CC BY
236
Достов В.Л.,
к.ф.м.н., Председатель Совета, Ассоциация участников рынка электронных денег и денежных переводов; старший научный сотрудник, Санкт-Петербургский государственный университет Негляд Г.Ю.,
начальник Юридического управления, Федеральная служба по финансовому мониторингу Шуст П.М.,
к.п.н., исполнительный директор, Ассоциация участников рынка электронных денег и денежных переводов; старший научный сотрудник, Санкт-Петербургский государственный университет E-mail: [email protected]
ВЛИЯНИЕ ФИНАНСОВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ НА ПРАКТИКУ БОРЬБЫ С ОТМЫВАНИЕМ ДЕНЕГ И ФИНАНСИРОВАНИЕМ ТЕРРОРИЗМА
Новые технологии оказывают все более существенное влияние на развитие финансовой отрасли. Они меняют не только потребительский опыт, но также ставят новые задачи по модернизации практик по борьбе с отмыванием денег и финансированием терроризма. В статье анализируются основные точки влияния финтеха на ПОД/ФТ: роль ускорения обработки операций и трансграничного оказания услуг, появление новых подходов к идентификации клиентов, расширения задач по высокотехнологическому обеспечению доступности финансовых услуг, а также проблематика новой специфики противодействия финансированию терроризма.
Ключевые слова: финтех, ФАТФ, новые технологии, ПОД/ФТ.
V.L. Dostov, G Yu. Neglyad, P.M. Shust
THE EFFECTS OF THE FINANCIAL
TECHNOLOGIES ON THE ANTI-MONEY LAUNDERING AND COMBATTING FINANCING OF TERRORISM PRACTICE
New technologies have significant impact on the evolution of the financial
industry. They not only affect the consumers' experience but also call to modernizing our approaches towards anti-money laundering and combating financing of terrorism. In this paper we look at the following connections between fintech and AML/CFT policies: cross-border nature of new services, growing speed of transactions, new approaches in customer due diligence and financial inclusion, and new challenges in combating financing of terrorism.
Keywords: fintech, FATF, new technologies, AML/CFT.
Благодаря развитию новых технологий мир вокруг нас довольно быстро меняется. Некоторые из старых рисков становятся менее актуальны, на смену им приходят новые. Поэтому вполне предсказуемо, что развитие финансовых инноваций неизбежно влияет и на деятельность по противодействию отмыванию преступных доходов и финансированию терроризма (ПОД/ФТ). В этой статье мы пытаемся проанализировать их взаимное влияние и его последствия.
Глобальный стандарт по ПОД/ФТ -Рекомендации Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ) - содержат отдельную рекомендацию по новым технологиям (Рекомендация 15). Финансовым организациям предписывается проводить анализ рисков ОД/ФТ до запуска новых продуктов, деловой практики, включая новые механизмы передачи, или использования новых или развивающихся технологий. Изначально в бизнес-процессы должны быть включены меры по контролю и снижению этих рисков. При этом следует признать, что в Российской Федерации на законодательном уровне данная обязанность финансовых организаций формально до настоящего времени пока не имплементирована. Рекомендация 15 ФАТФ относительно новая и появилась в 2012 году. До этого учреждениям рекомендовалось обращать внимание только на технологии, которые связаны с анонимностью [1]. Понимание того, что новые решения и риски связаны не только с анонимностью, к ФАТФ пришло примерно в
середине 2000х годов. В 2006 году вышел отчет ФАТФ о новых платежных методах с описанием интернет-платежей, предопла-ченных карт, электронных кошельков и связанных с ними рисков. Позднее он обновлялся в 2008, 2010 и в 2013 годах.
В 2017 году ФАТФ запустила отдельный проект по взаимодействию с финтех компаниями, в рамках более широкого взаимодействия с частным сектором. В том же году состоялись и первые встречи между глобальными регуляторами и инновационными организациями. Это особое внимание, которое уделяется инновациям, основано на трех причинах. Первая - массовое распространение новых финансовых технологий, причем не только в развитых странах, но и в развивающихся. Новые инструменты перестали занимать узкую нишу и стали по-настоящему массовыми. Во-вторых, на инновации возлагаются надежды по повышению доступности финансовых услуг. Во многих странах вытеснение наличных и уход от теневой экономики стали первоочередными задачами, и у регуляторов есть понимание, что без новых технологий решить их невозможно [2]. Наконец, в-третьих, появление новых технологий происходит не само по себе, а укладывается в более широкую тенденцию изменения общества в целом Как представляется, главной задачей становится то, каким образом можно было бы использовать эти изменения для общественной пользы - для построения более безопасной, прозрачной и конкурентной экономики с минимальными рисками ОД/ФТ. Ниже мы рассматриваем основные типы рисков и их возможную оборотную сторону.
Отсутствие географических ограничений
Наличные по-прежнему являются платежным средством, в основном ограниченным в повседневном обращении одним государством или союзом государств. Платежи ими остаются локальными и привязанными к прямому или опосредованному физическому контакту между отправителем и получателем. Благодаря развитию новых технологий появляются платежные инструменты, которые могут использо-
ваться в любой стране - карты, электронные кошельки и так далее. Эта возможность трансграничного использования рассматривается ФАТФ как источник риска [3]. Случаи, когда получатель и отправитель денег находятся в разных странах, сложнее расследовать, поскольку требуется взаимодействие разных регуляторов. Деньги также могут попасть в зоны повышенного риска: например, Сомали или Северную Корею. Так, Национальной оценкой рисков финансирования терроризма [4] в Российской Федерации к группе высокого риска отнесено привлечение средств, предназначенных для финансирования терроризма, в сети Интернет. Отмечается, что данный способ сбора средств для финансирования терроризма является актуальным и широко используется террористическими группами. Существенную угрозу представляет то, что средства можно получать не только от лиц, вовлеченных в финансирование терроризма, но и от лиц, не осведомленных об истинных целях сбора средств. Денежные средства при этом собираются через социальные сети с использованием различных платежных инструментов: счетов, карт, кошельков.
Тем временем возможность трансграничного использования одновременно является и несомненным преимуществом для потребителей - она лежит в основе интернет-торговли, отменяет необходимость обмена наличной валюты при поездках за рубеж, повышает личную безопасность использования. Этот же функционал способствует повышению прозрачности. Некоторые тенденции особенно заметны нам как потребителям. Платежи в Интернете постепенно, хотя, стоит признать, медленно, сокращают долю платежей наличными курьеру в России. Исторически совершенно неотслеживаемый, традиционно серый сектор такси с развитием агрегаторов типа Яндекс.Такси активно переходит на безналичный расчет, становясь более прозрачным и налогооблагаемым.
В мире, где национальные границы становятся все более проницаемыми, трансграничное движение платежей, товаров, рабочей силы становится более рас-
пространенным. Выявление и минимизация соответствующих рисков являются одной из наиболее актуальных задач для служб финансового мониторинга финансовых организаций и стимулируют подразделения финансовой разведки, правоохранительные и надзорные органы государств все более активно взаимодействовать между собой.
Высокая скорость операций
Мгновенность - еще одна характеристика современной экономики. Требования потребителей к скорости сервиса беспрецедентны. Благодаря массовой доступности интернет-мессенджеров (Whatsapp, Viber, Telegram и других) клиенты привыкли к мгновенной коммуникации. Логично, что они ожидают того же и от банков: если можно мгновенно переслать кому угодно сообщение, зная только номер мобильного телефона получателя, почему то же самое нельзя сделать с деньгами?
Изначально мгновенность была характеристикой, в первую очередь, нише-вых инструментов вроде электронных кошельков. Сейчас она становится почти повсеместным стандартом. Быстро распространяются мгновенные платежи с использованием банковских карт - причем как в магазинах, так и при переводах с карты на карту внутри банка и между разными банками. Драматически сокращаются сроки перевода между банковскими счетами. Например, согласно европейским стандартам мгновенных межбанковских платежей SEPA SCT Inst, срок перевода денег от отправителя получателю должен составлять не более 10 секунд [5]. Вероятнее всего, тенденция на ускорение сохранится, и рано или поздно все платежи станут мгновенными: всегда, везде, с использованием любого счета.
Высокая скорость расчетов, несомненно, удобна для потребителей: быстрее можно получить товар или услугу, перевести деньги родственникам и друзьям. Это выгодно и бизнесу: снижается дебиторская задолженность, быстрее оборачивается капитал.
С точки зрения ПОД/ФТ, повышение скорости расчетов означает новые требования к эффективности систем мониторин-
га. У банка больше нет часов, а то и дней, чтобы проверить по санкционным спискам отправителей и получателей, проанализировать риск операции, сопоставить ее с другими трансакциями и так далее. На все это остается только несколько секунд: стоит не уложиться, и потребитель может уйти к конкурентам, умеющим делать все это гораздо быстрее.
Риски, связанные с высокой скоростью осуществления операций, отмечаются и в уже упоминавшейся Национальной оценке рисков финансирования терроризма в Российской Федерации. Такие риски характерны для перемещения средств, предназначенных для финансирования терроризма как с использованием, так и без использования банковского счета. Они усугубляются обширной географией переводов, сложностью выявления взаимосвязей клиентов и минимальными требованиями по проведению идентификации. Согласно Национальной оценке рисков отмывания преступных доходов такие переводы могут в том числе совершаться с использованием электронных средств платежа - например, путем использования электронных средств платежа (ЭСП), оформленных на имя т.н. «дропов», т.е. лиц, не осведомленных о характере использования этих инструментов, в том числе в схемах ОД от совершения мошеннических действий с самими ЭСП («кибермошенничество»)[6].
Поэтому противодействие отмыванию денег и финансированию терроризма становится все более высокотехнологичной задачей: анализ должен проводиться «на лету», практически мгновенно.
Справедливости ради следует сказать, что риски использования наличных денежных средств в схемах легализации преступных доходов, а также перемещение средств, предназначенных для финансирования терроризма, с использованием наличных также отмечаются в вышеуказанных отчетах о национальной оценке риска как высокие.
От анализа операции к анализу поведения
В платежной системе Банка России в 2017 году было проведено более 1,5 млрд
(!) платежей. Физические лица совершили более 900 миллионов переводов без открытия банковского счета. Более 3,3 млрд раз клиенты снимали наличные с платежных карт [7]. Абсолютное большинство этих операций легитимны и связаны с законной хозяйственной деятельностью. Например, в таком рискованном сегменте как снятий наличных с карт объемная доля очевидно легитимных операций составляет более 99,4% [8]. Мизерная доля трансакций является очевидно незаконной. Между этими категориями лежит поле «подозрительной деятельности», в которую входит в том числе и совершение подозрительных операций и которая подлежит анализу При этом каждая отдельная операция внутри незаконной схемы может выглядеть легально, но в совокупности они будут составлять действия, направленные на совершение преступления: например, уклонение от налогов.
Это меняет парадигму финансового мониторинга. Финансовые организации уже не просто выявляют отдельные подозрительные операции, но анализируют цепочки трансакций, сравнивая их с известными незаконными схемами. На уровне подразделения финансовой разведки анализируются цепочки, которые растягиваются уже на несколько банков и небанковских организаций.
Этот анализ паттернов поведения требует внедрения новых автоматических алгоритмов, а также применения риск-ориентированного подхода. Иначе не избежать «ложных срабатываний»: когда автоматическая система помечает легитимную операцию как незаконную, основываясь на формальных признаках. В этой связи ФАТФ требует универсального использования риск-ориентированного подхода: меры по ПОД/ФТ не должны негативно сказываться на законной финансово-хозяйственной деятельности и приводить к де-рискингу.
Переход от анализа отдельных опе-рацик, к анализу общей деятельности клиентов в перспективе приведет к отказу от формальных признаков и потребует постоянного изучения новых типологий. Это
неизбежно означает более активное взаимодействие между финансовыми организациями и подразделением финансовой разведки. Так, Росфинмониторингом совместно с экспертами организаций частного сектора ведется доработка профиля наркоторговца/наркокурьера, в том числе использующего системы денежных переводов. В дальнейшем планируется внедрение выработанного профиля в службы внутреннего контроля финансовых организаций.
В конечном итоге сообщение о подозрительной операции в подразделение финансовой разведки должно превратиться в сообщение о подозрительной деятельности.
Снижение порога для потребителей - финансовые услуги для всех
ФАТФ уже несколько лет назад отметила отсутствие противоречия между эффективностью противодействия отмыванию денег и финансированию терроризма и доступностью финансовых услуг [9]. Те, кто не может совершать безналичные платежи, вынуждены использовать наличные деньги, делая экономику менее прозрачной. Большой объем наличности в свою очередь создает предпосылки для роста теневого сектора.
Поэтому повышение доступности финансовых услуг (или более романтично - переход к безналичному обществу) неотделимо от совершенствования вопросов ПОД/ФТ. Одно невозможно без другого. Но как предоставить доступ к финансовым услугам тем, кто до этого никогда ими не пользовался, проживает в удаленных регионах или просто не имеет лишних денег, чтобы оплачивать банковские комиссии? Сейчас очевидно, что решение не в увеличении числа финансовых организаций, а в повышении качества и изменения парадигмы работы уже существующих. В частности, внедрения новых технологий: удаленного взаимодействия с клиентом, новых интерфейсов и так далее.
Для России довольно показателен пример трансграничных денежных переводов. Согласно данным Всемирного банка, переводы из России - одни из самых дешевых в мире: комиссии в среднем составляют
1,64%, в то время как по миру эта цифра -5,27%. Дешевизна и почти повсеместная доступность (через сеть агентов) сделали официальные переводы чрезвычайно популярными среди мигрантов, приезжающих в страну на заработки. По данным Банка России, в 2017 по системам денежных переводов в страны СНГ было переведено более 7 млрд долларов США (почти 17,5 миллиона переводов) [10]. Ранее эти деньги пересекали государственные границы в наличной форме - на поездах, в самолетах и автомобилях. Сейчас денежные потоки более прозрачны и отслеживаемы - в конце концов, мы обладаем более точной информацией о том, сколько именно денег отправляется за рубеж.
Таким образом, повышение доступности финансовых услуг и постепенное увеличение безналичного оборота являются одной из предпосылок для повышения эффективности мер по ПОД/ФТ и обеспечения прозрачности экономики. Решение этой задачи тесно увязано с модернизацией финансового сектора.
Новое «знание клиента»
Политика «Знай своего клиента» и идентификация как ее часть составляют фундамент мер по борьбе с отмыванием денег и финансированием терроризма. Собственно, положения об идентификации клиентов и запреты на анонимные счета -самые старые требования ФАТФ, которые появились еще в конце 1980-х годов. Но поменялось наше понимание «знания» клиента.
Если в конце прошлого века финансовой организации было достаточно зафиксировать имя клиента и номер его документа, то сейчас ценность этой информации в отрыве от дополнительных сведений снижается. Очевидно, что лица, находящиеся под международными санкциями, известные террористы и экстремисты не приходят в банк лично. Они используют никому неизвестных подставных лиц. Поэтому банки вынуждены собирать данные о связях между клиентами. Более полезными оказываются номера мобильных телефонов, 1Р-адреса и так далее. Так, в повестке заседаний ФАТФ в последнее время
все более активно дискутируются вопросы цифровой личности и подходов к ее идентификации.
Отражением этой тенденции становится распространение процедур удаленной идентификации, то есть установления личности без физического присутствия. Новые решения весьма разнообразны - это использование биометрии (Индия), проверка сведений через государственные (Нигерия, Мексика) и частные (Великобритания) базы данных, видеоидентификация (Испания, Швейцария, Эстония) и многие другие.
В том же русле двигается и Россия -в стране уже работают механизмы упрощенной идентификации, полагающиеся на данные из государственных информационных ресурсов. А летом 2018 года начато пилотное тестирование биометрической системы идентификации.
Значение удаленного взаимодействия с клиентами будет возрастать. Банковские отделения зачастую убыточны, и их число постепенно сокращается. Тем более маловероятно их активное открытие в удаленных регионах. С переходом на удаленные методы коммуникации и торговли банковский сектор тоже будет вынужден двигаться в сторону удаленного взаимодействия. Из этого также можно извлечь выгоду: благодаря новым технологиям, финансовая организация может больше узнавать о клиенте и более подробно анализировать их финансовую активность. Не подвергая себя при этом рискам предъявления поддельных паспортов или еще хуже - внутреннего мошенничества.
Обсуждение
В общем и целом суть отмывания преступных доходов осталась практически неизменной. Меняются только формы и инструменты. На смену легализации через прачечные и салоны красоты приходят более сложные схемы - перепродается наличность туристическими компаниями, меняются основания входящих и исходящих платежей для сокрытия НДС через фирмы-однодневки, деньги веерно снимаются с банковских карт. На конце этой це-
почки, как правило, наличность либо счет в зарубежной юрисдикции.
Отдельной оценки заслуживают и подходы к снижению рисков использования виртуальных валют в ОД/ФТ. Национальной оценкой рисков отмывания доходов отмечаются высокие риски использования т.н. виртуальных валют в схемах легализации преступных доходов, в первую очередь, в легализации преступного дохода, полученного от незаконного оборота наркотических средств [11].
Значительно более существенные изменения произошли в сфере финансирования терроризма. Если раньше террористическая деятельность осуществлялась крупными преступными группами с большими денежными оборотами, то сейчас тактика террористов поменялась. На смену масштабным атакам приходят теракты, подготовленные одиночками на небольшие суммы («низкобюджетный терроризм»).
Проблема состоит в том, что финансовая активность террористов не всегда отличается от финансовой активности законопослушных граждан [12]. В Саудовской Аравии в 2014 году власти проанализировали счета 1 150 человек, которые посещали Сирию и Ирак для участия в незаконных формированиях. Операции, которые они совершали, соответствовали возрасту и уровню доходов. Они жили на помощь от родственников и друзей, кредиты, зарплату и социальные пособия. Вычислить их было бы невозможно, если бы не снятие наличных в необычных зарубежных локациях. Согласно норвежским исследованиям, 50% европейских террористических ячеек находятся на самообеспечении. В некоторых случаях лица, уехавшие в зону боевых действий воевать на стороне террористов, продолжали получать государственные пособия.
Новые технологии функционально одинаково используются и законопослушными гражданами, и преступниками. Это традиционно и связано с общим развитием рынка: один и тот же функционал может использоваться и в легитимных целях, и в незаконных. Поэтому приоритетной задачей становится изоляция одной группы по-
требителей от другой. И вновь для этого требуется понимание типологий, а также использование сложных аналитических систем. Скорее всего, полностью предотвратить использование преступниками финансовых продуктов будет невозможно: чрезмерное ужесточение контроля может приводить к де-рискингу, задевая массовых клиентов. Но и в этих условиях возможно более точно выявлять подозрительную деятельность, на что и делает основной акцент ФАТФ.
Заключение
Финансовые технологии перестали быть нишевой тенденцией и вошли в повседневную жизнь потребителей. Карты, электронные кошельки, интернет-переводы, бесконтактные платежи - этими и другими продуктами пользуются сотни миллионов клиентов. Для них это не инновации, а обычные сервисы. Финансовая отрасль отражает те изменения, которые претерпевает наша жизнь. Мы стали более мобильны, более проницаемы стали государственные границы. Мы меньше взаимодействуем лично благодаря различным каналам мгновенной удаленной коммуникации. Наконец, возросли наши требования к скорости получения услуги.
Было бы странно, что при всем этом финансовые услуги оставались такими же, как двадцать лет назад. Изменения, которые они претерпели, идут на пользу потребителям: как минимум, они сделали их жизнь проще. Но также это не может не повлиять на меры по ПОД/ФТ, которые реализуют финансовые организации и регуляторы.
То, что деятельность по ПОД/ФТ меняется не точечно, а системно, подтверждают последние документы Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег. ФАТФ все больше внимания уделяет новым технологиям, они чаще оказываются в фокусе ее внимания. Главная задача на данном этапе - сконцентрироваться на том, каким образом преимущества инноваций можно было бы использовать для повышения прозрачности экономики. И соответствующим образом адаптировать тот арсенал мер по ПОД/ФТ, ко-
торый у нас есть, к меняющимся обстоятельствам.
По нашему мнению, при условии применения риск-ориентированного подхода и разумной оценки риска в России есть все возможности для эффективной и безопасной модернизации сферы банковских услуг. Концепцией развития национальной системы противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма, утвержденной Президентом Российской Федерации 30.05.2018 [13], в числе первоочередных задач закреплено совершенствование нормативно-правового регулирования сфер деятельности, связанных с использованием современных электронных технологий. Ее решение позволит минимизировать связанные риски, гармонизировав это с обеспечением доступности финансовых услуг, эффективной защитой прав потребителей и устойчивым ростом экономики.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Recommendation 8 in FATF 40 Recommendations // FATF/OECD. October 2003.
2. FATF Guidance. Anti-Money Laundering and Terrorist Financing Measures and Financial Inclusion (with a supplement on Customer Due Diligence) // FATF/OECD. November 2017.
3. Guidance for Risk-Based Approach. Prepaid Cards, Mobile Payments and Internet-Based Payment Services // FATF/OECD. June 2013.
4. Национальная оценка рисков финансирования терроризма. Публичный отчет // Федеральная служба по финансовому мониторингу. 20.06.2018.
5. SEPA Instant Credit Transfer (SCTinst) scheme Rulebook, (2017)// europeanpaymentscouncil.eu [Электронный ресурс].
URL:https://www.europeanpaymentscouncil.e u/sites/default/files/KB/files/EPC004-16%202017%20SCT%20Instant%20Ruleboo к%^1.0^(дата обращения: 30.04.2018).
6. Национальная оценка рисков легализации (отмывания) преступных доходов 2017-2018. Основные выводы // Федераль-
ная служба по финансовому мониторингу 2018.
7. Основные показатели национальной платежной системы // Центральный банк Российской Федерации.
8. Структура сомнительных операций в банковском секторе в 2017 году (оценка Банка России) // Центральный банк Российской Федерации.
9. FATF Guidance. Anti-Money Laundering and Terrorist Financing Measures and Financial Inclusion. With a supplement on Customer Due Diligence // FATF. November 2017.
10. Трансграничные переводы физических лиц (в страны СНГ) // Центральный банк Российской Федерации.
11. Негляд Г.Ю. Виртуальные валюты и проблемы противодействия отмыванию преступных доходов и финансированию терроризма // Журнал «Имущественные отношения в Российской Федерации», 2018. № 5. С. 105-107.
12. Emerging Terrorist Financing Risks // FATF. October 2015. Pp. 24-25.
13. Концепция развития национальной системы противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма (утв. Президентом Российской Федерации 30.05.2018).
BIBLIOGRAPHIC LIST
1. Recommendation 8 in FATF 40 Recommendations // FATF/OECD. October 2003.
2. FATF Guidance. Anti-Money Laundering and Terrorist Financing Measures and Financial Inclusion (with a supplement on Customer Due Diligence) // FATF/OECD. November 2017.
3. Guidance for Risk-Based Approach. Prepaid Cards, Mobile Payments and Internet-Based Payment Services // FATF/OECD. June 2013.
4. National Terrorism Financing Risk Assessment. Public Report // Federal Financial Monitoring Service. 20.06.2018.
5. SEPA Instant Credit Transfer (SCTinst) scheme Rulebook, (2017)// europeanpaymentscouncil .eu [Электронный ресурс].
URL:https://www.europeanpaymentscouncil.e u/sites/default/files/KB/files/EPC004-16%202017%20SCT%20Instant%20Ruleboo k%20v1.0.pdffaaTa обращения: 30.04.2018).
6. National Money Laundering Risk Assessment 2017-2018. Main conclusions // Federal Financial Monitoring Service. 2018.
7. Main Indices of the National Payment System // Central Bank of the Russian Federation.
8. Structure of the suspicious transactions in the banking sector in 2017 (Russian Central Bank assessment) // Central Bank of the Russian Federation.
9. FATF Guidance. Anti-Money Laundering and Terrorist Financing Measures
and Financial Inclusion. With a supplement on Customer Due Diligence // FATF. November 2017.
10. Cross-border individuals' transfers (to the CIS countries) // Central Bank of the Russian Federation.
11. Neglyad G.Y, Virtual Currencies and Anti-Money Laundering and Combatting Financing of Terrorism // Property Relations in the Russian Federation. 2018. № 5. C. 105-107.
12. Emerging Terrorist Financing Risks // FATF. October 2015. Pp. 24-25.
13. Concept for the development of the National AML/CFT System (signed by the President of the Russian Federation on 30th May, 2018).
