CC BY
238
ЕРМАКОВА О.В., кандидат юридических наук, [email protected] Кафедра уголовного права и криминологии; Барнаульский юридический институт
Министерства внутренних дел Российской Федерации, 656038, г. Барнаул, Чкалова, 49
ERMAKOVA O.V.,
Candidate of Legal Sciences, [email protected] Chair of Criminal Law and Criminology;
Barnaul Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation, Chkalova St. 49, Barnaul, 656038, Russian Federation
ВЛИЯНИЕ ОБЪЕКТА ПОСЯГАТЕЛЬСТВА НА КОНСТРУКЦИЮ СОСТАВА И МОМЕНТ ОКОНЧАНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРОТИВ СОБСТВЕННОСТИ
Реферат. Объект преступления, являясь основным элементом состава преступления, отражающим нарушение охраняемых уголовным законом общественных отношений, оказывает непосредственное влияние на конструкцию состава преступления. В частности, если вред охраняемым общественным отношениям невозможно отобразить без указания на преступные последствия, должна использоваться конструкция материального состава преступления. Кроме того, при конструировании преступления необходимо проанализировать, во всех ли случаях совершения деяния причиняется вред охраняемым общественным отношениям. В том случае, когда указанный вред причиняется всегда, оптимальной представляется конструкция формального состава. Применение указанных правил при конструировании составов преступлений против собственности показывает, что законодатель обоснованно использует конструкцию материального состава преступления, поскольку именно указание на преступные последствия в виде причинения имущественного ущерба отображает вред отношениям собственности. к тому же при совершении преступлений против собственности не всегда причиняется вред охраняющим общественным отношениям (например, лицо задержано на месте совершения преступления), что также свидетельствует о целесообразности использования конструкции материального состава преступления. Сформулированный вывод об обоснованности использованной законодателем конструкции составов преступлений против собственности не свидетельствует об удачности момента окончания преступления, поскольку существующее в настоящее время определение момента окончания хищения изъятием имущества и появлением возможности пользоваться или распоряжаться похищенным по своему усмотрению вызывает сложности в правоприменительной деятельности. Принимая во внимание влияние объекта преступления на определение момента окончания хищения, в работе предлагается устанавливать момент окончания изъятием имущества, которым собственник лишается возможности владеть, пользоваться или распоряжаться имуществом и причиняется имущественный ущерб.
Ключевые слова: конструкция состава преступления, объект преступления, момент окончания преступления.
INFLUENCE OF THE OFFENSE OBJECT ON THE CONSTRUCTION OF ELEMENTS OF CRIME AND THE END OF CRIMES AGAINST PROPERTY
Abstract. Object of crime, being a basic element of a crime, reflecting violation of public relations protected by the criminal law, has a direct influence on the crime construction. If the harm to the protected public relations can not be displayed without the reference to criminal consequences, the construction of materially defined crime should be used. While constructing a crime it is necessary to analyze if the harm is inflected to the protected public relations. The construction of formally defined crime is supposed to be the best in case the harm is constantly inflicted. Application of these rules while constructing property crimes indicates that the law-maker reasonably uses the construction of materially defined crime, as the very indication to criminal consequences in the form of inflicting property damage shows the harm to property relations. In addition, the commission of crimes against property not always harms the protected public relations, which also indicates the appropriateness of
materially defined crime use. The formulated conclusion about the reasonability of the construction of crimes against property used by the law-maker doesn't show the success of the crime end. The actual definition of the theft end by means of property seizure and opportunity to use or dispose of the stolen property ad libitum causes difficulties in law enforcement activity. Taking into consideration the influence of the crime object on the definition of the theft end, it is proposed to set it by property seizure. The owner loses opportunity to possess, use or dispose of the property and property damage is caused.
Keywords: crime construction, object of crime, end of crime.
Положение о том, что момент юридического окончания преступления непосредственно связан с конструкцией состава преступления, отражающей особенности его объективной стороны, в настоящее время в теории уголовного права является аксиомой. С ним согласны даже те исследователи, которые негативно относятся к выделению формальных и материальных составов преступлений. Однако вопрос о том, какие обстоятельства обусловливают выбор законодателем той или иной конструкции состава преступления и тем самым предопределяют регламентацию момента окончания преступления, в науке уголовного права остается открытым. В начале 90-х годов прошлого века С.В. Зем-люков писал: «Законодатель достаточно произвольно формулирует составы преступлений, диспозиции норм, определяет моменты окончания преступления...» [1, с. 58]. К сожалению, в этой части немногое изменилось и к настоящему времени. По крайней мере приходится констатировать, что вместо полного и глубокого изучения обозначенной проблемы осуществлено лишь ее фрагментарное исследование.
На выбор законодателем конструкции состава и законодательной регламентации момента окончания преступления в первую очередь влияет объект преступления.
В.Д. Филимонов справедливо отмечает: «Доминирует в определении содержания и конструкции состава преступления объект преступного посягательства» [2, с. 83]. Известно, всякое преступление как общественно опасное деяние причиняет вред объекту уголовно-правовой охраны. Деяние, которое не причиняет существенного вреда охраняемым уголовным законом общественным отношениям, не может повлечь за собой уголовную ответственность, поскольку оно не обладает общественной опасностью. Однако не всякий причиняемый деянием вред включается в соответствующий состав преступ-
ления как признак его объективной стороны. Степень поражения объекта уголовноправовой охраны, получающая отражение в составе преступления, может быть различной. Объяснение этого феномена кроется в сложной структуре самого объекта преступления, вопрос о которой разработан в рамках концепции, предложенной В.Д. Филимоновым.
«Объект преступления, - отмечает
В.Д. Филимонов, - представляет собой сложное структурное образование. Как система он состоит из двух подсистем - системы охраняемого общественного отношения и системы охраняющего общественного отношения. Первая из этих двух подсистем представляет собой защищаемое уголовным правом общественное отношение (собственность, отношение, выражающее интересы государственной власти, государственной службы и др.), другая - общественное отношение, защищающее первое общественное отношение». Правовым содержанием охраняющего общественного отношения выступает право государства требовать неприкосновенности охраняемого общественного отношения и подвергать наказанию ее нарушителей, а также обязанность нарушителей подвергнуться наказанию, предусмотренному законом за совершенное преступление [3, с. 95].
Вред охраняемым общественным отношениям обычно материализуется в конкретных общественно опасных последствиях (смерть потерпевшего при убийстве, имущественный ущерб владельцу имущества при краже или уничтожении имущества, психические страдания при оскорблении и т.д.). По-иному выглядит вред охраняющему общественному отношению. «Вред, причиняемый преступлением охраняющему общественному отношению, - пишет В.Д. Филимонов, - состоит в том, что это отношение на определенном участке общественной жизни перестает выполнять свою функцию по охране
непосредственного объекта» [3, с. 95-96]. Это происходит потому, что совершенное преступление, во-первых, оказывает провоцирующее воздействие на неустойчивых граждан, во-вторых, негативно влияет на сознание устойчивых в социальном отношении граждан, вызывая у них беспокойство за свою безопасность, за сохранность принадлежащих им благ.
Если бы в каждый состав преступления включались оба вида вреда, то момент фактического окончания преступления и момент его юридического окончания совпадали бы. Однако в силу разных причин делается это далеко не всегда. Вред, причиняемый охраняющему общественному отношению и выражающийся в его разрыве, действительно находит свое отражение в любом составе преступления через описание самого общественно опасного деяния (в узком смысле слова), тогда как вред, причиняемый охраняемому общественному отношению и материализующийся в поддающихся установлению общественно опасных последствиях, вводится законодателем в конкретные составы преступлений в качестве самостоятельного признака объективной стороны весьма избирательно. Именно поэтому некоторые преступления, юридически завершившись в момент причинения вреда охраняющему общественному отношению, фактически становятся оконченными лишь в момент причинения вреда охраняемому общественному отношению, то есть в момент наступления материализованных общественно опасных последствий, находящихся за пределами состава преступления. Так, разбой, будучи преступлением против собственности, юридически считается оконченным с момента нападения в целях хищения чужого имущества, совершенного с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, или угрозой такого насилия. Фактически же он оказывается завершенным лишь с момента причинения вреда собственности как охраняемому общественному отношению.
Однако объяснение феномена существования формальных и материальных составов преступлений через сложную структуру объекта уголовно-правовой охраны и два вида причиняемого ему вреда, предпринятое В.Д. Филимоновым [2, с. 85], тем не менее не дает само по себе ответа на вопрос о том, почему в одних случа-
ях законодатель включает вред охраняемым общественным отношениям в состав преступления, а в других - нет, и какова при этом роль соответствующей подсистемы объекта преступления - охраняемого общественного отношения. Учитывая это обстоятельство, а также то, что характер и степень общественной опасности преступления определяются главным образом данной подсистемой объекта, указанный автор обращается к более глубокому рассмотрению охраняемых общественных отношений с позиций их влияния на конструкцию состава преступления.
«Существует группа общественных отношений, - пишет В.Д. Филимонов,
- которые представляют для общества настолько высокую ценность, что признаются объектом преступления не только в случае фактического причинения им вреда, но и тогда, когда в результате тех или иных действий возникает опасность его наступления. К таким общественным отношениям относится, в частности, жизнь и здоровье человека, общественная безопасность как безопасность жизни и здоровья многих людей и внешняя безопасность Российской Федерации. <...> Другую группу охраняемых общественных отношений составляют те, которые участвуют в определении конструкции состава при условии, что им фактически причиняется ущерб. К такого рода общественным отношениям относятся, в частности, отношения собственности. <...> Существуют и такие охраняемые общественные отношения, которые вызывают к жизни составы преступлений независимо от того, что ущерб им причиняется не во всех случаях совершения преступления. Например, при оскорблении одни лица испытывают унижение чести и достоинства, а другие - нет.» [3, с. 189-190].
Соглашаясь с тем, что качественная характеристика охраняемых общественных отношений действительно оказывает воздействие на конструкцию состава преступления, а тем самым - и на момент окончания преступления, подчеркнем, однако, что зависимость эта не столь прямолинейна, как это может показаться на первый взгляд. Так, несмотря на высокую ценность жизни и здоровья, рассматриваемых в качестве охраняемых законом общественных отношений, составы преступлений против жизни и здоровья конструируются как
материальные. Следовательно, существуют некие другие обстоятельства, которые, вопреки исключительной социальной ценности объекта посягательства, заставляют законодателя формировать составы этих преступлений, включая в них причинение вреда охраняемым общественным отношениям в качестве признака объективной стороны.
Отсюда вытекает следующее положение: ценность объекта, значимость образующих его общественных отношений, предопределяя характер общественной опасности преступления, способны в известной степени обусловливать и конструкцию состава. Но универсального правила - чем выше ценность объекта, тем больше оснований для конструирования состава как формального, - здесь нет и быть не может, т.к. слишком многочисленными были бы исключения из него, которые сегодня можно найти в уголовном законе. К тому же нельзя не учитывать, что проблема сравнительной ценности объектов уголовно-правовой охраны в науке уголовного права фактически лишь обозначена, но не решена, а уголовно-правовая аксиология как область научных знаний, которая могла бы предложить такое решение, находится в зачаточном состоянии [4, с. 129-130].
Тем не менее знание специфики охраняемых общественных отношений как одной из подсистем объекта позволяет сделать вывод, во-первых, о том, во всех ли случаях при совершении того или иного преступления им причиняется вред, или могут быть ситуации, когда создается лишь угроза его причинения, во-вторых, о характере этого вреда, в-третьих, об оптимальных способах отражения его в законе. Размышляя над тем, как дать в уголовном законе представление о нарушении того или иного объекта, законодатель должен решить, достаточно ли для этого упомянуть о деянии либо необходимо ввести в состав общественно опасные последствия. Если вред охраняемым общественным отношениям причиняется во всех случаях совершения каких-либо деяний, то оптимальной представляется конструкция формального состава, в обратном случае целесообразно использовать конструкцию материального состава
Применим изложенную теорию влияния объекта преступления на выбор за-
конодателем конструкции состава относительно преступлений против собственности и проанализируем обоснованность существующей конструкции указанных преступлений.
Вопрос о том, что надлежит относить к объекту преступлений, составы которых объединены в рамках главы 21 УК РФ, в юридической литературе не находит однозначного ответа, причем спектр мнений здесь довольно широк. Одни ученые исходят из того, что видовым объектом этих преступлений, как следует из названия главы, выступает собственность, и дискутируют лишь о том, как ее понимать: как экономическое явление, то есть общественные отношения, связанные с производством и распределением продуктов труда; как позитивное право; как явление, имеющее экономическую и правовую стороны и т.д. [5, с. 8-29]
Другие же исследователи полагают, что преступления, ответственность за которые предусмотрена статьями главы 21 УК РФ, имеют более широкий видовой объект. Так, А.И. Бойцов считает, что видовой объект этих преступлений не ограничивается лишь собственностью. «.Тезис о том, что отношения собственности суть отношения вещные, но собственностью вещные отношения не исчерпываются,
- пишет он, - подводит к необходимости более широкого взгляда на видовой объект предусмотренных рассматриваемой главой посягательств, позволяя признать его политипным и выделить в его рамках две разновидности общественных отношений по владению, пользованию и распоряжению вещественными объектами: а) отношения собственности в их непосредственном понимании, возникающие между собственником имущества и несобственниками, обязанными воздерживаться от вмешательства в имущественную сферу собственника; б) иные вещные отношения, возникающие между лицом, не являющимся собственником, но имеющим ограниченные вещные права на данное имущество, и всеми иными лицами (кроме собственников), обязанными воздерживаться от нарушения имущественной сферы законного владельца уголовно запрещенными способами» [6, с. 63-64]. Более того, А.И. Бойцов обращает внимание на то, что глава 21 УК РФ включает
в себя отдельные нормы о преступлениях, посягающих на отношения, не являющиеся вещными (например, ст. 165 УК РФ) [6, с. 57]. Наконец, некоторые специалисты утверждают, что видовым объектом преступлений, составы которых размещены законодателем в главе 21 УК РФ, собственность вообще не является. В частности, В.В. Век-ленко указывает, что объектом уголовноправовой охраны выступают отношения по поводу имущества, в связи с чем и глава должна называться «Преступления против чужого имущества» [7, с. 15]. Отношения собственности хотя и вплетены в данный видовой объект, но лишь постольку, поскольку с цивилистической точки зрения имущество выступает объектом различных гражданских прав, в числе которых и право собственности. Об имущественных отношениях как объекте уголовно-правовой охраны применительно к данному кругу преступлений пишет и А.Г. Безверхов [8, с. 9, 14-19].
Хотя анализ обоснованности различных позиций относительно видового объекта преступлений, ответственность за которые предусмотрена главой 21 УК РФ, не входит в предмет настоящего исследования, без обозначения того, что в рамках данной работы будет признаваться таким объектом, дальнейшие рассуждения невозможны. В части определения границ объекта уголовно-правовой охраны мы придерживаемся позиции А.И. Бойцова, который полагает, что «ядро общественных отношений, образующих видовой объект главы 21, безусловно, составляет собственность, служащая объединяющим началом и формирующим фактором (можно сказать, стержнем) всей структуры данной главы» [6, с. 57]. В то же время только этим видовой объект не исчерпывается, поскольку в него включаются и некоторые другие отношения, в частности иные вещные отношения. При этом собственность, на наш взгляд, нельзя сводить лишь к экономическим отношениям, ее следует понимать более широко
- как совокупность экономических и правовых отношений. Именно такой подход к пониманию собственности представлен в работах С.А. Елисеева [5, с. 17-27].
Механизм причинения вреда собственности как объекту уголовно-правовой охраны детерминирован в первую очередь предметом преступления. Предмет пре-
ступления, входящий в структуру объекта, определяет качественную характеристику общественно опасных последствий, причиняемых воздействием на охраняемое общественное отношение. Поскольку предметом преступлений против собственности является чужое имущество, постольку причиняемый вред носит имущественный характер. «.Преступление против собственности (в любой его форме, предусмотренной уголовным законом), - пишет
С.А. Елисеев, - является деянием, причиняющим ущерб как экономическим отношениям собственности (субъектно-объектным, субъектно-субъектным), так и правомочиям собственника» [5, с. 27]. «В результате его совершения, - уточняет он,
- собственник утрачивает фактическое обладание своей вещью и тем самым терпит материальный (имущественный) ущерб, поскольку лишается возможности реально извлекать из нее те или иные полезные свойства. Собственник также теряет возможность принимать решения по поводу функционирования принадлежащего ему объекта собственности. <...> Юридическая сторона преступления против собственности заключается в нарушении юридического содержания отношений собственности - субъективного права собственности. Преступление нарушает это право как юридическое благо, предоставляющее субъекту общую правовую власть над принадлежащей ему вещью. В результате его совершения собственник практически не может осуществлять свои правомочия в отношении имущества, вышедшего из его обладания» [5, с. 25].
При этом очевидно, что фактически охраняемое общественное отношение (собственность) страдает не во всех случаях совершения рассматриваемых посягательств. Имущественный ущерб собственнику или иному владельцу причиняется далеко не всегда, так как попытка виновного завладеть чужим имуществом или, к примеру, уничтожить его может быть и неудачной. Поэтому при конструировании составов преступлений против собственности имеет смысл отразить в законе причинение вреда охраняемому общественному отношению. Сделать это можно лишь посредством включения в составы общественно опасных последствий в виде имущественного ущерба. При решении вопро-
са о конструкции составов преступлений против собственности следует принять во внимание и сравнительную ценность рассматриваемого объекта: очевидно, она не столь высока, как ценность некоторых других охраняемых уголовным законом общественных отношений, например отношений в области безопасности жизни, здоровья, конституционного строя Российской Федерации. Следовательно, и в этом плане с учетом особенностей объекта составы преступлений против собственности более логично формулировать как материальные, а не как формальные.
Содержание охраняемых общественных отношений как одной из подсистем объекта преступлений против собственности не позволяет относить к числу материализованных общественно опасных последствий данных преступлений какие-либо другие виды вреда, кроме имущественного. В связи с этим высказываемые иногда в научной литературе предложения о включении в структуру последствий преступлений против собственности морального вреда представляются необоснованными.
В целом же можно прийти к выводу о том, что по общему правилу составы преступлений против собственности должны конструироваться как материальные с включением в них в качестве обязательного признака общественно опасных последствий.
Однако использование материальной конструкции состава хищения не разрешает один из основных вопросов квалификации хищения - определение момента его окончания, поскольку остается не ясным, в какой момент можно констатировать причинение имущественного ущерба.
Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 декабря 2002 г. N 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»* разъясняет момент окончания хищения, указывая, что «кража и грабеж считаются оконченными, если имущество изъято и виновный имеет реальную возможность им пользоваться или распоряжаться по своему усмотрению (например, обратить похищенное имущество в свою пользу или в пользу других лиц, распорядиться им с корыстной целью иным образом)».
* Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 2. С. 2.
Анализ современной судебной практики свидетельствует о том, что суды нередко делают вывод о наличии у виновного возможности пользоваться или распоряжаться похищенным лишь в том случае, если виновный скрылся с места совершения преступления с похищенным имуществом. Если же он был задержан на месте преступления или вблизи него, то содеянное, как правило, расценивают как покушение на хищение. В описательной части изученных приговоров нам, например, встретились следующие формулировки: «Крюков был задержан недалеко от места совершения преступления, что дает основания суду квалифицировать действия подсудимого как покушение на грабеж»**; «виновные не смогли довести преступный умысел до конца, поскольку на расстоянии 15-20 метров от места совершения преступления они были замечены сотрудниками милиции, не имея реальной возможности распорядиться похищенным»***.
Сложившееся положение с толкованием момента окончания хищения приводит к тому, что, как справедливо отмечает В.Н. Литовченко, происходит утрата объективного критерия момента окончания преступления и остается широкий простор для субъективных суждений в оценке достижения виновным реальной возможности пользоваться похищенным имуществом или распорядиться им по своему усмотрению [9, с. 50]. Подтверждением тому являются и некоторые примеры из судебной практики. Так, П. встретил на улице М., выхватил из ее рук сумку и побежал. Патрулировавший улицу наряд милиции проследовал за П. и через несколько минут тот был задержан. Октябрьский районный суд г. Барнаула квалифицировал действия П. как оконченное хищение, ссылаясь на то, что у последнего была возможность пользоваться или распоряжаться имуществом по своему усмотрению****. Возникает, однако, вопрос: в какой момент преследования эта возможность появилась у виновного?
** Дело N 1-415 // Архив Новоалтайского городского суда Алтайского края за 2009 г.
*** Дело N 1-461 // Архив Индустриального районного суда г. Барнаула Алтайского края за 2003 г.
**** Дело N 1-24 // Архив Октябрьского районного суда г. Барнаула за 2005 г.
Следует констатировать, что определение Пленумом Верховного Суда РФ момента окончания хищения через такое оценочное понятие, как наличие у виновного реальной возможности пользоваться похищенным имуществом или распорядиться им по своему усмотрению, негативно сказывается на правоприменительной практике.
Несовершенство современного толкования Пленумом Верховного Суда РФ момента окончания хищения приводит к мысли о необходимости поиска иного способа разрешения обозначенной проблемы. По нашему мнению, новый подход к разрешению проблемы определения момента окончания хищения кроется в объекте хищения. Ведь объект преступления влияет не только на законодательную конструкцию состава преступления, но и на определение момента окончания преступления.
В частности, причинение вреда объекту преступления является неотъемлемым условием для признания преступления оконченным. Например, виновный, задержанный в квартире при незаконном изъятии чужого имущества, будет привлекаться к ответственности за покушение на кражу, поскольку отношениям собственности вред еще не причинен.
Предложенный в рамках работы вывод о том, что составы преступлений
против собственности должны конструироваться по типу материального состава, предопределяет связь объекта преступления и преступных последствий, а именно: последствия должны отображать вред объекту преступления (например, последствия в виде причинения ущерба собственнику или иному владельцу имущества напрямую связаны с причинением вреда отношениям собственности как объекту преступлений, предусмотренных главой 21 УК РФ).
Таким образом, момент наступления имущественного ущерба должен связываться с моментом причинения вреда отношениям собственности, выступающим объектом соответствующих преступлений. Данные отношения нарушаются в момент лишения собственника возможности владеть, пользоваться или распоряжаться принадлежащим ему имуществом, когда имущество изымается у него виновным помимо или против его воли. Одновременно с нарушением отношений собственности изъятием имущества причиняется ущерб собственнику или иному владельцу имущества. Соответственно, именно с изъятием имущества из владения собственника или иного владельца следует связывать момент окончания хищения.
Список литературы
1. Землюков С.В. Уголовно-правовые проблемы преступного вреда. Новосибирск, 1991. 244 с.
2. Филимонов В.Д. Обстоятельства, определяющие содержание и конструкцию состава преступления // Уголовное право. 2003. N 2. С. 83-85.
3. Филимонов В.Д. Норма уголовного права. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. 281 с.
4. Плаксина Т.А. Социальные основания квалифицирующих убийство обстоятельств и их юридическое выражение в признаках состава преступления. Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 2006. 432 с.
5. Елисеев С.А. Преступления против собственности по уголовному законодательству России. Томск, 1999. 176 с.
6. Бойцов А.И. Преступления против собственности. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2002. 775 с.
7. Векленко В.В. Преступления против собственности как уголовно-правовая фикция // Российский юридический журнал. 2000. N 3. С. 15-19.
8. Безверхов А.Г. Имущественные преступления: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Ижевск, 2002. 42 с.
9. Литовченко В.Н. Уголовная ответственность за посягательства на социалистическую собственность (понятие хищения). М., 1985. 71 с.
References
1. Zemlyukov S.V. Ugolovno-pravovye problemy prestupnogo vreda [Legal problems of criminal harm]. Novosibirsk, 1991. 244 p.
2. Filimonov V.D. Obstoyatel'stva, opredelyayushchie soderzhanie i konstruktsiyu sostava prestupleniya [Circumstances determining legal content and structure of the offense]. Ugolovnoye pravo - Criminal law, 2003, no. 2, pp. 83-85.
3. Filimonov V.D. Norma ugolovnogoprava [Criminal provision]. St. Petersburg: Yuridichesky tsentr Press Publ., 2004. 281 p.
4. Plaksina T.A. Sotsial'nye osnovaniya kvalifitsiruyushchikh ubiystvo obstoyatel'stv i ikh yuridicheskoe vyrazhenie v priznakakh sostava prestupleniya [Social determinants of aggravating circumstances of murder and their legal expression in the corpus delicti]. Barnaul: Publishing office of the Altai State University, 2006. 432 p.
5. Eliseev S.A. Prestupleniya protiv sobstvennosti po ugolovnomu zakonodatel'stvu Rossii [Crimes against property under the criminal legislation of Russia]. Tomsk, 1999. 176 p.
6. Boytsov A.I. Prestupleniya protiv sobstvennosti [Crimes against property]. St. Petersburg, Yuridichesky tsentr Press Publ., 2002. 775 p.
7. Veklenko V.V. Prestupleniya protiv sobstvennosti kak ugolovno-pravovaya fiktsiya [Property crimes as a legal fiction in criminal law]. Rossiyskiy yuridichesky jurnal - Russian Legal Journal, 2000, no. 3. Pp. 15-19.
8. Bezverkhov A.G. Imushchestvennye prestupleniya. Avtoref. Doct. Diss. [Property crimes. Autoabstract Doct. Diss.]. Izhevsk, 2002. 42 p.
9. Litovchenko V.N. Ugolovnaya otvetstvennost'za posyagatel'stva na sotsialisticheskuyu sobstvennost' (ponyatie khishcheniya) [Criminal responsibility of infringement of socialist property (the concept of theft)]. Moscow, 1985. 71 p.
