CC BY
14УДК 830-31 Тик
«Виттория Аккоромбона» как исторический роман М.И. Джабраилова
Дагестанский государственный университет
Желание написать роман об эпохе Возрождения возникло у Тика еще в начале XIX века, но осуществилось оно в 1840 году, когда вышел в свет его исторический роман «Виттория Аккоромбона». Все это время писатель вынашивал свой замысел, обдумывал его.
Годы, которые пролегли между замыслом «Виттории Аккоромбоны» и ее воплощением, были временем, когда в художественном сознании европейских писателей постепенно утверждалась идея историзма, когда «история стала великой тайной литературы» [1]. В эпоху, когда жил Тик, интерес к истории был закономерен и неизбежен. Сама действительность с ее бурными событиями способствовала историческим размышлениям. Современная наука пришла к выводу, что формирование исторического мышления началось в последней трети XVIII века. «Отцом историзма» справедливо называют Гердера, который своими трудами способствовал новому пониманию истории. Он выдвинул идею о том, что в истории нельзя не видеть «явного поступательного движения и развития, но в более возвышенном смысле, чем это представляли себе до сих пор...» [2]. Но настоящее понимание истории возникает в эпоху романтизма, когда люди стали осознавать, как пишет Карл Ясперс, что «человек является природой и историей одновременно» и что «историческое воззрение создает ту сферу, в которой пробуждается наше понимание природы человека» [3]. Возникает потребность подхода к явлениям жизни, ко всему происходящему вокруг с исторической точки зрения. Писатели словно почувствовали то, о чем уже в XX веке скажет Марк Блок - «истории присущи ее собственные эстетические радости, непохожие на радости никакой иной науки» [4]. Первым в европейской литературе эти «радости» почувствовал Вальтер Скотт, основоположник жанра исторического романа, путем которого, споря и соглашаясь, внося много своего, последовали многие писатели в разных странах. «В наше время, -писал Шатобриан, - подлинная история будет иметь свою вымышленную историю.» [5].
В 10 - 20-х годах XIX века исторический жанр делает первые шаги в Германии («Хранители короны» Арнима, 1817, «Лихтенштейн» Вильгельма Гауфа, 1826). Тик, работая над своим романом, учитывал достижения отечественной литературы в этой области, к тому же он уже имел возможность обратиться к эстетическому опыту Вальтера Скотта, которого ценил очень высоко. В 1827 году он писал: «Различные ситуации, нравы, обычаи, человеческие типы, их образ мысли, на которые раньше не обращали внимание или, если обращали, смотрели как на что-то привычное, дают иногда поэтически одаренному наблюдателю возможность изобразить совершенно новый мир. Именно это сделало «Уэверли» и все последующие сочинения того же автора столь привлекательными и обеспечило ему столь скорую славу» [6]. Будучи в гостях у Гете 8 октября 1828 года, Тик сказал его секретарю Эккерману: «Вальтер Скотт такой одаренный писатель, что любая
из его вещей, прочитанная впервые, повергает в изумление» [7]. Однако Тика не все устраивало в творческой манере Скотта. Он упрекал «шотландского чародея» примерно в том же, что и Томас Карлейль, который полагал, что Скотт, изображая своих героев, «никогда до сердца не доходит», - он хотел большего внимания к изображению внутреннего мира персонажей в историческом романе: «Скотту не достает самой малости, чтобы быть истинным поэтом, но этой самой малости достаточно для того, чтобы исключить его из разряда писателей высшего порядка» [8]. В историческом жанре Тик предпочитал Скотту Алессандро Мандзони, чей роман «Обрученные» (1827), по его мнению, «переживет века и поведает потомкам о наших мыслях и чувствах» [9]. В своем предпочтении Тик не был одинок. Гете говорил Эккерману 18 июля 1827 года: «Должен вам сказать, что роман Мандзони превосходит все, что нам известно в этом жанре...» [7]. Пушкин, по свидетельству Бартенева, «хотя и весьма уважал Вальтера Скотта, но ставил «Обрученных» выше всех его произведений» [10]. Признание Скотта в Германии никогда не было безоговорочным. Так, Карл Иммерман писал в предисловии к немецкому переводу «Айвенго» (1826): «Вальтер Скотт, конечно, блестящий талант, но в то же время не художник в подлинном смысле слова. Он полуисторик, полупоэт, и это плохо сказывается на его творческих возможностях» [11].
С появлением жанра исторического романа возникла сложная эстетическая проблема - соотношения в нем правды и вымысла, фактического и воображаемого. Задумав в своем романе показать итальянскую действительность XVI столетия, Тик, следуя известной формуле выдающегося немецкого историка Леопольда фон Ранке «описывать события, как они происходили на самом деле», старается придерживаться фактов и документов, о чем свидетельствует серьезная работа писателя над историческими источниками и фундаментальными научными трудами. В то же время он не стремится в своем романе к эмпирическому нагромождению фактов, известных из хроник, его не интересует внешняя правда. Самым главным для Тика было проникновение в самую сокровенную суть эпохи, постижение ее подлинного духа через изображение человеческих характеров и окружающей их обстановки. Важнейшим средством раскрытия высшей правды и настоящего содержания эпохи он считал художественное воображение и интуицию, опору на личное понимание человека, жизни и истории, которое глубоко таится во внутреннем мире тонко чувствующей и образованной личности.
Он пытается в своем романе добиться сложного и тонкого единства реального и сочиненного, полагая, что сочетание факта и вымысла творит истинную правду о том времени. Исходя из знаменитого суждения Фридриха Шлегеля «историк - это пророк, обращенный назад» [12], Тик искал в позднем Ренессансе ответа на вопросы своего времени, прежде всего о судьбах человека и культуры, полагая, что на разных этапах человеческой истории есть много сходного, тождественного. Он считал, что «время -весьма относительное понятие. У всякого произведения искусства свои собственные часы» [6]. Тик остро чувствовал, что вместе с ним заканчива-
ется целая эпоха классико-романтической культуры или, как определил ее Генрих Гейне, «эстетического периода», последним представителем которого в его глазах и был великий романтик. Конец Ренессанса и конец «эстетического периода» для Тика были отмечены знаком несомненного сходства, и это настраивало его на элегический лад.
Тик в целом следует тому пониманию исторического романа, которое сформулировал Ахим фон Арним в очерке «Поэзия и история»: «Во все времена была тайна мира, которая по глубине мудрости представляет гораздо большую ценность, чем все, что зафиксировано в истории. Она доступна лишь нашему внутреннему зрению. Мы называем это зрение поэзией, она рождена из духа и правды, она связывает прошлое с настоящим» [13]. Тик еще в 1800 году в «Письмах о Шекспире» выразил мысль о том, что поэты призваны дополнять историю. В предисловии к «Швабскому миннезангу» (1803) он подчеркивает необходимость исторического подхода к поэзии. В более поздний период он признавался, что приблизился к пониманию смысла истории через поэзию и благодаря ей. Это означает, как пишет Ева Бош, что «Тик обнаружил в истории поэтическое содержание, после того, как он еще глубже и полнее постиг сущность поэзии» [14]. Макс фон Вальдберг считает характерной особенностью исторического романа «взаимопроникновение истории и предания» [15]. В «Виттории Аккором-боне» Тик стремится к сочетанию исторического и поэтического, что соответствует природе жанра. Чего не было в исторических хрониках, он домысливал сам в соответствии с духом изображаемой эпохи. В предисловии к роману он писал, что «писателю позволительно своими средствами заполнять пробелы в истории и высвечивать поэтическими лучами ее темные места» [16]. Соединение поэтического вымысла с исторической достоверностью определяет характер художественной правдивости романа. В этом вопросе Тик близок Алессандро Мандзони, который в своем «Письме г-ну Ш.*** о единстве времени и места в трагедии» писал: «Находить в серии фактов то, что делает их единым действием, схватывать характеры и сообщать действию и характерам гармоническое развитие, дополнять историю, восстанавливая, так сказать, ее утраченные звенья, придумывать факты там, где историк только намекает на них, создавать, по мере необходимости, и новые персонажи, чтобы изобразить присущие данной эпохе нравы, - словом, брать все то, что есть, и домысливать недостающее - но так, чтобы вымысел согласовался с действительностью и был лишь средством, выделяющим ее особенности, - вот что с полным основанием можно назвать творчеством» [16]. Автор хотел, по его собственным словам, «дать изображение эпохи разложения итальянских государств в тесной связи с изображением человеческой души» [16]. Главное для Тика в его романе о Ренессансе - это судьба человека и судьба культуры в их конкретно-историческом преломлении. Тик очень дорожил фактической стороной исторической правды и старался не отклоняться от документальных данных. Он подчеркивал, что «многое в этом романе не выдумано, а соответствует тому, что было на самом деле» [7, т. 2, 56]. Прежде чем приступить к осуществлению своего замысла, он всесторонне и тщательно изучал историю и
культуру позднего итальянского Возрождения, шестнадцатый век, поскольку действие в его романе охватывает период с 1575 по 1585 год.
Тик использовал литературные источники, главный из которых драма Д. Вебстера «Белый дьявол, или Виттория Коромбони» (1612), существенно им переработанная и измененная, а также одна из новелл из сборника итальянского писателя XVII века Челио Малеспини «Двести новелл» (1609). По мнению Пауля Зигеля, определенную роль в воплощении замысла Тика сыграли труд Леопольда фон Ранке «Папы» (1834 - 1837) и роман Алессандро Мандзони «Обрученные» (1827) [18]. Большинство исследователей сходятся на том, что во время работы над своим романом Тик не был знаком с одноименным произведением Стендаля из его «Итальянских хроник» (1837). Среди исторических сочинений, чтением которых Тик вдохновлялся в период подготовки к написанию своего романа, следует упомянуть «Римскую историю» Бартольда Нибура (1832). И, наконец, на историческое сочинение писателя влиял и его друг историк Фридрих фон Раумер, автор «Истории Гогенштауфенов» (1825), где он пытается дать беспристрастную, объективную картину средневековья, по словам Тика, «без глупого и наивного стремления представить его хуже или лучше, чем оно было на самом деле» [6].
Тик уделяет много внимания изображению самого исторического момента, общественных нравов и т. д. Юрген Хингер пишет, что «Виттория Аккоромбона» «повествует о печальной судьбе благородных людей в ужасное время» [19]. «Ужасное время» в романе - конец XVI века, позднее Возрождение.
Любимой эпохой романтиков было, как известно, Средневековье, а не его заключительная фаза - Ренессанс. Тик разделял мнение Фридриха Шле-геля о том, что Ренессанс «не был настоящим возрождением человеческого духа» [20]. Более того, он считал это время эпохой нравственного упадка по сравнению со Средневековьем, которое, по словам Оскара Вайбеля, «всегда оставалось для Тика высшей точкой европейского развития» [21]. Тем не менее Тик стремится в своем романе дать объективную художественную оценку этому сложному явлению. Роман полон ярких, дерзких людей, способных на свободное волеизъявление, обладающих высоким личностным самосознанием. Один из персонажей, Камилло Маттеи, не желает быть священником, пропускает мессы, слывет еретиком. Он хочет стать солдатом или купцом, «отправиться в плавание и повидать чужие края» [22]. Тик видит противоречивость этой эпохи, ренессансный человек одновременно восхищает и пугает его. Ему нравится, что человек той эпохи испытывает чувство раскрепощенности и безграничной личной свободы. Н.Я. Бердяев пишет, что «ренессансный период истории есть великое испытание человеческой свободы» [22]. Человек Возрождения, каким он изображен в романе Тика, этого испытания не выдерживает, чувство воли сплошь и рядом оборачивается проявлением грубого своеволия. В самом начале романа дана как бы символическая экспозиция внутренней сути Ренессанса, предвосхищение его опасной дисгармоничности - изображение роскошной природы в Тиволи, где отдыхает семья Аккоромбони, разговоры об искусстве, о пре-
красном сменяются сценой, когда Виттория падает в реку и едва не тонет в страшном водовороте.
Тик был одним из первых среди европейских писателей, кто заговорил о том, что А.Ф. Лосев назвал «оборотной стороной» Ренессанса, он показал глубочайший кризис его гуманистических идеалов. В романе изображены годы понтификата Григория XIII, по словам Стендаля, «полные неслыханных смут и злодеяний» [23]. Во дворцах Флоренции, Рима, Венеции, Феррары сидят просвещенные деспоты, для которых интриги, коварство, тайные и явные убийства, разные формы насилия стали обычным делом. Грубый произвол сильных мира сего не знает меры. Козимо Медичи отдал Папе на расправу своего лучшего друга ученого Карнезечи, который был обезглавлен и сожжен в Риме. Герцог Франческо Медичи становится любовником замужней венецианки Бьянки Капелла, а ее муж вскоре погибает при невыясненных обстоятельствах. Младший из братьев Медичи, Пьетро, считает, что ему все позволено, общается со всяким сбродом, страдает дурной болезнью, убивает свою жену Элеонору, испанку из Толедо. Муж Вит-тории, Перетти, помогает кардиналу Фарнезе похитить ее, и только по счастливой случайности их план не был осуществлен. Герцог Альфонсо держит в подземелье гениального Тассо.
Воплощением безнаказанного имморализма эпохи служит в романе граф Луиджи Орсини. Он презрительно называет поэта Капорале «виршеплетом» и грозится прислать к нему на дом двадцать человек, чтобы они сожгли его жилище, а его самого привели к нему в цепях, - и все это за то, что Капорале вступился за Витторию. Фарнезе говорит, что Орсини «окружает сотня отъявленных головорезов из хороших семей, не считая наемных бандитов. Это чудовище обрело такую силу, что сам святой отец и мы все не знаем, что с ним делать». Орсини бесчинствует в округе, привлекая на свою сторону каторжников с галер. «Наконец-то, - говорит он, - я начинаю жить так, как я давно мечтал. Мы вольные люди, все принадлежит нам -олени в горных лесах и женщины в замках, а меч, кинжал и огонь - наши братья»).
Тик изображает разгул бандитизма в стране, причем все это происходит при покровительстве князей, которые тесно связаны с преступным миром. Закоренелый убийца говорит графу Пеполи, что его уже раз десять спасали от справедливого наказания его высокие покровители. Процесс над бандой некоего Амброзио искусственно затягивается. «Банды разбойников множатся с каждым днем, - говорит Виттория. - Чуть ли не каждый род имеет свою банду.» Дело дошло до того, что власти ведут переговоры с бандитами на официальном уровне, в роскошном дворце, кардинал Фердинанд Медичи принимает все условия некоего Алонсо Пикколомини, предводителя бандитов. «Мы так низко пали, - говорит он, - что вынуждены заключить с бандитами позорный мир. Это говорит о том, что подорваны сами основы государства и что мы, несмотря на видимость законов и власти, пребываем в состоянии настоящей анархии».
Тик описывает голод в Риме и связанные с ним бесчинства - «люди воровали и грабили, убивали друг друга средь бела дня и на глазах у всех, а
власти были слишком слабы, чтобы воспрепятствовать всем этим мерзостям». Жизнь итальянского общества в изображении писателя отмечена полным падением нравов, полной распущенностью, испорченность проникла в высшие сферы не только светской, но и духовной власти. Папская курия поражена корыстью. Кардиналы Фарнезе и Монтальто, которые призваны распространять благие чувства и быть образцом любви к ближнему, борются за папский престол и ненавидят друг друга. Оба учат подавлять свои страсти, и в то же время Фарнезе спокойно предлагает Виттории сожительство с ним в обмен на высокое покровительство и ничего предосудительного в своем поведении не видит. Напротив, возмущенную его предложением мать Виттории он упрекает в мещанских предрассудках. Папа Григорий XIII бездействует, он «смотрит на все сквозь пальцы и слишком слаб, чтобы что-либо изменить». Он занят проблемами, связанными с введением нового календаря. В целом Тик «сурово оценивает эпоху Ренессанса, показывая победу темных сил над величием отдельной человеческой души» [24]. Его не устраивает то обстоятельство, что люди того времени как-то очень легко и просто воспринимали безнравственные поступки. Когда Браччано удивляется нравам, царящим при флорентийском дворе, Че-лио Малеспина говорит ему, что он смотрит «на все эти вещи с чересчур моральной точки зрения». Писатель осуждает в своем произведении ренес-сансный имморализм. Это особенно заметно в конце романа. Старый кардинал Монтальто становится папой Сикстом V и начинает железной рукой наводить порядок в Риме. «Все, кто чувствовали за собой какую-то вину, стали потихоньку покидать город... Люди вокруг поняли, что в лице старого и немощного Монтальто они, сами того не зная, выбрали строгого и истинного князя церкви и настоящего Папу, который, если сочтет необходимым, не остановится перед тем, чтобы взять на себя роль тирана».
Литература
1. Грешных В.И. Ранний немецкий романтизм: фрагментарный стиль мышления. - Л., 1991. - 142 с.
2. Romantikforschung seit 1945 / Hg. von K. Peter. - Königstein, 1980. -380 S.
3. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. - Л., 1997. - 498 с.
4. Эстетика немецких романтиков / Сост. А.В. Михайлов. - М., 1987. - 736 с.
5. Гете. Собр. соч.: В 13 т. - М., 1935. - Т. 9. - 452 с.
6. Бердяев Н.А. Смысл истории. - Париж, 1969. - 387 с.
7. Ludwig Tieck. William Lovell / Hrsg. von Walter Münz. - Stuttgart, 1986. - 743 S.
8. Бестужев-Марлинский А.А. Собр. соч.: В 2 т. - М., 1958. - Т. 2.
9. Пушкин-критик. - М., 1951. - 172 с.
10.Ханмурзаев К.Г. Немецкий романтический роман. Генезис. Поэтика. Эволюция жанра. - Махачкала, 1998. - 330 с.
11.Novalis. Schriften. - Bd. 2. - Stuttgart, 1965. - 622 S.
12.Schopenhauer A. Sämtliche Werke. - Bd. 6. - Leipzig, 1939.
13.Карельский А.В. Комментарий // Немецкая романтическая повесть (на нем. яз.) - М., 1977. - С. 553 - 570.
14. König der Romantik: das Leben des Dichters Ludwig Tieck in Briefen, Selbstzeugnissen und Berichten / Vorgestellt von Klaus Günzel. - Berlin, 1986. -561 S.
15. Mörtl H. Die Renaissance in Tiecks «Vittoria Accorombona» // Neue Jahrbücher für das klassische Altertum, Geschichte und deutsche Literatur / Hrsg. von Johannes Ilberg. - 26. Jahrgang. - 1923. - Heft 2. - S. 89 - 106.
16. Huch R. Die Romantik. - Tübingen, 1951. - 327 S.
17. Hubert U. Karl Philipp Moritz und die Anfänge der Romantik. -Frankfurt am Main, 1971. - 229 S.
18. Tieck L. Tod des Dichters. - Berlin, 1984. - 319 S.
19. Ковалев Ю.В. Искусство новеллы и новела об искусстве в XIX веке // Искусство и художник в зарубежной новелле XIX века. - Л., 1985. - С. 5-24.
20. Литературная теория немецкого романтизма. - Л., 1934. - 117 с.
21. Siegel P.G. Ludwig Tiecks «Vittoria Accorombona» und ihre Quellen // Jahrbuch der philosophischen Fakultät. - Leipzig, 1923. - Halbiahr 1, - T. -S. 45-47.
22. Гайм Р. Романтическая школа. - М., 1891. - 563 с.
23. Solger. Briefe und nachgelassene Schriften. - Leipzig, 1826. - 458 S.
24. Ederheimer E. Jakob Böhme und die Romantiker. - Heidelberg, 1904. - 128 S.
