CC BY
160
УДК 323.2
КОШКИН А.П. Власть и общество: проблемы
российской коммуникации
В статье анализируется несколько политических проблем коммуникации российской власти с обществом. Отмечается, что процесс институциализации политико-общественных импульсов включает в себя всеобъемлющую модернизацию, медийные, поведенческие, идеологические и имиджевые институты. По мнению автора, разные комбинации взаимодействия этих институтов позволяют создавать новые коммуникационные схемы.
Автор утверждает, что российская власть достаточно эффективно выстраивает коммуникации с обществом. Однако поведенческие институты используются властью недостаточно эффективно. Реакция общества и граждан, полагает автор, далеко не всегда адекватна ожиданиям, поскольку процесс формирования коммуникативных общественных институтов еще не завершен.
Ключевые слова: коммуникации власти с обществом, модернизация, медийные институты, поведенческие институты, идеологические институты, имиджевые институты.
Многие отечественные ученые и эксперты в настоящее время критикуют российскую политическую элиту и государственную власть за непрофессионализм, оторванность от интересов граждан, управ-ленческо-технологическую отсталость и за многое другое1. Позволим себе в принципе не согласиться с подобными утверждениями, поскольку считаем, что созданные в период начиная с 1985 года многочисленные механизмы, формы и методы общения власти с обществом в последующие годы прошли очень серьезную проверку на жизнеспособность. Многие из них постепенно прекратили существование, другие усовершенствовались или модернизировались, а некоторые со временем сформировались в относительно устойчивые институты коммуникации. Не случайно сегодня Президент России Д.А. Медведев акцентирует внимание на эффективных совместных усилиях власти и гражданского общества для процветания Российского государства2.
Обратимся к нашей истории. Монопартия (КПСС) сначала прошла стадию внутреннего распада и даже политического запрета, а общество одновременно предложило большое количество собственных социаль-
но-политических проектов (общественно-политические движения, партии по интересам, например Партия любителей пива, по половому различию и т.д.). Со временем в конкурентной борьбе власть была вынуждена использовать партийно-политическое пространство не только с целью реализации собственного властного интереса, но и для систематизации общественных инициатив. В результате появилась и сохранилась и т.н. партия власти, но также и инициированные обществом движения и инициативы. Таким образом, в нашей стране состоялся переход от моновласти, которая авторитарно общалась с обществом, к полифонии институциональных коммуникаций.
Следует признать, что сегодня определенная часть нынешней политической элиты декларирует неудовлетворенность участием общественности в делах государства. Полагаем, совсем не случайно в казалось бы относительно благоприятных условиях (мировой финансово-экономический кризис якобы почти не коснулся нашей страны) российское общество недовольно и посылает власти большое количество импульсов о необходимости изменений в основных сферах его жизнеде-
ятельности. А политическая власть восприняла, систематизировала общественный запрос и «выдала» ответный сигнал (в Послании Президента Федеральному Собранию 2009 года) в виде назревшей всеобъемлющей модернизации.
Важно подчеркнуть, что заявленная Президентом России модернизация не является выдумкой. Это целый ряд явлений в самых различных областях жизни граждан, общества и власти, развивающих Россию, продвигающих ее вперед. Как отметил в своей статье издатель «Независимой газеты» К. Рем-чуков: «Если не модернизировать институты, от которых зависит развитие, общество становится заложником нарастающей отсталости. Все вокруг выглядит по-современному -машины, иногда - дороги, дома, одежда, телефоны. А мы по-прежнему живем как неандертальцы, поскольку каждый отдельно взятый россиянин понимает модернизацию как нечто такое, что касается только технологий. Редко кто задумывается о том, что она касается и общественных отношений»3.
Действительно, если государственный аппарат будет всеми силами стремиться вернуть советскую политическую и общественную систему, то в результате общество, полностью лишенное коллективных импульсов к изменениям, будет ждать модернизацию откуда-то сверху, как «манну небесную». И наоборот, только объединившиеся для реализации своихличных интересов граждане смогут сформировать иной, не государственный субъект развития, модернизации, изменения. Полагаем, совсем не случайно в своей статье «Россия, вперед!» глава нашего государства подчеркнул: «В конце концов, не сырьевые биржи должны вершить судьбу России, а наше собственное представление о себе, о нашей истории и о нашем будущем. Наш интеллект, трезвая самооценка, наша сила, чувство собственного достоинства, предприимчивость»4.
В последних своих выступлениях и текстах глава Российского государства фактически заявил о наличии серьезного политического импульса на реформирование практически всех сфер общественной жизни. Так, по его мнению, «...политическая система России будет предельно открытой,
гибкой и внутренне сложной. Она будет адекватна динамичной, подвижной, прозрачной и многомерной социальной структуре. Отвечать политической культуре свободных, обеспеченных, критически мыслящих, уверенных в себе людей»5. Глава государства также полагает, что модернизация возможна в рамках тесного сотрудничества с демократическими социумами, т.к. «.наши внутренние финансовые и технологические возможности сегодня недостаточны для реального подъема качества жизни».
Можно предположить, что реализовать этот импульс допустимо только в рамках диалоговых по сути отношений между властью и обществом. Однако так считают далеко не все политики, политологи, ученые и эксперты. Часть исследователей утверждают, что в современной России прослеживается тенденция установления и развития диалоговых форм взаимоотношений между властью и обществом в виде так называемой модели демократического участия6. Другие склонны утверждать, что власть вынуждена прибегать к мерам, призванным компенсировать демонтаж или ослабление ряда демократических институтов, и пытается строить очередную «вертикаль», организующую гражданское общество7. Третьи полагают, что демократия в России носит имитационный характер. Как относиться к этим точкам зрения?
Следует учитывать тот неопровержимый факт, что главным регулятором общественной жизни выступает государственная власть, поскольку именно она утверждает начала законности, равенства и свободы. Без публичной власти российское общество неизбежно распадется на составные элементы. Теоретически известно, что эффективную политическую коммуникацию можно построить только на принципах взаимного учета и удовлетворения политических интересов власти и общества. Но как сделать так, чтобы эти интересы действительно реализовыва-лись ко взаимному удовлетворению различных социальных групп? Может быть, советская система государственного управления, когда власть и общество живут в непересекающихся пространствах, изжила себя окончательно? Но чем тогда
можно и нужно дополнить систему государственного управления?
Без сомнения, проходящие от власти к обществу и от общества к власти импульсы содержательно наполняют коммуникативную систему общества. Импульсы в статье рассматриваются как четкие и артикулированные сигналы, которые позволяют власти и обществу корректировать свою совместную деятельность. Это выгодно и необходимо стране, гражданам и государству, поскольку ориентация на институциональную стабильность оказывается первым и необходимым условием перехода к модернизации, или инновационному развитию общества, о котором сказал Президент Д.А. Медведев в своем Послании Федеральному Собранию 12 ноября 2009 года8.
Обратим внимание на то, что ни в одном своем обращении к нации президент не рассматривает государство в качестве важнейшего субъекта модернизации. С одной стороны, это понятно, поскольку институциональные проекты не реализуются чисто административным путем: они требуют опоры в обществе9. Но, с другой стороны, политологам, политикам и другим общественным деятелям следует искать ответ на вопрос: можно ли осуществить модернизацию социума, не вовлекая в нее государственный аппарат и не модернизируя его самого? Следует признать, что отрицательный ответ очевиден.
Сама система коммуникации, в современном обществе должна постоянно обновляться в институциональном плане, а также выполнять адаптивную функцию и развивать доверие в обществе. Как отмечает руководитель отдела социально-политических исследований Левада-центра Б.В. Дубин, «социум без системы институционализированного доверия и ответственности можно охарактеризовать как не современный»10.
В научном плане институты коммуникации достаточно условно можно разделить на две большие группы: создаваемые властью и создаваемые обществом.
Институты, формируемые со стороны власти для взаимодействия с обществом, можно разделить на общепринятые, такие как парламент, политические партии, СМИ как политический институт, и вновь создан-
ные в современной России - Госсовет, разнообразные президентские советы, полпреды в округах, система общественных приемных в округах. Вновь созданные институты рассматриваются некоторыми исследователями как временные организации, лишенные легитимности11. Однако многочисленность и многообразие этих институтов свидетельствуют лишь о том, что власть понимает значимость сферы коммуникации и постоянно обновляет свою деятельность в ней. Тем самым власть дает ответ многочисленным вызовам современного информационного общества.
После 2000 года вновь созданные властью политические и одновременно коммуникативные институты являлись ответом на распад российского общества и частью плана по формированию вертикали власти. Следует констатировать, что это сделать в определенной мере удалось. Политическая власть в России, располагая мощными информационными и пропагандистскими ресурсами, успешно побуждала граждан и общество к спрогнозированным поступкам. Очевидно, в этот период уже отпала острая необходимость в применения средств силового воздействия на общество. Зато состояние российского общественного мнения стало мерилом усилий власти в сфере коммуникаций (негативное общественное мнение побуждает власть нейтрализовать его, а позитивное - усилить).
Можно предложить и иную классификацию институтов, создаваемых властью для регулирования отношений с обществом. Это медийные, поведенческие, идеологические и имиджевые институты. Следует учитывать тот факт, что разные комбинации этих институтов позволяют создавать новые схемы коммуникации власти и общества. Как проходят политические импульсы через них?
Так, медийные институты власть постоянно задействует для виртуального воздействия на общество. Современная власть объективно нуждается в таких институтах, поскольку в социуме политические ценности, нормы и установки во все большей степени формируются в информационном пространстве, с помощью Ин-
тернета и СМИ12. Кроме того, в современном социуме регулируемая коммуникация в виде обработки общественного мнения происходит непосредственно перед принятием политического решения. Так, например, статья Президента РФ Д.А. Медведева «Россия, вперед!» была опубликована в печатных СМИ, Интернете, а ее ключевые положения активно обсуждались на многих теле-и радиоканалах. Такой медийный «натиск» вызвал оживленную дискуссию в среде экспертов и политологов. Но массу населения его статья, похоже, так и не охватила. Опросы Левада-центра, проведенные в 46 регионах страны, выявили традиционно отстраненное отношение: «.власть бубнит себе под нос, а население либо не слышит, либо не понимает. Лишь 3% читали статью Д.А. Медведева, а 80% не только не читали, но даже и не слышали о ней. Среди тех, кто оценил «манифест Медведева», преобладало мнение, что он не повлечёт за собой сколько-нибудь заметных перемен в политике»13. Такой пессимистический настрой населения к активным обращениям политической власти к народным массам имеет объективные основания.
Но есть и субъективные основания, поскольку достаточно сложно понять, к кому реально Д.А. Медведев обращался своей статьей. Давайте вдумаемся, случайно ли Президент РФ предупреждает: «Нашей работе будут мешать»? И даже уточняет, кто это: «.влиятельные группы продажных чиновников и ничего не предпринимающих «предпринимателей». Те, кто хорошо устроился, у кого всё есть. Те, кто до скончания века собирается выжимать доходы из остатков советской промышленности и разбазаривать природные ресурсы»14. Может быть, он в первую очередь обратился к молодежи, бюджетникам и наиболее активной части российских граждан? По всей видимости, такой вывод соответствует действительности, поскольку немалая часть активных, неравнодушных россиян прислала президенту свои предложения.
Вторая группа институтов условно названа поведенческими (характеризующими повседневное взаимодействие власти
с обществом). Речь идет о самой власти, ее различных ветвях, уровнях и органах. По тому, как власть себя ведет и насколько она эффективна общество и формирует свое отношение к ней. Сегодня никого не удивишь разговором (даже во властных структурах) о том, что России требуется иное поведение власти, нужны новые кадры, хозяйственные практики,честные банкиры, некоррумпированные политики и депутаты, чтобы улучшить ситуацию. Раньше, в советское время, такие проблемы обсуждались только на кухнях. Но теперь, к сожалению, разговорами о поведении власти занимаются практически все (и власть, и общество), но ничего не меняется. Более того, подобного рода размышления оторвались от практической жизни и существуют уже как самостоятельный жанр в телепередачах, радиопроектах, печатных и иных медиаформатах.
Следует полагать, что для изменения реального положения дел в России власти необходимы конкретные инструменты модернизации, которыми она реально воспользуется. Такие инструменты в настоящее время в основном предлагают либеральные теоретики и макроэкономисты. При этом многие государственные структуры, как нам представляется, скорее готовы декларировать приверженность новым идеям, но не собираются ничего менять в своем поведении, в своей деятельности. В качестве примера неадекватности действий власти является отсутствие внятной реакции на то, что кризис в России оказался глубже и жёстче, чем в США и в Западной Европе. При этом российское общество хочет получать не только заверения о том, что в стране «всё хорошо», но зачастую жаждет, чтобы были названы виновные, а также предложена программа выхода из кризиса.
Уже отмечается, что нынешняя российская власть своим поведением демонстрирует готовность реализовать общественный импульс на иное качество действий власти, на иную эффективность и адекватность общественным и частным интересам. Далеко не случайно, что после трагедии в ночном клубе «Хромая лошадь» в Перми произошла мощная волна снятия с
должностей целого ряда чиновников и возбуждено большое количество уголовных дел против них15. Аналогично власть отреагировала на гибель в следственном изоляторе «Бутырка» юриста С. Магнитского, когда решением Президента России более двух десятков начальников из Федеральной службы исполнения наказаний были отстранены от должности. Конечно, обновлять кадры жизненно необходимо (даже путем одномоментных ротаций и снятий), но нужны системные меры по улучшению условий жизни общества.
Другой пример о том, как ведут себя сегодня сельские и поселковые администрации. Так, по данным министра финансов Калининградской области О. Малыгиной, муниципальные служащие в районах теперь обходятся налогоплательщикам почти на треть дороже, чем в 2008 г. Не развивая налоговую базу, а лишь получая транши «сверху», муниципалитеты раздувают штаты, назначают себе огромные зарплаты, устраивают в нищих поселках бессмысленные презентации, выплачивают себе же гигантские «командировочные». Однако эти администрации никак не влияют на улучшение жизни людей16.
Идеологические институты рассматриваются как комплекс общественно-политических акторов (специализированные институты государства, политические партии, религиозные организации и др.) по воздействию на общество в рамках определенного учения/идеи. Многие политики (например, Г.А. Зюганов, В.В. Жириновский и др.) расценивают эти институты как возможность постоянного формирования позитивного отношения народа к власти методами пропаганды и агитации. По мнению целого ряда политических и общественных деятелей, идеологические институты должны обеспечить воспитание компетентных граждан и содействовать высокому уровню их участия в политической деятельности.
Правда, следует заметить, что, хотя эта цель ставилась многими политиками и теоретиками политики, в жизни она редко бывает достигнута. Почему? Вне всяких сомнений, этот тезис используется в целях манипуляции массовым политическим сознанием, что мы хорошо усвоили
из опыта нашего недавнего прошлого. Кроме того, любая идеология выставляет достаточно жесткие политические (но не правовые) рамки как для общественного развития, так и для действий власти.
В последние годы предпринят целый ряд попыток сформулировать для России новую идеологию. Это евразийство, «русская доктрина», «суверенная демократия», «русский консерватизм» и др. Каждая из них является своеобразным импульсом для общества и власти со стороны разработчиков той или иной идеологии о том, что только они способны улучшить современное устройство и знают, как это сделать. В современном российском социуме, конечно, есть группы людей, которые согласны с появлением т.н. общероссийской идеологии. Однако все же большинство россиян не хотят новых морально-нравственных, политических и иных ограничителей, выходящих за правовые рамки.
Следует признать, что в коммуникации с обществом власть в настоящее время в одной строгой идеологии не нуждается. При необходимости она готова использовать и реально использует любую идеологическую доктрину, которая, с одной стороны, претендует на решение тех или иных социальных проблем, а с другой -выгодна самой власти. В качестве примера приведем сотрудничество современной власти с Русской православной церковью (РПЦ). Именно РПЦ заявляет о том, что она готова заняться духовно-нравственным воспитанием молодежи и военнослужащих, выработала нравственный кодекс христианского предпринимателя, доминирует в сети Интернет и других информационных ресурсах (среди других негосударственных институтов).
Сегодня власть понимает, что сокращению разрыва во взаимопонимании с обществом помогает формирование собственного позитивного имиджа. Имиджевые институты, как известно, предназначены для формирования положительного образа власти в информационном пространстве17 и обычно задействуются властью для успешного влияния на население в информационном обществе. Основным из них является институт связей с общественностью, позволяю-
щий значительно усилить публичность и светскость современной политики18.
Понятно, что созданные профессиональными имиджмейкерами образы политиков и государственных деятелей далеко не всегда позитивно воспринимаются массовым сознанием. В своё время многие писали о складывающемся культе личности В.В. Путина, но тот четко давал понять, что «хвалебные оды его не греют». С иронией к попыткам сформировать некий «либеральный» или «блогерский» образ относится и Д.А. Медведев.
Сегодня имидж любого политика в наибольшей степени формируется с помощью СМИ. Формально процент государственных СМИ в России очень небольшой, в то же время среди общественно-политических изданий в регионах многие учреждены властями, ещё больше контролируется зависимыми от региональных глав бизнесменами и работает под «цензурой страха». В результате газеты и выпуски теленовостей делаются по принципу «только хорошее о губернаторе и немного о погоде». Единственной их функцией остаётся реклама местного начальства перед центральными властями и населением. Причём отчасти за счёт самого населения, т.е. на бюджетные деньги19.
Таким образом, полагаем, что российская власть создала и в настоящее время активно использует целую систему институтов, позволяющих достаточно эффективно выстраивать коммуникации с обществом и гражданами. В этой коммуникации власть весьма чутко прислушивается к общественным импульсам, но реагирует так, как может, и так, как ей выгодно. В настоящее время постепенно и в целом успешно завершается переход в этой коммуникации от примата идеологических институтов к медийным и имиджевым. Однако поведенческие институты используются отечественной властью пока недостаточно эффективно.
Власть через созданную систему институтов также постоянно посылает обществу политические, по сути, импульсы. Однако реакции общества и граждан в нашей стране далеко не всегда адекватны ожиданиям, поскольку процесс формирования коммуникативных общественных институтов еще не завершен.
1 См., например: Кротков В.О. Роль партийно-политической системы в условиях российского авторитаризма XXI века // Стратегии России в историческом и мировом пространствах: Материалы Всероссийской научной конференции / Под ред. С.С. Сулакшина, А.И. Фурсова, В.Э. Багдасаряна и др. М.: Научный эксперт, 2009. С. 525-538.
2 См. подробнее: Медведев Д.А. Выступление на государственном приёме по случаю национального праздника - Дня России // kremlin.ru/transcripts/8030
3 Не числом, а умением // www.ng.ru/ editorial/2009-12-08/2_red.html.
4 Медведев Д.А. Россия, вперёд! // www.rg.ru/2009/09/1 1/medvedev-statia.html.
5 Там же.
6 Агранович С.Ю. Коммуникативные модели в деятельности законодательных властей региона // Власть. № 3. 2007. С. 35.
7 Петров Н.В. Общественная палата: для власти или для общества? // Pro et Contra. № 1. 2006. С. 40.
8 Медведев Д.А. Послание Президента РФ Федеральному Собранию // www.kremlin.ru/ transcripts/5979.
9 Рац М.В. Не в науке дело // www.ng.ru. -2009, 2 декабря.
10 Дубин Б.В. Институты, сети, ритуалы // Pro et Contra. 2008. № 2-3. С. 27.
11 Петров Н.В. Общественная палата: для власти или для общества? // Pro et Contra. 2006. № 1. С. 40.
12 Государственное регулирование в современном политическом процессе России. Научная монография / Авт. кол.: В.К. Белозеров, С.В. Демченко, И.М. Карелина. М.-Орел: ОРАГС, 2009. С. 192-193.
13 Цит. по: Костиков В. А что скажет печник Степаныч?... Как сделать политику понятной для народа // Аргументы и факты. 2009. № 41. С. 7.
14 Медведев Д.А. «Россия, вперед!» // http:/ /news.mail.ru/politics.
15 www.mail.ru.
16 Гарматина Ю., Доронина О., Кодзасова И. и др. Безбедные и безнаказанные // Аргументы и факты. 2009. № 38. С. 7.
17 Фролов Е.В. Политический имидж институтов государственной власти России: современное состояние и перспективы совершенствования: Автореф. дис. ... канд. полит. накк. М., 2005. С. 9.
18 Алексеева Т.А. Еще раз о связи «публичного» и «приватного» // Проблемы и суждения: голоса российской политологии. Сборник трудов. М.: КДУ, 2004. С. 171-172.
19 Федотов М. Комментарии экспертов // Аргументы и факты. 2009. № 41. С. 4.
