаконил ее. В 1905 г. в Риме в последний раз был издан текст глаголической хорватской мессы. .

Словенцы после потери ими самостоятельности являлись крестьянским народом, который не имел своего господствующего класса, а, следовательно, и своей образованной элиты. Вплоть до Реформации у них не было своего письменного языка. Протестантизм проник в словенские земли в 30-е гг.

XVI в. он распространился прежде всего среди городского населения, уже в значительной степени словенизированного, и среди дворян. В городах протестантские проповедники столкнулись с тем, что многие горожане не понимают немецкий язык. Перед ними встала проблема создания словенского письменного языка и перевод на него религиозной литературы. За это дело взялась группа протестантских священников-словенцев во главе с Приможем Трубаром. Их подвигало к этому не только религиозное рвение, но и любовь к землякам. Тру-бар подчеркивал, обращаясь к соотечественникам, что писать по-словенски его побудила «та великая любовь и приязнь, которую я испытываю ко всем вам». Трубар, как и другие словенские протестантские писатели, еще неясно осознавал свою этническую принадлежность. Он подписывался и как «патриот иллир-ский», и как «друг словенцев»9. В 1550 г. Трубар издал две первые книги на словенском языке «Абецедарий» и «Катехизис». Многое сделали для развития словенской книжности сподвижники Трубара: Ю. Далматин перевел на словенский язык Библию, А. Богорич опубликовал первую грамматику словенского языка. Грамматика была написана на латинском языке и предназначалась для образованной, прежде всего дворянской молодежи. В предисловии к ней!Бого-рич, объясняя происхождение своего народа, указывал на принадлежность словенцев к обширному и славному племени славян.

Протестанты пытались создать и словенскую протестантскую церковь. Это им удалось сделать в провинции Крайна, где в подавляющем большинстве население было словенским. Там несколько десятилетий имелось две протестантские церкви - словенская и немецкая, каждая со своим суперинтендантом. В 1564 г. вышел в свет «Словенский церковный устав», написанный Трубаром. В нем говорилось, что все обряды и богослужение в церкви должны проводиться на словенском языке. Трубар предлагал основывать словенские школы в сельских приходах, где детей обучали бы читать и писать по-словенски. В городских школах предусматривалось использование словенского языка в качестве вспомогательного только в первых классах, а в старших языком обучения должен был стать немецкий или латинский языки. Эпоха Реформации стала важным этапом на пути превращения словенского этноса в современную нацию.

Контрреформация нанесла серьезный удар словенскому национальному развитию: была ликвидирована в зародыше словенская национальная церковь, на несколько десятилетий было приостановлено развитие словенской письменности - первая словенская книга после победы контрреформации вышла в 1672 г. Создание словенской письменности сыграло большую роль в формировании единого для всех словенцев этнического самосознания, ибо словенские книги одинаково воспринимались как собственные словенцами, жившими в разных провинциях: Крайне, Штирии, Каринтии, Горице.

У хорватов не было такого обрыва культурной традиции, как у словенцев. Для этого имелось несколько причин. Во-первых, хорватская этническая элита сохранила свои политические и культурные амбиции. Во-вторых, Далмацию, находившуюся под властью Венеции, контрреформация не затронула. В Далмации и Дубровнике в ХУ-ХУИ вв. наблюдается расцвет художественной хорватской литературы, особенно поэзии. Вплоть до настоящего времени хорваты гордятся такими именами, как поэт Иван Гунду-лич, драматург Марин Држич. В произведениях далматинцев и дубровчан воспевались героические подвиги хорватов в боях с турками. Однако особый интерес представляет развитие политической мысли в хорватских землях. Уже в 1532 г. В. Прибоевич с острова Хвар написал сочинение «О происхождении и истории славян», в котором утверждал, что славяне - единый народ, название которого происходит от слова «слава». В начале XVII в. вышел в свет труд дубровчанина Мавро Орбини «Славянское царство». Он не отличался критичностью и был написан на итальянском языке. В нем Орбини, как и Прибоевич, провозглашал всех славян единым народом.

Эти книги оказали большое влияние на одного из наиболее известных представителей хорватской политической мысли в XVII в. Юрия Крижанича. Он почти двадцать лет провел в России, где написал свой главный труд «Политика». Крижанич считал славян единым народом, который должен иметь

единый язык, единого государя и единую веру. Государем всех славян, по его мнению, мог быть только московский царь, который предварительно должен провести ряд реформ, способствовавших обогащению и просвещению его подданных. Оставаясь верным католиком, Крижанич с терпимостью относился к русскому православию10. Он первым, поднял вопрос о необходимости объединения католической и православной.церквей с точки зрения этнической консолидации всех славянских народов. Следует отметить, что если в трудах писателей из Хорватии употреблялся этноним «хорваты», то далматинцы и славонцы называли свой народ «словинским» или «иллирским».

В отличие от словенцев и хорватов болгары, сербы и босняки попали в сферу влияния Византии, которая в средние века, несомненно, являлась наиболее развитой в политическом и культурном отношении страной. Они приняли христианство от Константинополя, когда имели довольно сильные государства. Болгарские и сербские правители создали в своих владениях национальные церкви (болгары - в 927 г., сербы - в 1219 г.), которые поддерживали своих правителей, являясь опорой национальной государственности. Сербы и болгары получили христианство из рук учеников и последователей Кирилла и Мефодия. Поэтому одновременно с христианством к ним пришли славянская письменность и книги на родном языке, что дало возможность их национальной культуре подняться на новый уровень.

В более сложном положении оказалась Босния, на территории которой активно действовали и Рим, и Константинополь. Босния приняла христианство от Византии, но в XII в. попала в вассальную зависимость от католической Венгрии, которая стремилась укрепить там свое влияние с помощью католичества. Однако с конца XII в. в Боснии значительное количество сторонников приобрело богомильство (или патаренство), которое считалось ересью и православными и католиками. Боснийская знать приняла его, желая обезопасить себя как от католической Венгрии, так и от православной Сербии. Боснийская церковь стала для них важным средством укрепления боснийской государственности. Крестьянство же большей частью оставалось православным, а некоторая его часть - католическим.

Вторжение на Балканы османов в конце XIV в. привело к уничтожению южнославянских государств, к усложнению конфессиональной ситуации. В завоеванных землях мусульманская религия стала привилегированной, принадлежность к ней обеспечивала значительные преимущества. Часть славянского населения приняла ислам добровольно или по принуждению. Прежде всего, перешла в мусульманство боснийская знать. Богомильская церковь не смогла создать церковной системы, своих прочных структур, которые могли бы противостоять напору со стороны других вероисповеданий. Тем более, что в 1459-1460 гг. по указанию короля Боснии Томаша Котроманича она была запрещена. Часть богомилов (12 тыс.) приняла католичество, часть (40 тыс.)

бежала в Герцеговину к Стефану Вукчичу, некоторые стали православными. Все это создавало в стране неопределенную конфессиональную обстановку, что способствовало быстрой исламизации населения11.

Некоторые сербы и болгары приняли мусульманство в добровольном порядке. Но большинство христиан исламизировалось насильно. Особенно это относится к болгарам, проживавшим ближе всех к столице Османской империи Константинополю (Стамбулу). Первая массовая исламизация 1515 г. затронула северную Фракию, Силистренский округ. Она была проведена султаном Селимом I с помощью турецкого войска. В результате 72% жителей Силистренского округа перешли в мусульманство. В XVI-XVH вв. была исламизирована значительная часть Восточных Родоп12.

Османское государство дольше, чем любое другое, различало свое население не по этническому, а по религиозному признаку. Неисламские церкви (христианские, иудейские и др.) обладали некоторой автономией, пользовались определенными правами в отношении своих прихожан, в частности в делах семейно-бытовых - брачных, наследственных. Церковные власти могли присудить ответчиков не только к церковному наказанию, но и к светскому (аресту, каторге и др.). Правда, исполнение приговора светского характера должно было санкционироваться органами государственной власти. Это давало церкви возможность организовывать по собственным правилам жизнь своей паствы. Законы шариата на немусульманских подданных Османской империи не распространялись. В этих условиях для южных славян важнейшей чертой, определявшей принадлежность к этнической общности, являлось вероисповедание индивидуума, вхождение его в ту или иную религиозную общину. Сербы и болгары могли оставаться таковыми только в случае их верности православной церкви. Переход из одной веры в другую был довольно частым на Балканах. Так, в XVI-XVII вв. многие католики требиньской епархии (Босния) перешли в православие. В Сербии в районах, где жило албанское население, сербы принимали ислам и становились албанцами, а в Черногории албанцы, ставшие православными, славянизировались. В Македонии бывали случаи, когда в одной семье сыновья считали себя кто православным сербом, кто хорватом-католиком, кто мусульманином13.

В условиях иноконфессионального гнета, потери сербами и болгарами государственности православная церковь стала хранителем их этничности, их культуры и даже взяла на себя некоторые государственные функции. Но между положением православной церкви в болгарских и сербских землях существовали значительные различия.

Сербы сумели воссоздать свою церковь. В XV-XVI вв. она находилась в составе Охридской архиепископии, но при этом сохраняла некоторую самостоятельность. А в 1557 г. была восстановлена Печская патриархия, которой стали подчиняться почти все сербские земли. Заслуга в этом принадлежала

великому визирю Мехмету Соколовичу, сербу по происхождению. Первым печским патриархом стал его брат Макарий. Печские патриархи обладали большой властью над сербами. В некоторых церковных, документах даже утверждалось, что в руках печского патриарха находится «престол всей сербской земли»14. Все печские патриархи стремились к освобождению сербских земель от турецкого ига. В 1598 г. патриарх Йован обратился с письмом к Римскому папе Клименту VIII, прося оказать сербам помощь в избавлении от турецкой власти, но ответа не получил. С начала XVII в. начались поездки православных иерархов в Россию, что воспринималось турками резко отрицательно. В 1654 г. в Россию отправился патриарх Гавриил, который по возвращении на родину был казнен как изменник 5.

В 1683-1699 гг. Священная лига европейских государств во главе с Австрией вела войну с Османской империей. Первоначально ей удалось захватить все сербские земли, том числе и Печ. Печский патриарх Арсений III Черноевич призвал сербов сражаться на стороне Священной лиги. Но удача оставила последнюю. В'конце 1689 г. южносербские земли были снова заняты турками, жестоко отомстившими местному населению. Особенно пострадали сербские территории Косово и Метохия. «Все эти земли опустели, - писал летописец, - церкви божии сожжены, монастыри ограблены и разорены совершенно, люди перебиты, женщины и юноши взяты в плен»16. Осенью 1690 г. турки захватили северную Сербию, в том числе Смедерево, Белград, Видин. Вслед за австрийскими войсками по призыву Арсения III на левый берег Дуная, на территорию нынешней Воеводины, переселилось 6070 тыс. сербов. В 1737-1739 гг. Австрия снова предприняла войну против османов. И снова печский патриарх Арсений IV Шакабент призвал сербов помогать австрийцам. Но и на этот раз австрийцы проиграли. В 1739 г. произошло второе великое переселение сербов во главе с патриархом в Воеводину. Все это говорит о большом авторитете патриарха у сербов. В одном из австрийских известий от 1699 г. писалось: «Этот народ схизматиков имеет своим главой как некоего короля патриарха...и за ним они следуют во всем, как пчелы за своей маткой»1 . В результате южные сербские земли опустели, зато территория на левом берегу Дуная была заселена сербами.

Значительная часть сербов, поселившихся в пограничных с Турцией районах, стала защитниками Австрии, граничарами, получив за это земельные наделы. Православную церковь, возглавившую переселение сербов, австрийские государи также отблагодарили. В 1690 г. император Леопольд I издал «Привилегии», согласно которым сербам на новых землях давалась церковная автономия, представлявшая им известное самоуправление.^Они решали свои дела на церковных соборах, в которых принимали участие помимо православных иерарахов представители горожан и граничарских офицеров. На соборах избирался глава православной церкви — митрополит, об-

суждались церковные и школьные дела. Вплоть до 70-х гг. XVIII в. митрополит обладал некоторыми судебными полномочиями относительно гражданских дел: имел право утверждать статуты сербских ремесленных цехов и даже назначать на должность офицеров. В начале XVIII в. возник церковный центр сербов в Австрии - Сремски Карловцы, местопребывание карловацко-го митрополита, главы всех православных Габсбургской монархии.

К концу XVIII в. в связи с распространением в австрийских землях идей Просвещения авторитет митрополита несколько упал. Виднейший сербский просветитель Досифей Обрадович выступил против засилья православной церкви в культурной жизни сербов. Он был убежден, что определяющим признаком народа является язык, «поскольку религия и вера могут измениться, а род и язык - никогда»18. Но так думала только незначительная прослойка образованных сербов, основная же их масса свято верила своей православной церкви и ее главе - митрополиту, отделяя себя от католиков и мусульман, говоривших с ними на одном языке. Карловацкая митрополия стала иметь особо большое значение как для австрийских, так и для турецких сербов после ликвидации султаном в 1766 г. Печской патриархии.

• Таким образом, к концу XV111 в. у сербов существовала национальная церковь, которая защищала их политические интересы, хранила и развивала их национальную культуру, сберегала их государственные традиции и которой доверял сербский народ. Во многом благодаря консолидирующей роли сербской православной церкви сербы пронесли сквозь столетия османского ига свой этноним «сербы», который в подавляющем большинстве случаев идентифицировался ими с понятием «православный».

В начале XIX в. в результате двух восстаний сербов в Белградском пашалыке (1804-1813, 1815 гг.) было образовано княжество Сербия, которое при дипломатической и военной поддержке России получило автономию в пределах Османской империи. Постепенно оно укрепляло свою государственность, отвоевывая для себя все больше прав. Представители сербской государственной власти создали новую внешнеполитическую программу Сербии «Начертание», предусматривавшую объединение вокруг княжества всех сербских земель. С усилением государственной власти в Сербии падало значение "православной церкви, которая превращалась в часть государственной машины. Это вызвало недовольство православных иерархов. Но вместе с тем государственная власть защищала сербскую церковь от попыток Константинопольского патриарха поставить на митрополичий престол в Белграде грека. При содействии сербского князя Милоша Обреновича православная церковь Сербии обрела автокефалию19.

Свою церковную организацию имела и Черногория. Горная часть бывшей сербской области Зеты попала в вассальную зависимость от турок в середине XV в. Но благодаря суровым условиям обитания на этой террито-

рии, которую стали именовать Черногорией, установить там сколько-нибудь прочную власть османы так и не сумели. Черногория только уплачивала нерегулярно дань султану, создать же в ней турецкую администрацию, внедрить турецкую феодальную систему не удалось. Отрезанные от всего мира османскими владениями, находившиеся в постоянном состоянии войны с турками, черногорцы в экономическом отношении сильно отставали от соседей. Все это способствовало консервации и даже возрождению в Черногории патриархальных отношений. Ее население делилось на племена, которые состояли из братств. Вожди племен - кнезы, старейшины, воеводы часто передавали свою власть по наследству. Все дела племени решались на племенных скупщинах, на которые могли придти мужчины, достигшие определенного возраста. Реже собирались и общие черногорские скупщины. После прекращения в первой половине XVI в. династии Черноевичей, владевших Черногорией несколько столетий, все большую роль в стране стали играть православные цетинские митрополиты. Цетинская митрополия входила в состав Печской патриархии, а после ее ликвидации стала практически самостоятельной. Ее митрополиты избирались на общих черногорских скупщинах и играли роль не только духовных руководителей черногорцев, но и высших судей в спорах между племенами, организаторов и предводителей военных походов против турок. Цетинские митрополиты считали себя хранителями государственной традиции средневековой Сербии20.

Значение митрополитов особенно увеличилось после прихода к власти Данилы Шчипчевича (1697-1735), основателя династии Петровичей-Негошей. При нем был создан первый общечерногорский орган власти - суд из 12 племенных старейшин, который разрешал споры между племенами и братствами, следил за тем, чтобы пресекались попытки кровной мести. Митрополит возглавил борьбу против потурченцев (принявших ислам черногорцев), появившихся в Черногории: в начале XVIII в. большинство из них были истреблены или вынуждены были покинуть пределы страны. Таким жестоким путем укрепилось внутреннее единство черногорцев. После Данилы черногорские митрополиты стали избираться из семейства Петровичей-Негошей.

При Даниле были установлены постоянные связи с Россией. В 1710 г., начиная войну с Османской империей, царь Петр I послал в Черногорию двух эмиссаров, которые договорились с митрополитом о совместных русско-черногорских действиях против турок. Но в 1711 г. русская армия была разбита. Отряды черногорцев, несмотря на первоначальные успехи, не смогли противостоять османскому войску, которое в 1714 г. опустошило Черногорию. Даниле удалось бежать. В 1715 г. он прибыл в Петербург. Петр I дал ему грамоту, в которой выражал черногорцам благодарность за «храбрые и славные действия». Кроме того Данила получил деньги и медали для участников войны и пострадавших от турецких насилий (всего 10 тыс. руб. и 160

золотых медалей), а также значительные средства для восстановления церквей и монастырей, религиозные книги, церковную утварь21. Русским правительством для Черногории были установлены денежные субсидии, которые она получала достаточно регулярно. Взятие Россией под свое покровительство Черногории укрепило авторитет власти митрополита, который был государем страны до 1852 г., когда там было установлено правление светского лица - князя Данилы. После этого, как и в Сербии, черногорский митрополит утратил свои государственные функции, ограничившись сугубо религиозными делами. Черногория действовала как независимое государство уже с конца XVIII в. -

Таким образом, в сербских землях и в Черногории в период турецкого владычества существовала национальная церковь, которая являлась важным консолидирующим фактором для сербского и черногорского народов, осуществляя для них не только духовно-культурные, но и организационные функции. Именно это позволило сербам и черногорцам при дипломатической и отчасти военной поддержке России освободиться самостоятельно от турецкого ига и создать свои собственные государства.

Национальной церкви, которая была у сербов и черногорцев, болгары не имели. Болгарские земли входили в состав Константинопольской, Охрид-ской и Печской патриархий. После ликвидации двух последних в 1766 г. они стали частью Константинопольской патриархии.

Во главе церковной администрации Константинопольской патриархии стояли греки, они получали самые выгодные должности в болгарских церквах. Греки не заботились о болгарской культуре, но и не мешали ее развитию. Болгарские церкви и монастыри сохраняли древние болгарские письменные памятники, организовывали их переписку. Особое внимание переписчиков привлекали Синодик царя Борила, представлявший собою своеобразную историческую хронику Болгарии ХШ-Х1У вв., жития болгарских святых и пр. Церковная служба в болгарских землях велась на славянском языке. До середины XVIII в. болгары редко определяли свою этническую принадлежность, обычно называя себя просто христианами22.

Возрождение болгар началось с появления книги Паисия Хилендарского «История славяноболгарская» (1762). В ней автор призывал болгар не стыдиться своего народа, который может гордиться своим прошлым не в меньшей степени, чем греки и сербы. «Из всего славянского народа, - подчеркивал он, - самыми славными были болгары: первыми они нарекли царей, первыми имели патриарха, первыми крестились, освоили лучшую из всех земель»23. Постепенно отношения между греками и болгарами стали обостряться. С распространением национальных идей среди болгар Их неприязнь к грекам возрастала, поскольку именно в греческом засилье они видели главное препятствие болгарскому культурному развитию. Дело было не

только в росте болгарского национального самосознания, но и во всплеске греческого национализма, выразившегося в принятии государственной программы создания Великой Греции. Одним из проводников этой программы в жизнь стала Константинопольская патриархия.

Особенно напряженными отношения между греческим и болгарским духовенством стали с начала 40-х гг. XIX в. Поводом к этому послужило запрещение патриархом Григорием V употребления Библии на болгарском языке. Этот перевод, сделанный Неофитом Рыльским, вышел в 1840 г. в Смирне. Греческие священники по указанию патриарха стали уничтожать не только те экземпляры Библии, которые находились в продаже, но и те, которые уже были куплены24. Перевод Библии имел большой успех у грамотных болгар, и репрессии против него вызвали возмущение болгарской общественности. Тогда по приказу греческой иерархии в болгарских церквах стали запрещать богослужение на славянском языке, были случаи и уничтожения старославянских книг и рукописей. В 1844 г. Неофит Возвели и Илларион Макариопольский при поддержке болгарской колонии в Константинополе обратились с меморандумом к султану, в котором сформулировали требования болгар: разрешение совершать богослужение на болгарском языке, замена греческих священников болгарскими, разрешение беспрепятственно учреждать болгарские школы,;издавать болгарские книги, газеты и т.д. К концу 40-х гг. болгары выдвинули требование создания болгарской церкви, независимой от Константинополя.-Борьба за национальную церковь стала первой формой болгарского национального движения, объединившего широкие круги болгар.

Русское правительство в борьбе между болгарами и Константинополем сначала встало на сторону Константинопольской патриархии. Воспользовавшись этим, среди болгар стали активно действовать агенты католической пропаганды. Они были проводниками влияния на болгар не только Ватикана, но и Франции. Особую роль в этом сыграли орден лазаритов и польская эмиграция. Глава последней в Османской империи М: Чайковский даже составил проект требований болгар, предусматривавший создание болгарской церкви, самостоятельной по отношению к Константинополю, замену греческого духовенства болгарским и присоединение болгарской церкви к Риму при сохранении ею своего языка и обрядов. При этом пункт о присоединении к Риму оставался тайной для большинства болгарских национальных деятелей25. В орбите французско-польского влияния находились такие видные болгарские национальные деятели как Неофит Возвели, Драган Цанков и др.

К концу 60-х гг. XIX в. русское правительство осознало, что дальнейшая поддержка им Константинопольской патриархии может привести к потере его влияния среди болгар. Петербург стал открыто содействовать болгарским требованиям. Русский посланник в Константинополе граф Н. П. Иг-

натьев, близкий, к славянофилам, настоял перед Портой на издании фирмана об учреждении болгарского экзархата, который и был обнародован в феврале 1870 г. Этот фирман устанавливал самостоятельную болгарскую церковь, главу которой - экзарха - избирали православные болгарские иерархи. Однако их выбор должен был утверждаться Константинопольским патриархом и султаном. Так был решен вопрос о национальной болгарской церкви. В сферу влияния Болгарского экзархата вошли все болгарские земли. Однако после русско-турецкой войны 1877-1878 гг., с изменением политических реалий, роль экзархата как национальной болгарской церкви постепенно сошла на нет. Три государственных образования - автономное княжество Болгария, Восточная Румелия, имевшая известную автономию в Османской империи, и Эгейская Фракия и Македония, которые были обычными административными областями, - обладали разными политическими статусами. Попытки болгарского экзарха Иосифа I сделать экзархат связующим звеном между всеми болгарскими областями не увенчались успехом из-за политики турецких и болгарских властей, преследовавших разные цели, из-за пропаганды, проводимой в Македонии сербскими и греческими агентами, из-за развернувшегося македонского национального движения.

Православные составляли большинство болгарского населения. Но на рубеже ХУ1-ХУПвв. в Болгарии появились первые католические общины. Проповеди ватиканских миссионеров имели успех особенно в среде павли-киан-богомилов, крупные поселения которых находились в северной Болгарии и Фракии еще со средневековья. Католики жили своей общиной, не смешиваясь с православными. Наряду с католиками продолжали существовать и общины павликиан. И тех, и других православные не считали болгарами. Но во второй половине XIX в. различия между православными, католиками и павликианами начинают сглаживаться, последние постепенно включаются в формирующуюся болгарскую нацию.

Кроме павликиан и католиков среди болгар находилось значительное число мусульман или помаков. Прослойка помаков образовалась в начале XVI в., когда султан Селим I совершил несколько походов в Болгарию с целью исламизации местного населения. В городах исламизация быстро приводила к ассимиляции болгар-мусульман, которые вместе с религией перенимали турецкий язык и обычаи. Но в селах, особенно в отдаленных горных районах, болгары-мусульмане сохраняли свой язык и многие обычаи26. Как правило, они имели по одной жене, праздновали христианские праздники, поминки справляли по христианским обычаям, мор и болезни изгоняли с помощью икон и креста. Помаки осуждались православными болгарами, турки также не считали их истинными мусульманами. Но помаки пользовались теми же привилегиями, что и мусульмане, среди них имелись крупные землевла-дельцы-аги. В последней четверти XIX в. они не ощущали себя болгарами. Во

время Апрельского восстания болгар в Болгарии в 1876 г. помаки встали на сторону турок и действовали против повстанцев с особой жестокостью.

Наиболее запутанной конфессиональная ситуация оказалась в Боснии и Герцеговине. Во время Косовской битвы босняки храбро сражались вместе с сербами против турок. И после нее они почти сто лет сопротивлялись османской экспансии и были покорены только в 1483 г. В 1592 г. окончательно оформился Боснийский элайет, куда кроме бывшего Боснийского королевства вошли Герцеговина, Бихач, Бихачская Крайна. Боснийский элайет являлся пограничной областью Османской империи и в связи с этим обладал сильной системой самообороны, которая давала ему возможность пользоваться значительным самоуправлением. Местные феодалы, принявшие ислам, практически были независимы от визиря, назначавшегося Стамбулом. Они имели высокий статус среди османской знати: за четыреста лет турецкого управления из их среды вышло 20 великих визирей27.

Уже в первые десятилетия османского владычества значительная часть босняков перешла в ислам, прежде всего феодалов, приверженцев богомильской церкви. Принятие мусульманства означало для них сохранение привилегированного положения. Приняла мусульманство и часть крестьян. В Боснийском элайете оформились три религиозные общности: мусульманская, православная и католическая. Каждая из них имела определенное самоуправление, свои обычаи, развивалась самостоятельно, почти не соприкасаясь с соседями. В 50-70-е гг. XIX в. в Боснии и Герцеговине насчитывалось приблизительно 45% православных, 35% мусульман, 15-17% католиков28. Изолированность религиозных общин привела к расхождению между ними в нравах, языке, менталитете.

Православные в Боснии и Герцеговине считали себя сербами. Православные приходы после образования Печской патриархии входили в ее состав. Центром развития сербской культуры стали два православных монастыря, где не только переписывались старинные памятники сербской письменности, но и создавались новые, в частности исторические хроники. Но после того, как православные приходы после ликвидации Печской патриархии перешли под власть Константинопольской патриархии, положение изменилось. Важнейшие должности в церковной иерархии отдавались грекам, которые в середине XIX в., как и в Болгарии, не только не способствовали развитию сербской культуры, но даже препятствовали Во второй половине 60-х гг. в Боснии при финансовой поддержке России были открыты две семинарии, готовившие учителей и священников. Боснийский митрополит грек Дионисий оклеветал их руководителей В. Пелагича и С. Перовича перед турками, и они были брошены в тюрьму. Их судьбу разделили и другие сербские просветители29.

Изолированность религиозных общин привела к тому, что национальные движения мусульман, православных и католиков, возникшие с началом

Возрождения, развивались параллельно, не смешиваясь друг с другом. Когда в начале XIX в. султан попробовал провести некоторые реформы в Османской империи, он натолкнулся на активное сопротивление боснийских феодалов, усмотревших в них ограничение своих прав. Крупные военные выступления боснийских феодалов против центральных властей происходили в 1821, 1826, 1831, 1837, 1843, 1846, 1849 гг. В них приняло участие значительное число мусульман из крестьян и горожан. Движение мусульман было сломлено в 1850 г., после похода в Боснию турецких войск под командованием Омер-паши. В результате этого похода 6 тыс. повстанцев было убито, а их имущество конфисковано30. Несмотря на то, что движение боснийских феодалов носило консервативный характер, в нем имелись элементы и национально-освободительной борьбы: помимо отмены реформ они требовали от Порты расширения самоуправления, и, прежде всего, права самим избирать визиря Боснии.

В начале XIX в. под влиянием активизации антитурецкой борьбы населения Сербии и Черногории появились первые симптомы сербского национально-освободительного движения в Боснийском элайете. В 1803 г. архимандрит монастыря Пивы Арсений Гагович приехал в Петербург. Там он в соответствии с замыслами черногорского митрополита Петра I Негоша предложил создать на Балканах Славяно-сербское царство во главе с одним из русских великих князей31. В период Первого сербского восстания 1804— 1813 гг. имели место волнения сербских крестьян в боснийских землях. Один из их руководителей Й. Яничич поддерживал контакты с сербскими повстанцами. В 50-70-х гг. усилилось сербское антиосманское движение, во главе которого стояли представители православного духовенства и первые образованные люди из светской среды. В начале 60-х гг. сербы сделали попытку избавиться от греческого митрополита в Мостаре: в 18601864 гг. его обязанности выполнял священник Иоанникий Памучина. Однако он не был утвержден Константинопольским патриархом. Большое влияние на сербов Боснии и Герцеговины оказывала политика соседних полунезависимых государств с сербским населением - Сербии и Черногории. Повстанческое движение в Герцеговине под руководством Луки Ву-каловича, продолжавшееся с 1852 по 1865 гг., имело целью присоединить ее к Черногории32. С 40-х гг. в Боснии активно действовала Сербия. Сербский министр И. Гарашанин основал общество под названием Устав политической пропаганды, с целью освобождения и присоединения к Сербии территорий, населенных сербами. Эта организация действовала в Далмации, Военной Границе, в Боснии и Герцеговине, юго-западной Болгарии, Македонии. В Боснии и Герцеговине агентами Пропаганды были торговцы и священники, православные и католики. Активную роль среди них играли монахи-францисканцы.

В 30-40-е гг. XIX в. началось антиосманское движение и среди католиков. Его вдохновителями стали монахи-францисканцы из Хорватии, которые являлись единственными представителями интеллигенции среди боснийских католиков33. Они не только помогали Пропаганде, но и распространяли среди христианского населения Боснии и Герцеговины идеи иллиризма. Возглавлял францисканцев Й. Ф. Юкич. Он и его соратники выступали за предоставление, христианам политических прав и религиозной свободы. Юкич был убежден, что в Боснии проживает один народ - бошняки, который является составной частью народа иллиров. Францисканцы составляли меморандумы и адреса турецкому правительству, которые печатались в австрийских газетах, рассылались европейским правительствам. В меморандумах выставлялись требования обеспечения равноправного участия христиан и мусульман в управлении областью, свободы собраний, союзов, вероисповедания, свободы занятия ремеслом и торговлей вне зависимости от вероисповедания, запрета сгона крестьян с земельных участков и т. д.34. Эти требования имели успех у католиков и православных. В 40-70-е гг. католики и православные нередко участвовали в одних и тех же движениях, что объяснялось тем, что их цели в борьбе против турецкого государства совпадали. В это время католики в Боснийском элайете еще не осознавали себя хорватами, в отличие от сербов, сохранявших свой этноним со средневековья.

Сербское восстание в Боснии и Герцеговине в 1875 г. положило начало Восточному кризису, окончившемуся русско-турецкой войной 1877-1878 гг. и Берлинским конгрессом, сыгравшими огромную роль в судьбе народов всего Балканского полуострова. На Балканах мировым сообществом были признаны три независимых государства, до сих пор формально находившихся под властью Османской империи: Сербия, Черногория, Румыния. Получило широкую автономию княжество Болгария, правда, не объединившее все болгарские земли: часть их осталась в пределах Турции. Босния же и Герцеговина отошли под протекторат Австрии, которая в 1908 г. официально присоединила их к себе.

Новый период в этническом развитии западной части южных славян -словенцев и хорватов - начался со второй половины XVIII в., эпохи Просвещения. Она ознаменовала собой переход к новой идеологии, новым экономическим отношениям. В это время в Европе резко упала роль католической церкви. Уменьшилось ее значение и в Габсбургской монархии, где императоры Мария-Терезия и Иосиф II проводили политику просвещенного абсолютизма. В Австрии был опубликован патент о веротерпимости, распущены многие монастыри, в среде духовенства стал распространяться янсенизм. Янсенисты признавали необходимость подчинения местного клира воле императора. Переняв некоторые черты протестантизма, они считали необходимым вернуть простые обряды древних христианских общин, отка-

завшись от пышных богослужений, церковных процессий, церковных бра-товщин и орденов. Из последних особую неприязнь янсенистов вызывал орден иезуитов. Янсенисты активно поддерживали реформы просвещенных монархов, и монархи к ним весьма благоволили.

Основной костяк словенских и хорватских просветителей составляли католические священники, ибо у словенцев они являлись единственными образованными людьми, а у хорватов представляли значительную часть образованной элиты. Поэтому идеи Просвещения у словенцев и хорватов отличались от европейских. Во-первых, они не были направлены против церкви; во-вторых, они имели национальную окраску. Просвещение у католических славян вылилось в форму национального Возрождения. Первой задачей, которую поставили перед собой его деятели, стало создание литературного языка для словенцев и хорватов.

Начальным рубежом словенского Возрождения считается 1768 г. - дата выхода в свет «Краинской грамматики», написанной августинским монахом Марко Похлиным. Спустя двести лет после Трубара он призывал словенцев: «Не стыдитесь своего родного языка, дорогие соотечественники! Ведь он не так плох, как думают» 5. После грамматики Похлина в конце XVIII в. вышли в свет еще несколько словенских грамматик, но все они были грамматиками отдельных словенских наречий: краинского (Похлин), каринтийского (О. Гутсман) и т. д. Появились первые словенские стихи В.Водника, первая словенская газета «Лубланске новице», первая история княжества предков словенцев Карантании, которую написал А. Линхарт, словенские календари и поучительные книги для народа. Янсенист Б. Кумердей поднял вопрос о создании словенской школы. Трудами словенских просветителей были заложены основы современной словенской культуры.

Отношение словенских Просветителей к религии было различным. Часть из них оставалась верными католиками, часть - была безразлична к ней, часть - сочувствовала янсенистам. Последние укрепили свои позиции благодаря покровительству люблянского епископа К. Герберштейна, видного янсениста, одного из сподвижников Иосифа II.

Самым выдающимся из словенских просветителей, идеологом их янсе-нистского крыла являлся талантливый филолог, один из основателей научного славяноведения Ерней (Варфоломей) Копитар. В 1808 г. вышла в свет его грамматика словенского языка, которая заложила основы развития общесловенского литературного языка. Копитар действовал в период, когда на смену просвещенного абсолютизма пришла реакция, особенно усилившаяся после Венского конгресса и установления режима Меттерниха. Все это наложило свой отпечаток на национальные движения южнославянских народов Австрии. До 30-х гг. XIX в. в словенской культурной жизни господствовали янсенисты. Национально-культурная программа их идеолога

Е. Копитара сводилась к следующему. Литература и искусство играют большую роль в просвещении народа. Но поскольку словенский язык слабо обработан, словенцы прежде, чем развивать свою художественную литературу, должны очистить его от иноземных слов и выражений, заменив их словами и выражениями из старославянского и других славянских языков. До этого же словенские литераторы должны ограничиваться сбором и публикацией фольклора и изданием религиозно-поучительных книг для наро-

36

да .

В конце XVIII - начале XIX вв. у хорватов не было единого литературного языка. Часть литераторов писала на кайковском наречии, на котором говорили жители территории с центром в Загребе. Среди кайковских писателей выделялся драматург Т. Брезовачки, высмеивавший в своих комедиях человеческие пороки и суеверия. Из писателей штокавского диалекта наибольшую популярность приобрел М. Релькович, призывавший соотечественников отказаться от вредных обычаев и через просвещение идти к благоденствию37. Образованные хорваты (экономист Й. Шипуш, канонник А. Миханович) понимали, что хорватский язык может выдержать конкуренцию с немецким и венгерским в общественной и официальной сферах, если вместо двух письменных языков будет создан один. На хорватскую общественную жизнь не было такого сильного влияния духовенства, как на словенскую, поскольку у хорватов имелась прослойка светских образованных людей. Светскую образованную элиту представляло хорватское дворянство. В 90-е гг. XVIII в. оно решительно возражало против введения в Хорватии в качестве официального языка венгерского вместо латыни38. Хррватское дворянство осознавало, что такой шаг приведет к облегчению мадьяризации хорватских земель.

К 30-м гг. XIX в. ни у хорватов, ни у словенцев еще не было единого этнонима. Словенцы, проживавшие в Каринтии и Штирии, называли себя словенцами или виндами, а те, кто жил в Крайне, краинцами. Но часть словенских национальных деятелей уже осознали, что словенцы, обитающие в разных провинциях и именующие себя по-разному, являются единым народом. У хорватов дело обстояло так же: жители провинции Хорватии называли себя хорватами, а жители Славонии и Далмации - словинами или копирами. Такое разделение закреплялось и наличием у хорватов двух письменных языков.

С конца 20-х гг. XIX в. начался новый этап в национальном развитии хорватов и словенцев. Это было Связано с общим подъемом национального и антиабсолютистского движений в Европе и на Балканах, с вливанием в ряды хорватского и словенского национальных движений нового поколения светских образованных людей, воспитанных на идеях Просвещения и Романтизма. Европейские ученые второй половины XVIII - начала XIX вв. были убеждены,,что определяющим признаком нации или народа является язык. Поэтому

вопросу о создании литературного языка молодые патриоты уделяли главное внимание. Они сумели завершить то, что начали их предшественники, а именно: создать единые литературные хорватский и словенский языки.

Определяющее влияние на развитие национального движения южных славян Габсбургской монархии в 30-40-е гг. оказало иллирское движение, центром которого стали хорватские земли. В основе идеологии иллиризма лежали взгляды чешско-словацкого просветителя Яна Коллара, считавшего, что великий славянский народ делится на четыре ветви - русскую, польскую, чешскославянскую и иллирскую. Коллар полагал, что каждая из этих ветвей должна иметь свой литературный язык. В Хорватии идеи Коллара развил молодой поэт и публицист Людевит Гай, возглавивший в начале 30-х гг. кружок патриотов в Загребе. Гай и его соратники были убеждены, что все южные славяне являются единым народом, потомками древних иллирийцев. Гай причислял к нему словенцев, хорватов, славонцев, далматинцев, черногорцев, сербов, болгар. Сначала издания Гая «Новине хорватске» и «Даница хорватска, славонска и далматинска», начавшие выходить в 1835 г., печатались на кайкавском наречии, но в 1836 г. он перевел их на штокавское наречие, на котором говорила большая часть югославян. Што-кавское наречие легло в основу сербского литературного языка, кодифицированного Вуком Караджичем. По мнению Гая, оно и должно стать литературным языком для всех иллиров. Он подчеркивал, что сербский язык -«наш литературный язык». Наивысшего успеха сторонникам иллиризма удалось добиться в марте 1850 г., когда сербские и хорватские ученые подписали договор о принятии хорватами языковой реформы Вука Караджича.

Идеи иллиризма нашли отклик в словенских землях, особенно в Штирии и Каринтии, провинциях, подвергавшихся наибольшей угрозе германизации. Но полностью принял концепцию хорватских иллиров только штириец Станко Враз. Отказавшись от своего родного языка, он стал писать на што-кавском наречии и прославился как один из выдающихся хорватских поэтов. Большинство же словенских патриотов, сочувствуя идеям иллиризма, от своего языка не отказывались. Каринтийский священник Матия Маяр полагал, что в основу иллирского языка должно лечь наречие, на котором говорит население между Любляной и Риекой, т.е. переходное от словенского к хорватскому39. Словенские иллиры внесли свой вклад в создание словенского литературного языка. Их усилиями был принят единый алфавит для словенцев - гаица, та самая, которую ввел у хорватов по чешскому образцу Л. Гай. До этого у словенцев имели хождение три алфавита.

Главную роль в словенском национальном движении играло направление, возглавлявшееся поэтом Ф. Прешерном и философом М. Чопом. Они многое сделали, чтобы поднять словенскую литературу (прежде всего поэзию) до европейского уровня, вырвать ее из нравоучительно-религиозных рамок, предначер-

тайных ей янсенистами. Вместе с тем они полностью поддерживали Копитара в его стремлении сделать основой словенского литературного языка язык словенских крестьян. К середине XIX в. словенский литературный язык был создан.

Эпоха Просвещения привнесла много нового в культуру сербов, живших в Габсбургской монархии. Вплоть до второй половины XVIII в. сербы писали и издавали книги на трех вариантах языка: русскославянском, церковнославянском и сербском народном. К началу XIX в. все большее распространение стал получать сербский народный язык, чему в немалой степени способствовали сербские просветители, особенно Досифей Обрадович. Однако полную реформу сербского литературного языка произвел сербский филолог, этнограф и историк Вук Караджич. Участник Первого сербского восстания, он в 1813 г. перебрался в Вену. Там на него обратил внимание Е. Копитар. Последний подтолкнул Караджича к проведению реформы сербского языка. В 1818 г. Караджич издал «Сербский словарь» с краткой грамматикой сербского языка. В основу сербского литературного языка он положил народный говор Герцеговины (штокавский). Реформа Караджича полностью разрывала с традициями церковнославянского языка, и поэтому многие образованные сербы, особенно в княжестве Сербии, встретили ее отрицательно. Там она получила официальное признание только в 1868 г.

Сербские просветители по-разному относились к религии. Досифей Обрадович был сторонником свободы совести, резко критиковал православную церковь, считал, что религия не может влиять на национальное самосознание. Караджичу пришлось много общаться с простыми сербами, когда, он собирал по селам фольклор. Поэтому его представление о влиянии религии на национальный менталитет было иным. «Для каждого народа, - указывал Караджич, - самыми святыми являются три вещи: вера, язык и обычаи, благодаря им народы между собою роднятся и один от другого отличаются. Если народ утратит эти три святыни, он утратит и свое имя»40.

Во времена меттерниховского режима католическая церковь стала возвращать утерянные во второй половине XVIII в. позиции в Габсбургской монархии. Религиозный вопрос снова стал привлекать внимание словенских и хорватских национальных деятелей. В среде словенского и хорватского духовенства, сочувствовавшего идеям иллиризма, накануне революционных событий 1848— 1849 гг. появилось течение либеральных католиков, последователей французского аббата Ф. Р. Ламенне. Последний выступал за отделение церкви от государства, за свободу совести, печати, за введение всеобщего голосования.

Самым ярким представителем либеральных католиков у южных славян был хорват Йосип Юрай Штросмайер, широко образованный прелат, ставший в 1849 г. епископом босанско-сремской епархии с центром в Дьяково. В 40-е гг. он примыкал к иллирам, в период революции 1848-1849 гг. выступал за преобразование Габсбургской монархии в федеративное государство,

в котором в качестве одной из автономных единиц существовало бы юго-славянское объединение в составе Триединого королевства, сербской Воеводины и Объединенной Словении. Во второй половине XIX в. Штросмайер стал ведущим хорватским политиком, возглавив Национально-либеральную партию, основанную на традициях иллиризма, получившего как политическое течение новое название - югославизм. В 60-80-е гг. он уже не был безусловно связан с Габсбургами. В 60-е гг. он вел тайные переговоры с сербским князем Михаилом о совместных действиях Триединого королевства и Сербии «с целью основания единого югославянского государства, независимого и от Австрии, и от Турции»41.

Штросмайер был горячим поборником объединения католической и православной церквей. Еще в 1842 г. он защитил диссертацию по богословию на эту тему. Уроженец, а затем в течение 56 лет епископ Дьяковской епархии (восточная Славония), где проживало смешанное сербскохорватское население, Штросмайер хорошо знал, какую роль играла разность вероисповеданий в национальных конфликтах. В письмах к хорватскому филологу А. Т. Брличу (1849) и кардиналу Рамполле (1888) он подчеркивал, что целью его является возвращение в лоно католической церкви сербов и русских. На основании этого некоторые ученые (хорваты А. и И. Печаричи) утверждают, что фактически Штросмайер выступал за унию под главенством папы. Эти утверждения не безусловны.

Штросмайеру удалось установить дружеские контакты с белградским митрополитом Михаилом, но с местным православным клиром отношения у него не складывались. В частности, Окружное послание дьяковского епископа по поводу объявления католической церковью святыми Кирилла и Мефодия (1885 г.) вызвало резкое неудовольствие трех православных епископов Далмации. Их возмутило утверждение Штросмайера, что Кирилл и Мефодий «всегда душою и телом были привержены святому римскому престолу», а вся их деятельность имела своей целью объединить всех славян в святой Римской церкви42. Несомненно, славянские просветители были преданы константинопольской церкви, но вместе с тем вести проповедь христианства в землях, подлежавших юрисдикции Римской церкви, без ее содействия они- не могли. Связь славянских просветителей с Римом не являлась предательством по отношению к Константинополю, ибо разрыв между ними произошел только 200 лет спустя после миссии славянских просветителей.

Гораздо больше понимания Штросмайер нашел у русского философа Владимира Соловьева. Между ними более 10 лет продолжалась переписка, а в 1886 г. Соловьев приехал в Хорватию, где встретился с епископом. О результатах этой встречи Штросмайер сообщал своему ближайшему сподвижнику каноннику Ф. Рачкому: «Я с ним часто встречаюсь, и во всех важных вопросах мы придерживаемся одного и того же мнения»43. Осенью 1886 г. Соловьев послал записку

Штросмайеру, в которой излагал свое видение принципов объединения католической и православной церквей. Во-первых, подчеркивал русский философ, Русская православная церковь, признавая авторитет папы как преемника св. Петра, никогда не признает над собой его административной власти. Во-вторых, Русская православная церковь должна сохранить свои обряды, а император то высшее положение, которое он занимает в ней44. В ответе Штросмайер одобрил записку Соловьева как хорошую основу для выработки принципов объединения церквей. Но для последнего необходима подготовка общественного мнения, чем должны заняться специальные общества, состоящие из авторитетных людей, - в Москве, Петербурге и Риме. Российского императора, по мнению дьяковского епископа, нужно убедить восстановить должность главы Русской православной церкви -патриарха, Синод же перевести в Москву, подальше от правительственного надзора45. Но дальше разговоров планы объединения церквей не пошли. 6 октября 1886 г. Штросмайер с сожалением писал Рачкому: «Жаль, но в Петербурге, а еще менее того в Риме, люди для этого не созрели»46.

Либеральные католики активно действовали и в словенских землях. Как и Штросмайер, они считали важным шагом к объединению южных славян в единый народ создание кроме единого литературного языка, - единой национальной церкви. Этот вопрос начал обсуждаться на страницах словенской печати в годы революции 1848-1849 гг. Об этом с осуждением писал священник П. Хицингер в «Словенской церковной газете». Католические священники, сторонники иллиризма, выступают, по его словам, за то, чтобы каждый народ имел свою национальную церковь, где богослужение проводилось бы на народном языке. Кроме того, эти священники считают, что школы должны быть взяты из рук духовенства, а каждому священнику должно быть позволено иметь жену. У Хицингера вызывало сочувствие лишь одно требование оппонентов: проведение проповедей в церкви на народном языке. При этом он был убежден, что месса должна произноситься обязательно на латыни47. Вопрос о национальной церкви в 1848 г. стоял не только у словенцев и хорватов - Венский собор католических епископов осудил национальные требования народов, в том числе и требование создания национальной церкви, объявив это пережитком язычества.

После революции 1848-1849 гг. национально настроенное духовенство продолжало развивать идеи национальной церкви. Некоторые из представителей высшего словенского клира даже пытались частично их реализовать. Ла-вантинский епископ Антон Мартин Сломшек, подписавший в 1848 г. послание австрийских епископов, активно трудился на ниве народного просвещения. Он написал и издал несколько учебников для начальной словенской школы, стал инициатором установления в 1852 г. Общества св. Мохора, издававшего поучительные и религиозные книги для простого народа. Сломшек произвел административное переустройство своей епархии, включив в ее со-

став словенские приходы Нижней Штирии из Кршской епархии, а взамен отдав последней немецкие приходы из своей епархии. Таким образом, население Лавантинской епархии стало почти полностью словенским. Центр ее он перевел из немецкого города Шент Вида в Марибор, где жило значительное число словенцев. Деятельность Сломшека способствовала укреплению национальных позиций словенцев в Штирии, их спасению от германизации, тем более, если принять во внимание, что после заключения в 1855 г. конкордата между папой и Габсбургами, роль церкви в определении языка обучения в начальных школах, проповедей и церковных записей стала решающей. Сломшек считал одним из самых страшных человеческих грехов забвение своей национальности и родного языка. «Родной язык, - писал он, - самый дорогой дар, который мы получили от своих предков; мы должны его заботливо сохранять, улучшать и передать своим потомкам»48. Однако Сломшек не принадлежал к числу либеральных католиков, т. к. имел достаточно консервативные политические и социальные взгляды.

В словенских землях наиболее видными либеральными католиками были каринтийцы А. Эйншпиллер и М. Маяр, штириец Д. Трстеняк, крайней Янез Погачар, являвшийся 9 лет люблянским епископом. Они активно участвовали в иллирском движении, в период революции 1848 г. поддерживали словенских либералов, в 50-80-е гг. тоже стояли на либеральных позициях. Словенские либеральные католики пропагандировали необходимость общеславянского литературного языка, видя в последнем спасение для словенцев Штирии и Каринтии от усиливавшегося германизаторского натиска. В 50-е гг. они издавали прессу на общеславянском языке. А Маяр даже опубликовал «Взаимную славянскую грамматику» (1865), которая должна была, по его убеждению, помочь славянским писателям создать общеславянский язык. Но отношение к религии у словенских либеральных католиков было различным. Эйншпиллер, будучи горячим славянским и словенским патриотом, являлся преданным Ватикану католиком. Он считал, что словенский язык «есть защитник истинной веры; католическая вера у нас будет ослаблена, если словенский род онемечится»49. Эйншпиллер полагал отличительными чертами нации «религию, язык, поведение, литературу, оДежду, нравы и обычаи». М. Маяр, Д. Трстеняк, Б. Раич относились к религии достаточно равнодушно. «Все мы, - писал Маяр, - должны поступать согласно сербской пословице: брат мил, какой бы он веры ни был, если он по-братски действует и поступает»50. Резко критиковал католическую иерархию Раич.

Либеральные католики поддерживали идею создания национальной церкви. Автор статьи «Национальная церковь», опубликованной в газете «Слован», подчеркивал, что национальную церковь нельзя воспринимать как православную, ибо она будет подчинена римскому папе. Но богослужение в национальной церкви должно проводиться на словенском

языке. «Словенская литургия, или, скажем, словенская национальная церковь, есть важнейшее всесловенское дело. Воистину только она одна может объединить всех словенцев»51.

Кроме либеральных католиков, открыто выступавших за национальную церковь, во второй половине XIX в. появилось значительное число духовных лиц, приверженных экуменическим идеям. Все большую популярность у верующих приобретают имена Кирилла и Мефодия, Уже в 1808 г. во введении к своей словенской грамматике Копитар прославлял солунских братьев, подчеркивая, что время их деятельности - лучшая эпоха в истории культуры славян. «Так получили славяне из Греции божественное благо письменности, - подчеркивал Копитар, - этого условия развития культуры»52. В 1848 г. П. Хицингер, не одобрявший идею создания национальной церкви, с симпатией писал о миссии Кирилла и Мефодия в западнославянских землях. «Они учили мораван и словенцев святой вере, - писал он, - перевели на их родной язык Священное писание, придумали для них славянский алфавит, вели божью службу и все церковные дела на родном им языке». Но после смерти Мефодия, с сожалением заключал Хицингер, их дело было забыто, а пастырями словенцев стали немецкие и итальянские священники»53. Епископ Сломшек считал Кирилла и Мефодия посланными богом учителями, которые первые зажгли свет знания для словенцев. Он сожалел, что время деятельности славянских просветителей было недолгим. «Черные тучи закрыли солнце, густая тьма незнания еще покрывает словенцев». В честь Кирилла и Мефодия Сломшек установил в церкви св. Йо-жефа у Целья братовщину. В речи по поводу годовщины ее создания Сломшек подчеркивал, что братовщина ставит своей задачей способствовать объединению католиков с православными греками и славянами54. Братовщина Кирилла и Мефодия довольно успешно распространялась по Словении - через 6 лет после ее основания она насчитывала более 25 тыс. членов.

В 1870 г. католический журналист Ф. Лампе организовал в люблянской семинарии Общество св. Кирилла, которое собирало книги на славянских языках, а в 1891-1900 гг. даже издавало свой журнал «Помладни гласи» (Весенние голоса). После смерти Ф. Лампе Общество прекратило свое существование, но созданная им библиотека продолжала действовать55.

В среде словенских либералов в конце 80-х годов возникло радикальное течение, группировавшееся вокруг газеты «Словански свет» (1888-1899). Ее издавал Ф. Подгорник, а духовным отцом был известный русофил жупан (бургомистр) Любляны И. Хрибар. Подгорник считал, что роль церкви в укреплении нации чрезвычайно важна. «Нет учреждения у народа, - писал он, - которое могло бы в большей степени оживлять, укреплять или же, наоборот, ослаблять национальную индивидуальность, чем церковные обряды»56. Подгорник ратовал за введение у словенцев кирилло-мефодиевской церкви, построенной на заветах великих славянских просветителей. И хотя

он подчеркивал в печати, что кирилло-мефодиевская церковь словенцев будет верна папе, сам Подгорник полагал, что это будет православная церковь. Он имел некоторое количество сторонников в Приморье.

Более широкий отклик имела деятельность видного теолога Франца Гривца, профессора Люблянской семинарии в 1907-1963 гг. В Кирилле и Мефодии он видел не только просветителей славянства, но и апостолов вселенского церковного единства. С 1903 по 1947 гг. Гривец активно участвовал в юнионистских конгрессах в Велеграде. За несколько десятилетий деятельности в Люблянской семинарии он вырастил в духе экуменических идей несколько поколений словенских священников.

Не только религиозные деятели, но и словенские политики чтили память Кирилла и Мефодия. В 1886 г. словенские патриоты основали Кирилло-мефодиевское общество, которое занималось созданием школ и детских садов в районах, где словенцам угрожала денационализация. В 1907 г. оно содержало на свои средства 15 детских садов и 5 школ57.

Наряду с экуменическим движением, движением за создание национальной церкви, в католических южнославянских землях Габсбургской монархии со второй половины XIX в. стала крепнуть и усиливать свои позиции ортодоксальная католическая церковь. Особенно ее влияние возросло после заключения в 1855 г. конкордата между папой и Австрией. Конкордат давал большие права католической церкви в определении языка обучения в начальных школах, проповедей в церкви, в семейных вопросах, касающихся ее прихожан и т. д. Католичество было объявлено государственной религией. Подписание конкордата вызвало оживление католического движения в словенских землях. Идеологом наиболее консервативной его части стал Л. Еран, редактор газеты «Згодня Да-ница». Он считал главной отличительной чертой каждого народа его вероисповедание и основную заслугу словенского языка видел в том, что он мешает проникновению вредных идей в среду словенских крестьян58.

Но широкое распространение католических идей среди словенцев относится к 80-м гг. XIX в., времени изменения политики Ватикана после вступления на престол папы Льва XIII, очень умного и решительного человека. В своих энцикликах он призывал католическое священство обратиться к насущным проблемам современности, уделять больше внимания низшим слоям общества. Во главе словенских католиков встал Антон Махнич - профессор богословия, а затем кршский епископ (1897-1920). Веру он ставил выше национальности. В 1892 г. прошел первый съезд словенских католиков. В его решениях подчеркивалось, что «римский вопрос является и словенским вопросом, так как римская церковь - наша словенская церковь, а другой у нас нет и другую мы не хотим»59. Этим как бы закрывался вопрос о создании словенской национальной церкви, к чему стремились в XVI в. протестанты, а в XIX в. - либеральные католики. На съезде была создана Католическая национальная партия, с 1905 г. -

Словенская народная партия. Основную силу ее составляло католическое духовенство. Католическая национальная партия вела борьбу против либералов и социал-демократов. Но в ней сразу же выделилось крыло христианских социалистов во главе с Янезом Креком, которые с сочувствием относились к мелким производителям и рабочим и сумели развернуть в словенских землях широкое кооперативное движение, давшее возможность беднейшим слоям населения противостоять крупному капиталу. Эта партия сразу же заняла прочные позиции среди крестьян, рабочих, мелкой буржуазии города. Успехи ее росли от выборов к выборам: в 1895 г. она провела в краинское земельное собрание 16 депутатов (либералы - 9), а в 1913 г. - 28 депутатов (либералы -10)60.

В хорватских землях в 50-е гг. XIX в. также наблюдалось оживление католического движения. В 1852 г. было создано Загребское архиепископство, в состав которого вошли дьяковское, сеньско-модрушское и крижевацкое епископства. Хотя хорватам не удалось добиться объединения всех своих земель в Триединое королевство, но в церковном отношении они все же объединились. Все это оказывало определенное воздействие на общественное движение в хорватских землях. В начале 50-х гг. здесь появилась Партия права, которую возглавили бывшие сторонники иллиризма А. Старчевич и Е. Кватерник. Ее сподвижники, праваши, стремились к созданию независимого хорватского государства, выступали против любого союза с австрийскими или венгерскими правящими кругами. Правашам был присущ радикальный национализм, проявившийся в их антисербской позиции. Старчевич считал все южнославянское население, проживавшее в Хорватии, Далмации, Славонии, Воеводине, Боснии и Герцеговине хорватами трех вероисповеданий - католического, православного и мусульманского. Он был достаточно толерантен, хотя относился к православию и протестантизму отрицательно. Более нетерпимым в религиозном отношении являлся Кватерник. Он полагал православие в отличие от католицизма противным духу времени; в союзе трех католических народов - французов, поляков и хорватов - он видел гарантию защиты католической веры от русско-сербского православия61. До 90-х гг. Партию права, несмотря на национализм, не отличали клерикальные настроения. С приходом в руководство этой организации Й. Франка позиции ее изменились. Нелюбовь к сербам приобрела у него резкую форму. В 1895 г. Партия права раскололась: одна ее часть придерживалась антиавстрийских взглядов и постепенно сближалась с Нацонапьной партией Штросмайера, другая - скатывалась к национализму, приобретая все более клерикальную окраску.

В 1900 г. в Загребе состоялся Первый хорватский католический конгресс. В резолюции, принятой на нем, указывалось, что «Хорватия может быть спасена только под руководством хорватского епископата» и что «быть католиком и быть хорватом - это одно и то же»62. В 1906 г. в Загребе была опубликована программа Хорватской христианско-социальной партии права. Хорватские христианские

социалисты выступали за улучшение положения мелких производителей, крестьян, рабочих, за предоставление католической церкви в Хорватии национальной церковной автономии, по примеру той, которой пользовалась православная церковь в габсбургских владениях. Но формально Хорватская христианско-социальная партия права оформилась в 1910 г. и почти сразу же объединилась с партией Франка. Эта объединенная партия и представляла основу клерикально-католического движения в хорватских землях. Оно было довольно слабым и старалось опираться на сильное клерикальное движение в Словении. Так, и те, и другие выдвинули триалистическую программу переустройства Габсбургской монархии. Последнюю, по их мнению, должны образовать три государственных объединения: Австрия, Венгрия и область католических южных славян - словенцев и хорватов. Наряду с клерикальной партией в хорватских землях перед войной существовала организация Националистической молодежи, выступавшая за тесный союз хорватов с сербами. Клерикалы в хорватских землях так и не сумели завоевать решающих позиций, хотя отдельные черты их идеологии отразились в программах других партий. Например, набиравшая силу Хорватская крестьянская партия С. Радича также постепенно переходила на антисербские позиции, хотя и не столь непримиримые, как у франковцев.

До Первой мировой войны в хорватских землях уже произошло четкое разделение между хорватами и сербами. Важнейшим показателем этого служит формирование политических партий по национальному признаку: в Хорватии, Славонии, Далмации наряду с хорватскими партиями существовали сербские. Даже хорватские и сербские югослависты, создавшие в декабре 1905 г. Хорватско-сербскую коалицию, внутри последней сохраняли свои партийные организации, основанные по национальному признаку. Только Социал-демократическая партия Хорватии и Славонии была интернациональной по своему составу: в нее входили, помимо сербов и хорватов, немцы, венгры, евреи, итальянцы и т. д.

Католическим политикам в словенских и хорватских землях не была чужда идея славянской взаимности, но на католической основе. В 1898 г. словенские клерикалы и представители Хорватской партии права встретились в Трсате и договорились о совместных действиях. Словенцы присоединились к хорватскому историческому праву. В 1906 г. словенский теолог J1. Ленард в брошюре «Панславизм» утверждал, что словенцы должны брать пример с поляков, как католического народа, что центром притяжения славян должны стать австрийские католические славяне, призванные нести цивилизацию в Россию и на Балканы63. В октябре 1912 г. было провозглашено объединение словенских клерикалов с Хорватской партией права, возглавлявшейся племянником А. Старчевича - М. Старчевичем. Эта новая партия получила название Хорвато-словенская партия права. Во главе нее встали два сопредседателя: М. Старчевич - от хорватов и И. Шуштершич - от словенцев. Целью новой партии являлось

создание триапистической системы в рамках Габсбургской империи64. В словенской клерикальной печати появились статьи о принятии словенцами хорватского языка в качестве языка науки и культуры. Один из молодых лидеров клерикалов А. Ушеничник писал в 1912 г.: «Хотя словенцы и хорваты не являются единым народом, но почему бы они не могли им стать?»65.

Босния и Герцеговина попали под власть Габсбургов после Берлинского конгресса 1878 г. В Австро-Венгрии они являлись самыми отсталыми областями; религиозные отношения здесь имели гораздо бблыиее значение, чем в других районах страны. С момента оккупации Босния и Герцеговина управлялись представителем, назначенным непосредственно венскими властями и подчинявшимся общеимперскому министерству финансов. Этот представитель имел широкие полномочия. В 1882-1903 гг. верховное управление Боснией и Герцеговиной осуществлял Б.Каллай, венгерский аристократ и общеимперский министр финансов. Он провозгласил существование единой «боснийской нации», единого боснийского языка. Игра в боснийский патриотизм имела.целью предотвратить включение сербского и хорватского национальных движений в соответствующие движения в Хорватии, Славонии, Далмации, Воеводине. Особенно Каллай опасался сербских патриотов. Он закрывал сербские школы, запрещал употреблять сербские и хорватские названия. Сербско-хорватский язык получил статус «местного», официальным же языком признавался немецкий. Властями предпринимались попытки сделать сербскую церковь униатской. Но, несмотря на действия Каллая и его администрации, этнические процессы в Боснии и Герцеговине продолжали развиваться в том же направлении, что и во времена Османской империи. После аннексии этих провинций Австро-Венгрией в 1908 г. встал вопрос об уравнении их прав с другими провинциями. В феврале 1910 г. Босния и Герцеговина получили конституцию и собственный парламент.

И в составе Габсбургской монархии в Боснии и Герцеговине продолжали существовать три религиозные общины: православная, мусульманская и католическая. Согласно переписи 1879 г. там насчитывалось 43% православных, 34% - мусульман, 23% - католиков66. Наиболее сплоченной была православная община, члены которой испокон веков считали себя сербами. Сербы проявили наибольшую активность в защите своих прав, ибо им переход под власть христианского государя открыл им большие возможности. Сербская буржуазия наиболее быстро приспособилась к новым условиям. Уже в XVIII в. сербское купечество держало в своих руках всю торговлю с городами на Адриатике - Дубровником, Риекой, Триестом. В Австро-Венгрии сербские торговцы еще более усилили свои позиции, захватив в свои руки банковское дело. На 26 сербских банков в Боснии и Герцеговине приходилось всего 10 хорватских и 8 мусульманских67.

Борьбу сербов за свои права возглавила православная церковь. Она имела в Боснии и Герцеговине три епархии: Сараевскую, Мостарскую и Зворницкую, которые входили в состав Константинопольской патриархии, посылавшей туда на высшие должности греческих иерарахов. Под напором православного духовенства, получившего поддержку России и Сербии, Габсбурги заключили в 1880 г. конкордат с Константинопольской патриархией, который гарантировал боснийской православной церкви широкую автономию и предусматривал право Габсбургов на предварительную санкцию при назначении митрополитов. Высшие должности в боснийско-герцеговинских православных епархиях перешли в руки сербов. В начале XX в. православная церковь в Боснии и Герцеговине требовала предоставить ей такую же автономию, какой пользовалась Карловацкая митрополия в Воеводине. Эта попытка не удалась.

Движение за церковно-общинную автономию охватило значительно более широкие слои сербского населения. С 1896 г. сербские общины стали требовать расширения своих полномочий при назначении учителей и священников. Этому требованию противились не только венские власти, но и высшее православное духовенство. Сербские общины отказывались принимать «наемных попов», как называли священников, не получивших их одобрение. Так, в Мостаре за семь лет, пока шел спор о кандидатуре православного священника между общиной города и высшими православными прелатами, произошло 438 погребений без священника, в домах богослужение совершалось теми духовниками, которые одобрялись мостарской православной общиной. В 1905 г. с санкции Константинопольского патриарха был издан Организационный статут православной церкви в Боснии и Герцеговине, который учитывал требования церковных общин68.

В отличие от сербов мусульмане чувствовали себя значительно хуже, чем во времена правления Стамбула. Привилегии, которыми они ранее пользовались, были ликвидированы. Многие мусульмане эмигрировали в турецкие земли. Особенно усилился поток переселенцев после аннексии Боснии и Герцеговины. Однако и после оккупации этих провинций Австро-Венгрией мусульмане сохраняли свои позиции в экономике. Землевладельцы-помещики, свободные крестьяне, горожане в подавляющем большинстве были мусульманами. По данным 1895 г. из 47 городов Боснии и Герцеговины в сорока мусульмане составляли абсолютное большинство, в двух - относительное. Но постепенно доля мусульман среди горожан падала. В 1898 г. мусульманскими помещиками при активной поддержке духовенства была создана Мусульманская народная организация. Мусульманская церковь требовала у властей тех же прав, которыми пользовалась православная церковь. В 1908 г. сербы и мусульмане совместно протестовали против аннексии Боснии и Герцеговины. Но, несмотря на временный союз, конечные цели православного и мусульманского движений были разными: мусульма-

не стремились к автономии Боснии и Герцеговины в составе Турции, а православные - к слиянию этих провинций с королевством Сербией.

В наиболее благоприятном положении после захвата Боснии и Герцеговины оказались хорваты, в которых венское правительство видело опору своей власти в завоеванных провинциях. Хотя хорваты составляли чуть меньше четверти населения в Боснии и Герцеговине, более 60% чиновничьих мест в провинциях было занято ими. Францисканские монахи, по-прежнему составлявшие значительную часть хорватской интеллигенции, всецело ориентировались на католические круги хорватских земель. Их былые иллирские симпатии отошли в прошлое, францисканцы заняли антисербские позиции. Они выступали за присоединение Боснии и Герцеговины к Триединому королевству в рамках Габсбургской монархии. Безусловную поддержку политике Вены оказывало высшее католическое духовенство во главе с архиепископом Са-раева Й. Штадпером. Он утверждал, что хорватом может быть только католик. В 1907 г. хорваты основали «Хорватское народное объединение», светскую организацию, стремившуюся к сотрудничеству с сербами и мусульманами. Она вступила в противоречие с группировкой Штадлера во время борьбы за конституцию Боснии и Герцеговины. Но все же хорватские национальные деятели приветствовали аннексию Боснии и Герцеговины. В этом их позиция в корне отличалась от позиции сербов и мусульман.

В конце XIX - начале XX вв. в Боснии и Герцеговине наряду с политическими организациями возникли и просветительские общества, созданные как и политические по национально-религиозному принципу: сербское «Просвета», хорватское «Напредак», мусульманское «Гайрет».

Идеи югославизма были популярны в Боснии и Герцеговине среди наиболее радикальных кругов молодежи. Накануне Первой мировой войны приверженцами этих идей являлись молодежные организации, объединявшие учащихся. Одна из них, получившая в историографии название Млада Босна, в отличие от большинства других обществ состояла из представителей всех национальностей. Приблизительно две трети ее членов являлись сербами, а треть - хорватами и мусульманами. Они выступали за сотрудничество всех этнических групп Боснии и Герцеговины в борьбе за национальные права, у них пользовались успехом анархистские идеи, особенно М. Бакунина и С. Нечаева, важная роль отводилась индивидуальному террору. Именно эта организация осуществила убийство эрцгерцога Франца-Фердинанда, ставшее прологом Первой мировой войны.

В 1909 г. была основана Социал-демократическая партия Боснии и Герцеговины, включавшая людей разных национальностей. Она проповедовала идеи интернационализма и пролетарской солидарности. Но ее влияние на общественное движение провинций было незначительным.

Таким образом, к началу Первой мировой войны в южнославянских землях Австро-Венгрии, где проживало пестрое в конфессиональном отношении население, уже четко прослеживалось национальное разделение по религиозному признаку. Прямым доказательством этого является возникновение партий и организаций именно по этому принципу. Такое размежевание признавалось и австро-венгерскими властями. По конституции 1910 г. в Боснии и Герцеговине выборы в парламент происходили по религиозно-национальным куриям: православные сербы имели 31 мандат, мусульмане-24, католики - 16, иудеи - I69.

Подводя итоги сказанному, следует отметить, что с принятием христианства были заложены основы современных южнославянских этнических общностей. Вхождение в круг христианских народов открыло двери влиянию на них соседних народов, в том числе и тех, которые стояли на более высокой ступени развития. Важным последствием христианизации южных славян стало создание для них письменности на родном языке. Сербы и болгары получили кириллицу, хорваты - глаголицу. Только словенцы, рано потерявшие свою независимость, сумели создать свой письменный язык значительно позднее - в XVI в. И опять-таки это произошло при содействии одного из ответвлений христианской церкви - протестантизма.

С самого появления на Балканах славяне попали в сферу влияния двух могущественных политических и культурных центров того времени - Византии и Франкской (затем Священно-Римской) империи. В борьбе за обладание южнославянскими землями они использовали не только военную силу, но и идеологическое оружие - христианство. Именно политические причины привели к расколу христианской церкви на католическую и православную, которые чем дальше, тем больше становились нетерпимыми друг к другу. Древние южнославянские государства Карантания и Хорватия попали в орбиту влияния Римской церкви и Франкского государства, Сербия, Болгария и Босния - под воздействие Византии и Константинопольского патриарха. При этом южнославянские государства, находившиеся в ареале действия Рима и Франкской империи вскоре потеряли независимость и не сумели создать-своей национальной церкви, в то время как Сербия, Болгария и Босния смогли не только оставаться самостоятельными, но и создать национальные церкви.

То разделение, которое сложилось на территории проживания южных славян в VII—XIV вв., было закреплено и углублено благодаря турецкому завоеванию. В результате него и восточная часть южных славян потеряла свою государственную независимость. У находившихся под властью турок болгар, сербов, черногорцев большую роль в сохранении их этничности и культуры сыграла православная церковь. Она сохранила славянский язык в богослужении, книгах, древние славянские рукописи, иконы и другие предметы культа. У сербов и

черногорцев православная церковь во время турецкого владычества смогла обеспечить себе известную самостоятельность, остаться национальной церковью для них. Она не только сберегала и развивала их национальную культуру, но и несла определенные организационные, судебные, военные и прочие функции. По-другому сложилась судьба болгарской православной церкви. Во время турецкого владычества она подчинялась Константинопольскому патриархату, в котором всеми делами заправляли греческие иерархи, и организующей роли в жизни болгарского народа она не смогла сыграть. Это стало одной из причин того, что черногорцы и сербы смогли самостоятельно при дипломатической и военной поддержке России освободиться от турецкого ига, в то время как болгары получили свою независимость из рук русской армии. В XIX в. в связи с образованием самостоятельных государств Черногории, Сербии и Болгарии православная церковь теряет те организационные функции, которые несла при турецком иге, становится частью государственного аппарата.

В западной части южнославянского ареала во времена христианизации церковь не была национальной. У словенцев она находилась в руках немецкого и итальянского духовенства, которое не заботилось о развитии культуры словенского этноса. Хорваты сумели создать свою глаголическую церковь, она даже стала частью католического мира. Но, во-первых, она охватывала своим влиянием только часть хорватской территории, во-вторых, развивалась обособленно и нередко преследовалась Римом.

В ХУ-ХУ1 вв. католическая церковь получила первые серьезные удары от реформационных движений, сначала гуситского, затем протестантского. В то же время именно протестантизм дал толчок подъему на новый уровень этнического самосознания словенцев и хорватов. Так, протестантские священники создали письменный язык для словенцев, опубликовали первые словенские книги, предприняли попытку основать национальную словенскую протестантскую церковь. Хотя у хорватов протестантизм не имел особого успеха, но он стимулировал повышение интереса хорватских образованных кругов к глаголической церкви, которую они попытались превратить в национальную. XV-XVI вв. считаются временем расцвета литературы, написанной глаголицей.

Начало эпохи национального Возрождения хорватов и словенцев относится к середине XVIII вв. Первой его задачей стало создание словенского и хорватского литературных языков. Она была выполнена к середине XIX в. Но многие словенские и хорватские национальные деятели понимали, что этого недостаточно для сплочения в крепкую этническую общность таких, по преимуществу крестьянских народов, какими являдись словенский и в значительной степени хорватский. Уже в 30-е гг. XIX в. словенские и хорватские деятели из числа национально настроенного духовенства, так наз. либеральные католики, выступили за создание кирилло-мефодиевской славянской церкви. Она должна была объединить католиков-хорватов и право-

славных сербов, способствовать их сплочению в единую нацию, стать их национальной церковью. По мнению либеральных католиков, языком богослужения и религиозных книг в кирилло-мефодиевской церкви должен был стать славянский язык, а духовенство - национальным и, следовательно, защищать национальные интересы своей паствы. Многие сторонники ки-рилло-мефодиевской церкви полагали, что она должна существовать в рамках католической церкви, но некоторые мечтали превратить ее в самостоятельную церковную организацию.

В конце XIX в. произошла активизации католиков во всей Европе. В словенских и хорватских землях были организованы католические партии, которые включились в борьбу за улучшение положения народных масс, за национальные права своих народов. Особенно активно действовали в этом направлении христианские социалисты. Они имели успех - католическая церковь в некотором стала роде играть роль национальной церкви, прежде всего, у словенцев и в какой-то степени у хорватов.

В конце XIX - начале XX вв. у сербов, черногорцев и болгар в связи с созданием национальных государств роль церкви в общественной жизни снизилась, у хорватов и словенцев, не имевших своих государственных структур, напротив, она возросла.

В хорватских и боснийско-герцеговинских землях, где проживало наиболее смешанное в конфессиональном отношении население, к концу XIX в. уже произошло его национальное размежевание по религиозному признаку. Это случилось несмотря на то, что многие представители национальных движений южных славян стремились сгладить религиозные противоречия, сплотить близкоязычное население этих провинций в единое этно-социальное тело - нацию. Особенно активно действовали в этом направлении хорватские, боснийские и словенские иллиры и их последователи югослависты. Лидеры националистических партий тоже желали создать из южнославянских народов единую нацию, но не путем естественного слияния, а с помощью принятия остальными этносами названия, культуры и т. д. их народа.

Попытки представителей прогрессивных кругов национальной интеллигенции уменьшить значение конфессиональных моментов в менталитете южнославянских народов успеха не имели. Крестьянская среда, которая преобладала на территории расселения южных славян, с большим сочувствием воспринимала проповеди священников, живших рядом с ними и понимавших их конкретные нужды и надежды, чем пропаганду светских интеллигентов, далеких в большинстве своем от крестьян и по образу жизни, и по менталитету. Создание национальной церкви у южнославянских народов, с одной стороны, способствовало сплочению этносов для противодействия ассимиляторским устремлениям господствующих наций, охраняя их самобытность, культуру, укрепляя их жизнестойкость. Но, с другой стороны, деятельность национальных церквей стала в

значительной степени причиной размежевания одноязычного населения на, отдельные нации по религиозному признаку.

Примечания

1 Deutsch К. Nationalism und Social Communication. Cambrige, 1966. P. 96.

2 Сталин И. В. Соч. Т. 2. М„ 1946. С. 296,297.

3СкворцовН. Г. Этичность и трансформационные процессы// Эгничность. Национальные движения. Социальная практика. СПб., 1995. С. 10.

4 Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья. М., 1982. С. 3,4; Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху зрелого феодализма. М., 1989; Этническое самосознание славян в XV в. М., 1995.

3 Этническое самосознание славян в XV в. С. 231.

6 Пивоваров Д. В. Религия: взаимосвязь натуроцентрической и социоцентрической форм // Религия, общество и государство в XX в. М., 1991. С. 102,105.

'Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья. С. 263. 'DolinarF. Cerkvenopravna ureditev slovenskega prostora do ustanovitve slovenske metropolije 1968. // Zgodovinski iasopis. 1994. S. 56.

9 Rupel M. Primoi Trubar. ¿ivljenje in delo. Ljubljana, 1962. S. 70; Gestrin F. Druibeni razredi na Slovenskem in reformacija// Drogi Trubarjev zbornik. Ljubljana, 1952. S. 43. 10Крижанич Ю. Политика. M„ 1997.C. 257.

" Акимова О. А., ТуриловА. А. Этническое и культурное самосознание населения Боснии в XV веке // Этническое самосознание славян в XV в. С. 184,185,189.

12 Петров П. Съдбоносни векове за българската народност края на XIV век 1912 година. София, 1975. С. 162, 179,209.

13 Dugandzija N. Religija i nacija. Zagreb, 1983. S. 197,205,213,214.

u PadoHuh J. Римска Kypwja и jjoKHowioeeHCKe землле од XVI до XIX в. Београд, 1990. С. 165. 13Достян И. С.. Борьба сербского народа против турецкого ига. XIV - начало XIX вв. М., 1958. С. 72. 16 ToMuhJ. Срби у великсу сеоби (1683-1693). Београд, 1990. С. 175,176. "Негорда српског народа. Кн.. IV. Т. 1. Београд., 1986. С. 40. "Лещиловская И. И. Сербская культура XV11I в. М., 1994. С. 175.

"Либертос А. Вселеиската патриаршия, национализмът и българският църковен въпрос. (1856-1872)//Религия и църквав България.София, 1999.С. 130.

20 Аншаков Ю. П. Становление черногорского государства и Россия. М., 1998. С. 53.

21 Бажова А. П. Русско-югославянские отношения во второй половине XVIII в. М., 1982. С. 62,63. пЦонев Б. Опис на славянсюпе ръкописи в Софийската народна библиотека. Т. 2. София, 1923. С. 529. 23Гюзглев В. Бележки върху иерархическия статус на българската църква и нейния върховен предстоятел през първия век от покръстването (865-971) // Религия и църква в България. С. 99. 24 Макарова И. Ф., Жила Л. И. Конфессии и формирование болгарской нации// Роль религии в формировании южнославянских наций. М., 1999. С. 208,209,211.

23 Смоховска-Петрова В. Михаил Чайковски-Садык паша и Българскато Възраждане. София, 1973. С. 122,123.

26 Петров П. Съдбоносни векова... С. 144,197, 209.

27Вяземская Е. К. Конфессия и национальность в историческом развитии Боснии и Герцеговины//Роль религии... С: 116.

28Хевролина В. М. Православная церковь в Боснии и Герцеговине в 50-70-е годы XIX в. и Россия // Церковь в истории славянских народов. М., 1997. С. 198. 29ПоплыкоД. Ф. Васа Пелагич и Россия. М., 1983. С. 18,64. 30Вяземская Е. К. Конфессия и национальность... С. 118.

пДостян И. С. Борьба сербского народа... С. 154, 155.

32Хитрова Н. И. Черногория в национально-освободительном движении на Балканах. М., 1979. С. 91,167. 11 ЕкмечиЬ М. Стваран>е Югослав щ'е 1790-1918. T. I. Београд, 1989. С. 613, 614; Dugandiija N. Religija i nacija. S. 165.

34 Вяземская Е. К. Конфессия и национальность... С. 119. 35PogaénikJ. Jernej Kopitar. Ljubljana, 1977. S. 132. 36Там же. С. 90,150,160.

37Данилова А. В. Хорватская культура// Культура народов Центральной и Юго-Восточной Европы в эпоху Просвещения. M., 1988. С. 159, 160.

ЕкмечиЬ М. Стваран>е JyroaiaBHje... С. 57-58,60. 39Curkinal. V. Matija Majar-Ziljski. Ljubljana, 1974. S. 14.

40Лещиловская И. И. Общественное содержание сербской национальной художественной культуры. Конец XVIII - первая половина XIX в. // Концепция национальной художественной культуры. M., 1985. С. 170-173. Фрейдзон В. И. Борьба хорватского народа за национальную свободу. М., 1970. С. 300.

42 Peâaric A., PeäaricJ. Strossmayer i Srbi// Zbornik radova o Josipu Juraju Strossmayeru. Zagreb, 1997. S. 89-91.

43 Korespondencija Ra£ki-Strossmayer. T. 3. Zagreb, 1930. S. 214. "Соловьев В. С. Письма. Т. 1. СПб., 1908. С. 182-190.

450тдел рукописей. Государственная Российская библиотека. Ф. 696. Кор. 4. Д. 14.

46Korespondencija Ra£ki-Strossmayer. T. 3. S. 223.

"Slovenski cerkveni iasopis. Ljubljana. 9.IX, 23.1X, 30.1X, 21.X, 4.X1.1848.

48MedvedA. Anton Martin SlomSek. Celovec, 1900. S. 168, 171.

49 Slovenec. Celovec. N 1. (15.1) 1865.

50 Slavjan. Celovec. N4.1874. S. 55.

51 Slovan. Ljubljana. N 9 (l.V) 1886.

52 ToporiSiäJ. Kopitaijev slovanski svet v slovnici 1808 /1809 // Kopitaijev zbornik. Ljubljana, 1996. S. 4.

53 Slovenski cerkveni iasopis. N 2 (8.VII) 1848.

uDomejT. O skupinski identiteti na Koro5kem v prednacionalnem obdobju// Matija Majar-Ziljski. Zv. 2. Klagenfurt-Celovec, Ljubljana-Laibach, Wien-Dunaj, 1995. S. 58.

55SmolikM. lzobraievanje in vzgoja slovenskih duhovnikov v 19. stoletju// Vloga cerkve v slovens-kem kultumem razvoju. Ljubljana, 1989. S. 36.

56 Slovanski svet. Trst. N 15. 1891.

57 Известия С.-Петербургского славянского благотворительного общества. СПб., №5.1909. С. 707. ''Zwitter F. Narodnost in politikapri slovencih//Zgodovinski iasopis.N I. 1947. S. 141.

59 Kolar B. Slovenska cerkev v rasponu med domom in svetom // Vloga cerkve... S. 43.

60 Melik V. Vol ¡tve na Slovenskem. Ljubljana, 1965. S. 297.

61 Gross M. Povijest pravaske ideologije. Zagreb, 1973; S. 116,161,176,254.

62 Novak V. Magnum crimen. Zagreb, 1949. S. 9,10.

61 Gantar-Godina I. Neoslavizm in slovenci. Ljubljana, 1994. S. 143-146.

64 Фрейдзон В. И. Проблема югославизма в Хорватии в начале XX в. // На путях к Югославии: за и против. М., 1997. С. 267.

65 Pleterski J. Katoliäka ali socialna, narodna ali ljudska stranka?// Cerkev, kultura in politika. 18901841. Ljubljana, 1993. S. 28.

66 ЕкмечиЬ M. Стваран,е Jyrowiaeije. 1790-1918. T. 1. Београд, 1989. С. 317.

67 БериЬД. Српско грапанство у Босни и Херцеговини до 1918 године // Босна и Херцеговина од среднег века до новеет времена. Београд, 1995. С. 318,322.

68 Йовевска М. Толерантност «към» и «в» сръбския цъерковнорелигиозен живот в Босна и Херцеговина од края на XIX век // Босна и Херцеговина... С. 299,301-303.

69 Вяземская Е. К. Государственно-правовое и политическое развитие Боснии и Герцеговины в 1878-1918 гг. //Балканы в конце XIX- начале XX века. М., 1991. С. 192.