CC BY
50
ФИЛОЛОГИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2010. № 1. С. 75-78.
УДК 801
С.А. Мызников
Институт лингвистических исследований Российской академии наук, Санкт-Петербург
ВЕРИФИКАЦИЯ ДАННЫХ В ДИАЛЕКТНЫХ ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКАХ
Анализируются критические замечания в адрес диалектных словарей. Все критические работы дифференцируются в зависимости от того, анализом каких параметров словаря оперируют авторы.
Ключевые слова: диалектная лексикография, методы верификации.
Русская диалектная региональная лексикография переживает пору своего расцвета. Причем следует отметить, что это в большей степени заслуга вузовской науки. Накапливаемые с послевоенных лет в картотеках вузов лексические материалы в последние десятилетия реализовыва-лись в областных словарях. Некоторые из них уже закончены, и работа идёт либо над дополнениями, либо над переизданием, работа над другими планируемыми изданиями продолжается либо только разворачивается. И всё же на территории материнских русских говоров Европейской части России существуют не охваченные лексикографическим описанием говоры некоторых регионов.
Кроме того, в настоящее время осуществляется работа над авторскими диалектными словарями, всё больше таких словарей выходит в свет. В них описывается лексикон говора части какого-либо региона либо отдельный говор, говор населенного пункта, одной семьи, одного диалек-тоносителя.
Близка к завершению работа над сводным «Словарем русских народных говоров» (далее СРНГ) [1]: идет составительская работа над материалами на букву «У».
При наличии большого количества лексических диалектных данных они не только всё шире используются как вспомогательные при истори-ко-этимологических исследованиях, но и нередко служат основным материалом для различного рода штудий. Получение новых качественных диалектных лексических данных в ходе полевых сборов вызывает сейчас большие затруднения и заставляет интенсивнее использовать диалектные словарные и рукописные источники. Априори включая те или иные словарные лексические данные как дополнительные сведения для анализа, мы не подвергаем сомнению их научную достоверность. Однако в любом словаре имеется такой материал, который затруднителен для лексикографической обработки. В СРНГ, например, лексика фольклора, не функционирующая в русском языке вне его произведений, включается в диалектные словари даже несмотря на то, что её лексикографическая разработка нередко связана с серьезными трудностями, среди которых такие, как выделение заголовочной формы слова, осознание семан-
© С.А. Мызников, 2010
тической сущности фольклорного слова для практической реализации её в виде толкования и др. (об этом см. в [2]). Именно фольклорный материал вызывал и вызывает критические замечания по поводу его лексикографической репрезентации, причем следует отметить, что слова с пометой фальк. довольно многочисленны в СРНГ -3237 единиц (по выпускам: 1 - 0, 2 - 38, 3 -19, 4 - 7, 5 - 71, 6 - 24, 7 - 65, 8 - 10, 9 -16, 10 -23, 11 - 63, 12 - 66, 13 - 44, 14 - 78, 15 - 156, 16 - 75, 17 - 97, 18 - 145, 19 - 66, 20 - 110, 21 - 126, 22 - 61, 23 - 55, 24 -115, 25 - 22, 26 - 28, 27 - 1, 28 - 5, 29 - 0, 30 - 52, 31 - 91, 32 - 56, 33 - 149, 34 - 195, 35 - 138, 36 - 110, 37- 157, 38 - 149, 39 -182, 40 - 245, 41 - 127). Очевидно, для такого рода данных потребуется специализированное издание.
В настоящее время многие диалектные лексикографические источники подвергаются всесторонней критике, хотя следует отметить, что такого рода работы, выходящие в свет, не являются чем-то новым. Так, например, критические замечания в адрес диалектных словарей начали появляться в печати с момента выхода в свет «Опыта областного великорусского словаря» 1852 г. Известна достаточно критичная оценка, данная А.И. Соболевским [3] работе Г. Куликовского «Словарь областного олонецкого наречия в его бытовом и этнографическом применении» в связи с выдвижением данного труда в 1901 г. на соискание Ломоносовской премии [4]. Труд П. Ди-лакторского «Словарь вологодского областного наречия в его бытовом и этнографическом применении» [5] не был рекомендован к печати из-за отрицательных рецензий и остался как рукописный источник. А.Е. Аникин в своем словаре «Этимологический словарь русских диалектов Сибири. Заимствования из уральских, алтайских и палеоазиатских языков» [6, 7] предположил невозможность существования некоторых лексем на территории русских говоров, которую описывает «Словарь русских говоров Забайкалья» Л.Е. Элиасова [8]. Хотя А.А. Бурыкин имеет другую точку зрения на данные этого источника [9], в данном случае использование ареально-этимологи-ческого метода верификации диалектных данных привело к совершенно противоположным результатам. Однако в словарях одного говора или группы родственных говоров трудности описания обычно сводятся
к разрешению проблем лексикографического описания собранных данных. Иное дело, когда речь идет о диалектном словаре, в котором сводятся в одну систему как лексикографический конструкт материалы различных русских говоров. В этом случае трудности репрезентации сопровождаются сложностями конструирования виртуальных комплексных словарных единиц, отсутствующих в реальном диалектном языке. Именно поэтому довольно часто критические стрелы направлены в адрес сводных диалектных словарей. И, например, вышедшие 41 том СРНГ, в основе которых лежат общерусские данные источников XIX в. (в том числе и рукописные), составляют благодатную почву для любого рода осмысления (нередко - критического).
Все критические работы можно дифференцировать в зависимости от того, анализом каких параметров словаря оперируют авторы. Значительная часть критики относится к опровержению существования предлагаемой в словаре заголовочной формы слова. Некоторая часть таких единиц, помещенных в словник того или иного слова, может появиться в результате неправильного прочтения рукописных дан-ных1. И только в результате этимологических разысканий можно установить корректность или ошибочность заголовочной формы слова. Так, например, одна из таких заголовочных единиц пачетать 'рассказывать' Прионеж. [1, т. 25, с. 302], в СРНГ была прочитана ошибочно, но это было установлено в результате сходства неисконного слова и его этимона - вепс. рад1§1а 'говорить, разговаривать' [10, с. 389]. Таким же образом была установлена некорректность заголовочной формы единицы кянь 'приспособление для вязания рыболовных сетей' кандалакш. в «Словаре русских говоров Карелии и сопредельных областей» (далее СРГК) [11, т. 3, с. 84]: исходя из ареала следует предполагать саамский источник, который, однако, имеет форму кгерр^, к1еЬр(а)э "игла для вязания сетей' (КОЬТКБ, 119), ср. также вепс. каЬи, люд. каЬи 'иглица для вязания сетей' (БКЕБ, 261). Вероятно, в СРГК заголовочную форму следует читать - кяпь.
В редких случаях критики ведут речь о фальсификации, ошибке при выделении заголовочного слова. Такого рода анализ обычно основан либо на этимологической базе (этимологическая критика) [6, 7, 12,
Верификация данных в диалектных лексикографических источниках
77
13], либо на сопоставлении с историческими источниками. В ряде случаев поиск фантомов основывается большей частью на собственной языковой интуиции, языковом опыте, что на уровне диалектных данных весьма опасно, поскольку мотивационная, ассоциативная, трансформационная база диалектного слова может иметь достаточно широкое поле, возможно неисконное происхождение (если лексема отмечается в зоне языковых контактов). Такого рода критические работы, трактуемые нами как интуитивно-ассоциативные, нередко предлагают аргументированные и дельные рекомендации по улучшению качества словаря (см. [13] - ряд статей А.Ф. Журавлева «Лексикографические фантомы»). Однако опора в основном на свой языковой опыт не всегда приносит желаемые результаты.
Всевозможные критические замечания по словарям относятся не только к заголовочному слову, но и к точности толкования, корректности ареальной локализации. Последняя, например, имеет большое значение при этимологических исследованиях неисконной лексики субстратного происхождения, ввиду узкой географической привязки субстрата.
Семантическая сторона диалектных данных, отраженная в толкованиях, также иногда требует корректировки. В СРГК слово кугровина дано с неверным толкованием «веранда» в общенародном значении 'терраса вдоль стены дома', тогда как информанты, приводя в качестве синонима лексему веранда, имели в виду её диалектное значение 'куча сучьев на подсеке': -Кугровина и веранда одно и то же, Мед-вежьегор. [11, т. 3, с. 49].
В ряде случаев ареальная локализация, имеющая большое значение для диалектного слова, может подтвердить или опровергнуть существование какой-либо единицы. Так, например, в «Толковом словаре живого великорусского языка» В.И. Даля фиксируются варианты ровга, ровка, ровда «под-дина, лед в земле под почвой, в глубине; вечный мерзлый пласт, который никогда не оттаивает (Арх.)» и далее: «ровда, земляная вода, мокредь, выступающая весною в рос-тополь из земли (Орл.). Уж ровда из земли пошла, оттого и сыро» [14, т. 4, с. 99]. Э.М. Мурзаев, компилируя данные всех известных лексикографических источников, представляет эти же варианты: ровга, ров-да, ровка «почвенный лед; земля, охвачен-
ная вечной мерзлотой; береговой лед, покрытый первой весенней водой (северные обл.); в Карелии - испарение снега и вообще влаги в первые весенние солнечные дни; в Орл. обл. - грунтовая вода, весенняя лужа» [15, с. 482]. Но помета Орл. у Даля, превратившаяся в Орл. обл. у Мурзаева, скорее всего, в первоисточнике является опечаткой - должно быть Олон. (Олонецкая губерния), на что обратил внимание еще Калима [16, с. 292].
На наш взгляд, критика сущностных параметров словаря2 (заголовочное слово, смысл толкования), а не интерпретационных (омонимия, иерархия значений, вариантность и т. д.) возможна только в сопоставлении с источниками: полевыми, исто-рико-архивными, лексикографическими.
Вряд ли в отношении методов верификации словарных данных можно предложить что-либо определенное. Однако совершенно очевидно, что диалектные словари, материалы которых были собраны в полевых условиях, а затем обработаны лексикографически одними и теми же специалистами, имеют гораздо меньше случаев искажения как сущностных, так и интерпретационных параметров словаря. Хотя, конечно, данные словарей, основанные на недавних полевых материалах, и словари, создаваемые на базе архивных источников, предлагают различные степени сложности их описания. Кроме того, только комплексный анализ гнезда с его вариантами: фонетическими, деривационными, этимологическими (восходяшдми к одному этимону, но имеющими различную форму) - может весьма условно предложить основательность анализа и критического осмысления (если в этом будет необходимость) диалектных лексикографических источников. Однако следует подчеркнуть, что задача толковой лексикографии состоит в репрезентации и во введении в научный оборот собранных словарных материалов, а не в их этимологическом прочтении. Причем следует отметить, что лексическая эмпирическая база таких данных - словарные картотеки - чаще всего гораздо шире их публикуемой части в словарях. Исходя из этого, следует отметить, что обычно критические статьи строятся на анализе словарных данных без учета рукописных источников, что ставит под сомнение правомерность такой
ПРИМЕЧАНИЯ
1 На таком анализе п остроены критические работы
А.Ф. Журавлева.
2 Следует отметить, что намеченная нами трактов-
ка параметров словаря не может быть постоянной в силу того, что в ряде случаев, в зависимости от организации материала, возможен переход интерпретационных параметров в сущностные. Так, например, показ вариантов слова в СРГК таким образом, что установка географической локализации слова не представляется возможной, переводит этот параметр в разряд сущностных.
ЛИТЕРАТУРА
[1] СРНГ - Словарь русских народных говоров. Т.
1-41. М.; Л.; СПб., 1965-2007.
[2] Сороколетов Ф.П. Произведения фольклора и
диалектная лексика // Диалектная лексика. 1973. Л., 1974. С. 193-204.
[3] Соболевский А.И. Разбор Словаря Олонецкого
наречия Г. Куликовского. СПб., 1903. Отд. Отт.: Отчет о присуждении Ломоносовской премии в 1901 г.
[4] Куликовский Г.И. Словарь областного олонец-
кого наречия в его бытовом и этнографическом применении. СПб., 1898.
[5] Дилакторский П.А. Словарь областного воло-
годского наречия в его бытовом и этнографическом применении. Рукопись Картотеки Словаря русских народных говоров.
[6] Аникин А.Е. Этимологический словарь русских
диалектов Сибири. Заимствования из уральских, алтайских и палеоазиатских языков. Новосибирск, 1997. 774 с.
[7] Его же. Этимологический словарь русских диа-
лектов Сибири. Заимствования из уральских, алтайских и палеоазиатских языков. М., Новосибирск, 2000. 768 с.
[8] Элиасов Л.Е. Словарь русских говоров Забай-
калья. М., 1980. Эрдман Ф.И. Дополнение к «Опыту областного великорусского словаря» по Новгородской губернии // Уч. зап. Казанск. ун-та. 1857. Кн. 2. С. 106-167.
[9] Бурыкин А.А. Замечания к проблеме лексиче-
ского состава русских старожильческих говоров Забайкалья и некоторые соображения о роли ареальных критериев в этимологических исследованиях диалектной лексики иноязычного происхождения // Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 1999. СПб., 2002. С. 46-54.
[10] СВЯ - Словарь вепсского языка / сост. М.И. Зайцева, М.И. Муллонен. Л., 1972.
[11] СРГК - Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей / гл. ред. А.С. Герд. Т. 1-5. СПб., 1994-2002.
[12] Добродомов И.Г. Средневолжское слово лаш-ман // Язык: изменчивость и постоянство. М., 1998. С. 42-56.
[13] Журавлев А.Ф. Лексикографические фантомы. I. СРНГ - А-З // Исследования по славянской диалектологии. 4. М., 1995. С.183-193.
[14] Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Второе издание, исправленное и значительно умноженное по рукописи автора. Т. 1-4. М.; СПб., 1880-1882.
[15] Мурзаев Э.М. Словарь народных географических терминов. М., 1984.
[16] Kalima J. Die ostseefinnischen Lehnwörter im Russischen. Helsingfors, 1915.
