CC BY
98
7. Всеподданнейший отчет самарского губернатора за 1863 г. // ЦГАСО (Центральный гос. арх. Самарской области). Ф. 3. Оп. 17. Ед. хр. 150. Л. 44.
8. ГАПО (Гос. арх. Пензенской области). Ф. 33. Оп. 1. Ед. хр. 991.
9. Наряд по предложению г. сенатора Сафонова
о ревизии им уездных судов Пензенской губернии. Часть 1-я // ГАПО. Ф. 6. Оп. 1. Ед. хр. 3289. Л. 105-116.
10. Наряд по предложению г. сенатора Сафонова
о ревизии им палаты гражданского суда Пен-
зенской губернии // ГАПО. Ф. 6. Оп. 1. Ед. хр. 3285. Л. 3-8.
11. Уортман Р. Властители и судии. М., 2004. С. 403.
12. Карпов В.Н. Воспоминания. Л., 1933. С. 214.
13. ГАПО. Ф. 33. Оп.1. Ед. хр. 1243.
14. ЦГАСО. Ф. 155. Оп. 1. Ед. хр. 1599.
15. Отчет о состоянии Пензенской губернии за 1850 г. // ГАПО. Ф. 5. Оп. 1. Ед. хр. 2911. Л. 55.
Поступила в редакцию 9.04.2010 г.
UDC 94(47).073
THE JUDICIAL SYSTEM OF THE PRE-REFORM PROVINCIAL RUSSIA IN 1840-1860 (ACCORDING TO MATERIALS OF SAMARA AND PENZA PROVINCES)
Andrey Gennadyevich Trostyansky, Penza State University, Penza, Russia, Post-graduate Student of History Department, e-mail: trostian@bk.ru
The questions of the pre-reform of the judicial system of Russian empire on the basis of the Samara and Penza provinces were scrutinized. Social set-up of people who attended at that time the judicial institutions was studied.
Key words: court; reform; social class; problems.
УДК 9G2; 94(47G)
ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ И ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ КРЕСТЬЯНСКОЙ РЕФОРМЫ 1861 г. В ТАМБОВСКОЙ ГУБЕРНИИ (ПО МАТЕРИАЛАМ МЕЖВЕДОМСТВЕННЫХ КОМИССИЙ 1870-х И 1900-х гг.)1
© Нина Сергеевна Цинцадзе
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Россия, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры гражданского права и процесса,
e-mail: NinaTsintsadze2010@yandex.ru
Статья посвящена исследованию мнения местной администрации о демографических и экологических последствиях крестьянской реформы 1861 г. в Тамбовском регионе и о причинах аграрного кризиса начала XX в. в центрально-черноземных губерниях Российской империи. В статье содержится информация об изменении позиции государственных властей по проблеме в ранний и поздний пореформенные периоды. Изучение основывается на сравнении итогов работы двух правительственных комиссий 1870-х и 1900-х гг.
Ключевые слова: крестьянская реформа 1861 г.; аграрный вопрос; природные ресурсы; демографический кризис; экологический кризис; демографический взрыв.
Любой реформаторский процесс, как известно, включает в себя стадии разработки
1 Статья подготовлена по результатам проведения научно-исследовательской работы в рамках реализации федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг. по проекту № НК-697П/4 «Проблемы демографического и экологического развития аграрного общества России во второй половине XIX - начале XX века в восприятии современников».
плана преобразовательных мероприятий, реализации и наблюдения за его практическим проведением в жизнь.
Если в начальный период реформы первостепенным является обозначение приоритетных направлений, тщательное продумывание последовательности действий, прогнозирование положительных и отрицательных их последствий, то заключительная фаза требует промежуточного и итогового контроля результатов преобразований, наличия мак-
симально полной информации и адекватного ее анализа, а также проведение, по необходимости, своевременной корректировки хода реформ.
Обращаясь к истории реализации и последствий одной из ключевых реформ в российской истории - крестьянской, небезынтересно определить отношение центральной и местной администраций к вопросам крестьянского малоземелья, колоссального перенаселения, упадка скотоводства, расширения площади пашни, наконец, изменения особенностей рельефа и климата в центральноземледельческом регионе страны. Ведь именно там к началу XX в. наиболее ярко проявились черты аграрного кризиса, названного современниками «оскудением».
В силу неизученности этого аспекта реформы, на наш взгляд, необходимо выяснить, насколько полно власть была осведомлена о проблемах в развитии черноземной деревни, как она реагировала на возникавшие демографические и экологические последствия аграрной реформы 1861 г., насколько открыто и широко допускала ее обсуждение обществом, охотно ли шла на диалог с ним.
Исследование особенностей восприятия чиновничеством демоэкологических последствий реформы представляет интерес ввиду его близости к верховной власти, наличия реальных, действенных рычагов влияния на нее, включенности в управленческую структуру, сопричастности реформаторскому процессу.
Красноречивый и богатый материал по заявленной тематике содержится в отчетах деятельности двух межведомственных комиссий: т. н. «Валуевской комиссии» 18721873 гг. и «Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности»
1902-1905 гг., учрежденных верховной властью для исследования состояния хозяйств бывших помещичьих крестьян в пореформенный период.
Работа комиссий осуществлялась спустя 10 и 40 лет после проведения реформы 19 февраля 1861 г., а их деятельность разделял временной период в 30 лет. Этого времени было вполне достаточно для того, чтобы успели проявиться перечисленные негативные явления в сельском хозяйстве, а властью были сделаны определенные наблюдения и
выводы. Сравнительное изучение позиции власти в 1870-е и 1900-е гг. позволяет выявить произошедшие изменения в отношении чиновников к демографическим и экологическим проблемам развития черноземной деревни в ранний и поздний пореформенные периоды.
В качестве примера мы рассмотрим материалы деятельности двух комиссий по Тамбовской губернии, как типичной представительницы черноземного района центральной России.
Исследование состояния сельского хозяйства в целом, в т. ч. хозяйств бывших помещичьих крестьян, в 1872-1873 гг. было санкционировано и организовано верховной властью в ответ на общественную критику положения дел в аграрном секторе, на многочисленные утверждения о «бедственном положении народа». В состав «Валуевской комиссии», учрежденной под председательством министра государственных имуществ П.А. Валуева, вошли представители ключевых ведомств: Министерства внутренних
дел, Министерства государственных иму-ществ, Министерства финансов, Министерства удельного управления [1].
Сведения собирались комбинированным методом: на места командировались специально подготовленные чиновники, а также рассылались циркулярные запросы губернаторам, предводителям дворянства, председателям земских управ, мировым посредникам, управляющим имений, волостным правлениям, сельскохозяйственным обществам и агрономам. В сборе и обработке информации о различных сторонах развития сельского хозяйства принимали участие известные статистики А.Б. фон Бушен, И.И. Вильсон,
В.И. Чаславский, Ю.Э. Янсон, специалист по истории российского крестьянства В. И. Вешняков, агрономы А.В. Советов, И.А. Стебут, химик Д.И. Менделеев.
В материалах итогового документа работы комиссии П.А. Валуева содержится прямая реакция государства на демоэкологиче-ские проблемы пореформенного развития российской деревни, в т. ч. крестьянских хозяйств черноземной полосы. Фактически, правительство признало существование к тому времени таких незапланированных последствий реформы, как высокий уровень естественного прироста населения, ставший
причиной уменьшения площади наделов, расширения пашни путем вырубки лесов и сокращения сенокосных угодий, дальнейшего падения скотоводства.
Составители доклада писали: «В средней черноземной полосе народ со времени освобождения успел истощить землю, извлекая из нее все, что было можно, так что урожаи пшеницы стали уменьшаться и местами уже не вознаграждают труда хлебопашца» [1, с. 17]. Они отмечали, что недостаток удобрений был вызван сокращением количества крупного рогатого скота в хозяйствах крестьян [1, с. 18].
Член комиссии А.Б. фон Бушен сетовал: «В черноземной полосе местами нельзя более распространять пашни, потому что все уже вспахано, а в последнее время пашня стала распространяться на счет лугов и пастбищ и заметно стало уменьшение числа скота» [1, с. 36]. Причины этих негативных процессов он усматривал в увеличении крестьянского населения, в сокращении запаса свободных земель.
Об угрожающих масштабах распашки угодий говорилось в разделе, посвященном системе и способам ведения хозяйства. В частности, замечалось, что увеличение площади пашни происходило за счет истребления лесов, «стеснения пространства лугов», запахивания пастбищ. Деятели «Валуевской комиссии» были обеспокоены резким и неуклонным сокращением сенокосных угодий, которое вело к падению скотоводства. Они даже писали, что «если бы не разливались реки, то все луговые пространства обратились бы в пашни». По их сведениям, в черноземных губерниях на каждые 100 дес. приходился следующий размер площади лугов: в Курской - 14 дес., в Тульской - 15 дес., Орловской - 16 дес., Рязанской - 17 дес., Тамбовской - 20 дес., Воронежской - 30 дес. Все названные негативные процессы стимулировались ростом населения и нехваткой на демографический прирост природных ресурсов [1, с. 11-12].
Участники комиссии признавали, что причинами бедственного состояния крестьянских хозяйств были условия проведения реформы 1861 г., по которой крестьяне получили луговые, пастбищные и лесные угодья в недостаточном количестве, а также последствия непредвиденного роста народонаселе-
ния. Более того, они подмечали тесную и прямую взаимосвязь перечисленных хозяйственно-экономических проблем с климатическими изменениями в Европейской части Российской империи, которые, по их замечаниям, выразились в том, что климат становился суше и суровее [1, с. 21].
В 1902 г. в ответ на общественные заявления об «оскудении» Центральной России внук царя-освободителя, император Николай II, учредил «Особое совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности»
под председательством министра финансов
С.Ю. Витте и в составе министров отраслевых ведомств. Данная межведомственная комиссия призвана была изучить реальное положение деревни и разработать, говоря современным языком, антикризисную программу для аграрного сектора. С этой целью были образованы губернские комитеты во главе с губернаторами и уездные комитеты во главе с уездными предводителями дворянства. В состав комитетов входили представители местной администрации и дворянства, а также земские деятели.
В Тамбовской губернии губернский комитет о нуждах сельскохозяйственной промышленности возглавил губернатор
В.Ф. фон дер Лауниц. В работе комитета принимали участие губернский и уездные предводители дворянства, председатели губернских и уездных земских управ, управляющий Тамбовской казенной палатой, управляющие тамбовским отделение Государственного банка, Дворянского и Крестьянского поземельных банков, чиновник особых поручений Переселенческого управления, уполномоченный по сельскохозяйственной части в Тамбовской губернии, земские начальники, врачебный инспектор, председатель Моршанского сельскохозяйственного общества, землевладельцы.
Соответственно числу уездов было образовано 12 уездных комитетов, к участию в работе которых по приглашению их председателей были привлечены гласные земств, агрономы, ветеринарные врачи, лесничие, священники, купцы, крестьяне, т. е. все те, кто прямо или косвенно имел отношение к сельскому хозяйству губернии.
Специально для упорядочения работы комитетов под руководством председателя «Особого совещания» была разработана про-
грамма, включавшая 27 пунктов. Кроме того, члены комитетов имели право выражать свои мнения и предложения в записках, подаваемых на имя председателей комитетов, которые отдельно обсуждались и прилагались к журналам их заседаний.
Участники комиссии в Тамбовской губернии подошли к вопросу серьезно и добросовестно, о чем свидетельствуют обширные журналы заседаний, количество составленных записок. Обращает на себя внимание и то, что члены комитетов обсуждали острые политико-правовые вопросы, выходившие за пределы типовой программы, носившей строго аграрно-экономический характер. В частности, они высказывались за расширение земского самоуправления, введение волостной земской единицы, уравнение крестьян в правах с представителями других сословий, отмену для них телесных наказаний, расширение народного образования, правовой грамотности, снижение податей, пересмотр финансовой политики правительства. Более того, они предлагали шире привлекать к работе «Особого совещания» рядовых земских деятелей, которые, по их мнению, ближе стояли к народной жизни, лучше знали о крестьянских нуждах и способах их удовлетворения, имели практический опыт проведения подворного исследования хозяйств, специальные агрономические знания. Согласно позиции ряда членов комитетов, необходимо было расширить в земствах представительство крестьян пропорционально пощади их землевладения [2]. И.П. Андреев, член Усман-ского уездного комитета, предложил не ограничиваться рассмотрением вопросов в уездных комитетах, а передать их на обсуждение специально организованным волостным комитетам, в состав которых вошли бы выборные сельских сходов и землевладельцы. Только тогда, как считал И.П. Андреев, можно было бы получить ответы, «выражавшие действительно мнение местных жителей» [2, с. 421].
Участники правительственной комиссии, обсуждая аграрный вопрос, подразумевали под ним крестьянский, т. к. крестьянское землевладение в Тамбовской губернии преобладало. Зачастую для характеристики положения бывших помещичьих крестьян ими употреблялись слова «острый кризис», «упадок», «оскудение». Член Козловского уезд-
ного комитета Ф.Н. Плевако сравнивал сельское хозяйство начала XX в. с больным, которому необходимо «экономическое оздоровление», а членов комитетов - с врачами-экспертами, вызванными правительством для сообщения сведений о состоянии «больного». В этом же с ним соглашался член Шацкого уездного комитета А.Д. Брюхатов, называя данное кризисное положение «недугом» [2, с. 256-259, 467].
Анализ мнений участников работы комитетов относительно понимания ими демо-экологических составляющих аграрного развития Тамбовской губернии, в особенности состояния хозяйств бывших помещичьих крестьян, позволил нам условно выделить два крупных блока проблем в осмыслении современниками причин и последствий кризиса:
1) демографический, включавший проблему роста населения и малоземелья, а также связанный с ними упадок скотоводческой отрасли хозяйства;
2) экологический, сводившийся к необратимым изменениям в соотношении природных ресурсов, структуре почв, рельефа, состоянии климата окружающей среды под воздействием хозяйственной деятельности крестьянства.
Причем демографический фактор в структуре причин являлся первостепенным и определяющим.
Особенно остро проблема малоземелья стояла в Кирсановском уезде. Так, уездный предводитель дворянства В.М. Андреевский в своем отношении к тамбовскому губернатору от 13 ноября 1902 г. обращал внимание на факт «скопления большого количества дарственных наделов» и особенного малоземелья крестьян восточной части уезда [2, с. 183]. В записке членов Кирсановского уездного комитета о нуждах сельскохозяйственной промышленности С.И. Ерофеева и З.Ф. Журавлева говорилось о малоземелье как о первом и главном факторе обнищания крестьян. По Положению 19 февраля 1861 г., как сообщали авторы записки, полный надел в 3,5 дес. на ревизскую душу достался меньшинству помещичьих крестьян - менее 1/3 его части, при этом 1/5 часть крестьян перешла на «дарственные наделы»; поэтому средний душевой надел на момент освобождения составлял 2,4 дес., а в 1886 г., по мере роста крестьянского населения - уже 1,8 дес.
Они справедливо ставили вопрос: «На самом деле, что может сделать крестьянин на наделе в несколько сажен в поле, не имея не от-дельнаго выгона, ни луговых угодий? Какие улучшения он может ввести в обработке и севообороте на этом несчастном клочке, каким образом он ухитрится, не имея ни выгонов, ни лугов, разводить, улучшать породу скота, и чем он должен прокормить его?» [2, с. 194].
Член Кирсановской земской управы
С.М. Кишкин считал, что при недостаточности земельных наделов крестьян невозможно введение рациональных способов хозяйства. Он отмечал, что с приростом крестьянского населения количество малоземельных и безземельных крестьян дворов прогрессивно увеличивается [2, с. 212, 225].
Член Тамбовского уездного комитета М.М. Устинов, говоря о малоземелье как одном из факторов обеднения крестьян, приводил данные, собранные по 64 крестьянским дворам Кирсановского уезда. Малоземелье в некоторых хозяйствах, по его сведениям, было доведено до таких крайних пределов, что надел составлял всего 0,4-0,6 дес. в трех полях [2, с. 374-375].
А.Д. Брюхатов, член Шацкого уездного комитета, среди причин упадка крестьянских хозяйств называл недостаточность площади крестьянского землевладения, чересполосицу, существовавшую между крестьянскими и бывшими помещичьими землями. Касаясь самой первой и важной причины, он высказался о том, что факт малоземелья еще многими оспаривается из-за недостаточного объема и несистематичности проведения статистических исследований. А.Д. Брюхатов замечал, что статистик, профессор Ю.Э. Янсон уже в 1870-х гг. неопровержимо доказал наличие проблемы крестьянского малоземелья в некоторых районах страны, а в 1880-е гг. К.Д. Кавелин считал это неоспоримым явлением.
К тому же, если принять во внимание колоссальное увеличение крестьянского населения, произошедшее с того периода, продолжал рассуждение член комитета, «то едва ли можно серьезно отрицать это явление» в начале XX в. Далее А.Д. Брюхатов отмечал. что в период освобождения далеко не везде крестьяне получили те наделы, которыми пользовались до отмены крепостного права,
значит, делал вывод он, еще в 1860-е гг. площадь крестьянского землевладения не была вполне достаточна. Кроме того, за 40 пореформенных лет крестьянское население увеличилось вдвое, наделы измельчали, в то время как способы обработки земли остались прежними. Выселение из перенаселенных губерний на восток и юг страны А.Д. Брюха-тов считал естественным и единственно возможным выходом из ситуации. Более того, интерес правительства, проявленный к переселенческому движению, по его уверению, означал признание им факта крестьянского малоземелья в центральной земледельческой полосе России [2, с. 461-462].
В докладе Темниковского уездного комитета сообщалось о крайнем малоземелье бывших помещичьих крестьян, численность которых за 40 пореформенных лет увеличилась на 75 %, а душевой надел сократился до
1 дес. Безземельных крестьян было 10 %, безлошадных - 25 %, половина из них были еще и бескоровными. К тому же, по замечанию членов комитета, качество почв в Тем-никовском уезде было хуже, чем в остальных частях губернии [2, с. 397-398, 403].
Главной причиной аграрного кризиса член Елатомского уездного комитета и землевладелец Н.А. Давыдов называл также малоземелье [2, с. 178]. Член Козловской земской управы А.А. Сабуров обращал внимание на двукратное увеличение крестьянского населения уезда со времен реформы 1861 г. при неизменности количества земли у него. Средний размер крестьянского надела в Козловском уезде, по сведениям земца, составлял от 1 '/г до 1 % дес. на наличную душу. Причем выгоны уже давно были распаханы и вошли в состав наделов [2, с. 239, 253]. О том же писали в своих записках член Козловского уездного комитета Н.Ф. Плевако, члены Тамбовского уездного комитета В.И. Комсин и Н.А. Вышеславцев, губернский земский агроном П.П. Тихобразов, член Темников-ского уездного комитета кн. Н.Н. Енгалычев [2, с. 269, 359, 361, 382, 389].
На заседании 17 августа 1902 г. члены Липецкого уездного комитета обратили внимание на то, что все возраставшее количество населения удовлетворяло свои потребности в земле путем расширения посевной площади за счет сокращения кормовой и в ущерб развитию скотоводства: «Из-за недос-
татка надельной земли крестьяне все, что можно было распахать, распахали» [2, с. 291].
О максимальной распаханности наделов крестьян, об отсутствии у них лугов, кормов для скота, который по этой причине «мельчает и вымирает», писал и податной инспектор, член Лебедянского уездного комитета Л.Ф. Быков [2, с. 287].
Подробный и всесторонний анализ положения крестьянского хозяйства, причин его кризисного состояния содержится в записке губернского предводителя дворянства кн. Н.Н. Чолокаева. По его мнению, факт увеличивавшегося из года в год обеднения крестьян к моменту работы «Особого совещания» не подвергался сомнению ни обществом, ни правительством, которое после неурожая 1891 г. тратило десятки миллионов на прокормление крестьян. Сравнивая производительность крестьянских и частновладельческих полей за период пореформенного двадцатилетия, он пришел к выводу о том, что у крестьян она стремительно сокращалась. Крестьянский скот, по наблюдениям Н.Н. Чолокаева, стал малосильным, поэтому был не в состоянии глубоко вспахивать землю. Вследствие почти полного отсутствия у крестьян выгонов, скот вынужден был пастись на вспаханных полях. Причиной негативных явлений в сельском хозяйстве губернский предводитель дворянства видел в малоземелье крестьян, заложенном еще в период реализации реформы 1861 г., по которой крестьяне в большинстве случаев получили неполные наделы, к тому же неудобно и чересполосно расположенные [2, с. 26-29].
На малоземелье, доходящее местами до немыслимых пределов, как на важнейшую причину бедственного положения крестьянства указывал и член губернской земской управы Л.Д. Брюхатов. В свою очередь малоземелье, дальнейшее дробление крестьянских участков, согласно его мнению, были вызваны естественным приростом населения [2, с. 33].
С недостаточностью крестьянских наделов, по убеждению многих членов уездных комитетов, тесно были связаны проблемы сокращения скотоводства, вырождения пород крупного рогатого скота, лошадей. Председатель Борисоглебской уездной земской управы В.В. Измайлов обращал внимание на рост в уезде количества безлошадных хо-
зяйств. Из-за недостатка кормов, как сообщали члены Кирсановского и Лебедянского уездных комитетов П.Н. Кулешов и Л.Ф. Быков, снижалось количество скота в крестьянских хозяйствах. Катастрофическое падение скотоводческой отрасли хозяйства обсуждалось на заседании Липецкого и Шацкого уездных комитетов [2, с. 120, 213-214, 287, 290, 470].
Члены губернского комитета М. Колобов и Л.Д. Брюхатов, член Тамбовского уездного комитета И.С. Гуленко, член Козловского уездного комитета Ф.Н. Плевако явление выпахивания чернозема, истощения его культурного слоя напрямую связывали с хозяйственной деятельностью малоземельных крестьян, вынужденных обращать в пашню все доступные ресурсы [2, с. 4, 33, 269, 378].
Максимальная распашка природных угодий, по мнению участников «Особого совещания», негативно отражалась на состоянии окружающей среды обитания человека. Это находило выражение в увеличении количества и размеров оврагов, засорении рек и прудов, сведении лесов, изменении и колебании русла рек.
Убедительным доказательством масштабности распространения оврагов и серьезной угрозы для аграрного развития черноземных губерний является включение в программу работы комиссии отдельного пункта, посвященного «борьбе с врагами сельского хозяйства» (оврагами, песками, болотами и др.). Член Борисолебского уездного комитета П.Н. Есипов, член Козловского уездного комитета, священник В.М. Симонов, член Усманского уездного комитета И.Т. Новоселов, а также члены Моршанского уездного комитета настаивали на проведении мероприятий по укреплению оврагов и песчаных мест. Члены Елатомского уездного комитета считали необходимым запрещать подпахивать бровки оврагов и распахивать питавшие овраги водомоины и лощины, устраивать заграждавшие плетни, способствовать обсадке верховьев и склонов оврагов деревьями [2, с. 26, 155, 168, 319, 430].
Члены Борисоглебского уездного комитета Н.А. Ленской и В.В. Измайлов обращали внимание коллег на проблему сохранения лесов путем организации искусственного лесонасаждения в «безлесном и засушливом климате», каким, по их наблюдениям, стано-
вился климат в Европейской части России. В этом с ними были согласны член Козловского уездного комитета М.А. Кононов, член Лебедянского уездного комитета Г.А. Ростовцев, член Липецкого уездного комитета А.Д. Петров [2, с. 106, 248, 284, 307].
Часть участников заседаний уездных комитетов считали необходимым регулировать баланс водного хозяйства, устраивать водохранилища ввиду недостатка и низкого качества воды в некоторых частях губернии. Член Моршанского уездного комитета
Н.Л. Марков обращал внимание на то, что крестьяне, пользуясь приречными полосами для водопоя и выпаса скота, сильно загрязняли реки, способствовали образованию новых русел рек. Крестьянин К.П. Чернышев, член Усманского уездного комитета, заявлял, что необходимо очищать озера, восстанавливать систему водоснабжения [2, с. 320, 423].
Вопросы регулирования водного хозяйства и изменения русла некоторых рек средней полосы России были подняты в записке председателя Кирсановской уездной земской управы Л.В. Дашкевича. Он приводил пример с изменением русла р. Вороны в Кирсановском уезде, причины которого, по его убеждению, надо было тщательно изучить и определить. Ежегодно в течение 1894-1896 гг. происходили разливы реки и затопление угодий близлежащих сел. По заключению губернского архитектора Свирчевского, причиной явления было обезлесивание и распашка берегов реки, образование на них большого количества оврагов. Столичный гидротехник Спарро, обследовав русло реки, сделал вывод о том, что основной причиной ее разливов являлись неправильно устроенные мельницы Прокудина и Петрово-Соло-вово, расположенные выше естественного уровня дна реки. Однако ученые из Рижского политехнического института Шварц и Мальхер, соглашаясь с архитектором, считали причиной нестабильности течения р. Вороны распаханность ее берегов. Подобные случаи изменения русла р. Оки, как сообщал Л.В. Дашкевич, происходили в соседних Касимовском и Зарайском уездах Рязанской губернии [2, с. 204-206].
Уничтожение лесных площадей, увеличение за их счет пашни, разрастание оврагов, по мнению члена Шацкого уездного комитета М.В. Филимонова, было причиной изме-
нения климата центральной России, который становился все засушливее [2, с. 448].
Итак, первая попытка оценки промежуточных итогов крестьянской реформы была предпринята государством уже спустя десятилетие после проведения реформы именно с подачи общественности, в ответ на появившуюся к тому времени критику основных положений и принципов аграрного законодательства второй половины XIX в., которая звучала со стороны членов сельскохозяйственных обществ, статистиков, экономистов и публицистов. Выявленные в начале 1870-х гг. комиссией П.А. Валуева отрицательные последствия реформы, в т. ч. и эколого-демо-графического характера, явно не соответствовали ожидаемым результатам, настораживали реформаторов. Некоторые итоги работы «Валуевской комиссии» были обнародованы на страницах «Земледельческой газеты», правительственного печатного издания, вызвав всплеск общественной дискуссии. Однако выявленные на губернском уровне проблемы в развитии сельского хозяйства не были детально проанализированы с привлечением общественности, их дальнейшее изучение не было продолжено на уездном уровне. Вероятно, власть не стала акцентировать внимание на этом, предпочла затормозить исследование состояния крестьянских хозяйств, опасаясь получить «ненужный» ей результат.
Если в 1870-е гг. существование проблемы недостаточности крестьянских наделов вследствие естественного прироста населения ставилось властью под сомнение, поэтому специально была организована межведомственная комиссия для исследования положения дел в деревне, то спустя 40 лет после реализации крестьянской реформы 1861 г. участники государственного совещания начала 1900-х гг. настойчиво и уверенно говорили о малоземелье как о неопровержимом факте, который и явился причиной острого кризиса. В 1870-е гг. экологические вопросы развития центрально-земледельческого района страны являлись предметом специального изучения в основном для ученых, а в 1900-е гг. они настолько рельефно проявились, что оставаться не замеченными для жителей черноземных губерний уже не могли, вызывая одинаковую обеспокоенность у власти и общества. По своей значимости в генезисе
сельскохозяйственного кризиса они были поставлены в один ряд с демографическими последствиями реформы.
Важным моментом, на наш взгляд, является то, что верховная власть в организации работы «Особого совещания» 1902-1905 гг., в отличие от деятельности «Валуевской комиссии», допустила гласное и открытое обсуждение проблемы обществом, пусть даже его привилегированной и приближенной к ней части. Комиссия начала XX в. представляла собой своеобразное массовое социологическое исследование, организованное в масштабах государства. Это свидетельствует, как мы считаем, о серьезности и труднораз-решимости вопроса (не зря комиссия была названа «Особым совещанием»), который вынудил правительство обратиться к помощи общественности. Подтверждением нашего мнения служит и то, что члены комитетов единогласно предлагали меры по преодолению кризиса в комплексе с «оздоровительными» мероприятиями в смежных с аграрным сектором сферах внутриполитической жизни страны.
Власть, располагая достаточно полной информацией и административным ресурсом, пропустила первые тревожные сигналы
о сбоях в аграрном секторе, поступившие уже спустя первое десятилетие после реформы и еще раз подтвержденные ревизией сенатора С.А. Мордвинова в 1880-е гг. [3]. По причине такой инертной и близорукой политики в начале следующего века власть столкнулась с огромным количеством вовремя не решенных проблем, в т. ч. и демоэко-логического характера, исчерпав запас исторического времени для их разрешения, осталась один на один с системным кризисом, который ее, в конечном счете, и уничтожил.
1. Доклад Высочайше учрежденной комиссии для изследования нынешнего положения сельского хозяйства и сельской производительности в России. Спб., 1873.
2. Труды местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Тамбовская губерния. Спб., 1903. С. 196, 198, 136, 142143, 241-242, 316-317, 385.
3. Мордвинов С.А. Всеподданнейший рапорт ревизировавшего Воронежскую и Тамбовскую губернии сенатора. Тамбов, 1881.
Поступила в редакцию 10.05.2010 г.
UDC 902; 94(470)
DEMOGRAPHIC AND ECOLOGICAL AFTERMATH OF THE PEASANT’S REFORM OF 1861 IN TAMBOV PROVINCE (ON MATERIALS OF THE INTERDEPARTMENTAL COMMITTEES OF 1870 AND 1900).
Nina Sergeevna Tsintsadze, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russia, Doctor of History, Senior Lecturer of Civil Law and Process Department, e-mail: NinaTsintsadze2010@yandex.ru
The article is devoted to research of local administration’s attitude concerning demographic and ecological aftermath of the peasant’s reform of 1861 in Tambov region and the reasons of agrarian crisis of the beginning of 20 century in the Bleak Earth provinces of Russian empire. The article contains the information about changes of the state authorities’ position on this problem in the early and late post-emancipation period. Studying is based on the comparison of the results of work of two governmental committees of 1870 and 1900.
Key words: peasant’s reform of 1861; agrarian issue; natural resources; demographic crisis; ecological crisis; population explosion.
