CC BY
26
УДК 821.512.157 (091)
О. Г. Сидоров
Два вектора формирования национальной идентичности в якутской литературе 1980-90-х гг.
Северо-Восточный федеральный университет им. М.К. Аммосова, г. Якутск, Россия
Аннотация. Актуальность темы исследования обусловлена тем, что художественная литература как значимая часть формирования национальной идентичности якутов в 1980-1990-х гг. не в достаточной степени становилась объектом исследовательского интереса. В статье рассматривается взаимовлияние литературы и общественно-политических процессов на формирование национальной идентичности народа. Автор выделяет и рассматривает два вектора формирования национальной идентичности в якутской литературе, обозначившиеся в 1980-90-х гг.: первый -«этнонациональный», второй - «евразийский». Эти векторы наиболее ярко отразились в творчестве писателей В. Яковлева-Далана и Н. Лугинова, которые ввели в свои романы художественные образы исторических личностей. В начале 1980-1990-х гг. романы Далана «Глухой Вилюй» и «Тыгын Дархан», основанные на углубленной интерпретации известных в народе легенд и преданий о предках саха, которые получили воплощение в художественных образах, стали катализаторами роста самосознания народа и пробуждения исторической памяти. Опубликованная в 1997 г. первая часть романа Н. Лугинова «По велению Чингисхана» обозначила в якутской литературе и культуре новое направление - осознание своей принадлежности к огромному азиатскому миру, евразийской культурной общности. Литература этого времени оказала значительное влияние на формирование национальной идентичности народа саха и выступила как духоформирующий и культурогенный факторы развития нации. К факторам, повлиявшим на развитие литературы и формирование национальной идентичности в 1980-1990 гг., отнесены: актуализация общественно-политических процессов, возникновение независимых общественно-политических и культурно-просветительских организаций; появление независимых историко-культурологических, общественно-политических изданий, модернизация журналистики и публицистики, их роль в продвижении новых идей и ценностей; усилившееся влияние на общество художественного творчества, слов писателей, воспринимавшихся как духовных лидеров, чему способствовало и возвращенное, вновь открытое наследие классиков якутской литературы. Романы В. Яковлева-Далана и Н. Лугинова стали яркими примерами возрождения «великой традиции якутской литературы», по определению А. А. Бурцева, а также открыли новые горизонты для якутской художественной словесности.
Ключевые слова: национальная идентичность, художественная литература, литературный процесс, якутская литература, саха, этнонациональный, евразийский, великая традиция якутской литературы, В. Яковлев-Далан, Н. Лугинов, Тыгын Дархан, Чингисхан.
DOI 10.25587/SVFU.2018.65.14076
СИДОРОВ Олег Гаврильевич - зав. кафедрой журналистики ФЛФ Северо-Восточный федеральный университет им. М.К. Аммосова. E-mail: ilin_s@mail.ru
SIDOROV Oleg Gavrilyevich - the head of the Department of Journalism, Faculty of Philology of M.K. Ammosov North-Eastern Federal University.
O. G. Sidorov
The Two Approaches to the Formation of National Identity in the Yakut Literature of the 1980s-1990s.
M.K. Ammosov North-Eastern Federal University, Yakutsk, Russia
Abstract. The research topic is highly relevant, as fine literature is a significant part of the formation of the Yakuts' national identity in the 1980s-1990s. It wasn't considered sufficiently enough as an object of research interest before. This article considers the literary process of the 1980s-1990s, as one of the most interesting periods in the history of Yakut literature, including the mutual influence of literature and socio-political processes in the formation of the national identity of the people. These processes are reflected in the works of Yakut writers, in new themes and new discourses, that the writers have chosen. The author highlights two approaches of the formation of national identity in the Yakut literature, that were formed in the 1980s and 1990s, and considers the conditions and reasons that formed them. The two approaches are an "ethnonational" and a "Eurasian" approaches, most vividly represented in the works by V. Yakovlev-Dalan and N. Luginov respectively. In the early 1980's and 1990's the "Deaf Vilyui" and "Tygyn Darkhan" novels written by Dalan became the catalysts for developing people's self-awareness and an awakening of historical memory. These novels are based on an in-depth interpretation of popular legends and myths about the ancestors of Sakha people. N. Luginov with his novel "Following the order of Genghis Khan" defined a new direction - a recognition of his belonging to the vast Asian world, to the Eurasian cultural community. The literature of that period had a significant influence on the formation of the national identity of the Sakha people. It acts as a spirit- and culture-forming factor in the development of the nation. There are several factors, that influenced the development of literature and national identity in 1980s-1990s. These factors include: the actualization of socio-political processes; the emergence of independent socio-political and cultural-educational organizations; the emergence of independent sociopolitical publications; the modernization of social and political journalism, promoting new ideas and values; the intensified influence of artistic creativity on the society; and the voice of writers, who were perceived as spiritual leaders. The novels by V. Yakovlev-Dalan and N. Luginov became vivid examples of the revival of a "great tradition of Yakut literature", as A. Burtsev defined, and also opened new horizons for the Yakut fine literature.
Keywords: national identity, fine literature, literary process, Yakut literature, Sakha, ethnonational, Eurasian, great tradition of Yakut literature, V. Yakovlev-Dalan, N. Luginov, Tygyn Darkhan, Genghis Khan.
Введение
Во второй половине 1980-х гг. начинают формироваться современная литературная ситуация и литературный процесс этого времени, одно из самых интересных периодов в развитии литературы, имевший свои специфические особенности, проявившиеся под влиянием различных факторов. По мнению авторов монографии «Литература Якутии ХХ века», «В конце 1980-начале 1990-х гг. в атмосфере кардинальных изменений в обществе литературу характеризует освобождение от социальных и культурных догм и канонов, что находит свое выражение и в развитии жанров, трансформации жанровой системы якутской прозы» [1, с. 376]. В этот период развития литературы существовавшая в стране культурная однородность сменилась разнообразием культурных форм, мировоззрений, в том числе духовных и религиозных течений. Понятие «советский народ» начинает рассыпаться, пробуждается национальное самосознание у народов, входящих не только в СССР, но ив составы союзных республик, ширится движение за возрождение национальной идентичности, поиски своего «я». В этой ситуации
художественная литература отзывается, реагирует на новые вызовы, сформированные изменившимися общественно-политическими условиями в стране. Литература испытывает потребность в обновлении и в принципиально новых темах и смыслах. Заметим, что литература всегда была трибуной, выражавшей общественные интересы. А. А. Бурцев, упоминая о спорах вокруг литературного наследства в введении к своей монографии «Классики и современники: Вершинные явления и избранные лики якутской литературы» подчеркивает, что «именно литература долгое время оставалась единственной трибуной, единственным средством выражения общественной позиции и защиты достоинства человека» [2, с. 3]. Продолжая эту характеристику места и роли литературы, добавим, что литература и слово писателя становятся актуальными и в годы перелома общественно-политической ситуации в стране в 1980-1990-х гг.
Литература как вид искусства имеет огромное влияние на читающую аудиторию и выдвигает на первый план актуальные вопросы, волнующие население, в том числе поиски своего «я», что вылилось в два вектора, имевшие своих ярких представителей в лице В. С. Яковлева-Далана (1928-1996) и Н. А. Лугинова (род. 1948 г.). Первый вектор определяем как «этнонациональный», или «возвращение в контекст», то есть возрождение традиции якутской литературы, заложенной в первой четверти ХХ в., и создание художественных образов из древней истории народа саха, второй - «евразийский» - поиски своего места в евразийской культурной общности.
Здесь используется выражение «возвращение в контекст», применяемое известным российским литературоведом К. К. Султановым [3, с. 10] по отношению к тем процессам, которые происходили в конце ХХ века в национальных литературах. «Возвращение» становится возможным во второй половине 1980-х гг. после объявления политики гласности, а также созданием в национальных регионах культурно-просветительских общественных движений.
Понятия «этнонациональный» и «евразийский» употребляются как свойство или состояние по значению прилагательных «якутский» и «евразийский», то есть соответствие якутским и евразийским традициям, якутской и евразийской культуре, исторической и национальной памяти и т. п.
В этот период большое значение для развития национального самосознания и укрепления этнической идентификации приобретают вводимые в литературу художественные образы исторических личностей. В начале 1980-1990-х гг. романы Далана «Глухой Вилюй» и «Тыгын Дархан», основанные на углубленной интерпретации известных в народе легенд и преданий о предках саха, которые получили воплощение в художественных образах, стали катализаторами развития самосознания народа и пробуждения исторической памяти. С этими задачами Далан справился блестяще. И эти романы, в том числе, подготовили почву для развития политической составляющей национальной идентичности.
Появившаяся в 1997 г. вслед романам Далана первая часть «По велению Чингисхана» Н. Лугинова обозначила в якутской литературе и культуре новое направление -осознание своей принадлежности к огромному азиатскому миру, евразийской культурной общности.
В данной статье рассматриваются условия и причины сформировавшихся двух векторов в якутской литературе и продолжающих оказывать существенное влияние и на сегодняшний литературный процесс. Романы В. Яковлева-Далана и Н. Лугинова не могли не появиться в условиях тех лет, были востребованы временем и именно эти темы должны были заговорить на якутском языке.
Возвращение в контекст и этнонациональный вектор
В 1980-1990-е гг. существенное воздействие на литературно-художественное сознание оказывают социально-политические процессы, происходящие в стране и республике.
Политика перестройки и гласности, заявленный плюрализм, ослабление и в последующем отмена цензуры сделали возможным публикацию в стране запрещенных в годы советской власти произведений писателей ХХ века. По выражению К. К. Султанова, «Развернувшаяся в 90-е годы XX в. борьба за идентичность приобрела статус идеи фикс, программно ориентированной на восполнение объема, на тщательную реконструкцию национального историко-культурного пространства, самым наглядным проявлением которой стало возвращение некогда запрещенных имен и книг» [3, с. 10]. Под влиянием всех этих факторов литература начинает нащупывать новые темы и применять иные художественные приемы, чем то, что было принято в предшествующие годы.
Как заметила Н. С. Надъярных: «В наше время меняются представления о роли и значении национальных культур. Народы России получили возможность заново оценить свою историю, духовное наследие, основы национальной идентичности. Эти глубинные, хотя и неоднозначные перемены, которые произошли в стране, новые и, опять-таки, непростые процессы в национальном бытии народов, населяющих Российскую Федерацию, с очевидностью высветили важность пристального взгляда на их литературный опыт, на осмысление самой модели литературного развития в многонациональном, многоконфессиональном федеративном государстве» [4, с. 55].
В 1990-х гг., как отмечают авторы монографии «Литература Якутии ХХ века», «традиция предстает в качественно обновленном виде. Новизна романного мышления во многом обусловлена новым уровнем национального самосознания, вызванным изменившимися социально-историческими обстоятельствами» [1, с. 403]. В этот период по сравнению с предшествующим временем на передний план выходят исторические, философские произведения, и это воспринимается исследователями как один из важнейших показателей состояния якутской литературы: «становление исторического романа свидетельствует о высоком уровне развития литературы» [1, с. 403].
1990-е гг. и последующее рубежное время ХХ-ХХ1 вв. оказались для якутской культуры временем обновления и возрождения. Изменившиеся общественные настроения повлияли и на тенденции в художественном творчестве и публицистике. И тогда же особенно явственно в художественной литературе проявляются или становятся зримым примером «возвращения в контекст» якутской литературы дефиниции той великой традиции, которые сформулировал А. А. Бурцев: 1) ценностные ориентации национальной культуры - олонхо, фольклорные и мифологические истоки; 2) мастерское владение и использование родного языка; 3) воплощение своеобразного национального образа мира и национальной ментальности; 4) открытость, комплементарность по отношению к восприятию инонационального художественного опыта [5].
Последние десятилетия ХХ века явились «качественно новым этапом в содержательном, идейно-тематическом планах», также отмечается усиление «аналитического начала», стремление «к философскому постижению фольклорно-мифологического наследия» [1, с. 679]. Отметим, что созданные в этот период романы якутских писателей, такие как «Не улетайте, лебеди!» («Барыман даа, кубалар!») Софр. Данилова, «Глухой Вилюй» («Тулаайах о§о») и «Тыгын Дархан» В. Далана, «Третий глаз» («YhYC харах») и «Манчаары» И. Гоголева, «По велению Чингисхана» («Чыныс Хаан ыйаа^ынан») Н. Лугинова, «Отзвуки тех лет» («Ол Yйэлэр дуорааннара») Н. Петрова отличаются широким историко-культурным и этнонациональным аспектом осмысления истории народа.
Теперь рассмотрим складывавшуюся благодатную почву в общественной жизни республики для формирования национальной идентичности и в усилении в этом процессе роли художественной литературы. Изменившаяся в 1985-1990-х гг. общественно-политическая ситуация в стране, распад СССР (1991), принятие Декларации о государственном суверенитете республики повлияли на активизацию интеллигенции в общественно-политической жизни и в творчестве. В начавшемся демонтаже советской политической системы влиятельной силой воздействия на общественное сознание
становятся не только публицистика и журналистика, ставшие инструментами новой политики, но и художественная литература, слово писателя.
В монографии «Республика Саха (Якутия) в годы распада СССР и формирования новой политической системы Российской Федерации» подчеркивается: «Таким образом, возрождение исторических и культурных ценностей, приоритетное развитие культуры и искусства, журналистики и печатного дела в Якутии становится определяющим в государственной политике. Свобода и открытость, многообразие и динамизм характеризизуют культуру рубежа веков. Под влиянием демократических процессов произошла органическая модернизация культуры народов Якутии» [6, с. 216].
Важнейшее и символическое место в процессе «возвращения в контекст» занимает применение этнонима «саха» в политическом и общественном дискурсе: переименование названия республики в начале в Якутскую-Саха ССР, потом в Республику Саха (Якутия).
Здесь следует подчеркнуть позитивную роль одного из самых значимых общественных движений того времени Союза общественных объединений и граждан «Саха омук», который выступил как катализатор новых идей и объединитель якутской интеллигенции. Союз ставил целью возрождение системы взглядов и ценностей, выработанных якутской интеллигенцией в 1905-1920-х гг., в том числе и проблему приобретения Якутией большей самостоятельности, более высокого государственного статуса, придания второго дыхания движению за просветительство, за развитие образования, культуры, науки, которые начинали представители национальной интеллигенции в начале ХХ века. Поэтому понятен интерес и то значение, которое имели в годы перестройки, потом реформ, два события: публикация письма-послания писателя, просветителя, основоположника якутской литературы А. Кулаковского-Ексекюлээх Елексея (1877-1926) «Якутской интеллигенции» (в 1989 году небольшого отрывка в газете «Молодежь Якутии», потом в 1992 году - отдельной книги с предисловием профессора Г. Башарина) и возвращение имени общественного деятеля, писателя и публициста В. Никифорова-Кюлюмнюра (1866-1928).
Возросший в постсоветский период интерес к этническому К. Султанов называет «этнокультурным поворотом» и указывает на изменение тональности разговора о национальной литературе. В статье «К вопросу об «этнокультурном повороте» в изучении литератур народов России» он, в частности, пишет: «Долгожданное восстановление ее (национальной литературы - О.С.) истории как процесса непрерывного и преемственного, возвращение в контекст авторов и текстов, некогда отлученных от «генеральной линии», стимулировали переоткрытие идентичности в новых исторических условиях» [7, с. 8].
В эти годы вновь возрастает интерес к наследию классиков, происходит новое прочтение их произведений, что повлияло на формирование общественной мысли. Очень точно подметил эти процессы и их причины писатель В. Дементьев в статье «Дар певучего слова», подчеркивая, что интерес к поэзии А. Кулаковского возрастает не только как к классику и зачинателю письменной поэзии, но и потому, что его «творчество воспринимается сегодня как живое и весьма плодотворное явление». «При подъеме национального самосознания возрастает интерес к тем именам и к тем произведениям, которые легли в основание, стали символами той или иной культуры. Они по своей духовной сути исток всего и вся»; «творчество Алексея Кулаковского целостно по своим нравственно-философским воззрениям». Исследователь видит также в поэтике Кулаковского и его соратников и продолжателей, А. Софронова, Н. Неустроева, П. Ойунского и других, не архаичность и консервативность, а наоборот -открытость [8].
Стремление к возрождению национальной памяти выразила У Винокурова в своей концептуальной статье «Национальная память», опубликованной в 1991 г. Она отмечает, что пробуждающееся «национальное самосознание нуждается прежде всего в реконструкции национальной памяти народа». Для нее национальная память - это и
способность народа и каждого представителя этноса «сохранять и воспроизводить информацию об этнической истории своего народа» [9].
Литература этого времени оказала решающее влияние на формирование национальной идентичности народа саха и выступила как духоформирующий и культурогенный факторы развития нации. А это в свою очередь подстегнуло развитие в художественной словесности интереса к древней истории своих народов. Актуализировался жанр исторического романа. «Глухой Вилюй» и «Тыгын Дархан», произведения одного из самых значительных якутских прозаиков конца ХХ в. В. Яковлева-Далана, ставшие ярким событием в якутской литературе в 1980-1990-х гг., можно отнести к лучшим образцам художественного творчества, в которых нашло отражение историческое самосознание народа саха, приобретшее особую мировоззренческую значимость. В. Яковлев-Далан, опубликовав свое произведение о древней истории народа, не столько включается в обсуждение вопросов, актуализировавшихся во второй половине 1980-х гг., но и становится катализатором этого процесса. Его романы становятся самыми читаемыми и обсуждаемыми произведениями 1980-1990-х гг. Именно в его романах находят яркое отражение ценностные ориентации национальной культуры: фольклорные и мифологические истоки; мастерское владение и использование родного языка; воплощение своеобразного национального образа мира и национальной ментальности. Ориентированность на национальную самобытность и на связь с классической литературной традицией является сильной стороной художественного почерка писателя. Далан выразил в своих исторических произведениях вектор этнонациональности в литературе, подчеркивая самоценность своей национальной истории, возродил сохранившиеся в национальной памяти народа образ Тыгын Дархана, объединителя и предводителя как сильной личности, как символа зарождающейся национальной государственности. Писатель воссоздает язык, сочный, идущий из глубин веков, показывает через своих героев менталитет и характер народа, «Далан доносит до читателя миропонимание народа саха», как подчеркивает О. И. Пашкевич [10, с. 22].
Евразийская идея и идентичность: якутский угол преломления
1990-е гг. вошли в историю не только как время разлома, распада СССР, но и поиска новых путей развития для вновь приобретенной российской государственности. Для всех бывших республик СССР остро встали вопросы цивилизационной и национальной идентичности. Распад СССР спровоцировал процессы поиска новой основы для объединения народов России и стран нового Союза - СНГ (Содружества независимых государств), вместо распадающейся, исчезающей советской идентичности. Интеллигенция Российской Федерации, заявившая о своей независимости, начинает искать истоки в том числе и во вновь возрождающихся идейных течениях, существовавших до 1917 г. и в среде русской эмиграции. Не углубляясь в политические и философские аспекты, рассмотрим направление, которое стало актуальным в 1990-х гг. благодаря усилиям интеллигенции, направленным на возрождение замалчиваемого в советское время идейного течения 1920-1930-х гг. в среде русской эмиграции, а именно евразийства. Поиски цивилизацион-ной идентичности совпали с выходом в свет произведений Л. Гумилева, который стал восприниматься как продолжатель идей евразийцев 1920-1930-х гг.
Именно в эти годы в Якутии, в Республике Саха (Якутия) параллельно с процессами возвращения к истокам шли поиски своего «я» и в другом направлении: общетюркской и общеазиатской идентичности, постепенно трансформировавшейся в евразийскую идентичность.
В возрождении евразийства активное участие принимает и якутская интеллигенция. В Якутии популярными становятся труды и идеи Л. Н. Гумилева. Доктор географических наук, профессор, президент Русского Географического общества С. Лавров приводит высказывание Л. Гумилева о своей книге «Тюрки», подтверждающее интерес якутян к
его творчеству: «В течение 20 лет я не слышал ни одного отзыва на эту книгу, никакого резонанса. Первые, кто отозвались, были якуты. После этого заинтересовались казахи. Но они мне сказали, что впервые, когда вышла эта книга, они не поверили, что где-то в Москве или Ленинграде о казахах или тюрках могут писать добродушно» [11, с. 228].
Интервью с Л. Н. Гумилевым, записанное поэтом Августом Мураном и опубликованное в газете «Молодежь Якутии» 30 марта 1989 г., имело эффект «разорвавшейся бомбы» [12]. На спорные моменты интервью откликнулся обстоятельной статьей известный якутский ученый, этнограф А. Гоголев, описывая в статье в том числе жизненный и научный путь Л. Н. Гумилева [13]. Особой популярностью пользуются труды и выступления в печати тюрколога, профессора Н. К. Антонова [14]. Проявления поиска идентичности отразились и в названиях таких популярных в 1990-х гг. изданиях, как «Илин» (восток), впервые в массовом сознании обозначившее восточный историко-культурный вектор якутской ментальности, и газеты «Сахаада». Журнал «Илин» знакомил своих читателей и с восточными культурами, религиозными воззрениями. Следующей иллюстрацией этапа поиска идентичности стало название газеты «Илин. Евразия», издававшейся в 2002-2004 гг. как общественно-политическое приложение к журналу «Илин». На всероссийском уровне в последующее десятилетие также становится актуальным акцентирование евразийского историко-культурного единства: одна из старейших изданий газета «Культура», выходящая с 1929 г., размещает с января 2012 года в своем логотипе дефиницию «Духовное пространство русской Евразии».
В 2012 г., в год 100-летия Л. Н. Гумилева, А. Борисов в своей статье «Великий евразиец и Якутия» подчеркивает вклад Л. Н. Гумилева в изучение этногенеза якутов: «Незримые духовные узы связывают личность Л. Н. Гумилева с Якутией. Идеи, высказанные в трудах Гумилева, вдохновляли не одно поколение якутоведов: историков, этнографов, лингвистов» [15]. Далее, автор статьи замечает, что Л. Гумилев, хотя и не написал специальной работы по данному вопросу, уделял достаточно места в своих трудах проблеме этногенеза народа саха: «... о некоторых моментах истории якутов ученый фрагментарно коснулся почти во всех своих основных книгах» [15].
Таким образом, в популяризации идей евразийства огромную роль играл Л. Гумилев, сказавший в интервью А. Мурану: «Я евразиец! 20 лет меня не печатали. В фазу застоя не вышло ни одной моей книги. Последняя — «Хунну в Китае» вышла в 1973 году. «Русь и Великая Степь» выходит сейчас. Наступает оздоровление общества» [12].
Уместно здесь привести оценку академиком Д. С. Лихачевым трудов Л. Гумилева. Например, в «Отзыве о рукописи д. и. н. Л. Н. Гумилева «Этногенез и биосфера Земли» подчеркивается: «Перед нами чрезвычайно смелая и едва ли не первая попытка связать историю Востока и Запада в единый исторический процесс. Эта попытка чрезвычайно важна особенно сейчас, когда события мира несомненно между собой связаны, и история отдельных стран и, как теперь принято выражаться, «регионов» не может уже рассматриваться обособленно» [16, с. 338]. В 1989 г. Д. С. Лихачев пишет предисловие к книге Л. Гумилева «Древняя Русь и Великая степь», в котором, в том числе, замечает особенности стиля автора и их художественность: «Книга Л. Н. Гумилева читается как роман. Автор имеет право на такого рода «роман», - сейчас это крупнейший специалист по трактуемым вопросам» [16, с. 344-345].
Популярность приобретают вновь открытые труды основоположников евразийства как историко-культурного самобытного философского течения. Евразийское течение в общественной мысли России Л. Н. Гумилев и В. Ю. Ермолаев определяют как «наиболее сложные и дискуссионные явления русской интеллектуальной жизни XX в.» [17, с. 6]. Теория евразийства зародилась в 1920-е гг. в среде русской эмиграции, ориентировавшей свои культурно-исторические искания на геополитическое и культурное положение, которое занимает Россия между Востоком и Западом. С другой стороны, они опирались на систему фундаментальных идей и ценностей, укорененных в традициях народов
Евразии. Здесь сошлемся на мнение князя Н. С. Трубецкого, который подчеркивал в своей работе евразийскую сущность России: «Мы имеем право гордиться нашими туранскими предками не меньше, чем предками славянскими, и обязаны с благодарностью как тем, так и другим. Сознание своей принадлежности не только к арийскому, но и туранскому психологическому типу необходимо для каждого русского, стремящегося к личному и национальному самопознанию» [18].
В 1990-х гг. творческое осмысление евразийства видится как идейный ответ на вызовы современного мира. В свете рассматриваемой темы подчеркнем, что с переизданием трудов евразийцев, происходит переоценка роли Чингисхана в истории человечества. Из опубликованных в эти годы произведений евразийцев, особо отметим книгу князя Н. Трубецкого «Наследие Чингисхана». Для понимания роли Чингисхана имело также огромное значение издание труда Э. Хара-Давана «Чингис-хан как полководец и его наследие». Эти книги перевернули оценку деятельности «потрясателя Вселенной», установившейся в советские годы как безжалостного завоевателя. После прочтения этих книг уже не оставалось другого подхода к личности Чингисхана, кроме как «великого полководца». Чингисхан начинает восприниматься как символ евразийского единства - создатель первой континентальной империи, сумевшей объединить народы степи в единую нацию. Чингисхан не только завоеватель, но и стратег и идеолог «глобализации». И в такой атмосфере начинается публикация глав первой книги романа Н. Лугинова «По велению Чингисхана». Таким образом, писатель Н. Лугинов через свой роман, который можно определить как произведение исторического и культурного характера, включается в осмысление феномена евразийства. Закономерен вопрос: почему якутский писатель взялся за такую далекую от Якутии и исторически, и географически тему и, казалось бы, достаточно разработанную в исторической художественной литературе? Известностью и популярностью пользовались трилогия В. Яна «Нашествие монголов»: «Чингиз-хан» (Чингисхан) (1939), «Батый» (1942), «К «последнему» морю» (1955), роман И. Калашникова «Жестокий век» (1978). Каковы причины обращения писателя к этой теме? Скорее есть несколько мотивов, на один из важнейших и, на наш взгляд, главных указывает А. Бурцев: «В произведении якутского писателя нашли отражение отголоски древней истории народа саха, имеющего, по мнению большинства современных ученых, «южное» происхождение. Действие романа охватывает XIII век, то есть начальную стадию его этногенеза» [19, с. 271]. Да, действительно, это был своеобразный отклик на проснувшийся интерес не только к истории древней Азии среди якутян, но и поиски истоков и основ своей национальной идентичности.
Н. Лугинов выступает не только как исторический романист, но и как идеолог нового понимания евразийского движения. Как известно, художественный образ является не только отражением действительности, но и выражением идеологии писателя. Этим произведением Лугинов отзывается также и на важнейшие вопросы, ставшие актуальными в свете общественно-политических событий 1990-х гг.: это вопросы не только национальной, но и государственной и политической идентичности на территории бывшего СССР, а также стремление понять причины формирования и распада империй.
В 1998 г., отвечая на заданный ему вопрос, Н. Лугинов сформулировал истоки своего романа так: «Роман я начал писать в 1991 году. Формальным поводом стало само время, тогдашнее.... Заинтриговал распад советской империи. Казалось, что все вокруг рушится и как всякое разрушение, это затрагивало людские судьбы, менялось поведение людей. Я следил за этим процессом... переживал... Это дало мне очень многое. Я стал писать о необходимости становления государства, которое являлось бы гарантом и личной свободы и свободы общества, гарантом цивилизованного существования общежития народов малочисленных и больших» [20].
Якуты стремились сформировать свою идентичность, углубить понимание своих
истоков и в этом очень плодотворной показалась именно евразийская составляющая идентичности. Н. Лугинов, начав свой роман как отклик на общественно-политические процессы, о которых он говорил в интервью, выходит на другую более глобальную проблематику и открывает новую традицию в якутской литературе - евразийскую. Н. Лугинов опирается на литературную традицию, которую можно определить как евразийскую, в которой заметны признаки полиэтнического, поликонфессионального содержания. Заметим, что культуроцентричность евразийства и его влияние на русскую литературу рассматриваются в пионерных работах А. Соболева [21] и К. Ермишиной [22], которые справедливо указывают на малоисследованность темы. В литературе народов Российской Федерации сложилась евразийская традиция, на это указывают, такие исследователи, как З. Н. и Р. З. Акавовы, рассматривая историю кумыкской литературы [23]. Кумыки, заметим, также относятся к тюркским народам.
Роман Н. Лугинова «По велению Чингисхана» - это не просто исторический роман, а философское, мировоззренческое произведение. Н. Лугинов в интервью прямо называет имена ученых, которые оказали влияние в ходе работы над романом, это труды Бартольда, Владимирцева, отца Иакинфа, Хара-Давана, Вернадского, Трубецкого, Л. Гумилева и других [14]. Разработка писателем проблемы евразийства говорит о том, что он понимает социально-культурную значимость проблемы и необходимость ее художественного осмысления. Н. Лугинов своим романом показывает, насколько тема возрождения евразийской идентичности актуальна и востребована. Можем даже сказать, что она диктуется современным уровнем культурного развития Якутии как евразийского региона. Художественно-эстетическая и культурно-историческая специфика художественной литературы позволяет осмысливать евразийство в контексте идентичности России.
Н. Лугинов выходит на общие евразийские ценности, которые объединяют на огромной территории многообразие языков, этносов, культур и религий. Россия изначально и на протяжении исторического развития была многонациональной страной, населенной не только славянами, но и финно-угорскими, тюркскими и другими народами. Евразийство - это синтез европейской и азиатской культур, которыми взращиваются самобытная культура и литература якутов, самых северных тюрков. В книге Н. Лугинова присутствует евразийский дух как глубинная суть якутской ментальности и идентичности.
Еще один важнейший аспект романа Н. Лугинова - это его размышления о роли империи в истории человечества. Как заметил А. Миллер: «Сегодня историческая роль империй серьезно пересматривается и с точки зрения положительных или отрицательных оценок, и, что более важно, в плане понимания их места в историческом процессе» [15].
Об этом же и говорит Н. Лугинов: «История империй, имперская форма правления -это и есть история человечества. История их возникновения, бытия, расцвета, угасания и развала, потом продолжения в том или ином виде или совершенного исчезновения - это и есть история человечества» [14, с. 143].
Заключение
На актуализацию вопросов национального самосознания и формирование национальной идентичности, обострение споров вокруг самоидентификации повлияла в целом изменившаяся общественно-политическая ситуация в стране и в республике. Проблема формирования национальной идентичности якутского народа выпукло «высвечивается» в 1990-е гг. благодаря художественной литературе, в данном случае творчеству В. Яковлева-Далана и Н. Лугинова. Романы этих писателей прямо или косвенно сформулировали доминирующие символы общественной коммуникации (как ответы на вопрос «кто мы?») и обозначили собой два вектора формирования национальной идентичности народа саха: этнонациональный и евразийский. Как известно, литература не только выражает основные чувства народа, но и отражает или актуализирует в переломные моменты истории весь опыт исторического и национального самосознания, накопленный веками. Литературные
сюжеты и литературные образы отвечают на общественный запрос и в какой-то степени заполняют тот эмоциональный вакуум в душе каждого читателя, который образуется в переломные моменты истории. С другой стороны, сюжеты литературных произведений якутских писателей, направленных на поиски понимания своей национальной идентичности как социально-психологического феномена, остаются вечными вопросами и ответом на устремления души народа. В этом проявляется та великая традиция якутской литературы, которая была заложена в начале ХХ в.
Итак, к факторам и процессам, повлиявшим на развитие литературы и формирование национальной идентичности в 1980-1990 гг., можно отнести:
1) актуализацию общественно-политических процессов, возникновение независимых общественно-политических и культурно-просветительских организаций;
2) появление независимых историко-культурологических и общественно-политических изданий, модернизацию журналистики и публицистики, их роль в продвижении новых идей и ценностей;
3) усилившееся влияние на общество художественного творчества, слова писателей, воспринимавшихся как духовных лидеров, этому способствовало и возвращенное, вновь открытое наследие классиков якутской литературы.
Л и т е р а т у р а
1. Литература Якутии ХХ века: Историко-литературные очерки / Редкол.: В. Н. Иванов (отв. ред.), П. В. Максимова (зам. отв. ред.), М. Н. Дьячковская, Л. Н. Романова; Акад.наук РС(Я). Ин-т гуманит. исслед. - Якутск, 2005. - 728 с.
2. Бурцев А. А. Классики и современники: Вершинные явления и избранные лики якутской литературы / А. А. Бурцев. - Якутск: «ООО Издательство Сфера», 2013. - 448 с.
3. Султанов К. К. От Дома к Миру: этнонац. идентичнсть в лит. и межкультур. диалог / К. К. Султанов; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького РАН. - М.: Наука, 2007. - 302 с.
4. Надъярных Н. С. Литература народов России: структура // Художественное наследие А. И. Софронова-Алампа в контексте российского просветительства: материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Якутск: ИГИиПМНС СО РАН, 2014. - С. 54-59.
5. Бурцев А. А. «Великая традиция» якутской литературы: творчество народных писателей // А. А. Бурцев. - Якутск: Издательский дом СВФУ, 2015. - 392 с.
6. Республика Саха (Якутия) в годы распада СССР и формирования новой политической системы Российской Федерации / Авт.: И. С. Сивцев, А. А. Бурцев, А. И. Гоголев, Е. Г. Егоров, О. Г. Сидоров и др.; отв. ред. И. С. Сивцев. - Якутск: Изд-во СВФУ, 2012. - 239 с.
7. Султанов К. К. К вопросу об «этнокультурном повороте» в изучении литератур народов России // Русская литература ХХ-ХХ1 веков как единый процесс (проблемы теории и методологии изучения): Материалы IV Международной научной конференции (Москва, филологический факультет МГУ имени М.В. Ломоносова, 4-5 декабря 2014 года) / Ред.-сост. П. Е. Спиваковский. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 2014. - С. 8-12.
8. Кулаковский А. Е. Сновидение шамана: Стихи и поэмы / Алексей Кулаковский; Пер. с якут. В. Солоухина, С. Поделкова. - Якутск: Бичик, 2002. - 320 с.
9. Винокурова У. А. Национальная память // Илин. - 1991. - № 1.
10. Пашкевич О. И. Литература народов Якутии и проблема национального менталитета: Монография. - Якутск, 2004. - 186 с.
11. Лев Гумилев: Судьба и идеи / С. Б. Лавров и др. - М.: Айрис-пресс, 2007. - 2-е изд., испр. и доп. - 608 с.
12. Муран Август. Лев Гумилёв о прародине якутов. Где она? // Молодежь Якутии. 1989. - 30 марта.
13. Гоголев Анатолий. Резонанс: Тюркская культура: прошлое и будущее // Молодежь Якутии. -1989. - 20 апреля.
14. См.: Антонов Н. К. Лекции по тюркологии. - Кн. 1. - Якутск, 1976; Кн. 2. - Якутск, 1979; Кн. 3. - Якутск, 1981; Кн. 4. - Якутск, 1984; Антонов Н. К. Наследие предков. - 2-е изд. - Якутск, 1994.
15. Борисов Андриан. Великий евразиец и Якутия (к 100-летию Л. Н. Гумилева) // Илин. - 2012.
- № 4.
16. Вспоминая Л. Н. Гумилева: Воспоминания. Публикации. Исследования / сост. и коммент. В. Н. Воронович, М. Г. Козырева; Мемор. Музей-квартира Л. Н. Гумилева, Фил. Музея А. Ахматовой в Фонтанном доме. - СПб.: Росток, 2003. - 368 с._
17. Гумилев Л. Н., Ермолаев В. Ю. О книге д-ра Эренжен Хара-Давана «Чингис-хан как полководец и его наследие / Хара-Даван Э. Чингис-хан как полководец и его наследие. - Алма-Ата: КРАМДС-Ахмед Ясави, 1992. - С. 5-16.
18. Трубецкой Н. С. О туранском элементе в русской культуре // Наследие Чингисхана URL: https:// www.e-reading.club/bookreader.php/1018007/Trubeckoy_-_Nasledie_Chingishana.html (дата обращения: 20.04.2018).
19. Бурцев А. А. Николай Лугинов // «Великая традиция» якутской литературы: творчество Народных писателей / А. А. Бурцев. - Якутск: Издательский дом СВФУ, 2015. - С. 257-276.
20. Сидоров О. Николай Лугинов: «Настоящая культура делается вопреки» // Илин, 1998. - № 2-3.
21. Соболев А. В. О евразийстве как культуроцентричном мировоззрении // О русской философии.
- СПб: Издательский дом «Мир», 2008. - С. 198-219.
22. Ермишина К. Евразийство и русская литература: два подхода к литературоведению // Русофил. Русская история, философия и культура. URL: http://russophile.ru/2017/03/28/евразийство-и-русская-литература-два/ (дата обращения: 20.04.2018).
23. Акавов З. Н., Акавов Р. З. Духовный импульс идентичности евразийской литературной традиции.
- Пятигорск, 2016. - 240 с.
24. Сидоров О. Г. Николай Лугинов о духовности, культуре и литературе // От Алексея Кулаковского до Николая Лугинова. Штрихи к истории якутской культуры. - Якутск: Бичик, 2011. - С. 134-149.
25. Миллер Алексей. История империй и политика памяти // Россия в глобальной политике. № 4 июль/август 2008. URL: http://www.globalaffairs.ru/number/n_11151 (дата обращения: 20.04.2018).
R e f e r e n c e s
1. Literatura Iakutii KhKh veka: Istoriko-literaturnye ocherki / Redkol.: V. N. Ivanov (otv. red.), P. V. Maksimova (zam. otv. red.), M. N. D'iachkovskaia, L. N. Romanova; Akad.nauk RS(Ia). In-t gumanit. issled. - Iakutsk, 2005. - 728 s.
2. Burtsev A. A. Klassiki i sovremenniki: Vershinnye iavleniia i izbrannye liki iakutskoi literatury / A. A. Burtsev. - Iakutsk: «OOO Izdatel'stvo Sfera», 2013. - 448 s.
3. Sultanov K. K. Ot Doma k Miru: etnonats. identichnst' v lit. i mezhkul'tur.dialog / K. K. Sultanov; In-t mirovoi lit. im. A. M. Gor'kogo RAN. - M.: Nauka, 2007. - 302 s.
4. Nad"iarnykh N. S. Literatura narodov Rossii: struktura // Khudozhestvennoe nasledie A. I. Sofronova-Alampa v kontekste rossiiskogo prosvetitel'stva: materialy Vserossiiskoi nauchno-prakticheskoi konferentsii.
- Iakutsk: IGIiPMNS SO RAN, 2014. - S. 54-59.
5. Burtsev A. A. «Velikaia traditsiia» iakutskoi literatury: tvorchestvo narodnykh pisatelei // A. A. Burtsev.
- Iakutsk: Izdatel'skii dom SVFU, 2015. - 392 s.
6. Respublika Sakha (Iakutiia) v gody raspada SSSR i formirovaniia novoi politicheskoi sistemy Rossiiskoi Federatsii / Avt.: I. S. Sivtsev, A. A. Burtsev, A. I. Gogolev, E. G. Egorov, O. G. Sidorov i dr.; otv. red. I. S. Sivtsev. - Iakutsk: Izd-vo SVFU, 2012. - 239 s.
7. Sultanov K. K. K voprosu ob «etnokul'turnom povorote» v izuchenii literatur narodov Rossii // Russkaia literatura XX-XXI vekov kak edinyi protsess (problemy teorii i metodologii izucheniia): Materialy IV Mezhdunarodnoi nauchnoi konferentsii (Moskva, filologicheskii fakul'tet MGU imeni M.V. Lomonosova, 4-5 dekabria 2014 goda) / Red.-sost. P. E. Spivakovskii. - M.: Izd-vo Mosk. un-ta, 2014. - S. 8-12.
8. Kulakovskii A. E. Snovidenie shamana: Stikhi i poemy / Aleksei Kulakovskii; Per. s iakut. V. Soloukhina, S. Podelkova. - Iakutsk: Bichik, 2002. - 320 s.
9. Vinokurova U. A. Natsional'naia pamiat' // Ilin. - 1991. - № 1.
10. Pashkevich O. I. Literatura narodov Iakutii i problema natsional'nogo mentaliteta: Monografiia. -Iakutsk, 2004. - 186 s.
11. Lev Gumilev: Sud'ba i idei / S. B. Lavrov i dr. - M.: Airis-press, 2007. - 2-e izd., ispr. i dop. - 608 s.
12. Muran Avgust. Lev Gumilev o prarodine iakutov. Gde ona? // Molodezh' Iakutii. 1989. - 30 marta.
13. Gogolev Anatolii. Rezonans: Tiurkskaia kul'tura: proshloe i budushchee // Molodezh' Iakutii. - 1989. - 20 aprelia.
14. Sm.: Antonov N. K. Lektsii po tiurkologii. - Kn. 1. - Iakutsk, 1976; Kn. 2. - Iakutsk, 1979; Kn. 3. -Iakutsk, 1981; Kn. 4. - Iakutsk, 1984; Antonov N. K. Nasledie predkov. - 2-e izd. - Iakutsk, 1994.
15. Borisov Andrian. Velikii evraziets i Iakutiia (k 100-letiiu L. N. Gumileva) // Ilin. - 2012. - № 4.
16. Vspominaia L. N. Gumileva: Vospominaniia. Publikatsii. Issledovaniia / sost. i komment. V. N. Voronovich, M. G. Kozyreva; Memor. Muzei-kvartira L. N. Gumileva, Fil. Muzeia A. Akhmatovoi v Fontannom dome. - SPb.: Rostok, 2003. - 368 s.
17. Gumilev L. N., Ermolaev V. Iu. O knige d-ra Erenzhen Khara-Davana «Chingis-khan kak polkovodets i ego nasledie / Khara-Davan E. Chingis-khan kak polkovodets i ego nasledie. - Alma-Ata: KRAMDS-Akhmed Iasavi, 1992. - S. 5-16.
18. Trubetskoi N. S. O turanskom elemente v russkoi kul'ture // Nasledie Chingiskhana URL: https:// www.e-reading.club/bookreader.php/1018007/Trubeckoy_-_Nasledie_Chingishana.html (data obrashcheniia: 20.04.2018).
19. Burtsev A. A. Nikolai Luginov // «Velikaia traditsiia» iakutskoi literatury: tvorchestvo Narodnykh pisatelei / A. A. Burtsev. - Iakutsk: Izdatel'skii dom SVFU, 2015. - S. 257-276.
20. Sidorov O. Nikolai Luginov: «Nastoiashchaia kul'tura delaetsia vopreki» // Ilin, 1998. - № 2-3.
21. Sobolev A. V. O evraziistve kak kul'turotsentrichnom mirovozzrenii // O russkoi filosofii. - SPb: Izdatel'skii dom «Mir», 2008. - S. 198-219.
22. Ermishina K. Evraziistvo i russkaia literatura: dva podkhoda k literaturovedeniiu // Rusofil. Russkaia istoriia, filosofiia i kul'tura. URL: http://russophile.ru/2017/03/28/evraziistvo-i-russkaia-literatura-dva/ (data obrashcheniia: 20.04.2018).
23. Akavov Z. N., Akavov R. Z. Dukhovnyi impul's identichnosti evraziiskoi literaturnoi traditsii. -Piatigorsk, 2016. - 240 s.
24. Sidorov O. G. Nikolai Luginov o dukhovnosti, kul'ture i literature // Ot Alekseia Kulakovskogo do Nikolaia Luginova. Shtrikhi k istorii iakutskoi kul'tury. - Iakutsk: Bichik, 2011. - S. 134-149.
25. Miller Aleksei. Istoriia imperii i politika pamiati // Rossiia v global'noi politike. № 4 iiul'/avgust 2008. URL: http://www.globalaffairs.ru/number/n_11151 (data obrashcheniia: 20.04.2018).
