CC BY
44
ИСТОРИЯ И ПОЛИТОЛОГИЯ
УДК 902; 94(470)
ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ И ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ ПОРЕФОРМЕННОГО АГРАРНОГО ОБЩЕСТВА ЕВРОПЕЙСКОЙ РОССИИ (ПО МАТЕРИАЛАМ МЕМУАРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ)
© Нина Сергеевна ЦИНЦАДЗЕ
Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, кандидат исторических наук, доцент кафедры гражданского и предпринимательского права, e-mail: NinaTsintsadze2010@yandex.ru
Рассматриваются социоприродные аспекты развития российской пореформенной деревни, нашедшие отражение в мемуарах ряда современников. Отмечается высокая степень обеспокоенности негативными демографическими и экологическими последствиями аграрной модернизации второй половины XIX - начала XX в., приведшими к тяжелому сельскохозяйственному кризису.
Ключевые слова: аграрное общество; сельскохозяйственный кризис; мемуары; общественное мнение.
Исторический процесс состоит из действий отдельных людей, которые являлись его участниками, наблюдателями или главными лицами. Размышления, заметки, оставленные современниками, являются элементами в общей картине истории того или иного периода. В мемуарной литературе, так же как и в эпистолярной, содержатся различные мнения современников о демографических и экологических аспектах развития аграрного общества Европейской России в пореформенный период [1]. Анализ дошедших до нас воспоминаний позволяет «оживить» наши представления об изучаемых явлениях, почувствовать атмосферу, «дух времени».
В воспоминаниях свояченицы Л.Н. Толстого Т.А. Кузминской отражены сведения, касавшиеся деятельности Л.Н. Толстого, который в период реализации реформы был мировым посредником в Тульской губернии. Так, в мае 1862 г. она сообщала о том, что он разрешал хозяйственные споры помещиков и крестьян в пользу последних, чем вызывал недовольство первых [2, с. 96]. В 1864 г. она упоминала о разговоре Л.Н. Толстого с со-
1 Статья подготовлена по результатам НИР по Государственному контракту № П1141 от 02.06.2010 г. в рамках ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг.
седним помещиком П.Ф. Самариным, посвященном «грабежу, реформе и законам» [2, с. 262].
Юрист и общественный деятель Н.В. Давыдов оставил интересные наблюдения о жизни крестьян Моршанского уезда Тамбовской губернии в 1870-1880-е гг. Он хорошо был знаком с проблемами крестьянского хозяйства, т. к. был мировым посредником, разбирал земельные, гражданские и уголовные дела, осуществлял надзор за деятельностью сельских и волостных сходов. Н.В. Давыдов, вспоминая о тех временах, писал: «Гораздо больше замечается в крестьянстве недовольства своим положением, особенно недостаточностью надельной землей, и крепкого стремления найти выход из этого положения» [3, ч. 1, с. 114]. Составляя заметки о впечатлениях от положения пореформенного крестьянства с. Спасского Тамбовской губернии, он остановился на характеристике одного поразившего его факта: «Миная, крестьянина, соседняго с Спасским села, я знал давно и всегда удивлялся тому, что он не погибает с ежегодно увеличивавшейся семьей своей от голода, холода и болезней... Земли у него и его односельцев было мало, они сидели на нищенском, даровом наделе, а потому одной своей землей обходиться не могли,
каждый домохозяин обязательно «прикупал» себе (т. е. брал в аренду) или на года, или на один хлеб, известное количество земли; иные дворы посильней держали и по многу десятин». Крестьянин Минай был настолько беден, что, по словам Н.В. Давыдова, в его хозяйстве не было не только лошади или коровы, но даже кур [3, ч. 2, с. 175-176].
Помещик Елецкого уезда Орловской губернии И.В. Пушечников в заметках за 18701871 сельскохозяйственный год отмечал: «Экономический быт крестьян, вышедших из крепостной зависимости, не улучшается, а прогрессивно понижается: кабаки, семейные разделы, истребление лесов, уничтожение лугов и пастбищ сильно действуют на понижение плодородия земли.» [4, с. 634]. На последствия для природной среды обитания людей истребления лесов обращал внимание помещик Саратовской губернии А.Н. Минх, который был уроженцем Липецкого уезда Тамбовской губернии. В своих путевых заметках он рассказывал о пребывании в конце 1860-х гг. в имениях помещика В.Б. Бланка. мирового судьи Липецкого уезда, располагавшихся на левом берегу р. Матыры. В частности, он писал следующее: «Река течет в неглубокой ложбине, берега ея не высоки и возвышенностей по ним нет; перехваченная мельницами, река полна и широка; по берегам ея ощутителен только недостаток леса, чтобы придать ей более живописный вид» [5, с. 7].
Земский врач, писатель и публицист, участник народнического движения С.Я. Ел-патьевский в воспоминаниях о периоде работы во второй половине 1870-х гг. в Скопин-ском уезде Рязанской губернии писал о крестьянском малоземелье. В беседах с крестьянами с. Милославского С. Я. Елпатьевский узнал о том, что крестьяне по реформе 1861 г. получили четвертные наделы, но т. к. «народу все нарождается», то «земли все меньше и меньше». Он отмечал: «Разговоры по душам шли все об одном и том же. О земле, о тесноте, о хлебах, об аренде, о курице, которой выйти некуда» [6]. Крестьяне, как сообщал земский врач, задумывались о переселении: «И эта мысль о земле, о неизбежности решения земельного вопроса стеной стояла в крестьянских душах, и в эту стену бессильно билась практика жизни, начальственные разъяснения, правительственные окрики» [6, с. 27]. С.Я. Елпатьевский видел и то, что у
крестьян не хватало не только пашенной земли, но и выгонов, отчего крестьянский скот был скуден. Давая характеристику этому положению вещей, он заключал с чувством: «.и бились люди, как в паутине.» [6, с. 22].
Тамбовский помещик, юрист, историк, философ и общественный деятель Б.Н. Чичерин оставил воспоминания о периоде реализации крестьянской реформы, о пореформенном развитии крестьянских хозяйств, которые он писал с 1888 по 1894 г. в имении Караул Кирсановского уезда Тамбовской губернии. В них он восторженно превозносил Положения 19 февраля 1861 г. как величайший памятник русской правовой мысли. Однако их недостатком считал статьи о «даровых» наделах, закрепление которых явилось «печальной уступкой притязанием аристократии, окружавшей престол» [7, с. 12-13]. Оценивая в целом проведенную реформу, он был убежден, что крестьяне получили в среднем те земли, которыми пользовались на момент освобождения, что была соблюдена справедливость, «средняя пропорция» между отошедшими крестьянам землями и размером выкупа помещикам. При этом он оговаривался, что в каждом конкретном случае эту соразмерность нельзя было строго соблюсти вследствие разнообразных географических условий. Крестьяне черноземных губерний, по его мнению, «лишились земельного избытка, которым они пользовались у щедрых помещиков, зато получили всю выгоду от последовавшего затем возвышения ценности земли» [7, с. 13].
По наблюдениям Б.Н. Чичерина, в первое время после отмены крепостного права уровень благосостояния крестьян Тамбовской губернии поднялся, но ненадолго: «Народонаселение увеличивалось, а земля оставалась все та же, и привычки к сбережениям не было; отсюда всеобщее обеднение». Он считал, что в аграрной сфере вслед за крестьянской реформой необходимо было продолжить дальнейшие преобразовательные меры [7, с. 14]. Б.Н. Чичерин полагал, что одним из способов преодоления таких проблем, как рост населения, сокращение фонда свободных земель, выпахивание чернозема должен быть переход от экстенсивного метода хозяйствования к интенсивному [8].
Земский деятель А.В. Неручев, вспоминая о времени пребывания в Орловской губернии, описывал удивившие его примеры «экономического хитросплетения» в хозяйственном положении крестьян сельца Кулаки и д. Кулаки, двух населенных пунктов, которые возникли из разделения некогда богатой и большой деревни с одноименным названием. О крестьянах сельца он писал: «Крестьяне сельца Кулаки получили почти полные наделы (около 3 дес. на душу), но получили их так хитро, что земля их расположилась на девяти клинах, и кругом их усадебной земли -земля владельца. «Не то что скотину - курицу, скажем, и ту выпустить некуда», - говорил толстовский мужик, вероятно про кула-ковцев, или сам он был из Кулаков; «отрезал хвост по самую хряпку - от мух отогнаться нечем», - говорил мне по этому же поводу старик-кулаковец. Интересно, что выгон для скота был за 7 верст от сельца, по другую сторону Оки, и бывший там водопой-ручеек принадлежал барину, который поссорился с мужиками. Они много с барином судились, причем прошли все инстанции, начиная от мирового до Высочайшего Имени: все хотели размежеваться с барином, чтобы земля у них была нечересполосна, одним клином; но нигде ничего не высудили. Он не позволил поить из своего ручья скотину, так что приходилось или гонять скот на водопой в Оку, тратя для этого по два часа туда и назад, или вовсе отказаться от выгона. В последние два года крестьяне сельца совсем не пользовались... этим выгоном: барин не пускал их скот через свой мост, а крестьяне д. Кулаков, с которыми сельчане судились из-за постройки моста, не пускали гонять скотину по деревне, чрез которую шла дорога от моста далее к выгону. Оригинальным «покосом» наделены крестьяне сельца: лес барский -покос крестьянский, т. е. трава на участке идет в пользу крестьян, а лес - барину. Но лес, - вернее, кустарнико-образная заросль, -разросся так, что и косить нечего, травы нету: все место занято кустарником корявой березы и дуба. Понятно, при таких обстоятельствах трудно мужику хозяйничать как следует. При разбросанности множества маленьких клочков, обработка земли очень затрудняется: массу времени приходится тратить на перекочевку с места на место. Поэтому много земли пропадает даром: добрая
четверть тратится на межи и рубежи; есть участок всего в несколько квадратных сажен -разделить его на 140 душ, сколько меж получится! Поэтому же мужики землю не навозят: далеко, успеешь за день свезти два три воза, а надо на полоску 30-40; и нужно с полоской провозиться две-три недели, а между тем - масса других работ.» [9, с. 103-104]. Крестьяне д. Кулаки, по сообщению А.В. Не-ручева, получили земли нечересполосные, но слишком маленькие - по 1 дес. на душу [9, с. 104].
О бедственном положении крестьянина Костентина Тульской губернии писал в дневнике за 1881 г. Л.Н. Толстой: «Я нынче зимою часто видал Костентина и знал, что он доел свой хлеб до рождества и пробивался кусочками, которые он скупал, когда были деньги, у нищих, знал, что и корм скотине от дождей осенних и мышей, переевших у нас всю солому, дошел у него на второй неделе, и он бился из корму, занимая и покупая, чтобы прокормить корову, лошадь и двух овчо-нок, знал и то, что ему, как и многим одиноким мужикам, в нынешнюю зиму было хуже всего то, что пешей работы не было. Дома у него с старухой пять душ. Своего хлеба давно нет. Коровы нет.» [11, с. 312-313].
Экономист и публицист Е.И. Рагозин в своих путевых заметках, составленных по итогам путешествия по русским городам и селам в течение лета 1888 г., характеризовал особенности крестьянского хозяйства черноземных и нечерноземных губерний Европейской России. Так, направляясь из Нижнего Ломова до Верхнего Ломова, он отмечал высокую плотность населения Пензенской губернии: «Жалкия избы эти расположены почти сплошными двумя рядами без интервалов или каких-нибудь промежутков, так что стоит приложить спичку к одной крыше и весь ряд изб одной стороны деревни должен неминуемо сгореть» [11, с. 211]. По наблюдениям путешественника земли в черноземных губерниях уже значительно «повы-пахались в верхнем слое двух вершков»; крестьяне свои наделы обрабатывали плохо, не удобряли их. По мнению Е.И. Рагозина, земства нечерноземных губерний должны были способствовать развитию ремесел и кустарных промыслов среди крестьян, в то время как земства земледельческих губерний должны заботиться о «правильной культуре
полей, единственном и богатом источнике благосостояния крестьян», а также ввиду высокой плотности населения уделять внимание противопожарным мерам [11, с. 211-212].
О серьезных хозяйственных неурядицах у крестьян с. Петино Воронежской губернии в 1890-1900-е гг. вспоминал педагог, публицист, писатель и общественный деятель Н.Ф. Бунаков. Он отмечал: «Да, за все время с 1884 по 1891 г. мне пришлось вдоволь насмотреться на непривлекательные стороны нашего крестьянства, очень таки озверевша-го, оскотинившагося, благодаря вековому рабству, и на его бедствия, на его жалкую жизнь, мало похожую на человеческую».
Н.Ф. Бунаков вспоминал, что еще накануне засухи 1891 г. и даже с 1880-х гг. наблюдались «зловещие признаки для земледельче-скаго люда, злокачественность которых со всем ея ужасом» вылилась в общегосударственное бедствие. В 1890 г., по сведениям писателя, было мало дождей, постоянно дули сухие восточные ветры, лето и осень были необычайно жаркими и сухими, а зима - малоснежной и морозной. С весны 1891 г. установилась жара, на лугах не было травы, поля представляли «самое безнадежное зрелище», на земле появлялись глубокие трещины. В итоге «не было ни хлеба, ни соломы, ни сена, ни картофеля, ни капусты, ни конопли» [12, с. 194-196]. Он как и многие другие принял активное участие в организации помощи голодающим крестьянам.
В 1902 г. Н.Ф. Бунаков принимал участие в работе местного комитета о нуждах сельскохозяйственной промышленности. По его убеждению, упадок сельского хозяйства России являлся подтверждением общей отсталости страны, которая требовала кардинальных изменений государственного строя. Среди главнейших мер по борьбе с отсталостью России, по мнению Н.Ф. Бунакова, должно было стать восстановление либеральных основ внутренней политики времен Александра II, доведение до конца начатых реформ. В частности, педагог и публицист считал возмутительным, что освобождение крестьян было проведено без достаточного земельного надела, «без гарантированного крестьянского самоуправления, без хорошо поставленной народной школы, даже без избавления от телесного наказания». Вначале, подчеркивал Н.Ф. Бунаков, необходимо за-
вершить реформирование страны, а уже после организовывать опытные поля, укрепление оврагов, кооперации и пр. [12, с. 354-355].
О неурожайных и голодных годах, быте и хозяйстве крестьян Псковской губернии писала в своих воспоминаниях помещица И.М. Аничкова. Крестьян своей деревни она делила на две категории: «поделившихся и кормящихся собственной полосой» и сохранявших патриархальные большие семьи. Крестьяне первой категории были почти нищие, т. к. у них из-за частых семейных разделов осталось мало скота и навоза для удобрения полей. Некоторые из них, по наблюдениям И.М. Аничковой, не обрабатывали свои наделы, а отдавали их в аренду и сами отправлялись на заработки. Вторая категория - крестьяне, которые вели безбедное хозяйство, нанимали у бывших помещиков пустоши [13, с. 4-6]. По ее мнению, появление крестьян, бросивших свои наделы, было связано с тем, что земля все более истощалась и обработка худосочных полей была «не под силу мужику, у котораго нет ни лошади, ни сохи».
Помещица отмечала, что некоторые крестьяне, по причине отсутствия в их наделах лесных и луговых угодий, зачастую воровали лес и сено из ее отдаленных участков имения [13, с. 10-11]. Издавна в северных губерниях крестьяне занимались льняным промыслом, но к концу 1890-х гг., как вспоминала помещица, цены на лен сильно упали, что нанесло ущерб крестьянским хозяйствам. Особенно тяжелыми, как она сообщала, были голодные 1893-1896 гг., когда «крестьяне оцепляли наш дом и врываясь в двери просили хлеба» [13, с. 12-13]. И.М. Аничкова была убеждена в том, что неурожаи, обеднение и упадок сельского хозяйства не зависели от недостатка у крестьян земли, связывая их главным образом с семейными разделами. Именно частые семейные разделы способствовали сокращению количества скота и удобрений в крестьянских хозяйствах [13, с. 39-40]. В силу своих консервативных взглядов, она считала, что крестьяне не могли вести свое хозяйство самостоятельно и нуждались в по-мещиках-руководителях [13, с. 47].
Итак, мемуары современников заключают в себе огромный информационный потенциал. Они, как и произведения художественной литературы, дополняют картину
субъективного восприятия изучаемых нами проблем [14]. Особенно ценным в них является отражение актуальных проблем действительности через эмоционально-субъективную сферу людей, которые наблюдали за ними или непосредственно участвовали в их разрешении. Авторами изученных нами записок, воспоминаний и дневников являлись социально активные люди, известные общественные и государственные деятели, писатели, непосредственно наблюдавшие негативные экологические и демографические результаты реформы 1861 г. в «глубинке», а не из столиц, неравнодушно относившиеся к проблемам крестьянства, хорошо знавшие жизнь и быт крестьян. Кроме того, их рассуждения отличались вдумчивостью, чуткостью, проблематичностью. В этих источниках зафиксированы злободневные проблемы тогдашней действительности, которые преломились через призму субъективного восприятия, что позволяет нам определить личностное отношение некоторых представителей общественности к демоэкологическим последствиям аграрных преобразований второй половины XIX в.
1. Цинцадзе Н.С. Демографические и экологические особенности развития Центральноземледельческой пореформенной деревни в письмах современников второй половины XIX века // Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования: сборник научных трудов 9 Международной научно-практической конференции (заочной) / отв. ред. Н.Н. Болдырев. Тамбов, 2011. С. 31-34.
2. Кузминская Т.А. Моя жизнь дома и в Ясной Поляне. М., 1986.
3. Давыдов Н.В. Из прошлого: в 2 ч. М., 1913.
4. Пушечников И.В. Заметки старожила Елецкого уезда с 1842 по 1872 год // Русский архив. 1905. № 4.
5. Минх А.Н. Путевые заметки от Москвы до села Колена 1869 г. Тамбов, 1904.
6. Елпатьевский С.Я. Воспоминания за пятьдесят лет. Уфа,1984.
7. Чичерин Б.Н. Воспоминания Бориса Николаевича Чичерина. Московский университет. М., 1929.
8. Воспоминания Бориса Николаевича Чичерина. Земство и Московская Дума. М., 1934. С. 57-59.
9. Неручев А.В деревне. Из воспоминаний о недавно прошедшем // Русское богатство. 1893. № 1.
10. Толстой Л.Н. Собрание сочинений: в 22 т. Т. 21. Дневники 1847-1894 гг. М., 1985.
11. Рагозин Е.И. Путешествие по русским городам // Русское обозрение. 1891. № 7. С. 207261.
12. Бунаков Н.Ф. Записки. Моя жизнь, в связи с общерусской жизнью, преимущественно провинциальной. 1837-1905 гг. Спб., 1909.
13. Аничкова И.М. Записки из деревни. СПб., 1900.
14. Цинцадзе Н.С. Отражение демографических и экологических особенностей развития дореформенной и пореформенной российской провинции на страницах художественных произведений XIX - начала XX века // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2012. № 8 (22). Ч. 2. С. 210-215.
Поступила в редакцию 18.07.2012 г.
UDC 902; 94(470)
DEMOGRAPHIC AND ENVIRONMENTAL PECULIARITIES OF POST-REFORM AGRARIAN SOCIETY OF EUROPEAN RUSSIA (BASED ON THE MEMOIRS)
Nina Sergeyevna TSINTSADZE, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Candidate of History, Associate Professor of Civil and Business Law Department, e-mail: NinaTsintsadze2010@yandex.ru The aspects of the socio-natural development of the Russian reformed village, as reflected in the memoirs of some of his contemporaries, are discussed. There is a high degree of concern about the negative environmental effects of demographic and agricultural modernization of the second half 19 -early 20th century, leading to the severe agricultural crisis.
Key words: agrarian society; agricultural crisis; memoirs; public opinion.
