CC BY
47
DOI 10.30842/alp2306573714103
В. К. Казарян
МГУ им. М. В. Ломоносова, Москва
ИНДОЕВРОПЕЙСКИЕ ИСТОКИ ОБРАЗОВАНИЯ ОСНОВ АРМЯНСКОГО АОРИСТА
1.
Среди индоевропеистов, пишущих об армянском языке в контексте сравнительно-исторического языкознания, преобладает мнение о том, что армянский язык в общем и глагол в частности претерпели большие изменения, иначе говоря, «глубокую трансформацию» [Макаев 1967: 75]. Такой подход к проблеме происхождения форм армянского глагола восходит к Г. Гюбшману и А. Мейе. Г. Гюбшман в заключении к своей знаменательной работе «Armenische Studien» высказал мнение, что армянские формы глагола плохо поддаются объяснению. Он считает, что архаичные формы армянского глагола заменены инновациями и, поскольку у нас нет текстов, относящихся к периоду, предшествующему этим инновациям, мало надежд, что когда-либо эти формы удастся надежно определить [Hübschmann 1883: 95]. По мнению А. Мейе, классический армянский (древнеармянский) язык, наследуя грамматические категории индоевропейского праязыка, коренным образом преобразовал всю систему глагола [Meillet 1936: 103]. Это происходит в результате ввода собственных инноваций: исчезает праиндоевропейский перфект, атемати-ческое спряжение, образуется «цойный» аорист и т.д. Таким же образом многие исследователи армянского языка в XX в. рассматривают армянский глагол как далеко отошедший от индоевропейского первоисточника (см. [Bonfante 1942; Barton 1973-1974] и ДР-)-
К. X. Шмидт посвятил несколько статей особенностям возникновения форм армянского глагола [Schmidt 1980, 1985]. На втором симпозиуме по арменистике, прошедшем в 1982 г. в Ереване, выступая с докладом «Die indogermanischen Grundlagen des altarmenischen Verbums», он сравнил общие черты армянского глагола с другими индоевропейскими языками и предпринял по-
пытку выявить индоевропейские архаизмы в древнеармянском языке. К.Х. Шмидт отмечает возможные пути образования армянского аориста от индоевропейского оптатива или от протоармя-нского имперфекта с суффиксом *-ske/o-, что способствовало вытеснению индоевропейского сигматического аориста [Schmidt 1980: 49-50, 1985: 233-234]. Преобразования индоевропейского имперфекта в армянский аорист отмечали и другие лингвисты (ср. [Bonfante 1942; Barton 1973-1974]). По моему мнению, этот процесс имел частичный характер, и, как будет показано ниже, в целом армянский аорист сохранил многие общие черты древнего индоевропейского аориста.
В данной статье будет рассмотрен аорист, его отличия от презенса и факт сохранения индоевропейской бинарной оппозиции презенса-аориста в древнеармянском языке.
Система глагола древнеармянского языка обнаруживает бинарную оппозицию глагольных видовременных основ. Отвлекаясь от проблемы праиндоевропейского перфекта, такое бинарное противопоставление можно возвести к индоевропейскому состоянию, когда презенс и аорист имели свои способы образования основ, и в зависимости от лексического значения корней соответствующие видовременные формы имели немаркированную (корневую) или маркированную (с помощью аффиксации, редупликации или аблаута) основы. Разграничение основ аориста и презенса подчинялось следующему принципу: маркированному презенсу соответствует немаркированный аорист, а немаркированному презенсу - маркированный аорист.
В индоевропеистике XX века различают в соответствии с современными общелингвистическими теориями способ действия (Aktionsart) и глагольный вид (Aspect). Данное противопоставление имеет большое значение для описания видовременной системы индоевропейского праязыка.
2.
Несмотря на продолжающиеся дискуссии о первичности или вторичности глагольной системы хеттского языка по отношению к праязыку остальных ветвей, основой реконструкции общеиндоевропейского глагола была и остается греко-индоиранская система.
При рассмотрении видовременной системы индоевропейского глагола, изложение будет исходить из предложенной В. Мейдом и расширенной Э. Нойем и Э. Поломе пространственно-временной модели индоевропейского праязыка [Meid 1975; Neu 1976, 1985; Polome 1981, 1985]; см. также [Drinka 1988: 254]:
I. Раннеиндоевропейский период (V тыс. до н.э.) — представленный архаичными формами «восточных» (греческий, древнеиндийский) и «западных» (италийские, кельтские, германские) индоевропейских языков.
II. Среднеиндоевропейский период (V-IV тыс. до н.э.) — представленный поздними общими чертами в «восточных» и «западных» индоевропейских языков.
III. Позднеиндоевропейский период (III-II тыс. до н.э.) — представленный поздними инновациями для каждой ареальной группы.
1.1. Раннеиндоевропейский глагол характеризуется бинарным противопоставлением глаголов активного действия и состояния. Первичность подобного противопоставления подтверждается в первую очередь характером основ и флексий глаголов активного действия и состояния. Общеизвестно, что окончания презенса и аориста имеют общее происхождение, в то время как перфект обладал присущими только ему личными окончаниями (см. [Савченко 1960:9,11; Safarewiczl974:51], русск. перев. [Сафаревич 1964: 14]; [Джаукян 1987: 45]). Известный отечественный санскритолог Т.Я. Елизаренкова, изучая способы образования основ презенса и аориста, приходит к выводу о том, что эти две системы в более ранний период представляли собой единое целое и, только впоследствии происходила их дифференциация [Елизаренкова i960: 10]; см. также [Kuiper 1937: 72]. Отдельную систему составляли глаголы, передающие значение статива, которые впоследствии приобрели особые морфологические признаки (редупликация, корневая огласовка *-o-) и легли в основу морфологической категории перфекта и, возможно, медиального залога.
В раннеиндоевропейском периоде, когда еще не сформировался аспект, акциональное противопоставление не имело морфологического выражения и способы действия передавались лексическими возможностями корня, ср. корневые основы *dheh1-
'класть', *deh3- 'дать', *bheid- 'ударить', *gwem- 'идти', *kwer- 'делать', *h3erg- 'гибнуть' и т.д.
1.2. В среднеиндоевропейский период глаголы действия с корневой основой, в зависимости от лексического значения корня могли передавать такие значения как дуративность и термина-тивность (недуративность, пунктивность). Если корневая основа, в силу лексического значения корня, выражает терминативное значение, то с помощью грамматических маркеров (аффиксации, редупликации, аблаута) глагол может передавать значение дура-тивности, инхоативности, итеративности или интенсивности, и наоборот, если базовым для корневой основы является дуратив-ное значение, то с помощью дополнительных грамматических маркеров глагол может выражать значение терминативности [Goto 2013: 82]1.
Некоторые дуративные глаголы не позволяют им принимать маркеры, выражающие терминативное значение. Тогда срабатывает другой способ выражения соответствующего термина-тивного значения — супплетивизм [Goto 2013: 82]. Супплетивизм присутствует во всех древних индоевропейских языках. Еще Г. Остгоф показал, что древнеармянский глагол utem 'я ем', аор. keray находит параллель в супплетивных парах с тем же значением в других языках, ср. др.-инд. atti 'он ест', аор. aghas и др.-гр. ё5га 'я ем', аор. ёфауоу [Osthoff 1899: 7]2.
Таким образом, в среднеиндоевропейской эпохе, с помощью грамматических маркеров, развивается аспектуальная оппозиция перфектив vs. имперфектив. Формируется флексия с единственными вторичными окончаниями для всех глаголов действия.
Терминативные (так называемые «аористные») глаголы после формирования категории времени на третьем позднеин-доевропейском этапе, образуют корневые сильные формы аориста [Austefjord 1988: 26]. Поскольку от их корневой основы не
1 В. Порциг полагал, что поскольку форманты, оформляющие в прапндоевропейском способы действия, часто совпадают с именными основами, они могут отражать состояния праязыка, в котором одна и та же основа могла склоняться и спрягаться [Porzig 1927: 152].
2 О супплетивизме см. также [Мейе 1938: 214; Goto 2013: 82].
могли образовываться формы настоящего времени, в качестве основ настоящего времени выступали вторичные образования, основные типы которых перечислены ниже.
1) Редуплицированные основы:
a) *dheh1- 'положить' ^ *dhe-dheh1- 'класть': вед. аор. ädhät 'он положил', през. dädhati; авест. през. dadaiti; др.-гр. аор. еО^ке 'положил' (мик. te-ke, гомер. 0^ке), през. тЮ^цг 'кладу'; др.-арм. аор. ed 'он положил', през. с назальным инфиксом dnem 'я кладу'; хетт, zikkizzi (презенс с суффиксом *-ske/o-) наряду с tezzi 'кладет'.
b) *deh3- 'дать' ^ *de-deh3- 'давать': вед. аор. ädat 'он отдал', през. dädati 'дает'; авест. през. daöäiti 'дает'; др.-гр. аор. ёбоцеу, през. 515гац1 'даю'; ср. также древнеармянский корневой аорист et.
c) *steh2- 'поставить' ^ *sti-steh2- 'ставить': вед. аор. ästhat 'положил', през. tisthati 'ставит', авест. histsnti 'ставит'; др.-гр. аор. eox^v, през. штлцг 'ставлю'; лат. през. sistö 'ставлю', умбр, през. sest.
2) Основы, образованные с помощью инхоативно-итератив-ного суффикса *-ske/o-:
a) *gwem- 'идти' ^ *gwm-ske/o- 'ходить': вед. аор. ägan, през. gäcchati 'ходит'; авест. през. jasaiti 'ходит'; др.-гр. (Гом.) аор. ßarnv, импер. ßaoKe 'иди', през. *ßaoKra; др.-арм. корневой аорист с аугментом ekn 'пришел'.
b) *prek- 'спросить' ^ *prk-ske/o- 'спрашивать': вед. аор. äprät 'спросил', през. prcchäti 'спрашивает'; авест. psrssä; лат. през. poscö 'требую'; др.-арм. корневой аорист eharc' 'он спросил'.
3) Основы, образованные с помощью назальных аффиксов. В индоевропейских языках в процессе образования основ пре-зенса немаловажную роль сыграли назальные аффиксы. Существует обширная литература о происхождении назального форманта, его функций и роли в формировании основ презенса [Benveniste 1935; Kuiper 1937; Puhvel i960; Cowgill 1963; Strunk 1967; Meiser 1993]; для отдельных языков см. [Fay 1904, 1905а, 1905b; Tedesco 1948; Greppin 1973; Hamp 1975; Arak'elyan 1980; Иванов 1965] и т.д. Назальный формант, так или иначе, отражен во всех индоевропейских языках, но лучше всех представлен в
индоиранских. Санскритские грамматики глаголы с назальным аффиксом, в соответствии с их структурой, распределили по трем классам — V, VII и IX. Согласно Ф. де Соссюру, эти классы имеют общее происхождение. Анализируя классы с назальными аффиксами, он утверждает, что puna- 'очищать' и srno- 'слышать' возникли из риэ- и sru-, так же, как и bhinad- 'разбивать' от корня bhid- [Соссюр 1977: 519-523]:
a) *bheid-l*bhid- + *-neln- > *b i-ne-d-l*b i-n-d-'. др.-инд. bhináttil bhindmás 'разбивать'.
b) *реиз-/*риэ- + *-ne/n- > *pu-ne-3-/*pu-ns-: др.-инд. punatil punmás 'очищать'.
c) *kleu-/*klu- + *neln- > *kl-ne-u-/*kl-n-u-: др.-инд. srnótH srnumás 'слышать'.
Идея Соссюра впоследствии получила широкое распространение и находит много сторонников в современной индоевропеистике. При этом есть два подхода к первоначальной структуре назального форманта. Часть лингвистов поддерживает предложенную Соссюром реконструкцию инфикса *-ne/n- с аблаутом и слабой ступенью корня [Specht 1932: 82; Cowgill 1963: 252; Савченко 1974: 265] и др. Другие исследователи восстанавливают формант *-n- [Hirt 1900: 46, 138 и сл., 1928: 198 и сл.; Бенвенист 1955; Strunk 1967: 26]. Так или иначе, назальный инфикс является общеиндоевропейским архаизмом.
Из сочетаний назального инфикса с ларингалом и формантом *-u- возникают назальные суффиксы3. Тематизация атемати-ческих основ с назальными аффиксами происходит предположительно в позднеиндоевропейскую эпоху. Согласно А. Мейе, тематический тип др.-инд. siñcáti, авест. hincaiti 'льет', при аор. ásicat относитсякиндоевропейскойэпохе [Мейе 1938: 231].
Для данной статьи важное значение имеет проблема функции назальных аффиксов в праязыке и их отражение в армянском и других индоевропейских языках. Детально рассмотрев назальные классы Ригведы (VII, V, IX), Т. Я. Елизаренкова приходит к выводу, что подавляющее большинство глаголов этих
3 Об образовании назальных суффиксов от инфиксов пишут Е. Курилович [1964: 107], О. Семереньи [1970: 286-288] и др.
классов имело переходное значение и, сочетаясь с терминатив-ным видом, впоследствии приобретало значение каузативности [Елизаренкова 1961: Юбисл.]. Это значение присуще всем трем классам санскрита, обладающим назальным аффиксом: rinäkti 'отпускает' при ricyate 'отпускается'; muncati 'освобождает' при mucyate 'освобождается'; punati 'очищает' при pavate 'очищается'; ksinöti 'уничтожает, разрушает' при ksiyate 'разрушается'. Каузативное значение глаголов с назальным формантом обнаруживается также в других индоевропейских языках (см. [Казарян 2007: 114-115]). Довольно четкое каузативное значение имеют назальные глаголы хеттского языка [Surtevant 1951: 127, 196; Иванов 1965: 175]. В хеттском глагол harakzi 'гибнуть' (hark- < *h3erg- 'гибнуть') при присоединении суффикса *-ske/o- образует итеративный глагол harkisk-, а с помощью назального форманта -каузативный глагол 'губить, уничтожать': harnink- < *h3r-ne/n-g-(с назальным инфиксом), harganu- (с назальным суффиксом). Этот же глагол представлен в армянском языке с подобным значением: harkanem 'бью, уничтожаю'. Можно упомянуть также хеттский глагол arnuzi 'сдвигает, доставляет', имеющий прямые параллели в др.-инд. rnöti 'двигает' и др.-гр. ортоцг 'поднимаю'. Каузативное значение этого глагола в древних памятниках трех языков представляет собой важную закономерность, позволяя исследовать значения данного морфологического типа в общеиндоевропейском языке [Иванов 1965: 178]. Армянские назальные глаголы, имеющие надежные индоевропейские соответствия, характеризуются переходностью, а также каузативным значением: bekanem 'ломаю', ср. др.-инд. bhanakti 'ломает', лит. bengiu < *bh-ne/n-g-, bucanem 'выращиваю, кормлю', ср. др.-инд. bhunakti 'ест' < *bhu-ne/n-g-, banam 'открываю', ср. др.-гр. фа!у<в 'показываю' < *bh-ne/n-h2- и т.д.
Противопоставление индоевропейских основ презенса и аориста очень ярко выражено в глагольных классах, имеющих в презенсе назальные аффиксы, а в аористе, как правило, корневую основу. В частности, К. Штрунк, обращаясь в своем обстоятельном исследовании к взаимоотношениям назальных аффиксов и аориста в древнеиндийском и греческом, устанавливает, что глаголам с назальными суффиксами *-neu/nu- и *-nä/nd- присущ корневой аорист [Strunk 1967]. Необходимо уточнить, что назаль-
ные «презентные» основы являются маркированными и образованы от «аористных» корневых основ. Назальные аффиксы таким образом служат для образования основ презенса от корневых основ аориста глаголов с признаками переходности, однократности, терминативности.
Глагольная система древнеармянского языка унаследовала от индоевропейского праязыка противопоставление основ презенса и аориста. Исчезновение редупликации и аблаута в системе презенса привели к более яркой выраженности назальных форм презенса по отношению к корневому аористу. Древнеармянские глаголы, оканчивающиеся на -an-em и -an-im, восходящие к индоевропейским глаголам с инфиксальной презентной основой образуют тематические корневые основы аориста. Наряду с упомянутыми выше bekanem, bucanem и harkanem, можно упомянуть также:
a) *leikw-/likw- ^ *li-ne/n-kw- 'покидать' > др.-арм. аор. e-lik', през. lk'anem 'покидаю'; др.-инд. корн. аор. äricat, през. rinäkti 'покидает'; др.-гр. корн. аор. e^mov, през. ^щлауш 'оставляю'; лат. през. linquö, -ere 'оставляет'.
b) *ueid-/uid- ^ *ui-ne/n-d- 'видеть, знать'; др.-арм. аор. egit, през. gtanem 'нахожу'; др.-инд. корн. аор. ävidat, през. vindäti 'находит'; авест. корн. аор. vidat, през. vinasti 'находит'; др.-гр. корн. аор. ei5ov 'увидел'.
Таким образом, в среднеиндоевропейский период образуются грамматические классы основ глагола с разными аспек-туальными значениями. Можно сказать, что в этот период с помощью разных грамматических маркеров (аффиксация, редупликация, аблаут) происходит грамматикализация показателей способов действия (Aktionsart). На этом этапе еще нельзя говорить о видовременной системе индоевропейского глагола, поскольку категория времени еще не была морфологически выражена. Все классы основ имеют единый набор личных окончаний (так называемых «вторичных»), реконструируемых как 1 sg. *-m, 2 sg. *-s, 3 sg. *-t, 3 pl. *-nt. Приблизительно к таким же выводам приходит Б. Дринка [Drinka 1995].
1.3. На третьем позднеиндоевропейском этапе перед распадом индоевропейской языковой общности формируется противопоставление первичных и вторичных окончаний, выражающее кате-
горию времени. Формирование категории времени относится к эпохе диалектного членения и распада индоевропейской языковой общности. Одновременно с образованием временных форм завершается и формирование полноценной системы аспекта (им-перфективность vs. перфективность). Начинает формироваться видовременная оппозиция форм презенса, имперфекта и аориста, которая не получает завершения из-за распада индоевропейского языка. Поэтому видовременная система индоевропейского глагола не поддается унифицированной реконструкции.
Оппозиция презенс-имперфект-аорист хорошо представлена в греко-индоиранском языковом ареале, к которому примыкает армянский. В древнеармянском от индоевропейского имперфекта остались только следы в системе аориста; древнеармянский имперфект является новообразованием [Schmidt 1985]: през. berem < *bher-e-mi, имперф. beri < *e-bher-e-m.
Таким образом, категория времени, связанная с различением первичных и вторичных окончаний, имеет позднее проис-
4
хождение .
На втором и третьем этапах индоевропейского праязыка, завершается оформление видовременной оппозиции презенс-им-перфект-аорист, где темпоральная оппозиция происходит в рамках флексии, а аспектуальная оппозиция — в рамках глагольных основ:
1) Корневые (сильные, немаркированные) формы аориста для передачи значения протекания действия (импрефективность) получают грамматические маркеры (аффиксация, редупликация и т.д.) и образуют глагольные маркированные основы.
2) Корневые (немаркированные) основы с дуративным значением в системе презенса, образуют маркированные (редупли-цированные, сигматические) основы аориста.
Редуплицированные основы аориста хорошо представлены в древнеиндийском и древнегреческом5. Только в Ригведе коли-
4 Согласно Я. Сафаревичу, категория времени образовалась в эпоху самостоятельного развития отдельных диалектных групп индоевропейского языка ([8а1'аге'дасг 1974: 54]; перевод на русск. [Сафаревич 1964: 16]).
чество глаголов с редуплицированным аористом доходит до шестидесяти [Елизареикова 1960: 111]. Однако не все из них первичны. Глагольные основы аориста с удвоением часто имеют каузативные глаголы. Необходимо отметить, что древнеиндийский X класс презенса характерен для глаголов с каузативным значением, имеющих редуплицированный аорист, например, coráyati 'крадет' — аор. ácücurat; ksaláyati 'стирает, моет' — аор. áciksalat; pidáyati 'давит, мучит' — аор. ápipidat; bódhati 'бодрствует', кауз. bodháyati 'будит' — аор. ábudha, кауз. ábübudhat; janóti, кауз. janáyati 'порождает' — аор. ájan, кауз. ájijanat и т.д.
О. Семереньи [1970: 299] приводит несколько древнегреческих глаголов с редуплицированным аористом и каузативным значением: ё^абето 'забыл', при £K-^é^a0ov 'побудил (его) забыть'; Xayxáva 'выиграть, получить (по жребию) '; при Xeká%aoi '(чтобы они меня) включили в долю'.
Учитывая, что надежные формы данного типа аориста не встречаются вне греко-армяно-индоиранского ареала, можно предположить ареальный характер редуплицированных основ аориста.
a) *uékw-/ukw- ^ *ué-ukw-e- > др.-инд. аор. ávocat 'он сказал', през. vákti при редупл. vívakti 'говорить'; гр.-аор. ё(р)ешоу 'он сказал', при snog 'слово, речь', др.-арм. през. goc'em 'кричу';
b) *h2ég-e- > вед. ájati 'нести'; авест. azaiti; арм. acem 'нести'; гр. ауш 'вести' приредупл. aop. ^yayov.
c) *ké-kad-e- > *kád-e: др.-гр. (Гом.) аор. KgKáSovxo 'отступать'; лат. през. cado, -ere 'падать'.
Для сигматического аориста трудно найти закономерность его соотношения с классами презентных основ — обстоятельство, подтверждающее позднее происхождение сигматического аориста . К. Уоткинз полагает, что сигматический аорист появился только в части индоевропейских диалектов и является иннова-
5 Древнеармянский язык сохранил только одну основу аориста с удвоением: през. агпвш 'я делаю', аор. агап.
6 О позднем происхождении сигматического аориста см. [МеШе! 1908: 79 и сл.; Kurylowlcz 1964: 109; Иванов 1965: 173-174] и др.
цией, которая получила развитие в отдельных диалектах [Watkins 1962: 101-102]. В этих диалектах сигматические образования распространяются за счет корневого аориста, постепенно вытесняя последний [Meillet 1908; Kurylowicz 1964: 78]. Сходное явление наблюдается также в греческом, где, по мнению П. Шантрена, сигматический аорист на -оа «постепенно становится "нормальной" формой греческого аориста» [Шантрен 1953: 150]. Возможно, сигматический аорист развился на базе форм имперфекта, образованных от сигматических основ презенса (о соотношении сигматических основ презенса и аориста см. [Иванов 1959: 29-31; Watkins 1962]). Можно предположить, что исходные сигматические основы презенса и имперфекта передавали значение терминативности, моментальности, что больше присуще «аорис-тичным» основам.
В древнеармянском, сигматический аорист как класс не сохранился. Его следы можно обнаружить в ряде форм презенса, образованных от основ сигматического аориста: *h3neid-s- > аор. anec, през. anic-an-em 'проклинаю'; *mer-s-> аор. meraw, през. mer-an-im 'умираю'. Наряду с корневым аористом, в армянском языке имеется так называемые «цойные» основы аориста. Происхождение аористного суффикса -с'- связывается с суффиксом *-ske/o- (см. [Джаукян 1982: 89, 231]). Цойным способом аорист формируют все простые (корневые) глаголы спряжений на -e-, -i-и -a- (кроме глаголов acem 'несу', berem 'несу', hanem 'снимаю', nstim 'сижу' rnlsem 'слушаю').
В то время как в древнеиндийском, сигматический аорист чаще всего встречается у глаголов с корневыми тематическими презентными основами, в древнеармянском глаголы с корневыми тематическими презентными основами образуют цойный аорист:
a) *h2eg-s-\ *h2eg-e-\ др.-инд. аор. ajisus, през. ajati 'вести', др.-гр. аор. ^а, при редупл. aop. ^yayov, през. ауш 'вести'; др,-арм. през. acem 'несу'.
b) *hiuegwh-s-\ *hiuegwh-\ др.-инд. аор. ahuista, през. ohate 'торжественно говорить'; др.-гр. аор. ^a^v, през. еих°Ца1- молиться', др.-арм. цойн. аор. uzeac', през. uzem 'хочу'.
c) *h3meigh-s-: h3meigh-e-\ др.-инд. аор. amiksat, през. mehati 'мочиться', др.-гр. аор. ra^ei^ev, през. o^ixeiv 'мочиться', лат. сигм, аор. mix!, др.-арм. цойн. аор. mizeac', през. mizem 'мочиться'.
3.
Как отмечалось выше видовременная система с трехчаст-ной оппозицией презенс-имперфект-аорист возникает в поздне-индоевропейскую эпоху. На третьем этапе индоевропейского языкового состояния наряду с презенсом и аористом образуется имперфект. Своими вторичными окончаниями он образует темпоральную оппозицию презенсу, а своей презентной основой — аспектуальную оппозицию аористу.
Глагольные основы, выражающие аспектуальные значения, распределяются соответственно со своими грамматическими характеристиками:
Имперфективность Перфективность
Настоящее время *^ге-^гек1-т1 (презенс)
Прошедшее время *Лге-^геН1-т (имперфект) *^геН1-т (аорист)
Фактически, здесь мы имеем дело не с тернарной оппозицией презенс-имперфект-аорист, а с двумя бинарными оппозициями:
1) Аспектуалъная бинарная оппозиция:
a) дуративная основа (презенс и имперфект) выражает имперфективный вид;
b) терминативная основа (аорист) выражает перфективный
вид;
2) Темпоральная бинарная оппозиция:
a) настоящее время — презенс с первичными окончаниями;
b) прошедшее время — имперфект и аорист со вторичными окончаниями.
К этому периоду можно также отнести окончательное формирование оппозиции маркированных и немаркированных основ презенса и аориста, так как после возникновения категории имперфекта со вторичными окончаниями и значением несовершенного вида, единственным способом разграничения этого грамматического значения от аориста со значением совершенного
вида прошедшего времени была оппозиция основ презенса и аориста, характерная для того или иного глагола.
Таким образом, восстанавливаемая для индоевропейского по данным древнегреческого и древнеиндийского языков трех-частная система видовременного противопоставления в ряде индоевропейских языков перешла в систему с бинарной оппозицией. В древнеармянском она отражается как оппозиция презенс-аорист, морфологическое оформление которой видно на примере ряда инноваций в древнеармянском языке. Подобное превращение наблюдается также и в других индоевропейских языках — латинском, балтийских, славянских [Серебренников 1974: 256]. Разнообразные основы древнегреческого глагола уступают свое место бинарному противопоставлению презенс-аорист в новогре-ческомязыке [Мейе 1938: 427].
4.
Подводя итог, можно констатировать, что еще в общеиндоевропейском праязыке развилась формальная и системная оппозиция глагольных основ презенса и аориста, которые противопоставлялись для каждого глагола по отдельности. Этим обусловлено появление в индоевропейском двух типов глагольных основ — маркированного и немаркированного. На их противопоставлении строится видовременная система глагола: немаркированному презенсу соответствует маркированный аорист и, наоборот, — немаркированному аористу соответствует маркированный презенс.
Подобное противопоставление особенно отчетливо проявляется на третьем этапе развития индоевропейского языка, после морфологического оформления в нем категории времени и развития форм имперфекта. Такая оппозиция маркированных и немаркированных форм исключает совпадение корневых основ имперфекта с корневыми основами аориста или редуплицированной основой имперфекта с редуплицированной основой аориста в рамках одного глагола, так как в этом случае становится невозможным формально отличать имперфект от аориста.
Такая система оппозиции глагольных основ презенса и аориста, начиная с индоевропейского периода, получает дальнейшее развитие в отдельных языках. Это состояние хорошо выра-
жено в древнеиндийском, в какой-то мере в древнегреческом и старославянском. Древнеармянский сохранил и развил подобное бинарное противопоставление, что привело к образованию регулярных глагольных классов, характеризующихся определенными сочетаниями основ презенса и аориста.
Литература
Джаукян 1982 — Г. Б. Джаукян. Сравнительная грамматика армянского языка. Ереван: Изд-во АН АССР, 1982. [G. В. Dzhaukian. Srav-nitel'naia grammatika armianskogo iazyka [Comparative grammar of Armenian], Yerevan: Izdatel'stvo AN ASSR, 1982]. Джаукян 1987— Г.Б.Джаукян. История армянского языка: Допись-менный период (на арм. яз.). Ереван: Изд-во АН АССР, 1987. [G. В. Dzhaukyan. Istorija armjanskogo jazyka: dopis'mennyj period [The History of Armenian], Yerevan: Izdatel'stvoANASSR, 1987]. Елизаренкова 1960 — Т. Ia. Elizarenkova. К voprosu о stanovlenii kategorii vremeni v drevneindiiskom iazyke (Rigveda) // XXV Международный конгресс востоковедов. Доклады делегации СССР. М.: Изд-во восточной литературы, 1960. С. 16. [Т. Ya. Elizarenkova. К voprosy о stanovlenii kategorii vremeni v drevneindijskom jazyke (Rigveda) [On the formation of the tense category in Old Indie] // XXV Mezhdunarodnyi kongress vostokovedov. Doklady delegatsii SSSR. M.: Izdatel'stvo vostochnoi literatury, 1960. P. 16]. Елизаренкова1961— Т.Я.Елизаренкова. Значение основ презенса в «Ригведе» // М. Г. Асланов (ред.). Языки Индии: сборник статей. М.: Изд-во восточной литературы, 1961. С. 91-165. [Т. Ia. Elizarenkova. Znachenie osnov prezensa v «Rigvede» [The meaning of the present stems in Rigveda] // M. G. Aslanov (ed.). Iazyki Indii: sbornik statei. M.: Izdatel'stvo vostochnoi literatury, 1961.P. 91-165]
Иванов 1959 —Вяч. Be. Иванов. Тохарские языки. М.: Изд-во иностранной литературы, 1959. [Viach. Vs. Ivanov. Tokharskie iazyki [To-charian languages], Moscow: Izdatel'stvo inostrannoi literatury, 1959] Иванов 1965 — Вяч. Be. Иванов. Общеиндоевропейская, праславянская и анатолийская языковые системы. М.: Наука, 1965. [Viach. Vs. Ivanov. Obshcheindoevropeiskaia, praslavianskaia i anatoliiskaia iazykovye sistemy [Proto-Indo-European, Proto-Slavic, and Anatolian language systems], Moscow: Nauka, 1965] Казарян2007— В.К.Казарян. О некотором сходстве образования каузатива в армянском и тохарских языках // В.А. Кочергина (общ. ред.). Лингвистическая компаративистика в культурном и
историческом аспектах. Материалы V международной научной конференции по сравнительно-историческому языкознанию. М.: Изд-во МГУ, 2007. С. 114-118. [V. К. Kazarian. О nekotorom skhodstve obrazovaniia kauzativa v armianskom i tokharskikh iazykakh [On the similarity of the formation of the causative in Armenian and Tocharian] II V. A. Kochergina (ed.). Lingvisticheskaia komparativistika v kul'turnom i istoricheskom aspektakh. Materialy V mezhdunarodnoi nauchnoi konferentsii po sravnitel'no-istoricheskomu iazykoznaniiu. Moscow: Izdatel'stvo MGU, 2007. P. 114-118]. Макаев 1967— Э. А. Макаев. Значение армянского языка для реконструкции общеиндоевропейского состояния II Историко-филологический журнал 4, 1967. С. 75-90. [Е. A. Makaev. Znachenie armianskogo iazyka dlia rekonstruktsii obshcheindoevropeiskogo sostoianiia [The significance of Armenian for the reconstruction of Proto-Indo-European] II Istoriko-filologicheskii zhurnal 4, 1967. P. 75-90] Мейе 1938 — А. Мейе. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М.: Государственное социально-экономическое изд-во, 1938. [A. Meie. Vvedenie v sravnitel'noe izuchenie indoev-ropeiskikh iazykov [Introduction to the comparative study of Indo-European laguages]. Moscow: Gosudarstvennoe sotsial'no-ekono-micheskoe izdatel'stvo, 1938] Савченко I960 — A. H. Савченко. Происхождение среднего залога в индоевропейском языке. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского университета, I960. [А. N. Savchenko. Proiskhozhdenie srednego zaloga v indoevropeiskom iazyke [The origin of middle voice in Indo-European]. Rostov-na-Donu: Izdatel'stvo Rostovskogo universiteta, I960] Савченко 1974— A. H. Савченко. Сравнительная грамматика индоевропейских языков. М.: Высшая Школа, 1974. [А. N. Savchenko. Srav-nitel'naia grammatika indoevropeiskikh iazykov [Comparative grammar oflndo-Europeanlanguages]. Moscow: Vysshaia shkola, 1974] Сафаревич 1964— la. Safarevich. Razvitie formativov vremeni v i.e. glagol'noi sisteme II B.H. Топоров (отв. ред.). Проблемы индоевропейского языкознания. Этюды по сравнительно-исторической грамматике индоевропейских языков. М.: Наука, 1964. С. 13-17. [Ya. Safarevich. Razvitije formativov vremeni v indoevropejskoj sisteme [The development of tense formations in the Indo-European verbal system] II V. N. Toporov (ed.). Problemy indoevropeiskogo iazykoznaniia. Etiudy po sravnitel'no-istoricheskoi grammatike in-doevropeiskikhiazykov. Moscow: Nauka, 1964. P. 13-17] Серебренников 1974 — Б. А. Серебренников. Вероятностные обоснования в компаративистике. М.: Наука, 1974. [В. A. Serebrennikov.
Veroiatnostnye obosnovaniia v komparativistike [Probability methods in the comparative linguistics], Moscow: Nauka, 1974]
Соссюр 1977 — Ф. де Соссюр. Мемуар о первоначальной системе гласных в индоевропейских языках // А. А. Холодович (пер. с франц. яз. под ред.). Фердинанд де Соссюр. Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977. С. 302-562. [F. de Saussure. Memuar о pervonachal'noi sisteme glasnykh v indoevropeiskikh iazykakh [Memoir on the primitive system of vowels in Indo-European languages] // Trans, from French and ed. by A. A. Kholodovich. Ferdinand de Saussure. Trudy po iazykoznaniiu. Moscow: Progress, 1977. P. 302-562]
Шантрен 1953 — П.Шантрен. Историческая морфология греческого языка. М.: Изд-во иностранной литературы, 1953. [P. Chantraine. Is-toricheskaia morfologiia grecheskogo iazyka [Historical morphology of the Greek language], Moscow: Izdatel'stvo inostrannoi literatury, 1953]
Arak'elyanl980— V.D. Arak'elyan. Seri k'erakanakan kargs ew baya-сапс'пегэ grabarowm [The category of voice and the verbal affixes in Old Armenian] // Patma-banasirakan handes 2, 1980. P. 72-86.
Austefjordl988— A.Austefjord. On the oldest type of aorists in Indo-European// Journal oflndo-European Studies 16/1-2, 1988. P. 23-32.
Barton 1973-1974— Ch. Barton. The Armenian strong aorist// Revue des études arménienes 10, 1973-1974. P. 27-38.
Benveniste 1935— E. Benveniste. Origines de la formation des noms en indoeuropéen. Paris: Adrien-Maisonneuve, 1935.
Bonfante 1942— G. Bonfante. The Armenian aorist// Journal of the American Oriental Society 62/2, 1942. P. 102-105.
Cowgilll963 — W.Cowgill. Rec.: J.Puhvel. Laryngeals and the Indo-European Verb II Language 39/2, 1963. P. 248-270.
Drinka 1988 — B. A. Drinka. Evidence for the space-time hypothesis. The IE s-aorist II Journal oflndo-European studies 16/3-4, 1988. P. 253-265.
Drinka 1995 — B.A. Drinka. Areal linguistics in prehistory: Evidence from Indo-European aspect// A. Henning (ed.). Historical Linguistics 1993. Selected papers from the 11th International Conference on Historical Linguistics, Los Angeles, 16-20 August 1993. Amsterdam — Philadelphia: John Benjamins, 1995. P. 143-158.
Fay 1904 — E. Fay. The Indo-Iranian nasal verbs (part I — Introduction) II American Journal ofPhilology 25/4, 1904. P. 369-389.
Fay 1905a— E. Fay. A semantic study of the Indo-Iranian nasal verbs (part
II) //American Journal ofPhilology 26/2, 1905. P. 172-203.
Fay 1905b— E. Fay. A semantic study of the Indo-Iranian nasal verbs (part
III) //American Journal ofPhilology 26/4, 1905. P. 376-408.
Goto 2013— T. Goto. Old Indo-Arian Morphology and Its Indo-Iranian Background. Wien: Verlag der Österreichischen Akademie der Wissenschaften, 2013.
Greppin 1973 — J. A. C. Greppin. The origin of Armenian nasal suffix verbs// Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung 87/2, 1973. P. 190-198.
Hamp 1975 — E. Hamp. On the nasal presents of Armenian II Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung 89/1, 1975. P. 190-198.
Hübschmann 1883 — H. Hübschmann. Armenische Studien. I. Leipzig: Breitkopf & Härtel.
Kuiperl937— F.B. J. Kuiper. Die indogermanischen Nasalpräsentia. Ein Versuch zu einer morphologischen Analyse. Amsterdam: Noord-hollandsche Uitgeversmaatschappij, 1937.
Kurylowiczl964— J.Kurylowicz. The Inflectional Categories of Indo-European. Heidelberg: Winter, 1964.
Meid 1975 — W. Meid. Probleme der räumlichen und zeitlichen Gleiderung des Indogermanischen// H.Rix (Hrsg.). Flexion und Wortbildung. Akten der V. Fachtagung der Indogermanischen Gesellschaft, Regensburg, 9. bis 14. September 1973. Wiesbaden: Reichert, 1975. P. 204-219.
Meilletl908— A.Meillet. Sur l'aoriste sigmatique II Mélanges de linguistique offerts á M. Ferdinand de Saussure. Paris: Champion, 1908. P. 79-106.
Meillet 1936 — A. Meillet. Esquisse d'une grammaire comparée de l'arménien classique. 2 éd. Vienne: Imprimerie des PP. Mékhitharistes, 1936.
Meiser 1993 — G. Meiser. Zur Funktion des Nasalpräsens im Urindogermanischen II G. Meiser (Hrsg.). Indogermánica et Italica. Festschrift für Helmut Rix zum 65. Geburtstag. Innsbruck: Institut für Sprachwissenschaft der Universität Innsbruck, 1993. P. 280-313.
Neul976— E.Neu. Zur Rekonstruktion des indogermanischen Verbalsystems II A. Morpurgo Davies, W. Meid (eds.). Studies in Greek, Italic, and Indo-European Linguistics Offered to Leonard R. Palmer on the Occasion of his Seventieth Birthday, June 5, 1976. Innsbruck: Institut für Sprachwissenschaft der Universität Innsbruck, 1976. P. 239-254.
Neul985— E.Neu. Das frühindogermanische Diathesensystem. Funktion und Geschichte II B. Schlerath, V. Rittner (eds.). Grammatische Kategorien — Funktion und Geschichte. Akten der VII. Fachtagung der Indogermanischen Gesellschaft, Berlin, 20. bis 25. Februar 1983. Wiesbaden: Reichert, 1985. P. 275-295.
Osthoff 1899— H. Osthoff. Vom Suppletivwesen der indogermanischen Sprachen. Heidelberg: Universitätsbuchdruckerei von J. Hörning, 1899.
Polomé 1981 — E.L. Polomé. Indo-European verb morphology. An outline of some recent view with special regard to old Indie II International Journal of Dravidian Linguistics 9/1, 1981. P. 158-169.
Polomé 1985 — E.L.Polomé. How archaic is old Indie?// U.Pieper, G. Stickel (eds.). Studia linguistico diachronica et synchronica. Berlin — New York: Mouton de Gruyter, 1985. P. 671-683.
Porzig 1927 — W. Porzig. Zur Aktionsart indogermanischer Präsensbildungen II Indogermanische Forschungen 45/1, 1927. P. 152-167.
Puhvell960— J.Puhvel. Laryngeals and the Indo-European Verb. Los Angeles: University of CaliforniaPress, I960.
Safarewicz 1974 — J. Safarewicz. The development of the formants of tense in the Indo-European verbal system II J. Safarewicz. Linguistic Studies. The Hague: Mouton de Gruyter, 1974. P. 50-55.
Schmidtl980— K.H.Schmidt. Armenian and Indo-European// J. A. C. Greppin (ed.). First International Conference on Armenian Linguistics: Proceedings, the University of Pennsylvania, Philadelphia, 11-14 July 1979. Delmar — New York: Caravan Books, 1980. P. 35-58.
Schmidtl985— K.H.Schmidt. Die indogermanischen Grundlagen des altarmenischen Verbums II Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung 98/2, 1985. P. 214-237.
Strunk 1967 — K. Strunk. Nasalpräsentien und Aoriste. Ein Beitrag zur Morphologie des Verbums im Indo-Iranischen und Griechischen. Heidelberg: Winter, 1967.
Sturtevant 1951 — E. H. Sturtevant. A Comparative Grammar of the Hittite Language. New Haven — London: Yale University Press, 1951.
Tedesco 1948— P. Tedesco. Slavic ne- presents from Olderje- presents// Language 24/4, 1948. P. 346-387.
Watkins 1962 — C. Watkins. Indo-European Origins of the Celtic Verb. I The Sigmatic Aorist. Dublin: Dublin Institute for Advanced Studies, 1962.
