CC BY
92
С.^.. Жулим
ВЛИЯНИЕ КРУПНОГО БИЗНЕСА НА МАКРОЭКОНОМИЧЕСКУЮ СТАБИЛЬНОСТЬ*
Свою конкурентоспособность экономические державы ассоциируют с крупным бизнесом - ведь на мировом рынке конкурируют именно корпорации. Крылатой стала фраза президента американской корпорации General Motors Чарльза Вильсона, произнесенная им І5 января І95З г. при утверждении на пост министра обороны: «Я думаю то, что хорошо для нашей страны, хорошо и для General Motors, и наоборот». Тогда, в 1953 г., General Motors (GM) была крупнейшей по выручке корпорацией США, а в 1955 г. стала первой корпорацией, которая заплатила более одного миллиарда долларов налогов в американский бюджет.
Но казна в отношениях с крупным бизнесом не всегда играет роль реципиента. GM за 2005-2008 гг. получила убытков на 82 млрд. долл. и уступила титул крупнейшего автопроизводителя мира японской Toyota Motor. В 2008 г. акции GM, подешевевшие на 87%, стали самыми убыточными из 30 бумаг американского индекса Dow Jones Industrial Average (DJIA). К концу 2008 г. General Motors призналась, что единственный возможный сценарий спасения корпорации от неминуемого банкротства -получение средств из американского бюджета. Оказанная финансовая помощь не уберегла GM от банкротства в 2009 г.
Экономическая мощь страны напрямую связана с наличием в ней крупного бизнеса, «национальных чемпионов», давно
* Основные тезисы статьи были изложены на ежегодной научной конференции «Стратегия конкурентоспособности национальной экономики» в ИЭ РАН 26 ноября 2008 года (Целевая программа Президиума РАН «Поддержка молодых учёных»).
заметили наблюдательные исследователи. «Национальных чемпионов» всегда окружает мобильный малый и средний бизнес, который отдельные экономисты склонны считать основой развитых экономик. В отличие от представителей наименее развитых стран, в современном мире не существует ни одной высокоразвитой экономики состоящей лишь из малого и среднего бизнеса, ни одной успешной страны без своего «национального чемпиона».
США, Япония и Корея многим обязаны своим автомобильным гигантам GM, Toyota и Hyundai. Но наличие собственного крупного бизнеса связано и с возможностью возникновения существенных издержек для экономического благосостояния страны. Масштабы таких издержек слабо осознаются в долгие периоды уверенного роста «национальных чемпионов». Например, нынешний годовой убыток Toyota (436,9 млрд. иен) был зафиксирован впервые за последние 59 лет деятельности корпорации. Более того, по итогам следующего финансового года Toyota прогнозирует еще больший убыток.
В этой статье попытаемся показать, что крупный бизнес является источником повышенных рисков и макроэкономическое прогнозирование должно включать анализ состояния балансов ключевых корпораций. Большинство этих рисков реализовалось в период текущего мирового экономического кризиса. Кризис, малоприятное во всех отношениях состояние, позволил выявить высокую степень уязвимости национальных экономик с аномально крупными корпорациями. Оказалось, что их проблемы схожи с давно известными в России и мире проблемами моногородов, целиком и полностью зависимых от градообразующих предприятий. Виновата и в том, и в другом случае излишняя концентрация.
На экономическом ландшафте пасутся «священные коровы», банкротства которых всегда пытаются избежать. Институт банкротства «учит» маленькие, но не большие корпорации. С дилеммой, которую британский The Economist грубо обозначил как too big to fail, too shit to buy (слишком велик для падения, слишком плох для покупки) [1], сталкивается все больше стран.
Как страны стали заложниками «национальных чемпионов»? Уже в самом начале текущего мирового кризиса стал очевиден гигантский урон для экономики Исландии. Падение трех крупнейших исландских банков (Kaupthing Bank, Glitnir Banki и Landsbanki Islands) обременило некогда одну из самых богатых стран мира аномально высоким внешним долгом. За
2007 г. Всемирный банк и МВФ присвоили Исландии третье и четвертое место соответственно по показателю номинального ВВП на душу населения в мировом зачете. Текущие социальные показатели были на еще большей высоте: второе после Японии место по продолжительности жизни, первое место по индексу человеческого развития ООН.
В 2008 г. Исландия, население которой насчитывает 320 тыс. жителей, была вынуждена национализировать три крупнейших банка и принять на себя миллиардные обязательства перед иностранными кредиторами. Обязательства Исландии уже сейчас превышают объем обязательств Германии, прописанных в Версальском договоре (85% ВВП) в 1919 г. Жесткость заявлений нынешнего британского премьер-министра Гордона Брауна по поводу национализации исландских банков сравнима с риторикой в отношении Германии подписавшего Версальский мир премьер-министра Дэвида Ллойд Джорджа. Хотя еще недавно казалось, что другой знаменитый участник Версальских переговоров с британской стороны, Джон Мейнард Кейнс, окончательно и бесповоротно убедил всех в макроэкономической пагубности сверхжесткого подхода к суверенным кредиторам [2].
Чтобы представить степень зависимости Исландии от результативности крупного бизнеса, достаточно взглянуть на отношение прибыли, капитализации, обязательств и активов крупнейшей корпорации за 2007 г. к ВВП страны (табл. 1). Прибыль крупнейшего по активам в Исландии Kaupthing Bank превышала 5% ВВП, капитализация - 50% ВВП. А обязательства банка были вчетверо больше экономики Исландии.
В ситуации, когда суммарные активы трех банков (Kaupthing Bank, Glitnir Banki и Landsbanki Islands) в 23,8 раз
превышали активы местного центробанка, степень концентрации крупного бизнеса была критически важным индикатором. КаирШ^, ОШшг и Ьапё8ЬапИ переросли свою страну, поэтому и погиб экономический суверенитет Исландии под обломками потерпевших крах банков.
Таблица 1
Показатель крупнейшей по активам торгуемой корпорации, %
к ВВП, 2007 год
Показатель Чистая прибыль Обязатель- ства Активы Капитали- зация
Citigroup (США I «гармония») Г азпром (Россия I «гипербола») Kaupthing Bank (Исландия I «гротеск») 0,03 2,11 5,56 14,98 7,83 402,43 15,80 21,46 431,17 1,16 25,87 52,30
Источник: отчетность компаний, IMF, расчеты автора
Основы экономической безопасности страны требуют в отдельных случаях особенно внимательного мониторинга за наращиванием бизнеса крупнейшими корпорациями. Крах Citigroup гораздо менее опасен для американской экономики, чем, скажем, крах «Газпрома» для России или крах Kaupthing Bank для Исландии. По двум причинам. Первая состоит в том, что Citigroup по сравнению с американской экономикой крайне мала, и, как и Lehman Brothers, может быть подвергнута процедуре банкротства. Процедура банкротства болезненна, поэтому американское правительство всегда может пожертвовать посильными средствами налогоплательщиков для того, чтобы один «национальный чемпион» «похоронил» своего менее успешного коллегу. Так произошло с Merrill Lynch - его поглотил Bank of America. Это и есть вторая причина - в американской экономике крупных корпораций пруд пруди, в спину одним «национальным чемпионам» всегда дышат другие «национальные чемпионы».
Так, уже в 2009 г. звание крупнейшей по активам корпорации США относительно безболезненно перешло от Citigroup к Bank of America. Кроме того, Citigroup пропустила вперед и другого удачного конкурента - JPMorgan Chase.
Финансовая система США, конечно, не стала образцом для подражания, более того она единодушно признана источником текущего мирового экономического кризиса. Все следят за гораздо более успешным опытом северного соседа США, Канады, которая лучше прочих развитых стран проходит кризис -ее банки были наиболее консервативны. Но сейчас разговор не
о том, корпорации каких стран ошибались, а каких - принимали верные решения. Разговор о цене для экономики отдельно взятой страны ошибок крупнейших корпораций. В России банкротство «Газпрома» или продажа «национального достояния» зарубежному инвестору означает гораздо большие потери для страны, чем те же действия в отношении Citigroup - для США. Поэтому газовому монополисту априори гарантирована поддержка в случае экономических затруднений.
Важно и то, что крупнейшие корпорации могут иметь совершенно разную структуру собственников. «Газпром», например, контролируется государством, а инвесторы смотрят на газового монополиста как на квазисуверенного заемщика. Самым большим акционером Citigroup по состоянию на конец 2007 г. был саудовский принц [3]. Поразителен пример Эстонии, крупнейший банк которой полностью контролируется иностранным капиталом. Хансабанк - самая крупная корпорация в странах Балтии - начал самостоятельно работать в Эстонии в 1992 году. В 1995 г. он вышел в Латвию, в 1996 г. - в Литву, была образована Группа Ханса-банка. В 1998 г. свыше 50% акций Хансабанка приобрел шведский ForeningSparbanken. В 2005 г. Swedbank стал владельцем 100% акций Хансабанка, выкупив акции у миноритариев. К концу 2007 г. активы Хансабанка превысили 180% ВВП Эстонии [3].
Государство, владеющее большими пакетами акций проблемного крупного бизнеса, начинает чувствовать кризис раньше государства, помогающего частному крупному бизнесу только после того, как основные потери уже понесли частные собственники
корпорации. Ведь вначале основные убытки несут владельцы дешевеющих акций и лишь потом - кредиторы.
В России государство к началу текущего мирового экономического кризиса контролировало большое количество торгуемых на бирже компаний (этим она очень похожа на Норвегию). Если на начало 2004 г. доля капитализации контролируемых государством компаний из индекса РТС составляла 20%, то спустя 4 года - на начало 2008 г. - она выросла до 60%. Поэтому снижение фондовых индексов било, прежде и больше всего, по карману государства.
Капитализация «Газпрома» менее чем за полгода снизилась с 366 млрд. долл. (на 19 мая 2008 г.) до 69 млрд. долл. (на 24 октября 2008 г.). Государство вряд ли можно сравнивать со спекулянтом, тем не менее, его мнимые потери от конечного владения акциями «Газпрома», «Сбербанка», «Роснефти» и ВТБ (более 285 млрд. долл.) за указанный период сопоставимы со всеми расходами федерального бюджета за 2008 г. (7,56 трлн. руб.).
Но даже в том случае, если государство избегает соблазна владеть самыми крупными корпорациями, существенная часть затрат по спасению «национальных чемпионов» все равно, в итоге, возлагается именно на него. Характерен пример крупнейшей по активам на конец 2007 г. корпорации Великобритании (и мира) - Royal Bank of Scotland (RBS) [3]. Основанный в 1727 г. RBS еще недавно был крупнейшим налогоплательщиком в британский бюджет. За десять лет, с 1998 по 2007 г. он перечислил в казну 16 млрд. фунтов стерлингов, получив 32,5 млрд. фунтов чистой прибыли. С начала 2007 г., когда акция RBS стоила около 600 пенсов, банк сам справлялся с проблемами, а основные потери ложились на владельцев дешевеющих бумаг - акционеров RBS. В июне 2008 г. банк без помощи правительства провел рекордное на тот момент корпоративное размещение на 12,3 млрд. фунтов по 200 пенсов за акцию.
Первый этап национализации RBS в ноябре 2008 г. проходил уже по 65,5 пенсов за акцию и обошелся правительству в 20 млрд. фунтов. Хотя основные потери понесли частные акционеры банка, гигантский размер RBS поставил под угрозу и устой-
чивость национальной валюты - фунта, и сбалансированность бюджета. Центробанк к марту 2009 г. снизил основную ставку до 0,5%, минимального уровня с 1694 г., когда Банк Англии был создан Уильямом III для финансирования войны с Францией. Фунт достиг исторических минимумов по отношению к евро и иене, многолетнего минимума по отношению к доллару США.
Убытки RBS по итогам 2008 г. составили 24,1 млрд. фунтов стерлингов (1,7% ВВП) или более половины от всего собранного государством за 2007 г. корпоративного налога (46 млрд. фунтов стерлингов). Это лучше, чем в Швейцарии, где самый большой в истории страны убыток образовался по итогам 2008 г. у UBS (20,9 млрд. швейцарских франков, 3,9% ВВП). Рекордный для США корпоративный убыток за 2008 г. был зафиксирован у AIG (99,3 млрд. долл. США). С макроэкономической точки зрения (0,7% ВВП) он был в 2 и более раза меньше чем в Великобритании и в 5 с лишним раз меньше чем в Швейцарии [3]. Угрозу американской национальной экономике несет лишь массовый корпоративный падёж, в то время как ошибки отдельных представителей крупнейшего бизнеса могут стать фатальными, но никак не летальными для страны в целом.
Отметим, что именно для европейских стран проблема гигантских корпораций встала в период текущего мирового экономического кризиса наиболее остро. В Швейцарии активы крупнейшей торгуемой корпорации (UBS) на конец 2007 г. составили 472% ВВП, в Нидерландах (ING) - 247% ВВП, в Дании (Danske Bank) - 210% ВВП, в Бельгии (Dexia) - 195% ВВП, в Великобритании (RBS) - 135% ВВП (табл. 2). Все эти страны были вынуждены тратить на спасение своих «национальных чемпионов» колоссальные средства.
Но прежде были «наказаны» частные собственники корпораций. Котировки упомянутых пяти банков с достигнутых максимумов упали в 8-50 раз менее чем за три года. Банки отказывались от выплат дивидендов и бонусов, сокращали штаты, продавали зарубежные и местные активы, размывали доли существующих акционеров. В каждом конкретном случае правительство спасало уже не частные инвестиции акционеров
банка (от них фактически ничего не осталось), а свою уязвимую экономику, которая вряд ли бы выдержала падение «национального чемпиона».
Таблица 2
Крупнейшие по активам в % к ВВП торгуемые корпорации, 2007 год
Корпорация (страна) Активы, %
к ВВП страны (еврозоны) к активам ЦБ страны (ЕЦБ)
UBS (Швейцария) ING (Нидерланды) Danske Bank (Дания) Dexia (Бельгия) RBS (Великобритания) 472 247 (16) 210 195 (7 135 1790 1285 (1041) 525 538 (480) 2607
Источник: отчетность компаний и центральных банков, IMF, World Bank, расчеты автора.
Дополнительным фактором стабильности, как уже говорилось, служит наличие в стране большого количества «национальных чемпионов», причем, далеко не обязательно одной отрасли. В Швейцарии, 9 марта 2009 г., когда стоимость акций UBS достигла своих минимальных значений, основной фондовый индикатор, индекс SMI (Swiss Market Index) входил в когорту самых стабильных фондовых индексов развитых стран. Дело в том, что SMI, индекс 20 наиболее дорогих и ликвидных швейцарских компаний 9 марта 2009 г. имел весьма привлекательный во время кризиса профиль. Индекс более чем на 70% формировался из цены акций четырех транснациональных компаний швейцарского базирования: Nestle (26,4%), Novartis (20,7%), Roche (18,1%), ABB (6,1%). На пятую по весу компанию, UBS, приходилось менее 4,9% швейцарского индекса.
Диверсифицированная структура экономики, наличие длинного списка «национальных чемпионов» позволило правительству Швейцарии направлять десятки миллиардов долларов США на нужды UBS. Именно наличие большого числа «на-
циональных чемпионов» так называемого «реального сектора экономики» спасло Швейцарию от исландского сценария. В Исландии основной фондовый индекс (OMX Iceland 15) показал худшую в мире доходность за 2008 г., это произошло из-за банкротства трех крупнейших исландских банков (Kaupthing Bank, Glitnir Banki и Landsbanki Islands).
Благодаря большому весу сошедших с дистанции банков индекс OMX Iceland 15 с достигнутых в 2007 г. высот менее чем за два года сумел подешеветь в национальной валюте более чем в 24 раза. Напомним, печально известное российское «медвежье» ралли 1997-1998 гг. уронило долларовый индекс РТС менее чем в 20 раз, «медвежье» ралли 2008-2009 гг. - менее чем в 5 раз.
В большинстве развитых стран центральные банки, даже ЕЦБ (Европейский центральный банк, European Central Bank), чувствовали себя карликами по сравнению с крупнейшими частными корпорациями. Например, активы UBS в конце 2007 г. превышали активы местного центрального банка (Swiss National Bank) в 17,9 раз [3]. ЕЦБ, центральный банк еврозоны, объединявшей к концу 2007 г. 13 стран (позднее к ним присоединились Кипр, Мальта и Словакия), в силу своего относительно малого веса имел крайне ограниченные возможности по спасению таких национальных гигантов как ING и Dexia.
Местные центральные банки Нидерландов (Netherlands Bank) и Бельгии (National Bank of Belgium) - достаточно скромные акционеры ЕЦБ, которым на конец 2007 г. принадлежало соответственно 5,4 и 3,4% капитала банка еврозоны. То есть суммарно центральным банкам Нидерландов и Бельгии принадлежало менее 9% капитала ЕЦБ, в то время как сумма активов голландской ING и бельгийской Dexia более чем в 15 раз превышала активы ЕЦБ. Кроме того, в отличие, скажем, от американской ФРС (Federal Reserve), у ЕЦБ всего одна основная забота - стабильность цен в еврозоне. Стабильность цен определяется как инфляция (Harmonised Index of Consumer Prices) в пределах 2% в год.
Очевидно, такие диспропорции между коммерческими и центральными банками могут сохраняться лишь на коротких
по историческим меркам промежутках времени. В кризисном 2008 г. ЕЦБ увеличил свои активы более чем втрое, до 384 млрд. евро. Для сравнения: девять предшествующих лет баланс основанного в 1998 г. ЕЦБ в среднем ежегодно рос на 46%. В большинстве крупнейших коммерческих банков, напротив, в
2008 г. шли обратные процессы - процессы сжатия чересчур разросшихся во время экономического бума балансов [3].
В то же время Нидерланды и Бельгия испытывали позитивное влияние от своей принадлежности к еврозоне, ВВП которой сопоставим с ВВП США. По крайней мере, и ING, и Dexia всегда могут рассчитывать на облегченные процессы кооперации с «национальными чемпионами» соседних стран из еврозоны и на помощь самих заинтересованных стран. Так, операцию по спасению Dexia в сентябре 2008 г. начали совместно три соседние страны еврозоны: Бельгия, Франция и Люксембург.
Для некоторых стран более актуальной является проблема аномально крупного ЦБ или суверенного фонда благосостояния (sovereign wealth fund - SWF), а не отдельной крупной торгуемой корпорации. Активы SWF сопоставимы с ВВП в таких зажиточных странах как ОАЭ (Abu Dhabi Investment Authority), Саудовская Аравия (SAMA Foreign Holdings), Норвегия (Government Pension Fund - Global), Сингапур (Government of Singapore Investment Corporation), Кувейт (Kuwait Investment Authority), Катар (Qatar Investment Authority), Бруней (Brunei Investment Agency) и Бахрейн (Mumtalakat Holding Company).
За исключением Сингапура, все перечисленные суверенные фонды формировались за счет нефтегазовых доходов. Самый старый SWF, основанный на Кирибати в 1956 г. Revenue Equalization Reserve Fund более чем в 5 раз превышает ВВП бедного тихоокеанского государства. Кирибати некогда была полностью зависима от экспорта фосфатных удобрений, запасы которых истощились аккурат в год обретения независимости от Великобритании - 1979. Островная страна с душевым ВВП в районе 1000 долларов США сформировала суверенный фонд именно за счет своих былых минеральных богатств.
Баланс ЦБ Норвегии (Norges Bank) в конце 2007 г. был сопоставим с балансом ЦБ РФ, притом, что жителей Норвегии -всего 4,7 млн. чел. [3]. Причина «разбухшего» баланса Norges Bank - созданный в 1990 г. правительственный пенсионный фонд Норвегии (Government Pension Fund of Norway - Global (GPFN-G), до 2006 г. носивший более адекватное реальному источнику поступлений название The Government Petroleum Fund). К концу 2007 г. на фонд приходилось 83,1% активов и пассивов ЦБ (в 1997 г. - 35,6%), которые в конце 2007 г. составляли 107% ВВП Норвегии. Крупнейшая по активам торгуемая норвежская корпорация DnB NOR имела примерно на 40% меньше активов местного ЦБ.
Хотя все пенсионные средства GPFN-G вкладывались за пределами национальной экономики, текущий мировой экономический кризис заставил усомниться в безопасности такой инвестиционной декларации. С последнего квартала 2007 г. началась череда убытков GPFN-G, которые за 15 месяцев «отняли» у Норвегии сбережений на 28% ВВП. Риски, которые несет для благосостояния экономики страны SWF, могут быть столь же велики, как и риски аномально крупного «национального чемпиона». Хотя цели создания SWF обратные - снижение волатильности заданного спектра макроэкономических показателей.
Макроэкономическое прогнозирование на основе отчетности российского крупного бизнеса. Всесторонний анализ влияния крупного бизнеса на макроэкономическую ситуацию в стране свидетельствует о том, что чрезмерная концентрация экономики зачастую приводит к самым глубоким кризисам и к самым безнадежным банкротствам национальных экономик. Интересны те факторы, которые обеспечат России сочетание экономической мощи «национальных чемпионов» и устойчивости всей экономики. Ведь именно крупный бизнес в переходный период играл роль стабилизатора, беря на себя дополнительные функции, а при дальнейшем развитии останется каркасом экономики России.
Инвентаризация крупнейших бухгалтерских балансов по отдельности дает нам достаточно хорошее представление о макроэкономических индикаторах и тенденциях развития экономики. Согласно работам [4, 5] изучение каждого периода развития экономики России требует анализа основных экономических агентов того времени. Сегодня, на наш взгляд, отмеченное Георгием Клейнером последовательное снижение уровня субъектов в российской экономике (табл. 3) [4] закончилось и основными игроками стали корпорации.
Обратимся к списку 20 крупнейших по активам организаций в российской экономике на конец 2007 г. (табл. 4): и рассмотрим несколько примеров отслеживания макроэкономических трендов. Общие активы 20 крупнейших - 1,744 трлн. долл. США на конец 2007 г., или 135% ВВП России.
Напомним, именно 135% ВВП Великобритании «весил» один только Royal Bank of Scotland. Вклад крупного бизнеса в экономику страны варьирует от государства к государству, в России у него поистине гиперболическая роль, хотя есть многочисленная группа развитых стран, в которых влияние крупного бизнеса на макроэкономическую ситуацию значительно выше.
Крупнейшей по активам организацией по итогам 2007 г. в России был Банк России. И хотя вряд ли центральный банк можно причислить к крупному бизнесу, анализ его отчетности позволяет делать выводы о целом пласте макроэкономических индикаторов (денежное предложение, международные резервы и прочее). Кроме того, Банк России как эмитент национальной валюты вынужден конкурировать на мировом рынке не меньше других российских «национальных чемпионов». Пример Эквадора, который в 2000 г. отказался от собственной валюты (сукре) в пользу доллара США показывает всю серьезность международной конкуренции денежных знаков. «Газпром» (№2 по активам) тоже когда-то мало кто признавал крупным бизнесом в чистом смысле этого слова - он ведь был советским министерством. Лишь позднее газовый гигант стал самой дорогой торгуемой компанией России.
Периодизации развития экономики СССР и России с точки зрения выделения основных самостоятельных субъектов экономических взаимоотношений
Период Ключевое событие периода Преобладающий тип управления Основные самостоятельные экономические агенты Условное наименование периода
1. Начало 1940-х Реформа управления 19401941 гг. Централизо- ванное государство Государство «Государственная экономика»
2. Конец 1950-х -середина 1960-х Хозяйственная реформа 1957 г. Региональный Экономические регионы, совнархозы «Региональная экономика»
3. Середина 1960-х -середина 1970-х Экономическая реформа 1965 г. Отраслевое Отраслевые министерства «Экономика отраслей»
4. Середина 1970-х -середина 1980-х Реформа управления про-мышленнос-тью 1973 г. Подотраслевое Главные управления министерств, всесоюзные промышленные объединения «Экономика подотраслей»
5. Середина 1980-х -1992 г. Перестройка 1985 г. Заводское Крупные предприятия «Экономика крупных предприятий, объединений»
6. 19921993 гг. Приватизация 1991 г. Цеховое Предприятия, малые предприятия, выделившиеся из крупных «Экономика малых предприятий»
7. 19931995 гг. Чековая, после-чековая приватизация Индивидуально- групповое Руководители предприятий, их подразделений «Экономика физических лиц, физические лица»
Значение индекса РТС почти на 80% определялось котировками компаний из 20 крупнейших по активам на конец 2007 г. и их дочерними компаниями. Из первой двадцатки пятнадцать являлись открытыми акционерными обществами (ОАО),
двенадцать из них торговались на бирже. Остальные пять: Банк России (центральный банк), Alfa Group и TNK-BP International с иностранной пропиской (Британские Виргинские Острова, Гибралтар), «Московский метрополитен» (ГУП, единственное региональное предприятие в списке), «Банк развития ВЭБ» (государственная корпорация) и «Райффайзенбанк» (ЗАО).
Таблица 4
20 самых крупных по активам организаций в России, на конец 2007 г.
№ Наименование Сфера деятельности Активы на конец 2007 г., млрд. долл.
1 Банк России центральный банк 507
2 Газпром нефтегазовая пром-ть 277
3 Сбербанк банк 201
4 РАО «ЕЭС России» электроэнергетика 95
5 ВТБ банк 93
6 РЖД транспорт 81
7 Роснефть нефтегазовая пром-ть 75
8 Лукойл нефтегазовая пром-ть 60
9 Alfa Group инвестиционный фонд 50
10 Сургутнефтегаз нефтегазовая пром-сть 42
11 ГПБ банк 39
ГМК «Норильский Ни-
12 кель» металлургия 36
13 Транснефть транспорт 30
14 TNK-BP International нефтегазовая пром-ть 29
15 АФК Система инвестиционный фонд 28
16 Московский метрополитен транспорт 25
17 ВЭБ банк 22
18 Банк Москвы банк 22
19 Райффайзенбанк банк 18
20 Северсталь металлургия 17
Всего 1744
Источник: отчетность компаний, Банк России, расчеты автора, для исключения «двойного счета» список приведен без «Роснефтегаза» и «Газпром нефти».
Работающий в России с 1996 г. «Райффайзенбанк» (№19 по активам) - единственная корпорация из двадцатки крупней-
ших, контролируемая иностранным капиталом. Она является 100% дочерним банком одноименной австрийской банковской группы. Еще одна корпорация, TNK-BP International (№14 по активам), на паритетных началах принадлежала частному российскому и зарубежному капиталу. Всего 6 корпораций находились под контролем российского частного капитала. Остальные 12 участников из двадцатки крупнейших контролировались государством (на них пришлось более 80% активов двадцатки). «Командные высоты», если воспользоваться терминологией Николая Бухарина, целиком и полностью контролируются государственным капиталом.
По итогам кризисного 2008 г. наблюдалось дальнейшее огосударствление списка крупнейших по активам корпораций. Именно корпорации под контролем российского частного капитала сильнее всего испытали на себе «рецессию балансов» (balance sheet recession). Так, активы ГМК «Норильский Никель» за 2008 г. сократились более чем на 40%. Стремительно растущий на государственных вливаниях «Россельхозбанк» (ОАО) без труда обогнал по активам «Северсталь» (24 по сравнению с 22 млрд. долл. США соответственно на конец 2008 г.). Теснят частный российский капитал и иностранные игроки. Активы итальянского «ЮниКредит Банка» (ЗАО) фактически сравнялись с активами ГМК «Норильский Никель» (№12 по активам в 2007 г.) [3].
Даже беглый анализ отчетности крупнейших хозяйствующих субъектов позволяет делать интересные макроэкономические выводы. Оставляя в стороне безграничные возможности исследования отчетности Банка России, остановимся на данных «Московского метрополитена» и «Роснефти». Их анализ может дать хорошее первичное впечатление о таких макроэкономических индикаторах как потребительская инфляция и налоговая нагрузка в нефтегазовом секторе.
В России хорошее представление об инфляции и паритете покупательной способности (ППС) дает стоимость проезда в «Московском метрополитене». Известно, что помимо макроэкономических индикаторов возможно наблюдение и своеоб-
разных флюгеров. Так, в силу своей простоты для определения ППС широкое распространение получил индекс Биг-Мака (в шутке британского The Economist 1986 г. постепенно осталась лишь доля шутки).
Наблюдение с 1935 г. (тогда начал работать «Московский метрополитен») - уникальная возможность по сравнению со сложными «потребительскими наборами», которыми пользуются статистики. За 74 года проезд в «Московском метрополитене» подорожал в 4,4 миллиона раз (с 50 копеек в 1935 г. до 22 рублей в 2009 г., необходимо также учесть денежную реформу 1947 г., деноминации 1961 и 2008 г.). Иными словами, рублевая стоимость проезда в московской подземке с 1935 г. дорожала в среднем на 23% в год, с начала 1996 г. - примерно на ту же величину, на 22,3% в год.
Какие выводы можно сделать, посмотрев на такие устойчиво высокие долговременные темпы прироста? Например, что для России инфляционное таргетирование на уровне 2% в год исторически гораздо менее жизнеспособно, чем инфляционное таргетирование на уровне 2% в месяц. Умозаключение можно признать малоутешительным, поскольку развитые страны считают правильной инфляцию именно в районе 2% в год.
Поддается исчислению и долларовая стоимость проезда в метрополитене - за 15 лет она выросла на два порядка (табл. 5). 1 января 1993 г. попасть в московское метро Вы могли менее чем за один цент, спустя 15 лет удовольствие обходилось уже в сто раз дороже.
Валютный курс и ППС России по отношению к США в
2009 г. был значительно ближе, чем в 1993 г. За счет ударной долларовой инфляции в России индекс уровня российских цен к американским постепенно приближается к единице, хотя до сих пор очень от нее далек. В макроэкономическом анализе наблюдение долларовой стоимости проезда в метрополитене иногда может дать больше, чем мониторинг цены барреля нефти Brent в долларах за баррель.
S4
Стоимость проезда в Московском метрополитене
1 января, центов США
Дата Стоимость проезда, руб. Курс доллара, руб. Стоимость проезда, центов США
01.01.1993 0,003 0,4145 0,72
01.01.1994 0,05 1,2470 4,01
01.01.1995 0,4 3,5500 11,3
01.01.1996 1,5 4,6400 32,3
01.01.1997 1,5 5,5600 27,0
01.01.1998 2 5,9600 33,6
01.01.1999 4 20,6500 19,4
01.01.2000 4 27,0000 14,8
01.01.2001 5 28,1600 17,8
01.01.2002 5 30,1400 16,6
01.01.2003 7 31,7800 22,0
01.01.2004 7 29,4500 23,8
01.01.2005 13 27,7500 46,8
01.01.2006 15 28,7825 52,1
01.01.2007 17 26,3311 64,6
01.01.2008 19 24,5462 77,4
01.01.2009 22 29,3916 74,9
Источник: Московский метрополитен, Банк России
Введение Густавом Касселем в 1920 г. в научный оборот концепции паритета покупательной способности (ППС), на первый взгляд, дало национальным и международным статистическим службам достаточно времени, чтобы освоить расчет ВВП и других макроэкономических показателей по «реальным обменным ставкам». Однако до сих пор вычисление ППС, как и оценка темпов инфляции, являются гораздо менее тривиальными задачами, чем расчеты по рыночным обменным курсам.
Впрочем, никакие флюгеры и опережающие индикаторы не могут служить заменой доскональному макроэкономическому анализу. Мониторинг паритета цен отдельных базовых товаров и услуг даёт лишь возможность догадываться об измене-
нии тенденций в более оперативном режиме, чем позволяют точные и широко признанные публикации статистических служб. Международные сопоставления ВВП по ППС (координация работ была поручена Всемирному банку), хотя и проводятся регулярно, но, как замечает Росстат, представляют собой трудоёмкий длительный процесс, и, как правило, занимают три года. На сегодняшний день мы имеем долгожданные данные за 2005 г., в основе которых лежит статистически обоснованный расчет паритетов покупательной способности.
Похожая ситуация и с таким показателем, как безработица. Динамика этого показателя крайне важна для принятия оперативных мер макроэкономической политики. Для Росстата расчет данных по официальной безработице - сложная и длительная процедура. «Московский метрополитен», в свою очередь, просто констатирует факт того, что пассажиропоток с началом кризиса вдруг уменьшился на 400 тысяч поездок в день - и этого факта может быть достаточно для того, чтобы состояние текущей занятости исследовалось с особой тщательностью профильными институтами. Изменение уровня экономической активности в стране в целом обязательно находит свое отражение в отчетности крупнейших экономических субъектов, причем где-то раньше, где-то позже. Временной лаг дает возможность оперативного понимания идущих макроэкономических процессов.
Отраслевые тренды формируются многими компаниями и для цельной картины все значимые игроки должны быть изучены. Но для постановки отдельных гипотез иногда достаточно отчетности лидера отрасли. Анализ отчетности «Роснефти» за последние годы дает возможный ответ на вопрос о причинах слабой динамики добычи нефти при хорошей конъюнктуре цен на углеводороды. По итогам 2005-2008 гг. «Роснефть» заплатила около 100 млрд. долл. США в российский бюджет (табл. 6). Дивиденды собственникам, выплаченные за эти четыре года, составили немногим более 1,7 млрд. долл. США. При таком тяжелом налоговом бремени на нефтяной сектор масштабные инвестиции и дивиденды возможны только за счет масштабных заимствований.
Дивидендные выплаты «Роснефти» собственникам и налоговые выплаты государству, млрд. долл.
Государству Включая дивиденды миноритариям в дочерних предприятиях
2005 г. 13,199 0,135
2006 г. 18,670 0,499
2007 г. 28,828 0,536
2008 г. 38,720 0,538
Источник: отчетность «Роснефти», расчеты автора
Подводя итоги статьи, отметим, что хороший макроэкономический прогноз требует, помимо прочего, подробного анализа отчетности крупнейших хозяйствующих субъектов. «Природа фирмы» Рональда Коуза [6] дала хорошую теоретическую базу для изучения «экономики корпораций». Для современной российской экономической науки крайне полезны исследования крупного бизнеса как экономического феномена [7, 8].
Для благосостояния страны критически важен состав, структура и концентрация списка крупнейших хозяйствующих субъектов. Анализ отчетности ведущих экономических субъектов делает процесс прогнозирования макроэкономических процессов более эффективным. Такие, на первый взгляд, маловразумительные показатели, как различные соотношения активов, обязательств, прибыли и капитализации участников списка крупнейших компаний, с одной стороны, и макроэкономических индикаторов (ВВП, бюджетные доходы, активы ЦБ), с другой, могут иметь решающее значение для устойчивого развития национальных экономик.
Литература и информационные источники
1. Citigroup. A house built on Sandy // The Economist, №03(8614). January 17th 2009, pp. 64-65.
2. Keynes, John Maynard. The Economic Consequences of the Peace. New York: Harcourt Brace, 1920.
3. Годовые и финансовые отчеты упомянутых в статье компаний и организаций.
4. Клейнер Г.Б. Современная экономика России как «экономика физических лиц» //Вопросы экономики, 1996, № 4.
5. Яременко Ю. В. Экономические беседы. Запись С. Белановского. М.: Центр исследований и статистики науки, 1999.
6. Coase, Ronald. The Nature of the Firm. // Economica, Vol. 4, No. 16, November 1937, pp. 386-405.
7. Паппэ Я.Ш. Российский крупный бизнес как экономический феномен: особенности становления и современного этапа развития // Проблемы прогнозирования. 2002. №1. С. 29-46.
8. Паппэ Я. Ш. Российский крупный бизнес как экономический феномен: специфические черты, модели его организации // Проблемы прогнозирования. 2002, №2. С. 83-97.
