CC BY
9
Демин Дмитрий Владимирович Куликов Евгений Михайлович Афаунов Анзор Зурабович
Влияние процесса
стихийной социализации российской молодежи на формирование установок экстремизма
В статье рассматривается процесс социализации молодежи, выступающий одним из основных факторов, придающих стабильность социальной системе. Авторы отмечают, что в условиях трансформирующегося общества XXI в. все большую значимость начинает приобретать стихийная социализация, главным образом посредством массмедиа и Интернета, анализируют ряд проблем, непосредственно связанных со стихийной социализацией молодежи.
Ключевые слова: трансформирующееся общество, молодежь, социализация, стихийная социализация, социальное развитие, девиантное поведение, экстремизм.
The influence of the process of spontaneous socialization of Russian youth on the formation of extremism
The authors consider socialization of young people as one of the main factors that give stability to the social system. They note that in the context of the changing society of the XXI century spontaneous socialization mainly through mass media and the Internet is becoming increasingly important, analyze a number of problems directly related to the spontaneous socialization of young people.
Key words: transforming society, youth, socialization, natural socialization, social development, deviant behaviour, extremism.
Стабильность социальной системы, ее устойчивость к стрессовому воздействию со стороны факторов внешней и внутренней среды во многом обеспечиваются процессом социализации. Ключевая роль в обеспечении стабильности, преемственности развития социума детерминирована эффективностью соционормативной системы, так как с социализацией связан ряд родственных процессов, прежде всего воспитания и социального развития; при этом отмечаются весьма широкие возможности передачи социального и культурного опыта от старших поколений к младшим, вследствие чего закономерно встает вопрос о социальном контроле над взрослением молодежи и ее интеграцией в государство и общество. В нашей стране концентрированным воплощением целенаправленных действий государства применительно к взрослению молодежи является государственная молодежная политика.
Следует отметить, что организационный статус и правовые основы деятельности Федерального агентства по делам молодежи закреплены в положении, утвержденном постановлением Правительства РФ от 29 мая 2008 г. № 409. С 21 мая 2012 г. агентство подчиняет-
ся Министерству образования и науки РФ [1]. Кроме того, в рамках реализации упомянутой стратегии 29 ноября 2014 г. вышло постановление Правительства РФ № 2403-р «Об утверждении Основ государственной молодежной политики Российской Федерации на период до 2025 года» [2], где, в частности, указывается, что «работа с молодежью - профессиональная деятельность, направленная на решение комплексных задач по реализации молодежной политики в сферах труда, права, политики, науки и образования, культуры и спорта, коммуникации, здравоохранения, взаимодействия с государственными организациями и общественными институтами, молодежными и детскими общественными объединениями, а также с работодателями» [2].
Вместе с тем специфика современной ситуации состоит в том, что начиная с 1991 г. так и не появился федеральный закон, призванный упорядочить и систематизировать государственную молодежную политику (советский закон № 2114-1 «Об общих началах государственной молодежной политики» был принят 16 апреля 1991 г. [3] и с распадом государства утратил свою силу). Молодежная политика в настоящее время во многом делегирована субъектам
160
РФ. С одной стороны, такая стратегическая линия государства вполне соответствует Конституции РФ, ст. 72 которой предусматривает, что в совместном ведении Российской Федерации и субъектов Федерации находятся защита прав и свобод человека и гражданина [4]. В данном контексте защита прав молодежи представляет собой предмет совместного ведения Российской Федерации и субъектов Федерации. Общие вопросы воспитания молодежи, ее образования, участия в пользовании достижениями науки, культуры, физической культуры и спорта, а также социальная защита, включая социальное обеспечение молодежи - предмет совместного ведения Российской Федерации и субъектов Федерации [5].
С другой стороны, отказ от принятия единого Федерального закона дефрагментирует государственную молодежную политику, лишает ее смыслового, логического единства, дифференцирует на отдельные сегменты, во многом зависящие от уровня квалификации управленческих кадров на местах, уровня их научной и профессиональной подготовки. Как известно, уровень подготовки управленцев в одних регионах существенно отличается от других -такова специфика современной российской действительности; к тому же полностью не устранены проблемы коррупции, клановости, что существенно снижает в ряде регионов уровень подготовки чиновников, отвечающих за молодежную политику. Поэтому фрагментация, «регионализация» молодежной политики, с нашей сточки зрения, достаточно спорное решение, особенно в стратегическом плане.
Как указывает В.В. Нехаев, «на всех уровнях публичной власти России де-факто реализуются задачи в области государственной молодежной политики: осуществляется правовое регулирование; функционируют специализированные органы власти и бюджетные учреждения; производится бюджетное финансирование программ. Однако отсутствует конституционная норма и специальный закон о государственной молодежной политике» [5].
Следует заметить, что управление социали-зационным процессом со стороны государства достаточно затруднено; это вытекает из специфики социализации, которая включает в себя как целенаправленное, так и стихийное усвоение социального опыта, знаний. В отличие от социализации, процесс воспитания, например, выглядит более локальным и легче управляемым. В связи с этим перспективы контроля со стороны государства над процессом социализации, особенно
при помощи законотворческой деятельности, не могут быть однозначно прогнозируемыми и по определению эффективными.
Обращаясь к анализу специфики социали-зационного процесса, следует заметить, что Т. Парсонс рассматривал социализацию в качестве процесса функциональной адаптации индивида к условиям социальной среды. В данном ракурсе анализа социализация предстает как «интернализация культуры общества, в котором ребенок родился», как «освоение реквизита ориентаций для удовлетворительного функционирования роли» [6].
Именно в ходе процесса социализации происходит трансляция социального и культурного опыта от старших поколений к подрастающим; ключевая роль в успехе процесса социализации принадлежит его агентам и институтам. Однако в последние десятилетия, по мере развития информационно-компьютерных технологий, вхождения в жизнь общества Интернета, возникают определенные угрозы и вызовы обществу, связанные с последствиями отклоняющейся социализации. Трансформационные процессы, задавая высокие скорости социальных изменений, разрушают сформировавшийся на протяжении десятилетий социальный порядок, создают обстановку неопределенности и неизвестности.
Исследователи отмечают, что социализаци-онный процесс в начале XXI в. претерпевает значительные изменения под воздействием информационно-компьютерных технологий и Интернета. Государство и общество быстро теряют социализирующую инициативу. В результате в обществе отмечается нарастание негативных тенденций, детерминированных сбоями в социализационном процессе начала XXI в. [1].
Стоит отметить, что посредством социализации общество осуществляет преемственность соционормативного регулирования. Соответственно, сбои, дисфункциональность социализационного процесса детерминируют классическое состояние аномии, духовно-нравственного кризиса, описанного Э. Дюркгеймом [7]. Как отмечает А.И. Ковалева, в момент социального кризиса, когда прежняя иерархия нарушена, а новая не может сразу установиться, общество не в состоянии единым взмахом приучить людей к новой жизни, к дополнительному самоограничению [8, с. 155-156].
Касаясь глубинных механизмов, способствующих утрате обществом функции ретрансляции соционормативной системы, необходимо
161
акцентировать внимание на существенных изменениях в системе социальной коммуникации. Именно данная система на протяжении длительного времени обеспечивала возможность для взрослого общества осуществлять планомерную, поэтапную социализацию детей и подростков, постепенно переводя их в разряд социально ответственных лиц. Поэтому коренные изменения в коммуникационной системе конца XX - начала XXI в. создали условия риска, так как посредством инновационных массмедиа и Интернета приобщение детей и подростков к информации происходит стихийно. По мнению А.И. Кудактиной, «в современном российском обществе на передний план выходят стихийные аспекты социализационно-го процесса, в котором ключевую роль играют Интернет, электронные СМИ. Процесс стихийной социализации практически не контролируется государством и обществом» [9, с. 61-62].
На наш взгляд, ключевой характеристикой процесса стихийной социализации выступает его бессистемность. По содержательному смыслу понятие «бессистемность» представляет собой противоположность таким атрибутивным характеристикам общества, как целесообразность, системность, взаимозависимость и т.д. Становится очевидным, что бессистемность такого ключевого социального процесса, как социализация, прежде всего молодежи, несет в себе негативные социальные последствия. Дело в том, что в сознании молодежи, отличающемся лабильностью, противоречивостью, несформированностью, возникает определенный «вакуум», который заполняется деструктивными силами, антисоциальными, асоциальными установками.
Необходимо подчеркнуть, что существует тесная взаимосвязь между доминированием стихийной составляющей процесса социализации и ростом угроз экстремизма. Возникающие негативные эффекты вследствие интенсифицирующейся стихийной социализации, ее нарастающего доминирования над традиционной социализацией приводят к обострению проблемы экстремизма.
В ситуации, когда нарастает радикализация сознания определенных социальных групп и общностей, главным образом подростков и молодежи, весьма серьезное значение приобретает эффективное применение регулятивного потенциала норм права. В связи с этим с научно-познавательной точки зрения возникает устойчивая потребность в анализе существующей в России нормативно-право-
вой базы, направленной на противодействие экстремизму.
В частности, ст. 5 Федерального закона от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» гласит: «В целях противодействия экстремистской деятельности федеральные органы государственной власти, органы государственной власти субъектов Российской Федерации, органы местного самоуправления в пределах своей компетенции в приоритетном порядке осуществляют профилактические, в том числе воспитательные, пропагандистские меры, направленные на предупреждение экстремистской деятельности» [10].
Стоит отметить, что в последние десятилетия экстремизм заявил о себе как о системной социальной проблеме. Особую опасность для государства представляет молодежный экстремизм. С точки зрения В.И. Чупрова и Ю.А. Зубок, это явление представляет собой «социально обусловленные формы отклонения от развития экстремального типа сознания молодежи и нарушения меры в выборе адекватных моделей поведения, что выражается в приверженности к крайним взглядам и действиям в процессе ее самореализации» [11, с. 19].
Таким образом, мы можем отметить, что в обществе начала XXI в. наблюдается влияние процесса стихийной социализации российской молодежи на формирование установок экстремизма. Это достигается посредством «коммуникативной блокировки» сознания подрастающего поколения, создания информационного хаоса на фоне нарастающей информационной перегрузки. Имеет место эффект, аналогичный манипулятивным технологиям: создается интенсивное коммуникативное воздействие, фрагментирующее информационную картину индивида, разбивающее ее на значительное число автономных элементов. В новых социо-коммуникативных условиях становится гораздо легче внедрять необходимые идеологические, ментальные, аксиологические конструкты. Современное социокультурное пространство представляет собой мозаичную, фрагменти-рованную реальность. Человек, включенный в систему социальных отношений трансформирующегося общества, практически лишен возможности получения полной, объективной, надежной информации. Высокие скорости и интенсивность информационных потоков исключают подобное развитие событий. В «океане» лжи, дезинформации, слухов, сплетен, информационных вбросов, рекламы теряются
162
даже взрослые люди, имеющие солидный социальный опыт и отличающиеся рационально-логическим мышлением.
Молодежь, в отличие от взрослых, характеризуется максимализмом, преобладанием эмоционально-чувственных, иррациональных, аффективных установок. Такого рода влияние на лабильное сознание молодежи позволяет осуществлять эффективную трансляцию радикальных, экстремистских, террористических идей, взглядов. Необходимо также принимать во внимание особые социально-возрастные и социально-психологические характеристики молодежи, делающие ее уязвимой перед агрессивным информационно-коммуникационным воздействием.
Для решения проблемы экстремизма необходимо полноценно использовать весь потенциал науки, особенно ее практической ветви. Эмпирические и прикладные социологические исследования, проводимые с соблюдением всех методологических и методико-процедур-ных требований, способны дать управленче-
1. Постановление Правительства Российской Федерации от 29 мая 2008 г. № 409. URL://https://rg.ru/2008/06/02/rosmolodej-site-dok.html (дата обращения: 5.02.2018).
2. Об утверждении Основ государственной молодежной политики Российской Федерации на период до 2025 года: постановление Правительства РФ от 29 нояб. 2014 г. № 2403-р. URL: http://kremlin.ru/ (дата обращения: 12.02.2018).
3. URL: http://portal21.ru/news/we_recommend. php?ID=2146 (дата обращения: 10.02.2018).
4. Конституция РФ. URL: https://rg.ru/ 2009/01/21/konstitucia-dok. html (дата обращения: 15.01.2018).
5. Нехаев В. В. Нормативно-правовая база государственной молодежной политики и направления ее совершенствования // Российская молодежь: проблемы и решения. М., 2005.
6. Парсонс Т. Система современных обществ / пер. с англ. Л.А. Седова, А.Д. Ковалева. М., 1998.
7. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М., 1991.
8. Ковалева А. И. Аномия // Знание. Понимание. Умение. 2005. № 4.
9. Кудактина А. И. Политическая социализация российских школьников в условиях социоком-муникативных трансформаций начала XXI в.: дис. ... канд. социол. наук. Краснодар, 2014.
ским структурам соответствующую первичную информацию, которая может лечь в основу принимаемых решений и осуществляемых действий. Управленческим структурам следует быть особенно внимательными при работе с молодежью, где волюнтаризм, субъективность могут иметь весьма опасные социальные последствия для субъектов управленческой деятельности.
И, наконец, необходима комплексная социально-управленческая экспертиза нормативно-правового обеспечения противодействия экстремизму. В настоящее время наблюдается определенный вакуум, особенно в части правовой доктрины. Существует ряд противоречий, связанных с правоприменительной практикой, которые так и не были решены начиная с 2002 г. Достаточно опасной тенденцией становится политизация проблематики экстремизма, попытки «перевести» экстремизм из социально-правового в политический дискурс могут иметь очевидные негативные последствия в ближайшей временной перспективе.
1. Resolution of the Government of the Russian Federation d.d. May 29, 2008 № 409. URL: https:// rg.ru/2008/06/02/rosmolodej-site-dok. html (date of access: 05.02.2018).
2. On approval of the Foundations of the state youth policy of the Russian Federation for the period up to 2025: resolution of the Government of the Russian Federation d.d. Nov. 29, 2014 № 2403-R. URL: http://kremlin.ru/ (date of access: 12.02.2018).
3. URL: http://portal21.EN/news/we_recommend. php?ID=2146 (date of access: 10.02.2018).
4. The Constitution of the Russian Federation. URL: https://rg.ru/2009/01/21/konstitucia-dok.html (date of access: 15.01.2018).
5. Nehaev V. V. Legal framework of the state youth policy and directions of its improvement // Russian youth: problems and solutions. Moscow, 2005.
6. Parsons T. The system of modern societies / transl. from English by L.A. Sedov, A.D. Kovalev. Moscow, 1998.
7. Durkheim E. On the division of social work. The method of sociology. Moscow, 1991.
8. Kovaleva A.I. Anomie // Knowledge. Understanding. Skill. 2005. № 4.
9. Kudaktina A.I. Political socialization of the Russian schoolchildren in terms of socio-communicative transformations of the early twenty-first century: diss. ... Candidate of Sociology. Krasnodar, 2014.
163
10. О противодействии экстремистской деятельности: федер. закон от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ // Рос. газ. 2002. 30 июля.
11. Чупров В.И., Зубок Ю.А. Молодежный экстремизм: сущность, формы проявления, тенденции. М., 2009.
10. On counteraction to extremist activity: fed. lawd.d. July 25, 2002 № 114-FL//Russian newsp. 2002. July 30.
11. Chuprov V.I., Zubok Yu.A. Youth extremism: essence, forms of manifestation, tendencies. Moscow, 2009.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Демин Дмитрий Владимирович, заместитель начальника ГУ МВД России по Краснодарскому краю, начальник главного следственного управления; тел.: +78612135106;
Куликов Евгений Михайлович, доктор социологических наук, доцент, профессор кафедры философии и социологии Краснодарского университета МВД России; тел.: +78612583516;
Афаунов Анзор Зурабович, кандидат социологических наук, преподаватель кафедры специальных дисциплин Краснодарского университета МВД России; тел.: +78612333598.
INFORMATION ABOUT AUTHORS
D.V. Demin, Deputy Chief of the General Directorate of the Ministry of the Interior of Russia in Krasnodar Region, Chief of the Main Investigation Department; ph.: +78612135106;
E.M. Kulikov, Doctor of Sociology, Associate Professor, Professor of the Chair of Philosophy and Sociology of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; ph.: +78612583516;
A.Z. Afaunov, Candidate of Sociology, Lecturer of the Chair of Special Disciplines of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; ph.: +78612333598.
164
