CC BY
113
5. Simina G.Ya. Yazykovye sredstva 'ekspressii v narodnyh skazkah (po materialam pinezhskih skazok, zapisannyh avtorom v 1958 - 1975 gg.). Yazyk zhanrov russkogo fol'klora. Petrozavodsk, 1977: 102 - 113.
6. Ossoveckij I.A. O yazyke russkogo tradicionnogo fol'klora. Voprosyyazykoznaniya. 1975; № 5: 66 - 77.
7. Afanas'ev A.N. Narodnye russkie skazkiA.N. Afanas'eva. Moskva: Goslitizdat, 1958; T. 2.
8. Artemenko E.B. Put' bylinnogo geroya. Zhivaya starina. 2000; № 2: 28 - 30.
9. Russkaya grammatika. Otvetstvennyj redaktor K. Goralek. Praga, 1979; T. II.
Статья поступила в редакцию 02.09.20
УДК 82.09
Myshyakova N.M., Doctor of Arts, Professor, Russian State Hydrometeorological University (Saint Petersburg, Russia), E-mail: natmih2004@mail.ru
VISIBLE AND INVISIBLE IN THE KOMI MYTHOLOGY. In the period of the revival of culture of indigenous small-numbered peoples, the study of the mythological origins of the culture of the peoples of the North, in particular, the mythology of Komi, is obviously relevant. The mythopoetic model of the world involves the study of the main binary oppositions, among which the opposition of visible-invisible is of particular importance. In the mythopoetic model of Komi, the sphere of the visible is represented by natural, geographical, landscape descriptions, rich lists of flora and fauna, characters marked by one-eyed or blindness and various ritual practices that require visual observation. The sphere of the invisible is represented by the other world and the practices of visual taboos and amulets. Komi mythology demonstrates the interaction of visual and acoustic images of the world.
Key words: Ural mythology, Komi mythology, visible-invisible, mythopoetic model of the world, visual culture.
Н.М. Мышьякова, д-р искусствоведения, проф., Российский государственный гидрометеорологический университет, г. Санкт-Петербург,
E-mail: natmih2004@mail.ru
ВИДИМОЕ И НЕВИДИМОЕ В МИФОЛОГИИ КОМИ
В период возрождения культур малых народов исследование мифологических истоков культуры народов севера, в частности мифологии коми, приобретает очевидную актуальность. Мифопоэтическая модель мира предполагает изучение основных бинарных оппозиций, среди которых особой значимостью обладает оппозиция видимого - невидимого. В мифопоэтической модели коми сфера видимого представлена природно-географическими, ландшафтными описаниями, богатыми списками животного и растительного мира, персонажами, отмеченными одноглазостью или слепотой, разнообразными ритуальными практиками, требующими визуальных наблюдений. Сфера невидимого представлена потусторонним миром и практиками визуальных табу и оберегов. Мифология коми демонстрирует взаимодействие визуального и акустического образов мира.
Ключевые слова: уральская мифология, мифология коми, видимое-невидимое, мифопоэтическая модель мира, визуальная культура.
Пристальное внимание к мифологическим истокам характерно для современной культуры. В зоне особого интереса и актуальности находятся мифологические системы северных народов. Их мифологические тексты, как правило, представляют собой сложную систему переплетений древних этнически специфических мотивов с позднейшими христианскими влияниями. Кропотливая работа по собиранию, сохранению и комментированию мифологических текстов, их описательно-аналитическая систематизация призваны не только сберечь богатое культурное наследие, но и активизировать интерес к национальной истории и культуре. Одним из примеров последовательной и результативной работы может служить международный проект по созданию Энциклопедии уральских мифологий, в рамках которого появились книги о мифологии народов коми, манси и ханты.
Традиционный принцип организации энциклопедического материала -расположение текстовых статей в алфавитном порядке. Но существует и иной способ устройства словарей, который заключается в тематической группировке статей, позволяющей добавить к информации ее систематизацию, наметить структуру изучаемого предмета.
Мифопоэтическая модель предполагает описание картины мира в ее вертикально-горизонтальной структуре и как систему бинарных оппозиций, предметно сгруппированных ключевых категорий: классификация мифов; состояния и стихии мира; мифопоэтическое пространство, его путевые элементы и точки; мифологическое время, календарь; числа и геометрические символы; металлы и минералы; растения; культурно-пищевой режим; персонажи, представленные богами, культурными героями, животным миром; низшая мифология [1]. К числу важных предметных мифологических групп можно отнести оппозицию видимое -невидимое.
Визуальная картина мира, культура глаза, зрения - одна из основополагающих характеристик человеческой истории, особо актуальная в современный период общей, почти тотальной визуализации. Высочайший статус виденного подтверждается и на лингвистическом уровне. Анализируя лексическую обеспеченность древней юрисдикции, Э. Бенвенист приводит один из древнейших постулатов: «Если два человека спорят <...> и говорит один: "я видел", - а другой "я слышал", - надо верить тому, кто сказал: "я видел"» [2, с. 342]. Мифологические тексты дают возможность выявить в растущем потоке визуальных форм предысторию визуальности, проследить эволюцию зрелищности мира. Опираясь на лексический свод понятий, представленный в энциклопедии мифологии коми [3], и на ряд специальных исследований, посвященных отдельным тематическим мифопоэтическим группам [4], рассмотрим систему видимого и невидимого в мифологии коми.
Потребность в зрительно воспринимаемых образах - одна из базисных. Мир - «это и есть то, что мы видим», - пишет М. Мерло-Понти [5, с. 10]. По мнению исследователей визуального, сам факт «замеченности» [6] того или иного феномена жизни свидетельствует о достаточно высокой степени сформиро-
ванности «первоначального чувства видимости», говоря словами М. Мерло-Пон-ти. Система увиденного, «замеченного» может быть рассмотрена в нескольких аспектах: объекты увиденного, их элементарный ряд; функциональная характеристика объектов, сфера их практик; система смыслов увиденного, мифологический семиозис; характер смотрения, процессуальность и магические смыслы наблюдения, преимущества и опасности явленного.
Визуальная картина мира в мифологии коми, система объектов визуально-сти чрезвычайно разнообразны. В них представлены все уровни традиционной трехчленной структуры мифопоэтической картины мира: верхняя зона (небо, солнце, луна, месяц, звезды, их персонификации); «срединный мир» (Енма-муа кост) - мифологическая «ойкумена» коми, представленная многочисленными пространственными объектами, растениями, персонажами, животными, птицами, насекомыми, бытовыми вещами, едой; нижняя зона - мир воображаемого видимого, потусторонний мир, населенный тенями, призраками, духами.
Видимая верхняя сфера представлена, прежде всего, в космогонических, солярных, лунарных, астральных мифах. Традиционными участниками космо-генеза являются небесные светила - Солнце, Луна, Месяц, звезды. Основная интрига космогонических сюжетов - разделение Света и Тьмы, рождение мира. Светлое и темное начала персонифицированы в образах «Праздного бога» (Ен) и «Темного демиурга» (Омоль у коми-зырян и Куль у коми-пермяков). Описания Солнца, Луны и других небесных тел свидетельствуют о развитой цветочувствительности, способности «замечать» сияние, блеск, свечение, свето-воздушные эффекты, происходящие на небе. Небеса, которых в мифологии коми семь, то сияют всеми цветами радуги, то светятся северным сиянием. В некоторых мифах они обжиты и идентифицируются визуально распознаваемыми птицами -«орлиное царство». Рудименты первобытного хаоса приобретают мрачный вид, чреваты опасностью. Такими предстают образы болота, тумана. Наблюдения за состоянием неба стоят у истоков формирования традиционного для всех мифологий образа неба как сакрального текста, «резервуара визуальной образности», по выражению Е.В. Сальниковой.
Описания небесных тел свидетельствуют и о формировании ценностной цветосветовой шкалы: Солнце традиционно называется золотым, Луна связывается с серебром. Как отмечает О.И. Уляшев, «солнце - источник жизни, тепла, света, что определяло значение золота, как метафоры, определяющей идеал красоты, величия, добра, царственности» [7]. Исследователь обращает внимание и на негативную значимость «испорченного» золота - образ «ржавеющего золота», перекликающегося с образом «ржавеющего ножа, втыкаемому в матицу сказочным героем перед дорогой» и являющегося предвестником его смерти. «Золотой» и «серебряный» как эстетически отмеченные атрибуты - универсальные образы и мифологических, и сказочных текстов, традиционная статусная (золотой дворец, золотая одежда, серебряный крестик), волшебная (золотые рога, серебряная щетинка), эстетическая (золотая коса), ласкательная (золотая девочка, серебряный сынок) характеристика избранных персонажей.
Срединный мир в мифологии коми, так же как и в других мифологических системах, является богатейшим источником представлений о повседневной жизни народа, геокультурных характеристиках его пространства, мест его обитания, его ремесел, вещного мира, этических и эстетических ориентаций, его надежд и страхов.
Срединный мир коми, как правило, - это мир большого общего дома (кер-ка). Как отмечает Н.Д. Конаков, дом является моделью космоса коми, это «вместилище жизни человека на высшем таксономическом уровне» [8]. Этот обжитый и родной мир держится на ключевых пространственных реалиях: «высокие горы да тёмные леса, прозрачные реки да красивые озёра, цветущие луга да зелёные поля, а также города и посады - всё это богатство края» [9]. В системе визуальной картины мира важен и факт «замеченности» того или иного природного объекта, и характер видимой, зрительно фиксируемой структуры, растянутости пространства на значимых, ключевых топосах, которые оформляются как постоянные пары и становятся универсальной геокультурной формулой: горы и леса, реки и озёра, поля и луга (ср. название жанров в китайской пейзажной живописи «горы-воды», «цветы-птицы»). Количество и выбранность увиденного формируют этнокультурную этиологическую мифологию, реконструирующую историческую обживаемость территории.
В коми-зырянских и коми-пермятских текстах мир показывается называнием и отдельных растений (береза, верба, рябина, ольха, пихта, сосна, ель, можжевельник, папоротник, рожь и др.), и собирательными образами леса, бора, травы. Показан богатый животный мир дикой и одомашненной природы, мир охотника и заготовителя (медведь, лось, мамонт, куница, соболь, лисица, рысь, росомаха, олень, заяц, лягушка, ящерица, собака, корова, кошка, крысы и мыши); названо множество птиц (лебедь, утка, гагара, голубь, ворон, орел, тетерев, куропатка, рябчик, утка, журавль, петух и курица и др.). Эти персонажи участвуют не только в этиологических мифах, объясняющих происхождение животных и рассказывающих о прецедентах, от которых берут свое начало их видовые признаки (хвосты, цвет оперения и т.п.). Животные одновременно являются активными героями ритуальных, магических практик, видений, маркеров наград и наказаний. Названные предметы показывают картину дома, хозяйства, занятий: серп, плуг, ружье, лыжи, прялка, веретено, коромысло, рукавицы, ведро, зеркало, окно, хлеб, подполье, солод, мука, пиво, каша, печеная луковица, ткань, веник и др. Особенно визуально подробно представлено тело человека в его анатомии, физиологии, магических практиках: голова, уши, глаза, нос, подмышки, волосы, кровь, пуповина, печень, желчный пузырь, зад, сопли, слюна, нечистоты и пр.
Кроме визуально воспринятых и поименованных разнообразных жизненных феноменов нас интересует их обязательное атрибутивное сопровождение, дающее представление о вертикальной структуре мифопоэтической модели мира, ценностных визуальных маркерах. Наряду с универсальной оппозицией светлого и темного, разделяющей мифологических персонажей на положительных и отрицательных, благожелательных и вредоносных, в мифологии коми обнаруживаются определенные цветовые предпочтения. На вершине цветовой шкалы находятся уже отмеченные цвето-световые характеристики небесных светил - золотой и серебряный. Это традиционные маркеры высшей власти, силы, мощи, богатства, красоты, избранности. Персонификации блеска, сияния, огненной силы амбивалентны, имеют позитивную и негативную стороны (например, Солнце-Огонь), но всегда символизируют максимальную сущностную выраженность. Дополнительным качеством, подчеркивающим высший статус виденного, является связь золота со зрением, а серебра - со слухом. Цветовые обозначения в мифологии коми, по мнению О.И. Уляшева, группируются по оппозициям холодные - тёплые, чистые - смешанные, светлые - темные [10], а семантически значимых цветов насчитывается около двухсот, что позволяет выделить их в качестве особого предмета исследования.
Визуальная картина мира дополняется образами невидимого, воображаемого мира. Прежде всего, к этой сфере относятся образы потустороннего мира, который представлен подземным (улыс му) и подводным (ва пыдос) миром. В мифологии коми, потусторонний мир - это реальный, но перевернутый мир, в котором все наоборот. Обитают там вымышленные существа (карлик с длинной бородой, многоголовые драконы, разнообразные представители нечистой силы и пр.), опасные для человека прежде всего свой явленностью, замеченностью/ незамеченностью. В этой связи особой значимостью в визуальной картине мира
Библиографический список
обладает характеристика самого процесса вглядывания, статус увиденного, режим зрения. Такого рода характеристики фундируются универсальным мифологическим символом глаза. Как правило, его классические описания включают характеристику персонажей, во-первых, обладающих одноглазостью, многогла-зостью и/или слепотой; во-вторых, обладающих невероятной силой взгляда; в третьих - обладающих способностью видеть, оставаясь невидимыми. В мифологии коми присутствуют сюжеты, описывающие различные практики визуальной напряженности, визуальной опасности, визуального обнаружения. Маргинальная зона коммуникации видимого и невидимого в этом отношении наиболее показательна. Глазную мифологию коми представляют несколько персонажей. Например, в сюжетах о путешествии на небо с мотивом гороховой «лестницы», на небе живет слепой старик (или слепая Баба-Яга - Ёма, у которой глаза не только слепые, но и мохнатые). Одноглазым родился Син пола мор - герой одного из коми-зырянских мифов, который мог, как все одноглазые персонажи, видеть очень зорко и предвидеть смерть других персонажей. Особой волшебной силой обладает и одноглазая Повсин - мать коми-пермятского культурного героя Ку-дым-Оша.
Утрата глаза или наделение его особой силой; наличие огненных/кровавых/ стоячих глаз, «глазные куклы»; феномен порчи/сглаза и практика соответствующих оберегов, лечений, колдовства; завешивание зеркал, похороны колдунов вниз лицом; опасливое и осторожное отношение к изображениям/фотографиям и многое другое - традиционные и частые сюжеты в мифологии коми. Однако особо распространенным является мотив целенаправленного всматривания, наблюдения, от результатов которого зависит удача, здоровье, жизнь. Симптоматично, что в одной из уральских мифологий (мифологии обских угров) есть культурный герой/трикстер, который именуется Мир-сусне-хум, что значит «Мир-осматрива-ющий-человек». Невидимые обитатели потустороннего мира, их козни и неожиданные явления провоцируют состояние визуальной напряженности, заставляют мифологических персонажей быть зоркими и внимательными. В магической практике любовных приворотов наиболее действенным считается «отвод глазами» (син вежом). В полночь перед днем освящения воды (Крештшенне) староверы садились у проруби и в глубоком молчании наблюдали за водой, ожидая ее волнения.
Места, где могла обитать и скрываться всякая нечисть, где что-то могло почудиться, обозначаются как мрачные (гажтом). Видимое и невидимое локализуется в своих определенных границах и тем самым формирует правила их соблюдения, практику визуальных табу. Невидимая душа-тень человека (Орт), становясь видимой, оказывается опасной для наблюдателя. Увиденные наяву или во сне врата рая осознаются как дурная примета. Невидимая, но неожиданно являющаяся чудь формирует практику закрывания окон ставнями.
Невидимое, обладающее волшебной и неопасной для человека силой, таится от взглядов. Например, огненный цветок папоротника (паперек коль), который мог одарить человека чудом невидимости, озаряет своим светом окрестности, но угасает при приближении искателей. Невидимое является или случайно, или одаривает правом быть увиденным только избранных. Волшебную траву (плакун турун), оберегающую от колдовства, можно найти только случайно. Плачущее дерево (пу), предупреждающее о близкой войне, показывает свои слезы (смолу) только сильным колунам (тодысь). Увидевший волшебную травку (сарий волос), приносящую удачу, обязан никому об этом не рассказывать. Трогательный пример внимательного вглядывания являет собой образ безымянного олененка (нимтом теля-кор), которого посвящали новорожденному и по состоянию животного прочитывали судьбу ребенка в течение двух лет, после чего олененок «перерастал» человека, и наблюдение за ним прекращалось.
Таким образом, можно заключить, что оппозиция видимое - невидимое обнаруживается на всех структурных уровнях мифопоэтической модели мира в мифологии коми и свидетельствует о развитой визуальной культуре, богатом цве-тосветовом восприятии и семантически значимой цветовой системе. Категории видимого и невидимого участвуют в описаниях ритуальных, магических, лечебных, производственно-ремесленных и других повседневных практик и способствуют более глубокому постижению культуры коми. Следует упомянуть и еще об одном аспекте исследования - оппозиция видимое - невидимое тесно связана с акустической картиной мира, представленной в мифологии коми, что может стать предметом специального рассмотрения.
1. Мышьякова Н.М. Мифология: Программные материалы к спецкурсу. Оренбург: ОГПУ 2004.
2. Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. Москва: Прогресс - Универс, 1995.
3. Энциклопедия уральских мифологий. Мифология коми. Под редакцией Н.Д. Конакова. Москва, Сыктывкар: ДИК, 1999; Т.1.
4. Конаков Н.Д. Традиционное мировоззрение народов коми: Окружающий мир. Пространство и время. Сыктывкар: Издательство КНЦ УрО РАН, 1996.
5. Мерло-Понти М. Видимое и невидимое. Минск, 2006.
6. Сальникова Е.В. Феномен визуальности и эволюция визуальной культуры. Автореферат диссертации ... доктора культурологии. Москва, 2012.
7. Уляшев О.И. Зарни. Энциклопедия уральских мифологий. Мифология коми. Т. 1. Available at: http://www.komisc.ru/illi/folk/myth/181.htm
8. Конаков Н.Д. Керка. Энциклопедия уральских мифологий. Мифология коми. Т. I. Available at: http://komisc.ru/illi/folk/myth/206.htm
9. Пера и Зарань. Коми-пермятские тексты. Энциклопедия уральских мифологий. Мифология коми. Т. I. Available at: http://www.komisc.ru/illi/folk/myth/65.htm
10. Уляшев О.И. Ром. Энциклопедия уральских мифологий. Мифология коми. Т. I. Available at: http://www.komisc.ru/illi/folk/myth/349.htm
References
1. Mysh'yakova N.M. Mifologiya: Programmnye materialy k speckursu. Orenburg: OGPU, 2004.
2. Benvenist 'E. Slovar'indoevropejskih social'nyh terminov. Moskva: Progress - Univers, 1995.
3. 'Enciklopediya ural'skih mifologij. Mifologiya komi. Pod redakciej N.D. Konakova. Moskva, Syktyvkar: DIK, 1999; T.1.
4. Konakov N.D. Tradicionnoe mirovozzrenie narodovkomi: Okruzhayuschijmir. Prostranstvo i vremya. Syktyvkar: Izdatel'stvo KNC UrO RAN, 1996.
5. Merlo-Ponti M. Vidimoe i nevidimoe. Minsk, 2006.
6. Sal'nikova E.V. Fenomen vizual'nostii 'evolyuciya vizual'noj kultury. Avtoreferat dissertacii ... doktora kul'turologii. Moskva, 2012.
7. Ulyashev O.I. Zarni. 'Enciklopediya ural'skih mifologij. Mifologiya komi. T. 1. Available at: http://www.komisc.ru/illi/folk/myth/181.htm
8. Konakov N.D. Kerka. 'Enciklopediya ural'skih mifologij. Mifologiya komi. T. I. Available at: http://komisc.ru/illi/folk/myth/206.htm
9. Pera i Zaran'. Komi-permyatskie teksty. 'Enciklopediya ural'skih mifologij. Mifologiya komi. T. I. Available at: http://www.komisc.ru/illi/folk/myth/65.htm
10. Ulyashev O.I. Rom. 'Enciklopediya ural'skih mifologij. Mifologiya komi. T. I. Available at: http://www.komisc.ru/illi/folk/myth/349.htm
Статья поступила в редакцию 06.08.20
УДК 82.09
Myshyakova N.M., Doctor of Arts, Professor, Russian State Hydrometeorological University (Saint Petersburg, Russia), E-mail: natmih2004@mail.ru
GEOCULTURAL ASPECTS OF PHILOLOGICAL EDUCATION. The article discusses the geocultural study of literary history as a necessary component of philological education. Humanitarian geography is one of the topical areas of modern humanities, the basis of many interdisciplinary studies - ethnolinguistics, linguistic and regional studies, ethnophilology. Several aspects stand out in the interaction between geography and literature. Firstly, the study of mythological geography, which makes it possible to identify universal geocultural mythologemes - the vertical and horizontal structure of the world; the main oppositions of the far-close, friend-foe, central-peripheral; the image of the path, its significant segments and points. Secondly, the geography of the place, which makes it possible to correlate verbal and geographical texts and to determine their documentary support. Thirdly, the geographical image of the text, revealing the semantic significance of geocultural phenomena.
Key words: humanitarian geography, philological education, ethnophilology, mythopoetics.
Н.М. Мышьякова, д-р искусствоведения, проф., Российский государственный гидрометеорологический университет, г. Санкт-Петербург,
E-mail: natmih2004@mail.ru
ГЕОКУЛЬТУРНЫЕ АСПЕКТЫ ФИЛОЛОГИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ
В статье рассматривается геокультурное изучение литературной истории как необходимый компонент филологического образования. Гуманитарная география - одно из актуальных направлений современной гуманитаристики, основа многих междисциплинарных исследований - этнолингвистики, лингво-страноведения, этнофилологии. Во взаимодействии географии и литературы выделяются несколько аспектов. Во-первых, исследование мифологической географии, которое позволяет выявить универсальные геокультурные мифологемы - вертикальную и горизонтальную структуру мира; основные оппозиции далекого - близкого, своего - чужого, центрального - периферического; образ Пути, его значимые отрезки и точки. Во-вторых, - географию места, позволяющую соотнести вербальный и географический тексты и определить их документальную обеспеченность. В-третьих, - географический образ текста, выявляющий семантическую значимость геокультурных феноменов.
Ключевые слова: гуманитарная география, литературная география, филологическое образование, этнофилология, мифопоэтика.
Драматизм отношений природы и культуры в современных условиях имеет особую остроту. Наступательные тенденции культуры все чаще обнаруживают свою обратную сторону, актуализируя потребность сохранения природных ресурсов и культуры малочисленных народов. В системе благоприятных условий, способствующих развитию человечества, географические условия занимают одно из важнейших мест. «Особый облик природы», флора и фауна, способы их существования постепенно приобретают, как пишет М.С. Каган, «двойное гражданство» [1], остаются природными и, одновременно, становятся культурными текстами.
Филологическое образование обладает чрезвычайно широкими возможностями выйти через тексты к разнообразным сферам жизни, выявить единство и разнообразие культурной истории человечества. В современной филологии актуализируется ее традиционная универсальность, способность работать с текстами любой природы, что формирует ее разнообразные межпредметные связи. Филологической «поливалентности» способствует и тенденция гуманитаризации образования как одна из ведущих образовательных стратегий современности. Взаимодействие места и времени, истории и географии не нуждается в доказательствах. Пространство и язык географических образов, география как идеология пространства, географическое страноведение и краеведение, когнитивная география - эти и другие подобные аспекты все чаще становятся самостоятельной областью научных исследований [2; 3; 4].
Несмотря на очевидную значимость географической культуры, география является предметом специального образования и в базовую часть учебных планов бакалавриата по другим гуманитарным направлениям, в частности по направлению «Филология», не входит. Во многом в силу такого демонстративного игнорирования географический аспект находит место в многообразных специальных дисциплинах «по выбору».
Среди относительно новых дисциплин, вошедших в учебные планы многих вузов, появились этнофилология, страноведение, этнолингвистика, лингвокуль-турология, языковая картина мира, история культуры в текстах, анализ литературного произведения на межкультурной основе и другие. Характерной особенностью современной образовательной политики является стремление вписать отдельные области профессиональной подготовки в широкий культурный контекст, выявить зону контакта теоретического и прикладного знания, определить степень востребованности образовательных компетенций. Филология в этом отношении представляется чрезвычайно благодатным материалом. Интерпретация культуры как текста, написанного на разных языках, актуализировало классическое понимание филологии как универсального языка, акцентировало про-
блемы вербализации разнообразных природных феноменов и востребованность метаморфологических переводов. Понятия интертекста, интермедиальности, ме-таморфологических взаимодействий, междисциплинарности входят практически в каждое филологическое исследование.
Возникшая сравнительно недавно гуманитарная география сразу оказалась востребованной и актуальной. Географическая ориентация литературы - одна из самых древних, привязанность к месту - одна из самых сильных. Буквальная укорененность человека в мире наделяет географические параметры особым статусом, транспонирует географический феномен в сферу психического, в зону памяти, формирует поэтику воображаемого. С точки зрения знаменитого отечественного орнитолога и этолога, автора нашумевшей книги «Непослушное дитя биосферы» В.Р Дольника, любовь к родине - это инстинкт [5]. Филологам совсем нетрудно в это поверить.
Рассмотрим более подробно, каким же литературоведческим потенциалом обладают географические образы в литературных произведениях, как взаимодействуют литература и география.
Во-первых, стоит выделить мифологическую географию. Мифологические истоки литературы обращают нас к географии как условию и специфике культурного развития. Мифология задает параметры, структуру геокультурной модели мира. Мифопоэтические тексты формируют не только картину мира, но и его карту: физическую - описывая горы и леса, моря и реки, дороги и поселения; астрономическую - прочитывая небо как сакральный текст, размечая маршруты и метаморфозы богов и избранных героев; административную -определяя своё и чужое пространство, осознавая его пределы, обозначая центры и периферию.
Мифопоэтические географические образы, как правило, имеют своим прототипом реальные географические объекты, а при неясности их географической атрибуции провоцируют научный поиск. Картина мифологической истории очевидно картографична. Ее классические описания подразумевают изображение пространственной структуры, определение ее вертикальных и горизонтальных измерений, характеристику Пути и его опасных участков (фрагменты первоначального хаоса, болото, пограничная территория своего и чужого пространства, мост, лестница, периферия и пр.), сакральных топосов (алтарь, дворец, дом, пещера и др.) [6].
Географические образы не только фиксируют реальный географический объект, но и отсылают к его мифологизированной истории. Став фундаментом письменной литературы, мифология неизбежно акцентирует внимание на продолжающих свою жизнь мифологемах, в том числе и географических. Таким об-
