CC BY
22
DOI 10.24412/2227-7315-2021-6-57-63 УДК 341.1/8
Д.В. Красиков
ВЛИЯНИЕ ПАНДЕМИИ ШУГО-19 НА ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЕ ВОСПРИЯТИЕ ПРИНЦИПА СУВЕРЕНИТЕТА В КИБЕРПРОСТРАНСТВЕ*
Введение: активное развитие общественных отношений, связанных с использованием информационно-коммуникационных технологий, вернуло в международный и внутригосударственный политико-правовой дискурс принцип государственного суверенитета: широко обсуждается содержание данного принципа, особенности его применения в киберпространстве, конкретизируются вытекающие из него обязательства, провозглашаются новые его измерения. Цель: рассмотреть вопрос о том, как распространение новой коронавирусной инфекции (COVID-19) и его последствия повлияли на политико-правовое восприятие и использование концепции суверенитета применительно к общественным отношениям в киберпространстве в международно-правовом контексте. Методологическая основа: в основу исследования положены методы анализа и синтеза, формально-юридический и сравнительно-правовой методы. Результаты: рассмотрены изменения в развитии дискуссии о международно-правовой квалификации кибератак в контексте принципа суверенитета; кратко рассмотрена получившая широкое распространение в науке конкретизация концепции обязательства надлежащей распорядительности в связи с противодействием распространению COVID-19; на примере Европейского Союза показано усиление концепции суверенитета за счет развития его цифрового/технологического измерения. Выводы: распространение новой коронавирусной инфекции (COVID-19) и последствия этого актуализируют обращение к концепции суверенитета в связи с обсуждением международно-правовой квалификации кибератак и способствуют дальнейшему развитию вытекающей из принципа суверенитета концепции обязательства надлежащей распорядительности в отношении медицинских учреждений и разработки вакцины от COVID-19; кроме того, пандемия COVID-19 послужила катализатором дальнейшего развития концепции цифрового/технологического суверенитета Европейского Союза.
Ключевые слова: принцип суверенитета, кибероперации, COVID-19, пандемия, цифровой суверенитет ЕС.
© Красиков Дмитрий Владимирович, 2021
Кандидат юридических наук, доцент, заведующий кафедрой международного права (Саратовская государственная юридическая академия); e-mail: [email protected] © Krasikov Dmitry Vladimirovich, 2021
Candidate of law, Associate Professor, Head of the Department of International Law (Saratov State Law Academy)
* Работа выполнена при поддержке гранта РФФИ № 20-011-00806 «Теоретико-практическая модель утверждения территориального суверенитета и делимитации юрисдикций государств в киберпространстве».
D.V. Krasikov
IMPACT OF THE COVID-19 PANDEMIC ON POLITICAL AND LEGAL PERCEPTION OF THE PRINCIPLE OF SOVEREIGNTY IN CYBERSPACE
Background: the dynamic development of public relations involving the use of information and communication technologies has returned the principle of state sovereignty to the international and domestic political and legal discourse: the content of this principle, the features of its application in cyberspace, the obligations arising from it are actively discussed, and new dimensions are proclaimed. Objective: to consider how the spread of the new coronavirus infection (COVID-19) and its consequences have affected the political and legal perception and use of the concept of sovereignty in regard to public relations in cyberspace in an international legal context. Methodology: the research is based on methods of analysis and synthesis, formal legal and comparative legal methods. Results: the changes in the development of the discussion on the international legal qualification of cyber attacks in the context of the principle of sovereignty are considered; the concretization of the concept of the obligation of due diligence in connection with countering the spread of COVID-19, which has become widespread in science, is briefly considered; the strengthening of the concept of sovereignty through the development of its digital/technological dimension is shown on the example of the European Union. Conclusions: the spread of the new coronavirus infection (COVID-19) and its consequences update the appeal to the concept of sovereignty in connection with the discussion of the international legal qualification of cyber attacks and contribute to the further development of the concept of the obligation of due diligence arising from the principle of sovereignty in relation to medical institutions and the development of a vaccine against COVID-19; in addition, the COVID-19 pandemic has served as a catalyst for the further development of the concept of digital/technological sovereignty of the European Union.
Key-words: principle of sovereignty, cyber operations, COVID-19, pandemic, EU digital sovereignty.
Стремительное развитие общественных отношений связанных с использованием информационно-коммуникационных технологий, вернуло в международный и внутригосударственный политико-правовой дискурс принцип государственного суверенитета, хотя еще сравнительно недавно акцент на этой традиционной правовой концепции мог вызвать если не критическое, то во всяком случае несколько скептическое отношение со стороны некоторых исследователей. Так, в науке широко обсуждаются разногласия между западноевропейским и иными политическими подходами к определению значения принципа суверенного равенства и других принципов международного права в современных международных отношениях1. Вместе с тем, развитие отношений в киберпростран-стве и расширение спектра соответствующих угроз поколебали основания для распространения представлений о том, что закрепленные в Уставе ООН 1945 г. такие принципы, как: суверенное равенство государств или недопустимость вмешательства во внутренние дела других государств, устарели и что центральную
1 See: Malksoo L. Russia and China Challenge the Western Hegemony in the Interpretation of International Law. URL: https://www.ejiltalk.org/russia-and-china-challenge-the-western-hegemony-in-the-interpretation-of-international-law (дата обращения: 01.08.2021).
нормативную роль в глобальном управлении играют (или должны играть) иные концепции, более цивилизованные и «продвинутые».
С одной стороны, отсутствие в киберпространстве государственных границ в традиционном их понимании может вызвать сомнения в применимости принципа суверенитета, имеющего неразрывную связь с территорией государства1, с другой, как показывает практика, государства не только проявляют значительную готовность к подчинению этой новой сферы общественных отношений устоявшимся подходам, основанным на принципе суверенитета, но и начали более активно обращаться к самой концепции суверенитета, расширяя спектр ее измерений и стремясь утвердить близкое им понимание ее содержания. Во-первых, понятие «суверенитет» вернулось в политико-правовую дискуссию в связи с обсуждением проблем международно-правовой квалификации кибе-ратак [1; 2]. Во-вторых, концепция суверенитета получила новые измерения: появились и плотно вошли в политическую повестку многих государств такие понятия, как «технологический суверенитет», «информационный суверенитет», «киберсуверенитет».
Настоящая статья посвящена рассмотрению вопроса о том, как распространение новой коронавирусной инфекции (СОУШ-19) и его последствия повлияли на политико-правовое восприятие и использование концепции суверенитета. Для этой цели, во-первых, рассмотрены соответствующие изменения в развитии дискуссии о международно-правовой квалификации кибератак в контексте принципа суверенитета; во-вторых, кратко рассмотрена получившая широкое распространение в науке конкретизация концепции обязательства надлежащей распорядительности в связи с противодействием распространению СОУШ-19; и, в-третьих, на примере Европейского Союза (далее — ЕС) показано усиление концепции суверенитета за счет развития его цифрового/технологического измерения.
Последствия распространения СОУШ-19 привели к актуализации научной и практической дискуссии об оценке кибератак в контексте принципа суверенитета и, соответственно, о правовой природе данного принципа. Так, обсуждается, представляет ли собой данный принцип конкретное юридически обязательное правило поведения, может ли он быть нарушен как таковой и при каких условиях [3; 4].
Эксперты-разработчики Таллинского руководства 2.0 о международном праве, применимом к кибероперациям, 2017 года (далее — Таллинское руководство 2.0) заняли позицию, согласно которой принцип суверенитета применим в кибер-пространстве и государства не должны проводить кибероперации, нарушающие суверенитет других государств [5, p. 11, 17]. Согласно комментарию к Таллинскому руководству 2.0, нарушающими суверенитет государства являются присваиваемые другому государству кибероперации при условии, что имеет место либо достигающее определенного порога нарушение территориальной целостности потерпевшего государства, либо вмешательство в осуществление неотъемлемых правительственных функций данного государства или их узурпация [5, p. 20]. Другие специалисты высказывают сомнения в справедливости такого подхода и утверждают, что нельзя считать, что сформировалась достаточная практика и
1 See: Barlow J.P. A Declaration of the independence of cyberspace. URL: https://www.eff.org/ cyberspace-independence (дата обращения: 26.08.2021).
opinio juris относительно такого понимания принципа суверенитета [4, p. 208]. При этом разнятся и позиции, высказываемые от имени государств по данному вопросу [6, p. 252-253].
В контексте пандемии COVID-19 аргументы сторонников автономного нормативного характера принципа суверенитета не только приобрели большую конкретику, но и морально усилились за счет актуальности и общественной важности проблем противодействия распространению новой коронавирусной инфекции. С одной стороны, это связано с ростом киберпреступности, спровоцированным перемещением в киберпространство значительного объема общественных отношений1, с другой — особой важностью цифровых технологий для борьбы с пандемией2. Так, утверждается, что потенциальная возможность квалификации кибероперации в качестве нарушения суверенитета другого государства значительно облегчает противодействие злонамеренной киберактивности, в т.ч. в условиях пандемии [6, p. 253]. Применяя изложенные в комментарии к Таллинскому руководству 2.0 абстрактные критерии нарушения суверенитета к обстоятельствам, связанным с пандемией, исследователи вырабатывают условия квалификации киберопераций в качестве нарушения принципа суверенитета. В первую очередь такое нарушение имеет место, если кибероперация напрямую или опосредованно вызывает негативные последствия на территории «атакованного» государства (включая приведение медицинского оборудования в состояние неработоспособности, смерть каких-либо лиц или неблагоприятные последствия для их здоровья, временное блокирование работы сайтов, предоставляющих информацию о результатах тестирования на наличие COVID-19, если это привело к росту числа заболевших, и т.д.) [6, p. 253-254]. Альтернативным условием является вмешательство в осуществление государственных функций (даже при отсутствии негативных последствий), к числу которых относится кризисное управление во время эпидемии или пандемии; и любая присваиваемая государству кибероперация, которая нарушает планирование и осуществление антикризисного управления другим государством во время пандемии на любом уровне власти, квалифицируется как нарушение суверенитета, независимо от того, подвергает ли кибероперация опасности здоровье или жизнь людей (примерами служат создание препятствий распространению информации о COVID-19, нарушение координации правительством процесса приобретения и распределения медицинского оборудования и материалов в наиболее нуждающихся районах страны) [6, p. 255].
Кроме того, в ходе общественной дискуссии получила дальнейшее развитие вытекающая из принципа суверенитета концепция обязательства надлежащей распорядительности, согласно которой государства не должны позволять использовать свои территории, а также территории или киберинфраструктуру, находящиеся под их контролем, для киберопераций, которые затрагивают права других государств и приводят к серьезным неблагоприятным для них последствиям [5, p. 30]. Так, в двух совместных заявлениях, сделанных группой авторитетных специалистов в области международного права в рамках Оксфордского процесса,
1 See: Mihailovic A., Rasovic N. Cybersecurity in the New Reality: Systematic Review in the Context of COVID-19 // International Journal of Innovative Science and Research Technology. 2020. Vol. 5. Issue 12. P. 1089-1090.
2 See: Wang L, Alexander ChA. Cyber security during the COVID-19 pandemic // AIMS Elec-60 tronics and Electrical Engineering. 2021. Vol. 5. Issue 2. P. 147.
посвященного международно-правовым средствам защиты в киберпространстве1, данное обязательство было конкретизировано в контексте пандемии СОУШ-19 в отношении медицинских учреждений и разработки вакцины. В заявлении, посвященном международно-правовой защите от киберопераций, направленных на сектор здравоохранения, отмечается, что когда государству известно или должно быть известно о кибероперации, исходящей с его территории или инфраструктуры, находящейся под его юрисдикцией или контролем, и которая может вызвать неблагоприятные последствия для медицинских учреждений за рубежом, государство должно принять все возможные меры для предотвращения или прекращения такой операции, а также для смягчения любого вреда, который может возникнуть или причинен соответствующей операцией2. В заявлении о защите исследований в области вакцин подчеркивается, что государства должны принимать все возможные меры для предотвращения, прекращения и сдерживания злонамеренных киберопераций, направленных против данных или технологий, используемых для исследования, испытания, производства или распространения вакцины против СОУШ-19, о которых им известно или должно быть известно, что они происходят с их территории или в пределах их юрисдикции3.
Пандемия СОУШ-19, с одной стороны, показала взаимозависимость государств и их уязвимость в случае недобросовестного поведения друг друга, с другой — продемонстрировала, что в условиях чрезвычайной ситуации именно национальные власти несут главную ответственность за защиту общественных интересов. Ключевая роль национальных правительств в борьбе с пандемией поколебала широко распространяющиеся с 1990-х гг. представления о глобализационных процессах, приводящих к снижению влияния внутригосударственных властей [7, с. 10]. Обладание суверенитетом не только возлагает на государства позитивную ответственность, но и дает необходимые инструменты для ее реализации: государства в ходе борьбы с пандемией выбирают различные средства исходя из индивидуальных обстоятельств, вплоть до радикальных мер, таких как, закрытие границ и введение локдаунов.
Этим объясняется возвращение концепции суверенитета в центр общественных и политических дискуссий, в определенной степени влекущих своего рода ее «перерождение». Наглядной иллюстрацией этому служит ее восприятие в политико-правовом дискурсе о цифровом/технологическом суверенитете ЕС, который хотя и возник до пандемии СОУШ-19, но значительным образом актуализировался в связи с ней.
Ранее избегавшие обращения к концепции суверенитета институты ЕС сегодня активно используют ее, развивая направление цифрового/технологического суверенитета в общеевропейской повестке. Пандемия СОУШ-19 усилила значимость и регулятивного, и стратегического измерений данного направления:
1 See: The Oxford Process on International Law Protections in Cyberspace. URL: https://elac. S web.ox.ac.uk/the-oxford-process-on-international-law-protections-in-cyberspace#/ (дата обращения: 01.08.2021).
2 See: The Oxford Statement on the International Law Protections Against Cyber Operations Targeting the Health Care Sector. URL: https://elac.web.ox.ac.uk/the-oxford-statement-on-the-international-law-protections-against-cyber-operations-targeting-the-hea#/ (дата обращения: 01.08.2021).
3 See: The Second Oxford Statement on International Law Protections of the Healthcare Sector During Covid-19: Safeguarding Vaccine Research. URL: https://elac.web.ox.ac.uk/article/the-second-oxford-statement#/ (дата обращения: 01.08.2021). 61
повысилась актуальность проблем защиты личных данных граждан ЕС, информации медицинского характера, а также проблем зависимости ЕС и европейских пользователей от частных иностранных компаний, в т.ч. связанных с услугами в сфере здравоохранения1. В этих обстоятельствах в ЕС возлагаются большие надежды на усилия по достижению цифрового/технологического суверенитета, которые призваны обеспечить защиту прав и интересов граждан, а также лидерство и стратегическую автономию ЕС в цифровой сфере2.
В заключение, констатируя значительное повышение научно-исследовательского и политического внимания к концепции суверенитета в контексте пандемии COVID-19, нельзя не обратить внимание и на риски, порождаемые укреплением «суверенистских» тенденций в современном мире. Требуемое от государств тщательное балансирование частных и общественных интересов всегда сопряжено с рисками неправомерного вмешательства в права человека, в особенности если речь идет о чрезвычайных обстоятельствах, в которых государства обладают большей свободой усмотрения при реализации международных обязательств в сфере прав человека [8, с. 117; 9, с. 109]. Борьба с пандемией может использоваться государствами как предлог для такого вмешательства: меры по противодействию «инфодемии» могут осуществляться в политических целях; сбор данных о состоянии здоровья людей, их местонахождении, контактах помимо провозглашаемых целей, связанных с обеспечением эпидемиологического благополучия людей, может, по существу, превратиться во внедрение государствами систем тотальной слежки. Необходимо понимать, что укрепление и развитие принципа суверенитета государств не должно умалять значения иных принципов международного права и в первую очередь принципа всеобщего уважения основных прав и свобод человека.
Библиографический список
1. Липкина Н.Н. Принцип суверенитета государства в киберпространстве: проблемы определения содержания в современном международном праве // Бизнес. Образование. Право. 2020. № 4 (53). С. 275-280.
2. Липкина Н.Н. Принцип суверенитета государства в киберпространстве: подходы к определению правовой природы в современном международном праве // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2020. № 5 (136). С. 108-113.
3. Schmitt M.N., Vihul L. Sovereignty in cyberspace: lex lata vel non? // American journal of international law unbound. 2017. Vol. 111. P. 213-218.
4. Corn G.P., Taylor R. Sovereignty in the age of cyber // American journal of international law unbound. 2017. Vol. 111. P. 207-212.
5. Tallinn manual 2.0 on international law applicable to cyber operations / ed. by M.N. Schmitt, L. Vihul. Cambridge: Cambridge university press, 2017. 638 p.
6. Milanovic M, Schmitt M.N. Cyber Attacks and Cyber (Mis)information Operations During a Pandemic // Journal of National Security Law & Policy. 2020. Vol. 11. P. 247-284.
7. Stuckelberger Ch. Post-Corona World: Balancing International Cooperation and National Sovereignty // Право и управление. XXI век. 2020. № 2(55). Р. 10-17.
1 See: Obendiek A.S. Take back control? Digital sovereignty and a vision for Europe. Hertie School Jacques Delors Centre Policy Paper. URL: https://www.delorscentre.eu/en/publications/detail/publi-cation/take-back-control-digital-sovereignty-and-a-vision-for-europe (дата обращения: 01.08.2021).
2 See: Digital sovereignty for Europe. URL: https://www.europarl.europa.eu/RegData/etudes/ 62 BRIE/2020/651992/EPRS_BRI(2020)651992_EN.pdf (дата обращения: 01.08.2021).
8. Липкина Н.Н. Международно-правовое обязательство уважать права человека: основные элементы содержания и пределы // Журнал российского права. 2014. № 4(208). С. 112-118.
9. Липкина Н.Н. Правовые основания применения концепции «свободы усмотрения» в практике Европейского суда по правам человека // Журнал российского права. 2008. № 9(141). С. 106-117.
References
1. Lipkina N.N. The Principle of State Sovereignty in Cyberspace: Problems of Content Definition in Modern International Law // Business. Education. law. 2020. No. 4 (53). Р. 275-280.
2. Lipkina N.N. The Principle of State Sovereignty in Cyberspace: Approaches to the Definition of Legal Nature in Modern International Law // Bulletin of the Saratov State Law Academy. 2020. No. 5 (136). Р. 108-113.
3. Schmitt M.N., Vihul L. Sovereignty in Cyberspace: Lex Lata Vel Non? // American journal of international law unbound. 2017. Vol. 111. P. 213-218.
4. Corn G.P., Taylor R. Sovereignty in the Age of Cyber // American journal of international law unbound. 2017. Vol. 111. P. 207-212.
5. Tallinn manual 2.0 On International Law Applicable to Cyber Operations / ed. by M.N. Schmitt, L. Vihul. Cambridge: Cambridge university press, 2017. 638 p.
6. Milanovic M, Schmitt M.N. Cyber Attacks and Cyber (Mis)information Operations During a Pandemic // Journal of National Security Law & Policy. 2020. Vol. 11. P. 247-284.
7. Stuckelberger Ch. Post-Corona World: Balancing International Cooperation and National Sovereignty // Право и управление. XXI век. 2020. № 2(55). Р. 10-17.
8. Lipkina N.N. The International Legal Obligation to Respect Human Rights: the Main Elements of the Content and Limits // Journal of Russian Law. 2014. No. 4(208). Р. 112-118. с
9. Lipkina N.N. Legal Grounds for Applying the Concept of "Freedom of Discretion" in U the Practice of the European Court of Human Rights // Journal of Russian Law. 2008. а No. 9 (141). Р. 106-117. T
о T
io 6
