CC BY
4«...ВИДИМО, Я НАШЕЛ ТО МЕСТО В ЖИЗНИ, ГДЕ СМОГ СЕБЯ РЕАЛИЗОВАТЬ. И НЕ ХОЧУ НИЧЕГО ДРУГОГО»
Шлык Юрий Константинович. Родился в 1953 году. Окончил школу № 21 г. Тюмени. Поступил в Тюменский индустриальный институт на электротехнический факультет в 1970 году.
С 1975 года работает в индустриальном институте - нефтегазовом университете: младшим научным сотрудником, ассистентом, освобожденным секретарем комитета комсомола института (в статусе работника райкома). В 1983 году защитил кандидатскую диссертацию, в 2000 году - докторскую. Создал в ТюмГНГУ кафедру биомедицинской техники. С 2002 года - заведующий кафедрой биомедицинской техники Института нефти и газа ТюмГНГУ.
На вопрос: «Как дела?» обычно отвечает: «Всяко». «Говорить так, как обычно отвечают американцы, мне претит. Я человек открытый, не умею таиться, у меня все написано на лице: если мне хорошо - это видно, если плохо - тоже видно. Не пытаюсь этого скрывать, у меня двойного дна нет».
М.В. Богданова: В какой семье вы воспитывались, кто повлиял на выбор профессии?
Ю.К. Шлык: Отца не стало, когда мне было шесть лет. Он был военнослужащим, фронтовиком, облучился на Дальнем Востоке, умер от белокровия в Санкт-Петербурге, там и похоронен. С шести лет я воспитывался мамой, бабушкой. Мама - учитель русского языка и литературы, в течение многих лет директор вечерней школы, бабушка была
заведующей детским садом. Все мы, так или иначе, связаны с образовательной деятельностью.
С детства мечтал быть врачом и сейчас не оставляю этой мысли - это моя первая любовь. Но моя тетушка, в то время главврач второй поликлиники, отсоветовала.
В школе увлекался электроникой, наверное, поэтому решил поступать на электрофак индустриального института. Сдал хорошо все экзамены, но случилось так, что еще три человека получили такие же оценки, как и я. Мне сказали, что раз я местный, значит, есть жилье и меня возьмут кандидатом в студенты (им не давали общежитие). После первой сессии на специальности АТМ (автоматика и телемеханика) место не освободилось, а с АПП (автоматизация производственных процессов) кого-то отчислили, мне предложили перейти на АПП. Поскольку это родственные специальности, я согласился и в итоге получил в ТИИ именно эту профессию.
В институте мне повезло с учителями. Я человек увлекающийся, и когда у нас начался курс философии -преподавателем был Владимир Александрович Зудов, - я влюбился в эту науку, увлекся Гегелем, ходил на философский кружок. Хотел даже бросать учебу, ехать в Свердловск поступать на философское отделение.
Вообще у меня было много замечательных преподавателей. С некоторыми из них мы коллеги. Отношусь с величайшим уважением к Владимиру Александровичу Ведерникову (сейчас он профессор на кафедре), Кречиной Галине Сергеевне, Гурьевой Ларисе Викторовне.
В августе этого года будет 29 лет, как я работаю в нашем вузе, даже не верится, что уже столько времени на одном месте. Наверное, это связано с тем, что по своей натуре я человек целостный: если уж вхожу в какое-то дело, то надолго. Есть такое понятие «честь флага». Я не могу «менять флаг».
М.Б.: Как сказалась на вашей карьере, жизни в целом смена строя в нашей стране, переход из одной эпохи в другую?
Ю.Ш.: Я вырос в советское время и многое из того, что было, мне нравится. Но все-таки определенного рода свободу мы получили теперь, и это великое счастье. В советское время даже «человек с головой» не имел возможности заработать достойные его деньги - все было определено «от» и «до». Однако в то время было больше порядка.
Я влился в новое время и вполне комфортно себя чувствую. Хотя это происходило непросто. В конце девяностых я жил тяжело. Пока не защитил диссертацию, просто не хватало денег. Занимал у мамы, ныне уже покойной, у тетушки с дядюшкой. Мне было стыдно, но других ресурсов не было: все силы были брошены на диссертацию, а параллельно что-то еще делать я не мог. Вообще, если начинаю заниматься чем-то одним, то довожу дело до конца, потом начинаю решать другие задачи. Этот тяжелый период у меня был, но он закончился. И моя жена мужественно все это выдержала вместе со мной. Считаю, что мы вдвоем с ней защитили и кандидатскую, и докторскую диссертации.
М.Б.: Какие ключевые решения вам приходилось в жизни принимать?
Ю.Ш. Все было не то, чтобы правильно, но, видимо, мне повезло, я нашел свое место в жизни, что бывает не часто. Я себя реализовал. И не хочу ничего другого. Мне каждый раз интересно приходить в университет первого сентября. Передо мной сидит новый поток - девяносто и более человек, и я говорю: «Здравствуйте, моя фамилия Шлык, зовут меня Юрий Константинович, я буду читать у вас этот курс». Каждый год я вижу новые глаза, новые лица. Иногда я их ругаю и люблю одновременно. Наверное, неслучайно среди наших студентов из поколения в поколение передается фраза: «Кто не знает Шлыка, тот не учился на ФТК». И когда я на первой лекции или на лабораторной работе начинаю студентам говорить о целях, задачах, кото-
рые нам предстоит решить в процессе учебы, о своих требованиях, они меня, как правило, останавливают: «Да знаем мы уже, Юрий Константинович».
М.Б.: В рамках какой научной школы происходило ваше профессиональное становление? Как складывалась исследовательская карьера?
Ю.Ш.: Я поступил в аспирантуру к Виктору Ефимовичу Копылову. Это создало определенные трудности. Во-первых, Виктор Ефимович и тогда, и сейчас остается личностью неординарной. В те времена он был ректором, а следовательно, попасть к нему было непросто. Тематика, которую мне обозначили, разрабатывалась еще до меня, то есть в этом направлении школа В.Е. Копылова работала. Мне много помогал Гуреев Игорь Леонтьевич. Во-вторых, у Виктора Ефимовича аспирантура была по бурению, а у меня базовое образование другое. Но наш факультет дал такую фундаментальную подготовку, что все знания, которые я получил на ФТК, пригодились мне в предложенной руководителем специализации. Соответствующими математическими методами я сумел смоделировать многие сложные процессы в бурении.
Например, мне удалось осуществить передачу информации с забоя скважины. Вообще направление, в котором я работаю (исследование волновых процессов в сложных динамических системах, акустика, теория звука и родственные с ними научные направления), имеет большой потенциал. Теоретические основы электротехники - очень мощный предмет, он находится в одном ряду с такими, как теоретическая механика, гидродинамика и многими другими. Конечно, мне пришлось много работать над собой.
В целом я сумел продвинуться достаточно быстро, наверное, за это и поплатился анонимкой в ВАК - меня год утверждали.
Перерыв после защиты кандидатской диссертации у меня связан с тем, что в 1991 году к науке был как-то потерян интерес, заниматься ею стало совсем не престижно.
Начали открываться научные кооперативы. Попросту говоря, я начал зарабатывать деньги. В этот период мы вместе с В.Ф. Новиковым заключили договор с институтом «Зап-СибНИГНИ», в лице директора, члена-корреспондента академии наук СССР И.И. Нестерова, и вели исследования по определению изменений гравитации с помощью электромагнитных методов. За почти четыре года были получены интереснейшие результаты, но они настолько не вписывались в современные представления науки, что мы не рискнули их публиковать (до сих пор все эти работы лежат на полке). Идея принадлежала И.И. Нестерову, а мы ее воплощали «в железе». Бывало так, что эксперименты длились месяцами. Например, цикл движения луны вокруг Земли сопровождается изменением ее гравитационного поля. Эффекты здесь чрезвычайно тонкие, но методом, который предложил использовать Иван Иванович, мы сумели зафиксировать эти изменения.
Работа была интереснейшая, но на ней нельзя было сделать докторскую диссертацию. У меня нет такой школы, какую дают, положим, в Бауманском или МГУ, поэтому надо было решать более земные задачи. Я вернулся к бурению, причем вернулся, имея хорошую базу - кандидатская диссертация у меня была прочная. Тематика оказалась достаточно продуктивная и послужила фундаментом всего того, что я развил в дальнейшем. Свои теоретические разработки я сумел реализовать в условиях реальной скважины. Четыре года подряд ездил с аппаратурой на буровые. Километров сто пятьдесят до промысла добирался на машине, потом на аппарельке до островов, на которых шло бурение. Таким путем «затаскивал» на буровую всю свою аппаратуру, проводил замеры.
Что мною двигало? Наверное, то, что я очень настырный человек, жена сыграла немалую роль, как-то сказала: «Сколько ты, Шлык, можешь быть "кандыбатом"?». И я задумался.
Был и еще один момент, который подвиг меня на эту работу. В период, когда наш вуз становился университетом, проходили разные мероприятия. На одном из них торжественно вызывали на сцену докторов наук, профессоров, и мне подумалось: «А чем я хуже их?». Буквально на второй или третий день пришел к ректору и говорю: «Николай Николаевич, я посмотрел на наших профессоров и подумал: а чем я хуже их? Поддержите, если я двину?». Он сказал: «Двигай». За четыре года я сделал докторскую диссертацию.
Сложность моей работы заключалась в том, что обе диссертации я защищал в Уфе, «на чужбине». Был там совершенно ненужным человеком - приехал со стороны, со своей диссертацией. Но мне удалось убедить в важности своей работы одного выдающегося человека - Мавлютова Митхата Рахматуллича, члена-корреспондента Академии наук Башкортостана, к сожалению, ныне уже покойного. Он мне помог. «Били», конечно, страшно, но зато я прошел все «паровозные трубы».
Митхат Рахматуллич был и остается для меня человеком, с которого я хочу брать пример. Он дал мне образец того, как очень заслуженному человеку нужно общаться с такими, как я, а я тогда был всего лишь докторантом. Приведу пример. Приезжаю к нему, а он первым делом спрашивает: «Юрий Константинович, вы, наверное, не кушали, все бегаете, пойдемте, я вас угощу». Такое отношение дорогого стоит.
К своим аспирантам я требователен: требую от них того же самого, что от себя. Но при этом я им не научный руководитель и не заведующий кафедрой, а скорее приятель, старший брат, если хотите.
М.Б. Как вы пришли к идее новой кафедры?
Ю.Ш.: Хотя я и не стал врачом, но мне нравится то дело, которым сейчас занимаюсь. Судьба ко мне благосклонна. То, что ректор предложил создать кафедру биомедицинской техники, видимо, свидетельствует о том, что Гос-
подь услышал меня. Опосредованно, но он все-таки свел меня с медициной, хотя и на качественно ином уровне.
Ректор у нас не только наполняет наш университет стандартными дисциплинами, но и делает его университетом по-настоящему. Представим себе такую картинку: весь север оснащен мощнейшей медицинской техникой, денег на здоровье там не жалеют - ведь лечат своих же буровиков, геологов, добытчиков. Техники в твердой валюте накуплено на миллионы, а подойти к ней не знают с какого края - это первое. Второе - врач не может стать техником, даже пройдя соответствующую стажировку: он все равно останется врачом и любая неполадка в технике вызывает непреодолимые сложности.
Необходимо готовить базовых специалистов, и у нас в университете есть для этого все ресурсы. Тем более, что биомедицинская техника как таковая по государственному стандарту - это все равно техника, то есть она сродни кафедре АиУ (автоматизация и управление). Три курса у нас и у АиУ читаются одни и те же дисциплины, то есть фундаментальные знания у нас одни и те же. Потом начинается специализация - они уходят в технику, обслуживающую промыслы, буровые и прочее, а мы - в сложную медицинскую технику. Более того, если даже наши специалисты и не смогут устроиться по специальности, что невероятно, потому что они востребованы, то они могут работать везде, где есть электроника, автоматика, теория управления, где есть компьютерные технологии - всему этому мы учим в пределах наших специальностей.
Жизнь все время предлагает какие-то новые ситуации, я не застаиваюсь. Сейчас я уже не могу продолжить буровое направление в своей научной деятельности, это будет неправильно с моей позиции заведующего кафедрой. Раз уж у нас возникло новое направление образовательной деятельности, то его должно сопровождать и новое научное направление. Но все прежние знания мне и здесь помогают. Приведу простой пример. Что такое наши вены? Это
трубопроводы, те же волноводные системы, те же спектры пульсации, там, на буровой - раствора, а здесь - крови. Это все одни и те же дифференциальные уравнения, одни и те же методы, используя которые, можно решать наисложнейшие задачи. Человек, не прослушавший дисциплин из этого ряда, не вникнувший в них, представить это вряд ли сможет.
В известной мере я свободный человек, надо мной не довлеет груз внезапно свалившихся на меня новых научных проблем. А выйти из круга представлений, круга фамилий, которые давят на нас как авторитеты, всегда сложно. Я сам принимаю решения, в каком направлении науки мне двигаться. Одну свою аспирантку, Нину Заремба, нашу выпускницу, я ориентирую именно на тематику кафедры, у меня есть еще целый ряд задач в рамках данной проблемы, еще много чего можно здесь разработать.
У нас очень хорошие связи с Медакадемией. Для чтения примерно 15% дисциплин - биофизики, биохимии, биологии человека и животных, физиологии, взаимодействия биологических полей и т.д. - мы просто обязаны привлекать специалистов именно медицинского профиля. Получается, что наше направление развивается на стыке дисциплин - автоматизация, электроника, медицина.
М.Б. Как вы создавали свою кафедру?
Ю.Ш.: Я избрал единственно правильную стратегию -комплектовать кафедру молодыми, теми, кто учился у меня непосредственно, брать их в аспирантуру и «тащить» до своего уровня, а потом, когда наступит их время, передать кому-то из них эту кафедру.
Нашей кафедре еще год, но надеюсь, что дух кафедры уже оформился. Возможно, этому содействовало то, что я сначала сделал все сам, а потом пригласил сотрудников, преподавателей. Сказал себе: если тебе доверили это дело, то должен умереть, но добиться своего, доказать всем, что порученное Шлыку дело провалено не будет никогда. Я один открывал обе специальности, летал в Санкт-Петер-
бург, потому что наше УМО там, в Ленинградском электротехническом университете, сам привозил экспертов, бумаги; сделал первый набор. И только когда все это состоялось, стал приглашать сотрудников: троих наших выпускников и Галину Сергеевну Кречину, у которой сам учился. Ректор порекомендовал Квашнину Светлану Ивановну -доктора медицинских наук, профессора, приехавшую из Ухты. Она изъявила желание работать у нас. Для усиления кафедры, такой междисциплинарной, как наша, иметь доктора медицинских наук важно. Планирую «защитить» моих ребят - Пожиткова Алексея, Васильева Дмитрия. Первый год аспирантуры прошел у них хорошо: у каждого по две публикации в «Вестнике технической кибернетики», сделаны два доклада в НИИгипрогазе по теме диссертаций. В общем, дела идут.
Таких кафедр, как наша, по России немало. К нам приезжал председатель совета УМО из Санкт-Петербурга -там находится родственная нам кафедра биомедицинской электроники и охраны среды. Эта кафедра - «законодательница мод» в нашем направлении, в прошлом году ей исполнилось сорок лет; можно представить, какого уровня традиции на этой кафедре.
М.Б.: Профессионал в вашем деле, каков он?
Ю.Ш.: В моем представлении, профессионал - тот, кто в любой момент, разбуди его среди ночи, ответит на любой вопрос по специальности и любит свою профессию беззаветно! Он не опаздывает на работу, не отменяет занятий, не относится к своему делу халатно, всем своим образом жизни показывает своим студентам, как надо работать.
Если я опаздываю или проявляю необъективность, иду на поводу у своих эмоций, принимаю неверные решения - как я могу требовать чего-то иного от студентов?! Объективно - необъективно ведет себя преподаватель -это вопрос власти преподавателя над студентом. Формально, я с этой стороны «баррикад», а не с той, но я всегда уважаю в студентах прежде всего людей. Какими бы они ни
были, они все равно люди, значит, имеют право ими оставаться. А чего проще сломать шею цыпленку - ведь у нас разные весовые категории. Но я так не делаю, потому что это прежде всего унизит меня как человека, а я этого допустить не могу.
М.Б.: Есть ли в вашей профессии какие-то писаные или неписаные «правила игры» ?
Ю.Ш.: Я специально не задумывался над тем, что бы мне такое сделать, чтобы стать профессионалом. У меня это как-то само собой все получалось. Полагаю, что надо быть порядочным человеком. Вот и все. Просто, порядочным. Это важнейший фактор. Ведь от того, какой ты, порядочный или непорядочный, человек - а это же не скроешь, - зависит и отношение людей к тебе. То, как к тебе относятся студенты и коллеги, является «лакмусовой бумагой» твоей порядочности. Если ты видишь, что тебя радостно встречают, ты востребован, нужен, что к тебе народ идет, и ты готов помочь, можешь помочь, помогаешь, то тебе и самому интересно жить.
Меня радует, что студенты приходят ко мне и с вопросами, не связанными непосредственно со специальностью. Приходят посоветоваться если, например, у кого-то сложная жизненная ситуация. Я каждому готов помочь в меру своих возможностей. Хотя я, как уже сказал, принадлежу к преподавательской корпорации, но студенты мне ближе. Я стараюсь быть на их стороне, потому что преподаватель, по определению, более мощная фигура в структуре вуза. Хотя бывает так, что кого-то из студентов надо и «приструнить», и это нормально, это то, что называется «введением в жизнь». Ведь я не только рассказываю о своем предмете, но и готовлю их к тому, что когда-то им придется вступать в эту далеко не простую жизнь, в которой, как мы теперь знаем, больше «зубов», чем ласки.
Нужно быть готовым к тому, что можно получить такой удар по голове, что если ты не будешь морально сильным,
то просто развалишься, а этого допускать нельзя; наши студенты должны расти крепкими, прежде всего - духом.
Есть расхожая фраза «Студент - не сосуд, который надо наполнить, а факел, который надо зажечь». Я подписываюсь под ней, так оно и есть. Мало дать студенту знания, надо еще подготовить его к ситуации, когда невыполнение каких-то обязанностей в профессиональной деятельности может стоить не только карьеры, но и жизни.
М.Б. Как вы понимаете слово «успех», с чем его связываете?
Ю.Ш.: Успех - это когда реализовалось все то, на что нацелена жизнь, и ты видишь плоды своего труда - ведь можно работать и «вхолостую». Представьте себе такую ситуацию: мы сидим за рулем «мерседеса», а он стоит на скользкой дороге и тронуться с места не может - имея огромную мощность - не двигается. А «запорожец» при ловкости мастера за рулем может из этой ситуации легко найти выход.
Успех - это радость: когда на работу идешь, как на праздник, одновременно и ругая ее.
Все люди успешными быть не могут, это по определению так. У кого-то что-то не сложилось, как-то жизнь пошла иным курсом. И в этом смысле неловко себя чувствуешь: вроде бы при равных стартовых условиях ты продвинулся, а человек нет. Хотя, с другой стороны, ведь все, чего я достиг, - достиг своими руками, и совесть моя чиста и перед людьми, и перед Господом.
Человек может быть неуспешным по ряду причин. Есть объективные причины, связанные, например, со здоровьем, прежде всего со здоровьем - таких людей мне жаль, а тот, кто лодырь, кто имеет потенциальные возможности быть успешным и их не реализует, он не то, что уважения не достоин, он достоин презрения. Таково мое убеждение, особенно это касается мужчин. Мужчина - это фундамент, за ним семья прежде всего и те люди, которыми он
руководит. Он сильнее, поэтому он обязан тащить свой воз до тех пор, пока у него есть силы - до смерти тащить.
Раз уж жизнь так объективно распорядилась, что я занялся этим новым делом, а не медициной, то, значит, должен «разбиться в доску», чтобы и здесь стать успешным, то есть поставить цель и добиться ее. Речь, конечно же, идет о созидательных целях. В этом смысле я скорее не использую, а «произвожу» шансы, то есть я не тот ловец жемчуга, который сидит и ждет..., а потом раз - и проскользнул. У меня по-другому - «через тернии к звездам» лез, и не потому, что я карьерист, просто характер такой, не могу иначе. Сейчас передо мной стоит задача - вывести кафедру в разряд таких, чтобы ректору, доверившему мне это дело, было не стыдно сказать: у нас в нефтегазовом университете есть кафедра биомедицинской техники и у нее такие, такие и такие достижения. Мне и здесь сложно, потому что я никогда не занимался административной деятельностью, это для меня совсем новое, но тем лучше: по крайней мере я знаю, как не надо руководить кафедрой. И в своей работе стараюсь не делать так, чтобы людям, которые со мной работают, было плохо, стараюсь, чтобы им было хорошо со мной работать, чтобы они чувствовали во мне опору.
