CC BY
20
УДК 615. (09)
Виктор СЕРГЕЕВИЧ ЯСНЕЦОВ. ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ
А. В. ЕВСЕЕВ
Смоленская государственная медицинская академия
В студенческие годы я был абсолютно уверен, что мое ближайшее будущее полностью предопределено. Пройдет несколько лет - и я стану врачом. Буду лечить людей в каком-нибудь заштатном городке Брянской или Смоленской области. Возможно, свершится чудо, отыщется свободное место в Смоленске - в городе, к которому я за время учебы успел прирасти молодыми корнями, оторвавшись от некогда родной Брянщины. И вдруг это совершенно неожиданное предложение...
С трепетом в душе вспоминаю события весны 1987 г. На тот момент мы, студенты-старшекурсники, уже прошли «горнило» распределения и пребывали в ожидании государственных экзаменов. Каждый точно знал, где и на каком поприще предстоит ему приложить знания и руки. Лично меня ждал город Ярцево. Честно говоря, это меня устраивало. Ярцево было и остается цивилизованным, симпатичным, вполне пригодным местом жительства для начинающего карьеру врача.
О научной деятельности я никогда не задумывался, хотя имел сведения о том, что некоторым моим однокурсникам предложили продолжить обучение в аспирантуре. В последующем они могли бы стать учителями врачей - преподавателями или же учеными, исследователями, влиться в когорту профессоров и доцентов нашего института. Как правило, такие предложения делались отличникам учебы. Меня это никаким боком не касалось по причине наличия в зачетной книжке семнадцати четверок. «Красный» диплом получали лишь те, у кого хороших оценок было не более четырнадцати. Но тем не менее.
Сергея Попова я знал не очень хорошо, хотя был наслышан от товарищей, что студент он «сильный». Сергей был родом Калуги и собирался вернуться домой в качестве врача-окулиста, чтобы работать в системе набиравшего силу филиала МНТК Святослава Федорова. Ему, как отличнику учебы и комсомольскому активисту, было сделано завидное предложение - продолжить обучение в аспирантуре на кафедре фармакологии под руководством любимого и уважаемого студентами профессора Виктора Сергеевича Яснецова.
Студенческая молва нам заменяла местное радио и телевидение. До меня дошли слухи о том, что Серега Попов отказался от аспирантуры. Дело по тем временам неслыханное! Следует отметить, что плановая экономика социализма затрагивала все
области жизни страны, включая планирование научных и педагогических кадров. Трудно себе представить, как переживал по этому поводу Виктор Сергеевич, который не только руководил работой кафедры, но также был проректором по учебной работе, фактически заместителем ректора! И надо же такому безобразию случиться именно в его «епархии». Виктор Сергеевич все вопросы решал рационально и безотлагательно. В этот же день он вызвал председателя студенческой профсоюзной организации Виктора Могилевцева и поручил ему в кратчайшие сроки найти достойную замену.
Виктор учился на нашем курсе, но на другом потоке. Тем не мене я с ним был знаком не шапочно. Будучи абитуриентами, мы сдавали вступительные экзамены в составе одной группы. Сам себе сейчас удивляюсь, как я решился подойти к нему с предложением своей кандидатуры! Как ни странно, оно пришлось весьма кстати. У Виктора тогда своих дел было «выше крыши». Он безуспешно «соблазнял» однокурсников звездной перспективой, но никто не выразил заинтересованности. И вдруг серьезная проблема решается сама собой - можно отчитаться перед начальством, а там - пусть Виктор Сергеевич сам принимает окончательное решение.
Уже на следующий день я стоял на красном ковре в кабинете проректора по учебной работе. Скажу честно, коленки слегка дрожали. Виктор Сергеевич всегда выглядел внушительно, а за рабочим столом казался вершителем судеб человеческих. Первым делом он осведомился, являюсь ли я отличником учебы. Мой ответ его немного расстроил.
- У меня на кафедре работают только выпускники-краснодипломники, - сказал он. - Но ничего - пересдашь. Всего-то три экзамена.
Я со страхом ждал вопроса профессора о том, как я сдал фармакологию. К глубокому сожалению, похвастаться пятеркой я не мог. Но В. С. Яснецов уже перешел к изложению моих первостепенных задач.
- Будешь заниматься перекисным окислением липидов при отеке мозга и противоотечными средствами. Сейчас все занимаются перекисями - тема перспективная и интересная, - сказал профессор, -отек мозга - наше генеральное направление. Подойдешь к Платонову - он все тебе покажет.
Я испытал настоящее смятение. К этому моменту знания, полученные на кафедре биохимии, уже частично испарились. Вспомнилось бета-окисление жиров. Но что такое перекисное окисление? Так же
пугающе прозвучало «отек-набухание головного мозга». Я чувствовал, что у меня самого уже этот отек начинает развиваться. Но, собрав свои силы в кулак, вспомнив, что все ответы на вопросы, в конце концов, можно найти в книжках, я уверенно кивнул. Судьба моя была решена, но будущее пока было туманно. На этом наша первая встреча и закончилась.
Впереди маячили государственные экзамены.
***
К вещей радости, пересдавать ничего не пришлось. В сентябре, после короткого летнего отдыха, я впервые появился на кафедре фармакологии уже в качестве очного аспиранта. Виктор Сергеевич к теме «красного» диплома больше не возвращался. Кафедра находилась по адресу ул. Крупской, 28 и располагалась на первом этаже правого крыла административного корпуса. Само здание мне очень нравилось и не столько свежестью недавнего ремонта, сколько тем, что навевало воспоминания о первых годах обучения. Наш курс тогда размещался на четвертом этаже. То было особое время - большинство из нас, приехавших из разных регионов, только здесь впервые смогли вдохнуть «воздух свободы». Не для всех он оказался полезным, но для многих обретенная вдруг «независимость» явилась важным шагом для самовоспитания и формирования личности.
Предметы, которые нам предстояло изучить, были один интереснее другого. Это не значит, что мы не позволяли себе лениться, но посещение лекций и практических занятий зачастую воспринималось не как обязанность, а как развлечение. Ближе к сессии допущенные в обучении пробелы восполнялись за счет неимоверных усилий, напряженной работы, которая особенно интенсивно шла в читальном зале. «Аквариум» (так мы называли «читалку») кипел, словно пчелиный улей. Прохаживаясь по коридору кафедры фармакологии, рассматривая старинные шкафы и учебные стенды, вспоминались события трехлетней давности - уже почти история.
В 1983 г. кафедра находилась на проспекте Гагарина, около областной больницы. На занятия студенты тянулись из недавно сданного в эксплуатацию общежития № 1 к старому учебному корпусу (сокращенно - СтУК, ныне - госпиталь ветеранов ВОВ) по так называемому «проспекту Старикова» -дороге, которая в период распутицы превращалась в непролазную грязь. Каждый, разумеется, нес пакет со сменной обувью - она была просто необходима.
На втором этаже СтУКа, справа от лестницы располагалась кафедра фармакологии. У дверей студентов встречал улыбчивый бюст И. П. Павлова. Сейчас Павлова все воспринимают исключительно как физиолога, но на кафедре нам сразу разъ-
яснили, что Иван Петрович в первые годы своей деятельности заведовал кафедрой фармакологии Военно-медицинской академии Санкт-Петербурга. Далее перед посетителями открывался длинный коридор, по левой стороне которого располагались учебные аудитории, научные лаборатории и кабинеты профессорско-преподавательского состава. Занятия в нашей группе вел кандидат медицинских наук ассистент А. С. Божефатов, как в последующем оказалось, мой будущий коллега. Наши занятия всегда протекали в доброжелательной и рабочей обстановке.
Лекции читал заведующий кафедрой профессор В. С. Яснецов. Лекционный зал находился в непосредственной близости от кафедры. Из холла в него вели две высокие двери. Из окон открывался скучноватый вид на проспект Гагарина.
На лекциях профессора Яснецова я всегда сидел в первых рядах, понимая особую важность предмета. Это позволило мне еще в студенческие годы отчетливо запечатлеть образ Виктора Сергеевича на трибуне. Профессор в прямом смысле слова возвышался над аудиторией - кафедра располагалась довольно высоко. Представляю, что мы были у него как на ладони, даже те, кто сидел на «галерке». Лекции Виктора Сергеевича по своему содержанию были гораздо богаче материала учебника, поэтому мы ловили каждое его слово. Хочется сказать несколько слов о манере, с которой профессор подавал материал.
В. С. Яснецов имел особенный голос - густой и в то же время звонкий, нечто среднее между басом и баритоном. Таким голосом раньше вещали дикторы радио и Центрального телевидения, и то когда требовалось вложить особый смысл в официальную информацию. Причем в тембре голоса Виктора Сергеевича всегда слышались веселые нотки, что снимало напряжение зала и делало даже скучноватый материал легко воспринимаемым. Если Виктор Сергеевич замечал студента-бездельника или болтающего с соседом, что, кстати сказать, на его лекциях наблюдалось крайне редко, то он на время прерывал изложение. Выдерживал небольшую паузу. Далее следовала тирада, произносимая, пожалуй, даже доброжелательно и с юмором.
- Ну что, не пишешь! - говорил он с улыбкой. -Вот интересно, что ты мне потом на экзамене будешь рассказывать про психостимуляторы? Ну, ничего. У меня память хорошая. Придешь - побеседуем! Вместе посмеемся, когда «неуд» получишь!
Теперь-то я знаю, что Виктор Сергеевич просто шутил и никогда не «мстил» студентам. Но такие замечания профессора всегда эффективно действовали на болтунов - на лекции стояла исключительно рабочая обстановка.
Виктор Сергеевич любил беседовать со студенческой аудиторией. Помнится, однажды он не смог
ответить на какой-то неожиданный вопрос. Слегка смутившись, он сказал: - Вот ведь как бывает - я могу ответить на 300 ваших вопросов, а на этот у меня ответа нет. Но в начале следующей лекции выдавался исчерпывающий ответ.
Экзамен по фармакологии мы, студенты-третьекурсники, считали одним из самых тяжелых. Думаю, что с тех пор ситуация не сильно изменилось. Поговаривали так: «Сдал фармакологию -можешь жениться». Трех дней, отведенных на подготовку, явно было недостаточно. Чтобы повысить шансы на успех, я штудировал наиболее тяжелые вопросы, и в первую очередь, относящиеся к фармакологии ЦНС. В итоге, когда закончился последний подготовительный день, я чувствовал себя специалистом по наркотикам, психостимуляторам и антидепрессантам, готовым давать консультации всем желающим, а точнее «не желающим» готовиться самостоятельно. То, что на «легкие» темы времени не хватало, меня сильно не волновало -думалось, что эти вопросы как-нибудь сами найдут себе ответы в глубинах памяти. Накопилась усталость, и я, махнув на все рукой, заснул с чувством исполненного долга.
Утром на экзамен я шел уверенно, справедливо полагая, что мое прилежание заслуживает достойной, разумеется, отличной, оценки. Однако, проходя мимо бюста И. П. Павлова, я ощутил его скептический взгляд. Тогда, внезапно достав карандаш, я подошел к бюсту со спины и на левом шершавом плече коряво написал всего одно слово «Помоги!». Замечу, что наша студенческая группа относилась к категории наиболее сильных на потоке. Но, несмотря на это, желающих зайти в экзаменационную аудиторию в числе первых было не много. Не то чтобы я был смелее других, но находиться в тревожном ожидании под дверью, завидуя выходящим с «горячими оценками», было не в моих привычках.
Главные экзаменаторы - профессор В. С. Ясне-цов и профессор А. И. Митрофанов сидели за столами, соединенными торцами в один длинный стол. Экзаменационные билеты лежали «рубашкой» кверху. Я взял первый попавшийся и объявил его номер. Во время подготовки я расценил билет как несложный. Рецепты, которые требовалось выписать по стандартным правилам, тоже казались легкими. Успокоившись, я почти увлеченно готовился, особенно не задумываясь о том, к кому из профессоров забросит меня «рулетка» экзамена. Наконец наступила и моя очередь. Виктор Сергеевич был все еще занят, опрашивая кого-то из моих товарищей. Свободный стул оказался напротив Анатолия Ивановича Митрофанова.
Профессор Митрофанов был мне известен мало. Я знал, что в прошлом он заведовал кафедрой и отличался большой строгостью. Занятий в нашей
группе он не вел, лекций не читал. Бегло брошенные взгляды позволили отметить, что за столом он сидел в спокойной и доброжелательной позе. Вопросы задавал редко, говорил тихо. В общем, ничто неприятностей не предвещало.
Свой ответ я начал бойко. А. И. Митрофанов слушал, согласно покачивая головой, без комментариев, просматривая выписанные мной рецепты. Меня немного насторожило, что экзаменатор меня не останавливает, а выслушивает ответы на вопросы до конца. Когда я перешел к изложению третьего «легкого» вопроса, касающегося слабительных средств, его взгляд стал более пытливым, но и в этом случае он позволил мне высказаться полностью, храня сдержанное молчание. Когда Анатолий Иванович понял, что ответ окончен, он, повертев в руках мою зачетку, вдруг попросил почти шепотом: -Уточните, пожалуйста, механизм слабительного действия касторового масла.
Сразу вспомнился мультфильм о Незнайке и его друзьях, а точнее - доктор Пилюлькин, который всех подряд лечил касторкой. Не моргнув глазом, я выдал приблизительно следующее:
- Касторовое масло дозируют столовыми ложками. Пройдя через желудок, оно тонким слоем покрывает стенки кишечника, чем облегчает продвижение пищевых масс по кишечной трубке в направлении прямой кишки. Быстрое перемещение химуса, обусловленное касторовым маслом, также препятствует всасыванию компонентов пищи и воды, что, в конечном счете, приводит к увеличению объема кишечных масс и повышению давления на стенки прямой кишки. В результате отмечается послабляющий эффект.
Сентенция звучала солидно. Я спокойно ожидал заключения экзаменатора.
Профессор Митрофанов все тем же тихим голосом обратился к Виктору Сергеевичу: - Виктор Сергеевич, отметьте в ведомости - Евсееву «хорошо». Виктор Сергеевич взглянул на меня испытующе.
- «Хорошо»? - спросил он А. И. Митрофанова. -Мне показалось, что он, вроде, отвечал неплохо. Может, еще поспрашиваете?
- Нет смысла - не знает слабительных, - прозвучал окончательный приговор.
- Ну, тут уж ничего не поделаешь, - констатировал Виктор Сергеевич, сразу потеряв ко мне всякий интерес.
- До свиданья, - последняя фраза А. И. Митрофанова уже относилась ко мне.
Растерянный, я добрел до общежития и, усевшись на кровать, начал листать «Харкевича» - учебник по фармакологии. В разделе «Слабительные» я прочитал следующее: «.в двенадцатиперстной кишке под влиянием липазы из касторового масла образуется рециноловая кислота. Эта кислота раз-
дражает рецепторы кишечника, нарушает транспорт ионов, что ухудшает всасывание воды и способствует повышению моторики...» Как оказалось, в своем ответе я описал действие не касторового, а вазелинового масла! Полученный урок не прошел для меня даром. С тех пор я понял, что в медицине простых и легких вопросов не бывает.
Прогуливаясь по коридору, я подумал: «Если бы Виктор Сергеевич знал, что я его будущий ученик, аспирант, могла ли быть в этом случае оценка выше?» Теперь, зная его принципиальный и бескомпромиссный характер, могу ответить на этот вопрос одним словом: «Исключено!».
***
Не могу сказать, что мое обучение в аспирантуре протекало гладко. Погрузившись в проблему перекисного окисления липидов, я понял, что самостоятельно освоить сложные методики, требующие биохимической подготовки и редких реактивов, будет не просто. Уже в сентябре я озадачил Виктора Сергеевича своими проблемами. Внимательно выслушав меня, он сказал:
- Нужна командировка. Поедешь в Минск. - Через минуту Виктор Сергеевич уже вертел диск телефона, набирая междугородный номер. - Пригласите, пожалуйста, Балаклеевского! - коротко бросил он.
А. И. Балаклеевский в те годы заведовал лабораторией по изучению нейрогормонов Минского государственного медицинского института. Одним из главных направлений в комплексе проводимых исследований являлось изучение процессов свобод-норадикального окисления.
- Добрый день, Александр Иосифович, это Яснецов. Слушай, не откажи в услуге! Помоги моему аспиранту освоить перекисные методики. Буду должен!
Уже через 10 минут вопрос о командировке был окончательно решен. Я понял, что Виктор Сергеевич не только замечательный фармаколог, великолепный администратор, но и глубоко уважаемый в кругу ученых человек.
Всего через три недели я вернулся из Минска с багажом новых знаний и необходимых для работы реактивов. Спустя полгода я мог уже порадовать своего учителя первыми результатами. Не могу сказать, что все сразу стало на рельсы. Некоторые проблемы я решал сам. Но помощь Виктора Сергеевича ощущалась всегда. Приведу один пример.
Для решения задач, поставленных В. С. Ясне-цовым передо мной, на кафедру был заказан и получен дорогостоящий прибор - спектрофотометр СФ-46. До этого приходилось бегать на дружественную кафедру биохимии, где мне был открыт доступ к СФ-26. Трудности возникли с реализацией методики определения содержания диеновых конъюгатов -
промежуточных продуктов перекисного окисления липидов. Было странно, что изучавшиеся образцы, помещенные в кюветный отсек, давали нестабильный «плавающий» показатель.
Виктор Сергеевич решил лично ознакомиться с этой методикой. Он, не вмешиваясь в процесс эксперимента, внимательно наблюдал за мной, выслушивая комментарии к каждому этапу опыта. Методически все выполнялось верно: приготовление гептан-изопропаноловой смеси, экстракция конъюгатов путем энергичного встряхивания субстрата в специальных пробирках, добавление воды, забор автоматической пипеткой изопропаноловой фракции. Наконец образцы помещены в кюветы. Даже на глаз было заметно, что в кюветах содержится опалесцирующая жидкость. А должна быть абсолютно прозрачная.
Виктор Сергеевич задумался. Потом спросил:
- Ты все делал как в Минске?
- Вроде все. Разве что забор проб мы выполняли стеклянными пипетками.
- Ну, так попробуй стеклянной! Завтра доложишь.
К моему удивлению, очередной опыт прошел удачно. Экстракты были прозрачными. Результаты -стабильными. Проанализировав ситуацию, мы с Виктором Сергеевичем пришли к заключению, что во всем были виноваты пластмассовые наконечники автоматической пипетки. По-видимому, на них влияли органические растворители, используемые в методике. Попросту говоря - наконечники растворялись, а выброс полимеров резко изменял световые характеристики изучавшихся образцов.
***
В те годы остро стояла проблема публикации полученных материалов. Практически нереально было «тиснуть» свою статью в «серьезный» журнал. В связи с этим нашла широкое распространение такая форма подачи готового материала, как депонирование рукописей.
Виктор Сергеевич считал, что качественная кандидатская диссертация в обязательном порядке должна подкрепляться статьей в рецензируемом журнале. Для фармакологов это был журнал «Фармакология и токсикология» - ныне «Экспериментальная и клиническая фармакология».
К концу первого года обучения основная часть экспериментов была уже выполнена. Виктор Сергеевич еженедельно требовал отчета о каждом фрагменте работы, благодаря чему я всегда находился в тонусе. Тем не менее в комплексе проведенных исследований не хватало «изюминки» -главы, венчающей проделанную работу. Виктор Сергеевич предложил убить одним выстрелом двух
зайцев. Беседа по телефону - и я в Москве! На этот раз меня «приютил» Павел Васильевич Сергеев -доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой фармакологии 2-го Московского государственного медицинского института.
Авторитет Виктора Сергеевича творил чудеса! Передо мной тут же раскрылись двери всех лабораторий. Московские коллеги с большим интересом отнеслись к моему исследованию и тут же предложили путь решения проблемы. Главной проблемой была. покупка свежих куриных яиц! Из желтков готовилась суспензия липосом, в среде которых изучались антиоксидантные эффекты привезенных мной веществ.
Три недели пролетели как три дня. В Смоленск я возвращался в отличном настроении. По приезде я с гордостью развернул перед учителем свитки записанных в ходе опытов кривых. Приятно было и то, что изучавшиеся вещества продемонстрировали отчетливые эффекты. Не откладывая дела в долгий ящик, я на следующий день приступил к работе над статьей. Виктор Сергеевич просмотрел черновик и в целом был удовлетворен результатом. Параллельно я успел закончить работу над обзором литературы. Так как на кафедре (да и во всем институте) не было компьютера, то черновик был написан от руки, но чтобы Виктору Сергеевичу было легче читать и делать правки, я напечатал дубликат на печатной машинке. Последнее мне очень пригодилось в последующем - когда, наконец, на кафедре появился первый компьютер, я легко смог его освоить.
К огромному сожалению, В. С. Яснецов не смог увидеть результат нашего труда на страницах журнала. Не прошло и полутора лет моей аспирантуры, как я внезапно «осиротел» - Виктор Сергеевич
скоропостижно скончался. Эту несправедливую потерю ощутили все, кто знал Виктора Сергеевича -родственники, друзья, коллеги по работе. Он ушел от нас на пике активности. Никто не был готов к такому ходу вещей. Ведь накануне Виктор Сергеевич работал на даче, был весел и бодр. И вот похороны. Среди множества людей, пришедших проститься с В. С. Яснецовым, я ходил как потерянный.
.По возвращении с кладбища в автобусе со мной заговорил сын Виктора Сергеевича. Как оказалось, Владимир Викторович Яснецов имел прямое отношение к делу отца. Более того, он в свои относительно молодые годы уже был доктором медицинских наук и работал в Москве в Институте исследования гидробионтов. Когда я поделился с ним с моей личной проблемой, Владимир Викторович уверенно предложил мне свое научное руководство и поддержку. Так эстафету отца подхватил сын. Благодаря содействию Владимира Викторовича Яснецова моя работа была закончена в срок. Примерно за месяц до защиты в печати появилась долгожданная статья.
***
Невозможно передать словами ту благодарность, которую хотелось бы высказать Виктору Сергеевичу, предложившему мне интересную научную тему и обеспечившему для меня столь высокие стартовые возможности на начальном этапе обучения. Как правило, такие долги отдать невозможно, особенно если учителя уже нет рядом с тобой. Но мне повезло. В этом году в стенах Смоленской медицинской академии защитил кандидатскую диссертацию мой ученик Сергей Яснецов, внук Виктора Сергеевича.
УДК 615.(09)
ПЕРВЫЙ ПРОРЕКТОР СМОЛЕНСКОГО МЕДИЦИНСКОГО ИНСТИТУТА
В апреле 1960 года Смоленский медицинский институт отметил свой славный 40-летний юбилей. Из небольшого медицинского факультета, сформированного первоначально в составе университета (1920 г.), институт вырос в крупное учебное и научное учреждение нашей страны. Значительно увеличивается прием студентов на первый курс, открывается вечернее отделение лечебного факультета. В 1963 году открыт второй в институте факультет -стоматологический. Руководителем партийной ор-
С. Е. ФИЛИЧКИН
Смоленская государственная медицинская академия
ганизации института в это время был доцент Виктор Сергеевич Яснецов.
В январе 1964 году в штатном составе института впервые вводится должность проректора по учебной работе, на которую назначается Виктор Сергеевич. Приступив к работе в новой должности, Виктор Сергеевич берет учебно-воспитательную работу под личный контроль, начиная с набора студентов в институт. Министерством здравоохранения РСФСР в соответствии с планом приема сту-
