CC BY
52
УДК 340.09; 94(470)
ВЛИЯНИЕ ОБЩЕСТВЕННОСТИ НА ГОСУДАРСТВЕННУЮ ПОЛИТИКУ В СФЕРЕ ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЯ И ПРИРОДООХРАНЫ (НА ПРИМЕРЕ ИЗУЧЕНИЯ МАТЕРИАЛОВ РОССИЙСКОЙ ПУБЛИЦИСТИКИ 1900-1910-х гг.)
© Нина Сергеевна ЦИНЦАДЗЕ
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, кандидат исторических наук, доцент кафедры гражданского права, e-mail: [email protected]
Исследовано влияние общественного мнения о демографических и экологических аспектах аграрного кризиса в пореформенной России на государственную политику в сфере природопользования и природоохраны в начале XX в. Изучение основывается на архивных и опубликованных материалах российской публицистики 1900-1910-х гг., в которых отразились мнения современников об особенностях проявления, последствий сельскохозяйственного кризиса в Европейской России, способах его преодоления.
Метод сравнительного анализа мнений современников о демоэкологическом кризисе позволил дополнить объективные сведения о сельскохозяйственном упадке в стране того периода и об аграрной политике власти субъективными данными, раскрывающими роль общества в формировании и реализации дореволюционного экологического законодательства. Сделан вывод о том, что активная общественная позиция по поводу демоэкологических проявлений аграрного кризиса пореформенного периода способствовала расширению методов государственной политики, направленной на борьбу с ними, формированию основ природоохранного и природоресурсного законодательства позднеимперского периода.
Ключевые слова: государственная политика; история природоресурсного и природоохранного законодательства; аграрный кризис; публицистика; демоэкологический кризис; общественное мнение.
В разных государствах и на различных этапах их развития общественное мнение оказывало определенное воздействие на формирование и реализацию государственной политики, правообразовательный процесс, и наоборот - действие властей формировало взгляды и поведение социума. Исходя из этой мысли, мы задались вопросом: влияло ли в предреволюционной России общественное мнение на официальную политику в одной из ключевых для земледельческой страны сфере - аграрной и тесно связанной с ней области законодательного регламентирования природопользования и природоохраны? Если да, то какова была мера этого влияния, его способы и механизмы; какова была в итоге реакция власти? За помощью в решении этих вопросов мы обратились к современникам, очевидцам непростых десятилетий кануна революции 1917 г. - к анализу такой одновременно информативной и сложной группы источников как публицистика. Несомненно, что только лишь этого вида источников для объективного и полного исследования поставленной проблемы недостаточно, однако он позволяет взглянуть на нее
как бы изнутри, субъективно-персонифици-ровано, оперируя методами юридической социологии и психологии.
Продолжив ранее начатое изучение конкретных способов и механизмов взаимодействия власти и общества в аграрнохозяйственной сфере пореформенного периода, а также результатов практики государственно-общественного диалога, проанализировав архивные и опубликованные материалы, относящиеся к публицистике, а также содержащие ее элементы, мы выявили интересные точки зрения современников по изучаемой проблеме [1]. Они отразили специфику исследуемых нами демоэкологиче-ских проявлений аграрного кризиса начала XX в. в земледельческих и неземледельческих областях России и явились, по нашему мнению, катализаторами активных действий власти по их преодолению: в начале XX в. в стране появляется самостоятельное направление государственной политики в аграрной сфере - нормативное регулирование природопользования и природоохраны. Сравнительный анализ мнений современников по демоэкологическому кризису позволил до-
полнить объективные сведения о сельскохозяйственном упадке в стране того периода и об аграрной политике власти субъективными данными, раскрывающими роль общества в формировании и реализации дореволюционного экологического законодательства.
Так, земский деятель А.А. Зубрилин писал о падении крестьянских урожаев и сокращении скотоводства в Московской губернии. Крестьянское хозяйство губернии, как он замечал, стало испытывать трудности еще в 1870-е гг. По инициативе губернского земства в 1880 г. была образована специальная комиссия для изучения причин упадка крестьянских хозяйств и организации необходимой им помощи. Комиссия, в частности, установила недостаток у крестьян сенокосов, что влияло на сокращение скотоводства и льноводства. К тому же возросло число домохозяев, бросивших свои наделы и ушедших с семьями на заработки в города. А.А. Зубрилин не без гордости отмечал заслугу московского земства в развитии у крестьян многополья и травосеяния, в возрождении льноводства [2].
Государственный и общественный деятель С.С. Бехтеев, подводя в начале 1900-х гг. итоги сорокапятилетнего развития страны, констатировал, что уже с середины 1870-х гг., после опубликования итогов исследований т. н. Валуевской комиссии 1872-1873 гг. земских подворных переписей некоторых черноземных губерний, выяснилось сокращение крестьянских надельных земель вследствие демографического прироста, вызвавшее кризис в земледелии и скотоводстве [3]. Он прозорливо замечал, что аграрный кризис, несомненно, пагубно сказывавшийся на экономике страны, мог привести к серьезным политическим последствиям, в результате которых будут уничтожены устои государства [3, с. 125]. Земский деятель предлагал принять срочные меры по преодолению сельскохозяйственного кризиса: запретить распашку склонов, организовать общественные работы по укреплению оврагов, устраивать запруды [3, с. 350].
Анонимный автор, подписавшийся Р.Э.Л., отмечал высокую степень заинтересованности проблемами сельского хозяйства как в правительственной, так и в общественной среде. Он, опираясь на данные Центрального статистического комитета Министерства
внутренних дел, не соглашался с теми, кто писал об истощении чернозема, сокращении урожаев и упадке сельского хозяйства [4, с. 12]. Проанализировав статистику урожаев за 1890-1899 гг., он пришел к выводу о том, что за это десятилетие ни в черноземной, ни в нечерноземной областях России не происходило сокращение урожайности основных сельскохозяйственных культур [4, с. 15]. Анонимный автор брошюры заключал: «...следует и теперь еще признать чернозем весьма плодородным, так что об истощении его не может быть и речи» [4, с. 16].
При этом он отмечал высокую колебае-мость урожаев: в черноземной полосе она, по его данным, составляла 46 %, в нечерноземной - 16,5 %, в среднем по России - 34 %. Причем в черноземной полосе в некоторых местностях колебаемость доходила до 8385 % [4, с. 19]. Причину низкой урожайности Р.Э.Л. видел не в климатических или почвенных условиях, а в низком уровне сельскохозяйственной техники и обработки земли [4, с. 21]. Автор, не отрицая проблемы крестьянского малоземелья, главную причину кризисного состояния сельского хозяйства видел в низкой урожайности. По его мнению, необходимо было осуществить переход от общинного, экстенсивного землевладения к частному, рациональному [4, с. 48]. Особенно это важно было для черноземной полосы России, где истощение чернозема, как замечал Р.Э.Л., еще явно не наблюдалось благодаря удивительной его плодородности, но было неизбежно, если не принять заблаговременных мер. Они должны были заключаться, по мнению автора, в увеличении сенокосов, расширении скотоводства и введении многопольной системы севооборота с травосеянием [4, с. 55].
Экономист и статистик В.И. Покровский в своей рецензии на брошюру Р.Э.Л. заявлял о том, что его выводы ошибочны. Он отмечал, что в течение 1890 - начала 1900-х гг. население Европейской России увеличилось на 4 млн человек, а площадь посевов сократилась на 1 % млн дес. [5, л. 1-2]. Экономист обращал внимание на то, что «Россия постоянно, хронически голодает». Причиной этого являлись, по его мнению, низкая урожайность крестьянских надельных полей, недостаток или отсутствие у них необходимого количества лугов и выгонов. В.И. Покров-
ский, отстаивая эффективность общинного землевладения, полагал, что и в рамках общины возможны были сельскохозяйственные улучшения, переход к интенсивной форме организации хозяйства. Он отмечал также, что при общинном устройстве легче проводить осушку болот, разводить защитные леса и пр. Для того чтобы оживить крестьянское хозяйство, по убеждению В.И. Покровского, «необходима энергичная, кипучая, дружная общественная деятельность»: организация
государственного мелкого кредита для сельскохозяйственных улучшений, развитие сети сельскохозяйственных школ, агрономических станций, учебных ферм, повышение уровня крестьянского правосознания [5, л. 11-12].
В.И. Покровский в неопубликованных записках по вопросам крестьянского хозяйства по итогам своих наблюдений в Тверской, Тульской, Орловской, Московской, Ярославской, Новгородской губерниях делал вывод о низкой производительности крестьянских хозяйств, связанной, по его мнению, с малоземельем, с большой степенью распаханности земель в ущерб лугам и лесам [6, л. 3-4].
В.И. Гурко, сподвижник П.А. Столыпина, публицист, землевладелец Тверской и Воронежской губерний, отмечал часто повторявшиеся голодные годы в традиционно хлебородных губерниях страны, низкий уровень урожайности основных сельскохозяйственных культур. Однако в противовес мнению ряда современников он был уверен в том, что истощение почвы не происходило.
В.И. Гурко опровергал распространенную тогда в обществе точку зрения о недостаточности крестьянских наделов как об одном из главных факторов упадка центра России. Свое мнение он подтверждал экономическими показателями: размерами хлебных цен и количеством запасного хлеба у крестьян. Г о-сударственный деятель видел причину кризиса крестьянского хозяйства в падении цен на зерно [7]. Вообще, одним из главных тормозов в модернизации страны В.И. Гурко называл «беспрерывно растущее количество оплачиваемых казенных должностей», т. е. бюрократию [7, с. 197].
По его мнению, необходимо было развивать фабрично-заводскую промышленность, повышать уровень технического оснащения сельского хозяйства и вводить систему государственного кредитования на сельскохозяй-
ственные улучшения, переходить к интенсивному способу ведения хозяйства, которое было возможно лишь в рамках подворного землевладения [7, с. 188-189]. Причем чиновник считал политически нецелесообразным осуществлять переселение русского населения за Урал, т. к. оно грозило изменению этнографического состава Европейской России, увеличению доли «инородного элемента» [7, с. 185]. Он не видел перспективы в увеличении крестьянских наделов за счет частновладельческих и государственных земель, потому что через четверть века, по его расчетам, прирост населения «съел» бы эту прибавку и вновь обострил бы проблему малоземелья [7, с. 185-186].
В.И. Гурко в то же время обращал внимание на естественно-климатические факторы развития сельского хозяйства в стране: «Вырубка лесов, широким поясом отделявших песчаныя степи Средней Азии от сопредельных с ними плодоносных земель России и преграждавших доступ горячим ветрам, зарождающимся в этих степях, расширила губительное действие суховеев вплоть до нашего исконнаго центра. Сведение лесов, разбросанных отдельными площадями по всей центральной и юго-восточной части империи, привело к быстрому на всем этом пространстве таянию снегового покрова, таянию, заканчивающемуся при замерзшей еще почве, вследствие чего снеговыя воды не пропитывают почвы, а лишь скользят по ея поверхности, при чем смывают ея верхние слои, уносят с собой ея наиболее плодородные части, разрушают откосы и склоны оврагов, по которым стремительно мчатся и, наконец, безплодно для земледелия уходят в реки и моря. Размытые и унесенные вешними водами верхние плодоносные почвенные слои оголили нисшие, песчаные слои, а последние образовали, с своей стороны, источники новых бедствий. Не только летучие пески этих слоев под действием ветра засыпают ежегодно целыя сотни десятин плодородной земли, они, кроме того, вследствие особого присущаго им свойства раскаляться на солнечных лугах, образовали очаги горячих воздушных течений, своим мертвящим дыханием на много верст окрест спаляющих луга и посевы. Наконец, размытые вешними водами склоны рек и оврагов, обнажив ниж-
ние почвенные слои, дали свободный выход грунтовым водам и тем понизили их уровень.
Последнее явление представляется едва ли не всего более губительным для устойчивости наших урожаев. Благодаря ему, даже обильное выпадение атмосферных осадков не обеспечивает для растений достаточнаго количества влаги. Дождевыя воды, пропитывая почву, не задерживаются в верхних ея слоях, а быстро опускаются до такой глубины, до которой не проникают корни большинства злаков. Таким образом, главною причиною высыхания почвы следует признать понижение уровня грунтовых вод» [7, с. 163-164]. В связи с этими негативными явлениями В.И. Гурко предлагал организовать облесение сыпучих песков и оврагов, устройство водоемов, сооружение плотин, повышавших уровень почвенных вод [7, с. 191].
К.А. Мацеевич, саратовский земский агроном, отмечал, что вследствие высокой плотности сельского населения процент залежных и степных земель в губернии сокращался из-за обращения их в пашню, что приводило к истощению земли. К тому же, по его наблюдениям, уменьшалось количество крестьянского рабочего скота. По мнению агронома, колебаемость урожаев зависела от климатических условий. С целью повышения уровня развития крестьянского хозяйства К.А. Мацеевич предлагал организовать сельскохозяйственные учебные заведения, опытные агрономические поля, мелкий кредит на покупку техники и машин для эффективной обработки земель [8, с. 12-13].
Писатель и публицист Н.А. Демчинский, житель Новгородской губернии, называл именно малоземелье крестьян краеугольным камнем аграрного вопроса. Он подтверждал эту мысль следующими фактами: «В пятнадцати черноземных губерниях на 43-х млн десятин надельной пахотной земли сидит 44 млн душ. Если отчеркнуть из 43-х млн дес. одну треть на паровое поле, то получится действительно запашки, т. е. 30 млн, которые должны прокормить 44 млн народа с их домашней скотиной. Вот где абсолютизм голода» [9, с. 22-23]. Принимая во внимание постоянное влияние климата на сельское хозяйство, он считал необходимым укреплять овраги и сыпучие пески, восстанавливать истребленные леса [9, с. 47].
Экономист и публицист В.А. Розенберг был убежден в том, что крестьянское малоземелье черноземных губерний проявилось еще в середине 1870-х гг., которое было замечено впервые земцами и экономистами, а не в середине 1880-х гг., как считали члены «Особого совещания о нуждах крестьянской сельскохозяйственной промышленности» 1902-1905 гг. Он полагал, что по реформе 1861 г. крестьяне получили не только недостаточные по количеству наделы, но и неудовлетворительные по составу и качеству угодий. С ростом крестьянского населения появились такие проблемы, как увеличение распашки за счет выгонов и лугов, истощение почв, падение скотоводства, переселенческое движение из центрально-земледельческих губерний на восток страны [10].
В народнической литературе 1900-х гг. активно обсуждались причины упадка крестьянских хозяйств Центральной России. Так, публицист и народник П.П. Алферьев писал о «полном оскудении деревни», которое, по его мнению, выражалось в том, что со времен реформы 1861 г. крестьянское население увеличилось, а наделы остались прежних размеров; в нехватке сенокосов и выгонов, падении скотоводства, выпахивании земли и сокращении урожайности. Выход из тупика он видел в принудительном отчуждении всех земель в пользу крестьянства [11, с. 12-13]. Эсер А.А. Николаев в одной из брошюр писал о том, что уже при освобождении крестьяне были превращены в малоземельных, т. к. получили недостаточные наделы, которые были «недоброкачественные» и состояли в основном из пашни. После реформы крестьянское население удвоилось, чем еще более обострило свои проблемы [12].
По мнению агронома В.В. Винера, земельный вопрос очень волновал общественность. Будучи одним из участников Шати-ловской опытной станции, организованной в селе Новосиль Тульской губернии, он наблюдал такие явления, как переизбыток крестьянского населения и недостаток земли у крестьян черноземной полосы. Он был убежден в том, что общество должно было прислушиваться к мнению агрономов, близко наблюдавших крестьянскую жизнь и не понаслышке знавших ее проблемы. В.В. Винер предлагал повысить производительность крестьянских хозяйств посредством распро-
странения в сельской среде агрономических знаний. При этом он считал важным сохранить общинные устои и развивать сельскую кооперацию посредством выкупа государством помещичьих земель с последующей передачей их крестьянам [13].
Писатель Л.Н. Толстой в решении аграрного вопроса не разделял ни правительственной позиции, выражавшейся в переселенческой политике, ни народнической, стремившейся осуществить национализацию земель, считая необходимым ввести прогрессивный земельный налог в зависимости от доходности и ценности земли [14, с. 6-7]. Экономист
А.И. Чупров, рассуждая над причинами аграрного кризиса, обнаружил их в периоде подготовки и проведения крестьянской реформы 1861 г. [15]. Он писал о том, что при освобождении крестьяне были наделены землей «в обрез» и уже спустя десятилетие появились первые жалобы на малоземелье. Он отмечал, что из-за нехватки земли «пашня в некоторых местах поглотила собою и покосы, и выгоны, захватив более 90 % всей земли». Эта ненормальная ситуация, по убеждению А.И. Чупрова, грозила для страны вырождением. Как считал ученый, при проведении очередной аграрной реформы, необходимо было учесть ошибки, совершенные в силу «непростительной небрежности правительства и руководящих общественных классов» [15, с. 1].
Статистик и экономист В.Ф. Левитский соглашался с мнением коллеги. Он добавлял лишь то, что на остроту крестьянского малоземелья влияли способы ведения хозяйства, которые оставались «архаичными и малопродуктивными». При этом, как и А.И. Чу-пров, он отмечал влияние книги профессора Ю.Э. Янсона на общество 1870-х гг. и ее важность в осознании проблемы [16]. Публицист и меньшевик Ф.А. Липкин, издававший свои очерки под псевдонимом Н. Чере-ванин, писал о том, что в России был самый высокий в Европе уровень смертности и самые высокие проценты брачности и рождаемости, обеспечивавшие высокий показатель прироста населения. Он обращал внимание на то, что рост численности населения должен соответствовать росту аграрной производительности, т. к. запас удобных для распашки земель уже был не велик даже в Сибири [17].
Землевладелец Н.П. Дмитриев отмечал сильное истощение земель в губерниях средней и северной частей России, которое явилось последствием роста крестьянского населения и сокращения площади их наделов. Ссылаясь на данные статистики, которые демонстрировали удвоение крестьянского населения через каждые 50-55 лет, Н.П. Дмитриев приводил прогнозы численности населения страны. Так, при сохранении данной демографической тенденции, к 1985 г. оно, по его подсчетам, должно было составлять 400 млн человек, а в 2040 г. - 800 млн человек [18]. Оскудение крестьянских хозяйств, как он полагал, произошло из-за господства общинного землевладения, которое тормозило развитие частной инициативы и не соответствовало задачам того времени. Землевладелец выступал за частное хуторское хозяйство [18, с. 294-298]. Полагая, что природа не «поспевала за хищническими инстинктами человека», Н.П. Дмитриев предлагал ввести закон об охранении почвы от истощения, вводивший специальные нормы соотношения сенокосов к пашне. К тому же он считал целесообразным осушать болотистые места на севере страны и вводить их в земледельческий оборот, удобрять нечерноземные земли [18, с. 74-75].
О том, что крестьяне в момент освобождения получили недостаточные наделы, писал и публицист В.П. Дроздов. Последствием несправедливого распределения угодий, по его мнению, стало нарушение соотношения между пашней и выгонами в пользу превышения доли первой. Увеличение распашки, обращал внимание В.П. Дроздов, привело к сокращению количества скота и получаемого удобрения, что повлияло на снижение урожайности и истощение почв [19]. Экономист, публицист и один из разработчиков крестьянской реформы 1861 г. Ю.Г. Жуковский писал о том, что реформа, готовившаяся и проводившаяся в сложной обстановке, «не могла стать строгим хозяйственным расчетом», т. к. должна была стать компромиссом для двух противоположных групп [20, с. 1].
Издатель, журналист, юрист, историк и земский статистик Н.П. Дружинин в исследовательском очерке 1916 г. «Как крепостные крестьяне «освобождались» и «наделялись» землей» писал о том, что по реформе 1861 г. крестьянам предоставлялись худшие
по качеству наделы, недостаточного размера и лишенные лесных участков [21, л. 25-26]. Историк А.А. Шилов отмечал в своих лекциях, прочитанных в Петроградском обществе народного университета, что за сорок пореформенных лет крестьянство удвоилось, а количество земли уменьшилось. Сокращение наделов сопровождалось падением скотоводства, нехваткой удобрений и неурожаями с голодовками, которые повторялись каждые пять лет [22, с. 8-9].
Статистик, экономист, специалист в области проблем народонаселения Л.И. Лубны-Герцык отмечал, что «головокружительный, стихийный» рост населения страны в пореформенный период привел к снижению земельной обеспеченности, стал причиной малоземелья и упадка сельского хозяйства. Он замечал, что факт перенаселенности российской деревни в 1910-х гг. был общепризнанным [23].
Экономист А.А. Кауфман считал, что крестьяне в результате реформы не получили даже дореформенного размера надела, их землевладение почти повсеместно подверглось сокращению. Помимо этого, он обращал внимание и на факт низкого качества крестьянских земель и неудобного их расположения: «Сам способ отвода наделов в массе случаев был весьма невыгоден для крестьян: не говоря уже о том, что в надел, как правило, поступали худшия, помещиком оставались лучшия земли, - наделы весьма часто отводились в крайне неудобных для крестьян очертаниях: клочки крестьянских угодий
оказывались вклиненными среди помещичьих земель, среди крестьянских наделов врезывались помещичьи «клинья» и «западни», крестьяне сплошь и рядом оказывались отрезанными от своего водопоя или даже вовсе лишенными водопоя и т. п...» [24, с. 29-30].
Общий уровень надельного обеспечения крестьян в пореформенные годы, отмечал экономист, сократился в 2,5 раза «благодаря исключительно высокому в России естественному приросту населения». Рост населения повлек за собой увеличение распашки земель и других угодий, истощение почв, особенно четко обозначившиеся в черноземной полосе «с ее максимальной населенностью и безнавозным характером хозяйства» [24, с. 197]. По мнению А.А. Кауфмана, проблему недостаточности крестьянских наде-
лов поставил на всеобщее обсуждение в середине 1870-х гг. Ю.Э. Янсон. Со времени появления его книги, как отмечал автор, вопрос о крестьянском малоземелье стал «одним из средоточий общественного мнения» [24, с. 68-69].
Таким образом, в публицистической литературе 1900-1910-х гг. продолжалось активное обсуждение аграрного вопроса, или, по выражению современников, проблемы «оскудения» центра России, вызвавшего истощение ключевых природных ресурсов Центра России (пашенных, лесных, сенокосных, водных). Для большинства современников наличие кризисных тенденций в развитии крестьянских хозяйств не вызывало сомнений - настолько они были очевидны. На проблему происхождения сельскохозяйственного кризиса в стране так же, как и во второй половине XIX в. существовали две точки зрения. Согласно первой, кризис был вызван экономическими факторами, в первую очередь падением цен на продукты сельскохозяйственного производства, а также низким уровнем технической обработки земель, согласно второй - он явился следствием действия негативных естественно-географических и климатических факторов, которые проявились, говоря современным языком, из-за демографического превышения емкости экологической ниши. Сторонников противоположных взглядов о данной проблеме объединяло признание того, что ее корни уходили в период подготовки и реализации реформы 1861 г.
Публицисты обращали внимание общественности и властей на то, что в силу различных естественно-географических условий Европейской России проявления кризиса в сельском хозяйстве черноземных и нечерноземных губерний отличались друг от друга. В земледельческих областях страны он выражался, прежде всего, в колоссальном истощении, выпахивании чернозема, сокращении сенокосных и выгонных угодий, росте оврагов и песков, периодически повторявшихся засухах. В промышленных, нечерноземных территориях кризис проявлялся в вырубке значительных территорий лесов, понижении качества земель и отсутствии их систематического удобрения, запустении земледелия и связанных с ним промыслов, сокращении животноводства.
Активная общественная позиция по поводу демоэкологических проявлений аграрного кризиса пореформенного периода, по нашему мнению, способствовала расширению методов государственной политики, направленной на борьбу с ними, формированию основ природоохранного и природоресурсного законодательства позднеимперского периода [25-27]. Она же стала благоприятным общественно-политическим фоном и основой для инициации мероприятий власти по подготовке первого единого Водного устава страны. Безусловно, нет оснований преувеличивать силу воздействия общественного мнения на государственную политику по охране природных ресурсов от истощения и загрязнения (на ее формирование и реализацию влияют и другие не менее значимые факторы). Бесспорно лишь то, что оно, учитывая уровень развития гражданского общества страны периода начала XX в., сыграло прогрессивную роль в активизации деятельности власти по защите окружающей среды от неблагоприятного антропогенного воздействия, в т. ч. путем законодательных мер.
Многие рациональные предложения, высказанные современниками, были претворены в жизнь усилиями власти: в 1902 г. была введена законодательная защита т. н. водоохранных лесов; в 1904 г. был учрежден Гидрологический комитет, специальный государственный орган, ведавший регулированием и охраной водного хозяйства страны; создавалась сеть государственных и частных сельскохозяйственных опытных станций; с 1912 г. при Императорском русском географическом обществе начала функционировать природоохранительная комиссия и др. [2830]. Конечно, не стоит преувеличивать и безосновательно восхвалять политику дореволюционных властей в сфере рационального природопользования и природоохраны -многие начинания не были доведены до конца или не принесли ожидаемого положительного результата, мешали бюрократические препоны и особенности механизмов государственного аппарата власти. Большинство усилий власти в обозначенном направлении явно было запоздалым, иногда не адекватным усложнившимся общественно-природным процессам. Однако мероприятия по защите природных ресурсов от антропогенного воздействия все же были, и оснований
принижать достижения власти, пусть даже скромные, не стоит. В современной историографии истории дореволюционного экологического законодательства доминирует убеждение, сформированное советскими учены-ми-естественниками и историками, о нежелании и неспособности власти решить экологические проблемы, пренебрежении ею этими вопросами. Как нам представляется, только всестороннее и беспристрастное изучение источников, в т. ч. личного происхождения, позволит объективно и сбалансированно оценить государственную экологическую политику дореволюционной власти в позднеимперский период.
Необходимо также отметить, что именно бурное развитие естественных наук в России начала XX в., успехи ученых в сфере агрономии, энтомологии, биологии, зоологии, позволившие сделать выводы о значимом воздействии антропогенного фактора на эволюцию природы, стали необходимыми предпосылками интенсивной общественной дискуссии по демоэкологическим последствиям социальных преобразований в аграрной сфере [31; 32].
Большинство неравнодушных к аграрным проблемам современников видели их решение в комплексе агрономических, финансовых, законодательных, образовательнопросветительных, политических мероприятий, которые, как они верно замечали, следовало бы осуществлять незамедлительно. Ведь представители общественности хорошо осознавали то, что многие демографические и экологические последствия наспех проведенной крестьянской реформы 1861 г. уже стали проявляться спустя первое десятилетие после ее реализации. Оставаясь неразрешенными в течение последующих пореформенных десятилетий, они все более обострялись, усугублялись новыми проблемами, что в итоге превратило их для государства и общества в мину замедленного действия. Как известно, в трагический и переломный для страны 1917 г. аграрный вопрос был самым острым.
1. Цинцадзе Н.С. Особенности экологических и демографических проявлений аграрного кризиса в черноземных и нечерноземных губерниях Европейской России в восприятии современников: сравнительный анализ по мате-
риалам российской публицистики второй половины XIX в. // Диалог со временем. М., 2012. Вып. 38. С. 353-363.
2. Зубрилин А.А. Способы улучшения крестьян-скаго хозяйства в нечерноземной полосе. М.,
1901.
3. Бехтеев С.С. Хозяйственные итоги истекша-го сорокапятилетия и меры к хозяйственному подъему. Спб., 1902.
4. Р.Э.Л. Результаты сельскаго хозяйства в России за последнее десятилетие истекшаго века. Юрьев, 1902.
5. РГИА (Российский исторический архив). Ф. 1024. Оп. 1. Д. 102.
6. РГИА. Ф. 1024. Оп. 1. Д. 82.
7. Гурко В.И. Устои народнаго хозяйства России. Аграрно-экономические этюды. Спб.,
1902.
8. Мацеевич К.А. К вопросу о подъеме сельскохозяйственной культуры // Приложение к № 11-12 «Саратовской земской недели» за 1902 г.
9. Демчинский Н.А. Нужды сельскаго хозяйства и будущее России. Спб., 1903.
10. Розенберг В.А. Из хроники крестьянского дела // Очерки по крестьянскому вопросу. М., 1904. Вып. 1. С. 9-42.
11. Алферьев П.П. Правда о крестьянском горе. М., 1906.
12. Николаев А.А. После освобождения. Спб., 1907.
13. Винер В.В. Крестьянский вопрос с точки зрения сельскохозяйственнаго прогресса. М., 1906.
14. Толстой Л.Н. Единственное возможное решение земельнаго вопроса. М., 1906.
15. Чупров А.И. К вопросу об аграрной реформе // Аграрный вопрос: сборник статей: в 2 т. М., 1907. Т. 2.
16. Левитский В.Ф. Аграрный вопрос в России // Аграрный вопрос: сборник статей. М., 1907. С. 211-258.
17. Череванин Н. Современное положение и возможное будущее. Аграрная проблема и ея разрешение борющимися партиями. М., 1908.
18. Дмитриев Н.П. Экономическая сторона сель-скаго хозяйства в средней и северной полосе России. М., 1910.
19. Дроздов В.П. Экономическое положение пореформенного крестьянства // Крепостное право в России и реформа 19 февраля. М., 1911.
20. Жуковский Ю.Г. Крестьянское дело и общественная инициатива. Спб., 1911.
21. Российская национальная библиотека. Отдел рукописей. Ф. 266. Оп. 1. Ед. хр. 103.
22. Шилов А.А. Крестьяне после освобождения. Пг., 1917.
23. Лубны-Герцык Л.И. Земельный вопрос в связи с проблемами населенности. М., 1917.
24. Кауфман А.А. Вопросы экономики и статистики крестьянского хозяйства. М., 1918.
25. Цинцадзе Н.С. Отражение экологических проблем развития аграрного социума России в законодательстве второй половины XIX -начала XX в. // XVI Державинские чтения. Институт права: материалы Общероссийской научной конференции / отв. ред. В.М. Пуч-нин. Тамбов, 2011. С. 141-148.
26. Канищев В.В., Цинцадзе Н.С. Восприятие государственной властью эколого-демогра-фических проблем развития аграрного общества во второй половине XIX - начале XX в. // Вестник Тамбовского университета. Серия Гуманитарные науки. Тамбов, 2011. Вып. 8 (100).
С. 273-283.
27. Цинцадзе Н.С. Природоресурсные и природоохранные аспекты аграрной политики Российского государства в 1890-1910-е гг. (на примере Тамбовской губернии) // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2011. № 6 (12). Ч. 1. С. 213-215.
28. Цинцадзе Н.С. Демоэкологические и экологоправовые проблемы развития аграрного социума России во второй половине XIX в. (по материалам специальных правительственных экспедиций 1892-1894 гг. под руководством
B.В. Докучаева и 1894-1900 гг. под руководством А.А. Тилло) // Вестник Тамбовского университета. Серия Гуманитарные науки. Тамбов, 2012. Вып. 1 (105). С. 212-219.
29. Цинцадзе Н.С. Законодательное обсуждение демографических и экологических аспектов аграрного кризиса в России на заседаниях Государственных Дум начала XX в. // Вестник Тамбовского университета. Серия Гуманитарные науки. Тамбов, 2012. Вып. 5 (109).
C. 333-338.
30. Цинцадзе Н.С. Приоритетные правовые ценности государства и общества (на примере формирования водного законодательства России конца XIX - начала XX в.) // Вестник Тамбовского университета. Серия Гуманитарные науки. Тамбов, 2013. Вып. 7 (123).
С. 333-343.
31. Цинцадзе Н.С. Взгляды В.В. Докучаева на экологические аспекты аграрного развития Европейской части России во второй половине XIX - начале XX в. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2011. № 5 (11). Ч. 4.
С. 201-203.
32. Цинцадзе Н.С. Взгляды ученых второй половины XIX - начала XX в. на демоэкологиче-ский кризис в аграрной сфере России // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искус-
ствоведение. Вопросы теории и практики. 2012. № 8 (22). Ч. 2. С. 208-210.
Поступила в редакцию 24.05.2013 г.
UDC 340.09; 94(470)
INFLUENCE OF SOCIETY ON STATE POLICY OF NATURAL RESOURCES AND NATURE PROTECTION (CASE STUDY OF THE MATERIALS OF RUSSIAN JOURNALISM 1900-1910-ies.)
Nina Sergeyevna TSINTSADZE, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Candidate of History, Associate Professor of Civil Law Department, e-mail: [email protected]
The influence of public opinion on the demographic and environmental aspects of the agrarian crisis in the post-reform Russia government policy in the field of environmental management and nature protection in the early XX century is investigated. The study is based on archival and published materials of the Russian journalism 1900-1910-ies., which reflected the views of contemporaries about the peculiarities of manifestation, the consequences of the agricultural crisis in European Russia, ways to overcome it.
The method of comparative analysis of the opinions of contemporaries about demographic and ecological crisis will complement objective information on the agricultural decline in the country and the period of the agrarian policy of the authorities’ subjective data that reveal the role of society in shaping and implementing the pre-revolutionary environmental legislation.
It is concluded that an active social position on the agrarian crisis about demographic and ecological manifestations of post-reform period, contributed to the expansion of methods of public policies aimed at combating them, form the foundations of environmental and natural resources legislation late imperial period.
Key words: public policy; the history of natural resource and environmental legislation; agrarian crisis; journalism; demographic and ecological crisis; public opinion.
