CC BY
13
118
Кольцов Дмитрий Валентинович,
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры оперативно-разыскной деятельности в органах внутренних дел, Санкт-Петербургский университет МВД России, Российская Федерация, 198206, г. Санкт-Петербург, ул. Лётчика Пилютова, д. 1
ORCID 0000-0002-5827-3947
Е-mail: kdv.16@yandex.ru
Научная специальность: 5.1.4. Уголовно-правовые науки
УДК 343.211.3:343.985 ОЭ1 10.24412/2072-9391-2023-468-118-130
Дата поступления статьи: 27 июля 2023 г. Дата принятия статьи в печать: 15 декабря 2023 г.
Dmitry Valentinovich Koltsov,
Candidate of Law, Associate Professor, Associate Professor at the Department of the Operative Search Activity in the Law Enforcement Bodies, Saint-Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Russian Federation, 198206, Saint-Petersburg, Letchika Pilyutova St., 1
ORCID 0000-0002-5827-3947
E-mail: kdv.16@yandex.ru
Scientific speciality: 5.1.4. Criminal Law Sciences
Виды «специальных методов расследования» универсального уровня. Оперативно-розыскной взгляд
Types of "Special Investigation Techniques" of the Universal Level. Operative-Search Look
Аннотация
Актуальность затронутых вопросов, связанных с анализом разновидностей «специальных методов расследования» универсального уровня, обусловлена широкой практикой упоминания данных специально-юридических терминов в конвенциях и рекомендательных актах Организации Объединенных Наций, Союза Независимых Государств, Совета Европы, прецедентной практикой Европейского Суда, а также сложившимся межгосударственным консенсусом в части их фактического содержания.
Постановка проблемы: настоящей публикацией автор продолжает цикл статей, посвященных проблемам соотношения универсальных актов ООН и права Совета Европы, отражающих международные стандарты использования «специальных методов расследования» и положений отечественного оперативно-розыскного законодательства в контексте результатов рассмотрения в период до 15 марта 2022 г. в Страсбурге жалоб на конвенциональные нарушения при проведении оперативно-розыскных мероприятий российскими правоохранительными органами. Автор придерживается гипотезы о смысловой идентичности универсальной специально-юри-
Abstract
The relevance of the issues raised related to the analysis of varieties of "special investigative methods" of a universal level is due to the widespread practice of mentioning these special legal terms in conventions and advisory acts of the United Nations, the Union of Independent States, the Council of Europe, the case law of the European Court of Justice, as well as the established interstate consensus regarding their actual content.
Problem statement: with this publication, the author continues a series of articles devoted to the problems of the correlation of universal acts of the United Nations and the law of the Council of Europe, reflecting international standards for the use of "special investigative methods" and the provisions of domestic operational investigative legislation in the context of the results of consideration of complaints of conventional violations during operational investigative measures in Strasbourg until March 15, 2022 by Russian law enforcement agencies. The author adheres to the hypothesis of the semantic identity of the universal special legal category "special investigative methods" with the domestic concept of "operational investigative measures" in their unspoken form, as well as ele-
дическои категории «специальные методы расследования» с отечественным понятием «оперативно-розыскные мероприятия» в их негласной форме, а также элементами института содействия оперативно-розыскным органам.
Цель исследования: компаративный анализ разновидностей и ключевых содержательных характеристик конкретных «специальных методов расследования», структурно входящих в универсальные международно-правовые стандарты негласной работы правоохранительных органов, в контексте их соотношения с оперативно-розыскными мероприятиями, закрепленных в ст. 6 Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности».
Методы исследования: общенаучные, включающие формально-логические (анализ, синтез, обобщение, выдвижение гипотез), част-нонаучные (наблюдение, контент-анализ документов, сравнительно-правовой метод, экспертная оценка).
Результаты и ключевые выводы: итоги исследования показывают, что к базовым структурным элементам международных стандартов применения «специальных методов расследования» относятся следующие негласные методы работы: «контролируемая поставка», «агентурная операция», «электронное наблюдение» и «другие формы наблюдения». В качестве иных допустимых «специальных методов расследования» в этот перечень входят как классическое «использование осведомителей», так и сравнительно новые методы «финансовых расследований» и «сбора электронных доказательств». Содержательные характеристики перечисленных «специальных методов расследования» подтверждают гипотезу об их тождественности с отечественными подходами к определению содержания ряда негласных оперативно-розыскных мероприятий, а также элементами института содействия оперативно-розыскным органам. Кроме этого, автор высказывает мнение об уже сложившейся и неоднократно тиражируемой структуре глобальных видов «специальных методов расследования», обусловленного рамочной формой закрепления, вариативностью форм реализации, а также отсутствием, за исключением «контролируемой поставки», обязательств по их импле-ментации в национальные законодательства.
ments of the institute of assistance to operational investigative bodies.
The purpose of the study: a comparative analysis of the varieties and key content characteristics of specific "special investigative methods" structurally included in the universal international legal standards for the covert work of law enforcement agencies, in the context of their relationship with operational investigative measures, enshrined in Article 6 of Federal Law No. 144-FZ of August 12, 1995 "On Operational Investigative activities".
Research methods: general scientific, including formal logical (analysis, synthesis, generalization, hypotheses), private scientific (observation, content analysis of documents, comparative legal method, expert assessment).
Results and key conclusions: the results of the study show that the basic structural elements of international standards for the use of "special investigative methods" include the following unspoken methods of work: "controlled delivery", "agent operation", "electronic surveillance" and "other forms of surveillance". As other acceptable "special investigative methods", this list includes both the classic "use of informants" and relatively new methods of "financial investigations" and "collection of electronic evidence". The substantial characteristics of the listed "special investigative methods" confirm the hypothesis of their identity with domestic approaches to determining the content of a number of covert operational investigative measures, as well as elements of the institute for assistance to operational investigative bodies. In addition, the author expresses his opinion about the already established and repeatedly replicated structure of global types of "special investigation methods", due to the framework form of consolidation, the variability of forms of implementation, as well as the absence, with the exception of "controlled delivery", of obligations to implement them into national legislation.
Ключевые слова: оперативно-розыскная деятельность; оперативно-розыскные мероприятия; специальные методы расследования; ООН; мягкое право; международные правовые стандарты; контролируемая поставка; агентурная операция; электронное наблюдение; наблюдение; негласное содействие; финансовое расследование; электронные доказательства.
Keywords: operational investigative activities; operational investigative measures; special investigative methods; UN; soft law; international legal standards; controlled delivery; agent operation; electronic surveillance; surveillance; covert assistance; financial investigation; electronic evidence.
120
В предыдущих двух публикациях нашей серии статей, посвященных изучению оперативно-розыскных аспектов правовых позиций Европейского Суда, высказанных до 15 марта 2022 г. в рамках группы дел «Ваньян»1, мы остановились на вопросах соотношения базовой для Страсбургского правосудия универсальной (глобальной) категории «специальные методы расследования»2 и отечественного специально-юридического термина «оперативно-розыскные мероприятия» (далее — ОРМ) в их негласной форме.
При подготовке указанных работ в качестве общей гипотезы нами было выдвинуто предположение о смысловой и функциональной идентичности указанных понятий, а также приведен ряд доводов, обосновывающих нашу позицию3.
Тем не менее ввиду существующих требований к объему публикаций мы отдельно не остановились на непосредственных разновидностях и ключевых содержательных характеристиках конкретных «специальных методов расследования», упоминаемых в международных правовых актах универсального и регионального уровней, а также не провели их частичный компаративный анализ с ОРМ, закрепленными в ст. 6 Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее — ФЗ об ОРД).
В рамках настоящей статьи в контексте необходимости представления полновесного подтверждения гипотезы о тождественности рассматриваемых специально-юридических категорий мы постараемся восполнить указанную лакуну в нашей аргументации путем анализа перечня «специальных методов расследования», разработанного в рамках создания универсального правового стандарта, а также высказать некоторые суждения по данной проблематике.
В начале работы следует еще раз уточнить, что ключевые содержательные элементы глобальных стандартов применения «специальных методов расследования» весьма неравномерно распределены в многочисленных универсальных международных актах, имеющих как нормативный, так и рекомендательный характер. Подавляющее количество последних можно отнести к категории документов так называемого «soft law»4, не имеющих обязательной юридической силы, но «...определя-
1 Case Vanyan v. Russia // Официальный сайт Департамента Комитета Министров Совета Европы по контролю за исполнением решений ЕСПЧ «HUDOC EXEC». URL: https://www.coe.int/ru/web/ execution (дата обращения: 05.04.2023).
2 Special investigation techniques (англ.).
3 См., например: Кольцов Д. В. Негласные оперативно-розыскные мероприятия как форма реализации специальных методов расследования в российском законодательстве // Труды Академии управления МВД России. 2022. № 4 (64). С. 147-158.
4 Мягкое право (англ.).
ющих направления и векторы... сотрудничества или содержащие подходы к решению той или иной проблемы...» [3].
Указанное обстоятельство заставляет в процессе анализа разновидностей «специальных методов расследования» учитывать ряд факторов, к которым, во-первых, можно отнести «...отсутствие общепризнанной правовой иерархии подобных актов...» [3], во-вторых, вероятность «...необоснованного расширительного толкования органами международных организаций...», в-третьих, направленность «...функциональной специфики принявшей их международной организации... » [3].
В связи с вышеизложенным в настоящей статье мы будем преимущественно ориентироваться на перечень основных универсальных актов, содержащих основополагающие глобальные стандарты применения «специальных методов расследования», приведенный в § 2—3 Совпадающего мнения судьи Pinto De Albuquerqu и присоединившегося судьи от Российской Федерации профессора Д. И. Дедова5.
Кроме этого, нами будут использоваться общедоступные документы Управления Организации Объединенных Наций по наркотикам и преступности (далее — УНП ООН) как ключевого международного органа, занимающегося вопросами координации, организации и правового регулирования борьбы с преступностью в глобальном масштабе.
Решение поставленных в рамках статьи вопросов мы начнем с рассмотрения «контролируемой поставки» как наиболее часто упоминаемой и институционально закрепленной разновидности «специальных методов расследования».
Положения принятой в 1988 г. Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств (далее — Венская конвенция или Конвенция) стали первым текстом международного соглашения, «...специально одобряющим практику контролируемых поставок...» [5, с. 214] на глобальном уровне (ст. 11), и закрепляющим в целях эффективной координации полицейского сотрудничества согласованную дефиницию подобного негласного метода работы правоохранительных органов (подп. «g» ст. 1)6.
Вместе с этим нельзя не отметить, что рассматриваемые положения Венской конвенции не упоминают категорию «специальные мето-
5 Совпадающее мнение судьи Pinto De Albuquerqu и присоединившегося судьи от Российской Федерации Д. И. Дедова (§ 2), Lagutin and Others v. Russia : постановление ЕСПЧ от 24 апр. 2014 г. // ЕСПЧ : офиц. сайт. URL: http://www. echr.coe.int (дата обращения: 05.07.2023).
6 Прим. автора: в связи с ограниченным форматом публикации мы не будем приводить текст дефиниции.
ды расследования» в качестве специально-юридической категории, обобщающей вариативные негласные методы работы, одной из разновидностей которых является контролируемая поставка. Используемые в процессе подготовки Конвенции доктринальные оценки трактуют данный метод как разновидность полицейской операции под прикрытием — «covert police operation» [9, с. 339].
По нашему мнению, это может объясняться тем, что на тот момент рассматриваемый термин еще не был полноценно введен в международный юридико-технический оборот. Как отмечалось в предыдущих публикациях, впервые категория «специальные методы расследования» нормативно была упомянута лишь в 1990 г. в п. 2 ст. 4 Конвенции Совета Европы «Об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности».
Контролируемая поставка как важнейший элемент глобальных стандартов негласной работы правоохранительных органов преимущественно базируется на приемах, разработанных и апробированных в странах общего права (США, Великобритания и др.) [9, с. 339]. Общие правовые и тактические условия ее применения преимущественно исходят из практики международного таможенного сотрудничества в сфере борьбы с незаконным трансграничным оборотом наркотиков [11].
Основной декларируемой целью закрепления в положениях Венской конвенции метода контролируемой поставки являлось: «...привлечение к судебной ответственности лиц, корпораций или других организаций, участвующих в отправке, перевозке, доставке, сокрытии или получении незаконных партий контролируемых веществ, которые не могли бы быть выявлены, если бы посредники или перевозчики арестовывались немедленно при обнаружении...»7, то есть борьба с транснациональной организованной преступностью, специализирующейся на незаконных поставках наркотиков.
Ключевой особенностью закрепленной в Венской конвенции дефиниции «контролируемая поставка» является ее целевой предмет, который охватывает исключительно наркотики, психотропные вещества и их прекурсоры. Последующая практика международного полицейского сотрудничества в данной области показала, что «...после заключения Конвенции стало ясно, что контролируемая поставка может также использоваться в обстоятельствах, от-
7 Пункт 250, раздел А, глава I Доклада Международной конференции по борьбе со злоупотреблением наркотическими средствами и их незаконным оборотом (Вена, 17-26 июня 1987 г.). URL: https:// www.incb.org/documents/Publications/AnnualReports/AR1987/ AR_1987_Russian.pdf (дата обращения: 05.07.2023).
личающихся от тех ситуации, которые рассматривались на переговорах по принятию текста 1988 года...» [5, с. 214].
К подобным «обстоятельствам» относятся оперативно-тактические ситуации, не ограничивающиеся только выявлением и неглас-ноИ фиксацией действий всех физических и юридических лиц, причастных к непосредственным трансграничным поставкам наркотиков, но и касающиеся контроля за перемещением и размещением легализуемых денежных средств, а также установления местонахождения подпольных нарколабораторий, исходя из поставок им соответствующего оборудования и расходных материалов.
В связи с достижением в процессе принятия и дальнейшей реализации Венской конвенции международного консенсуса в части определения содержательных характеристик, целевой направленности и практической обусловленности использования указанного метода негласной работы, а также необходимости учета вышеизложенных «обстоятельств» контролируемая поставка была в откорректированном виде закреплена и дефинирована в принятой в 2000 г. «Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности» (далее — Палермская конвенция).
Исходя из определения, приведенного в статье-глоссарии Палермской конвенции, под контролируемой поставкой понимается метод специального расследования, «...при котором допускается вывоз, провоз или ввоз на территорию одного или нескольких государств незаконных или вызывающих подозрение партий груза с ведома и под надзором их компетентных органов в целях расследования какого-либо преступления и выявления лиц, участвующих в совершении этого преступления...» (п. «i» ст. 2).
Указанная дефиниция не конкретизирует предмет контролируемой поставки и предполагает негласное наблюдение за перемещением «...вызывающих подозрения партий груза...», а применительно к противодействию незаконной миграции может охватывать и «...тайное или открытое перемещение людей...»8. Ввиду этого определение рассматриваемой категории приобрело универсальный характер и стало в большей степени отвечать большинству вызовов, возникающих в процессе противодействия многообразным проявлениям организованной преступности.
8 Пункт 27 справочного документа «Успешные виды практики в области использования специальных методов расследования» № CT0C/C0P/WG.7/2013/2, подготовленного Секретариатом участников Конвенции ООН против транснациональной
организованной преступности 7 авг. 2013 г. // УНП ООН : офиц. сайт. URL: https://www.unodc.org (дата обращения: 05.07.2023).
122
Следует оговориться, что важнейшей отличительной особенностью Палермской конвенции является ее направленность на обеспечение аналитического и научного изучения тенденций в области противодействия организованной преступности на национальном уровне, а также обмена соответствующей информацией между странами — участницами. В качестве элемента обеспечительного механизма подобного межгосударственного взаимодействия Па-лермская конвенция предусматривает необходимость разработки и использования «...общих определений, стандартов и методологий...» (ч. 2. ст. 28). Подобные обязательства «...не прослеживаются в иных конвенциях ООН...» [1] и определяют знаковость Палермской конвенции в определении «...новых тенденций в содержании конвенциального развития международного права...» [1].
В связи с этим особую значимость для оперативно-розыскной науки имеют установления ч. 1 ст. 20 Палермской конвенции, впервые в глобальном масштабе институализировавшие термин «специальные методы расследования» и рекомендовавшие их использование как на национальном, так и на межгосударственном уровнях. При этом ссылка на «условия, установленные... внутренним законодательством» отражает обязательства стран — участниц данной Конвенции по принятию мер по нормативному закреплению исключительно оснований и условий применения «специальных методов расследования»9.
Конвенциональное закрепление в ст. 20 Па-лермской конвенции «контролируемой поставки» как базового элемента стандартов «специальных методов расследования», а также наличие соответствующей нормативной дефиниции обусловили дальнейшее активное использование указанной категории в процессе подготовки международно-правовых актов на различных уровнях. В частности, рассматриваемое определение было дословно продублировано в статье-глоссарии (п. «i» ст. 2) принятой в 2003 г. Конвенции ООН против коррупции (далее — Ме-ридская конвенция). Примером использования содержательно тождественной дефиниции в рамках регионального сотрудничества является определение метода (выделено нами. — Д. К.) «контролируемой поставки», приведенное в 2018 г. делегациями стран СНГ в ст. 1 Соглашения о сотрудничестве и взаимопомощи в таможенных делах10.
9 Пункт 28 справочного документа «Международное сотрудничество с применением специальных методов расследования» № CTOC/COP/WG.3/2020/3, подготовленного Секретариатом участников Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 12 мая 2020 г. // УНП ООН : офиц. сайт. URL: https://www.unodc.org (дата обращения: 05.07.2023).
10 Протокол о внесении изменений в Соглашение о сотрудничестве и взаимопомощи в таможенныхделах от 15 апр. 1994 г. (подписан
Несмотря на консенсусное фундаментальное положение «контролируемой поставки» в общей системе международной регламентации «специальных методов расследования», высказываемые экспертами оценки в рамках конференции участников Палермской конвенции (2020 г.) позволяют сделать вывод о наличии неоднозначных ситуационных черт в подобном технико-юридического подходе. В частности, авторы указанного документа констатируют, что рассматриваемая категория «...сама по себе не является (выделено нами. — Д. К.) отдельным специальным методом расследования, хотя его часто называют таковым...»11 и фактически представляет собой совокупность методов негласной работы, «...в рамках которой обычно применяется целый ряд специальных приемов (средств), главным образом, наблюдение, деятельность под прикрытием и перехват (как предмета, так и информации)...»12.
Подобные соображения с большой вероятностью обусловили включение в ст. 20 Палермской конвенции в качестве дополнительных базовых разновидностей «специальных методов расследования» ординарных методов негласной работы правоохранительных органов «классического» характера, закрепленных с использованием терминов «наблюдение», в том числе в электронной форме, а также «агентурная операция».
После нормативной институализации в Па-лермской конвенции универсального стандарта негласной работы правоохранительных органов, объединяемого юридической категорией «специальные методы расследования», а также «контролируемой поставки», «наблюдения», «агентурной операции» в качестве его ключевых структурных элементов, совокупность соответствующих специально-юридических терминов стала активно применяться в текстах профильных международных соглашений, актах «soft law» и международного правосудия как на универсальном, так и региональном уровнях.
В качестве примеров наиболее «статусных» упоминаний элементов данного правового стандарта можно привести положения Ме-ридской конвенции (ч. 1 ст. 50), а также подготовленный в 2021 г. Российской Федерацией во исполнение резолюции Генеральной Ассам-
в г. Душанбе 1 июня 2018 г.). URL: https://normativ.kontur.ru/docum ent?moduleId=1&documentId=333304&ysclid=lqaq54x5f8417654510 (дата обращения: 05.07.2023).
11 Пункт 53 справочного документа «Международное сотрудничество с применением специальных методов расследования» № CT0C/C0P/WG.3/2020/3, подготовленного Секретариатом участников Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 12 мая 2020 г. // УНП ООН : офиц. сайт. URL: https://www.unodc.org (дата обращения: 05.07.2023).
12 Там же.
блеи ООН13 проект «Международной конвенции о противодействии использованию информационно-телекоммуникационных технологий в преступных целях» (ч. 1 ст. 64)14.
Возвращаясь к Палермской конвенции, представляется целесообразным обратить внимание на отсутствие в статье-глоссарии определений используемых терминов «наблюдение» и «агентурная операция». По нашему мнению, подобный подход свидетельствует о наличии сложившегося международного консенсуса, касающегося нецелесообразности жесткой нормативной регламентации и дефинирования «специальных методов расследования» ввиду их сущностной вариативности и постоянного динамического развития. На это указывают подготовительные материалы к переговорам о разработке Палермской конвенции, фиксирующие тот факт, что «...некоторыми делегациями было высказано мнение о том, что поскольку перечень мер (специальных методов расследования. — Д. К.), включенный в этот пункт, не носит исчерпывающего характера возможно появление новых методов расследования в ответ на эволюцию организованной преступности и технологический прогресс...»15.
Вместе с этим отсутствие нормативных дефиниций категорий «наблюдение» и «агентурная операция» не означает наличие разногласий в части их непосредственной трактовки. В наиболее обобщенном виде их содержание раскрывается в рекомендательных документах и учебных электронных изданиях УНП ООН, разработанных в развитие положений Палермской конвенции.
Переходя к непосредственному рассмотрению указанных категорий, целесообразно оговорить тот факт, что Палермская конвенция не стала первым международным договором, непосредственно введшим их в правовой оборот на универсальном уровне. В частности, одно из первых нормативных упоминаний имеющего французское происхождение термина «surveillance»16 как глобального наименования методов негласной работы правоохранительных органов относится к 1977 г.
13 Противодействие использованию информационно-коммуникационных технологий в преступных целях : Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 27 дек. 2019 г. № 74/247 // УНП ООН : офиц. сайт. URL: https://www.unodc.org (дата обращения: 05.07.2023).
14 Международная конвенция о противодействии использованию информационно-телекоммуникационных технологий в преступных целях от 29 июня 2021 г. : проект // УНП ООН : офиц. сайт. URL: https://www.unodc.org (дата обращения: 05.07.2023).
15 Подготовительные материалы, касающиеся переговоров о разработке Конвенции Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности и Протоколов к ней // Управление ООН по наркотикам и преступности : офиц. сайт. URL: https://www.unodc.org/pdf/CT0CC0P/ctoccop2008/ V0460076r.pdf (дата обращения: 05.07.2023).
16 Прим автора: термин «surveillance» может переводится на рус-
ский язык как «наблюдение» и как «надзор».
Принятая в этом году в г. Найроби «Конвенция о взаимном административном содействии в предотвращении, расследовании и пресечении таможенных правонарушений» предусматривала осуществление таможенными органами так называемого «special surveillance»17. Объектами подобных негласных мероприятий определялись подозреваемые в контрабанде наркотиков и культурных ценностей физические лица, используемые ими транспортные средства и иные средства перевозки, непосредственные предметы незаконных поставок, а также места их хранения.
Таким образом, можно констатировать, что аналогично «контролируемой поставке» термин «наблюдение» в качестве базовой разновидности «специальных методов расследования» был заимствован категориальным аппаратом Па-лермской конвенции из уже устоявшейся практики правового регулирования международного таможенного сотрудничества в сфере борьбы с контрабандой.
В рамках анализа содержания закрепленного в Палермской конвенции понятия «наблюдение» представляется целесообразным кратко разграничить его со смежным термином «strategic surveillance»18, также весьма активно упоминаемым в актах «soft law» на универсальном и региональном уровнях.
Основной отличительной чертой последней категории является ее ярко выраженная оперативно-поисковая направленность, целевым образом ориентированная на обнаружение техническим путем потенциальных угроз национальной и другим видам безопасности. Осуществляются подобные мероприятия разведывательного (выделено нами. — Д. К.) характера чаще всего на основании риск-ориентированного подхода путем неперсонифицированного (выделено нами. — Д. К.) мониторинга, обеспечения сбора, хранения и анализа телекоммуникационного и интернет-контента, а также совокупностей различных мета-данных.
В свою очередь «наблюдение» в качестве «специального метода расследования» предполагает негласное получение и фиксацию правоохранителями информации доказательственного характера исключительно с целью дальнейшего использования в уголовном преследовании. Объектами подобных мероприятий выступают конкретные физические лица (выделено нами. — Д. К.), обоснованно подозреваемые в совершении тяжких уголовно наказуемых деяний, их связи, возможные очевидцы, предметы и орудия преступлений, а также задействованные в противоправной деятельности
17 Специальное наблюдение (англ.).
18 Стратегическое наблюдение (англ.).
124
юридические лица и осуществляемые в этой связи финансовые транзакции.
Исходя из положений ч. 1 ст. 20 Палермской конвенции, наблюдение структурно подразделяется на «электронное наблюдение» и «другие формы наблюдения».
Под «другими формами наблюдения» понимаются преимущественно классические негласные приемы непосредственного физического контроля объекта мероприятий, объединяемые термином «physical (conventional) surveillance»19. Формами реализации выступают как «tailing»20, «stakeout»21, «shoulder surfing»22, так и наблюдение, осуществляемое с использованием современных достижений техники, например, беспилотных летательных аппаратов23.
Помимо этого к «иным формам наблюдения» относится так называемое простое «интернет-наблюдение» [12, с. 234]. Оно реализуется путем мониторинга различных сайтов, социальных сетей и онлайн торговых площадок. В частности, при его проведении осуществляется поиск и фиксация размещения публичных предложений о продаже или покупке запрещенных предметов (наркотики, оружие, редкие растения и животные), нелегального контента и услуг.
Следует отметить, что ведущие отечественные ученые на основе анализа положений ФЗ об ОРД в контексте определения пределов ОРМ, «получение компьютерной информации», также выделяют такую форму реализации ряда несанкционируемых ОРМ, как «...простейшее обращение к компьютерным ресурсам, находящимся у операторов связи или в открытом доступе... доступ к которым не подразумевает необходимость преодоления определенных препятствий» [4, с. 146].
Непосредственный мониторинг банковских счетов и соответствующих финансовых транзакций также может осуществляться в рамках «других форм наблюдения»24.
В свою очередь, электронная форма включает в себя опосредованное «...аудио- и визуальное наблюдение, контроль за передвижением
19 Физическое (конвенциональное) наблюдение (англ.).
20 Слежка или наблюдение в движении (англ.).
21 Стационарное наблюдение (англ.).
22 Подглядывание из-за плеча (англ.).
23 См. подробнее об этом: доклад заместителя начальника Главного управления международно-правового сотрудничества - начальника управления правовой помощи и правоохранительного содействия Генеральной прокуратуры Российской Федерации П. А. Литвишко «Специальные методы расследования: оценка необходимости дополнительного регулирования в документах совета Европы о правовой помощи по уголовных делам» № PC-OC MOD (2021) 04 от 19 авг. 2021 г. // Комитет экспертов Совета Европы по действию европейских конвенций о взаимной правовой помощи по уголовным делам : офиц. сайт. URL: https://www.coe.int/en/web/transnational-criminal-justice-pcoc/home pdf (дата обращения: 05.07.2023).
24 Техническое руководство по осуществлению Конвенции
ООН против коррупции // УНП ООН : офиц. сайт. URL: https://
www.unodc.org (дата обращения: 05.07.2023).
и наблюдение за данными»25. По мнению разработчиков Палермской конвенции, указанный термин имеет достаточно «нейтральный» характер, обеспечивающий «...применение будущих разработок...», обусловленных «...стремительным развитием технологий.. ,»26.
Основными признаками разграничения «иных форм наблюдения» и «электронного наблюдения» являются, во-первых, базовый критерий «непосредственности/опосредованно -сти», а во-вторых, разные степени вторжения (интрузии) в частную жизнь. В связи с этим в универсальных правовых и рекомендательных документах обговаривается необходимость нормативного закрепления на национальном уровне оснований и условий проведения «электронного наблюдения», а также желательность установления соответствующего судебного контроля как наиболее пропорционального средства достижения баланса между правами и интересами общества, государства и личности.
Отечественные подходы к данной проблематике демонстрируют во многом аналогичную позицию, предполагающую объективную необходимость выделения электронной формы проведения ОРМ «наблюдение». В частности, подобные правовые позиции высказывались как Конституционным Судом Российской Федерации27, так и авторами весомых доктринальных толкований ФЗ об ОРД [4, с. 113].
Рекомендательные документы28 и учебные электронные издания29 УНП ООН приводят примерную классификацию форм реализации электронного наблюдения на универсальном уровне.
1. Аудионаблюдение (audio surveillance):
— прослушивание телефонных переговоров;
— прослушивание звонков VoIP-телефонии (voice over internet protocol (VoIP));
25 Пункт 9 справочного документа «Международное сотрудничество с применением специальных методов расследования» № CT0C/C0P/WG.3/2020/3, подготовленного Секретариатом участников Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 12 мая 2020 г. // УНП ООН : офиц. сайт. URL: https://www.unodc.org (дата обращения: 05.07.2023).
26 Пункт 454 Руководства для законодательных органов по осуществлению Конвенции Организации Объединенных наций против транснациональной организованной преступности // УНП ООН : офиц. сайт. URL: https://www.unodc.org (дата обращения: 05.07.2023).
27 Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Камалиева Марата Дамировича на нарушение его конституционных прав статьей 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» : Определение Конституционного Суда Рос. Федерации от 21 окт. 2008 г. № 862-О-О. Документ опубликован не был // СПС КонсультантПлюс : сайт. URL: https://www.consultant.ru (дата обращения: 05.07.2023).
28 Current practices in electronic surveillance in the investigation of serious and organized crime // УНП ООН : офиц. сайт. URL: https:// www.unodc.org (дата обращения: 05.07.2023).
29 Организованная преступность. Модуль 8 «Правоохранительные инструменты и взаимодействие» : электрон. учеб.-метод. пособие УПН ООН // УНП ООН : офиц. сайт. URL: https://www. unodc.org/e4j/en/organized-crime/module-8/index.html (дата обращения: 05.07.2023).
— негласная аудиозапись (слуховой контроль) в помещениях путем установки специальных технических средств (listening devices (room bugging)).
2. Визуальное наблюдение (visualsurveillance):
— скрытое видеонаблюдение с использованием специальных технических средств (hidden video surveillance devices);
— видеонаблюдение, устанавливаемое в автотранспорте (in-car video systems);
— носимые средства видеозаписи (body-worn video devices);
— тепловизионное и инфракрасное наблюдение (thermal imaging/forward looking infared);
— наблюдение, осуществляемое путем использования систем телевидения замкнутого контура30 (CCTV).
3. Наблюдение путем отслеживания местонахождения (tracking surveillance):
— отслеживание с использованием глобальных навигационных систем (global positioning systems)/transponders);
— отслеживание мобильных телефонов;
— отслеживание с использованием меток радиочастотной идентификации (radio frequency identification devices (RFID));
— биометрическое отслеживание.
4. Наблюдение, осуществляемое путем сбора данных (data surveillance):
— негласный дистанционный доступ к данным, содержащимся в памяти компьютера или мобильного телефона;
— негласное дистанционное отслеживание действий пользователя компьютера или мобильного телефона31 (reystroke logging).
Даже поверхностное обобщение приведенных форм реализации классического и электронного наблюдения позволяет согласиться с отечественным экспертным мнением32, характеризующим понятие «surveillance» в качестве так называемого «зонтичного» юридического термина. То есть данная категория фактически охватывает всю совокупность существующих и только разрабатываемых «специальных мето-
30 Прим. автора: в качестве отечественного примера можно привести городские системы публичного видеонаблюдения и аналитики, входящие в аппаратно-программный комплекс «Безопасный город».
31 Прим. автора: подобные действия могут, например, содержать данные используемых пользователем паролей.
32 Доклад заместителя начальника Главного управления международно-правового сотрудничества - начальника управления правовой помощи и правоохранительного содействия Генеральной прокуратуры Российской Федерации П. А. Литвишко «Специальные методы расследования: оценка необходимости дополнительного регулирования в документах совета Европы о правовой помощи по уголовных делам» № PC-OC MOD (2021) 04 от 19 авг. 2021 г. // Комитет экспертов Совета Европы по действию европейских конвенций о взаимной правовой помощи по уголовным делам : офиц. сайт. URL: https:// www.coe.int/en/web/transnational-criminal-justice-pcoc/home pdf (дата обращения: 05.07.2023).
дов расследования», основанных на наблюдении как методе познания.
Подобная позиция позволяет внести определенную ясность в отдельные проблемные, на наш взгляд, вопросы соотношения универсальных стандартов использования «специальных методов расследования» и отечественных подходов к регламентации проведения негласных ОРМ.
Во-первых, она вносит определенность в практику использования в универсальных и региональных правовых актах уже вышеупомянутого словосочетания «special surveillance» как синонима закрепленной Палермской конвенцией в качестве международного стандарта категории «специальные методы расследования».
Во-вторых, подобная широкая трактовка не позволяет исключительно ассоциировать универсальный специально-юридический термин «surveillance» со сложившимися в отечественной оперативно-розыскной науке, нормативно-правовой базе и практике подходами к определению ОРМ «наблюдение». Помимо указанного мероприятия рассматриваемый «специальный метод расследования» охватывает ОРМ «прослушивание телефонных переговоров», «снятие информации с технических каналов связи» и «получение компьютерной информации».
С учетом наличия в оперативно-розыскной науке и практике определенных разногласий в части отсутствия ясных критериев разграничения указанных ОРМ [7] универсальный подход к определению «нейтральных» содержательных характеристик классического и электронного «surveillance» может стать поводом для разработки, согласно вышеупомянутым рекомендациям ООН, предложений по законодательной корректировке существующего закрытого перечня ОРМ.
Последним отдельно упомянутым в русской версии ч. 1 ст. 20 Палермской конвенции видом «специальных методов расследования» являются «агентурные операции». Несмотря на редкие примеры использования подобного термина в нашей стране, обращает на себя внимание его весьма удачная юридическая конструкция. Данная категория довольно полно обобщает соответствующее направление негласной работы и основывается на сущностном для отечественной оперативно-розыскной науки агентурном методе работы [6, c. 1].
Для более полного понимания фактического содержания конвенционального термина «агентурные операции» представляется целесообразным привести официальные англо — и франкоязычные варианты закрепления указанной категории, которые обозначаются словосоче-
126
таниями «undercover opération»33 и «opration d'infiltration»34.
Нельзя не отметить тот факт, что французский вариант является практически полным аналогом ОРМ «оперативное внедрение». Используемый же в англоязычной версии термин стран общего права «операция под прикрытием» не свойственен для отечественного оперативно-розыскного глоссария.
По нашему мнению, подобное сходство в наименованиях может частично подтверждать выдвигаемый нами в предыдущих публикациях тезис о заимствовании отечественным сыском отдельных элементов понятийного аппарата негласной работы французской полиции в рамках континентальной правовой семьи.
Разработанные в развитие Палермской конвенции рекомендации для законодателей, а также различные экспертные оценки в рамочной форме определяют содержание «агентурной операции» как «...внедрение в преступную организацию сотрудника правоохранительного органа или иного лица с целью сбора доказательств...»35. Вместе с этим оговаривается общая тактическая сложность подготовки и проведения подобных мероприятий, их длительный характер, необходимость «...обеспечения стратегии «выхода из игры»...»36.
Помимо классического оперативного внедрения эксперты УНП ООН относят к «агентурным операциям» совокупность тактических приемов негласной работы, обозначаемых англоязычным специально-юридическим термином «sting opération»37. В официальных справочных документах он переводится на русский язык с использованием категории «оперативный эксперимент»38.
В качестве классических разновидностей «sting opération» выделяются два основных типа. К первому относятся правомерные действия внедренного сотрудника, связанные с использованием им в процессе взаимодействия с обо-
33 Операции под прикрытием (англ.).
34 Операции по внедрению (фр.).
35 Руководство для законодательных органов по осуществлению Конвенции Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности // Управление ООН по наркотикам и преступности : офиц. сайт. URL: https://www.unodc. org/documents/treaties/Legislative_Guide_2017/Legislative_Guide_R. pdf (дата обращения: 05.07.2023).
36 Пункт 19 справочного документа «Успешные виды практики в области использования специальных методов расследования» № CT0C/C0P/WG.7/2013/2, подготовленного Секретариатом участников Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 7 авг. 2013 г. // УНП ООН : офиц. сайт. URL: https://www.unodc.org (дата обращения: 05.07.2023).
37 Операция «жало» (англ.).
38 Раздел С справочного документа «Международное сотруд-
ничество с применением специальных методов расследования»
№ CT0C/C0P/WG.3/2020/3, подготовленного Секретариатом
участников Конвенции ООН против транснациональной органи-
зованной преступности 12 мая 2020 г. // УНП ООН : офиц. сайт.
URL: https://www.unodc.org (дата обращения: 05.07.2023).
снованно подозреваемым объектом мероприятий легенды продавца или покупателя запрещенных к обороту предметов или незаконных услуг, а также лица, согласного дать взятку. Вторая разновидность предполагает осуществление оперативного поиска на криминогенной территории или сегменте интернет-пространства ранее неизвестных полиции лиц, которые могут быть причастны к совершению серийных преступлений, преимущественно насильственного или сексуального характера. При этом задействованными сотрудниками используется тактический прием «a decoy»39, предполагающий их маскировку в качестве потенциальной жертвы преступных деяний [8].
Оценивая содержание термина «sting operation» с отечественных позиций, а также учитывая прецедентную практику Европейского Суда по жалобам из Российской Федерации, можно отметить, что указанная категория охватывает как методы работы, применяемые в рамках ОРМ «оперативное внедрение», так и тактические приемы моделирования противоправной деятельности, реализуемые в нашей стране путем проведения ОРМ «проверочная закупка» и «оперативный эксперимент».
Помимо непосредственно указанных в ч. 1 ст. 20 Палермской конвенции разновидностей «специальных методов расследования», разработанные в рамках данного международного соглашения рекомендательные документы ООН упоминают ряд косвенно закрепленных техник негласной работы правоохранительных органов40.
В частности, обращаясь к ст. 26 Палермской конвенции, можно обратить внимание на обязательство стран — участниц по принятию надлежащих мер для поощрения предоставления значимой информации и оказания помощи правоохранителям со стороны лиц, вовлеченных в деятельность организованных преступных групп. Основываясь на данном положении, а также принимая во внимание содержание ст. 24 «Защита свидетелей», эксперты УНП ООН отдельно выделяют такой «специальный метод расследования», как «использование осведомителей»41.
Первоначально содержательная сторона указанной формы негласного содействия представляла «осведомителя» в качестве «...человека, являющегося источником оперативной
39 Приманки (англ.).
40 Раздел D справочного документа «Международное сотрудничество с применением специальных методов расследования» № CTOC/COP/WG.3/2020/3, подготовленного Секретариатом участников Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 12 мая 2020 г. // УНП ООН : офиц. сайт. URL: https://www.unodc.org (дата обращения: 05.07.2023).
41 Прим. автора: в английской и французской официальных версиях используются термины «an informant» и «un informateur», то есть в дословном переводе на русский язык «информатор».
разведывательной информации...»42. Впоследствии в экспертных оценках ООН была приведена более широкая дефиниция, заимствованная из справочных правовых изданий Совета Европы, посвященных вопросам применения «специальных методов расследования» на региональном уровне43.
Исходя из вышеизложенного, в контексте международных стандартов применения «специальных методов расследования» под термином «осведомитель» понимается «...лицо, которое устанавливает или поддерживает личные или иные отношения с другим лицом с целью содействия мероприятиям, в рамках которых такие отношения негласно используются для получения информации или доказательств, или для предоставления доступа к любой информации или доказательствам третьему лицу, или для негласного раскрытия информации или доказательств, полученных благодаря использованию таких отношений или в результате их наличия...»44.
Эксперты УНП ООН разделяют «осведомителей» на три основных категории. К первой относятся гласные источники, которые могут выступить с показаниями в суде. Во вторую группу входят «...тайные осведомители, которые сообщают информацию, ожидая при этом, что их личность будет защищена...». Третья категория охватывает анонимное предоставление информации45. Следует отметить, что указанные подходы во многом тождественны с отечественными формами реализации института содействия граждан оперативно-розыскным органам.
Определенный интерес представляет собой принятый как на универсальном, так и европейском уровнях, критерий разграничения субъекта «агентурной операции» с категорией «осведомитель», а также экспертные оценки эффективности указанных методов работы.
Ключевым элементом упомянутого критерия является факт наличия целенаправленного про-активного внедрения в криминогенную среду
лица, участвующего в «агентурной операции». В связи с этим специалистами высказывается позиция об общей предпочтительности использования штатных правоохранителей, работающих «под прикрытием». Определенная «ненадежность» лиц из числа «осведомителей» объясняется практикой привлечения к содействию «...непосредственных преступников, предоставляющих информацию исходя из самых разных соображений...»46. В случае, когда использование «осведомителей» является единственным оптимальным тактическим вариантом получения информации и проведения мероприятий, экспертами рекомендуется на национальном уровне обеспечить регистрацию указанных лиц в конфиденциальных базах данных правоохранительных органов, а также предоставлять им под подпись письменные инструкции о порядке их действий [10, с. 107].
Наряду с «использованием осведомителей», документы «soft law» универсального уровня отдельно выделяют такие неклассические сравнительно новые формы негласной работы, как «методы, применяемые в финансовых расследованиях» и «сбор электронных доказательств».
Несмотря на их весьма частое упоминание в качестве «специальных методов расследования», нельзя не отметить элементы неопределенности как в формулировании их наименований, так и определении их фактического содержания. В частности, в рекомендательных и учебных материалах УНП ООН, а также док-тринальных толкованиях Палермской и Мерид-ской конвенций наряду с понятием «методы, применяемые в финансовых расследованиях»47 используются категории «финансовый анализ»48 и «мониторинг финансовых операций»49. Выводы об отсутствии на глобальном уровне единого понимания терминов «финансовый анализ» и «финансовое расследование» делают и представители Комитета экспертов Совета Европы по оценке мер борьбы с отмыванием денег50.
42 Пункт 14 справочного документа «Успешные виды практики в области использования специальных методов расследования» № CTOC/COP/WG.7/2013/2, подготовленного Секретариатом участников Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 7 авг. 2013 г. // УНП ООН : офиц. сайт. URL: https://www.unodc.org (дата обращения: 05.07.2023).
43 Пункт 17 справочного документа «Международное сотрудничество с применением специальных методов расследования» № CT0C/C0P/WG.3/2020/3, подготовленного Секретариатом участников Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 12 мая 2020 г. // УНП ООН : офиц. сайт. URL: https://www.unodc.org (дата обращения: 05.07.2023).
44 Там же.
45 Пункт 15 справочного документа «Успешные виды практики в области использования специальных методов расследования» № CT0C/C0P/WG.7/2013/2, подготовленного Секретариатом участников Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 7 авг. 2013 г. // УНП ООН : офиц. сайт. URL: https://www.unodc.org (дата обращения: 05.07.2023).
46 Там же.
47 Пункт 19 справочного документа «Международное сотрудничество с применением специальных методов расследования» № CTOC/COP/WG.3/2020/3, подготовленного Секретариатом участников Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 12 мая 2020 г. // УНП ООН : офиц. сайт. URL: https://www.unodc.org (дата обращения: 05.07.2023).
48 См., например: раздел Financial analysis. Организованная преступность. Модуль 8 «Правоохранительные инструменты и взаимодействие» : электрон. учеб.-метод. пособие УПН ООН. URL: https://www.unodc.org/e4j/en/organized-crime/module-8/index. html (дата обращения: 05.07.2023).
49 См., например: раздел II.4.6. Мониторинг финансовых операций техническое руководство по осуществлению Конвенции ООН против коррупции // УНП ООН : офиц. сайт. URL: https://www. unodc.org (дата обращения: 05.07.2023).
50 Typologies report on laundering the proceeds of organized crime //
Совет Европы : офиц. сайт. URL: https://rm.coe.int/typologies-report-
on-laundering-the-proceeds-of-organised-crime/168071509d (дата
обращения: 05.07.2023).
128
Единственным документом универсального уровня, отражающим содержание терминов «финансовое расследование» и «параллельное финансовое расследование», является п. 2 и 3 пояснительной записки к рекомендации № 30 Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (FATF)51, которые считаются общепринятыми универсальными международными стандартами в области противодействия отмыванию денег и финансированию терроризма.
Правовым обоснованием выделения на универсальном уровне метода финансового анализа являются положения Палермской конвенции, закрепленные в п. Ь ч. 1 ст. 7 «Меры по борьбе с отмыванием денежных средств». Общей задачей подобных мероприятий декларируется установление конечных бенефициаров организованной преступной деятельности52, а также принятие мер по возвращению похищенных или легализованных финансовых активов.
Не углубляясь в анализ содержательных элементов рассматриваемого «специального метода расследования», можно отметить, что в основном он сводится к использованию правоохранителями сведений и аналитических материалов, полученных органами финансовой разведки, функции которой в нашей стране выполняет Федеральная служба по финансовому мониторингу (Росфинмониторинг), а также выделению таких отдельных направлений оперативной работы, как противодействие легализации (отмыванию) доходов полученных преступным путем, установление имущества, подлежащего конфискации и пресечение каналов финансирования терроризма.
Выделение такой новой универсальной разновидности «специальных методов расследования», как «сбор электронных доказательств», явилось одним из ответов международного сообщества на глобальные вызовы со стороны транснациональной киберпреступности53.
Фактическим же обоснованием разработки указанного способа негласной работы послужила необходимость разработки международных стандартов по установлению критериев
51 Рекомендации ФАТФ Международные стандарты по противодействию отмыванию денег, финансированию терроризма и финансированию распространения оружия массового уничтожения // ФАТФ : офиц. сайт URL: https://www.fatf-gafi.org/en/topics/ fatf-recommendations.html (дата обращения: 05.07.2023).
52 The Deployment of Special Investigative Means : справ. пособие // Совет Европы : офиц. сайт. URL: https://rm.coe.int/ deployment-of-special-investigative-means-eng/16807828fa (дата обращения: 05.07.2023).
53 См. подробнее об этом: п. 42 Сальвадорской декларации о комплексных стратегиях для ответа на глобальные вызовы: системы предупреждения преступности и уголовного правосудия и их развитие в изменяющемся мире, принятой Резолюцией № 65/230 Генеральной Ассамблеи ООН от 21 дек. 2010 г. URL: https://www. un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/salvador_declaration. shtml (дата обращения: 05.07.2023).
допустимости «электронных доказательств»54, по своей природе характеризующихся «неустойчивой» формой, а также требующих принятия особых мер по их документированию, обеспечению подлинности (аунтификации), сохранению и анализу.
Подобные сущностные характеристики во многом исключают возможности применения классических тактических методов работы, «...в основе которых лежит пространственный, объектно-ориентированный подход...», не всегда адаптируемых «...к ситуациям, связанным с хранением (цифровых) данных и потоками данных в режиме реального времени...»55.
В отличие от других «специальных методов расследования» ключевыми участниками «сбора электронных доказательств» являются работники частного сектора, обеспечивающие функционирование объектов критически важной информационной инфраструктуры56. Общим условием эффективного привлечения данных лиц является действенный механизм государственно-частного партнерства, допускающий в ряде случаев инициативную работу гражданских специалистов по неотложному выявлению, пресечению и раскрытию уголовно наказуемых деяний. Вместе с тем подобная практика вызывает озабоченность Верховного комиссара ООН по правам человека в части «... делегирования правоприменительных и квазиюридических полномочий интернет-посредникам под предлогом саморегулирования и сотрудничества...»57.
Терминологические и содержательные характеристики «сбора электронных доказательств» еще во многом не устоялись. Представляется, что ключевой причиной подобной неопределенности является крайне динамичное развитие форм реализации подобного мероприятия, осложненное глобальной дискуссией о пределах действия государственной юрисдикции и суверенитета в киберпространстве [2]. По нашему мнению, определенный международный консенсус в этой сфере может быть до-
54 Прим. автора: под электронным доказательством в документах УНП ООН понимается информация любого типа, которую можно извлечь из компьютерных систем или иных цифровых устройств, и которая может использоваться для доказательства или опровержения факта правонарушения.
55 См.: Модуль 3 «Правовая база и права человека человека. Киберпреступность» : электрон. учеб.-метод. пособие УПН ООН. URL: https://sherloc.unodc.org/cld/ru/education/tertiary/cybercrime/ module-3/key-issues/the-role-of-cybercrime-law.html (дата обращения: 05.07.2023).
56 См., например: Федеральный закон от 26 июля 2017 г. № 187-ФЗ «О безопасности критической информационной инфраструктуры Российской Федерации».
57 См. подробнее об этом: п. 42 Ежегодного доклада Управления Верховного комиссара ООН по правам человека «Право на неприкосновенность личной жизни в цифровой век» от 30 июня 2014 г. № A/HRC/27/37 // ООН : офиц. сайт. URL: https://www.unodc.org (дата обращения: 05.07.2023).
стигнут в процессе ведущегося в настоящее время обсуждения и принятия упомянутой выше «Международной конвенции о противодействии использованию информационно-телекоммуникационных технологий в преступных целях».
На данный момент в различных рекомендательных документах УНП ООН длительное время тиражируются следующие примерные формы реализации рассматриваемого негласного метода работы: «оперативное обеспечение сохранности компьютерных данных»; «сбор в режиме реального времени или истребование доступа к хранимым данным о контенте, о потоках информации или сведений об абонентах»; «досмотр компьютерного оборудования или хранимых на нем данных»; «трансграничный доступ к компьютерной системе или данным» и «использование средств удаленной компьютерно-технической экспертизы»58.
В качестве реального прообраза рассматриваемых мероприятий эксперты УНП ООН приводят используемый в ФБР США термин «network investigative technique»59, предусматривающий создание на основании судебной санкции специальной программы «червя» для проникновения в защищенный средствами анони-мизации компьютер злоумышленника.
Анализируя приведенные разновидности «сбора электронных доказательств», нельзя не отметить их определенную схожесть с формами реализации «электронного наблюдения». Представляется, что подобное взаимопроникновение является общей чертой всех
58 Пункт 20 справочного документа «Международное сотрудничество с применением специальных методов расследования» № CTOC/COP/WG.3/2020/3, подготовленного Секретариатом участников Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 12 мая 2020 г. // УНП ООН : офиц. сайт. URL: https://www.unodc.org (дата обращения: 05.07.2023).
59 Сетевой метод расследования (англ.).
современных «электронных» методов негласной работы. В частности, отечественная оперативно-розыскная наука и практика еще до конца не выработали общепринятые критерии разграничения ОРМ «получение компьютерной информации», содержательно тождественного «сбору электронных доказательств» со смежными мероприятиями технической направленности.
В завершение работы следует еще раз отметить, что международно-правовые стандарты применения «специальных методов расследования» основываются на рамочной форме их конвенционального закрепления, не устанавливают закрытый перечень подобных мероприятий, а также, за исключением «контролируемой поставки», не предусматривают обязательств по их имплементации в национальные законодательства. По нашему мнению, объективная необходимость внедрения в общемировую правоохранительную практику новых приемов негласной работы, основанных на последних достижениях науки и техники, особенно в информационной и когнитивных сферах, ввиду сложностей в достижении глобального консенсуса с большой вероятностью не повлечет за собой кардинальное конвенциональное расширение видов «специальных методов расследования» и ограничится лишь уточнениями в перечислении форм их реализации.
Что касается целей настоящей статьи, то результаты проведенного анализа перечня и характеристик устоявшихся «специальных методов расследования» универсального уровня дают нам возможность с большой степенью уверенности утверждать о смысловой тождественности указанного международного специально-юридического термина с отечественными подходами к определению содержания ряда негласных ОРМ, а также элементами института содействия оперативно-розыскным органам.
Список литературы:
References:
1. Валеев Д. М. Конвенция ООН против транс- 1. национальной организованной преступности 2000 года: теоретический анализ // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2015. № 3 (52). 2. С. 473-479.
2. Капустин А. Я. Суверенитет государства в киберпространстве: международно-правовое измерение // Журнал зарубежного зако- 3. нодательства и сравнительного правоведения. 2022. Т. 18. № 6. С. 99-108.
3. Каширкина А. А, Морозов А. Н. Международные рекомендательные акты в российской 4. правовой системе: пределы и возможности
Valeev D. M. The 2000 UN Convention against Transnational Organized Crime: a theoretical analysis // Journal of Foreign Legislation and Comparative Law. 2015. № 3 (52). S. 473-479. Kapustin A. Ya. State Sovereignty in Cyberspace: International Legal Dimension // Journal of Foreign Legislation and Comparative Law. 2022. T. 18. № 6. S. 99-108. Kashirkina A. A., Morozov A. N. International Recommendatory Instruments in the Russian Legal System: Limits and Possibilities of Application // Journal of Russian Law. 2015. № 2. S. 135-147. Kommentarij k Federal'nomu zakonu "Ob ope-rativno-rozysknoj deyatel'nosti" / pod red.
использования //Журнал российского права. 2015. № 2. С. 135-147.
4. Комментарий к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности» / под ред. В. С. Овчинского. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2020. 576 с.
5. Комментарий к конвенции Организации Объединенных наций о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 года // Официальный сайт УНП ООН. URL: https:// www.unodc.org (дата обращения: 05.07.2023).
6. Теория оперативно-розыскной деятельности: учеб. / Вагин О. А. [и др.] ; под ред. К. К. Горяинова, В. С. Овчинского. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2017. 760 с.
7. Шаров В. И. Оперативно-розыскные мероприятия в сети интернет // Общество и право 2018. № 2 (64). С. 82-86.
8. Bruce L. Hay Sting Operations, Undercover Agents, and Entrapment // Missouri Law Review. 2005. Vol. 70. Issue 2. URL: http:// scholarship.law.missouri.edu/mlr/vol70/iss2/2/ (дата обращения: 05.07.2023).
9. Boister N. Penal Aspects of the UN Drug Convention. URL: https://archive.org/details/ penalaspectsofun0000bois (дата обращения: 05.07.2023).
10. Brun J.-P, Sotiropoulou al., Gray L, [et al.]. Asset Recovery Handbook: A Guide for Practitioners. URL: https://star.worldbank. org/sites/star/files/Asset%20Recovery%20 Handbook.pdf (дата обращения: 05.07.2023).
11. Cutting P. D. The technique of controlled delivery as a weapon in dealing with illicit traffic in narcotic drugs and psychotropic substances. URL: https:// pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/6563921/ (дата обращения: 05.07.2023).
12. Un Convention Against Transnational Organized Crime: A Commentary. URL: https://espace. library.uq.edu.au/view/UQ:c619c91 (дата обращения: 05.07.2023).
V. S. Ovchinskogo. 3-e izd., pererab. i dop. M., 2020. 576 s.
5. Kommentarij k konvencii Organizacii Ob"edinennyh nacij o bor'be protiv nezakon-nogo oborota narkoticheskih sredstv i psiho-tropnyh veshchestv 1988 goda // Oficial'nyj sajt UNP OON. URL: https://www.unodc.org (data obrashcheniya: 05.07.2023).
6. Teoriya operativno-rozysknoj deyatel'nosti: ucheb. / Vagin O. A. [i dr.] ; pod red. K. K. Goryainova, V. S. Ovchinskogo. 4-e izd., pererab. i dop. M., 2017. 760 s.
7. Sharov V. I. Operational search actions in the Internet network // Society and Law. 2018. № 2 (64). S. 82-86.
8. Bruce L. Hay Sting Operations, Undercover Agents, and Entrapment // Missouri Law Review. 2005. Vol. 70. Issue 2. URL: http://schol-arship.law.missouri.edu/mlr/vol70/iss2/2/ (data obrashcheniya: 05.07.2023).
9. Boister N. Penal Aspects of the UN Drug Convention. URL: https://archive.org/details/pe-nalaspectsofun0000bois (data obrashcheniya: 05.07.2023).
10. Brun J.-P., Sotiropoulou A, Gray L, [et al.]. Asset Recovery Handbook: A Guide for Practitioners. URL: https://star.worldbank.org/sites/ star/files/Asset%20Recovery%20Handbook.pdf (data obrashcheniya: 05.07.2023).
11. Cutting P. D. The technique of controlled delivery as a weapon in dealing with illicit traffic in narcotic drugs and psychotropic substances. URL: https://pubmed.ncbi.nlm.nih. gov/6563921/ (data obrashcheniya: 05.07.2023).
12. Un Convention Against Transnational Organized Crime: A Commentary. URL: https://es-pace.library.uq.edu.au/view/UQ:c619c91 (data obrashcheniya: 05.07.2023).
Для цитирования:
Кольцов Дмитрий Валентинович. Виды «специальных методов расследования» универсального уровня. Оперативно-розыскной взгляд // Труды Академии управления МВД России. 2023. № 4 (68). С. 118-130.
For citation:
Koltsov Dmitry Valentinovich. Types of "Special Investigation Techniques" of the Universal Level. Operative-Search Look // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2023. № 4 (68). P. 118-130.
130
