CC BY
81
УДК 159.9.072
ВЛИЯНИЕ МИКРОСОЦИУМА НА ФОРМИРОВАНИЕ ЛИЧНОСТИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЕГО ПРАВОНАРУШИТЕЛЯ
Реферат: рассматриваются концепции личности правонарушителя, предложенные ведущими отечественными учеными, занимающимися актуальными вопросами юридической психологии. Представлены результаты проведенного исследования особенностей личности несовершеннолетних правонарушителей, влияния семейной ситуации и криминального социального окружения на формирование противоправного поведения и приведены следующие выводы: по оценке делинквентных несовершеннолетних в воспитательной практике отцов директивность выражена более значительно, чем аналогичный параметр в контрольной группе; собственную нон-конформность лица, не достигшие совершеннолетнего возраста и ведущие антисоциальный образ жизни, склонны объяснять непоследовательностью родительских воспитательных воздействий отца и матери. Для категории подростков, которая была избрана в качестве объекта исследования, характерны такие механизмы психологической защиты, как проекция (бессознательный перенос на другое лицо собственных качеств, чувств, желаний и влечений, в которых человек не хочет себе сознаться, понимая их социальную неприемлемость) и рационализация (обманное объяснение человеком своих желаний,
© Дегтярева О. Л., 2017
О. Л. Дегтярева
поступков, которые в действительности вызваны причинами, признание которых грозило бы потерей самоуважения).
Выявлена корреляция между количеством судимостей и эмоциональной нестабильностью подростков в экспертной группе. Проведенная психологическая диагностика позволила определить некоторые характерологические особенности подростков, совершивших преступления, квалифицируемые как кражи, отличающие их от законопослушных сверстников, а именно: высокие уровни ситуативной и личностной тревожности, повышенные уровни ригидности и фру-стрированности у испытуемых экспертной группы.
Ключевые слова: криминальная субкультура, личность, тревожность, правонарушитель, делинквентное поведение, фрустрированность, тревожность, ригидность.
Проблема профилактики преступности всегда являлась и будет оставаться одним из приоритетных направлений деятельности государства. Важным аспектом противодействия противоправной активности населения является превенция распространения криминальной субкультуры ее активными носителями.
Под криминальной субкультурой понимается совокупность ценностей, обычаев, традиций, норм и правил поведения, направленных на организацию
жизнедеятельности, целью которой является совершение преступлений, их сокрытие и уклонение от ответственности [1, 2]. Таким образом, данное понятие не сводится только к внешней атрибутике (татуировки, имеющие «уголовное» значение, воровской жаргон - арго, характерные для лиц с преступным прошлым и настоящим невербальные коммуникативные средства и др.), а включает противоправный образ жизни человека.
Как справедливо полагают А. И. Уша-тиков и Б. Б. Казак, криминальная (тюремная) субкультура является духовной и материальной основой существования и деятельности преступного мира, живущего по своим законам. Ценности криминальной субкультуры выступают реальным стимулом поведения личности и группы [3]. Необходимо отметить, что активные носители криминальной субкультуры продолжают исповедовать ее нормы за пределами пенитенциарных учреждений. Особенно сильное влияние личности с уголовным прошлым оказывают на свое ближайшее социальное окружение, а в силу объективных возрастных подростковых особенностей - на несовершеннолетних представителей микросоциума.
Преступность - это не только совокупность преступных деяний, но и в первую очередь совокупность лиц, которые их совершают. Вследствие этого изучение таких негативных социальных явлений, как преступность и криминальная субкультура, неразрывно связано с изучением психологических особенностей индивида, детерминирующих его противоправное поведение. Именно поэтому криминологическое исследование причин и условий преступности, путей и средств предупреждения распространения криминальной субкультуры неизбежно начинается с общего
изучения личности человека в целом и правонарушителя в частности, которое должно осуществляться с целью выявления качеств, отличающих преступника от законопослушного гражданина.
Резюмируя многочисленные исследования личности человека, следует отметить, что преступников от непреступников отличает не одно какое-либо свойство или их сумма, а сочетание и особый «удельный вес» каждой из личностных характеристик, которые и образуют новое качество, систему, а также история формирования такой личности.
Исходя из общепсихологического определения оперирование термином «личность преступника» означает, что речь идет о «социальном лице» человека, совершившего преступление.
Общепринятой в современной науке является концепция Ю. М. Антоняна и В. В. Гульдана [5, 6], согласно которой в качестве одной из объяснительных причин преступного поведения является его детерминация неблагоприятными условиями формирования и развития личности в детстве в родительской се-мье.Психическая депривация ребенка, его эмоциональное отвергание родителями приводит к возникновению общей неуверенности индивида в жизни, ощущения неопределенности своих социальных статусов, тревожного ожидания негативного, даже разрушительного воздействия среды.
Отличие преступного поведения от правомерного, по мнению В. Л. Васильева [7], коренится в системе ценностных ориентаций, взглядов и социальных установок, формирующихся под влиянием ближайшего окружения.
А. Р. Ратинов [8] предлагает изучать личность преступника с позиций ценностно-конфликтного подхода. И. А. Кудрявцев [4, с. 124-126] выдвига-
ет тезис о том, что первым и главным звеном формирования поступка является содержание ведущих устойчивых мотивов личности, ее основных ценностных ориентаций. Влияние на несовершеннолетнего лиц с криминальным прошлым приводит к формированию антисоциальных ценностных ориента-ций, усвоению развивающейся личностью противоправного образа жизни, криминальной субкультуры.
Связь социальных условий с преступным поведением носит сложный характер, причем всегда социальные условия проявляются в преступлении, преломляясь через личность. Личность преступника не только отражает определенные внешние условия, но и является активной стороной взаимодействия.
Эффективное изучение личности несовершеннолетнего преступника начинается с изучения психологических особенностей подросткового возраста. Именно в этот период закладываются самосознание, самооценка, основа, фундамент личности, играющие решающую роль в процессе личностного самоопределения и саморегулирования.
Суть «подросткового комплекса» составляют свойственные этому возрасту определенные психологические особенности, поведенческие модели, специфически подростковые поведенческие реакции на воздействие определенной социальной среды. К ним относятся описанные А. Е. Личко [9, 10] реакции эмансипации, группирования со сверстниками,реакция увлечения(хобби-реакция) и реакции,обусловленные формирующимся сексуальным влечением. В. Т. Кондратенко [11, с. 39-47] добавляет к перечисленным дисморфо-реакции и рефлексиореакции.
Важнейшим условием формирования личности «трудного» подростка, как уже говорилось, в большинстве случа-
ев являются отрицательные семейные условия. А. Е. Личко [10, с. 189-203] отмечает следующие типы неправильного воспитания:гипопротекция,доми-нирующая гиперпротекция, потворствующая гиперпротекция, эмоциональное отвержение, условия жестоких взаимоотношений, повышенная моральная ответственность, потворствующая гипо-протекция, противоречивое воспитание.
Помимо неправильного воспитания деформирующее влияние на личность подростка может оказать, как отмечает В. В. Королев [12, с. 49], нарушение структуры семьи. Отсутствие воспитательного воздействия одного (а тем более обоих) родителей делает воспитание дисгармоничными и неполноценным. Для большинства делинквентных подростков характерно семейное неблагополучие: пьянство (77,6 %) и конфликтные отношения (71,4 %) среди близких родственников [12, с. 49].
Одним из важных институтов социализации подростка является школа (или иное учебное заведение). По данным В. В. Королева [12, с. 50], удовлетворительная или отличная (в единичных случаях) успеваемость была характерна только для 14,8 % несовершеннолетних правонарушителей. Дефицит в сфере общения и деятельности, складывающийся из-за того, что семья, школа и работа не занимают центрального положения в системе жизненных ценностей «трудного» подростка, компенсируется в неформальных группировках. Членами неформальных групп были все без исключения подростки-правонарушители [12, с. 54].
Таким образом, антисоциальное поведение несовершеннолетнего обусловлено как влиянием факторов внешней среды (в особенности микросреды), так и индивидуальными особенностями личности подростка, которые обу-
словливают его индивидуальное реагирование на различные «жизненные неудачи».
Объектом проведенного нами исследования являлись подростки 14-17 лет: экспертная группа (35 человек) - обвиняемые и осужденные по ч. 2 ст. 158 УК РФ; контрольная группа (34 человека) - учащиеся общеобразовательной школы.
В соответствии с поставленными задачами был сформирован блок методик. Значимые различия между экспертной и контрольной группами были получены по следующим из них: обсервационный метод (наблюдение), методика «Шкала реактивной (ситуативной) и личностной тревожности (ШРЛТ)», Ч. Д. Спилбергера - Ю. Л. Ханина; методика «Подростки о родителях» (ADOR) Л. И. Вассермана, И. А. Горьковой,
Е. Е. Ромицыной, биографический метод (анализ личных дел).
Анализ уровневых характеристик. Результаты, полученные по методике «Шкала реактивной и личностной тревожности» Ч. Д. Спилбергера - Ю. Л. Ханина» демонстрируют различия между экспертной и контрольной группами по такому показателю, как тревожность (как ситуативная, так и личностная). Подростки, совершившие кражи, характеризуются более высоким уровнем тревожности. Кроме того, у экспертной группы выше самооценка ригидности (коэффициент достоверности 0,001) и фрустрированность (степень достоверности различий 0,01). По уровню агрессивности достоверных различий между экспертной и контрольной группами не обнаружено. Эти данные представлены в таблице 1.
Таблица 1
Средние значения, полученные по методике ШРЛТ Спилбергера - Ханина
Группа СТ ЛТ СФ СА СР
Экспертная 58,2* 45,8* 43,9* 42,3 46,0**
Контрольная 40,2* 29,3* 28,8* 35,8 37,5**
Примечания:
СТ - ситуативная тревожность; JIT - личностная тревожность; СФ - самооценка фрустрирован-ности; СА - самооценка агрессивности; СР - самооценка ригидности.
* Значения, различия между которыми имеют степень достоверности 0,01. ** Значения, различия между которыми имеют степень достоверности 0,001.
Не случайно показатели агрессивности, фрустрированности и тревожности связаны между собой. Ситуативная тревожность возникает как реакция человека на различные стрессоры, личностная же - дает представление об индивидуальных различиях в подверженности действию различных стрессоров. С тревожностью тесно связан такой показатель, как фрустрированность. Фру-стрированность как форма проявления подверженности психологическому
стрессу есть состояние переживания человеком объективно существующей или воображаемой неудачи. Объективная или субъективная непреодолимость жизненных затруднений вызывает отрицательные эмоции и повышение тревожности, восходящей до личностной. Одной из возможных реакций при этом является агрессия. Однако результаты данного исследования позволяют сделать вывод, что агрессивность подростков-правонарушителей не отличается
от агрессивности законопослушных подростков.
С параметром фрустрированности тесно связан показатель ригидности. Преодоление состояния фрустрации требует повышенной устойчивости (фрустрационной толерантности) личности к неблагоприятным обстоятельствам жизни на основе их адекватного осознания, которое предполагает перестройку человеком мотивов, эмоций и восприятия, содержания его социальной адаптации, возможных путей разрешения конфликтов и проблем. Относительная неспособность к переосмыслению поведения и его перестройке выражается в ригидности личности. Согласно полученным нами данным, средний показатель ригидности у подростков-правонарушителей выше, чем у подростков, не совершивших правонарушений (степень достоверности 0,01).
Анализ полученных по методике «Подростки о родителях» (ADOR) данных позволяет сделать вывод о том, что по оценке делинквентных несовершеннолетних в воспитательной практике отцов директивность выражена более значительно, чем аналогичный параметр в контрольной группе (степень достоверности 0,05). Это означает, что для экспертной группы в отношениях отца с сыном более выражен доминантный стиль общения, стремление к лидерству, полной власти, которое с учетом таких возрастных особенностей, как реакция эмансипации, воспринимается несовершеннолетним как подавление его воли, игнорирование интересов, жесткое пресечение инициативы, требование безоговорочного выполнения указаний. Принимая во внимание такие характеристики подросткового возраста, как повышенное стремление к самостоятельности, независимости от родителей и покрови-
тельство взрослых, упрямство, подчеркивание своего мнения (в крайних вариантах выражающегося в грубости и даже агрессивности по отношению к старшим, полном игнорировании их требований), а именно уже упоминавшуюся реакцию эмансипации, чрезмерный диктат отца воспринимается несовершеннолетним как притеснение и может спровоцировать делинквентное поведение.
В то же время в отношениях матери с сыном, как это воспринимают подростки, в экспертной группе менее выражена автономность матери (достоверность различий на уровне 0,01). Это свидетельствует о том, что подростки-правонарушители оценивают воспитательное воздействие матери как менее доминантное, то есть диктат матери в экспертной группе менее выражен.
Два последних факта могут свидетельствовать о том, что отец оказывает гораздо большее влияние на становление личности подростка с делинквент-ным поведением, чем мать. У социально адаптированного подростка превалирует воспитательный потенциал матери («автономность» матери социально адаптированными подростками воспринимается как диктат, как независимость безусловного лидера [4]), что подтверждается также тем, что суммарный воспитательный потенциал матери, оцениваемый законопослушными подростками, выше, чем аналогичный показатель у контрольной группы (степень достоверности 0,01) (табл. 2). В отношении отцов картина диаметрально противоположная. Кроме того, по этому же показателю воспитательное воздействие матери оценивается подростками контрольной группы как превалирующее (степень достоверности 0,001) над педагогическим вкладом отца в воспитание сына (табл. 2).
Таблица 2
Средние значения по обеим группам по реакции эмансипации (Е), психологической склонности к алкоголизации (V), конформности (К), суммарному потенциалу воспитательного воздействия отца (1), суммарному потенциалу воспитательного воздействия матери (2)
Характеристики Е V К 1 2
Экспертная группа 1,5 0,5 2,4 12,5* 12,3**
Контрольная группа 2,1 0,6 3 11,5* 13,1**
Примечание. * и ** - степень достоверности различий между значениями 0,01; числа, выделенные курсивом, - степень достоверности различий между значениями 0,001.
Если же говорить о средних значениях выраженности позитивного интереса, директивности, враждебности, автономности и непоследовательности в воспитательных воздействиях отца и матери в экспертной и контрольной группе, то, кроме «автономности» матери в контрольной группе, все остальные показатели в обеих группах говорят о выраженности этих параметров в воспитании ниже среднего уровня. «Автономность» матери в контрольной группе высокая. Это еще раз подтверждает значение материнского контроля в формировании законопослушной личности.
Анализ биографических данных позволяет сделать следующие выводы: в группе подростков-правонарушителей в 34,3 % (у 12 человек из 35) случаев ближайшие родственники имеют судимость (22,8 % случаев судимость имеет отец, 2,8 - мать, 2,8 % - сестры, 2,8 - братья, 2,8 % - деды). В контрольной группе судимость имеет один брат (2,9 %). Это свидетельствует о влиянии антисоциальных установок ближайших родственников (криминальной субкультуры) на формирование делинквентно-сти подростков.
Матрицы значимых корреляций между показателями методик позволяют сделать следующие выводы.
Отсутствуют значимые корреляции по соответствующим параметрам вос-
питательного воздействия отца и матери в группе подростков-правонарушителей. Если в контрольной группе коррелируют такие параметры, как позитивный интерес отца и матери (0,484), автономность отца и матери (0,459), непоследовательность родителей (0,593), то в экспертной группе таких корреляций нет. Это косвенно свидетельствует о несогласованности воспитательных воздействий в семьях подростков-правонарушителей (с позиций восприятия подростка). Подобный диссонанс семейного воспитания дезориентирует воспитуемого в вопросах нравственности и снижает эффективность воспитательной практики родителей.
Кроме того, если подойти к вопросу с позиций теории Э. Берна, такое положение вещей свидетельствует о противоречивости и дисгармоничности нравственной сферы правонарушителей, несформированности социальных нормативов, одним словом, о дефектах нравственной сферы личности, являющихся следствием несогласованного воспитательного воздействия отца и матери.
Полученные данные говорят о наличии положительной корреляции между судимостью ближайших родственников и нейротизмом (эмоциональной нестабильностью) - коэффициент корреляции 0,364, что позволяет предположить,
что эмоциональная нестабильность является следствием воздействия на подростка членов семьи, ранее имевших судимость. Выявлена также корреляция между количеством судимостей и эмоциональной нестабильностью испытуемых в экспертной группе (0,509), что свидетельствует о том, что нейротизм является следствием неблагоприятных условий пребывания в исправительном учреждении, объясняет причины криминогенного выражения эмоциональной нестабильности и тревожности.
Важное значение может иметь тот факт, что свою нонконформность де-линквентные подростки склонны объяснять непоследовательностью воспитательных воздействий отца и матери (коэффициент корреляции между конформностью и непоследовательностью отца равен 0,407; коэффициент корреляции между конформностью и непоследовательностью матери равен 0,341. В контрольной группе таких корреляций нет.
Таким образом, для той категории подростков, которая была избрана в качестве объекта исследования, характерны такие механизмы психологической защиты, как проекция (бессознательный перенос на другое лицо собственных качеств, чувств, желаний и влечений, в которых человек не хочет себе сознаться, понимая их социальную неприемлемость) и рационализация (обманное объяснение человеком своих желаний, поступков, которые в действительности вызваны причинами, признание которых грозило бы потерей самоуважения).
На основании полученных данных можно сделать следующие выводы. В группе подростков, совершивших правонарушения, преобладают личности с
высоким уровнем ситуативной и личностной тревожности. Они характеризуются повышенным уровнем ригидности, фрустрированности. Среди возможных причин, влияющих на формирование личности подростка-правонарушителя, можно выделить неблагоприятную семейную ситуацию (нарушение структуры семьи, антисоциальные (кримиаль-ные) установки ближайших родственников, несогласованность и дисгармоничность воспитательных воздействий родителей). Правонарушителей от законопослушных подростков отличают не только личностные особенности, но и особенности формирования данной личности.
Список литературы
1. Тулегенов В. В. Криминальная субкультура и ее криминологическое значение : автореф дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-н/Д, 2003.
2. Сочивко Д. В., Савченко Т. Н. Проблемы массового сознания:управление и манипулирование на границе правового поля // Прикладная юридическая психология. 2014 г. № 2. С. 145-149.
3. Ушатиков А. И., Казак Б. Б. Пенитенциарная психология (психология тюремной среды) : учеб. пособие. Рязань, 1998.
4. Кудрявцев И. А. Судебная психолого-психиатрическая экспертиза. М., 1988.
5. Антонян Ю. М., Гульдан В. В. Криминальная патопсихология. М., 1991.
6. Антонян Ю. М., Гульдан В. В. Личность корыстного преступника. Томск, 1989.
7. Васильев В. Л. Юридическая психология. М., 1991.
8. Ратинов А. Р. Психология личности преступника. Ценностно-нормативный подход // Личность преступника как объект психологического исследования : сб. науч. тр. М., 1979. С. 3-33.
9. Личко А. Е. Подростковая психиатрия. Л., 1979.
10. Личко А. Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. Л., 1983.
11. Кондратенко В. Т. Девиантное поведение у подростков. Минск, 1988.
12. Королев В. В. Психические отклонения у подростков-правонарушителей. М., 1992.
