CC BY
6
ный ленд-лиз в годы Великой Отечественной войны. -М.: Воениздат, 1992.
Лузин Д.Ю. Северный морской путь в годы Второй мировой войны. 1939-1945 гг. // Северные конвои: исследования, воспоминания, документы. - Вып. 4. -Архангельск, 2000.
Манн К., Йоргенсен К. Война в Арктике: боевые операции немецких войск на Крайнем Севере. 19391945. - М.: Центрполиграф, 2010.
Негенбля И.Е. Аляска - Сибирь. Трасса мужества. -Якутск: Якутский край, 2000.
Негенбля И.Е. Аляска - Сибирь. Над тундрой и тайгой. - Якутск: Бичик, 2005.
Негенбля И.Е., Антонов Ю.К., Филиппов В.В. Трасса мужества Аляска - Сибирь. - Якутск: Медиа-холдинг «Якутия», 2012.
Павлов А.С. Ленское речное пароходство // Город Якутск: история, культура, фольклор. - Якутск: Би-чик, 2007.
Папанин И.Д. Лед и пламень. - М.: Политиздат, 1977.
Пестерев В.И. Хроника авиации Якутии (19211987). - Новосибирск: ЭКОР, 1997.
Руднев Г.А. На морских дорогах войны. - Владивосток: Изд-во Дальневост. гос. ун-та, 1995.
Северные конвои: исследования, воспоминания, документы. - Вып. 1-4.- М.; Архангельск: Андреевский флаг, 1991-2000.
Стручков А.И. Очерки по истории Булунского улуса. - Якутск: Бичик, 2005.
Супрун М. Н. Ленд-лиз и северные конвои. 19411945. - М.: Андреевский флаг, 1997.
S.I. Boyakova
Lend-Lease and Yakutia: sailing in the eastern sector of the Northern Sea
Route in the Great Patriotic War
The article reveals the unknown facts of the Great Patriotic War, associated with freight under the lend-lease from the US through the ports of the Pacific and Arctic oceans. The organization, maintenance and operation of the eastern section of the Northern Sea route during the war are considered. Particular attention is paid to the contribution of Yakutia and population in work of the lend-lease Arctic route.
Keywords: lend-lease, the Northern Sea route, the Great Patriotic War, Yakutia, the port of Tiksi, trucking.
УДК 94(1-22)(571.56)
Л.И. Винокурова
Великая Победа в повседневном пространстве сельской Якутии
В статье рассмотрено присутствие памяти победы в Великой Отечественной войне в пространстве сельской повседневности Якутии. На базе привлечения комплекса опубликованного архивного и полевого авторского материала, в т. ч. впервые вводимого в научный оборот, освещены истоки возникновения и значение «мест памяти» Победы в сельской Якутии.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, «места памяти», сельская Якутия, пространство повседневности.
Чем дальше по времени уходят в историю 1941-1945-е годы, тем становится яснее, что для россиян «нет более объединяющей всех ценности, кроме Победы в Великой Отечественной войне» [Сенявский, 2010, с.18]. О цене этой победы говорят, размышляют, спорят не одно десятилетие. В громадной многоязычной и многонациональной стране та старая, отгремевшая 70 лет на© Л.И. Винокурова, 2015
зад, война оставила неизгладимый след в социально-экономическом и демографическом развитии. По существу память о Великой Отечественной войне давно стала неразрывной материальной и духовной составляющей культурного ландшафта всех регионов Российской Федерации.
Война и победа - тема особенная и для Якутии, казалось бы расположенной в глубоком тылу,
поэтому далекой от военных действий Великой Отечественной войны. Якутская АССР в 1941— 1945 гг. действительно, в силу своего географического расположения, не была территорией боевых действий ни Западного, ни Восточного фронтов. При этом велика сопричастность всего населения Республики Саха (Якутия) к общему прошлому, неразрывна многовековая связь Якутии с историей большой страны.
Как известно, в СССР крупные комплексы памяти войны и победы в основном были воздвигнуты в периоды празднования юбилейных дат. Наибольшее число сооружений относится к периоду после двадцатилетия Победы в 1965 г. До этого визуальными символами воинской славы и скорбной памяти служили единичные, но известные всему миру памятник советскому воину-освободителю в Берлине и Пискаревское кладбище в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург. - Л.В.). В 1965 г. крепостью-героем была объявлена Брестская крепость, увековечение памяти войны по стране начинает набирать новую высоту. К 50-летней годовщине Октябрьской революции в 1967 г. было завершено строительство грандиозного комплекса в честь защитников Сталинграда. Так государство определило монументальное место и значение Победы в культурном ландшафте страны, заложив основные каноны поклонения победителям.
В столице республики Якутске также постепенно расширялось место ежегодного празднования Дня победы. Небольшая центральная площадь имени Ленина оказалась неприспособленной для многолюдного шествия, массового гулянья, которые стали частью праздника. В 1975 г. был открыт новый комплексный памятник, куда с течением времени были перенесены основные мероприятия; сформировалась городская Площадь победы. Не прерывалась никогда традиция отмечать День победы и в сельской Якутии. В первые десятилетия после завершения войны этот день в сельских семьях Якутии, как и везде по России, отмечался очень скромно. Поминовение погибших на войне и умерших демобилизованных солдат было обязательной частью любых коллективных сборов, связанных с войной и победой. В частности, наши информанты упоминают, что День Советской Армии и Военно-Морского Флота - 23 февраля и День Победы - 9 мая длительное время были датами официальных сельских собраний в клубе, иногда переходящих
в обсуждение текущих производственных дел и принятие новых планов. Как правило, проходило чествование фронтовиков, кто-нибудь из них выступал с краткой речью. Часто объявляли минуту молчания в память о погибших на фронте и умерших от ран после войны. В культурном тексте этих праздников упоминался не только ратный, но и труд в тылу. Но наиболее тяжелые стороны тыловой жизни публично практически не озвучивались, были своеобразным социальным табу [ПМА, записи № 1, 2, 3].
Тяготы сельской жизни в военные годы длительное время упоминались в разговорах приватной сферы, и даже здесь ограничивались сюжеты и рамки обсуждения. Феномен умолчания в якутской сельской повседневности - отдельная большая тема, здесь нас интересует военная тема в повседневном общении. Как вспоминают информанты, «... во время непраздного досуга, разговоры велись на самые разные темы. Они были "вкраплены" во время дневного и послеполуденного отдыха, но перед отходом ко сну беседовали более продолжительно и основательно. "О чем говорили? Да обо всем. Шутили, подсмеивались над незадачливыми товарищами, казусными ситуациями. Не было никакого сквернословия, по крайней мере, при людях даже острые на язык молодые мужчины следили за речью. Иногда обсуждали политику, почему-то больше международную. Очень жалели угнетаемых негров, эксплуатируемых рабочих зарубежных стран. Еще побаивались возможности новых войн."» [Винокурова, 2010, с. 28].
Война, как пережитый опыт и вероятная опасность, всегда присутствовала в общении сельчан. Во время перерывов и отдыха на производстве, общения с соседями и домочадцами обсуждались текущие дела и будущность родных сел. Актуальной темой второй половины 1960-х была угроза закрытия «неперспективных» сел - переноса сел, переезда жителей в другое место. И в этой связи также всплывала тема войны - в памяти сельских жителей еще были свежи события, связанные с вынужденным переселением в голодные годы во время Великой Отечественной войны. «Только в войну нам приказывали покинуть родные места. неужели снова повторится?», - вопрошали друг друга жители небольших якутских сел [ПМА, запись № 4].
Военные годы - незабываемый трагический период для всей России. Якутии пришлось ре-
шать социально-экономические задачи военного времени в исключительно неблагоприятных условиях: были оккупированы и оказались фронтовой территорией индустриально развитые районы страны, ранее снабжавшие техникой, промышленными товарами и продуктами. Основа жизнедеятельности коренного населения - сельское хозяйство, основанное на традиционном природопользовании в условиях вечной мерзлоты, к началу войны было ослаблено длительной сильной засухой. Опубликованные архивные документы свидетельствуют о крайне невысокой оплате труда, отсутствии личного поголовья мясо-молочного скота, о тяжелых трудовых повинностях якутских колхозников, в частности, об обязательных грузоперевозках для продснабов Лензолото и Алданзолото. Во многих районах засуха сочеталась с заморозками, что усугубило материальное положение колхозов. Весьма показательно секретное письмо от 29 октября 1940 г. зампреда СНК Якутской АССР И.Е. Винокурова к первому секретарю обкома КПСС о том, что «исключительная неурожайность как хлеба, так и трав 1939 г., отмечающаяся повсеместно в республике, как Вам известно, нанесла огромный удар по сельскому хозяйству...», «...мало где колхозники на трудодни получили хлеб и сено» [Трудный путь., 2012, с. 17]. Один из руководителей республики, владеющий полной информацией по сельской местности, просил «указать районам на неправильность абсолютного запрещения распределять продукты животноводства по трудодням» и специально организовать в колхозах охоту на дичь и подледный лов рыбы. По существу, зампред правительства сигнализировал, что неблагоприятные природно-погодные условия в сочетании с жесткой политикой ограничений привели к обнищанию и недоеданию на селе.
Война поставила новую задачу перед экономикой республики - продолжить развитие основных отраслей и обеспечить нужды фронта. И это в условиях резкого дефицита рабочих рук после массовой мобилизации в действующую армию наиболее трудоспособных лиц. По республике было призвано 62 тыс. чел., из столичного Якутска и центральных районов было мобилизовано около 45 тыс. чел. Принимая во внимание небольшую численность населения в 1940 г., в частности, всего 10 тыс. чел. обоего пола всех возрастов в Амгинском районе, в Усть-Алданском -около 17 тыс., в Мегино-Кангаласском - в преде-
лах 20 тыс. чел. [Трудный путь., 2012, с. 24-26], можно сказать, что из сельскохозяйственных районов на фронт ушли практически все мужчины, способные носить оружие. Информанты вспоминают, что в военные годы еще более ужесточилась трудовая дисциплина в колхозах, что подтверждается документально, так, показательны факты привлечения к уголовной ответственности колхозников в возрасте 67, 70 и 87 лет за невыработку обязательного минимума трудодней [Там же, с. 402-403].
Если в колхозах Якутии в 1940 г. работало 41,3 тыс. мужчин, то в 1945 г. их было только 18,6 тыс. [Аргунов, 1988, с. 98], включая юношей, стариков и демобилизованных по ранениям. «Из первого хомуура (массового призыва. - Л.В) погибли многие, а ведь столько молодых парней ушло добровольцами. Как мы хотели, чтобы они вернулись живыми! Ничего не жалели, бабушка на оборону даже серьги из ушей сняла, отдала», -сказала женщина 1929 г. рождения [ПМА, запись № 5]. В фонд будущей Победы в якутских селах сдавали практически все, что имели. Как видно из документов, например, в Вилюйском «в фонд обороны женщины из колхоза имени Кагановича сдали 3 куска мыла, 6 тетрадей, 5 карандашей, 1 кисет, 1 носовой платок и 3 иголки для шитья» (последние были в деревнях ценностью еще полтора десятилетия. - Л.В.). Среди архивных документов встречается справка о сданных в фонд обороны нательном кресте и паре серебряных колец [Трудный путь., 2012, с. 162, 197]. Ассортимент вещей отражает уровень благосостояния сельчан, они несли последнее, что представляло какую-то товарную ценность.
Всего в годы войны якутяне добровольно пожертвовали средств на сумму более 90 млн руб., в т.ч. около 40 млн именно в фонд обороны (в существующей литературе данные разнятся от 37,7 млн до 46 млн руб. - Л.В.) [Петров, 1992, с. 203], на строительство боевой техники, включая танковую колонну «Советская Якутия», - 27 млн руб. Также собрано 6 млн руб. на подарки солдатам Красной армии, 3,6 млн руб. - в помощь освобожденным от фашистской оккупации согражданам. Еще на 237,6 млн население подписалось на государственные займы и приобрело лотереи [Там же, с. 233]. При этом сельская Якутия жила обычной жизнью многострадальной колхозной России, в военных условиях труда и быта. В случае падежа колхозного скота, например, следова-
ло возместить его стоимость в денежном эквиваленте, а также можно было понести уголовную ответственность. Несмотря на самоотверженный труд людей, в условиях бескормицы и нехватки рабочих рук сельское хозяйство несло большие потери: рассекреченный протокол от 24 мая 1943 г. заседания пленума обкома ВКП(б) содержит, в частности, цифры потерь в животноводстве - 223 тыс. голов скота за три года войны [Трудный путь..., 2012, с. 311-314]. Известный лозунг «Все для фронта, все для Победы» был правилом жизни якутских сел незабываемые четыре года. Победа 1945 г. была долгожданной и драгоценной для всех.
С течением времени юбилейные даты стали отмечаться в масштабе страны с большим размахом, с регулярной и хорошо организованной пропагандистской кампанией освещения истории военных побед, празднование 9 мая превратилось в ежегодный ритуал. Понятно, что его проведение видоизменялось только с учетом численности населения и специфики местности. В районных центрах или в крупных селах Якутии к знаменательным датам - 25-летию и 30-летию Победы были возведены памятные сооружения в виде стел, обелисков и других скульптурных форм (фото 1). Сельское пространство «мест памяти» дополнилось и архитектурно обогатилось новыми объектами. Эти памятники расширили основу визуальной сети, служащей каркасом хранения не только коллективной, но и приватной, личной памяти.
Фото 1. «Стена славы» - имена фронтовиков в памятном комплексе в местности Бахсы в Чурапчинском улусе РС(Я). Снимок Л.И. Винокуровой
В маленьких и отдалённых селах по объективным причинам не строили крупных дорогостоящих объектов, здесь в основном устанавливали небольшие памятники в деревянном исполнении. Они «вписывались» в общую сеть сельских «мест памяти» о войне и победе 1945 г. Существовавшие ранее места памяти о войне в таких якутских селах можно условно сгруппировать на: а) символьные знаки, официально установленные в населенных пунктах к празднованию Дня Победы; б) самодеятельные, импровизированные памятники, неофициально установленные в разное время. Первые были представлены в виде памятных стел с надписью, зачастую расположенных возле административных или культурно-просветительских учреждений села. Большое распространение получили памятные коновязи-сэргэ с соответствующей надписью на месте проведения праздника ысыах (фото 2).
Фото 2. Памятник воинам-фронтовикам в Бэрт-Усовском наслеге Усть-Алданского улуса РС(Я)
В этом проявилась национальная традиция устанавливать коновязи сэргэ в дни особых торжеств и знаменательных событий - первые были установлены еще в 1945 г. на легендарных ысыа-хах Победы. В то лето люди воздвигали нарядные якутские сэргэ по всей Якутии: «. была полностью украшена трибуна, с восточной стороны поставлены 9 сэргэ, орнаментированных старинными узорами, навершия которых украсили головы коней и чороны. Рядом поставили древнее оружие - пальмы, копья», - докладывали из колхоза имени Калинина Чочуйского наслега в Вилюй-ский райком партии [Трудный путь., 2012, с. 443-444]. Приведенный пример декора празд-
Фото 3. Типичное оформление памятников солдатам ВОВ в сельской местности Якутии (фрагмент памятника фронтовикам в местности Бахсы Чурапчинского улуса РС(Я)). Здесь никто не живет (поселок в 5 км), сюда приходят поклониться
ничной советской трибуны отражает, на наш взгляд, часть традиционного уважения подвига. Снаряжение воина, коновязи для него и его боевых друзей, пусть и не вернувшихся, но вечно живых для своих земляков - так оформлялся праздник Победы в сельской Якутии. Отметим, что пальма (якутская батыйа) нам нередко встречалась в памятных комплексах воинской славы.
В сельских улусах существует вторая группа памятных мест, обозначенная обычно на уровне локального сообщества, иногда даже отдельными родственными семьями, что обусловлено довоенной структурой расселения по аласным домохо-зяйствам. Данные места часто связаны с проводами на фронт, иногда же с родовыми землями тех солдат, которые не вернулись (фото 3).
Часто они обозначены памятными знаками в виде небольших сэргэ, столбов с памятными досками. Информанты свидетельствуют, что первоначально места поклонения не были маркированы: «Просто все знали, что отсюда наши уходили на войну. Иногда привязывали к веткам деревьев в тех местах лоскутки ткани и обязательно останавливались, чтобы молча почтить память ушедших...» [ПМА, запись № 6]. Со временем в сельской местности такие памятные места обзавелись мемориальными досками и указателями, но сохранили свой менее официальный характер (фото 4).
Подобные места памяти могут и не включаться в ежегодный официальный церемониал празд-
Фото 4 «Проводы на фронт» - фрагмент памятника в с. Балыктах Мегино-Кангаласского улуса РС(Я)
нования, так как чаще всего расположены на удалении, окраине поселений. Но они значимы в восприятии окружающей повседневности, охраняются общественным мнением и поддержкой сельских социумов. В селах Якутии такие точки начала фронтовых дорог остались неприкосновенными святынями до XXI в. Например, при выезде из центра Усть-Алданского улуса села Боро-гон обозначено место, где в годы войны собирались мобилизованные со всей округи, чтобы идти до Соттинской пристани на реке Лена. С высоты своеобразного мыса на берегу обширной чаши озера Мюрю уходящий мог оглядеть взглядом всю свою малую родину, кто-то - в последний раз в своей жизни. Местные жители поставили здесь знак и название закрепилось: «Саллаат тумуЬа» -Солдатский мыс (фото 5).
«С группой труда был в 1971 году наш дядя в городе Волгограде. Ездили смотреть знаменитый Курган Славы. По приезду рассказывал в клубе, что золотыми буквами на высоченных стенах написаны сотни и тысячи фамилий защитников Сталинграда. И нашел он там знакомые имена.», -рассказывала жительница маленького села в Центральной Якутии [ПМА, запись № 4]. В данном селе с населением менее 300 чел. памятник в виде деревянной башни-часовенки со звездой на крыше был построен во дворе школы в 1975 г. ко дню Победы. До этого имена солдат, сражавшихся в Великой Отечественной войне, обычно заноси-
Фото 5. «Солдатский мыс» - памятное место проводов фронтовиков, с. Борогонцы Усть-Алданского улуса РС(Я)
лись на стенды в помещениях сельского клуба и местной школы. Отметим, что в каждом классе малокомплектной школы был уголок Славы с обязательной фотографией ветеранов, вернувшихся с войны. Фото погибших солдат не всегда сохранились, в отдаленных селах в довоенное время услуги фотографа были событием.
Есть и не совсем типичные памятники в якутских селах. Например, в Мегино-Кангаласском улусе Республики Саха (Якутия) в комплекс воинской славы солдат Отечественной включен бюст И.М. Находкину, председателю колхозов имени Молотова и «Коммуна суола» («Путь к коммуне») в военные годы. Благодарные земляки поставили ему памятник к 50-летию Победы, отдав долг его гражданскому подвигу, - он спас от голодной смерти многих, на свой страх и риск подкармливая всеми возможными и невозможными способами голодающих колхозников (фото 6). О сельских руководителях, которые забивали колхозный скот, чтобы накормить детей и женщин, свидетельствуют информанты целого ряда сел [ПМА, записи № 1-6]. При этом упоминают и тех, кто поплатился за это тюрьмой и гибелью, потомки таких людей до настоящего времени пользуются уважением и благодарностью старожилов, особенно в маленьких отдаленных селах.
За такими памятниками стоит обыденная трагедия якутских сел, где по законам военного времени бригадиру и председателю за инициативную помощь голодающим односельчанам из колхозного имущества можно было поплатиться свободой.
Фото 6. Памятник И.М. Находкину, с. Матта Мегино-Кангаласского улуса РС(Я)
Не зря они писали обращения, отчаянные по содержанию, в вышестоящие органы, начиная с районных исполкомов: «. члены нашего колхоза Семенов Семен, Борисов Филипп, Тихонов Тарас, Семенова Матрена совершенно опухли от голода и лежат. Много и других таких. Главная причина в том, что мы 5 лет не получали доходов. Не знаю, чем помочь людям, прошу указаний.» [Трудный путь., 2012, с. 367].
Матери и многие вдовы павших солдат, вынесшие голодовки и непосильный труд, состарились раньше времени и давно умерли. Еще пять лет назад во время автопробега «Дорогами славы отцов» по Западной Якутии на встречи в районных центрах приходили только 3-4 оставшихся в живых участника Великой Отечественной войны и упоминались единичные вдовы войны. Сегодня, по данным социальной службы ветеранов, в Республике Саха (Якутия) осталось 236 живых участников войны. В селах еще живут семьи солдат Великой Победы, хотя многие ветераны переехали в благоустроенное жилье в райцентр или в города.
На наш взгляд, именно в культурном ландшафте сельской Якутии «места памяти», связанные с победой, в силу объективных обстоятельств менее официозны, более близки к повседневной жизни. Они более открыты для восприятия их в качестве компонентов родовой, семейной и индивидуальной памяти. Доступность и открытость мест памяти широко используется в сельской педагогической практике (фото 7). Наш опыт работы в федеральной программе «Шаг в будущее»
показывает, что тема Великой Отечественной и Победы присутствует в региональных школьных конференциях независимо от географии улусов или юбилейных дат.
Фото 7. Почетный караул школьников у памятника фронтовикам в с. Сунтар Сунтарского улуса РС(Я). 2010 г.
Память войны для небольшого по численности народа - почти персонифицированная память потерь. Война «усекла» целые ветви генеалогических древ в якутских селах: читателю любого из томов истории улусов невозможно не заметить, что на алтарь победы были положены жизни сотен и тысяч сельских якутов, иногда целыми семьями призванных защитить Отечество [Меги-но-Кангаласский..., 2001, с. 126; Сунтарский..., 2006, с. 105, 108]. До сих пор в якутских селах старшее поколение горестно поминает их: «. у моего отца воевали родные братья. Один погиб в первый же месяц на фронте, а второй под Сталинградом пропал без вести. В 43-м его родители умерли от голода. Полуживой от недоедания десятилетний отец зимой дошел до соседей, живущих в 7 верстах в другом аласе, там старики его взяли к себе, выходили со своими внучками-сиротами. Когда старушка умерла, детей увезли в детдом. Отец в шестидесятые годы, когда уже у самого была семья, искал по всем селам родственников. Нашел только одинокую тетку, оставшуюся в войну без мужа и детей. Так что я один в своем роду, который до войны, говорят, мог заполнить сенокосчиками вон тот луг.», - рассказывал наш информант 1956 г. р., показывая на обширную территорию вокруг озера [ПМА, запись № 7]. Отметим, что отцу информанта повезло попасть в детский дом [Вклад народов., 1983, с.187], они
были переполнены и практически не могли вмещать всех нуждающихся. Война стала кульминацией демографического кризиса в Якутии, корни которого уходят в засуху 1938-1939 гг. Количественные показатели удалось восстановить только к 1960-м, «качественные» потери, ущерб духовному и генетическому потенциалу народа республики подсчитать невозможно.
В пространстве сельской Якутии нет братских солдатских могил. Павшие и умершие в военных госпиталях похоронены далеко за пределами республики или даже России. Эта отдаленность материализованного символа смерти подпитывала призрачную надежду на возвращение погибших и пропавших без вести. Почти в каждом улусе бытует история матери или вдовы, ждавшей десятилетиями, образ которой давно обобщен и закреплен не только в устной истории, но в литературе и искусстве Якутии. В старинном традиционном мире якутов о покойниках говорили всегда осторожно и тихо, о павших воинах - только с гордостью. Про них можно было сказать, что их «серебряные кости» (в традиционной терминологии якутов существует устойчивое выражение: «Кемус унуогун кетеген» («Поднять серебряные кости»), т.е. достойно похоронить. - Л.В) покоятся, погребенные с должными почестями даже на чужбине.
Семьдесят лет назад частью общей победы стали не только жизни солдат из якутских сел, но и молчаливый подвиг матерей и жен, детей и стариков в якутском тылу. Их труд и немыслимое терпение получили адекватное признание относительно недавно. Якутские исследователи год за годом возвращают современникам память горьких лет, включая «особые темы» о жертвах военных тягот, вынужденных переселенцах внутри республики и о спецпереселенцах [Горохов, Сучковская, 2000; Якутия - наш общий дом., 2012 и др.]. Появляются новые места поклонений, церемоний и ритуальных действий, сакрализованных элементов сельского культурного ландшафта, прочно вплетенных в ткань социальной повседневности. Этот процесс способствует ретрансляции и неразрывности памяти Победы во времени и в пространстве современного общества Якутии в качестве источника духовной консолидации.
Источники и литература
Аргунов И.А. Социальная сфера образа жизни в Якутской АССР (История формирования и современные проблемы). - Якутск: Кн. изд-во, 1988.
Винокурова Л.И. «Летний день год кормит»: сельская повседневность в Якутии 1970-х - начала 1980-х гг. // Научные проблемы гуманитарных исследований. - 2010. - Вып. 11.
Вклад народов Якутии в дело Победы (1941-1945 гг.): документы и материалы. - Т. III: Всенародная помощь фронту. - Якутск: Кн. изд-во, 1983.
Горохов С.Н., Сучковская А.С. Невольные рыбаки Заполярья. - Якутск: Изд-во ЯГУ, 2000.
Мегино-Кангаласский улус: история, культура, фольклор. - Якутск, 2001.
Петров Д.Д. Якутия в годы Великой Отечественной войны. - Ч. 2: Трудящиеся Якутии в тылу. - Якутск, 1992.
Сенявский А.С. Советская идеология в годы Великой Отечественной войны: стабильность, элементы трансформации, влияние на историческую память // История и культура страны-победительницы: к 65-летию Победы в Великой Отечественной войне: труды Междунар. науч. конф., 28-29 апр. 2010 г./ ФГОУВПО
«СГАКИ»; Поволж. фил. Ин-та рос. истории РАН. -Самара, 2010.
Сунтарский улус: история, культура, фольклор. -Якутск, 2006.
Полевые материалы автора (далее ПМА. - Л.В.). Запись № 1 в Мегино-Кангаласском улусе Республики Саха (Якутия) в 2012 г.
ПМА. Запись № 2 в Таттинском улусе РС(Я) в 2010 г.
ПМА. Запись № 3 в Усть-Алданском улусе в 20102012 гг.
ПМА. Запись № 4 в Таттинском улусе РС(Я) в 2014 г.
ПМА. Запись № 5 в Таттинском улусе РС(Я) в 2010 г.
ПМА. Запись № 6 в Усть-Алданском улусе РС(Я) в 2013 г.
ПМА. Запись № 7 в Таттинском улусе в 2010 г.
Трудный путь к Победе: сборник документов (1940-1950). - Якутск: Бичик, 2012.
Якутия - наш общий дом: очерки истории народов Республики Саха (Якутия). - Якутск, 2012.
L.I. Vinokurova Great Victory in everyday space rural of Yakutia
The article deals with the memory about the Great Patriotic War in the space of rural Yakutia. A number of published archival a field material including the newly introduced in the scientific sphere was employed to highlight the origins of and the value of Victory "places of memory" in rural Yakutia.
Keywords: Great Patriotic War, «places of memory», rural Yakutia, the space of everyday life.
УДК 061.62(571.56) «1941/1945»
М.Э. Грязнухина
Институт языка, литературы и истории в годы Великой Отечественной войны
В статье освещена деятельность старейшего научного учреждения республики - Института языка, литературы и истории (ныне Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН) в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., показаны основные направления и итоги научно-исследовательской работы института за этот период.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, история науки, научные учреждения.
В предвоенные годы созданный в 1935 г. научно-исследовательский Институт языка и культуры при Совнаркоме ЯАССР уделял большое внимание развитию якутской письменности. Сотрудники НИИЯК внесли определенный вклад в переход якутской письменности с латинского алфавита на русский. Под руководством профессора С.Е. Ма-лова и Е.И. Убрятовой были составлены проект алфавита и правила орфографии. В 1940 г. инсти-
© М.Э. Грязнухина, 2015
тут опубликовал орфографический справочник якутского языка, в который вошли впервые в истории якутской письменности разработанные принципы написания заимствованных слов.
Ученые института активно занимались экспедиционной деятельностью, в результате которой был собран уникальный материал, в том числе 48 вариантов записи якутского героического эпоса, тексты многих народных песен, легенд, сказок,
