CC BY
93
УДК 821.512.157.06
О. Г. Сидоров, А. А. Бурцев
«ВЕЛИКАЯ ТРАДИЦИЯ» ЯКУТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ИДЕЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
Актуальность выбранной темы исследования заключается в том, что художественное творчество, в данном случае литература, имеет важнейшее значение в формировании национальной идентичности и самосознания народа. В отечественном литературоведении термин «традиция» стал одним из основополагающих в оценке классической русской литературы. Традиция - это не просто вопрос науки о литературе, но и важнейший источник вдохновения для писателя. Традиция не только держит литератора в рамках своей национальной культуры, но и выступает как ориентир для развития. Писатель, перенимая опыт прошлого, воспитываясь на его традициях, созидает свое видение и свой путь в литературе. Писатели, сумевшие понять вызовы эпохи и попытавшиеся ответить на них, становятся выразителями тенденций в общественном сознании эпохи. В статье рассматривается творчество якутских писателей А. Е. Кулаковского-Ексекюлях Елексея, П. А. Ойун-ского, В. С. Яковлева-Далана, Н. А. Лугинова в свете «великой традиции» якутской литературы и идеи национальной идентичности. Они оказали огромное воздействие на общее культурное развитие народа саха и на развитие культуры других народов Якутии. Именно стремление сохранить язык, историю, культуру своего народа есть основа сохранения и развития национальной идентичности. Если рассматривать писателя не просто как мастера художественной словесности, но и как выразителя идей эпохи, того, что волнует его современников, то становится понятным, что объединяет писателей разных эпох, прослеживается линия, ведущая от А. Е. Кулаковского, П. А. Ойунского к Далану, от Далана - к Н. А. Лугинову. Якутские писатели, художественному наследию которых обратились авторы данной статьи, совершенно различны по своему творческому почерку. Если рассматривать их творчество в литературоведческих координатах, то они совершенно неповторимы. Но при этом ясно проступает объединяющее их начало - идеи и замыслы, общественное звучание их произведений, влияние их позиции на общее развитие культуры и самосознание народа.
Ключевые слова: якутская литература, национальная культура, национальная идентичность, самосознание, «великая традиция», ценностные ориентации, мифологические истоки, олонхо, литературоцентризм, философская драма.
O. G. Sidorov, A. A. Burtsev
"The Great Tradition" of Yakut Literature and the Idea of National Identity
The literature and the art itself are essential elements in a process of forming a national identity and a consciousness of a nation. A 'tradition' is one of fundamental terms in reviewing the classical Russian
СИДОРОВ Олег Гаврильевич - зав. каф. журналистики ФЛФ СВФУ им. М.К. Аммосова. E-mail: ilin_s@mail.ru
SIDOROV Oleg Gavrilyevich - the Head of the Department of Journalism, Faculty of Philology, M. K. Ammosov North-Eastern Federal University.
БУРЦЕВ Анатолий Алексеевич - д. филол. н., проф. кафедры русской и зарубежной литературы ФЛФ СВФУ им. М.К. Аммосова. E-mail: aa.bursev@s-vfu.ru
BURTSEV Anatoly Alekseevich - Doctor of Philology, Professor of the Department of the Russian and Foreign Literature, Faculty of Philology, M.K. Ammosov North-Eastern Federal University.
literature. The tradition does not apply only to literary studies; it is also the most important source of an inspiration for a writer. The tradition does not only keep the writer within his national culture, it also acts as a guiding point for development. The writer adopts the experience of the past, being brought up on its traditions, and creates his own vision and his own path in literature. The writers, who accept challenges of their era and face them, become the spokesmen of tendencies in public consciousness of the era.
This article discusses works of the following Yakut writers: Alexey Kulakovsky - Eleksey Eksekyulyakh, Plato Oyunsky, Vasiliy Yakovlev - Dalan and Nikolay Luginov. Their works are considered as a part of "the great tradition" of Yakut literature and the idea of national identity. These writers had a great influence on the cultural development of the Sakha and other peoples of Yakutia. An aspiration, a desire to keep language, a history and a culture of peoples are the basis of preserving and developing the national identity. A writer is a master of the art literature and a spokesman of new ideas of the era and everything that concerns his contemporaries. This is what unites writers from different eras, a line that proceeds from Alexey Kulakovsky and Plato Oyunsky — to Dalan, from Dalan — to Nikolay Luginov and further on.
The writing styles of the Yakut writers, whose works are presented in this article, are completely different. In literary coordinates they are absolutely unparalleled. However, all of them are nourished from one source — ideas and concepts, a public sounding of their works and an influence of their point on the general development of culture and consciousness of the nation.
Keywords: the Yakut literature, the national culture, the national identity, the consciousness, "the great tradition", values, mythological origins, the olonkho, the focus on literature, philosophical drama.
Введение
Художественное творчество, в данном случае литература, имеет важнейшее значение в формировании национальной идентичности и самосознания народа. Литература влияет на осознание себя личностью, сообществом и обществом. К. Султанов отмечает: «Но литература, не просто отражающая этнокультурные реалии, но и пробуждающая национальное самосознание, участвует и влияет на формирование, на содержательность и вектор идентичности, не подменяя субстанцию - орнаментом, а многозначность мысли - прилежным воспроизведением «местного колорита», убеждая в том, что только художественно состоявшееся произведение может стать актом национальной и культурной самоидентификации» [1, с. 36].
Здесь уместно вспомнить трактовку места и роли творчества А. С. Пушкина в русской культуре. Очень емко об этом было сказано Н. В. Гоголем: «Поэт даже может быть и тогда национален, когда описывает совершенно сторонний мир, но глядит на него глазами своей национальной стихии, глазами всего народа, когда чувствует и говорит так, что соотечественникам его кажется, будто это чувствуют и говорят они сами» [2, с. 64] и Ф. М. Достоевским: «Он явление невиданное и неслыханное, а по-нашему, и пророческое, ибо... ибо тут-то и выразилась наиболее его национальная русская сила, выразилась именно народность его поэзии, народность в дальнейшем своем развитии, народность нашего будущего, таящегося уже в настоящем, и выразилась пророчески» [3, с. 136-149]. Сегодня неоспоримо решающее влияние творчества Пушкина на пути развития русской культуры и идентичности русской нации. Уместно привести мнение, высказанное в 1991 г. С. Рассадиным: «Мы, те, кто, кажется, потерял все, что можно было потерять, - прежде всего, нас самих, как нацию и как народ, - обладаем надеждой вспомнить свое лицо и вдруг вновь обрести нашу душу, когда мы смотрим на Пушкина» [4, с. 220].
Дискуссии о национальной идентичности в России актуализируются, как правило, в годы переустройства и революционных изменений в общественно-политической жизни страны. Так было в начале ХХ века, в 1905-1920-е гг., и в 1990-е гг. Процесс распада сложившейся системы СССР в 1985-1990-х гг. пробудил полемику вокруг проблемы национальной идентичности в республиках СССР. Особенно сильно это течение было в союзных республиках. Но и автономные образования (республики, округа) союзных
республик переживали такие же процессы. В Татарской, Башкирской, Якутской АССР и других республиках РСФСР споры о национальной идентичности, о проблеме сохранения национальных языков пробудили процессы национального возрождения, возвращения к истокам.
Авторы книги «Литература Якутии ХХ века» отмечают: «Перестройка в 80-90-е гг., коренная ломка общественного строя создали и особую литературную ситуацию в полиэтническом культурном пространстве России. Пересмотр ценностных, духовных ориентиров, возрождение национальной культуры и в связи с этим рост самосознания народа привели к переосмыслению всей предыдущей истории» [5, с. 6].
Эти процессы и новые тенденции в национальной литературе 1990-х гг. были также тесно взаимосвязаны со сложившейся традицией в якутской литературе, ведущей свое начало с Х1Х-начала XX века. Возрастает интерес к истокам национальной культуры и литературы.
В данной статье предпринимается попытка проследить взаимосвязь базисной основы якутской литературы, которую один из авторов обозначил как «великую традицию» [6, с. 6], и формирования идеи национальной идентичности народа саха в ХХ веке. Рассмотрение взаимосвязи между поисками своей национальной идентичности и литературной традицией представляется не только закономерным, но и актуальным в свете происходящих в республике и Российской Федерации процессов в сфере межнациональных отношений.
«Великая традиция» якутской литературы и идея национальной идентичности
В отечественном литературоведении термин «традиция» стал одним из основополагающих критериев в оценке классической русской литературы. Традиция - это не просто вопрос науки о литературе, но и важнейший источник вдохновения для писателя. Традиция не только позволяет художнику оставаться в рамках своей национальной культуры, но и выступает как ориентир для развития. Писатель, перенимая опыт прошлого, воспитываясь на его традициях, определяет свой путь в литературе. Без уважения традиции и следования традициям немыслимы рост, развитие, расцвет, изменение, динамика.
Согласно концепции «великой традиции» якутской литературы, к ее «фундаментальным признакам» относятся следующие дефиниции: 1) ценностные ориентации национальной культуры - олонхо, фольклорные и мифологические истоки; 2) мастерское владение и использование родного языка; 3) воплощение своеобразного национального образа мира и национальной ментальности; 4) открытость, комплементарность по отношению к восприятию инонационального художественного опыта [6].
Национальная идентичность - одна из составляющих идентичности человека, проистекает из приобретенного осознания общности культуры, истории, языка с определенной группой людей. Она связана с ощущаемой им принадлежностью к какому-либо этносу или нации. Классики якутской литературы, заложившие ее «великую традицию», видели в художественной словесности основу национальной культуры.
А. Кулаковский в своем послании «Якутской интеллигенции» писал: «Интеллигенция же должна взять на себя миссию создания якутской литературы, без которой распространение грамотности среди якутов, а следовательно, и просвещения невозможны. Первым и существенным шагом к созданию якутской литературы должны быть переводы с русского на якутский язык» [7, с. 87].
Важнейшее значение имела и основа, стержень, который «диктовал» нарождавшейся якутской литературе ее своеобразие, - это язык, якутское слово. Одной из основных изначальных характеристик якутской культуры является словоцентричность, в которой важно не только что сказано, но и как сказано. Понимание значения слова было заложено в якутской ментальности, выраженной в народном творчестве. Например, А. Кулаковский,
считая, что в пословицах «отражается... мировоззрение данного народа» [8, с. 102], иллюстрирует это примером - пословицей «Тылтан тыл тахсар, санаттан сана тахсар», что в переводе означает «Слово порождает слово, речь порождает речь» [8, с. 182]. Словоцентричность в самой душе культуры народа, в ее сердцевине. Якутская культура с ее поклонением олонхосутам и тойуксутам всегда была слово(лого)центричной культурой. Слово — вот главное. И это ее свойство стало одним из самых скрепляющих моментов в XVП-XVШ вв. во взаимодействии с русской культурой, которая стала не доминирующей, а «соразговаривающей», сосуществующей культурой. Якутский язык обладал теми качествами, которые обусловили его привилегированное положение на востоке Российского государства, что отмечают исследователи языка. В XVII-XIX вв. якутский язык был языком межнационального общения на огромной территории Восточной Сибири и Дальнего Востока.
«Когда два народа живут по соседству друг с другом или составляют смешанное население, то, обыкновенно, начинает преобладать язык того народа, который обладает более гибким, живучим языком. Все северные наши соседи, так или иначе приходившие в историческое соприкосновение с якутами, ныне все говорят на якутском языке. Казаки города Якутска, Охотска и Вилюйска якутский язык знают лучше, чем русский. Во времена Екатерины Второй верхнее и среднее течения р. Лены были заселены крестьянами из губерний Европейской России специально для обганивания (обгон, обгонка - словарь В. Даля - О.С.) Якутско-Иркутского тракта. И вот, эти крестьяне, до полдороги между Олекминском и Витимом, все говорят на якутском языке, а свой русский знают плохо. Это явление тем более странно, что по всему тракту якутских масс нет и не было.» - утверждал А. Кулаковский в статье «Якутский язык», опубликованной в 1925 г. [9, с. 380].
В начале XXI века современный исследователь, доктор филологических наук А. Певнов, готовивший переиздание «Словаря Якутского языка» Э. Пекарского, говорил следующее на презентации нового издания в стенах бывшей Императорской Академии наук в октябре 2008 г.: «Якутский язык хотелось бы охарактеризовать одним словом — «удивительный». Удивляет в нем много что. С одной стороны, это очень древний язык, он сохранил до нашего времени немало того, что было свойственно языку древнетюркских рунических памятников. С другой же стороны, было бы совершенно справедливо назвать его в высшей степени инновационным языком, языком-новатором, который при всей своей архаичности не просто жадно впитывал лексические, грамматические и фонетические особенности других языков, но и творчески их осваивал... Язык якутов за много веков не разучился творчески превращать чужое в свое... Якутский язык делал своими при помощи удивительных правил звукового освоения» [10, с. 49].
И это язык А. Кулаковского, П. Ойунского, Далана и нашего современника Н. Лугинова, творчество которых мы рассматриваем в данной статье, как наиболее ярко показавших взаимовлияние литературы и национального самосознания и идентичности. Язык, имеющий внутреннюю силу, представленный современной литературой, не может и не имеет право быть исчезнувшим. Писатели всегда занимают особое место в жизни любого общества. Летописец эпохи — это о них. Писатель как никто другой способен глубоко раскрыть суть происходящего в мире. В этом его отличие и ответственность.
Якутская культура испытала на протяжении XVП-XIX вв. сильнейшее влияние русской культуры. А русская культура - словоцентрична. Отчасти благодаря классической русской литературе (Пушкин, Лермонтов, Толстой, Достоевский, Тургенев, Чехов и т. д.) в XIX и XX вв. народы, входившие в Российскую империю и СССР, были объединены в единое культурное пространство, люди ощущали общность и единство. Под влиянием русской литературы развивалась якутская художественная словесность. Следует заметить, что сильна в якутской культуре и литературе просветительская традиция, заложенная в XIX в. священниками православной церкви и политическими ссыльными, первыми литераторами из якутов, как и во многих национальных литературах народов России [11].
Рассматривая творчество писателей разного плана и разных эпох (А. Кулаковского, П. Ойунского, Далана, Н. Лугинова), как явления одного непрерывного якутского литературного процесса, и влияние их на культурное развитие народа, мы закономерно приходим к выводу о словоцентричности, а, значит, и литературоцентричности якутской культуры в ХХ в. Творчество вышеназванных писателей пришлось на переломные времена в судьбе народа-нации и в них отчетливо выражены идеи национальной идентичности.
Писатели как люди, профессионально занимающиеся художественным словотворчеством, появившись в начале ХХ века, заняли центральное место в духовной, культурной жизни Якутской области. Придание статуса автономной республики, в 1990-х гг. расширение прав республики в который раз подтвердили главенствующую роль в обществе писателя как носителя идей национальной идентичности и духовного лидера нации.
Творчество А. Кулаковского и П. Ойунского и формирование национальной идентичности
Как было уже отмечено, одним из главных признаков «великой традиции» якутской литературы является опора на «ценностные ориентации» национальной культуры -олонхо, фольклорные и мифологические истоки. Яркими представителями этой традиции из плеяды классиков якутской литературы являются А. Кулаковский-Ексекюлях Елексей и П. Ойунский.
О роли творчества и поэзии первых литераторов, в том числе и о Алексее Елисеевиче Кулаковском-Ексекюлях Елексее, еще в 1917 г. в письме из г. Томска, где он учился, 27 декабря 1917 г. написал П. Слепцов, будущий поэт, писатель П. Ойунский своему другу М. Аммосову, такие знаменательные слова: «Якут исключительно был поэт, но за отсутствием богатой письменности (родной) не усовершенствовал свой дар. Наша будущность в совершенном развитии этой поэзии и нашего на вид бедного и тяжелого языка, но языка весьма гибкого, образного. Наша история в том, чтобы свою литературу сделать общечеловеческим достоянием. Кто откажет в своеобразной и родной прелести слога и содержания нашей сказки? Кто откажет в крупности дара первого драматурга Никифорова В. В., творца «Манчары»? Кто откажет в талантливости поэта Кулаковского А. Е? Кто откажет как выразителя своего времени таланта А. И. Софронова? У нас язык живой и гибкий» [12, с. 72].
Творчество и весь масштаб личности А. Кулаковского-Ексекюлях Елексея открылись вновь в годы перестройки и гласности, суверенитета в 1990-е гг. С публикацией в 1992 г. послания «Якутской интеллигенции», написанного в мае 1912 года, начинается постижение его не только как поэта-философа, но и блестящего аналитика, мыслителя-прагматика. А. Кулаковский в этом тексте своего несостоявшегося выступления на съезде якутов с болью в сердце говорит о спасении народа саха от угрозы вымирания. Обозревая современную ему ситуацию в мире, стране и тогдашней Якутской области, он рассматривает и предлагает различные варианты спасения коренного населения области.
Г. Башарин в предисловии к первому полному изданию «Якутской интеллигенции» отметил: «А. Е. Кулаковскому тогда было 35 лет. Но он уже успел исколесить всю Якутию, познал ее прошлое и настоящее, стал известным ученым, знатоком истории и этнографии, фольклора и языка родного народа, признанным поэтом. Он намеревался выступить на съезде с пространной речью, текст которой назывался «Якутской интеллигенции». Кулаковский полагал, что на съезде будут говорить о тревожном положении области. Надеялся, что делегаты услышат его голос и будут намечены меры по спасению народа от вымирания» [13, с. 6].
Судьба народа в эти и последующие годы - главная душевная боль писателя. Анализируя развитие исторических событий, А. Кулаковский предложил, по его мнению, эффективный путь спасения от опасности исчезновения якутов как этноса: «Единствен-
ным рациональным средством является наша культивизация и слияние с русскими, - благо, что помесь с последними дает хорошие плоды. Культивизация была бы необходима и помимо указанных грозных признаков» [7, с. 65]. Ориентация на Россию и достижение якутами уровня развития этносов с передовой культурой - таковы главные заветы А. Кулаковского родному народу.
Алексей Елисеевич Кулаковский, прежде всего, поэт, писатель. В его творчестве как художника слова центральное место занимает поэма «Сновидение шамана». Поэма датирована 1910-м годом. В 1924 г. поэт добавил «Эпилог». В этой удивительной поэме, написанной великолепным цветистым и образным якутским языком, языком олонхо, он поражает глубиной своего видения развитие ситуации в мире. Трагичность современной ему эпохи с войнами и революциями он глубоко прочувствовал и передал метафорическим языком. Вся поэма пронизана тревогой за судьбу народа саха.
Всеобъемлющим зрением я Всю матерь-землю - из края в край -Объял от морей огромных до Отдаленных ее уголков. О, дети мои,
В вышине, недоступной вам, Все вызнал и понял я... (пер. С. Поделкова).
Чтобы написать эти строки, надо было иметь такую силу воображения, которая смогла его мысленно вознести на огромную высоту и взглянуть на мир сверху. И еще такую неоглядную уверенность в том, о чем ты пишешь. Его шаман, «важный - мой дядя -великий шаман, Старец, служитель добрых божеств, Белый шаман ...» - это не просто кудесник, это философ, это пророк. Введя образ шамана с такой художественной силой, он закодировал якутскую культуру на века вперед. Шаман - Белый шаман - хранитель народа саха. Определил мифологичность, метафоричность культуры и мировоззрения, основанные на древнем веровании народа.
А. Кулаковский-Ексекюлях Елексей был многогранен не только как художник, но и в тех общественно-значимых вопросах, которые он ставил и изучал. Это и экономические вопросы хозяйствования, и вопросы сохранения родного языка, образования, открытия школ на родном языке, равноправия народа, свободы его совести. Он, как и все гении, был всеобъемлющ и самодостаточен в своих взглядах и убеждениях. А. Кулаковский был и остается тем человеком, который оказал решающее влияние на умы и сердца всех поколений саха в ХХ веке.
Деятельность А. Кулаковского продолжил П. Ойунский. Он начинает свою литературную деятельность со стихотворения «Песня труженика» по мотивам популярной среди русских революционеров песни «Рабочая Марсельеза», которая распространялась еще весной 1917 г. в виде листовки. Перелом в его творчестве наступил, когда он задумал написать в 1917 г. свое самое знаменитое произведение - песню-олонхо в 4-х действиях «Красный Шаман». На это писателя вдохновили думы о времени, о судьбе своего народа, очертания его будущего пути, казавшиеся ему тогда ясными и четкими. Все его творческие искания первых лет воплотились в этом его главном произведении. Это тоже эксперимент: новое видение мира поэт облек в формы, понятные народу, - легенды и предания о шамане. И это увенчалось успехом, безусловным и грандиозным. Драма или, по определению автора, «олонхо-тойук» впервые была опубликована отдельной книгой на якутском языке в 1925 г., а в 1930 г. вышла с предисловием автора в переводе на русский язык А. Боярова и П. Черных-Якутского. «Красный шаман», за исключением семнадцати лет запрета и умолчания, стал визитной карточкой якутской литературы.
В том, что П. Ойунский выбрал центральным героем шамана, взялся за переосмысление места и роли шамана в якутском обществе, проявилось его глубокое понимание души
своего народа, его истории и культуры. Весь окружающий мир для якутов воспринимался через шамана, связывающего людей с миром духов, вызывающего не только трепетное уважение, но и страх. Шаман, несмотря на массовое принятие якутами православной веры, занимал очень большое место в сознании народа. Выводя героя-шамана, который преображается перед глазами читателя, начинающий писатель не ошибся. «Красный шаман» сразу же вызвал живой интерес в народе, у читателей. Автор, сочинив на взлете революции «Красного Шамана», приобрел в глазах народа тот образ, который вполне соответствовал его реальным делам и планам, наполнял их сакральным смыслом.
Неистовство и мощь, живущие в огне! Неведом был язык ваш вещий мне... Черед пришел - раскрылась суть моя: Четвертый год, как стал шаманом я. Четвертый год, как я увидел сон. Чьим чудодейством был тогда я осенен? (пер. В. Корчагина).
Начинается поэма с того, что шаман сидит на черно-белом клетчатом ковре - не образ ли это мира как шахматной доски, знакомый многим культурам? Звучит величавая песня-олонхо: «Сумерки летнего ненастного вечера. Гремит гром, сверкают молнии. Возле шалаша, опустившись на одно колено, стоит Красный Шаман. Он повернул лицо к востоку, рука его опирается на бубен. Под ним - черно-белый клетчатый ковер». Далее Красный Шаман начинает петь заклинание:
Стоя над миром восьмидорожным, Стон его слыша ухом тревожным, Зная коварство сил его темных, Зренье даруя глазам угнетенных, Все свои думы связав с бедняками, -В сердце народа вдохнул ли пламя Яростной битвы с гнетом, с обманом Я, именуемый Красным Шаманом?
Для Ойунского мир, как и шахматная доска, «восьмидорожен», для человека в нем открыты многие пути, но только один из них ведет к постижению правды.
По определению литературоведа В. Протодьяконова, «Красный Шаман» - это философская драма, размышления о месте человека в Срединном мире, о его созидающих и разрушающих безднах, о борьбе двух начал, светлого и темного, о двуединой сути человека, оказавшегося в непростой жизненной ситуации [14].
Ойунский здесь выступает как поэт-символист. Именно в этом его первом крупном произведении мы видим влияние эпохи, а именно поэзии русских символистов и одновременно очарованность народным словом, мистикой якутского эпоса. В поступках и делах шамана автор передает свое видение и понимание мира. Голосом Красного Шамана он говорит о сути жизни на земле:
Горем мир наш гложется, Горе в мире множится. Счастья в мире не найдешь, Счастье - сказки, счастье - ложь.
Черство небо. Небо глухо. Человек! Не падай духом! Из-под молний, из-под града, Из кровавой тьмы и смрада, От порога бездны черной Отрывайся, обреченный!
Стон прерви, почувствуй силу, Стань орлом, взлети к светилу -И вкуси лучей сиянье, И победы ликованье Вылей в выдохе последнем! Вот спасенье в мире Среднем.
В этих словах весь Ойунский - великая и трагическая фигура ХХ века. Поэт и революционер. Писатель и публицист. Романтик и прагматик. Идеалист и материалист. Созидатель и государственник. Борец за самоопределение и за единство. Для него вся его недолгая жизнь есть борьба, а борьба - это не только физические, но и душевные усилия. По сути, как понимает Красный Шаман, борьба - это душевные усилия и воля, направленные на преодоление преград, столкновение разных интересов и мнений. Но в конечном счете борьба, как показывает Ойунский, есть и взаимодействие противоположных мнений, их творческое развитие в философском смысле. Получается, что борьба - источник развития, движения вперед. В конце драмы герой не умирает физически, а отказывается от своей шаманской силы, преобразовывается в другую силу, более отвечающую тогдашнему общественному запросу.
Внимание многих исследователей приковывает к себе образ Кутурган Куо (Девы Печали), появляющийся в конце поэмы, в последнем акте. Он воспринимается как провозвестник века свободы, образ будущего. Для автора Кутурган Куо - «дух, олицетворяющий народную скорбь и мудрость вселенной». Красный Шаман, увидев ее, «поклонившись до земли, опускается на колени». Она говорит ему:
Веру в рассвет, в ясные дни В сердце своем свято храни. Радость зажги в темной груди! Разумом смерть, смерть победи!
Красный Шаман в ответ произносит: Веру свою свято храня, Вижу зарю нового дня. Духом я тверд. Смел я умом.
Здесь особенно важен ответ Кутурган Куо: Эхо громов, небо, разбрось! Это сбылось! Это сбылось! Раб пробужден, полон сил, Разумом смерть он победил!
Практически все, что происходит с Красным Шаманом, воспринимается как сотворение нового мира, без угнетения и притеснения человека. Вместе с тем происходит и преображение самого человека. Красный Шаман понимает, что сотворение нового мира и преображение человека - это не так-то просто. Размышления на эту тему Платон Ойунский продолжит спустя десятилетие в своих прозаических произведениях, написанных в 1935-1937 гг.
П. Ойунский, сочинивший образцы тенденциозной революционной поэзии, одновременно создал на основе национальной традиции философское произведение, которое становится одним из самых загадочных и (наравне со «Сном шамана» А. Кулаковского-Ексекюляха), одним из центральных произведений якутской художественной словесности ХХ века. В драме отражено образное понимание окружающей действительности, присущее якутскому народу. С появления драмы «Красный Шаман» можно вести отсчет принципиальных революционных изменений в эстетическом восприятии окружающей среды.
П. Ойунский продолжит свою работу по «художественному оформлению народного творчества» и выполнит обещание, данное им в 1930 г., закончив через два года олонхо «Ньургун Боотур Стремительный», составившее венец его творческого пути. Первая песнь произведения вышла в свет в том же 1930 г., а вторая и третья песни - в 1931 г. отдельными книгами. В последней песне он укажет дату: «1932 г. 3.VII».
Впервые в произведениях А. Кулаковского и П. Ойунского отразились поиски национальной идентичности, проявились признание самого себя, знание и уважение истории, национальной культуры. И это способствовало осознанию народом своих особых черт, пониманию национальной интеллигенцией своих интересов, стремлений, целей, идеалов, потребностей и т. д. Это оказалось решающим фактором, когда шла борьба за придание Якутской области статуса автономной республики в составе РСФСР.
Вклад Далана и Н. Лугинова в идею национальной идентичности народа саха
Идеи 1990-х гг., времени принятия Декларации о государственном суверенитете республики, в своих публицистических трудах выразил Василий Семенович Яковлев-Далан [15]. Далан, как и Кулаковский, в эти судьбоносные для народа годы берется за перо публициста и пишет ряд статей на волнующие общество темы. Вот названия некоторых из них, они говорят сами за себя: «Правда жизни и есть поэзия» (1990), «Вновь открывая Кулаковского» (1991), «О якутском языке и якутской литературе», «О попытке внедрения теории о слиянии наций» (1993), «Одна работа Башарина и проблемы современности», «На защиту родной природы», «Думы о Башарине», «Выход на международную арену - это реальные перспективы для республики» (написаны на якутском языке, перевод названий О.С.) и другие. Это размышления о судьбе народа, о прожитом времени.
В этом смысле Далан, напрямую не воздействуя и не входя во власть, оказал решающее влияние на формирование национального самосознания в годы суверенитета. В его романах «Глухой Вилюй» и «Тыгын Дархан» была воплощена национальная идея - иметь право на государственность, исходящее с древних времен, как продолжение заложенной предками традиции на Средней Лене, на северо-востоке Азии.
В тематике, в выборе главного героя романа «Тыгын Дархан» отразились поиски своей идентичности, национальной идеи, процесс возрождения национальной культуры. Как верно подметил В. Костырко, «Тыгын Дархан» есть часть «воплощения якутской национальной идеи» и один «из важнейших символов якутской государственности», выраженный в героизации имени Тыгына [16]. «Велики заслуги народного писателя В. С. Яковлева-Далана в становлении жанра исторической прозы в якутской литературе, а также весьма заметен его вклад в многонациональную российскую культуру», - такую оценку дает вкладу Далана в литературу доктор филологических наук Д. Васильева [17]. Далан подарил родному народу не только частицу его древней и загадочной во многом истории, превратив ее в осязаемые образы своих романов. Он дал уверенность якутским писателям, собратьям по перу, что носители языка и культуры должны постичь свою историю, дать её художественную интерпретацию, не ожидая, что это сделает кто-то другой. Далан своим романом «Тыгын Дархан» выразил идею: народ без истории не народ. А своим документальным романом «Жизнь и судьба моя» он преподал урок мужества современникам и новым поколениям якутян. Он возвысил свой голос в защиту человека, забитого, загнанного в угол властью и системой, описал совершенно объективную и правдивую историю своего ХХ века.
В. С. Яковлев-Далан, историк по образованию, художник-мыслитель по дарованию, создал в своих произведениях о далеком прошлом своеобразный синтез искусства слова и исторической науки. В романе «Глухой Вилюй» писатель в художественном плане достоверно и убедительно изобразил атмосферу XVI-начала XVII вв., то есть эпохи формирования народонаселения Якутии [18].
Едва вступив в литературу, В. Яковлев-Далан занял место одного из ведущих писателей. Он стал главным выразителем, символом обретающей силу национальной духовной культуры народа саха. Культуры, которая и в годы идеологического диктата сумела сохранить жизненные соки. Культуры, для возрождения которой он вложил часть своей жизни, ума и таланта. Он оставил народу и самое важное — дух свободы, которым он обладал, за что боролся и страдал.
В современной якутской литературе место, опустевшее после ухода из жизни Далана, занял Н. А. Лугинов, выпустивший в 1997 г. первую книгу романа «По велению Чингисхана» на якутском языке и взявшийся за глобальную тему. Его «Чингисхан» - это не просто литературное прочтение жизни монгольского хана, величайшей личности, а философский трактат. Писатель выбирает для размышления такие глобальные темы, как личность и история, судьба империй, судьба человечества, взаимосвязанность культур народов евразийского континента. Не случайно и появление полноформатного художественного кинофильма по роману Н. Лугинова. Роман подтолкнул к идее создания кинофильма, ставшего евразийским проектом, в котором участвовали кинематографисты и актеры России, США, КНР, Японии, Монголии, республик Саха, Тывы, Бурятии, Хакассии.
Кроме всего прочего, заслуга романиста еще и в том, что Н. Лугинов внес существенный вклад в развитие родного языка, возродив многие забытые и полузабытые термины и понятия. На одном из обсуждений в Москве отмечали и то обстоятельство, что именно роман «По велению Чингисхана» смог извлечь и вернуть современному якутскому языку военную, государственную, политическую лексику, почти забытую, утерянную, но, как оказалось, дремавшую в глубинах языка, в подсознании ее носителей [10]. Это еще раз доказывает силу писательского слова, влияющего на процессы, происходящие в языковой среде. Это - одно из главных достижений писателя Н. Лугинова. Сам он называет эти слова и понятия «уснувшими в недрах истории. Но они - живые».
Н. Лугинов выбрал для своего крупного произведения великую и трагическую эпоху
- время Чингисхана. На весах времени судьбы России и всех народов, навечно связанных историей - единой для всех. Якутская литература ХХ века завершилась историческими романами Далана и Н. Лугинова, в которых затрагивалась не просто история народа, но и поднимались глобальные вопросы. Эпическая проблематика анализировалась и осмыслялась в этих романах в первом случае на основе исторических преданий и легенд, а во втором случае - на материале воспоминаний-свидетельств, летописей и документов.
С романа «По велению Чингисхана» начался новый отсчет, новое качество культуры Якутии. Н. Лугинов создает свой неповторимый художественный мир и свой особый метод. Его роман состоит из притч, каждая глава - притча. Н. Лугинов относится к своему творчеству как к величайшей обязанности. Для него его жизнь и дело - это Служение. И литературный труд в его понимании является частью этого Служения времени, народу, а не служение ради писательства. Служение такое, когда, по словам Л. Толстого, «время проходит, но сказанное слово остается».
Итак, кто мы? Кулаковский и Ойунский дали свой ответ в первой четверти ХХ века. Далан добавил свой штрих в конце того же века. Н. Лугинов стал полноправным участником той дискуссии, которая развернулась в российских умах последнего десятилетия. Какая страна Россия? Какая идеология должна доминировать? Автор романа о Чингисхане посредством художественного слова обосновывает, создает теорию геополитической преемственности Российского государства предшествовавшим евразийским империям. Он показывает терпимость империи к своим народам. По Лугинову, Россия - сердце евразийского континента. Своим романом якутский писатель подчеркивает, что идентичность народа саха
- это тюркские корни, впитавшие русскую культуру, совместившие тенгрианство с православием.
Творчество Н. Лугинова - это не просто поиски новой или забытой идентичности, это в первую очередь осознание принадлежности к миру Азии, не столько тюркским корням, а осознание себя, своей культуры и языка частью Азиатского континента.
В произведениях Н. Лугинова, в частности в романе «По велению Чингисхана», на конкретном национально-временном материале исследуются коренные начала мира, вечные экзистенциальные проблемы жизни и смерти, любви и долга, дружбы и совести, верности и чести [19].
С. Небольсин, ведущий научный сотрудник Института мировой литературы РАН, доктор филологических наук подчеркивает сильные стороны Н. Лугинова как писателя: «Он бережет корни в эпоху, когда многие вокруг корни подпиливают и подтачивают. Радость большая в том, что он привязан к тем корням, с которыми связан, — Кулаковский, Ойунский, «Нюргун Боотур Стремительный». С ним согласен С. Перевезенцев, сопредседатель Союза писателей России, доктор исторических наук, профессор философского факультета МГУ им. М. В. Ломоносова: «Он стал продолжателем древнейшей якутской традиции олонхо в своей прозе и своих исторических романах. Он именно как исторический романист углубил олонхо, потому что ушел к истокам якутского народа, к Чингисхану. В те времена, когда рождался будущий якутский народ, который потом придет на северные земли. По сути дела, он создал предысторию якутов. И еще один очень важный момент. Николай Лугинов подчеркнул, что якуты — это народ многонациональной России. Они изначально были имперским народом. Им было важно сосуществовать с другими народами, сначала в огромной монгольской империи Чингисхана, потом в огромной многонациональной Российской империи» [10, с. 59].
Автор романа о Чингисхане, таким образом, откликается на будоражившие якутское общество дискуссии о происхождении народа саха, об истоках и прародине якутов, о родстве с азиатскими державами прошлого: тюркским миром, империей монголов и т. д.
Почему стал актуальным вопрос поиска идентичности? Для Н. Лугинова это был закономерный шаг. Художник стал выразителем идей поиска своей прародины, волновавших якутскую интеллигенцию на протяжении всего ХХ века. Для Н. Лугинова тема Азии как великого континента - это попытка поиска своей идентичности и попытка объяснить или вернее найти ответы на вечные вопросы: кто мы? откуда мы?
Заключение
Якутская литература, зарождаясь в XIX в. и в своих вершинных классических образцах начала ХХ в., подтвердила свое слово- и литературоцентричное свойство. Литература имела огромное влияние на общественную жизнь Якутии вплоть до 2000-х гг. В последнее десятилетие мы наблюдаем трансформацию общественного сознания под влиянием процессов глобализации и интернетизации, но литературоцентризм все еще сохраняется вопреки тенденциям. В чем его сила? В традиции, которая была заложена в самые первые годы зарождения национальной литературы и продолжена в 1990-е гг.
Это касается творчества А. Е. Кулаковского-Ексекюлях Елексея, П. А. Ойунского, В. С. Яковлева-Далана, Н. А. Лугинова. У каждого из них свой мир. И каждый пытается реализовать свое видение мира в творчестве, в образах своих произведений. Но каждый из них вышел за пределы литературы как одного из видов «чистого» искусства. Без имен этих писателей нет не только культурной, литературной жизни, но и общественно-политической. Конечно же, в первую очередь они оказали огромное воздействие на общее культурное развитие родного народа. Но они повлияли и на развитие культуры других народов Якутии.
Во все времена писатель, сумевший понять вызовы эпохи и попытавшийся ответить на них, становился выразителем главных тенденций в общественном сознании эпохи.
Именно стремление, желание сохранить язык, историю, культуру своего народа есть основа сохранения и развития национальной идентичности. Если рассматривать писателя не просто как мастера художественной словесности, но и как выразителя идей эпохи, того, что волнует его современников, то становится понятным, что объединяет писателей разных эпох, прослеживается линия, ведущая от А. Кулаковского, П. Ойунского к Далану,
от Далана к Н. Лугинову. Важно и то, что основой творчества каждого из них является народное творчество, эпос олонхо.
Якутские писатели, к творчеству которых обратились в данной статье, совершенно различны по своему творческому почерку. Если каждого из них рассмотреть в литературоведческих координатах, то они совершенно неповторимы. Но при этом ясно проступает объединяющее их начало - идеи и замыслы, общественное звучание их произведений, влияние их позиции на общее развитие культуры и самосознание народа. Литература, по В. Белинскому, «... непременно должна быть выражением - символом внутренней жизни народа. Впрочем, это совсем не есть ее определение, но одно из необходимейших ее принадлежностей и условий» [20]. И это мы видим в творчестве наших крупнейших писателей.
Национальная ментальность народа саха вобрала в себя мир северных народов, мир русской культуры, свои тюркские корни и еще более древние, возможно, еще не осознанные, дремлющие в глубинах подсознания. Эта синтетическая сила, заложенная в языке, народном творчестве, фольклоре, религиозных воззрениях, создает не только литературу, но и влияет на все проявления искусства и культуры, общественной мысли.
Л и т е р а т у р а
1. Султанов К. К. От Дома к Миру: этнонацональная идентичность в литературе и межкультурный диалог / К.К. Султанов; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького РАН. - М.: Наука, 2007.
2. Гоголь Н. В. Несколько слов о Пушкине. Собр. соч. в 7-ми т. Т. 6 - М., 1978.
3. Достоевский Ф. М. Пушкин. (Очерк) произнесено 8 июня в заседании Общества любителей российской словесности // Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений: в 30 т. Т. 26. / Ан СССР. Ин-т рус. литературы (Пушкин.дом). - Л.: Наука, 1984.
4. Рассадин С. Без Пушкина, или Начало и конец гармонии // Знамя. - 1991. - № 7. - С. 216-229.
5. Литература Якутии в ХХ веке: Историко-литературные очерки / Редкол.: В. Н. Иванов (отв. ред.), П. В. Максимова (зам. отв. ред.), М. Н. Дьячковская, Л. Н. Романова; Акад.наук РС(Я). Ин-т гуманит. исслед. - Якутск, 2005.
6. Бурцев А. А. «Великая традиция» якутской литературы: творчество народных писателей / А. А. Бурцев. - Якутск: Издательский дом СВФУ, 2015.
7. Кулаковский А. Е. Якутской интеллигенции / А. Е. Кулаковский; Предисл. П. С. Федоров; вступ. ст. В. Н. Иванов, Л. Р. Кулаковская. - Новосибирск: Наука, 2012.
8. Кулаковский А. Е. Якутские пословицы и поговорки // Кулаковский А. Е. Научные труды. [Подготовили к печати: Н. В. Емельянов, П. А. Слепцов]. - Якутск: Кн. изд-во, 1979. - 102-213 с.
9. Кулаковский А. Е. Якутский язык // Кулаковский А. Е. Научные труды [Подготовили к печати: Н. В. Емельянов, П. А. Слепцов]. - Якутск: Кн. изд-во, 1979. - 378-388 с.
10. Сидоров О. Г. От Алексея Кулаковского до Николая Лугинова. - Якутск: Бичик, 2011.
11. Burtsev A. A. The Influence of Church Translation on Subseguent Sakha (Yakut) Literature // The Greek Ortodox Theological Review. Vol. 44. - Oxford, 2002. - Pp. 617-622.
12. Дорогой Максим, у нас есть будущее, счастливое и мирное. / [В. Н. Протодьяконов]. - Якутск: Кемеюл, 2013.
13. Башарин Г. П. Исторические судьбы письма А. Е. Кулаковского // Кулаковский А. Е. Якутской интеллигениии / А. Е. Кулаковский; [вступ. ст. Г. П. Башарина]. - Якутск: Якут. кн. изд-во, 1992.
14. Протодьяконов В. Н. «КыЬыл ойуун» - хоИоонунан суруллубут философскай драма // «Айар тыл уоттаннын!!! Тыл илбиИэ теленненнун!!!»: Кэм - Литература - Терут угэс туИунан санаалар / БаЪылай Бырдьахаанап. - Дькуускай: Бичик, 2009. - С. 79-97 (на як.яз.).
15. Яковлев В. С. Олохпут кырдьыга: Ыстатыйалар, пьесалар. - Дьокуускай: Бичик, 1999.
16. Костырко В. Тыгын Дархан: идеологические процессы в современной Якутии и история // Неприкосновенный запас. - 2002. - № 2.
17. Васильева Д. Летописец народной жизни // Илин. - 2003, № 1.
18. Бурцев А. А. В. С. Яковлев-Далан (1928-1996) // Бурцев А. А. «Великая традиция» якутской
литературы: творчество народных писателей / А. А. Бурцев. - Якутск: Издательский дом СВФУ, 2015.
19. Бурцев А. А. Н. А. Лугинов // Бурцев А. А. «Великая традиция» якутской литературы: творчество народных писателей / А. А. Бурцев. - Якутск: Издательский дом СВФУ, 2015.
20. Белинский В. Г. Литературные мечтания (Элегия в прозе) // Литература и жизнь [Электронный ресурс] URL: http://dugward.ru/library/belinsky/belinskiy_lit_michtan.html (дата обращения 27.10.2016).
R e f e r e n c e s
1. Sultanov K. K. Ot Doma k Miru: etnonatsonal'naia identichnost' v literature i mezhkul'turnyi dialog / K.K. Sultanov; In-t mirovoi lit. im. A. M. Gor'kogo RAN. - M.: Nauka, 2007.
2. Gogol' N. V. Neskol'ko slov o Pushkine. Sobr. soch. v 7-mi t. T. 6 - M., 1978.
3. Dostoevskii F. M. Pushkin. (Ocherk) proizneseno 8 iiunia v zasedanii Obshchestva liubitelei rossiiskoi slovesnosti // Dostoevskii F. M. Polnoe sobranie sochinenii: v 30 t. T. 26. / An SSSR. In-t rus. literatury (Pushkin.dom). - L.: Nauka, 1984.
4. Rassadin S. Bez Pushkina, ili Nachalo i konets garmonii // Znamia. - 1991. - № 7. - S. 216-229.
5. Literatura Iakutii v KhKh veke: Istoriko-literaturnye ocherki / Redkol.: V. N. Ivanov (otv. red.), P. V. Maksimova (zam. otv. red.), M. N. D'iachkovskaia, L. N. Romanova; Akad.nauk RS(Ia). In-t gumanit. issled. - Iakutsk, 2005.
6. Burtsev A. A. «Velikaia traditsiia» iakutskoi literatury: tvorchestvo narodnykh pisatelei / A. A. Burtsev. - Iakutsk: Izdatel'skii dom SVFU, 2015.
7. Kulakovskii A. E. Iakutskoi intelligentsii / A. E. Kulakovskii; Predisl. P. S. Fedorov; vstup. st. V. N. Ivanov, L. R. Kulakovskaia. - Novosibirsk: Nauka, 2012.
8. Kulakovskii A. E. Iakutskie poslovitsy i pogovorki // Kulakovskii A. E. Nauchnye trudy. [Podgotovili k pechati: N. V. Emel'ianov, P. A. Sleptsov]. - Iakutsk: Kn. izd-vo, 1979. - 102-213 s.
9. Kulakovskii A. E. Iakutskii iazyk // Kulakovskii A. E. Nauchnye trudy [Podgotovili k pechati: N. V. Emel'ianov, P. A. Sleptsov]. - Iakutsk: Kn. izd-vo, 1979. - 378-388 s.
10. Sidorov O. G. Ot Alekseia Kulakovskogo do Nikolaia Luginova. - Iakutsk: Bichik, 2011.
11. Burtsev A. A. The Influence of Church Translation on Subseguent Sakha (Yakut) Literature // The Greek Ortodox Theological Review. Vol. 44. - Oxford, 2002. - Pp. 617-622.
12. Dorogoi Maksim, u nas est' budushchee, schastlivoe i mirnoe... / [V. N. Protod'iakonov]. - Iakutsk: Kemeiul, 2013.
13. Basharin G. P. Istoricheskie sud'by pis'ma A. E. Kulakovskogo // Kulakovskii A. E. Iakutskoi intelligeniii / A. E. Kulakovskii; [vstup. st. G. P. Basharina]. - Iakutsk: Iakut. kn. izd-vo, 1992.
14. Protod'iakonov V. N. «Kyhyl oiuun» - khohoonunan surullubut filosofskai drama // «Aiar tyl uottannyn!!! Tyl ilbihe telennennYn!!!»: Kem - Literatura - Teryt Yges tuhunan sanaalar / Bahylai Byrd'akhaanap. -D'kuuskai: Bichik, 2009. - S. 79-97 (na iak.iaz.).
15. Iakovlev V. S. Olokhput kyrd'yga: Ystatyialar, p'esalar. - D'okuuskai: Bichik, 1999.
16. Kostyrko V. Tygyn Darkhan: ideologicheskie protsessy v sovremennoi Iakutii i istoriia // Neprikosnovennyi zapas. - 2002. - № 2.
17. Vasil'eva D. Letopisets narodnoi zhizni // Ilin. - 2003, № 1.
18. Burtsev A. A. V. S. Iakovlev-Dalan (1928-1996) // Burtsev A. A. «Velikaia traditsiia» iakutskoi literatury: tvorchestvo narodnykh pisatelei / A. A. Burtsev. - Iakutsk: Izdatel'skii dom SVFU, 2015.
19. Burtsev A. A. N. A. Luginov // Burtsev A. A. «Velikaia traditsiia» iakutskoi literatury: tvorchestvo narodnykh pisatelei / A. A. Burtsev. - Iakutsk: Izdatel'skii dom SVFU, 2015.
20. Belinskii V. G. Literaturnye mechtaniia (Elegiia v proze) // Literatura i zhizn' [Elektronnyi resurs] URL: http://dugward.ru/library/belinsky/belinskiy_lit_michtan.html (data obrashcheniia 27.10.2016).
