CC BY
27
М. В. Яковлева
Властный дискурс моды в динамике гендерных образов
На протяжении всей истории человечества костюм служил средством социальной стратификации, что, несомненно, относит его в раздел властных категорий. Поскольку основная функция костюма - репрезентативная, то отсюда следует, что костюм - визуальное проявление тендера, категоризация которого воспроизводится при помощи внешних знаков -одежда, прическа, аксессуары, поведение1, ресурс и инструмент для конструирования гендера. Невербальные практики костюма, ни что иное, как воспроизведение гендерных образов в качестве универсальных коммуникаторов и нормативов.
В ХХ веке признанным лидером в становлении власти признают информацию, стратегии которой остаются незримыми, но достигают колоссальных результатов. Начиная с теории ноосферы Вернадского, интерес к информации определил ее как одну из форм власти, власть-компетенция (или знание, информация) наряду с властью-силой Федье. Ж. Лиотар отождествляет знание и управление, Э. Тоффлер относит знания, информацию - к высшим видам власти, определяя ее потенциал по сравнению с насилием и богатством.
Знания подразумевают возможность глобального контроля, это и продукт, и средство управления, манипуляций. Вопрос о том, как реализовать и внедрить необходимую информацию в эпоху глобальных возможностей решается за счет ее тиражирования и распространения в СМИ, что способствует ее популяризации (популярность по своей сущности равна понятию модность). Такая популярность или «раскручен-ность» несомненная заслуга РЯ-технологий. Работая по законам «сенсационных оберток», «новостности», «отбора» они отражают понятие модных стандартов - «замещение и указание на какие-либо ценности, воспринимаемые в обществе как модные»2, а значит полезные и важные. Основное влияние на участников моды оказывают информационный и нормативный прессинг. «Чтобы определить, что именно является правильным, мы стараемся разузнать, что считают правильным другие, а свое поведение мы считаем правильным только до тех пор, пока наблюдаем его у окружающих».3
1 Пушкарева Н. Л. Гендерная методология в истории // Гендерный калейдоскоп - М., 2002. - С. 60.
2 КилошенкоМ. Психология моды. - СПб., 2001. - С. 44.
3 Чалдини (цит. по Берн Ш. Гендерная психология. - М., 2001. - С. 38).
178 © Яковлева М. В., 2007
Данные процессы современности во многом определяют структуру и способы управления и координирования обществом, понимаемые как «Власть». П. Бурдье считает, что «... производить и навязывать категории мышленияодна из важнейших задач и функций власти. Здесь функции власти, моды и костюма совпадают. На основе репрезентативности костюма главной его задачей становится социальная адаптация и ориентация («бывшие» функции моды по Топалову), костюм как категория социальной стратификации. Функциями моды как процесса воплощения духовных идеалов в материальные образцы, приобретая характер идеологии, становятся регуляция массового сознания (ажиотаж и массовость - законы существования моды М. Килошенко), создание ценностных доминант в культуре и обществе, придание аксиологических свойств материальным и духовным образцам эпохи.
Категорийный аппарат, сформированный властью, находит применение во всех отраслях жизнедеятельности человека, определяя аксиологию окружающего мира. Одним из факторов современной власти стала направленность на изменение ее внешних форм, которые теперь стремятся создать иллюзию освобождения от власти, при этом не означая ее ослабления.
Таким образом, при тотальной информатизированности общества, мода, являясь проводником между духовными идеями, потребностями и материальными образцами, стала одной из стратегий власти, позволяющей ставить аксиологическое клеймо на вещи и явления. При таком всеобъемлющем охвате, для большего удобства и для снятия фактора, как правило, традиционно-поверхостного отношения к моде, ее сфера подразделяется на отрасли - имиджелогия, РЯ-технологии, реклама, дизайн, стилистика. Информированность и компетентность не только стратегии самой моды, для конструирования окружающего мира, но и единственный способ для какого-либо субъекта из «простого» превратится в «мод-ного»-«успешного».
Обладая практически безграничными возможностями в публичной сфере, мода, устанавливает, «диктует» правила и нормы жизнедеятельности, определяя при этом способы их реализации. Формирование среды обитания, начиная от дизайна, модного поведения, заканчивая созданием и реализацией идей и мировоззрения без «применения силы», только за счет манипулирования желаниями и потребностями людей - стремление любой властной структуры. Основная ее забота «чтобы распределять жи-
1 Бурдье П. Дух государства: генезис и структура бюрократического поля // Поэтика и политика : сб. статей. - СПб., 1999 . - С. 127. 179
вое в области ценности и полезности»1 - создание аксиологических доминант. М. Фуко, в отличие от Г. Маркузе и З. Фрейда с их репрессивными принципами подавления индивида, считает, что власть выходит на уровень позитивного отношения к индивидам, «действуя на уровне желаний, что оказывается в итоге наиболее эффективным и действенным способом раствориться и закрепиться в ткани повседневности и коммуникации»2. «Власть становится приятной и вожделенной большинством людей, когда проявляет себя не как репрессивный механизм (хотя, безусловно, она остается репрессивной), а как машина для удовлетворения желаний»3. Мода из праздного явления стала основным рычагом власти. Сегодня власть от наказания переходит к надзорному телу (М. Фуко), данный рычаг тоже оказался неубедительным, потому что основным подчиняющим элементом у человека является его сознание. И что может быть эффективнее, чем не просто надзор над сознанием, а именно формирование этого самого сознания через создание ценностных ориентиров, воплощенных в идеалах.
Таким образом, посредством моды в современности происходит рождение целой армии «рабов», слепо подчиняющихся и регламентирующих свою повседневность.
Современный контроль основывается исключительно на системе поощрения, предлагая «счастливую жизнь и реальность» взамен свободы. Любое действие субъекта моды канонично, не исключая «отказников», стремящихся противопоставить себя этому процессу. Сам факт противопоставления, заставляет человека встать в границы дозволенного, принять правила игры, поскольку без понимания нормы нельзя выйти за её рамки (можно нечаянно стать модным). Конструирование реальности в постмодернистскую эру бесконечности переходит в ведение моды.
Эта сила, которой обладает современная мода над умами человечества, не могла не привлечь ее в качестве стратегии для всеобщей власти. При этом необходимо отметить, что данное явление культуры, обладает и огромной экономической и материальной базой. Постоянные смены модных образцов в любой области, рождают погоню за лидерством, поскольку только «модности» обладают властной насыщенностью, в то время как «старомодное» сдает свои позиции, отдаляясь в раздел бесперспективного. Мода - и цель, и средство одновременно, например, традиционно считалось, что девушки предпочитают модную одежду, чтобы понравиться мужчине и создать брачный союз, дабы была возможность
1 Бурдье П. Дух государства : генезис и структура бюрократического поля // Поэтика и политика : сб. статей. - СПб., 1999 . - С. 127.
2 ФукоМ. Интеллектуалы и власть. - М., 2002. - С. 166.
3 Там же. - С. 190
носить модную одежду. Мода, также как и власть, управляет социумом, своим обществом (своей частью общества) и им же питаема.
Традиционно моду связывают с понятием «Диктата», тем самым, облекая ее в одну из форм власти. Такой устойчивый оборот, как «Диктат моды» был отчетливо виден вплоть до второй половины ХХ в., когда изменения костюма, правила его ношения, четкая социальная иерархия насаждались с помощью ордонансов Коронованных особ, или модными журналами указывалась конкретная и неизменная длина юбки, цветовая гамма и т. д. Сегодня, в эпоху «завоеванных свобод», мнимых или реальных, человек обладает «правом выбора», но таким же иллюзорным, как и много веков назад. Сфера влияния моды в современности вышла за рамки «процесса развития костюма», ее власть распространилась с простого контроля эволюции стилистики и функциональных особенностей платья на область мировоззрения человека. Теперь мода диктует образ жизни и образ мысли, насыщая предложенные приоритеты сущностью властности. Которые выражаются в статусности образцов, их иерархическом расположении, Ж. Бодрийяр называет такой способ действия: «захват власти путем одностороннего одаривания»1. В тоже время суть самой моды дать определение понятию нормы, и соответственно выделить «ненорму». Диктат моды тесно связан с позицией власти в процессе установления рамок нормы и прослеживания степени приближенности к норме. Одним из законов существования Моды является публичность, проявляясь только в сообществе и при общей осведомленности участников модного процесса. Публичность как сфера признательности, самый необходимый фактор функционирования власти. Так же, как и власть по Арендту, мода безличная сила и потенциальная мощь, которую невозможно иметь в единоличном пользовании «... властью же собственно никто не обладает, она возникает среди людей, когда они действуют вместе, и исчезает, как только они снова распыляются»2.
Такая обезличенность ставит моду в недосягаемость, тем самым предотвращая попытки «подкупа или заговора», формируя «вечное ускользание». Другой фактор - необратимость, один из основополагающих в принципе бесконечности власти. Бесконечность обратимости Ж. Бодрийяр обозначил как «соблазнение властью»3, возможность начать новую власть и является естественным принципом инновационного развития моды, при этом сохраняется иллюзия вечности, как стабильности. Постоянная смена идей, образцов - «процесс замены» также является одним из законов существования моды «цикличность» по Гофману.
1 Бодрийяр Ж. Соблазн. - М., 2000. - С. 98.
2 Арендт Х. Vita activa, или О деятельной жизни. - СПб., 2000. - С. 265.
3 Бодрийяр Ж. Указ. соч. - С. 97.
Р. Барт считал, что «вся новая мода - отказ наследовать, ниспровержение диктата прежней моды; мода осознает себя, как правило, как естественное право настоящего над прошлым.»1. Мода - наиболее демократическая ценность, готовая тут же превратиться в свою противоположность, в то, чем можно и нужно пренебречь. «Так называемый «Диктат» моды преувеличивается в массовом сознании. Это, видно хотя бы из того факта, что нарушение нормативных предписаний моды, как правило, не влечет за собой серьезных социальных санкций по отношению к «провинившемуся», «нормы в моде менее императивны, обязательны, жестоки, чем в ряде социальных институтов или в обычае»2.
Как известно, костюм - это та форма, которую в соответствии с требованиями времени дух придает телу3, поэтому само платье своими изменениями как нельзя более точно реагирует на вибрацию требований власти. Для исследований феномена костюма проблемы телесности наиболее важны, поскольку телесность это визуально воспринимаемый образ человека. Одежда, как один из основных элементов костюма, непосредственно закрывает, видоизменяет физическое тело, конструируя образ телесности.
Принцип тела в философии М. Фуко тесно связан с принципом власти и механизмом насилия, которые формируют структуру субъективности. М. Фуко различает два основных типа существования власти в истории: власть как прямое физическое воздействие на тело (такая форма власти преобладает в европейской истории до проведения правовых реформ XVIII века); и власть как «надзорное» (символическое) насилие над телом4. Современной формой, по мнению М. Фуко, является форма, которую он обозначает как «послушное тело», функционирование которой не определяется больше внешними правилами властной регуляции и подчинения, но более интенсивными нормами саморегуляции, самоуправления и самоконтроля. Современное тело - это тело, более «послушное» не власти, но, скорее, воле и желанию5. Именно повседневный и непрестанный контроль над субъективностью, осуществляемый посредством моды, определяет добровольность подчинения. Маркировки субъективности при этом не являются неизменными биологическими маркировками, а социально сконструированы и производятся определен-
1 Барт Р. Система моды. Статьи по семиотике культуры. - М., 2003. - С. 234.
2 КилошенкоМ. Психология моды. - СПб., 2001. - С. 49.
3 Фукс Э. Галантный век // Эротика. Иллюстрированная история нравов: в 3 т. Т. 2. - М., 2001. - С. 175.
4 Фуко М. Говорящий пол (сексуальность в системе микрофизики власти) // Современная философия. - 1995. - № 1. - С. 157
5 Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. - М., 1996. - С. 273-275.
ными типами властных стратегий. Предметом исследования становится тело подчинения, управляемое телесными регулятивными нормами и практиками. Телесность костюма также позволяет проследить отсутствие автономии тела и власти. Многовековые традиции ношения корсетов, каркасных конструкций полностью меняющих пропорции тела, его анатомию подтверждает концепции о том, что тело отчуждается властью и признается полем ее применимости и владения. В ХХ веке, теория деконструкции Ж. Дерриды оправдала деформацию тела не только внешними воздействиями, но и позволила рассмотреть его как поле для механического, внутреннего изменения (операции по изменению пола, удаление жировых отложений и нижних ребер, наращивание костной ткани для удлинения ног и т. д.). Это «дисциплинарное» тело характеризует властность моды, которая как желе, окутывает и проникает во все глубины сознания и быта человека, в его повседневность. Это явление культуры, первоначально призванное заботиться о развитии одежды, о гармонии внешнего вида человека, теперь срослась с властью настолько, что с момента рождения до самой смерти личность находится под воздействием моды и в ее окружении.
В тоже время именно на ином отношении к телесности и телу человека выявляется определенная тенденция к толерантным взаимоотношениям между полами. Появление аксессуаров в виде татуировок, скарификации на мужском и женском теле, использование прозрачных, стрейч материалов в одежде, купальники - «топлес» определяют принцип «осознания тела». Понятие «фейсизма» одного из типов подчинения по Аронсону, как отличие в изображениях мужчин (лицо) и женщин (тело), легло в основу теории визуального угнетения «взгляда - власти» Л. Малви. В современной культурной ситуации переосмысления представлений о мужественности и женственности отражается в открытии и востребованности мужского тела в сфере моды, рекламы, кинематографа. Также с 80-х гг. ХХ века появляется феномен «мужского стриптиза», являющий в культуре обнаженное тело мужчины. К тому в условиях моды «унисекс» (теория андрогинности С. Бэм) именно тело позволяет демонстрировать биологический пол, который теперь не является фактором угнетения (теория «сексизма» А. Девис).
Таким образом, мода, являясь инструментарием власти, устанавливает рамки дозволенного, выраженные в нормах успешности через гендер-ные образы, которые, в свою очередь, находят воплощение в костюме, тенденция развития которого в ХХ веке, характеризуют ослабление давления власти на тело, во всех ее проявлениях, позволяя раскрыть динамику социокультурной политики, направленную на снятие иерархии доминирования-подчинения «мужского» и «женского».
