CC BY
129
М. Ю. Колпаков
ВИДУКИНД КОРВЕЙСКИЙ И ЕГО ИСТОРИЧЕСКИЙ МЕТОД
Личность историка, его взгляды и пристрастия всегда отражаются в созданных им сочинениях. Политическая концепция автора занимает особое место при оценке работы последующими исследователями. Зачастую неприятие политических воззрений исследователем приводит к негативной оценке труда и выводу о профессиональной некомпетентности автора. Говоря о раннесредневековых источниках, в качестве хрестоматийного примера предвзятого отношения к историку и источнику из-за расхождения политических ориентаций приводят споры немецких исследователей и их французских коллег. Но подобные случаи можно найти и в отечественной историографии. Наиболее показательна оценка Видукинда Корвейского и его «Деяний саксов» (издание в русском переводе - Видукинд Корвейский. Деяния саксов. М., 1975).
Видукинд писал свою хронику «Деяния саксов» в 958-973 гг., в период формирования раннефеодального немецкого государства. В предисловии к первой книге он говорит, что написал свою работу «после первых наших трудов, в которых рассказал о победах высшего повелителя»[1]. Эти произведения до нас не дошли, но Сигеберт из Шамблу и Тритемий называют его автором жизнеописания Оттона I и житий святых Павла, Еремиты, Феклы [2]. Все достоверные данные о личности Видукинда можно получить только из текста его сочинения.
Из того факта, что он работал при аббатах Бово III (900-916), Фолькмаре (917-942), Герберте и Людольфе[3], исследователи делают вывод, что хронист жил приблизительно между 917-973 гг. В предисловии к первой книге, посвященной госпоже Матильде, дочери императора, он пишет: « Видукинд Корвейский, ничтожнейший слуга мучеников христовых Стефана и Вита». Это доказывает его принадлежность к монастырю Новая Корвея. Новая Корвея была основана в 822 г. На территории королевского владения на левом берегу р. Везера, в диецезии Падеборн, Вестфалия. Такое название монастырь получил в память о монастыре Корвее Старой (Северная Франция, Пикардия, архиепископство Реймс), откуда вышли первые монахи нового 286
монастыря. В 836 г. Новая Корвея получила реликвии св. Вита из монастыря Сен-Дени (под Парижем). Св. Вит стал патроном Новой Корвеи, в честь него монастырю были даны королевские пожалования и привелегии.
Значительно сложнее обстоит с происхождением хрониста. Существует три основных гипотезы.
1. Видукинд был в близких родственных отношениях с Матильдой и вообще с императорским домом. Аргументация сводится к следующему:
• Свое произведение хронист посвятил дочери императора Матильде [4] , а это себе мог позволить человек, который находился в относительно хороших отношениях с правящим домом.
• Хронист отмечает, что ему пришлось наблюдать охоту Оттона Ц5] , что свидетельствует о близости к окружению короля.
2. Автор «Деяний саксов» - потомок саксонского герцога Видукинда, отдаленный родственник Матильды и одного из сильнейших феодалов - Германа Биллунга и его племянников Экберта и Вихмана.
3. Видукинд - выходец из саксонских светских феодалов, но не столь знатных, о чем свидетельствуют его взгляды и симпатии [6].
Сочинение Видукинда имеет длительную историю изучения в немецкой, чешской, польской историографии. Русская дореволюционная историография использовала отдельные отрывки из «Деяний саксов» в славистических исследованиях. В советской историографии утверждается мнение о Видукинде как неважном историке. Так, по мнению А. Д. Люблинской, «хотя он получил неплохое классическое образование, его нельзя поставить в один ряд с Бедой и Диаконом. По знаниям, интересу, политическому кругозору Видукинд был ограничение своих предшественников»^]. «Его привлекает шум битв, в которых саксонские феодалы одолевают венгров и полабских славян. С каким восторгом он описывает, как в 929 г. саксонское войско сломило защитников славянского укрепления Бранибор голодом, мечом и холодом»[8]. Н. А. Мохов, положивший начало монографическому изучению «Хроники» Видукинда в отечественной исторической науке, все значение «Деяний» сводит к освещению истории полабских славян [9]. Г.Э. Санчук в своих работах старается дать объективную оценку хронисту, но недостаточное разведение его политических взглядов и профессиональной компетентности затрудняет понимание вопроса.
Обратимся к анализу исторического метода Видукинда. Предмет исследования
Вслед за Иорданом, Григорием Турским, Бедой Почтенным Видукинд пишет о своем народе - о саксах [10]. Главное внимание он уделяет «народной» истории. Следуя средневековой традиции, хронист под словом «народ» понимает «феодалы». Отсюда для него сакс - свободный и знатный член общества, т.е. феодал. Автор отмечает, что пишет историческое произведение [11] и называет свой труд «историей»[12], под которой, как и другие историки средневековья, понимает повествование, в основе которого лежит правда. Не история церкви, а светская история становится для хрониста главным предметом изложения.
Исторический метод
Иногда Видукинд использует прагматический принцип изложения, подчиняя изложение причинно-следственной связи [13]. Но господствующим у хрониста остается традиционный хронологический принцип. Античные и раннесредневековые письменные источники являются для Видукинда главными. Не подлежащим сомнению, вторым по значимости источником, он считает личную осведомленность автора. Критически относится Видукинд к молве, слухам и принимает их, если есть достоверная основа [14]. Для Видукинда обычно характерна ссылка на источник сведений, разделение достоверного и недостоверного [15]. У хрониста можно найти и обычный для средневековых историков этимологический анализ [16].
Влияние античной традиции
Наибольшее влияние на Видукинда (как и на Эйнхарда, Рихера Реймского) оказал Саллюстий. От него заимствуется краткость изложения и средства повествования: ретроспективный экскурс [17], исторический экскурс [18], краткий экскурс и даваемая с помощью его характеристика [19], стремление нарочито подчеркнуть свою политическую нейтральность (дает положительные и отрицательные характеристики мятежникам и
членам императорского дома), хоровая речь [20], вымышленные речи героев [21]. Схема написания биографии Видукиндом также восходит к античной традиции: происхождение и юность; личность и образ жизни; болезнь, смерть, погребение, посмертная слава. Можно отметить еще такие приемы повествования, как драматизация действия, употребление диалога и прямой речи [22]. Кроме того, хронист делает ссылки на Иосифа Флавия и Лукана [23], цитирует Горация [24]. Итак, мы видим у Видукинда характерное для известных историков раннего средневековья широкое использование античной традиции.
Влияние эпической традиции
Традиционно для эпохи обращение Видукинда к приемам героического германского эпоса [25], для которого характерен интерес к внутренним переживаниям героя, трактовка внешних событий через призму психологических переживаний, придание конкретным событиям всеобщего значения.
Влияние средневековой традиции
Видукинд был знаком и с трудами предшествующих историков раннего средневековья. Рассказывая о происхождении гуннов, он использует готские сказания, которые берет у Иордана [26], в рассказе о северных швабах [27] присутствует ссылка на Беду, который заимствовал текст у Григория Турского. Можно отметить и знание «Истории лангобардов» Павла Диакона [28]. Но самое большое влияние на Видукинда оказал Эйнхард, через которого он скорей всего усвоил схему написания биографий, хотя прямые ссылки на Эйнхарда отсутствуют [29]. В качестве источников Видукиндом привлекались корвейские анналы [30], «Саксонская правда» [31], не дошедший до нас закон Генриха I
[32]. Кроме того, мы можем найти следы влияния Библии и церковной литературы, но прямых заимствований очень немного
[33]. Для Видукинда как историка характерно малое внимание к различным чудесам и знамениям, т.к. он писал светскую историю. Г.Э. Санчук отвергает использование хронистом филосовско-исторической концепции Августина Блаженного [34]. В «Деяниях саксов» Бог не вмешивается в ход истории, мужество, мудрость и
щедрость героев часто стоят выше христианских добродетелей. Правильнее будет говорить об использовании отдельных положений учения Августина (божественное происхождение королевской власти, божья милость и покровительство участникам событий), которые подчеркивают высокое назначение сильной королевской власти, как орудия осуществления «мира» и распространения христианства.
Итак, казалось бы, после рассмотрения исторического метода хрониста складывается представление о Видукинде как о достойном раннесредневековом историке. Но тут на оценку начинает влиять неприемлемая для отечественных исследователей политическая концепция Видукинда. Он является одним из первых идеологов политики «Дранг нах Остен» и рассматривает экспансию Генриха I и Оттона I на Восток как закономерное явление [35]. Именно поэтому Видукинду не прощаются характерные для большинства раннесредневековых авторов недостатки. Так О.Л. Вайнштейн называет Лиутпранда «самым образованным писателем X века» и «самым блестящим, но и наиболее субъективным из раннесредневековых историков». «Как итальянский (точнее лангобардский) патриот Лиутпранд презирает всех вторгавшихся в Италию, но в отношении немцев, завися от милости Оттона, он очень осторожен в выражениях. Но зато он отводит душу говоря о всех других народах» [36]. Не совсем понятно, почему один считается патриотом и блестящим историком, а Видукинд -националистом и весьма неважным историком. Если взять вторую сторону превосходства саксов над славянами - религиозную, то Видукинд здесь далеко не оригинален. Так в книге IV, главе 46 «Истории лангобардов» Павел Диакон, сообщая о вторжении сарацин в Аквитанию, утверждает, что франки перебили 375000 человек из вражеского войска, потеряв всего 1500 своих воинов. Все это дожно было продемонстрировать превосходство христиан над «язычниками», могущество христианского бога и неизбежное торжество «истинной религии» [37]. Можно найти и другие недостатки: иногда чужеродные вставки разрывают повествование [38], Карл Простоватый назван сыном Карла Лысого, а Роберт I -сыном Одона [39].
Подводя итог, необходимо отметить, что некоторые недостатки Видукинда как историка являются типичными для эпохи и перевешиваются очевидными достоинствами (широкое использование античной традиции и предшествующих
средневековых авторов, ссылки на источник, отделение достоверного от недостоверного, попытки употребления прагматического подхода, главное внимание уделено светской истории). И невозможно давать низкую профессиональную оценку Видукинду Корвейскому лишь за неприемлемую для отечественной историографии политическую концепцию.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Видукинд, предисловие.
2. Санчук Г.Э. Видукинд Корвейский и его «Деяния саксов» (обзор источников) / / Вопросы историографии и источниковедения славяногерманских отношений. М., 1973. С. 90.
3. Видукинд, I, 15, 30.
4. Видукинд, предисловие.
5. Видукинд, II, 40.
6. Санчук Г.Э. Видукинд Корвейский и его «Деяния саксов» (обзор источников) // Вопросы историографии и источниковедения славяногерманских отношений. М., 1973. С. 93.
7. Люблинская А.Д. Источниковедение истории средних веков. Л., 1955. С. 92.
8. Вайштейн О.Л. Западноевропейская средневековая историография. М.-Л., 1964. С. 139-140.
9. Санчук Г.Э. Видукинд Корвейский и его «Деяния саксов» (обзор источников) // Вопросы историографии и источниковедения славяногерманских отношений. М., 1973. С. 99.
10. Видукинд, предисловие.
11. Видукинд, I, 1.
12. Видукинд, I, 8; II, 25; III, 63.
13. Видукинд, III, 28.
14. Видукинд, I, 13, 35; III, 63.
15. Видукинд, I, 3.
16. Видукинд, I, 7, 18.
17. Видукинд, III, 74.
18. Видукинд, I, 34.
19. Видукинд, I, 22.
20. Видукинд, I, 5.
21. Видукинд, III, 46.
22. Видукинд, I, 5.
23. Видукинд, I, 2.
24. Видукинд, III, 29.
25. Видукинд, I, 27, 32.
26. Видукинд, I, 18.
27. Видукинд, I, 13.
28. Видукинд, I, 14.
29. Видукинд, I, 15; II, 36.
30. Видукинд, I, 36; III, 61, 63.
31. Видукинд, I, 14.
32. Видукинд, I, 35.
33. Видукинд, I, 17, 27.
34. Санчук Г.Э. Политические взгляды Видукинда Корвейского // Исследования по славяно-германским отношениям. М., 1971. С. 270273.
35. см. Санчук Г.Э. Видукинд как идеолог восточной экспансии раннефеодального немецкого государства // Славяно-германские культурные связи и отношения. М., 1969.
36. Вайштейн О.Л. Западноевропейская средневековая историография. М.-Л., 1964. С. 138-139.
37. Там же. С. 95.
38. Видукинд, III, 7-9.
39. Видукинд, I, 16, 28.
