CC BY
60
В. К. Казарян
ВИДОВРЕМЕННАЯ СИСТЕМА ИНДОЕВРОПЕЙСКОГО ГЛАГОЛА И ИНДО-ХЕТТСКАЯ ГИПОТЕЗА
В статье поддерживается идея о первичности аспектуальных образований по отношению к темпоральным. На основе пространственно-временной модели (Raum-Zeit Modell), предложенной В. Мейдом, утверждается, что на втором, среднеиндоевропейском, этапе в рамках глагольных основ, развивается аспектуальная оппозиция перфектив vs. имперфектив, где глаголы со значением завершенности действия противопоставляются глаголам со значением незавершённости. В этот период формируется флексия с единственными вторичными окончаниями для глаголов действия, которые в свою очередь противостоят глаголам состояния с другими окончаниями и способами образования основ. На третьем, позднеиндоевропейском этапе формируются первичные временные окончания с помощью форманта *-i, в результате чего завершается образование видовременной системы с тернарной оппозицией презенс-имперфект-аорист, с одной стороны, и перфект -с другой. Поскольку в хеттском языке сохранилась оппозиция первичных и вторичных окончаний, и спряжение на -hi образовалось путем добавления форманта *-i к окончаниям индоевропейского перфекта, можно полагать, что хеттский язык отделился от позднеиндоевро-пейского праязыка, когда уже формировалась оппозиция первичных и вторичных окончаний и завершилось образование индоевропейского перфекта. Таким образом система глагола хеттского языка не может стать аргументом в пользу индо-хеттской гипотезы.
Ключевые слова. Индо-хеттская гипотеза, пространственно-временная модель, индоевропейский аспект, презенс-имперфект-аорист, перфект, спряжение на -hi, первичные и вторичные окончания;
Одним из сложных вопросов индоевропейского языкознания была и остается проблема выделения анатолийской ветви и вместе с ней хеттского языка из индоевропейской языковой общности.
Несмотря на давность дискуссии об «индо-хеттской» гипотезе, этот вопрос до сих пор остается открытым. По мнению известного американского хеттолога К. Мелчерта, пока не будет консенсуса по вопросу места анатолийских языков среди других индоевропейских диалектов, мы вынуждены реконструировать общеиндоевропейское языковое состояние, рискуя ссылаться на неадекватную модель протосистемы (Melchert 1988: 24).
Цель настоящей работы - рассмотреть «индо-хеттскую» гипотезу в рамках хронологической схемы Вольфганга Мейда. На мой взгляд, факт отсутствия женского рода в хеттском языке требует тщательного анализа и скрупулёзного исследования для окончательного решения проблемы диалектного членения анатолийской языковой ветви.
Неоспоримый факт раннего выделения хеттского и других анатолийских языков был впервые отмечен Э. Форрером (Forrer 1921: 26) и поддержан А. Унгнадом (Ungnad 1924) и П. Кретч-мером (Kretschmer 1925). Последний предложил термины «протоиндоевропейский» («Protoindogermanisch»), включавший хеттский язык, и «праиндоевропейский» («Urindogermanisch») -праязык, реконструируемый младограмматиками без учета хеттского и других анатолийских языков (см. Villar 1979: 172; Ivanov 1982: 32). В 1929 г. американский классик и хеттолог Э. Стёртевант в своей статье о родстве хеттского и индоевропейских языков развил эту идею и попытался объяснить особенности грамматического строя хеттского языка, отличающие его от остальных индоевропейских диалектов, выдвинув «Индо-хеттскую гипотезу» (Sturtevant 1929)1.
Э. Стёртевант в статьях тридцатых-сороковых годов (Sturtevant 1929; 1933; 1939; 1942) в качестве аргумента в пользу «индо-хеттской» гипотезы привел 14 архаизмов хеттского языка (см.: Villar 1979: 173-175). Гипотеза Э. Стёртеванта имела своих сторонников, но встретила резкую критику со стороны Х. Педерсена (Pedersen 1938), Дж. Бонфанте (Bonfante 1946), В. Пизани (Pisani 1949) и др.
Вяч. Вс. Иванов указывает на методологически ошибочную позицию сторонников «индо-хеттской» гипотезы, выделивших
1 При этом ранний индоевропейский язык, в состав которого входила также и анатолийская ветвь, он назвал «прединдоевропейским» (Pre-Indo-European). После того, как Л. Блумфилд в частной беседе со Стёртевантом напомнил ему о том, что этот термин уже используется для обозначения всего периода развития общеиндоевропейского языка и поэтому не может употребляться для части данного этапа, он предложил термин «индо-хеттский» (Indo-Hittite) как обозначение первоначальной языковой общности, в которую входил также хеттский (и остальные анатолийские) язык. После обособления хеттского языка от «индо-хеттской» семьи, согласно гипотезе Стёрте-ванта, остальные индоевропейские языки составили «праиндоевропейский» язык и продолжили оставаться в общеязыковом единстве.
диалекты «по сохранившимся в них архаизмам, а не инновациям» (Ivanov 1982: 32). Он предлагает разграничить две стороны вопроса: раннее обособление анатолийской ветви от общеиндоевропейского и степень ее отличия от других индоевропейских языков (Ivanov 1982: 32).
Раннее ответвление хеттского от общеиндоевропейского языка признается всеми исследователями. Вопрос состоит в другом: после того, когда хеттский язык отделился от индоевропейской языковой общности, происходили ли существенные языковые изменения в остальных индоевропейских языках, которые не отражены в хеттском. Американский исследователь Вальтер Петерсен отмечает, что факт отделения хеттского языка до того, как в праязыке происходило множество изменений, не означает, что везде, где хеттский язык стоит один, другие языки были новаторами (Petersen 1932: 194).
Фонетическая и особенно грамматическая картина хеттского языка сильно отличается от системы индоевропейского языка особенно в системе глагола. Сложные и разветвленные системы греческого и древнеиндийского глагола с трехчленной оппозицией презенс-аорист-перфект, богатой системой наклонений, тремя комплектами окончаний и чисел несравнимы с простой системой глагола хеттского языка.
Можно предположить два вероятных пути развития хеттского и других индоевропейских языков: а) Хеттский язык сохранил архаичные черты среднеиндоевропейского простого глагола, и после отделения от него, попав в неиндоевропейское окружение, сохранил простую систему индоевропейского глагола, тогда как остальные индоевропейские языки развивали сложную морфологическую систему. б) Позднеиндоевропейс-кий язык до обособления хеттского успел развивать разветвленную систему глагола, а хеттский язык после отделения от праязыка упрощает данную систему и развивает простую глагольную систему с двумя временами презенс-претерит, двумя наклонениями индикатив-императив, двумя числами. В зависимости от выбора одного из этих двух вероятных вариантов развития системы глагола можно принимать или отклонять индо-хеттскую гипотезу.
Ф. Адрадос еще в шестидесятые годы выступил в защиту индо-хеттской гипотезы (Adrados 1962; 1982; 1992). К нему присоединились также В. Мейд (Meid 1975; 1979), Э. Ной (Neu
1976) и У. Коугилл (Cowgill 1974, 1979). В 1975 г. Мейд предлагает свою пространственно-временную модель развития индоевропейского языка, с помощью которой пытается обосновать ранее выделение хеттского языка и архаичность простой системы хеттской морфологии (Meid 1975). В соответствии с этой концепции (Raum-Zeit Modell) индоевропейский язык хронологически делится на три основных этапа:
I. Раннеиндоевропейский (Frühindogermanisch) период (V тыс. до н. э.) - представленный архаичными формами «восточных» (греческий, древнеиндийский) и «западных» (италийские, кельтские, германские) индоевропейских языков.
II. Среднеиндоевропейский (Mittelindogermanisch) период (V-IV тыс. до н. э.) - представленный поздними общими чертами «восточных» и «западных» индоевропейских языков.
III. Позднеиндоевропейский (Spätindogermanisch) период (III-II тыс. до н. э.) - представленный поздними инновациями для каждой ареальной группы:
1. Западный диалект (Alteuropäisch);
2. восточный диалект (Griechisch - Arisch).
Пространственно-временная модель В. Мейда получила
поддержку и дальнейшее развитие от Э. Ноя, а затем была принята и другими индоевропеистами. Э. Ной использовал новую идею В. Мейда для объяснения упрощенной системы хеттского языка (Neu 1976). К такому же выводу пришел Э. Поломе. Основываясь на работах В. Мейда, Э. Ноя и других, он утверждал, что индоиранская система глагола во многих аспектах представлена инновациями (Polomé 1981: 169). Ф. Адрадос в своих работах построил несколько иную схему диалектного членения индоевропейского языка (Adrados 1982: 9; 1992: 2). Первый этап индоевропейского праязыка он называет «дофлек-тивным» (preflectional). На втором, промежуточном этапе, праязык представляется «монотематическим», когда еще нет развитой морфологической системы. А третий этап после отделения анатолийских языков развивает, по терминологии Ф. Адрадоса, «политематический» морфологический тип. В это время индоевропейский язык представлен двумя основными диалектными (индо-греческой и западной) группами. Ф. Адрадос констатирует, что хеттский язык, отделяясь от праязыка на втором, «монотематическом» этапе, сохранял архаичное состояние праязыка без женского рода, аориста и перфекта (Adrados 1982: 5).
Характерно, что сторонники «индо-хеттской» гипотезы определяют «среднеиндоевропейский период» (по терминологии В. Мейда и Э. Ноя), или «монотематический» период (по терминологии Ф. Адрадоса) как время отделения анатолийской группы от индоевропейской языковой общности. С точки зрения Ф. Адрадоса, на втором этапе образовалась категория времени с «монотематическими» основам и личными окончаниями; при этом предполагается, что временные формы, выраженные только окончанием, архаичнее, чем формы, выраженные основой и окончанием, т. к. первые относятся к т. н. эпохе «монотематической флексии», а вторые - к «политематической флексии» (Adrados 1982: 8). Таким образом образование оппозиции глагольных основ Ф. Адрадос относит к III этапу «политематической флексии», когда хеттский язык уже не состоял в индоевропейской языковой общности. Напомним, что индоевропейские глагольные основы передавали значение аспекта. Проблема первичности аспекта по отношению ко времени играет важную роль в вопросе архаичности хеттской системы глагола.
Утверждение Ф. Адрадоса могло бы быть верно, если действительно на втором этапе развития индоевропейского праязыка образовалась категория времени и сформировалась оппозиция первичных и вторичных окончаний. Но факт первичности аспектуальных форм по отношению к темпоральным широко освящен в научной литературе (Elizarenkova 1960, Savchenko 1960, Tronsky 1967, Safarewicz 1974, Shields 1988). М. Бреаль утверждает, что категория времени образуется позднее, когда определенные морфологические формы формируют морфологически выраженное время (Bréal 1924: 353).
Если исходить из этих взглядов, категория времени в индоевропейском образуется только на третьем этапе развития праязыка. Глагольная система раннеиндоевропейского периода строилась на противопоставлении глаголов, обозначающих действие, и глаголов, обозначающих состояние (см. Тронский 1967: 91; Safarewicz 1974). На этом этапе, как справедливо указывает Ф. Адрадос, еще нет флексии. Во втором, средне-индоевропейском периоде развивается флексия. На этом этапе глаголы действия развивают аспектуальную оппозицию в системе презенс-аорист, что передается основами презенса и аориста. Вторичные окончания остаются общими для всех
глаголов, обозначающих действие. В системе презенс-аорист еще нет оппозиции первичных и вторичных окончаний, и единственным комплектом окончаний являются т. н. вторичные окончания (*-т, *-б, *-п1). По мнению многих индоевропеистов (ТИигпеуБеп 1885; Kurylowicz 1927; Яепои 1928; вопёа 1956 и др.), эти окончания присоединяются к формам глаголов имперфективного или перфективного аспекта, которые хорошо сохранились в Ведах и Авесте как инъюнктив. На этом этапе глаголы презенса и аориста противостоят глаголам перфекта. Первичность оппозиции презентно-аористной системы по отношению к перфекту подтверждается в первую очередь характером их окончаний. Общеизвестно, что окончания презенса и аориста имеют общее происхождение, в то время как перфект обладает своеобразными, присущими только ему личными окончаниями (см. БаусИепко 1960: 9, 11; 1974: 318-319). На третьем, позднеиндоевропейском этапе образовывается категория времени. В презентно-аористной системе путем добавления форманта образуется комплект первичных окончаний, которые противопоставляются вторичным. Таким образом формируется видовременная система презенс-имперфект-аорист, которая составляет оппозицию формам перфекта.
Реанимация «индо-хеттской» гипотезы произошла благодаря статьям У. Коугилла, который справедливо отмечал, что для доказательства предпочтительности «индо-хеттской» гипотезы по сравнению с индоевропейской необходимо: во-первых, показать, что анатолийские языки имеют несущественные инновации по сравнению с другими индоевропейскими диалектами; во-вторых, отыскать существенные и важные инновации в других, не анатолийских диалектах, которые отсутствуют в анатолийских языках.
Исследования У. Коугилла стали новым этапом развития «индо-хеттской» гипотезы, ее обновленным вариантом (Cowgill 1974; 1979). Он попытался собрать все инновации хеттского языка, которые не находят подтверждения в остальных индоевропейских языках и индоевропейские новообразования, не представленные в хеттском языке. Хотя У. Коугилл утверждал, что индоевропейские языки по отношению к анатолийским развили несколько существенных изоглосс, но в своих статьях, посвящённых данной проблеме, он подробно рассмотрел только вопрос об образовании перфекта и его отношении к хет-
тскому спряжению на -Ы, которое, по его мнению, является инновацией. Хеттское спряжение на -Ы - это второе спряжение в системе презенса, при том что окончания данного спряжения в других индоевропейских языках соответствуют перфекту. У. Коугилл считал, что окончания спряжения на -Ы образовались по аналогии со спряжением на *-ш1 в результате контаминации окончания индоевропейского перфекта и форманта *-1 (CowgШ 1974: 566). Признавая формальное совпадение глагольных основ и личных окончаний спряжения на -Ы с соответствующими формами индоевропейского перфекта, он отрицал возможные функциональную и лексическую общность глаголов спряжения на -Ы с формами перфекта, выражающими состояние в других индоевропейских языках (CowgШ 1974: 566-567).
Не вызывает сомнения, что глаголы спряжения на -Ы не выражают состояние субъекта в предложении. Таким же образом, когда мы констатируем общее происхождение личных окончаний перфекта и медия в индоевропейском языке, не подразумеваем, что функции этих категорий совпадают. Аргументация У. Коугилла построена на предположении, что от индоевропейского перфекта развивались формы прошедшего времени, тогда как спряжение на -Ы в хеттском языке формировалось в системе презенса-аориста. Он игнорирует тот факт, что перфект часто переходил в разряд временных форм презен-са или аориста. Как отмечал И. А. Перельмутер, перфект уже в раннеиндоевропейском периоде имел обособленное место и специфическое отношение к категории времени. Формы перфекта в одних случаях имели презентное, а в других - прете-ритальное значение (РегеГши1ег 1977: 80). Он, на основании древнеиндийского перфекта уёйа 'знать' и ака 'говорить' с явно презентным значением в позднем языке, констатировал двоякое значение презенса или претерита этих двух форм в древних текстах Ригведы (РегеГши1ег 1977: 81). В языке Гомера так же встречаются формы перфекта, безразличные ко времени с презентным или претеритальным значением: ауюуг 'он побуждает', угуюуг 'он кричит', §8(§18 'он боится' (РегеГши1ег 1977: 81-82). Г. Джаукян на примере глаголов ^[гет 'знаю' и gom 'есмь, существую', восходящих к и.-е. перфекту *ио1ё- и *иоБ-указывает, что в армянском языке эти формы приобрели первичные окончания и значение настоящего времени (1аИикуап 1982: 173). По мнению Х. Айхнера, в ранеанатолийском языке,
как и в общегерманском и италийских языках, перфект приобретает значение результативного претерита с личными окончаниями *-ha, *-ta, *-e в единственном числе и *-er в третьем лице множественного числа. Впоследствии в хеттском языке эти окончания получают формант *-i и образуют спряжение на -hi с окончаниями *-hai > -hi; *-tai > -ti; *-ei > -i (Eichner 1975: 86 и сл.). Б. Розенкранц выдвигает другую версию образования хеттского спряжения на -hi. Он считает, что в индоевропейском языке была оппозиция депонентных глаголов с глаголами активного залога и, выявляя семантическое сходство спряжения на -hi с медиальными депонентными глаголами в других индоевропейских языках приходит к выводу, что хеттское спряжение на -hi образовалось на основе индоевропейских депонентных глаголов (Rosenkranz 1953). В 2004 г. в канадском университете Ньюфаундленд (University of Newfoundland) С. Роз под руководством В. Бубеника защищает диссертацию, в которой утверждает, что спряжения на -mi и на -hi на раннем этапе образовали залоговую оппозицию (Rose 2004).
Труды Е. Куриловича и Хр. Станга показали общее происхождение окончания и.-е. медиопассива и перфекта и их связь с хеттским типом спряжения на -hi (Kurylowicz 1927b; Stang 1932). Как указывал Е. Курилович, и.-е. окончания перфекта и медиопассива, а также окончания хеттского спряжения на -hi имеют общее происхождение (Kurylowicz 1964: 56):
и.-е. перфект др.-инд. перфект гр. перфект хетт. спр. на -hi
акт. мед. -пасс.
1 sg. *hae -a -a -hi <*hae-i -ha
2sg. *thae -tha -0a -ti <*thae-i -ta
3sg. *e -a -8 -i < *e/o-i -a
Тот факт, что в хеттском «атематическом» спряжении на -mi сохранилась оппозиция первичных и вторичных окончаний (см. БШЛеуаП 1933Ь: 252-253), указывает на то, что хеттский язык отделился после появления видовременной системы презенс-аориста. На третьем этапе индоевропейского праязыка развивается оппозиция первичных и вторичных окончаний и завершается образование видовременной системы презенс-импер-фект-аорист с одной стороны и перфект - с другой. Наличие
форманта первичных окончаний -i в хеттском и общее происхождение окончания хеттского спряжения на -hi и индоевропейского перфекта подтверждает факт отделения хеттского языка на этом этапе, иначе хеттский язык не мог унаследовать формант -i и оппозицию первичных и вторичных окончаний.
Если это так, то можно смело констатировать инновационный характер хеттского глагола. Хеттский вместе с другими анатолийскими языками в третьем позднеиндоевропейском периоде развития праязыка, когда уже сформировалась сложная система глагола с первичными и вторичными окончаниями, оппозицией видовременной системы, разными наклонениями, отделяется от праязыка и, проходя путь самостоятельного развития, образует простой морфологический тип, который представлен в древнехеттских памятниках.
Литература
Adrados, F. 1962: Hethitisch und Indogermanisch. In: Fachtagung für indogermanische und allgemeine Sprachwissenschaft. Innsbruck, 145-151.
Adrados, F. 1982: The archaic Structure of Hittite: The Cause of the
problem. Journal of Indo-European studies 10 (1-2), 1-35. Adrados, F. 1992: The new Image of Indo-European. The History of a
Revolution. Indogermanische Forschungen 97, 1-28. Bonfante, G. 1946: Indo-Hittite and areal linguistics. American Journal of
Philology 67 (4), 289-310. Bréal, M. 1924: Essai de sémantique. Paris.
Cowgill, W. 1974: More evidence for Indo-Hittite: The Tense-Aspect Systems. In: Proceedings of the 11th International Congress of Linguists, 557-569. Cowgill, W. 1979: Anatolian hi-Conjugation and Indo-European Perfect: Installment II. In: Hethitisch und Indogermanisch. Innsbruck, 2539.
Eichner, H. 1975: Die Vorgeschichte des hethitischen Verbalsystems. In: Flexion und Wortbildung. Akten der 5 Fachtagung der Indogermanischen Gesellschaft Regensburg 9-14 Sept. 1973. Wiesbaden, 71-103. Elizarenkova, T. Ya. 1960: [On the Problem of the Development of the category of time in Old Indo-Aryan (the Rigveda)]. In: XXV International Congress of Orientalists. Reports of the Soviet delegation. Moscow: Oriental Literature Publishing House, 15-16. Елизаренкова, Т. Я. 1960: К вопросу о становлении категории времени в древнеиндийском языке (Ригведе). В сб.: XXV Международный конгресс востоковедов. Доклады советской делегации. Москва: ИВЛ, 15-16. Forrer, E. 1921: Ausbeute aus den Boghazköi-Inschriften. Mitteilungen der Deutschen Orient-Gesellschaft 61, 20-39.
Gonda, J. 1956: The character of the Indo-European moods (with special
regard to Greek and Sanskrit). Wiesbaden. Ivanov, Vyach. Vs. 1982: [Hittite-Luwian (Anatolian) languages]. In:
Sravnitelno-istoricheskoe izucheniye yazykov raznych semey. Zadachi i perspektivy [Comparative and historical study of the languages of different families. Problems and perspectives]. Moscow: «Nauka», 31-48.
Иванов, Вяч. Вс. 1982: Хетто-лувийские (анатолийские) языки // Сравнительно-историческое изучение языков разных семей. Задачи и перспективы. М.: «Наука», 31-48. Jahukyan, G. B. 1982: Sravnitel'naya grammatika armyanskogo yazyka [A Comparative Grammar of the Armenian Language].Yerevan: Armenian Academy of Sciences Publishing House. Джаукян, Г. Б. 1982: Сравнительная грамматика армянского языка. Ереван: Изд-во АН Армянской ССР Kretschmer, P. 1925: Die protindogermanische Schicht. Glotta 14 (3-4), 300-319.
Kurylowicz, J. 1927: Injonctif et subjonctif dans les Gathas de l'Avesta.
Rocznik Orientalistyczny, 164-179. Kurylowicz, J. 1927b: э indo-européen et h hittite. In: Symbola grammatica
in honorem I Rozwadowski. Krakow, 95-104. Kurylowicz, J. 1964: The inflectional categories of Indo-European. Heidelberg.
Meid, W. 1975: Probleme der räumlichen und zeitlichen Gliederung des Indogermanischen. In: Flexion und Wortbildung. Akten der 5 Fachtagung der Indogermanischen Gesellschaft Regensburg 9-14 Sept. 1973. Wiesbaden, 204-219. Meid, W. 1979: Der Archaismus des Hethitischen. In: Hethitisch und Indogermanisch. Vergleichende Studien zur historischen Grammatik und zur dialektgeographischen Stellung der indogermanischen Sprachgruppe Altkleinasiens. Innsbruck, 159-176. Melchert, C. 1998: The Dialectal Position of Anatolian within Indo-European. In: Proceedings of the Twenty-Fourth Annual Meeting of the Berkeley Linguistics Society, 24-31, February 14-16. Berkeley, 24-31.
Neu, E. 1976: Zur Rekonstruktion des indogermanischen Verbalsystems.
In: Studies in Greek, Italic, and Indo-European Linguistics Offered to Leonard R. Palmer on the Occasion of his Seventieth Birthday. Innsbruck, 239-254. Pedersen, H. 1938: Hittitisch und die anderen indoeuropäischen Sprachen. Kopenhagen.
Perel'muter, I. A. Obshcheindoevropeyskiy i grecheskiy glagol. Vido-vremennye i zalogovye kategorii [Indo-European and Greek Verb. Aspectual, Temporal and Voice Categories]. Leningrad: «Nauka». Перельмутер, И. А. 1977: Общеиндоевропейский и греческий глагол. Видо-временные и залоговые категории. Л.: «Наука». Petersen W. 1932: The personal endings of the Hittite verb. American
Journal of Philology 53 (3), 193-212. Pisani V. 1949: La question de l'indo-hittite et le concept de parenté linguistque. Archiv orientàlni, 17 (2), P. 251-264.
Polome, E. 1981: Indo-European verb morphology. An outline of some recent view with special regard to old Indic. International Journal of Dravidian Linguistics. 9 (1), 158-169.
Renou, L. 1928: Les formes dites d'injonctif dans le Rgveda. In: Etrennes de linguistique offers par quelques amis a Emile Benveniste. Paris, 63-80.
Rose, S. R. 2004: The Hittite -hi / -mi conjugations: an early voice opposition. A thesis of the requirements for the degree of PhD.
Rosenkranz, B. 1953: Die Hethitische hi- Konjugation. Jahrbuch für kleinasiatische Forschung II (3), 339-349.
Safarewicz, J. 1974: The development of the Formants of Tense in the Indo-European Verbal System. In: Safarewicz, J (ed.) Linguistic studies (= Janua Linguarum. Series Maior. 76). The Hague; Paris: Mouton, 50-55.
Savchenko, A. N. 1960: Problema proiskhozhdeniya lichnykh okonchaniy v indoevropeyskom yazyke [The Problem of Origin of Personal Endings in Proto-Indo-European]. Rostov-na-Donu: Rostov University Publishing House.
Савченко, А. Н. 1960: Проблема происхождения личных окончаний глагола в индоевропейском языке. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та.
Savchenko, A. N. 1974: Sravnitel'naya grammatika indoevropeyskich yazykov [A Comparative Grammar of the Indo-European Languages]. Moscow: Vysshaya shkola.
Савченко, А. Н. 1974: Сравнительная грамматика индоевропейских языков. М.: Высшая школа.
Shields, K. 1988: Tense, Linguistic Universals and the Reconstruction of Indo-European. Journal of Indo-European studies. 16 (3-4), 241252.
Stang, Ch. 1932: Perfektum und medium // Norsk Tidsskrift for Sprogvidenkap. 6. Oslo. P. 29-39.
Sturtevant, E. H. 1929: The Relationship of Hittite to Indo-European. Transactions of the American Philological Association 69, 25-37.
Sturtevant, E. H. 1933: Archaism in Hittite. Language 9 (1), 1-11.
Sturtevant, E. H. 1933b: A comparative Grammar of the Hittite Language. Philadelphia.
Sturtevant, E. H. 1939: The Pronoun *so, *sa, *tod and the Indo-Hittite Hypothesis. Language, 15 (1), 11-19.
Sturtevant, E. H. 1942: The Indo-Hittite laryngeals. Baltimore.
Thurneysen, R. 1885: Der indogermanische Imperativ. Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung auf der Gebiete der indogermanischen Sprachen 27 (2), 172-180.
Tronsky, I. M. 1967: Obshcheindoevropeyskoe yazykovoe sostoyanie (voprosy rekonstruktsii) [Common Indo-European linguistic status (problems of reconstructing)]. Leningrad: «Nauka». Тронский, И. М. 1967: Общеиндоевропейское языковое состояние (вопросыреконструкции). Л.: «Наука».
Ungnad, A. 1924: Luwisch=Lykisch. Zeitschrift für Assyriologie und Vorderasiatische Archäologie. NF 1, 1-8.
Villar, F. 1979: Hetita e indoeuropeo. Emerita, 47 (1), 25-37.
V. K. Kazaryan. The Tense/Aspect system of the Indo-European verb and the Indo-Hittite hypothesis
The Indo-Hittite hypothesis remains one of the most complex and intricate problems of the Indo-European studies. The fact that the Hittite language was the first to separate from the common Indo-European protolanguage is generally recognized. The problem under consideration is as follows: whether the linguistic features missing in the Hittite language originated in the main bulk of the Indo-European languages after the separation of Hittite from them or not? The author supports the idea of the primacy of the aspectual verbal forms over the temporal ones. The spatiotemporal model (Raum-Zeit Modell) proposed by V. Meid enables us to presume the formation of the aspectual opposition "perfective vs. imperfective" of verbal stems during the Middle-Indo-European stage. In that period, the action verbs opposed to the stative ones both in structures of their stems and in means of using secondary endings for combining inflectional forms.
Primary verbal endings as a combination of secondary endings with a formant * -i originated during the Late-Indo-European stage, and thus the establishment of the Tense/Aspect system was completed, including the ternary opposition presence-imperfect-aorist on one side and perfect on the other.
Since the opposition of primary and secondary endings survived in the Hittite language, and the ^i-type of conjugation was formed with the formant * -i added to the Indo-European perfect endings, we can assert that Hittite separated from the Late-Indo-European language not before the opposition of primary and secondary endings had been formed and the Indo-European perfect had evolved. Thus, the verb system of Hittite cannot argue for the Indo-Hittite hypothesis.
Keywords: the Indo-Hittite hypothesis, space-time model, Indo-European aspect, Present-Imperfect-Aorist, Perfect, ^¿-conjugation, primary and secondary endings.
